Текст книги "Наследник Дракона (СИ)"

Автор книги: Ник Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– Стену щитов! – прокричал Гарет и его легионеры подняли свои щиты, уперевшись ногами о скользкий кровавый камень коридора, шагая по телам соратников и врагов, так или иначе, добивая раненных.

– Железный Марш! – прокричал он, и красные солдаты зашагали вперед. На место раненных приходил новые, из дальних рядов. Такая тактика позволила оттеснить уэйстекцов, пусть и кинхартцы понесли ощутимые потери. Запах крови, дерма мочи, крики умирающих и живых, ревущих от боли, звуки стали, прорубающей плоть и крови, льющейся на холодный камень.

Это было похоже на взрыв и одновременно на то, как гигант ломает каменную породу своим кулаком. Просто оглушительный взрыв и смертоносная волна, сметающая всё на своём пути. Гарет успел лишь упасть ничком на тело одного из своих солдат, точно так же сделали и остальные, как только послышался оглушительный щелчок. Всё происходило слишком быстро. Какой-то камень прилетел несчастье Гарету в ногу и его бедренная кость треснула. Резкая боль пронзила виски, и он зарычал, переворачиваясь на бок и накрываясь щитом. Его накрыло телом ещё одного убитого. Он не понимал, кто это, чёрный или красный легионер? Неважно.

Перед глазами встала картина его первого боя. Его позора, о котором знают только двое. Почему сейчас-то? Почему он вспомнил всё до последнего момента и движения? Почему он не может этого забыть? Сплошные вопросы и ни одного ответа!

Гарет очнулся спустя… он не знал, сколько времени прошло. Кто-то поднял его с хладных трупов его врагов и товарищей. Гарет ничего не видел, лишь растреклятая тьма окружала его, и кровь стекала с его висков.

– Держись, братишка. Держись. – говорили ему знакомый голос

***

Орин с болью встал с колен. Доген, этот лысый коротышка-прохвост ускользнул в проход на платформу, где дракон Аларант уже рвал на себе массивные звенья длинной цепи, что годами сковывала его.

Сломанная нога вовсе не слушала СтоннКассела-старшего. Наверняка кость была переломана. Смешно бы было ему истечь кровь, однако Орин вовсе не собирался помирать так глупо. С драконом нужно было что-то делать. Эльнора и Сэм Трайден, как и Вал с Сураной, стояли как вкопанные, схваченный цепями страха.

– Аларант! Будь же моим! Стань моим слугой и повергни моих врагов! Я тебя освободил! – гном гордо стоял перед драконом, в размерах с которым он выглядел песчинкой.

Дракон и вправду был облит золотом, а ещё лишен крыльев. Его лишили самого дорого. Гномы оказались в своей мести не хуже самих драконов. Может быть, Аларант им всё-таки отомстил? Любой дракон способен к гипнозу. Этот был не исключением. Сколько лет его держали в этой темнице, сколько бесчисленных опытов пережил он? Гномы отрубили ему крылья и облили жидким, раскаленным золотом. Его серая чешуя проявлялась лишь местами в своём истинном лике. Его медленно, день за днём обливали золотом, прожигая его броню и плоть, не позволяя металлу проникать к органам. Изо дня в день они пытали его, отрывали по когтю, вонзая ножи в его лапы, что бы вставить стальной коготь или клык. Они отрубали его крылья так медленно, надеясь причинить ему самую страшную боль. Унизить. Лишить великого достоинства всех Ка’Джор’Вар, позволявшие быть царём Неба.

– Жалкий гном… – прорычал дракон, чья пасть была почти окутана сталактитами из золота. Он тяжело поднял лапу и раздавил бедного Догена. С големом из огня дракон расправился ещё легче. Он лишь взмахнул лапой, забивая алые камни и руны. Позже он поднял свою прожжённую шею, на которой виднелись обгорелые жилы и вены, залитые жидким металлом. Рога ящера были отпилены гномами. Это они сделали, чтобы «снять с царя корону»

– Люди… давно я не лакомился вашей плотью… – прогоготал Аларант, глядя прямо в глаза Орину. Один из глаз дракона был выжжен. На его место поставили огромный гранат, размером с голову Орина.

«Лорд СтоннКассел. Сын Эврадара Драконоборца. Прозвали тебя Чёрным Грифоном, сын мой. Пусть так. Но есть право, которым ты можешь воспользоваться. Отец того-кто-крылат-без-крыльев! Действуй!» голос отца внезапно прозвучал в голове, в самый последний момент, когда дракон, которого лишили возможности дышать, разинул пасть, чтобы сожрать Орина

– Я Отец Брундайовада! Я Отец Айдана СтоннКассела! И ты уйдёшь Аларант Облитый Золотом! Я изгоню тебя в Утробу! Или же послужи мне и убей врагов моих! – на древнем наречии невозможно было лгать, а драконы чувствовали ложь. Аларант всматривается в него своим ещё целым глазом и в злобе рычит. Ка’Джор’Вар обязаны помочь Брундайоваду, тем более тому, кто является его отцом.

– Что прикажешь, отец того-кто-крылат-без-крыльев? Кто твои враги, Чёрный Грифон? –

«Молодец, сын мой» голос Эврадара вторит радости внутри Орина. Вот оно. То, что они искали.

***

Когда Аларант вышел из вершины горы, он медленно спустился на развалины шахтёрского городка, и поочерёдно уничтожил отряды Второго Чёрного Легиона Уэйстека, раздирая их своими золотыми когтями. Бескрылый дракон внушал страх и ужас. То, что надо. Спустя несколько часов всё было кончено. Но работы только прибавилось. Раненных нужно было вылечить, мертвых похоронить, а залежи гномьего металла, что был обнаружен в хранилищах Фартуморга.

– Да ты издеваешься надо мною! – Гарет злобно прошипел, когда их с Орином усадили за лавку, после того как им перевязали раненные ноги.

– Ты нашёл грёбанного дракона, переманил его на свою сторону и заставил моих ребят тащить сундуки с железом гномов? Вот так вот, да? –

– Ага – Орин устало помотал головой, сам себе не веря. Он видел всё это своими глазами, но поверить не мог. Это было просто ужасным сном. К моменту, когда первые телеги с железом вытащили наружу, было решено обосновать лагерь на месте развалин шахтёрского городка. Сэм Трайден, скрывавший сгоревшие брови, бороду и усы, сел рядом с Гаретом, передавая тому выпивку.

– Ты сейчас серьёзно?! Ты сходил в подземелье, нашёл нехилое подспорье в войне, и сейчас ржешь! Да ты, сука, совсем оборзел! Мы тут кровь проливали! Аааа! – подошедшая Эльнора хлопнула Гарета по больной ноге и тот злился в матах как подросток. Орин хохотал так громко как мог. Хотя это был не смех радости, а истеричное гарканье, от осознания того, что ему повезло похлеще, чем везет самой Госпоже Фортуне.

– Завидуй молча, Гарет! – хохотнула беловолосая женщина, присев Орину на колени. Правда, она соскочила сей же момент, когда братец Орин точно так же завопил, хватаясь за больную ногу.

Интерлюдия 2. Клетка

– Глупо-то так, а, Айзора? – голос изувеченного капеллана вывел Львицу Риной из коматозного состояния. Женщина с резкой болью в висках подползла к Паулю. На пространство внутри тёмной палатки она взирала, словно через пелену тумана или же толщу тёмной водной глади.

Руки Ринойской Львицы затряслись, когда она на четвереньках нащупала тело израненного капеллана. Левая рука скользнула к его раненному боку, а правая остановилась на окровавленной шее. Это была не его кровь! Слава всем богам!

Проклятье на голову Тангера и его легионов! Это случились в ночь после боя с отрядами разведки из Пятого Чёрного Легиона. Рахварион предупредил их о приближающихся, но не многочисленных отрядах врага.

Белый дракон внезапно ускорился и, взмахивая могучими крылами, полетел вверх, где в облаках с ним столкнулся изумрудный дракон, которого они видели при битве у Врат Балдарена. Отряды же Айзоры и Пауля маршем вышли на поля близ развилки, что вела к Кардинийскому Ущелью, заняв позицию близ небольшого брода, у очередной петли Анноны. Из-за скал, служивших аркой входа к Ущелью, вышли отряды чёрных легионов, который сей же момент понеслись на них.

Битва превратилась в свалку, и исход мог решить один из драконов, та казалось Айзоре.

Пауль взял под командование пару сотен солдат и те взяли на себя основой удар подошедшего подкреплений врага. Айзора со своими конными десятками проскакала по берегу и вышла на тракт. Казалось, удача на их стороне, вот-вот её отряд ударит в бок черноногим. Лошади бешено ржали, копья со свистом разрезали, и удар должны был получиться страшным. Должен был, если бы изумрудный дракон, гори он во Вратах Харды!

Рахварион скрылся где-то на том берегу Анноны, с разорванным крылом и раненым животом. А вот изумрудный ящер пикировал на них с огромной высоты, в последний момент, поднимаясь на своих крыльях, извергая из пасти потоки пламени.

По правде говоря, Айзора и Пауль получили ранения не в открытом бою. Дротик прилетел прямо в шею лошади, и леди Трайден придавило тушей её скакуна. После солдаты Уэйстека нашли её. Нашли и Пауля, и выживших солдат их легиона. После, они связали их, и повели за Кардинийское Ущелье, прямо к лагерю Ааронта Тангера. Они избивали их палками до потери сознания, когда пленный истекали кровью. Издевались, пускали в ход ноги, но делали это не во всю силу. Солдаты Уэйстека так развлекались. У них был приказ, достать их живыми, но не невредимыми.

Айзора пыталась не плакать. Пыталась стискивать до боли зубы, но железный привкус крови заставлял её тихо всхлипывать. Женщина сжала рану Пауля. Местами она была обуглена, но кровоточить продолжала. Вскоре к ним снова придут. Одни и те же вопросы. «Численность войска. Имена командующих. Планы передвижения» как бы палачи Ааронта не пытали их, будь то раскалённый металл или экстракты из горьких трав, они не говорили ни слова. Только кричали. Крик помогал не сойти с ума. Айзора даже слышала, как плакал капеллан Дейн, когда его раны прижигали, чтобы тот не истёк кровью.

– Орина ждёт подарочек – слышала она в темноте голос Тангера-старшего, и звон вынимаемого из ножен клинка.

***

Гонец от Ааронта прибыл на следующее утро. Орин выслушал послание «старого друга»

– Вы можете стоять на смерть, а можете сдаться на милость лорда-протектора. Выбор за вами. От Орина СтоннКассела, мой господин требует: прийти к нему и объявить себя во всеуслышание клятвопреступником. Ты Орин, предал честь и девиз легионов Уэйстека, а значит должен умереть как предатель. Если же у тебя есть хоть капля чести, ты вспомнишь о традициях. Это тебе в доказательство серьёзностей наших намерений! – гонец кинул ему под ноги мешок с головами новобранцев из Ринойских Львов, а так же кинул кашель с обстриженными волосами Айзоры и сломанным кадилом Пауля. Братья СтоннКасселы переглянулись, и кивнули друг другу.

– Тебе, гонец, не придётся передавать ответ Ааронту. Я сам его передам. – с этими словами Орин свистнул и дракон, лежавший на траве в десяти метрах от них, поднял длинную голову и перекусил гонца пополам, раскидав его внутренности по полю.

– Мы идём к Кардинийскому Ущелью. – объявил Орин

***

Сайн-Ктор

Сейна почувствовала, как нерв её правой руки начинает тянуть всё сильнее и сильнее. Глухо простонав, девушка попыталась подняться с холодного камня ритуального алтаря, но тело её не слушалось. Он как будто была заперта клетке без возможности сделать хоть что-то, но зато она могла чувствовать всё, что происходило с её телом.

Свет Феникса связывает её плетением, как связывают убийцу, которого собираются четвертовать, связывает, прямо как цепи, удерживающие пленника в казематах, задирая руки за спину. Свет Мираны ослепляет Сейну, как ослепляет жаркий огонь, если подставить перед его потоками лицо, ослепляет как солнце, выглядывающее из-за серых туч северных земель. Свет выжигает девушку, прямо как юнца наездника на грифоне, что вознамерился подняться к солнцу, но был сожжен его лучами. Свет выжигает, подобно углям, попавшим на кровавое мясо. Свет отвергает Сейну, как рана отвергает заразу, выжигая её жаром и гноем. Неженки морщат носы, но именно гной вычищает из раны грязь и причину боли. Мирана хохочет в её голове. Богиня-мать правит в её голове.

Сейна чувствует, как слёзы стекают с её щёк. Мирана наклоняет голову на бок, и её чёрные кудри спадают с плеч. Девушке кажется, что Мирана её завидует. Но чему Старая Богиня может завидовать контрабандистке? Одетая в белое платье, что плотно прилегает к её красивой талии и груди, Мирана садится напротив девушки, и нежной рукой проводит по мокрому от слёз лицу.

Она шепчет ей.

– Не плачь, дитя – голос Феникса сладок. Почти что мёд. Она прижимает девушку к себе, как мать прижимает дитя к груди, чтобы вместе с ней разделить боль, что она причиняет ей. Как мать плачет вместе с ребёнком, так и Феникс льёт слёзы вместе с Сейной, всё сильнее прижимая девушку к себе.

Сейна краем уха слышит, как бьётся сердце Мираны, так громко и быстро, как барабаны в бою! Ей хочется никогда не отпускать её, и всегда быть в её руках. Девушка поднимает свой взор на Богиню-Мать, и та так нежно, медленно целует её в лоб, своими полными и алыми губами.

Сейне хочется кричать. Всё это не правильно. Она не должна быть здесь! Она же ведь не сама говорила, что не будет ей служить! Сейна пытается вырваться из объятий Мираны, но сил не хватает. Женщина касается своими пальцами висков девушки, и свет огнём проход по венам Сейны. Элерон хочет завопить, но паралич заставляет её застыть на коленях. Тогда Мирана вытирает своими руками её слёзы и вновь целует, но на этот раз в губы, едва заметно касаясь их, а после плотно прижимаясь к Сейне всем телом.

Всё это кажется Сейне неправильным. Неестественным и ненормальным, но и с тем столь будоражащим кровь, тело и воображение. Руки Мираны скользят по её телу. Сначала по плечам, прямо под платье к голой коже. Её пальцы горят и остывают на теле красные линии от ожогов, сначала на плечах, затем на талии, после на бедрах. Сейна кричит, воет от боли, но Мирана заглушает этот вой своими губами.

Пальцы Феникса останавливают на животе Сейны, чуть выше, под грудью. Её это нравиться. Сейне нет. Девушка пытается схватить её за руки и впиться ногтями в эту голову, но Мирана отстраняется от неё и хохочет, поглаживая её тело, как новоприобретённую игрушку. Огонь за её плечами обращается в крылья птицы и этими самыми крыльями Феникс окутывает их обоих, как щитом… или же клеткой?

Обе руки Богини резко впиваются в затылок Сейны, чуть ли не до крови разрывая нервы, Мирана прислоняет свой лоб ко лбу своей жертвы, в надежде испепелить её разум и занять место. Слеза скатывается с её щеки и с уст срывается лишь одно слово:

– Айдан –

И Мирана встаёт перед барьером из воспоминаний. Перед самой крепкой стеной, которую она когда-либо видела, словно она сама её создала и теперь не могла преодолеть.

Феникс видит Наследника Нерана. Она видит день их первой встречи, то, как он смотрел на неё. Сейна даже пытается улыбнуться сквозь ноющую боль, и пульсирующий в висках крик. Мирана с интересом наблюдает за воспоминаниями Сейны. То, что она выставила их как щит, осложняло и оттягивало время переселения. Барьер оказался слишком сильным. Вроде бы, глупые воспоминания глупой девчонки! Вот Айдан и его соратники тащат лестницу со склада, чтобы он смог залезть к ней через окно и прочитать стихи, но Мирана-Феникс не может пробиться через эту стену, лишь с досадой, но в то же время и интересом наблюдая за Сейной.

– Посмотрим, сколько ты продержишься, моя дорогая. – говорит ей Мирана, но Сейна этого не слышала. Она давно упала в обморок, и лишь малый участок её сознания ещё сопротивлялся пыткам.

***

Айзора дотронулась до своего затылка. Её обкорнали и кинули в палатку к остальным пленникам. На Пауле вообще живого места не было. Всё лицо было расквашено в кровь и в самых синих синяки. Легионеров хотя бы накормили, если эту водянистую кашу можно звать едой. Айзора отказалась есть. Ей почему-то показалось, что она приглянулась палачу. От этой мысли мурашки пробежали по её спину и руки проверили, на месте ли нож, спрятанный в сапоге. Благо он был на месте. Если не получиться умереть с честью воина, она умрёт, не позволив себя коснутся, но до того момента, пока есть еле заметная возможность вылезти из этой трясины чутка промокшими, значит рано резать самим себе глотки.

Глава 19. Старые друзья

– Я танцевал с красавицей, чьи волосы черней углей,

Я танцевал с красавицей, чьи волосы светлее серебра,

Я танцевал с красавицами, чьи волосы жарче огня и ярче злата,

Я танцевал со всеми ними! Я с ними пел! И с ними я кутил! -

Айдан должен был согласиться, с тем, что репертуар Терона состоял сплошь и рядом из подобных песен, но ехать в тишине не хотел сам Терон, а потому всей ватаге приходилось слушать бряканье тероновой лютни, потому что иначе приходилось слушать его игру на флейте. А на флейте наследный сын Амхары фальшивил больше, чем на лютне.

– Я целовал девицу, чьи губы были слаще меда,

Я целовал девицу, чьи губы алее крови дракона,

Я целовал девичьи губы, что были мягче даргонских шелков,

Я целовал их всех! Я с ними танцевал! Я им юбки задирал! -

Подобные песни со времени приходилось петь всей ватаге, ведь так или иначе, Терон заставлял друзей делать это, потому что ему нравилось петь подобные ноты хором, и как он сам говорил: «Будь мы пьяны, Айдан так не краснел бы!» Молодому сержанту пришлось петь вместе с братьями-по-оружию, так как ехать в группке галдящих идиотов, во главе с Тероном… с Тероном… было крайне затруднительно, мягко говоря. Кстати, песня что пел наследный сын Амхары, в Карден-Холле она звалась «Целовал и танцевал со всей округой», а в Амхаре, как выяснилось: «Губки и ножки столичных красавиц»

Отряд «Ватага» именно так было решено величать их…ватагу… поржал над кривляниями Мейстланда. До Дейн-Педа, города магов, оставалось чуть меньше чем пол дня. Терон чувствовал, что Рог где-то там, в одном из самых больших городов всего Кровогорья. Дейн-Пед был пятым по счету. Первым был Кинхарт, затем Джейстен, затем Сайн-Ктор, после Уэйстек, перед домом магов был Карден-Холл, и лишь потом Дейн-Пед.

С древнего наречия название этого города звучало как: «Источник источников» В этих места было полным полно магических потоков, отчего на этой земле рождалось много больше магически одаренных детей и чародеи, колдуны и прочие маги-кудесники могли колдовать неимоверного масштаба заклятья. Однако, именно на этой земле. В любом другом регионе Кровогорья, за исключением некоторых мест, магически потоки были слабее, отчего магам нужно было затрачивать больше времени и сил на сотворение магических формул. Корр объяснял это… теорией о исконном возникновении магии и её производных. На самом деле после долгих попыток рассказать всё научным языком, Корреалеан уложился в пару предложений.

– Это земля вроде как благословенна самыми могущественными магами. Для использования источника, которые обычно зовут Местом Силы, необходима недюжинная концентрация, но стоит его открыть и черпать из него энергии, то магия из Места Силы начинает воздействовать на землю, небо, воздух, деревья, людей, что живут здесь. Вот-так-вот! -

– Это многое говорит о нашем обществе… – проговорил Дориан, удерживая поводья своего горного пони

– Ну конечно! – воскликнул Корр – маги способны найти брешь в стене и заделать её, мы способны выявить отравлена ли вода, или же найти проблему в постройке города или крепости. Мы платим за силу ответственностью и чуть ли не собственной жизнью! – бил себя в грудь Корр. В скором времени вдали показались стены и шпили Дейн-Педа. Никогда прежде Айдан не видел подобного!

Высоко над городом, что расположился на открытой поляне? возвышались огромные куски земли, что плавали островами. На этих огромнейших кусках земли, что были выдернуты из полей где построена основная часть города, были высечены залы магической академии Дейн-Педа, которую Корр кличил «Педкой». Залы с высокими стенами, пиками, тяжелыми фонарями, что живыми огоньками кружились вокруг скалы и земли, оставляя красивые линий синего и желтого цвета, образуя некий щит или же странное плетение, которое плелось магическим веретеном или колесом.

Замок академии в основном состоял из башен и лестниц, одного большого участка где земля была чистая, подобная поляне, точь-в-точь по которой сейчас проезжала ватага, и основного зала, напоминавшего дворец императора в Кинхарте, за исключение длинных и высоких витражных окон, что с такого расстояния напоминали сверкания еле заметного стёклышка медовой бутылки. Островки кружили по часовой стрелке, как птица кружит у гнезда. С холма, на который въехала ватага, можно было увидеть впадины в форме кружащих над домами островов.

– Добро пожаловать к воротам Дейн-Педа! – проговорил Корр, еле заметно улыбнувшись. Айдан заметил, что на лице младшего-близнеца проскользнула тень сомнений и страха, в перемешу с ностальгией.

Пока Корр и Дориан ехали позади, о чем-то переговариваясь, Айдан слушал Терона, который в очередной раз жаловаться, что ему тяжело без Рога и Аэйри.

– Её нет Айдан, понимаешь, да что ты понимаешь… -

Айдан прекрасно понимает Терона. СтоннКассел знает, что даже не попрощался с Сейной. Он не знает где она, что с ней. Лишь сны, похожие на видения, насланные Ненасытным. От воспоминаний о старом боге, Айдан ерзает плечами и машет головой, лишь бы отогнать мысли о Тай-Фере.

– Рог украли какие-то ублюдки! Понимаешь? Он в руках Лордов Тьмы! Я же с ума схожу! Хотя, ты вряд ли поймёшь…

Айдан понимает. Он знает, что значит иметь в голове голос сумасшедшего чемпиона тьмы и голос дракона, что день ото дня пытаются перехватить контроль над его телом. Он каждый день борется с самим собой. С тем тёмным Айданом, который желает изничтожить мир, перекроить его. Айдан видел, что будет, он не может этого допустить. Не может и позволить дракону вырваться из клетки, чтобы позволить жажде крови затмить его разум.

– Вот что ты знаешь, а? Ты не связывал себя жизнью с рогом… от тебя не уходила любимая… -

Айдан стискивает зубы и смотрит на Терона. Ему хочется ударить его. И он до бела сжимает поводья коня в кулаке, чтобы не переборщить с силой, чтобы не причинить боли близкими людям.

– Куда мне до тебя, великого лорда Сокола! Я же ведь ради шутки выпил кровь дракона! Я же ведь рад, что свет может меня испепелить, а Сейна для меня так, девка на вечер! Ты так считаешь?! Заткнулся бы в кой-то веки, идиот! – Айдан ударяет коня в бока и какое-то время скачет в одиночестве, чуть поодаль от ватаги. Терон фыркнул ему в спину, но позже хмуро склонил голову и попытался извиниться. СтоннКассел хохотнул и Мейстланд улыбнулся, понимая, что друг на него не в обиде.

***

В скором времени ватага уже проезжала мимо густых улиц предместья Дейн-Педа. Стены города высоко возвышались над деревенским кварталом, что раскинулся густым покровом вокруг него. Это место и вправду напоминало крупный посёлок, где жили поколениями. В отдалении, на цветущих полях, виднелись фермы по пять-шесть строений. На предвратной же улице было полно народу. Простые крестьяне, путники, за домами дымились костры походных лагерей. Дома, кстати, преимущественно были каменные и высокие, с длинными дымоходами и черепичной кладкой крыши.

Главные же ворота, ведущие в город, заградила массивная толпа, которую в свою очередь сдерживали отряды стражи. Спешившись, ватага нагло протолкалась вперед, не обращая внимания на недовольства горожан. Впрочем, Терон своим крепким словцом мог много чего учудить, потому-то конфликта никто и не разжигал.

– Въезд в город только по разрешению капитана стражи! Просим каждого путника и пилигрима пройти регистрацию в казармах! Попытка проникнуть в Дейн-Пед незаконным образом будет караться по всей строгости закона! Разойдись, разойдись, кому говорю! –

После слов стражника, ворота распахнулось и больше трёх дюжин солдат вышли в предместье. Путники с большой дороги и жители предместья поубавили прыть, и гул немного стих.

– Весёлые деньки, а? – в голос выдали Терон и Корр, встав по правую и левую руку Айдана.

***

Очередь в капитановы казармы оказалось длиннее, чем Айдан ожидал. Многие желали попасть Дейн-Пед и большинство тех, кто стоял впереди ватаги, выходя от капитана, плевались и бранились самыми чёрными словами. В очереди стояли как простые люди в рубахах, лаптях да соломенных шляпах, были и странствующие барды, и тёмного вида люди, но каждый из них, за исключением некоторых, получали отказ в прошении на вход в город.

Ближе к полудню Айдан всё же вошёл в казармы, где проводилась регистрация. Типичные казармы, больше ничего сказать нельзя было. Деревянный бурс, уложенный в восемь брёвен в высоту. Пол, утеплённый соломой и пара окон в прямоугольной коробке, с одной перегородкой, которая отделяла главный стол со стопками пергамента в левой части, и печь с кроватями в правой.

Капитаном оказался ровесник Айдана. Одетый в стёганку светло-коричневого оттенка, коротко подстриженный, с квадратным лицом и парой шрамов, он ходил по домику с кружкой чая, устало осматривая очередного посетителя.

– Сержант Айдан Анкит… – прикусив свой язык, который он проклял десять раз, парень продолжил.

– Прибыли по особому заданию Её Императорского Величества. – отчеканил он, надеясь, что легенда, придуманная им в течение часа, будет хоть сколько-то правдивой. Капитан глянул на Анкита, и лицо его расплылось в невеселой даже, презренной улыбке

– Особое задания особым заданием, но тут, сержант, дело такое… не пущу я тебя вместе с твоими Мейстландами. – капитан отпил чаю и скривился, толи от того что хлебнул кипятка, или же сам напиток был дрянным. Айдан стиснул зубы, играя желваками на лице.

– Корреалеана и Терона запрещено пускать указом капитана внутреннего кольца, я же капитан внешнего кольца и у меня полно своих проблем. Особое задание особым заданием, здесь даже указ Её Императорского Величества не так весом, как указ Академии. Так что, посиди ка ты в таверне, сержант. – он почти безразлично, выражая одну усталость уселся за стол, росчерком пера проводя по бумага.

– Капитан, я вижу, что тебе тяжело… – начал было Айдан

– Да что ты видишь, парень?! – рука такого же парня резко приложила бумагу о стол громким хлопком – Проклятая академия удумала нас троить, как псов цепных, банды так разгулялись, что на улицу крестьянин без ножа не выходит, ты скажи мне, сержант, ты мать пятерых детей из петли вытаскивал? Дура детей отвела в приют и сама вожжи взяла у конюха! Да тебе Анкит и под Кулдаром не снилось, что тут у нас называется обыденностью! –

– Не смотри ты так, всё уже известно, что некий Анкит или же СтоннКассел Неранов Наследник. Ну, что прикажешь делать?! – капитан так кричал, что сорвал голос в глухой хрип. Его кстати звали Эук Жерден.

– Мы люди служивые, так? – начал, наконец, Айдан, запихнув кровь дракона глубоко в снег и огненный шторм, оставшись на линии клинка, в полной тьме.

– Так – кивнул Эук

– Давай моя ватага тебе поможет. Разберёмся с бандами, ты напишешь указ, где отметишь, что мы помогли городской страже, в город же пропущены по указу Её Императорского Величества, а дальше мы сами. С Корреалеаном и Тероном и сам разберусь. –

– О как? Так ты, правда, что ли герой? – Эук нахмурился, когда Айдан дёрнул головой как змей дергает мордой, когда злится.

– Страсть у меня подвиги совершать – улыбнулся Айдан. Анкит подошёл к Жердену и протянул руку.

– А, гори ты во Вратах Харды! – гаркнул Эук, пожимая руку в ответ.

– Поможешь мне искоренить проклятых бандюг, пропущу тебя и ватагу твою –

– С чего начинать, капитан Жерден? – спросил Анкит

– С эльфийского отряда, что ночует третий день в таверне «Вольный Мельник», командира у них там, какая-то Ари…Эйри…Торхарель… —

– Аэйри Торнхаэль – поправел его сержант и Эук обречённо кивнул.

***

Пусть Терон и был Знаменосцем Императрицы после битвы за Кулдар, так ещё и Владельцем Рога Алкирион (который не так давно украли), он оставался Мейстландом. Наследный сын Амхары, третий ребёнок Эльвиры и Мария, походил характером на своего деда, знаменитого Энмавре Мейстланда – заядлого игрока в азартные игры и главного банковского реформатора по всему Зантару.

Извечно пессимистичный настрой, желание скурить весь табак и выпить весь алкоголя, были обусловлены скверным… точнее прескверным характером, который в свою очередь образовался из-за тяжелого детства, состоящего из попыток доказать, что он с братом взрослые люди, а не неразумные дети, коими их считают и поныне. Гибель старшего брата и старшей сестры сказались на близнецах, и каждый старался заглушить боль по-своему. Корр – походами в бордель и Горькими Травами. Терон – самогоном.

Было дело, вся Амхара прознала об интимных похождениях одного из близнецов. Пусть Терон родился всего лишь на семь минут раньше брата, он всегда считал себя старшим в этой паре, а значит, на него ложилось больше ответственности. Корра тогда только-только выгнали из академии, и горечь он утолял, согреваясь в объятьях куртизанок, прожигая все деньги, что даровали ему отец с матерью. Видя отчаяние в глазах брата, Терон взял всю вину на себя и прослыл на всю империю как самый распутный сын Великого Дома. С тех самых пор, братская дружба этих двоих стала самой крепкой. Стоит так же упомянуть, что крепость этих уз проверялось характерами братьев.

Всё поменялось, когда отец отправил их в качестве рядовых под Кулдар, в составе легиона Гарета. Терону естественно не нравилась легионерская дисциплина и жизнь, тем более ему не нравилось биться за свою жизнь, когда шансы не равны и перевешивают не в его пользу. Впрочем, всё обернулось прямо как в легендах. Он связал с себя с Рогом Алкирион, чьи ноты поют, придают силы и по идее должны призывать армии героев прошлого на битву, влюбился в эльфийку, отомстил за брата и сестру и, бился в отряде самого Наследника Нерана. О чём ещё можно было мечтать?

Всё поменялось, как только он связал себя с эти артефактом. Как только передал Аэйри перстень со своим родовым знаком, сказав её, что он её любит. Ему хотелось быть рядом с ней, ведь эта женщина как-то странно на него действовала. Чего греха таить, она его сумела приручить. Сладкая истома по ночам заставляла вспоминать Терона о темных кудрявых волосах эльфийки, о её абсолютно чёрных глазах и мягкой, золотой коже.

Терон, конечно, редко пользовался такой функцией сознания как – раздумье, но всё-таки…

В Дейн-Педе близнецов не любили, а потому пройдясь по предмостному рынку и потратив пару-тройку монет, Мейстланды приобрели бардовские шляпы с перьями, чтобы скрыть своим лица. Так же, чтобы не привлекать ненужное внимание своими богатыми камзолами, прикрыв плечи новоприобретёнными широко расшитыми плащами алого цвета.

Когда же Айдан вернулся из капитанских бараков, Терон и Корр ехидно улыбнулись, ведь друг их не узнал. В вкратце обрисовав ситуацию, он закончил.

– Значит так, никому не говорить, что я – СтоннКассел. По привычке назвался Анкитом, слухи досюда не так быстро доходят. – Айдан поджал губы, когда близнецы в один голос отчеканили