Текст книги "Исключительно моя (СИ)"
Автор книги: Ника Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 34
Вадим
Сегодня выходной. Выхожу из бассейна, накидываю халат и бреду на кухню выпить кофе. Включаю аппарат, потирая, режущие, уставшие глаза.
Не спал до утра, курил, наматывал круги по двору, потом колесил по ночной трассе и только под утро удалось уснуть на пару часов, скорее от переутомления.
Сигареты и виски – это теперь моя привычная ночь. Потому что, когда она наступает, в диком, безмолвном одиночестве, обостряется чувство потери и нутро заполняет давящая, невозможная тоска. Тоске по Яне, по времени, проведенном с ней, по эмоциям, что вызывала во мне.
Когда она ушла, понимал, что будет хр*ново, но не предполагал, что на столько.
«Отпусти меня, Вадик».
Как лезвием по горлу. Именно так я тогда себя ощутил.
Словами можно крепко обнять, больно ранить и даже предать. Ее слова не ранили – убили. Неожиданно и болезненно, открывая шлюзы для хлынувшего из ран отчаяния.
Мог ли я ее удержать? Нет. Почувствовал в ней какой-то болезненный надлом и истощение.
Вспоминаю ее, сидящей за столом и любующейся видом за окном. Всегда казалась такой любящей, такой моей. Как я упустил момент, когда наши отношения дали трещину? На каком этапе я дал маху? Ведь это случилось не тогда, когда она увидела на даче Сашку, это стало лишь точкой отсчета до скорого, разнесшего меня на куски, разрыва.
Что дальше? Что у меня есть? В доме, когда Яна бывала здесь, было все также, но сейчас я отчетливо ощущаю, что тогда было все по-другому. Здесь не было пустоты, которая теперь накрывает оглушающей тишиной.
Моя красивая и отважная девочка, сколько смысла и счастья она принесла в мою жизнь. Сам не понял, как проникла в сердце и заполнила все до отказа.
Такая, как она бывает лишь однажды в жизни. Я не люблю ее, я ей болею, схожу с ума. Но топлю желания, разрывая себя в клочья, запрещая себе даже допустить мысль, вернуть ее обратно. Я не имею права испортить ей жизнь.
Днем получается совладать с собой, а вот ночами, все чаще посещает мысль помчаться к ней, забрать с собой и не выпускать из объятий, пока не согласится остаться навсегда.
Хочу ее до боли во всем теле, хочу засыпать и просыпаться с запахом ее волос на своей груди, видеть, чувствовать, жить ею. Но я в два раза старше, умнее и опытнее, именно я должен понимать, что ей будет душно со мной. Я не смогу выпустить ее за рамки своих понятий, своей ревности, своего образа жизни. Ей нужно больше, и, как бы тошно мне не было, я обязан согласиться с ее выбором. Хорошо, что она уехала. Больше не будет соблазна, попробую просто жить дальше.
***
Вечером, выехав с объекта, направляюсь домой. Но почти добравшись до поворота на Сосновый бор, разворачиваю машину и еду в город. Не хочу окунаться в пустоту и тягостную атмосферу дома.
Проезжая бар, в котором когда-то проводили по молодости время, решаю заглянуть. Лет десять тут не был.
Внутри все изменилось. Перепланировка, современный ремонт и новая концепция, сделали это место неузнаваемым. Встроенная в потолок светомузыка и приятный голос, поющего вживую исполнителя, окончательно убеждают меня скоротать вечер здесь, возможно, получится переключиться.
Заказываю водку, пишу Денису смс, чтобы был готов приехать и довезти меня домой на моей же машине.
– Что-то из блюд желаете? – спрашивает девушка, держа в руках блокнот и ручку.
– А какое у вас самое дорогое блюдо?
– Камчатский краб с икрой лосося в соусе из шампанского.
– Вот его и неси.
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
Наливаю принесенную водку и выпиваю до дна, без закуски, просто закуриваю. Она холодная, бодрит. Задерживаю внимание на вошедшей симпатичной женщине, она стреляет в меня глазами и проходит к барной стойке. Чувствую, как оттуда спину сверлит ее взгляд. Может показалось, а может знает кто я. Я точно вижу ее впервые.
После второй рюмки, она подходит и присаживается напротив.
– Вы свободны или кого-то ждете?
– Ты не похожа на путану, что здесь делаешь одна?
– Я не путана, – обиженно дует губы, – у меня просто сегодня веский повод.
– Веский повод испортить свою репутацию?
Женщина смотрит недоуменно, похоже, рассчитывала на разговор в другом русле.
– Почему вы так считаете?
– Что может случиться такого, что уважающая себя женщина, приходит одна в подобное заведение и готова прыгнуть в постель к первому подвернувшемуся мужику?
– Я не собиралась прыгать к вам в постель.
– Да что ты? И если приглашу, не поедешь?
Она молчит и, почему-то, разглядывает мои руки.
– Меня Виктория зовут, я знаю кто вы. Мой муж работает у вас в компании. А сегодня я узнала, что он мне изменяет… И еще, я подруга Яны, мы вместе с ней работали в колледже.
Вдыхаю глубоко, переключился, блин.
– Это я ей сказала о том, что ваша соседка рассказывала про девушку, живущую на даче. Случайно. Простите, я не предполагала, что это так закончится.
– Не это стало причиной разрыва, это просто было последней каплей. Не вини себя. И знаешь что, Виктория, подруга Яны, иди домой. Ничего хорошего с тобой здесь не произойдет, да и мужу своему ничего не докажешь этим. Только славу себе заработаешь нелицеприятную, оно того не стоит. Женщина должна себя уважать в любом случае, даже если с тобой обошлись паршиво, не опускайся на этот уровень, иди дальше с достоинством. Жизнь у тебя всего одна, не трать ее на то, чтобы кому-то что-то доказывать или делать назло.
Наливаю водку и снова выпиваю, чувствуя, что начинаю пьянеть. Пару минут Виктория просто сидит и смотрит на меня, потом берет в руки свой клатч, лежащий рядом с ней на диванчике, и встает из-за стола.
– Хорошего вам вечера, господин Никольский. Мне говорили, что вы умный мужчина, рада была с вами пообщаться.
Она уходит, вижу, как за ней закрывается входная дверь.
Мне приносят мой заказ. Надламываю вилкой нежное крабовое мясо и отправляю в рот, вкусно. Наливаю еще водки. Хочется напиться, крепко, до беспамятства, выкинуть, к хр*нам из головы все и даже Яну. Просто расслабиться и побыть тем Вадимом, которым я был до встречи с ней.
– Привет, – Корнев садится напротив, откуда только взялся? – Еду мимо, а тут твоя машина стоит. Думаю, да ладно, не может быть. Но в городе не так много Ламборгини, решил остановиться и убедиться. А когда узнал твой номер, понял, что тебе хр*ново, раз тут завис. Мне тоже хр*ново, возьмешь в компанию?
– А у тебя что? Очередная любовница не дала?
– Нет таких, что мне не дают, – улыбается он, – но я все чаще замечаю, что не в этом счастье.
– Проснулся, бл*дь.
– И не говори. У Ксюхи вчера был, она сказала Янка на прошлой неделе уехала в Питер.
– Уехала.
– А что, все-таки, произошло? Ведь ничего не предвещало.
Официантка подходит к нам, интересуется, что будет заказывать Корнев.
– Рюмку и мясную нарезку принеси.
– Поняла, – удаляется девушка.
– Мне казалось, у вас все серьезно, – продолжает он.
– Мне тоже так казалось. Но жизнь все расставила по местам по своему усмотрению.
– Почему она ушла?
– Устала жить по моим правилам, стала остро реагировать на пересуды и разговоры за спиной. Я ж не святой рыцарь, Ром, ей просто стало сложно со мной.
– И ты так легко отказался?
– Хм, – усмехаюсь, водка притупила все процессы, и мысли потекли плавно и откровенно, – не легко, Рома. Это был прыжок с обрыва. И приземлился я жестко, сломав себе кости и растеряв, пока летел, способность чувствовать что-либо, кроме этой гребаной боли и пустоты.
– Любишь ее?
– Люблю… Хотя все, что я чувствую к ней, в этом слове не уместить. Это что-то сродни шизофрении. За все мои грехи, бл*дь, наказание.
– Как ты мог ее отпустить?…
– Она и так всегда подстраивалась под меня, пришло время подумать о ней.
– Отправив подальше? Ты уверен, что ей это было нужно? Знаешь чего хотят женщины от мужиков?
Поднимаю на него глаза.
– Штамп в паспорте. Не знаю, почему это для них так важно, но, бл*дь, именно это для них показатель любви. Можно вывернуться наизнанку, бредить ею, каждый день доказывать свои чувства, но поверит она тебе только тогда, когда ты это узаконишь чертовой подписью в какой-то книге, в каком-то ЗАГСе. Именно это мне назвала Ксюха одной из причин вашего разрыва.
– У нас шестнадцать лет разницы, нах*р Яне такой брак? – разливаю водку по рюмкам. – Когда ей будет сорок, посчитай, сколько будет мне. Да и взвоет она от моих ограничений, а я по-другому не смогу, я ее только сам к себе не ревную. Я бл*дь, Матвею по голове из-за нее настучал!
– А ты с ней об этом разговаривал? Или решил все за двоих?
– Хочу, чтобы она была счастлива.
– А ты? Будешь счастлив?
Подкуриваю сигарету, вдыхаю горький дым. Я слишком ее люблю, чтобы думать о своем счастье за счет отнятых у нее возможностей.
– Знаешь, – продолжает Корнев, – я ведь, раньше тоже воспринимал все по-другому. Казалось, так надоело жить в обязательствах. Ксюхины претензии, скандалы, вечные шифры, чтобы просто трахнуть подвернувшуюся телку. А когда она подала на развод и дала мне свободу, оказалось, что это все такая х*рня. Нет той эйфории, которую, казалось бы, должен испытывать человек, все время желавший свободы. Я каждый вечер провожу в ресторане, меняю баб, как перчатки, живу, как мечтал. Но все чаще хочется поехать домой к Ксюхе. Чтобы дети выбежали навстречу и кинулись на шею, чтобы жена ужином накормила, а потом лечь в свою кровать и заняться с ней сексом, а утром услышать ее: «Рома, хватит дрыхнуть, давай кофе пить»…
Но всего этого больше не будет, понимаешь? Она уже поняла, что можно жить и без меня, что конец света не наступил, что я не сделал ничего, чтобы хотя бы попытаться спасти наш брак, а значит, я не нужен ей такой. И Яна научится, а когда ты поймешь, что ты совершил ошибку, будет поздно, Вадик.
***
А потом я узнал, что она уехала в Москву, устроилась работать в престижное агентство, стала лицом компании, производящей эксклюзивные ювелирные украшения, и решил, что я, все-таки, все сделал правильно. Она заслуживает быть счастливой.
Глава 35
Яна
Двенадцатое сентября. Сегодня мне двадцать пять. Утро началось с растормошившей меня Снежаны с воздушными шариками в руках и подарком в виде сертификата на курс массажа в бьюти-салон.
С ней не то, что не соскучишься, временами мне ее бывает даже слишком много. Эта рыжая заводила не знает, что такое усталость или недосып, ей постоянно нужен движ, общество и признание. В свои двадцать три, она довольно известна не только в своих кругах и по работе, но имеет связи даже с большими людьми столицы. Причем становиться своей у нее получается налегке, общительность и умение привлечь к себе внимание – ее первые козыри.
Со Снежаной Корниловой мы вместе работаем и снимаем квартиру уже четвертый месяц, и за все это время мне ни разу не удалось увидеть соседку скучающей.
Наверное, для меня это сейчас спасение, не будь рядом этот генератор энергии, я бы сошла с ума от тоски в воспоминаниях о Никольском. Я думаю о нем в любую свободную минуту, он не отпускает даже на расстоянии. Да, это не так, как в первые дни, после расставания, но горький, подтачивающий изнутри, осадок все время мешает жить и двигаться дальше.
Сегодня работы было немного, несколько часов и мы свободны. Давно такого не было, еще один подарок.
Когда мы после съемки заходим переодеться в свою одежду, Снежанка бузит на фотографа.
– Слушай, достал! То не так, это не так. Нужно ему найти кого-то, у него явно недотрах. Я уже хотела предложить в следующий раз сначала ему дать, а потом приступать к работе. Но все больше подозреваю, что он по мальчикам, тебе не кажутся его манеры странными?
Смеясь, достаю из сумки телефон.
– Кажутся. И думаю, он по мальчикам.
Несколько непрочитанных смс, пропущенный от Маши, потом перезвоню, а еще аудиопоздравление от Ростика с ее телефона. Прослушиваю и умиляюсь, мой маленький любимчик, как я за ними соскучилась.
Только успеваю закрыть видео, на экране с характерным звуком появляется смс от Вадима.
Резкая встряска. Руки немеют, а в голове проносится ураган.
Мы ни разу не общались с того дня. Вообще.
Может, не из памяти, но из жизни, не сговариваясь, вычеркнули друг друга, без возможности сделать шаг назад. Я – в надежде быстрее забыть и влиться в новую жизнь, он – по каким-то своим причинам.
Открываю и сглатываю скопившийся в горле ком.
«Привет. С Днем рождения! Пусть жизнь будет яркой и насыщенной. Успехов тебе, самореализации и счастья!»
Слезы, непрошенными гостями, начинают течь по щекам. До боли сжимаю губы. Только и могу напечатать в ответ «Спасибо». Так остро ощущаю потребность увидеть, прикоснуться, нет, обнять, прижаться крепко-крепко, сказать, как сильно люблю, как без него плохо, и моя жизнь не такая уж и счастливая.
– Яна! Что случилось? – Снежанка оказывается возле меня, заглядывает в глаза.
Стираю слезы. Вдох-выдох.
– Все нормально. Поздравление пришло от человека, по которому соскучилась.
– Бывший?
Киваю, никогда никому не рассказывала здесь про Вадима, заталкивала воспоминания в самые дальние уголки памяти, даже озвучивать запретила себе.
– Нет, так нельзя! Не люблю клише типа «Все будет хорошо» или «Плюнь и разотри», они не работают, проверено. Но могу предложить переключиться на другую волну – это помогает практически всегда, – улыбается подруга. – Давай ка мы куда-нибудь рванем?
– Нет настроения, хочу домой, поваляться в кровати…
– Угу, поплакать, пожалеть себя… Поехали отдохнем, а потом на шопинг, в Авиапарке сейчас такие скидки и распродажи, закачаешься! А вечером пойдем в клуб.
– Куда?
– В ночной клуб. Танцевать, Яна, тебе двадцать пять, а не пятьдесят!
– С тобой и в пятьдесят не соскучишься.
***
Надеваю новые светлые джинсы свободного кроя и модный белый свитшот в пайетках, на ноги – закрытые черные лабутены. У меня не очень много одежды, которую можно надеть в такие места. Волосы просто распускаю, еще пару месяцев назад, мне пришлось их обрезать, слишком много мороки они доставляли парикмахерам, когда во время фотосессии нужно было быстро менять образы и прически. Теперь они чуть ниже лопаток.
Сначала большое скопление народа, громкая музыка, и яркие лазерные и прожекторные блики вызывают во мне дискомфорт, но после слабоалкогольного коктейля, обстановка становится уже не такой напрягающей.
Мы сидим за барной стойкой. Снежана отрывается по полной, кивает в такт ударным головой, смеется и отвязно радуется жизни, постепенно заражая и меня своим настроением. Перестаю думать о том, что вокруг люди, на второй план отходят донимающие мысли и становится легко.
– Айда танцевать, – тянет меня от стойки подруга.
– Идем.
Оказавшись в самой гуще, невольно отмечаю, что Снежана попала в точку. Мне необходимо было не просто переключиться, но и физически снять напряжение.
И я танцую. Забывая о том, где я, почему и с кем. Вместе с движениями, выплескиваю негатив, наполняясь пьянящим чувством удовлетворения и равновесия.
Не знаю сколько треков подряд мы пляшем, три, четыре, может больше. Довольное лицо в ореоле рыжих волос напротив, говорит, что Корнилова удовлетворена тем, что вытащила меня, и мой День рождения оказался не таким пресным, как я планировала.
Неожиданно кто-то прижимается ко мне сзади, обнимая за талию и прикоснувшись прямо губами к уху выдает:
– Привет.
Резко поворачиваюсь.
– Матвей?
Он обезоруживающе улыбается, открывая линию белых, красивых зубов.
– Охр*неть, Яна Эдуардовна! Ты так сексуально крутишь задницей, что у Булата глаза на лоб полезли.
Смотрю по направлению его глаз – облокотившись о барную стойку, Булатов с улыбкой, машет мне рукой. Черт! Киваю ему в ответ. Снежана недоуменно глазеет на нас с Титовым, но подходить не решается, так и застыла в метре.
– Что ты здесь делаешь? – смотрю в черные, блестящие в свете прожекторов глаза.
Титов смеется.
– Я здесь почти каждые выходные зависаю, а вот ты как сюда попала? Не представлял тебя в подобном месте.
– У меня сегодня День рождения, – мы повышаем голос, чтобы перекричать музыку, и стоим максимально близко. Подруга точно неправильно истолковала увиденное, поскольку на ее лице замечаю двусмысленную улыбку.
– Серьезно? Поздравляю!
– Спасибо.
– Ты с подружкой? Не возражаешь, если мы присоединимся? Я бы тоже выпил за твое здоровье.
Даже не думала, что буду так рада увидеть его. Он словно солнечный луч, заглянувший ко мне из прошлого, так напоминающий Вадима и мои самые счастливые дни.
Мы садимся за их столик, знакомлю Снежану с парнями. Не заостряю внимания, на том откуда их знаю, это сейчас не к месту. Самой смешно, что еще недавно они сидели за партой, а я ставила им оценки. А сейчас Стас рассказывает пошлый анекдот с матом, а я смеюсь, вместе со всеми, потому что в моменте мне плевать на все предрассудки и условности, я просто молодая девушка, которая пришла оторваться в ночной клуб.
Титову, то и дело, улыбаются или машут девушки, проходящие или танцующие, он отвечает приветствиями. Периодически он также здоровается с парнями. Видимо, действительно, здесь свой.
Больше часа мы проводим в клубе вчетвером, Матвей заказывает еду и выпивку, и праздник приобретает статус застолья, до этого мы с Корниловой собирались обойтись лишь напитками. И уже через какое-то время я понимаю, что подруга ночевать будет не одна. Она, в отличии от меня, добавляет к выпитому еще один коктейль и захмелев, позволяет Булатову не просто зажимать ее за столом, ест из его рук фрукты и откровенно дает понять, что не против интима. А их медленный танец заканчивается поцелуем взасос.
– Ян, не обидишься, если Стас переночует у нас? – говорит Снежана, когда мы заходим напоследок в уборную.
– Я думала ты у него.
– К нему мать на выходные в гости приехала, мне показалось твой чернявенький тоже уединиться планирует, и ты не будешь против.
– Он не мой, и уединяться я с ним не буду. А ты взрослая девочка, делай, как считаешь нужным, – улыбаюсь я.
– Давай я тебе беруши дам? У меня есть.
– Не нужно, – смеюсь. – Иди уже. Разберусь. Только он до тебя полгорода перетрахал. Не в Москве, конечно, но там тоже население приличное. И ему двадцать один. Это так, для справки.
– Я, конечно, в курсе, что мужики постарше трахаются лучше. Но, что-то мне подсказывает, что это тот случай, когда я не разочаруюсь.
Мы уже двигаемся по коридору на выход. Хохочу, у этой бестии все легко и просто. Вот кто умеет жить без напряга.
Находим парней на стоянке перед клубом, подходим, Стас открывает дверцу своей машины, Корнилова ныряет туда и поднимает ладонь в прощальном жесте.
– Мэт, завтра все в силе? – спрашивает Булатов.
– Угу.
– Ну, пока, – улыбается он, садится в машину, и они уезжают.
Остаемся с Титовым на парковке одни.
– Тебе негде ночевать? – Матвей становится серьезным. За весь вечер он выпил, на удивление, немного, я даже не ожидала от него.
– Моя комната, конечно, свободна, но ехать с ними большого желания нет, – улыбаюсь я.
– Поехали ко мне?
Глава 36
Яна
Остаемся с Титовым на парковке одни.
– Тебе негде ночевать? – Матвей становится серьезным. За весь вечер он выпил, на удивление, немного, я даже не ожидала от него.
– Моя комната, конечно, свободна, но ехать с ними большого желания нет, – улыбаюсь я.
– Поехали ко мне? – открывает он пультом, стоящий через одну машину, черный Кайен.
Сажусь на пассажирское сидение.
– Ты поменял машину?
– Угу. Свою просрал. Да и Вадим всегда говорил, что кроссовер намного практичнее спорткара. Убедился, на низкую уже не пересяду.
Упоминание о Никольском со звоном бьет по нервам, сейчас во мне просыпается обида. Обида за то, что не удержал, не попытался спасти наши отношения, на что я подсознательно надеялась. Я бы все сейчас отдала, чтобы быть с ним, но не в статусе любовницы, конечно же.
Мы очень быстро доезжаем да дома Титова, даже десяти минут не прошло.
Осматриваюсь – золотая жизнь у мальчика. Квартира на Новом Арбате, новая машина, престижная работа и весь мир у его ног. Но про себя я, все же отметила, что он больше не строит из себя развязного и наглого пижона.
– Проходи, – пропускает меня вперед в квартиру на девятом этаже элитной многоэтажки. Щелкает включателем, и коридор с гостиной заливает ярким светом красивых современных светильников.
Просторные трехкомнатные апартаменты радуют глаз идеальной чистотой и свежим супер дорогим ремонтом.
– Располагайся, – Матвей проходит к бару и достает бутылку шампанского. – Ты вообще не пила, может, все-таки пройдемся по градусу?
– Я выпила коктейль, когда мы пришли в клуб. Но, в принципе, уже все выветрилось, давай.
Спать еще не хочется, да и я частично вернулась в прошлое, и хватаюсь за это состояние, как за спасательный круг.
Беру с дивана большую подушку, бросаю ее на пол и сажусь, облокотившись спиной. Вид из панорамного окна завораживает своей красотой и покоем, погрузившегося в ночные огни, города.
Матвей откупоривает бутылку.
– Твоя комната там, – показывает он кивком головы на коридор, в конце которого я заметила дверь. – Но, если хочешь, ложись ко мне. Подарю тебе, по-дружески, пару праздничных оргазмов, – сопровождает он свой выпад плутовской улыбкой.
– Обойдешься, – улыбаюсь в ответ. – Давай сюда свое шампанское.
Он подходит, бросает еще одну подушку на пол, рядом с моей и садится, копируя мою позу. Надпивает, струящийся пузырьками, напиток прямо из горла и передает бутылку мне. Делаю то же самое. Когда-то мы так пили на даче у Никольского, только вино. Зачем я опять о нем вспоминаю?
– Ладно, давай о серьезном. Твоя карьера пошла вверх? Видел твое фото на билбордах и в витринах магазинов. А недавно летел на отдых, открыл журнал в самолете, предоставленный авиакомпанией, и обалдел.
Я понимаю, о чем он. Это самая моя неоднозначная сьемка. Реклама отеля, фото в джакузи в пене, но подразумевается, что я обнажена. Хотя снималась я в купальнике.
– Надеюсь, другие мои студенты не летали этой авиакомпанией.
Делаю глоток и отдаю бутылку. Матвей тоже надпивает.
– Кому какая разница? У каждого своя жизнь, не загоняйся. Еще недавно ты принимала у Булатова зачет, а сегодня он трахает твою подружку, все в этом мире непредсказуемо. Расскажи лучше, как ты, что у тебя происходит интересного? – протягивает мне шампанское.
Как же быстро он повзрослел, а прошло всего несколько месяцев. А, может, и был такой, только никто, кроме друзей, не воспринимал его настоящего.
– Работа с утра до вечера, в выходные отсыпаюсь. Первое условие, которое нам поставили – выглядеть свежими и выспавшимися, ну и диета, конечно. В общем, кроме работы, почти ничего не происходит. Кроме редких вылазок в свет с подругой. Можно сказать, только втянулась. Девчонки в этом деле давно, а мне поначалу было очень сложно. После рабочего дня, иногда чувствуешь себя, как будто мешки с картошкой носила.
Глоток, еще один. Сама только теперь осознаю, что работа фотомоделью не сказка.
– А с Вадимом почему разбежались?
Вздыхаю. Даю себе время подумать перед тем, как ответить.
– Наши взгляды на отношения оказались слишком разными.
Он забирает у меня бутылку, пьет.
– Ты с ним была из-за денег, потому что проблемы твои решил? Или, все-таки, было что-то большее?
– Я его любила… Не сразу пришло, со временем затянуло. Но очень сильно, я бы даже сказала, болезненно… До сих пор забыть не получается.
– Хм, мне всегда казалось иначе. И, знаешь, я был рад за тебя, когда узнал, что укатила в новую жизнь… Жалеешь?
– Что уехала или что была с ним?
– Что уехала.
– И да, и нет… Если бы, действительно была ему нужна, он бы не отпустил.
– Не знаю, Ян. Если честно, я сам в шоке оттого, что он тебя отпустил… Но своим уходом ты его неслабо приложила. Мы не часто видимся, в основном теперь по работе. Но первое время я даже по телефону слышал, что он потерянный.
– А как твои дела? Смотрю освоился, – перевожу тему, потому что начинают душить слезы. Не хватало еще разреветься.
– Да, оказалось, не так все сложно и даже нравится. Поначалу было непривычно, я ж теперь Матвей Сергеевич, – улыбается он. – А потом втянулся, главное было понять все тонкости. Руководить мне не привыкать.
– Как подчиненные приняли?
– Ну, они же не знали, что я распи*дяй, – ржет он, – решили, что серьезный человек заехал, раз Никольский прислал. Секретаршу, правда, пришлось сменить. Взял двадцатилетнюю, а то сидела тетенька за сорокет. Булат пришел в гости, чуть не обоссался со смеху. Все травил меня, что секретарш обычно трахают на столе, а моя не потянет, потому что у нее радикулит.
Я смеюсь от души, Матвей допивает шампанское, оставив мне последний глоток. Беру у него бутылку, глотаю, уже успевшую освободится от пузырьков, жидкость и отставляю пустую тару в сторонку.
– А с Сабиной у тебя как?
Он мрачнеет. Глаза теряют блеск, словно вспомнил что-то неприятное.
– Никак… Предпочла родительский контроль и е*анутые понятия папочки.
– Ты думаешь ей это легко далось?
– Думаю, нелегко… Я ей предлагал уехать со мной, перевестись в Москву. Я бы помог, у Стаса тетка в министерстве образования работает. Отучилась бы еще пару лет и в вуз поступила. Но она пошла в отказ, категорически.
– Матвей, ей не было восемнадцати. Чтобы сбежать из дома, а именно так и называется то, что ты ей предлагал, для такой, как Сабина, нужно, чтобы случилось что-то немыслимое и очень значимое. Человеку, который практически всегда делал, что вздумается, это сложно понять.
– Значит, я – не значимое…
– Ты влюбился?
Он смотрит на меня, борясь с желанием признаваться или нет. Но я и так уже понимаю. Досада в его глазах и голосе выдает его с головой.
– Ладно, не хочешь не говори. Давай спать, что-то глаза уже закрываются.
– Душ – выходишь и направо. В спальню футболку тебе положу.
– Окей, спасибо.
Поднимаюсь, отношу пустую бутылку в мусорное ведро и, приняв душ, засыпаю с каким-то необъяснимым чувством. Возврат в прошлое, пусть и таким образом, с одной стороны, разбередил раны, а с другой принес некое удовлетворение.
«Но своим уходом ты его неслабо приложила», «Я даже по телефону слышал, что он потерянный».
Значит, не выкинул из головы следом за закрытой мной, дверью. Ему тоже было плохо. Что тогда включилось – гордость, нежелание признавать, что в нашем разрыве есть большая доля и его вины? А может и я уже напрягала? Претензий от меня было все больше. Воспринималось все за должное: поездки, рестораны, украшения, машина, мое полное содержание, даже мои родственники жили неплохо. Но я хотела большего. Наверное, есть грань, за которую Никольский не пускает даже, когда любит. Я и так заступила все возможные пределы. А потом… не сдюжила. Хотя сейчас понимаю, что могла. Тогда казалось все более трагично.
***
Не помню в какой момент отключилась, насыщенный событиями, день вымотал знатно.
Проснувшись, подхожу к окну, открываю шторы и ловлю яркие солнечные лучи. Надо же! Какая хорошая погода, для Москвы прямо редкость.
На часах половина девятого, у нас сегодня выходной, надо предложить Снежанке проехаться в ТЦ. Мы так вчера и не попали на распродажи, по которым собирались пробежаться.
Выхожу из комнаты, иду на запах пищи из кухни. Матвей стоит у плиты и что-то готовит.
– Доброе утро.
Он оборачивается.
– Привет.
Я подхожу ближе, с желанием увидеть его кулинарные способности.
– Хотел тебя удивить, но по ходу, ты будешь просто ржать.
Кидаю взгляд на сковородку и смеюсь. Попытка приготовить яичницу с беконом не увенчалась успехом. Подгоревший бекон, да, собственно, и яйца, ужасны не только на вид, но и пахнут горелым.
– Есть еще продукты?
– Да, в холодильнике.
Достаю, готовлю нормальную яичницу, добавляю бекон и томаты, украшаю зеленью и подаю. Матвей подставляет две чашки под кофемашину, готовит американо и ставит на стол.
– Ян, я на следующих выходных домой еду. Не хочешь со мной?
– Мне-то туда зачем? – сердечная мышца неприятно дергается и отзывается ноющим трепыханием.
– Может, поговоришь с Вадимом?
– О чем?
– О вас. Ты сказала, что взгляды на отношения не сошлись. Вы об этом говорили или ты сама так решила?
– Матвей, я уже сожгла мосты. И свои взгляды я ему точно озвучивать не буду.
– Почему?
– Потому. Не хочу об этом. Как ты вообще себе это представляешь? – Вадик, я приехала, забыть тебя не получилось, давай обсудим? Не по мне навязываться.
– Да, что у вас, женщин за фишка, что первый шаг всегда должен делать мужик? Зачем рвать душу на части по разным углам, если можно просто встретиться и поговорить? Поверь, нам тоже хочется услышать, что нас любят, несмотря ни на что. Неужели так сложно признать, что совершила ошибку, если, все равно, сохнешь по нему?
– Может, у него уже кто-то есть.
– Нет у него никого. Возможно, одноразовые, в монахи, может и не постригся. Но там, где официоз, везде ходит один. А еще я на даче был около месяца назад. Знаешь, что увидел на столе в его кабинете?
Даже жар к лицу приливает, догадываюсь.
– Мое портфолио?
– Да.
Резко наваливается тяжесть и хочется заплакать. Матвей видит это. Чтобы не смущать, поднимается и убирает посуду в мойку.
– У тебя номер телефона не изменился?
– Нет, – проглатываю последние глотки кофе, пробиваю подступивший к горлу, ком.
– Если надумаешь, звони.
Киваю и иду переодеваться. Точно знаю, что не решусь, даже если надумаю.
Он отвозит меня домой, там нас зазывают на кофе по второму кругу. Булатов освоился в нашей квартире, будто и не в гостях вовсе.
Снова шутим, смеемся, а когда парни уезжают, и Снежана уходит по делам, зарываюсь с головой под одеяло и реву. Долго, навзрыд, до полного морального опустошения.
