Текст книги "Шелковый дар (СИ)"
Автор книги: Ника Лемад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Моментально вспомнил свою Тайю и весь содрогнулся. Растопырил пальцы, кончиками касаясь оставшейся кожи, и закрыл глаза, умоляя богов помочь несчастной.
На следующее утро вновь дрожал под шкурами, начиная улавливать связь между своим желанием помочь и последующим состоянием. Пришел в ужас, поняв, что может направлять исцеление, ведь Сулена и в самом деле могла заставить его продлевать ей жизнь и для этого даже не придется прибегать ни к каким зельям, только лишь к угрозам.
– Ты дурак, если собираешься использовать себя в качестве лекарства, – хрипло произнес незнакомый мужской голос и закашлялся, не успел Карин закрыть за собой дверь в темницу. Лекарь быстро оббежал глазами клетки, в одной вместо раненого волка увидел молодого мужчину, с которого свисали бинты. Не больше двадцати лет, со светло-серой гривой волос, достающих до лопаток, он свернулся в углу, наблюдая за Карином почти желтыми глазами. Жесткие черты лица были и красивы, и одновременно жестоки, одну сторону лица пересекал свежий кривой шрам от подбородка и разделял густую бровь надвое. – Я Преслав. И я благодарен тебе за помощь.
Карин против воли глянул на соседнюю клетку, но черный волк оставался волком. Не рычал, и ярости в его взгляде уже было поменьше. Но так же неотрывно наблюдал за человеком. Серый оборотень проследил за взглядом лекаря.
– Он Лан. И он мой старший брат, попался из-за меня. Поверил я тому мерзавцу рыжему…
– Перевязать дашь? – с опаской спросил Карин. Поскуливающее животное казалось более добродушным, чем жестко смотрящий на него человек. Преслав вдруг усмехнулся и шрам покривился, исказив четкие черты.
– Лекарь, два дня ты входил в мою конуру и не спрашивал. Решил манеры показать?
Захватив с собой мазь, которой смазывал раны Данко, и чистые бинты, Карин открыл дверцу клетки.
– Видел тех, кто на улице? – поинтересовался волк, пока его ребра туго стягивали. Дождавшись кивка, добавил: – Они не собаки. Так, на всякий случай, будь осторожнее, нежных чувств у них осталось с мизер.
Карин заметил, что не сильно и удивился тому, что дом охраняют оборотни. Смазал шрам, накрыл баночку с мазью.
– Вас кормили?
– Только ты вчера, – честно ответил Преслав.
– Понял, – возмущаться смысла не было, Карин просто постучал по двери и попросил принести пищу для узников и одежду для обернувшегося волка.
Одна из мавок, которую он вчера лечил, сегодня выглядела намного лучше. Вторая слабо шевелилась на полу. Но стоило только направиться к ней, как Преслав негромко зарычал.
– Не делай этого, лекарь, – повторно посоветовал он, щурясь на факел, отчего его глаза загорелись огнем. – Она придет в себя чуть позже и так. А вернешь ли ты то, что отдаешь – это вопрос.
[1] Другое название «сенна». Растение, помогающее при запорах
[2] Нездоровый, неправильный человек
Дружба
Тайя напрочь отказалась оставаться в селе и пригрозила, что сбежит за телегой. И была права – там, где молчали живые, говорили мертвые. Ни один человек не указал им дорогу, зато мавки, среди которых уже давно разнеслась весть о невиданном до этого союзе человека и нежити, охотно делились с Тайей увиденным.
Откуда девушка приносила сведения, она не признавалась. Гостята и Солн, намертво прилипший к телеге при одном только упоминании о поездке за Карином, не слишком верили ей. А Бел, все больше поражаясь своей слепой вере в ее слова, кивал и велел ехать в указанном направлении.
Несколько раз сестры предупреждали об огромном рыжем волке, следующем за ними по пятам. Тайя сразу же рассказала об этом старику, и они старались держаться людных мест и шумных дорог, одна из которых в скором времени привела их к окраинам Нимовска.
– И что теперь? – несколько растерянно спросил Солн, оглядывая узкие улочки, ведущие вглубь города. – Мы что, на самом деле пойдем в дом главы?
– Если уж взялись и доехали аж досюда, то теперь чего ныть? – резко ответил ему старый лекарь. – Я пойду, узнаю о здоровье дочки его и отдам лекарство. Заодно осмотрюсь, старики – они как ужи, везде пролезут.
Свободные комнаты они нашли в третьем по счету постоялом дворе, в которые заезжали. Хозяин сразу предупредил, что сосед у них со странностями, после чего, захватив связку ключей, направился на второй этаж по скрипучей лестнице, скинув по дороге вниз пару кусков грязи.
На этаже столкнулись с тем самым соседом, о чем хозяин сообщил, попросту пихнув Гостяту в бок. Купец и его сын уставились в пол и прошли мимо, Бел изумленно оглядел высоченного мужчину, с бородой черной как сама ночь, закутанного в такой же темный плащ, с непроницаемым лицом выходившего из своей комнаты. Густые брови незнакомца сдвинулись, едва он завидел Тайю, будто сильно задумался. Чем-то он напоминал Карина, чертами, жестами, движением бровей. Лекарь тут же решил познакомиться с соседом: не слишком верил в подобные совпадения.
– Ужинать будете? – спросил хозяин, хмуро глядя на замедлившегося высокого постояльца, боясь, что тот распугает новых жильцов.
– Мы спустимся вниз, – громко ответил Бел и обратился к Тайе: – Карина подождем, верно?
Трое его спутников решили, что старик рехнулся. Незнакомец же, за которым пристально следил краем глаза Бел, замер и явно прислушивался к его словам.
Когда сельчане спустились вниз, в таверну, высокий постоялец был уже там. Заняв место в углу, он сидел в одиночестве и оглядывал входящих, прячась в тени капюшона. Перед ним стояла большая кружка, из которой он иногда пил. Увидев Бела, он уже не выпустил его из виду. Старик сразу направился туда.
– Доброго вечера, – сказал, останавливаясь у стола.
– Доброго, – тихо ответил незнакомец и лекарь подавил невольную дрожь при звуке его голоса. Отодвинул стул и сел, не спрашивая. Долго разглядывал черты чужого и прекрасного лица, потом вздохнул.
– Я же не ошибусь, если скажу, что имя Карин вам знакомо?
Незнакомец чуть прикрыл темные глаза.
– Я же не ошибусь, если скажу, что вам знаком человек, которого так зовут?
– Кто вы ему? – Бел почти догадался сам, но ждал, пока ответит чужак.
– Откуда вы его знаете? – вопросом на вопрос ответил незнакомец. Странная компания, таскающая с собой нежить, ему не сильно нравилась.
Бел положил обе руки на стол, одну на одну, и чуть наклонился вперед.
– Хорошо. Доверюсь своему чутью, которое мне говорит, что вы не желаете ему зла. Он мой ученик.
Незнакомец моргнул, недоуменно откинулся на стену, разглядывая собеседника.
– Ученик? – переспросил. – Чему же вы его учите?
– Я лекарь, – пояснил Бел. Тогда чужак чуть расслабился и на его лице появился намек на слабую улыбку.
– Мог бы и сам догадаться, – прошептал он. – Лекарь… Это то, в чем он так силен…
– Вы его родич? – прямо задал вопрос Бел, устав кружить вокруг. – Он очень похож на вас.
– Я его отец. И ищу его очень давно… – в глазах чужака что-то блеснуло, исступленная надежда, он даже привстал с места, напряженный как струна. – Вы второй, кого я встретил за полгода, и кто может хоть что-то сказать мне о сыне. Где Карин⁇ – Враз помрачневшее лицо старика подсказало Сиверу, что тот тоже не просто так решил город посетить. – Прошу, говорите! Скажите мне хоть что-то!
– Рассказывать придется долго, – Бел махнул рукой подавальщице, прося принести кружку пива. – Слушайте же.
Гостята с Солном разглядывали людей вокруг и усердно поглощали городскую еду, так отличавшуюся от того, что готовили дома. Тайя, не испытывая чувства голода уже давно, только возила ложкой в миске и очень хотела послушать, о чем говорит лекарь с высоким человеком, но подойти не решалась – так глянул он на нее при встрече, что до сих пор в дрожь бросало. Будто знал, видел.
Сивер, подперев щеку ладонью, внимательно слушал старика, стараясь не пропустить ни слова. Только вопросы задавал иногда и все больше мрачнел, понимая, что опять тупик. Потеряв Данко, не решился покинуть город, смотрел, слушал и искал старуху. Как болван таращился на ноги прохожих, не понимая, кто именно явился ему – бес, чтобы отвлечь, либо дива, желающая направить.
– Зачем вам мавка? – наконец, спросил у Бела. И, глядя в ошарашенное лицо, сообразил, что старик не знает. А когда тот машинально обернулся за спину, и сам похолодел: – Только не говорите, что она и есть та самая Тайя…
– Что вы… – Бел уставился на человека, назвавшегося отцом Карина – перепил что ли? Послышалось? – Мавка? Где⁇
– Та, что с вами приехала, – уже жестче выговорил Сивер. Одновременно уговаривая себя, что не так понял, что-то упустил из рассказа старика – не может быть его спутница, у которой холодная кровь едва двигалась по венам, той самой, на которой собрался жениться его сын. И вообще понятие свадьбы к Карину было неприменимо, он не должен был даже помышлять об этом.
– Она человек! – возмутился Бел, не понимая, что вдруг взбрело в голову Сиверу, как он представился. – Не по нраву вам невеста, выбранная Карином – так зачем наговаривать такое? Как может мавка жить с людьми столько времени, есть и пить с ними за одним столом?
Он не видит, признал Сивер. И не понимает природу сил Карина. Сколько не убеждай – не поверит.
– Я покажу, – встал из-за стола. – Дядька Бел, я поражен. Что вы все еще живы.
– Чушь вы говорите, – Бел тоже поднялся, отодвинув пустую кружку. – Что ж, готов посмотреть.
Вдвоем они подошли к длинному столу, за которым купец с Солном допивали пиво и обдумывали, что и как будет дальше. Тайи с ними не было, стояла лишь ее полная кружка и миска с нетронутой едой. Оглядевшись, лекарь поднял брови в вопросе.
– Только что здесь была, – проговорил Солн, поглядывая на высокую фигуру в плаще. – Дядька Бел, а кто это?
– Сбежала ваша девица, – в голосе Сивера прозвучало удовлетворение от собственной правоты. – Без Карина ей не быть среди людей и знает она об этом. Так-то…
– О чем он? – не понял Гостята, оторвав взгляд от кружки.
– Ну хватит! – разозлился уже Бел. – Устала она! И сама не своя с того дня, как наплела эта городская с три короба про парня! – купец с сыном удивленно уставились на лекаря, не понимая вспышки ярости. Сивер дернул щекой. Бел немного успокоился, когда на него начали оглядываться, и закончил уже тише: – Отыщем сначала Карина, потом и разбираться будем. А он, – указал на Сивера, – отец Карина.
Купец вскочил, заглядывая под капюшон и обмирая от внезапного страха, словно украл парня, а его поймали на этом воровстве.
– А вы, значит, тот самый человек, который увез моего сына из Переусти? – прищурился Сивер на побледневшего Гостяту. Потом вздохнул и махнул рукой. – Что сделано, то сделано. Я потерял еще одного. Друга моего Карина, десять дней назад. И, чтоб меня…! Знаю, кто это сделал, но ничего не могу добиться!
– Глава городской не замешан тут случайно? – вскинулся Бел, пока купец осторожно усаживался на лавку, не веря, что так легко отделался: ведь велела ему Леся та ждать и, судя по гневу чужака, привела все же отца за сыном.
– Помощник его, – подтвердил Сивер. – Хитрый и скользкий, глаз не спускал с Данко.
* * *
Тайя будто увидела знакомое лицо, мелькнувшее у порога. Привстала, подергав за руку Солна, но тот отмахнулся, занятый словами отца. Тогда она решила сама проверить, прежде чем волновать и так измученных долгой дорогой и сильной тревогой спутников.
Пробираясь между людьми, не верила себе, что видела Волота – ну не может он быть здесь, в городе, в который они и не собирались изначально, а оказались случайно. Просто похожий на него, ничего более.
Но не успела ступить за порог, как ее обхватила громадная рука, закрывая рот и не давая издать ни звука. Спина оказалась прижата к бревенчатой стене, перед глазами появилось ухмыляющееся бородатое лицо.
– Вот и встретились, – Волот коротко рассмеялся. Сдавил сильнее тонкую шею и перед глазами Тайи все поплыло. Она попыталась было оторвать от себя его руки, но ее сила давно ее покинула. Еще несколько мгновений – и девушка безвольно повисла, удерживаемая лишь за шею, как кукла, после чего Волот взял ее на руки, как спящую, и понес к ожидающей его крытой повозке.
Если кто и видел – будут молчать, об этом великан даже не переживал. Его все знают, как и то, кому он служит. Никем не остановленный, доехал до двухэтажного дома.
– Привез? – Сулена уже стояла у ворот. Волот кивнул и достал со дна повозки ту, что так хотел разорвать на части, но должен был отдать ведьме.
– Когда она станет не нужна… Может…? Отдашь все же? – рискнул спросить.
Сулена задумалась: как только она подберет средство к сердцу Карина, чтобы получить его полностью, тогда мавка и не потребуется для его сдерживания. Согласилась и указала на дверь дома:
– Неси туда. Они не должны касаться друг друга. Мой лекарь не будет растрачивать себя попусту.
Ни один слуга не удивился девушке, привезенной на ночь глядя, еще и без сознания. Словно подобное было в порядке вещей. Открыли одну из дверей на первом этаже, куда Волот занес Тайю, бросил на кровать и привязал за руки и за ноги, чтобы не бегала по комнате, когда очнется. И содрогнулся, даже ее запах выводил его из себя, хотел стереть с лица земли ее.
Быстро вышел наружу, чтобы ненароком не поддаться искушению и не удавить, пока она еще дышит.
– Лекарю скажешь? – спросил у Сулены.
– Может, да. А может, нет. Главное, что она под присмотром. Да и изучить ее хочу – наполовину человек, наполовину нет. Любопытная зверушка.
– Не перестарайся, – пробурчал Волот. – Все же помереть может, сердце бьется.
Выходя из-под арки, Карин, к своему изумлению, наткнулся на Волота, прогуливающегося перед волками у высокого забора. Те глухо рычали, кузнецкий брат посмеивался и рычал в ответ.
Сначала Карин не поверил своим глазам, а в следующий миг несся к стене, совершенно забыв о предупреждении Преслава об оборотнях, охраняющих территорию. За лекарем бежали два ошеломленных прислужника, не ожидавших подобной прыти. На мгновение Карин остановился и, развернувшись, резко ударил одного из мужиков прямо в нос. Тот летел, не сбавляя шага, и, врезавшись в кулак лекаря, с криком повалился назад, закрывая лицо. Второй успел остановиться и уже с большей осторожностью обходил Карина.
– Не дури, – предупредил он. – Вернись к себе по-хорошему…
Карин прыгнул вперед, ухватился за плечи прислужника и в полете двинул тому коленом в пах, заставив человека завизжать так, что сочувственно заскулили даже волки. Атака бесчестная, но зато быстрая и действенная. Стряхнув с себя руки сползающего по нему прислужника, Карин повернулся к Волоту, с улыбкой наблюдавшему за коротким боем.
– Калечишь? – кивнул на валяющихся на камнях мужчин.
– Что ты здесь делаешь? – процедил Карин, не отвечая на глупый вопрос: его действия даже с большой натяжкой нельзя было назвать лечением. Знал, что Сулена наказала Волоту стеречь Тайю, так почему же он здесь? – Где Тайя?
– Умный, умный мальчик, – произнес Волот, и от его слов по спине Карина пробежал холодок дурного предчувствия.
– Где она? – выкрикнул Карин, сжимая кулаки. Волот чуть пригнулся, ожидая следующего прыжка и не собираясь подставляться так нелепо, как не прекращающий стонать прислужник.
Карин тоже не намеревался повторять свой трюк. Вместо этого он просто пошел вперед, заставляя Волота пятиться, пока утробное урчание и клацанье зубов позади не заставили того опомниться и остановиться. То, что песики недолюбливали рыжего, лекарь тут же запомнил.
– Здесь она. Радуйся, будете рядышком, – кривая улыбка вновь появилась на лице Волота.
Тут уже Карин всерьез испугался, сразу же подумав о подземной тюрьме и о печальной участи ее заключенных. Ведьма ведь сказала, что отпустит Тайю, если он не будет противиться. И до сегодняшнего дня Карин честно выполнял все, что от него требовалось. Ну, кроме ожидаемой неземной любви, которой он, как рассчитывала хозяйка, должен был воспылать к ней внезапно.
Но над этим пусть сама трудится. Карин сделал еще шаг вперед: бить рыжего ему никто не запрещал, он ничего не нарушает.
Волот понял, что парень не шутит. И ударил первым, целясь снизу в челюсть: ему-то как раз и влетит за порчу врачевателя. Хотел быстро отключить парня и передать на попечение его охраны, но Карин легко уклонился, одним плавным движением, и уже стоял сбоку, по ходу отвесив противнику ощутимый подзатыльник. И ждал, наблюдая, как меняется выражение на заросшем лице. Волот оскалился, совсем как зверь, полностью обнажив клыки, один из которых был сколот, из-за чего Карин, замешкавшись, уставился на его рот. Пожелтевшие зубы и отсутствие части одного из них заставили его вспомнить осколок, который он когда-то вытащил из тела Гойко.
– Да не может быть… – выдохнул он, более внимательно приглядываясь к цвету волос. И свалился на камни, больно ударившись спиной, не углядев подкравшегося со спины третьего охранника, который захлестнул его ноги ремнем и с силой рванул в сторону. Над Карином склонился Волот, посмеиваясь.
Лекарь быстро перекатился со спины на четвереньки, поднял голову и все же получил свой удар, отключивший сознание в один момент.
– Уберите его, – тут же распорядился рыжий, опасаясь, как бы не вышла Сулена в разгар их возни. – Пусть отоспится.
Очнулся Карин среди ночи, рывком вскочил с кровати и застонал, когда голова взорвалась болью. Волот – первая мысль была о нем. Рыжий Волот с обломанным клыком, который преследовал его и Тайю. Только ли в облике человека он это делал либо тот огромный пес – его вторая сущность? Припомнил больную лапу пса в лесу, и как перед этим повредил ногу рыжему в драке. И разрезанную челюсть, после чего кузнецкого брата очень долго не было видно на улице. И человек, и оборотень открыли какую-то безумную охоту на Тайю, что вводило Карина в ступор – чем она могла им так насолить?
Очень осторожно, поняв, что он уже в своей тюрьме и никуда не уйдет до утра, хоть руки сломает об дверь, сел обратно, глубоко дыша. Попытался мысленно осмотреть себя сам, но под черепом трещало так, что каждый удар пульса отзывался во всем теле, заставляя сжиматься. И тошнило. А еще вернулась память, полностью.
Все те прорехи, которые он никак не мог заполнить и сложить цельную картину, вдруг исчезли, и Карин с ужасом уставился на догоравшие поленья в печи, едва осознал это.
Его не готовили к семье и продолжению рода, его путь был другим – целительство и служение богам.
«Ну и что же мне теперь делать⁇»
До самого утра сидел, обхватив голову руками, и думал. Несмотря на жуткую боль в затылке, на подползающий к горлу желудок то ли от голода, то ли от чужого кулака, на то, что хотелось выть волком, он думал о том, как ему поступить. Мысль, которая никогда не приходила ему в голову, пока жил с отцом. Никто его не запирал, никто не запрещал дружить с девушками. Но в то время он четко понимал свой путь и возражений не было, все устраивало: приносить пользу, нести исцеление, утешать несчастных – он был убежден, что это и есть счастье. А еще мог бы обойти весь свет, как и хотел.
Но стоило чужим взглядам и установкам исчезнуть из памяти, как начали формироваться собственные желания, совсем отличные от тех, что внушал отец. Сердце захотело биться рядом только с одной девушкой, и все мысли были только о ней. И весь свет стал не нужен, хватило бы одной избы, где они смогли бы жить вместе.
Как только появилась утренняя старуха, Карин вскочил на ноги.
– Отведи меня к хозяйке.
– Не положено, – ровно ответила старуха. – Положено есть и работать.
За целый день с Тайей может произойти что угодно. Карин отодвинул женщину с дороги и сам направился к дому. Перед ним возникли охранники.
– С дороги! – с угрозой сказал Карин, начиная развязывать пояс на своей длинной тунике, снять ее, чтобы не мешалась в драке. – Я все равно туда войду! Сейчас или часом позже, когда вы будете валяться на земле…
Дверь в дом открылась и слуга окликнул лекаря, приглашая зайти в дом. Только после этого охранники отступили, убрали руки за спины и замерли. Карин, не раздумывая, взбежал по лестнице к двери.
– Ты обещала! – крикнул он в полумрак. – Ты обещала же! Так почему…
– Не кричи, – голос прозвучал у самого плеча и Карин вздрогнул от неожиданности. – Она уйдет в лес, как я и сказала. Откуда уйдет – об этом уговора не было, не так ли?
Сулена обошла лекаря и встала перед ним – в летящем темно-зеленом платье, с распущенными волосами, обнимающими ее словно облако, была похожа на лесную фантазию. Но ее красота душила, стоять рядом было невыносимо, до рези в глазах.
Ведьма резко шагнула вперед и всмотрелась в лицо отшатнувшегося лекаря.
– Что у тебя с глазом?
– Ничего, – Карин потер левый глаз и поднял голову, щурясь от огонька свечи за ее спиной. – Волот здесь. Он – один из твоих зверей, оборотень? Он привел сюда Тайю?
– Ах, Волот… – протянула Сулена, разглядывая мерцающий в полумраке левый зрачок лекаря. Светился как у кота, и только один. Правый глаз не изменился. – Он бывает непослушным, не так ли? Все цепляет тебя и цепляет… Накажем его, если хочешь? Посадим в одну из клеток?
– Дура, что ли? – выкрикнул Карин. – Где Тайя?
Миг – и он застыл, не в силах пошевелиться. Тяжело дыша, только смотрел, как ведьма приближается, тянет его за волосы вниз, чтобы прошептать в лицо:
– Я ведь могу и язык отрезать, для врачевания он тебе не нужен. Полгода ходил немым, походишь и дальше. Поразмышляй над этим, прежде чем открывать свой рот. – Мгновение смотрела в сузившиеся темные глаза, один из которых пульсировал светом, потом ее тон изменился, стал сладким как мед: – Поделись со мной, Карин, тем, чем делился с мавкой… Дай попробовать вкус твоей жизни…
И прижалась к неподвижным губам, целуя, пока мужчина пытался сообразить, просьба это или приказ. Держа глаза открытыми, заметил, как недовольно сдвинулись брови Сулены, не получившей никакого отклика. Приказ, понял он, и попытался направить добрые пожелания, но ничего не выходило. Он испытывал лишь отвращение к тому, что она делала, и больше ничего. Ни жалости, ни сочувствия, ни крохи симпатии; не было эмоций, из которых можно было слепить подобие живительного тепла.
В тишине раздался звонкий звук пощечины, Сулена отошла, потирая ладонь. Лекарь остался стоять, не получив разрешения двигаться. Хотел бы оттереть губы, но не мог.
– Как ты это делаешь? – в ее голосе прозвучало раздражение. И едва заметная тень обиды. – Тем тварям из клеток стало лучше после твоей заботы, они вернули свой прежний вид так быстро, что я, признаюсь, поражена. Гладишь их? Целуешь? Кровь свою даешь пить или вместо мазей используешь? Что⁇
Она, наверное, и выпотрошить его готова. Карин представил себя на камне и Сулену с ножом над ним, и ему стало дурно: не так хотел бы закончить свою жизнь. Потом представил себя на коленях, вымаливающего сохранить ему эту самую жизнь и невольно зажмурился, прося богов избавить от такого унижения и послать сил удержаться и не молить. Хотя бы за себя.
– Стоять будешь до тех пор, пока не решишь, что я все же тебе нравлюсь, – прошипела ведьма и неторопливо пошла к лестнице на второй этаж. – И советую разобраться с этим побыстрее. А я пока поболтаю с сероглазым, может, у него память проснулась после лечения и он что подскажет, как с тобой сладить…
Это была прямая угроза. Карин распахнул глаза, уже готовый умолять. Мучительно напрягаясь, смог вытолкнуть из себя одно слово:
– Нет!
Сулена остановилась, коснувшись перил, склонила голову набок.
– Хочешь мне что-то сказать? Ну говори, – разрешила она.
Если закрыть глаза и представить на ее месте кого угодно, может ли у него получиться?
– Дай руку.
Сулена еще сильнее склонила голову, потом повернулась.
– За зверя меня держишь из клетки? – натянуто спросила она. – Только лишь руку?
Карин сжал челюсти.
– Выражайся яснее – что тебе нужно? Моя сила или тебя просто поцеловать хватит?
Сулена вернулась в зал и усмешка, кривившая ее рот, была совсем недоброй.
– Язык у тебя точно лишний, – но вложила свои пальцы в горячую ладонь лекаря. Карин закрыл глаза, полностью отрешаясь от того, где находится, с кем и о чем думал. Не пытался напрягаться, как при прошлой попытке, вместо этого расслабился, отыскивая в себе самые искренние чувства, которые испытывал к больным, чтобы направить эту волну через свои пальцы в чужие, которые сжимал.
И сразу же почувствовал опустошение и усталость – ведьма принимала не так как другие, она засасывала будто в пустоту с невероятной скоростью. За минуту шея взмокла, по вискам потек пот и Карин попытался выдернуть свою руку, понимая, что еще немного – и он свалится мешком на пол. Но Сулена держала крепко, впитывая в себя абсолютное счастье, обмирая и дрожа внутри от восторга. В какой-то момент глянула все же на лекаря, который уже не просто побелел: его кожа стала серой как стены вокруг. С закрытыми глазами он втягивал в себя воздух через приоткрытый рот и стоял на ногах лишь потому, что она так сказала.
Сжалившись, выпустила ставшие ледяными пальцы.
– Это великолепно! – проговорила, глубоко вдыхая и начиная улыбаться. – Мне кажется, что сейчас я могу летать, такая легкость во всем теле… Лекарь, да ты настоящий маг! – Махнула рукой: – Можешь идти.
И Карин упал на пол, едва она его отпустила. Внутри стремительно все покрывалось льдом, замораживая любое движение, сложно стало даже дышать: воздух в зале, попадая через рот, моментально обжигал горло и легкие.
Сулена в замешательстве посмотрела на распростертое тело. Подождала немного, но когда с уголка губ лекаря потекла струйка крови, немного обеспокоилась.
– Ты же не собрался помирать?
– Слишком… много и быстро… – Карин затрясся всем телом, сжимаясь на холодном полу в попытке согреться. – Тепло, мне нужно тепло…
– К огню его перенесите! – крикнула Сулена в темноту, откуда сразу появились охранники, подхватившие лекаря под руки и понесшие к креслу, стоявшему у камина. – И Волота позовите.
Зачем нужен был рыжий, Карин понял только когда его ноги, глухо рыча, обернул собой огромный пес. Горячий до невозможности, такой коврик был намного лучше самого толстого одеяла. И от того, что Волота заставили его согревать и тот не смог отказаться, Карин получил низкое мстительное удовольствие, за которое даже не стало стыдно.
Сулена стояла у камина и задумчиво наблюдала за дуэтом человека и оборотня, ненавидевших друг друга, но вынужденных сидеть практически в обнимку. Покрутила прядь своих волос в пальцах и обратила внимание, как засиял каждый волосок в отблесках пламени. Лекарь что-то с ней точно сделал, словно несколько десятков лет исчезло, и она вновь стала молодой за несколько минут. Перевела взгляд на Карина, по самый нос укутанного в мех, прижавшего подбородок к груди и спрятавшего руки себе под мышки.
– Это всегда так? – спросила она.
– Да, – тут же соврал Карин, не сдерживая стук зубов. Пусть десять раз подумает, прежде чем снова что-то забирать у него насильно.
– Айку приведите! – последовал приказ.
Кто такая Айка, Карин понял лишь когда перед хозяйкой дома остановилась и согнулась старуха, приносившая ему каждое утро еду. И устало прикрыл глаза, поняв, что его замысел провалился, не успев зародиться: сознание он не терял и кровью не истекал после посещения подземелья. Горячая вода прекрасно справлялась с его ознобом, ведь столько сил разом он не отдавал никогда. О чем сейчас эта Айка, всегда хмуро глядевшая на него, и доложит своей хозяйке.
Краем уха прислушался, потом удивленно вскинул брови и тут же вернул их на место, пока никто не заметил.
–… с трудом отогреваем, почти кипятим его в чане. И трясется весь, как лихорадочный, все боюсь, что зубы выскочат, так стучит ими… – говорила старуха, комкая в руках подол рубахи, свисавший поверх юбки. – Долго, очень долго. Первый раз как увидала, так думала, что помер – холоднее льда был…
– Почему только сейчас об этом говоришь? – от резких нот в голосе Сулены старуха склонилась еще ниже, почти упала на колени.
– Так… Вы же сказали не беспокоить… А он отошел вроде…
– А если бы не отошел? – Сулена сорвалась на крик. Потерять лекаря из-за глупой старухи, которая не удосужилась доложить о его состоянии. Карин понял, что пора вмешиваться, и, наклонившись вперед еще сильнее, свалился с кресла на Волота, который от неожиданности тявкнул.
– Что ж ты так воняешь? – простонал себе под нос, уткнувшись носом в густой мех и чуть не задохнувшись от едкого духа, повернул голову вбок, закатил глаза и весь обмяк. Не считая запаха, лежать на огромной печке было очень даже приятно. А лежать и знать, что пес исходит бешенством, было вдвойне приятнее.
Старуха тут же бросилась к лекарю, ощупывая лицо, потом повернулась к хозяйке и воскликнула дрожащими губами:
– Потеплел, госпожа!
– Присмотри за ним, – велела госпожа. Волот заскулил, а Карин воткнул ему локоть под ребра.
– Лежать, псина, – шепнул так, что никто кроме оборотня, не услышал.
* * *
– Дом этот стоит столько, сколько и город, – охотно рассказывал хозяин постоялого двора Белу, который все подливал ему пива из кувшина. Раскинул руки в стороны. – И отец мой, и его отец, и его – все они его видали. Говорят, что с него город и начался. Сначала камни были навалены, из них же и строили, а вокруг слуги начали селиться. А потом и купцы, как же без них? Там и дороги появились хорошие, и люди стали мимо проезжать чаще. Вот и трактиров понастроили…
– Если камни были на земле, может, и в земле они есть? – позже, собравшись с новыми знакомыми в одной из комнат, Сивер заинтересовался именно этой частью рассказа.
– Может, и есть, – глухо сказал Бел. Повернулся к парню, сидевшему на кровати. – Она точно ничего не сказала, куда может пойти?
Солн, хранивший молчание, только качнул головой. Не заметил он, как ушла Тайя и куда. И в комнате ее не было, и хозяин только развел руками на вопрос об их спутнице. Купец безотчетно дергал себя за бороду и покусывал губу, глядя на двор из окна, на подмерзающую к ночи грязищу. Бросал быстрые взгляды на сына и уже подумывал увезти его обратно в село из города, в котором все куда-то исчезают, как в прорве.
– Она сама ушла, – ровно проговорил Сивер и Бел сузил яростно блеснувшие глаза.
– Не начинайте сначала пустой разговор! Лучше подумайте, как нам попасть в этот бесовской дом, о котором никто ничего не знает кроме того, что он стоит там вечность.
– Если он стоит на камне, то есть способ, – медленно ответил Сивер, перевел глаза на острую крышу, видневшуюся даже отсюда, почти с окраины Нимовска. Если у него получиться договориться со скалой и она откроет ему путь домой, то, минуя любую стражу и долгие извилистые дороги, с Карином и Данко он быстро вернется под защиту Северных гор. – Почему глава города и его дочка живут отдельно? Она безмужняя, разве так принято?
