Текст книги "Шелковый дар (СИ)"
Автор книги: Ника Лемад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Это кто же такое устроил?
Сивер потянул его за собой, втроем они пробежали по двору на улицу, откуда расползались в разные стороны потоки людей. Чуть в стороне сбилась в кучу стая волков, не обращая никакого внимания на беглецов, рядом с ними стоял человек.
– Оборотень, – прищурившись, сразу определил Сивер. Как и все, кто был облачен в шкуру.
– Верно, – еще шире улыбнулся Данко. – Мы с Преславом соседями по комнатам были, хороший парень. Карин с ними.
Волки расступились, пропуская отца к сыну. Бел не рискнул лезть внутрь, остался рядом с парнем с обгоревшими серыми волосами и ужасным шрамом на лице.
– Смазать надо, он не будет так тянуть, – посоветовал парню. Преслав усмехнулся и кивнул.
Сивер остановился перед черным зверем. Не опасался его, видя, как заботливо удерживает волк его сына. Присел, осторожно дотронулся до лица Карина, все еще не веря, что это он, что нашел, наконец. На глаза навернулись слезы, которых даже не заметил, прикоснулся к разорванной губе своего ребенка и болезненно скривился.
– Что с ним? – тихо спросил, боясь услышать ответ. Рядом присел Данко.
– Он без сознания. Согреется и ему станет лучше. Не переживайте так, дядька, у него лучшее одеяло на всем свете.
Волк тихо рыкнул, как усмехнулся. Карин зашевелился, приоткрыл глаза. Оглядел склонившихся над ним, потом на мех, в который он закутался. Неимоверно горячий, под которым совершенно точно текла кровь. Быстро задрал голову и встретился с желтыми глазами.
– Лан, – нервно рассмеялся и провел рукой по лбу. – Фух, я уж испугался.
– Карин, – позвал его Данко. – Твой отец здесь.
– Отец? – растерянно переспросил Карин. Еще раз пробежался глазами по двум лицам, потом напрягся и приподнялся. – Отец⁇
Сивер на миг зажмурился, унимая бешеное биение сердца, потом раскинул руки в стороны.
– Иди сюда… – Карин с размаху влетел в его объятия и замер, пока Сивер лихорадочно ощупывал его голову, спину и понимая, что кровь, которой он был покрыт, была чужой. – Целый, слава богам, живой… Как же долго… Карин!
Данко отвернулся и всхлипнул, вытер нос рукавом, размазав сажу. Карин глянул на него поверх отцовского плеча, потом выше, на столб дыма, и нахмурился. Вскочил на ноги, поняв, откуда дым. И в глазах потемнело, отчаянный крик вырвался из груди.
– Тайя! О нет! Нет!!
– Здесь она, не кричи, – вцепился Данко в друга, уже рвущегося в полыхающий дом. С силой встряхнул его и развернул, указывая на девушку, лежащую на другом волке. – Она здесь, Преслав вынес ее.
Сивер сжал зубы, когда Карин упал на колени возле мавки, схватил ее руки и прижал к своему лицу, что-то исступленно шепча. Все же не сбежала, тут старый Бел оказался прав. Направилась Карина разыскивать.
– Ты знаешь, кто она? – резко спросил у сына. Тот кивнул.
– Конечно, знаю, – поднял Тайю на руки, вглядываясь в закрытые глаза. Она была холодна как лед и это сильно тревожило. – Отругаешь меня позже, хорошо? Давай выбираться отсюда.
Поклонился оборотням, толкнулся плечами с Преславом и зашагал вниз по улице, кивая окликавшим его горожанам направо и налево. Данко нагнал его, указывая путь.
Бел вздохнул, глядя на волков, которые глядели на него.
– Никогда бы не подумал, что буду вот так стоять рядом с ними. И они не будут пытаться меня сожрать, – вздохнул еще более изумленно. – Чудеса… Ну, прощайте, что ли.
И двинулся за молодыми, бормоча, что в селе ему точно не поверят, когда расскажет. Сиверу ничего не оставалось, как идти следом, толкаясь меж жителей, которые хвостом увязались за его сыном до самого постоялого двора, переполненного под завязку: люди стояли и на лестнице, и у окон, и под окнами, у ворот, встречая чужака, убившего рыжего Волота и спалившего ведьму вместе с домом.
Поспешно освобождали дорогу, разглядывали бесчувственную девушку, которую нес их герой. На лестнице Карин остановился, выдавил улыбку, отчего лопнула тонкая пленка, успевшая закрыть рану от зубов Сулены.
– Благодарен вам всем за добрые слова. Но я очень устал и моей невесте нужен отдых.
– Невесте? – Сивер взбежал по лестнице наверх. – Какой такой невесте? А ну стой!
Карин опять остановился, Бел открыл перед ним дверь в комнату Тайи.
– В одну комнату спать? С женщиной⁇ – возмутился отец, упирая руки в бока. Данко в шоке распахнул глаза, переводя их с друга на Тайю и обратно.
– Она без сознания, – прошипел Карин, оглядываясь на ухмыляющуюся компанию за спиной и начиная краснеть. – За кого ты меня принимаешь?
У отца хватило такта смутиться. Бросив еще один неприязненный взгляд на ношу Карина, взмолился:
– Тем более ничего не случится, пусть полежит. Мы столько времени не виделись, сын! Обнять тебя хочу, узнать, что было с тобой…
– Позже, все позже, – ответил Карин, чувствуя, еще немного – и уснет на пороге комнаты.
– Из-за нее, да? – опять не сдержался Сивер. Данко с Солном почесали в затылках и переглянулись, догадываясь, что здесь Карин не уступит отцу. Так и случилось, тот переступил через порог и с громким хлопком закрыл дверь, оставив кипящего родителя снаружи таращиться на преграду.
– Уже не тот мальчик, которого вы когда-то потеряли, верно? Он повзрослел, – похлопал Бел Сивера по плечу, и тот совершенно отчетливо выругался в сторону. – И способен сам принять решение.
– Я должен смотреть на это? – кулак Сивера врезался в стену. Бел качнул головой:
– Так никто и не заставляет смотреть-то. Отворачивайтесь и идем вниз, послушаем, что Данко расскажет. Все узнать хотят, чего там ваш сын натворил, что дым коромыслом по всему городу стоит.
* * *
Он проснулся от того, что рука, которую крепко сжимал, пыталась сбежать из ладони. Стиснул крепче, страшась выпустить, но она снова дернулась. Следом в плечо уперлась вторая рука, отталкивая, раздался панический окрик:
– Отпусти же! Ты уже инеем покрылся!
Про иней был, конечно, перебор. Карину пришлось открыть глаза, чтобы убедиться, что никакого снега в кровати нет, и на нем тоже.
– Лежи спокойно, – проворчал сонно, а потом начал все же просыпаться.
Мысли зашевелились в голове, напоминая, как он здесь оказался, и чью руку он зажал в тисках так, что ее хозяйка не может ее отобрать. Снова открыл глаза, потом рывком повернул голову.
– Тайя!
Вместо ответа она покрыла короткими поцелуями все его лицо, едва увидев, что уже не спит. Карин потянулся вверх, подставляясь под ласку, и зашипел, когда зацепил губу, вспыхнувшую огнем.
– Твоя рана, – прошептала Тайя, глотая слезы, и невольно сжала его руку. Потом опомнилась и отпрянула, снова дернувшись с силой. – Отпусти меня, ты замерзаешь!
Карин прислушался к ней, потом к себе: той мертвой мерзлоты, настигшей его после связи с Суленой, не было. Он слегка трясся, и не отказался бы еще от парочки нагретых одеял или местечка у печи. Но в целом терпимо, Тайя никогда не тянула у него больше, чем он мог дать. И спешить им некуда, со временем она восполнит все, что успела растерять, а когда баланс меду ними станет идеальным – то и вовсе не будет замечать, что подпитывает ее.
– Еще немного, – и потянул девушку на себя так, что она попросту легла сверху и сердито уставилась в его лицо. Улыбнулся, тут же поморщился, и стало так хорошо при виде тревоги в ее глазах. – Часик, два, может, три… – Охнул, когда получил тычок в плечо. – Все, все, не дерись. Сейчас отпущу, только уверюсь окончательно, что я не сплю.
– Ты такой дурачок, – еле слышно проговорила Тайя, убирая волосы, пахнущие дымом, с его лица. – Рыжий рассказал, что ты сделал в селе. Зачем приносишь себя в жертву, глупый? Знаешь, как я искала тебя?
– Знаю, – серьезно ответил Карин. Он поступил бы так же без сомнений. – Я попался как заяц в силки, эта чужачка связала так, что ничего не оставалось, как со всем согласиться. Вот только не пойму я, зачем Волот в город тебя принес?
– Так мы сами пришли, – просто сказала она.
– Как сами? – опешил Карин. – Ненормальные совсем? Дядька Бел привел тебя сюда и отдал Волоту? Сам⁇
– Откуда нам было знать, что они на самом деле скрывают? – вскричала Тайя. – Эта девка пропала вместе с тобой, наутро собрался и ее отец. Только Волот все по селу расхаживал как хозяин, да усмехался так довольно… Что хотелось врезать ему по башке палкой, как видела!
Карин против воли начал смеяться, так мило выглядела угроза крохотной девушки великану, каким был Волот по сравнению с ней. Тайя оскорбленно выпятила нижнюю губу:
– Вообще-то я могу и дерево с корнями вырвать, если надо! И мужчину унести…
– Понял я, понял, – Карин, отсмеявшись, притянул ее голову к груди, не дав договорить. – Гроза Холинки… Теперь буду опасаться тебя. Довольна?
– Нет, – пробормотала Тайя в его рубаху. – Отпусти меня, Карин, тебе нужно согреться. Я попрошу еще одеял у хозяина и питья теплого.
Карин не отпустил. Вместо этого перевернулся, нависнув над Тайей и склонившись так близко, что она разглядела себя в его глазах. Распластал пальцы на холодной коже ее шеи, полностью обхватив, чтобы отыскать движение сердца.
– Спину покажи свою, – и так глянул, что Тайя поежилась, вдруг испугавшись того, что он может увидеть. И как отреагирует. Завозилась и опустила глаза. Карин склонился еще ближе. – Я должен понимать, сколько времени мы можем быть вдали друг от друга. Или я не отлеплюсь от тебя больше никогда, ни днем, ни ночью.
Было заманчиво слышать такое, Тайя сжала губы, скрывая улыбку.
– Неловко как-то… Раздеваться перед мужчиной…
– Не перед мужчиной, – Карин начал сам развязывать тесемки рубахи, пока Тайя напряженно следила за его пальцами. – А передо мной.
– С ума сошел? – прошептала она, бросив быстрый взгляд на дверь, но не сделав ни движения, чтобы остановить ползущую с плеч одежду.
– Возможно, – в голову резко ударила кровь и Карин сжал зубы, начиная размышлять, насколько он заледенел внутри и хватит ли этого, чтобы держать себя в руках. – Поворачивайся, мне на самом деле нужно посмотреть.
Скорее всего, одеяла и не потребуются. Даже то, которым они были укутаны, скоро станет лишним. Вид тонкой идеальной спины заставил Карина покрыться испариной с головы до ног и сжать зубы так, что послышался хруст. Пальцы свело судорогой, они зависли над почти прозрачной кожей, позволяющей разглядеть изгибы позвоночника. Хотел прикоснуться и в то же время боялся себя, что не сдержится.
С усилием заставил себя вспомнить клетки, истерзанных пленниц на полу, представил, как расползается тончайшая пленка под его руками. И сжал кулаки, пряча их за спину.
– Больно? – глухо спросил, кусая губу, начавшую снова кровить. Тайя отрицательно замотала головой и обернулась через плечо.
– Ты чего?
– Ничего, – он сел и задрал голову к потолку, чувствуя, как по телу расползается жар. Наверное, побагровел с головы до ног. С ума сходит как мальчишка. – Оденься, все хорошо.
Тайя прижала рубаху к груди и тоже села, вглядываясь в закрытые глаза и напряженное лицо: Карину явно было нехорошо, он ощущался сжатой до предела пружиной, которая, стоит только тронуть, как сработает, заискрится весь.
Стал поспешно выбираться из кровати, путаясь в покрывалах.
– А-а-а, – протянула Тайя, наблюдая за его судорожными и бестолковыми движениями. – Это то, чем нам нельзя заниматься, да?
– Вроде того, – коротко бросил Карин, освободив, наконец, ногу из плена. Дальше по плану были холодные обливания и приведение в порядок головы. Потом можно было встретиться с отцом, но мысль об этом не принесла ожидаемого результата, все так же хотелось плюнуть на все и вернуться обратно в кровать. Пусть там внизу хоть пропадут все.
Карин протяжно застонал и с силой двинул кулаком по стене, чувствуя, как внутри все скручивается узлом, и больно тянут сведенные судорогой мышцы. Желания становились намного сильнее его воли, вопрос был только в том, сколько он сможет выдержать. Тайя была так близко и ждала, когда же он даст трещину, словно это было неизбежно. Ее глаза сверкали ярче звезд, рука так трогательно прижимала одежду…
Громкий стук заставил его вздрогнуть и начать затравленно озираться, будто все его мысли были живописно зарисованы по всей комнате. Выдохнул и прижал дрожащую руку к глазам, на миг привалился к стене, пережидая внезапную вялость во всем теле после напряжения.
– Проснулся? – на весь постоялый двор закричал отец с другой стороны двери. – Быстро открывай!
Снова резкие удары по дереву, и еще чей-то голос, Карин не разобрал. Оглянулся, но Тайя уже с головой спряталась под одеялом, заслышав незнакомый голос, только оттуда узнала, кто такой нетерпеливый.
– Отец, – уже спокойно пояснил Карин. Тайя замолчала совсем, только сжалась еще сильнее, надеясь, что ее не заметят. – Не переживай так, – вздохнул. – Когда-нибудь вам пришлось бы встретиться. Тем более он видел тебя уже.
Первым делом Сивер оглядел сына, приметив и сбои в дыхании, и взъерошенные волосы, расширенные зрачки и лихорадочный блеск глаз, взгляд которых был устремлен куда угодно, только не на отца. Все признаки возбуждения были налицо, но удовлетворено оно, к великому облегчению Сивера, не было. Он схватил Карина за плечи и с силой встряхнул, надеясь привести в чувство.
– Ты же сказал, что не такой! – и перевел осуждающий взгляд на кровать.
– Не здесь. Спустимся вниз.
Резкие слова отрезвили Сивера, остановив следующую гневную тираду, готовую уже вылететь наружу. Карин вырвался из его рук и подтолкнул отца к выходу. За дверью топтался Данко, всем своим видом выражая сочувствие ситуации, в которой оказался его друг. Но сказать что-либо остерегся, только развел руками за спиной старшего.
Внизу было пусто, час еще был совсем ранний. Хозяин, вовсю зевая, подгонял кухарку, чтобы накрыла на стол для гостей, поднявшихся ни свет ни заря. С низким поклоном вернул все серебро, уплаченное за комнаты, и лишь замахал руками, пятясь и бормоча, что совесть не позволяет обирать посланного свыше воина и его родичей.
– Посланного свыше? – задумчиво повторил Бел. – Точно ведь, свалился на голову неожиданно, переполошил всех. До сих пор в дрожь бросает, как говорить начинает, не привыкну никак. Был один, – усмехнулся, – а стало трое. Что дальше делать-то собираетесь?
– Вернемся домой сейчас же, – твердо ответил Сивер и покосился на Карина, рассеянно ковырявшего ложкой в своей миске. – Кое-кому пора серьезно заняться обучением…
– Нет, – качнул головой Карин под изумленный вдох всех, кто сидел за столом. Сивер с силой опустил кружку на стол, не веря, что опять слушает возражения от послушного до недавнего времени ребенка.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовался, сдерживая гнев.
– Я собираюсь взять ее в жены и жить так, как хочу я, а не так, как хочешь ты, – Карин так же не поднимал головы, определенно испытывая неловкость от спора, но в голосе проявился холод. Гостята вдруг преисполнился гордости, как будто он воспитал этого молодого мужчину, отстаивавшего свои интересы, хотя, если подумать, то жизнь в селе и постоянные ограничения и добавили ему недостающей жесткости. Хлебнул браги, приготовился слушать дальше.
– Но ты обещан богам! – крикнул Сивер, привлекая внимание даже хозяина и кухарки, выглянувшей из-за двери. – Ты не можешь!
– Что не могу? Любить ее не могу? – сжал кулаки Карин. Со всего размаха ударил по столу, попав при этом по кружке, даже зарычал. – Как же тогда быть с тем, что я чувствую? Да, знаю, что нежить, знаю, что мавка. Знаю, что сердце у нас одно на двоих. Мое! – Распластал ободранные пальцы на своей груди, пачкая одежду в кровь. – Но я добровольно им делюсь, его хватит, чтобы она жила. Рядом со мной!
– Карин! – потрясенно выговорил Данко. Карин сник, ссутулился, словно разом потерял все силы. Устало огляделся вокруг, на когда-то потерянного друга, на приютивших его людей, слушавших с выражением ужаса на лицах, на отца, вырастившего его и теперь говорившего страшные вещи о каких-то жертвах, которые он должен принести.
– Я люблю ее, – повторил он. – И выберу ее в любом случае. Можешь вырвать мне сердце прямо здесь и сейчас, только так удержишь.
– Она тебя приворожила… – потрясение от слов Карина заставило смуглого Сивера побледнеть. Он добавил сдавленно, все еще надеясь, что сын образумится и вернется на свой путь, которому следовал неуклонно двадцать лет: – Ты же из дивьего народа… Как можно?
– Мы друг друга приворожили, – возразил Карин, – если уж смотреть с такой стороны. Она такая, какая есть. И я не могу изменить свою природу. Мы замкнулись друг на друге, так что просто оставьте нас в покое. Не можете принять – забудьте о нас.
– Она на самом деле мавка? – неверяще вскричал Бел, озвучив вопрос всех сельчан. Вскочил со стула, потом сел обратно, дернул себя за бороду, выражая крайнюю растерянность. – Как быть такое может⁇ Скажи! – потребовал у Карина, хмуро глядящего на него. – Скажи, что он все придумал!
– Тайя – человек, – Карин вздернул вверх брови на тяжелый взгляд отца. – И на этом все. Сейчас – она человек, и им же останется.
– Она убьет тебя, – предрек Сивер, сжимая зубы до скрипа.
– Уже много раз она могла это сделать, – более спокойно ответил Карин. – Но вот только я до сих пор жив. Очень странное поведение для той, кто, по твоему убеждению, жаждет узреть мой хладный труп. Не так ли?
Шестеро человек смотрели друг на друга как давние враги, напряженно, настороженно. Казалось, еще секунда, и они сцепятся как волки из чужих стай.
– Дурак! – выплюнул наконец Сивер, не сдержавши уже чисто отцовского негодования. И отвесил Карину подзатыльник, как обычному нашкодившему подростку. – Мальчишка! Даже невесту не мог нормальную выбрать! Все у тебя через пень-колоду!
Уровень напряжения, висевшего в воздухе, начал понижаться. Миг Данко и Солн смотрели на старшего, а в следующий уже хохотали, согнувшись пополам. Даже Сивер, глядя на них, не удержал подобие улыбки. Ткнул еще раз сына, дернувшего щекой, в плечо, уже не так сильно.
– Ладно уж, – проворчал едва слышно. – Наверное, должен радоваться, что упыря домой не привел. Но спать в одной кровати…
– Отец!
– Что отец? – при этих словах Данко заинтересованно подтолкнул ногой Карина, тот зашипел на него в ответ. Сивер продолжил кипятиться: – Мой сын спит с женщиной в одной кровати! Как, по-твоему, я должен расценить это?
– Тоже удивился, узнав, откуда я взялся, – как ни в чем не бывало отозвался Карин, вызвав сдавленный смех за столом. Поднял глаза на Сивера, потерявшего дар речи от подобной наглости. – Мой отец и моя мать… До сих пор привыкаю…
– Такой занимательной беседы я отродясь еще не слыхал, – давясь брагой, вымолвил Бел.
Любовь
– Они точно меня не выгонят?
– Точно. Смотри под ноги.
– Дождутся, когда тебя не будет рядом, и…
– Я буду рядом.
– Но ты не можешь ходить со мной постоянно.
– Могу и буду. Если тебе так спокойнее, привяжу к себе цепью.
– Замолчите уже, – обернулся Данко, идя немного впереди. – Завидно вообще-то… Подумайте о других, кому еще некого к себе привязывать. Иду тут, слезы пускаю.
Карин улыбнулся Тайе и обнял ее крепче, с радостью чувствуя, как часто колотится ее сердце от испуга перед жителями Северных гор. От страха ли, волнения или страсти, но оно билось, и это наполняло его восторгом. Отец хмурился, ведя их скрытой тропой, но молчал: они все выяснили за столом в далеком уже городке.
Знакомство прошло напряженно, Тайя все время пряталась за Карином, Сивер держал руки за спиной и опасался сказать что-нибудь лишнее, так и рвавшееся с языка. Болтал в основном Бел, украдкой вытиравший щеки при мысли о скором расставании. Отдал Карину на прощание колечко, снятое с бороды. И велел обязательно наведываться в гости. Солн с отцом обещали приехать сами вскорости.
Городские собрали в дорогу столько даров, что унести их было просто невозможно. Напоследок, пряча глаза, явился Идан просить прощения, уверяя, что ведьма его попутала и заставила. Данко, сгружавший свертки и корзины в повозку купца, не поверил городскому помощнику ни на миг, косо глянул и велел убираться. Толпа мигом выставила Идана за пределы корчмы. Сам глава Рослав не явился. Околдован ли он был или добровольно пошел на сделку с ведьмой – так никто и не узнал.
Но пришли оборотни. Совершенно неожиданно волки возникли во дворе вместе с Преславом и Ланом, заставив людей застыть. Карин, разглядев их в окно, сбежал вниз и крепко обнялся с уже товарищами, с которыми пережил столь трудные времена и одному из которых был обязан за жизнь Тайи.
– Мы уходим, – сказал ему Преслав и обвел рукой свою стаю. – Им не место среди людей, не могут обернуться обратно. Идем в леса, там и останемся, думаю, навсегда.
– Я могу помочь? – тут же спросил Карин. – Я должен тебе, хоть так отплачу.
– Ничего ты не должен, разве что встречу когда-нибудь, – Преслав на миг зажмурился. – Прекрати раздавать себя, я тебе уже говорил это. У тебя есть о ком заботиться, вот и делись с ней.
Лан кивнул, благодаря. Преслав хлопнул по плечу, и стая исчезла так же быстро, как и появилась, оставив Карину смутную тоску. Вздохнул, потряс головой. Когда-нибудь они действительно встретятся, грустить не стоит.
Камни перед ними расступились столь внезапно, что солнце моментально ослепило путников. Тропка вывела на крутой выступ на вершине гребня и ветер подхватил полы плащей мужчин, закрутив вокруг ног. Тайя поежилась в тонкой тунике, подаренной одной из городских, Карин сразу же накинул ей на плечи свой плащ, туго завязал тесемку у горла и надвинул на голову капюшон. Сердце забилось чаще при виде порозовевших щек и сверкающих глаз девушки, он счастливо вздохнул, совсем не ощущая ледяных порывов, забиравшихся под рубаху.
– Замерзнешь же, – проворчал Данко. – Идем вниз.
Тайя осторожно подошла к краю, чтобы взглянуть вниз. Карин, помня о своем собственном падении, тут же схватил ее за руку, удерживая, не пуская дальше.
– Отошли бы вы оттуда, – напряженно приказал Сивер и добавил для Карина: – Больше чтобы на вершинах я тебя не видел. И вообще, выше чем на локоть чтобы от земли не поднимался.
Карин рассмеялся. Данко покривился, тоже желая вымучить улыбку, но вышла кислая мина, как вспомнил себя, орущего вниз, в темноту. Только Тайя, не слушая, вглядывалась вдаль.
– Я будто видела уже это.
– Где бы ты могла это видеть? Идем, – Карин потянул ее за руку вниз. – Покажу тебе дом.
Послушно Тайя пошла по тропинке меж камней, потом появились редкие деревья, становившиеся все гуще, чем ниже они сходили. Перед глазами упорно маячило однажды привидевшееся падение в долину, когда дух захватило от высоты, и она постоянно оглядывалась, понимая, что не может быть это правдой. Но горы были те же, и поселения внизу расположены так же. И, кажется, даже ветер приносил тот же запах цветов, которых и быть сейчас не могло – наступала зима.
С усилием выбросила из головы образ и огляделась вокруг.
– Карин, – потянула его за руку и тот тотчас же замедлился, махнув рукой отцу и Данко, чтобы шли дальше. – Тут есть мавки?
– Русалки есть точно, внизу река, – Карин пожал плечами – больше ни с кем и не встречался. – Не знаю, если честно, никто из местных не говорил о них. Но, – он быстро поцеловал Тайю, – если и есть, они никого не беспокоят. Думаю, подружишься с ними.
У узкой расселины, ведущей в глубь горы, виднелась груда шкур, рядом с ней присел Данко, разглядывая. Сивер недоуменно морщился:
– Это еще что такое?
– Похоже на шкуры, – сказал Карин, подходя ближе.
– Это я понимаю. Откуда они здесь? – Сивер приподнял одну, провел рукой по гладкому меху. – Мягкий какой.
– Подарок от лесных жителей, – негромко сообщила Тайя удивленным мужчинам. От мавок за помощь. Данко тут же вцепился в шкуры.
– Здорово как! На зиму – лучше и не придумаешь! – крикнул в сторону леса: – Спасибо!
– Замолчи уже! – прикрикнул Сивер. – Шумный какой. Тащи внутрь, раз подарок.
Под каменным сводом царила тишина. Полутемный коридор, расширенный искусственно руками людей, вел вниз с небольшим уклоном, теряясь во мраке, чуть дальше расходился лабиринтом, и Сивер свернул в один из проходов, на небольшую площадку, где сырости уже стало меньше. Круто вниз вели ступени, оттуда уже пахнуло теплом и травами, враз заставив озябших путников покрыться мурашками. Тайя испуганно сжала руку Карина, он ободряюще ей улыбнулся и ступил на лестницу.
* * *
– Я твоя.
– Я твой.
– Клянусь быть рядом до конца. Клянусь разделить с тобой судьбу и жизнь. Клянусь заботиться о тебе, что бы ни случилось. Никогда не покину тебя, да будут мне в этом свидетелями земля, вода и воздух.
– Клянусь быть рядом до конца. Клянусь разделить с тобой судьбу и жизнь. Клянусь заботиться о тебе, что бы ни случилось. Клянусь отдать тебе все, что у меня есть. Мой дом – твой дом. Мое сердце – твое сердце. Моя кровь – твоя кровь. Клянусь защищать тебя до конца жизни, никогда не покину тебя, да будут мне в этом свидетелями земля, вода и воздух.
Карин изменил слова свадебной клятвы, и это заметили все в огромном подземном зале, освещенном сотнями светильников. Заметил и волхв, но лишь чуть улыбнулся, как и все, зная, что за невесту берет парень в жены. И продолжил церемонию, связав руки молодых расшитыми лентами и возложив им на головы венки из живых цветов, неведомо как появившихся утром у входа в пещеры.
Воздух наполнился тонким ароматом лилий, расставленных у стен, Тайя подняла счастливые глаза на жениха и вдруг расплакалась, к ужасу самого Карина, тут же испуганно выдохнувшего:
– Что?
– Просто… – невеста утерла слезы и оглядела сотни людей за спиной, хранящих торжественную тишину. Нервно расправила подол красивейшего платья такого красного цвета, что аж в глазах рябило. Впереди стояли старшие и смотрели уже не столь враждебно, смирившись. Молодежь вовсю улыбалась за их спинами, предвкушая последующее за обрядом веселье. – Кажется, будто я стала частью чего-то важного. Настолько большого, что не помещается внутри, будто грудь разрывается от чувств…
– Ко мне, надеюсь? – шепнул Карин, успокаиваясь. Наклонился и проговорил на ухо: – А насчет чего-то большого, что не помещается внутри…
– Прекрати сейчас же! – воскликнула Тайя, моментально заливаясь краской под укоризненным взглядом волхва. Карин и его шуточки, с каждым днем становившиеся все более откровенными, доводили ее до помешательства.
Молодой муж спрятал довольную улыбку и обратил полное серьезности лицо вперед, внимая разносившемуся под сводами строгому голосу.
Не сразу, но Тайю приняли. Не сразу, но приняли и его иной путь, не целителя, а мужа.
Старшие лютовали, кричали, напоминали о долге, угрожали гневом богов. Молодежь пряталась по углам и тоже шептались вовсю, гадая, чем окончится противостояние их единственного одаренного лекаря и толпы стариков. Тайя боялась выйти из выделенной ей комнаты, ловя на себе вначале опасливые, а потом и заинтересованные взгляды. Сивер ходил мрачнее тучи. Карин внешне сохранял невозмутимость, внутри обмирая от страха.
В конце концов старшие начали умолять, но Карин ни разу не дрогнул. Выслушав в который раз общее собрание, встал, низко поклонился старикам и спокойно заявил, что благодарен за приют, и что завтра же покинет Северные горы, потому что не желает создавать проблемы их жителям.
После этого крики поутихли, старшие задумались.
Тайя, не помня себя от волнения за парня, нервно грызла ногти, покуда Избор и Милен старались отвлечь ее, рассказывая местные обычаи, которые ей могут и не пригодиться – уж слишком все взъелись на Карина за его выбор.
И все же почти месяц споров привел к примирению и принятию действительности. И в присутствии огромного количества свидетелей Сивер отдал сына Тайе. А лекарь Бел, приведенный на свадьбу вместо отца, отдал Тайю Карину. Под оглушительные выкрики Карин подарил скромный поцелуй жене. Потом взял ее за руку и повел за собой.
– Куда вы? – преградил им дорогу Сивер.
– Условия соблюдены, мы женаты, – Карин обвел глазами зал и гостей, начавших уже тянуться к столам. – Не думаю, что кто-то вспомнит о нас ближайшее время, а у нас еще осталось незаконченным одно крайне важное дело.
– Карин! – пискнула Тайя, дергая его за руку. Что он такое говорит в присутствии родителя, у которого глаза на лоб полезли.
– Сын! – воскликнул Сивер после секундного замешательства.
– Да, отец? – поднял бровь Карин и стянул с себя надоевшую повязку, сдерживающую волосы. – Никаких проводов не будет, и укладываний тоже. Уверен, найду дорогу сам и справлюсь тоже без напутствий. – Быстро поклонился застывшему отцу, обошел его и направился к выходу, посмеиваясь от возмущенного бормотания Тайи. Она не поспевала за ним, поэтому он просто подхватил жену на руки и под громкий рев вынес наружу, спеша, пока гости не сообразили, что к чему, и не увязались следом.
Его жилище было выше, и дверь там была крепче и толще. Только оказавшись внутри своей комнаты, поставил девушку на пол и задвинул тяжелый засов. Пусть теперь ломятся, вряд ли попадут внутрь.
– Карин? – голос Тайи был испуганным.
– Мм?
– Ты правда собираешься… – бросила быстрый взгляд на кровать, понимая, что сегодня он уже не остановится: все преграды, сдерживающие его, исчезли. Время отступлений закончилось. – Мне страшно.
– Мне тоже, – сказав так, понял, что боится. Как она воспримет его, не причинит ли ей боль, останется ли она с ним, хватит ли его сил, чтобы удержать ее рядом. Невольно прижал руку к груди, умоляя свое сердце биться так долго, насколько это возможно. Поднял глаза на побледневшую жену, судорожно комкающую юбку и выглядевшую так, словно в любой момент готова рвануть с места и бежать. – Помнишь сарай? – Тайя быстро кивнула. – Тебе же было хорошо? – Снова кивок и настороженный взгляд, который сведет его с ума. Карин едва не застонал. – Ладно, хорошо. Мы, в конце концов, не обязаны. Просто ложись спать, ты устала.
– А ты?
– И я. Устал. Да. – Карин чересчур резко рванул ворот рубахи, которая впилась ему в шею. Разжал пальцы. – Ты права, надо привыкнуть друг к другу.
И замер, когда за тесемки потянули его вниз.
– Сделаешь то же самое, что тогда? На соломе? – шепнула Тайя, обдавая жарким дыханием его ухо, заставив все внутренности сжаться в болезненный комок. – Перед тем, как проснулся…?
– Люблю тебя! – выдохнул Карин и нашел ленту в ее волосах. – Насколько помню, эта часть валялась где-то отдельно от нас… С нее и начнем.
* * *
С полей уже сошел снег, когда они встретили кузнеца. Гуляя вдвоем по лесу, вдруг услышали стук топора. Переглянувшись, направились в ту сторону посмотреть, кто решился забраться так высоко за дровами. И не поверили своим глазам.
– Кий? – нерешительно спросил Карин широкую спину. Да нет же, ему точно показалось. Но великан обернулся и широкая улыбка расцвела на его лице.
– Карин! – топор повис в руке. – Я знал, что ты вернулся, но все никак не удавалось встретиться, – он рассмеялся и развел руками. – Ты замуровался в своей горе и носа не показывал. Вот и прихожу иногда, думаю, встретимся, может.
