Текст книги "Наследник Дракона (СИ)"

Автор книги: Ник Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Всё ради тебя, моя дорогая! Ветер завывает, подобно Алкиру. Но это не самый младший из Отцов Основателей. Это одна из Старых Богов. Мирана, Феникс-Мать.

Неужели не поняла? Стоит мне захотеть, как это исполнят. Ты пришла ко мне. Исполнила мою волю. Придёт и твой Айдан, и исполнит мою волю!

***

Адриана шагала по натянутой нити из чистого света. Где-то внизу полыхал скверный огонь, и девушка старалась не смотреть на его языки, больше напоминавшие щупальца неведомой морской твари. Кинжал в её руках источал странный резонирующий поток, который с каждым разом усиливался, стоило её попробовать рубануть им по пустоте.

Темнота, как её казалось, боялась этого артефакта. Тьма сторонилась его, тень дрожала, стоило Адриане взмахнуть изогнутым чёрным лезвием. Рука отказывалась крепко держать эту проклятую рукоять. Эта вещь была противоестественной, словно не настоящей, как будто создали её на склонах гор у Цитадели Эдхута, в кузнях, где тьма приобретает свойство скверной воды, где по легендам в крови закалялся металл. И сейчас она держала Кинжал Снов, Клык Рейсхарнэ Видящей. Дочери Уны.

Откуда она это знала? Кто говорил в её голове, показывая видения чёрной как сама ночи, как самая чёрная моль драконицы, что больше спала, чем летала. Нет, Рейсхарнэ летала, но летала в Царстве Снов, где даровала смертным возможность ходить в её доме, в физической оболочке. Адриана знала, что и сама сейчас находиться почти что во сне физически, что её душа бродит из сна в сон, но раны на этот раз проявлялись на её теле почти моментально. Абсолютно случайно она порезала руку, повертев Кинжал Снов, как когда-то отец и дядя играли своими кортиками, положив руку на стол, и втыкая лезвие между пальцев, с каждым разом ускоряясь. Теперь её левая рука была похожа на кровавую культяпку, боль была ощутимой. Слишком ощутимой.

Золотая нить завела её в сон лорда Мария. Бесцельно скитаясь по знакомым коридорам Амхары, она вышла в тронный зал. Это был день, когда Терон и Корр привели некоего эльфа Гал’ока, прилюдно казнив его.

Окутанный в плену тумана, зал напоминал смутного характера заведение, где всё было прокурено Горькими Травами. Марий восседал на своём троне. Рядом, в двух метрах, стоял Гал’ок, сребровласый эльф говорил с лордом Амхары, как со старым другом.

– Сколько дорого было пройдено, Марий. Сколько врагов побеждено и золото прибрано к рукам. Теперь всё обернулось вот так. Я убил твоих старших, твой старший мне голову оттяпал. Иронично? – эльф насмехался над человеком. Злобно хохотал, пока Марий расчёсывал руки до крови, ногтями срывая с них кожу.

– Ты стал работорговцем и контрабандистом. Ты убивал из жажды крови и наживы. Наши пути разошлись давным давно! Ты отнял у меня старших детей! Я только рад, что Терон отрубил твою грязную голову! – Мейстланд-старший кричал, чуть ли не вопил, но эльф хохотал, ведь Марий в его глаза лишь оправдывался.

– Кому ты врёшь? Кому заливаешь сказки о своём благородстве, Сокол? —

– Мы оба продавали людей в Даргон. Хочешь, чтобы близнецы узнали об этом? Хочешь, чтобы твоя жёнушка узнала, как и чем ты возвеличил Амхару, после того, как твой отец проиграл половину состояния? Кто ты без своего прошлого? Ты – Лорд Сокол? Или же работорговец? Я знаю кто ты, Марий Мейстланд, сын Энмавре. – Гал’ок подошёл к нему вплотную и три раза ткнул его пальцами в грудь.

– Ты – вор, лжец и убийца. Пусть ты и прячешься от своей сущности, я знаю, кто ты на самом деле и от этого тебе не сбежать. – Марий покраснел, подобно дракону. Тень за его спиной приняла вид человека, шепчущего ему под ухо разные проклятья. Марий принялся метаться на троне, закрывать уши и кричать, зажмурившись и вжавшись в себя от холодного страха, от рыка туманной гончей, что медленно шагала к нему.

Всё это было неправдой. Эльф погиб. Был казнён прямо во дворце наследным сыном Амхары, всё это был сон, кошмар, насланный Тенью Предателя. Или же это всё было в голове самого Мария, мечущегося в поиске надежды на избавления от былых грехов?

Адриана попятилась назад. Гончая учуяла её, и щёлкнув клыками у шеи Мария, помечалась на неё, в последний момент девушка просто упала на спину, доверившись случаю. Её повезло упасть в пропасть, что вела обратно на дорогу из темноты и светящихся нитей.

Не оглядываясь, девушка помчалась вперед, вновь блуждая по тёмным коридорам с переплетающимися нитями из чистого света. Она молилась всем богам, что всё получится, что она сможет выбрать нужную нить и успеть добежать до пропасти раньше, чем гончая догонит её. Но было поздно. Холодные клыки вонзились в её икру, и Адриана вскрикнула, завалившись на землю. Не отпуская кинжала из рук, он зарычала от боли. Резкий шок и колющая боль внезапно ударили ей в виски и слезы полились, не слушая хозяйку.

– Не положено леди бегать как простолюдинке. Это я тебе уже говорил – не в силах терпеть боль, Адриана зажмурилась, пряча клинок под грудь. Гончая не ослаблял хватки бритвенно острой челюсти, вгрызаясь в кость девушки, как капкан вонзается в твердые ткани зверя. Резкая боль звенит колоколами в ушах и огнём проходит по нервам. Гончая тумана шагает к неё, своей ужасной мордой цокая у её уха. Адриана с болью и слезами переворачивается на спину, взмахивая ножом-артефактом.

Тёмная сталь проходится по туману, как по настоящей плоти и призрачная туша отродья Ненасытного падает замертво. Леди СтоннКассел с трудом размыкает глаза и ползёт назад, истекая собственной кровью. Харгодор идёт к ней, слишком медленно, словно оценивая, сможет ли она ловко метнуть в него нож?

Левую рукой Адриана хватает нить и чувствуете, что она горит самым тёплым огням, а значит, это сон того, кто ближе к ней всего. Она переворачивается на живот и помогает ползти себе руками. Ноги и без того болят, становиться подобны двум металлическим брускам. Харгодор смеётся, злобно гогочет, хватаясь за живот.

– Твой братец будет по храбрее, девчонке. Куда ползёшь? К нему в сон? Ну, так кричи, моли его, проси, чтобы он пришёл! Пусть придёт в моё царство! Пусть придёт и умрёт! –

Адриана окунает руку в озеро чужого сна, и в этот момент Харгодор хватает её за раненую ногу. Оба они падают, как будто шагнули с кая джейстенского водопада. Холодные потоки обволокли её тело, пока Тень Предателя старался задушить ту в полёте.

Они застыли в метре над землёй, как будто по чьему-то велению законы реального мира перестали действовать. Одна рука Тени Предателя смокнулась на хрупкой шее Адрианы, другая же прижала руку, намереваясь вырвать Кинжал Снов. Адриана почувствовала, как всё темнее, а потому пожелала проснуться, но ничего не происходило. Как бы она не пыталась пробудить себя, воздуха в груди предательски не хватало, а руки её врага всё сильнее сжимали горло. В какой-то момент, СтоннКассел захрипела от безысходности и страха. Вот и всё. Так глупо погибнуть, ведомой бравадным желанием совершить подвиг. Погибнуть во сне и реальности от рук Лорда Тьмы? Слезы сами потекли по её щекам, и Адриана в очередной раз издала хриплый рык, похожий на предсмертный зов о помощи.

Клинок гвардейца Найта Аксель свернул над его головой. Харгодор отпустил Адриану и оба они упал на твёрдый пол чёрного мрамора. Лорд Тьмы растворился в тумане, хватаясь за израненное лицо, но сей же момент ретировался в виде Падшего с лавовым орнамент на чёрных латах.

Найт Аксель и Харгодор Тень Предателям кружили друг напротив друга как два стервятника. В конечном итоге, Лорд Тьмы первым пошёл в атаку, занося меч снизу, но в последний момент меня траекторию атаки на рубящий удар сверху. Гвардейцу Акселю оставалось лишь изворачиваться из стороны в сторону, чтобы не быть разрубленным пополам. Пока рядом была живая Адриана, Найт мог нанести вред противнику. Впрочем, это условие действовало прямо пропорционально, и Харгодор имел власть над ними обоями, не давая проснуться окончательно. Клинок гвардейца империи соприкоснулся с чёрным адамантитом, засверкав в мраморных коридорах искрами скверного огня. Как размытое пятно, Тень предателя кружил в вихре атаки, Найту только и оставалось парировать удары и блокировать их.

В какой-то момент Харгодор протяжно завыл, и туман окутал лабиринт плотной пеленой, из которой вышли гончие, чьи ноги и были туманом. Оба пса стали бежать на Акселя зигзагом, сверкая алыми глазами, навострив челюсти-кинжалы. Гвардеец ловко скользнул вперед, когда один из псов накинулся на него. Меч Найта вспорол одному брюхо, а второму лезвие разрубило череп. Тень Предателя искусно подался вперед, намереваясь сделать выпад, но когда Найт взмахнул клинком, чтобы предотвратить удар, его противник извернулся, взяв траекторию параллельную удару. В этот момент клинок из чёрного адамантита, с алым лезвие, размытым пятном прорезает плоть гвардейца империи, полностью разрезая левый бок от подмышки до пояса. С разрезанными сухожилиями, левая рука уже не может служить даже как защита последнего ряда, которую можно пожертвовать на рубку. Теперь рука просто висит, и Найт, не готовый к такому повороту, оборачивается, выставив правую руку с мечом, как бы призывая врага сделать последний удар.

Всё это время Адриана боролась с самой собой. С липки ощущение леденящего страха перед Лордом Тьмы и собственной смертью. С ужасом из детских кошмаров и страхов из сказок про генералов Тай’Фера. С желание забиться в угол и зарыдать так протяжно как она могла. Страх сковал её тело. Её душу. Он смотрела, как кровь стекает с тела Найта Акселя и понимала, что молитвы здесь не помогут, что Айдан не придёт и не спасёт из обоих. Её нужно было что-то делать. Ей нужно было разбить ледяные оковы, что окутали её с ног до головы. Кинжал Снов теперь сам крепился к её руке, рвался к плоти, верещал в её голове тысячью голосами: «Убей! Убей отродье! Убей Тень в его сне! Кровь сладка!»

Она же ведь СтоннКассел. Дочка Чёрного Грифона. Внучка Эфеса Солнца, Драконоборца! Ноги истекали кровью и вовсе её не держали. Но из последних сил она встала и вот момент, когда Тень Предателя играючи решил убить Найта, она вонзила Кинжал Снов встык между лавовым орнаментом и доспешной пластиной, разрезая спину в районе позвонка. Найт лишь подался вперед, слабо и медленно, но этого хватило, чтобы его клинок вошёл в живот Лорда Тьмы.

***

Даже у Тени Предателя был свой сон, который он переживал ночь за ночью. День, когда Харгодор принял это прозвище.

Проклятый Лок-Хай’Эред! Во всё был виноват этот надменный, самовлюблённый и тщеславный Царь Рассвета. Некогда Харгодор был великим полководцем, он был человеком, который вёл войска Света против орд ир-меров при битве за Кардинийское Ущелье, в те времена, которые сейчас зовутся Легендарной Эрой.

Харгодор был полководцем. Он был стратегом и воеводой, который мог привести живых и чистых от скверны к победе! Но нет! Войсками командовал именно он, Лок-Хай’Эред! Извечно он был главным. Он родился на час раньше Харгодора, он женился на женщине, которую Харгодор любил всем сердцем. Сколько бы Харгодор не выступал, Эред всегда делал это лучше, какие обворожительные речи и легендарные подвиги не совершал Харгодор, Эред делал это лучше. Сколько бы признаний и наград не собирали его трактаты и книги, книги Эреда собирали много больше признаний и наград!

Последней каплей стал день, когда решающую битву против Макара возглавил самонадеянный и слишком самоуверенный Эред. Он повёл войска в самоубийственную атаку, получив тем самым звание героя, а Харгодор, поведший войска в удар по флангу, был наречён трусом и слабаком! Изо дня в день он видел один и тот же сон.

Поля в Кардиние усеянные трупами. Люди кричат имя Эреда, который только что победил в дуэли брата, Макара. Они скандируют, заворожённые его славой. А Харгодора бранят как бродячего пса, прибившегося с королевской гончей. Он всем сердцем ненавидел Эреда, даже после того как он стал генералом Ненасытного, в бой он шёл с одной целью. Убить растреклятого Царя Рассвета! Даже в Тени он остался Тенью Предателя, но более это ему не мешало. Цель его была ясна: лишить Эреда первенства, даже после смерти.

Тень Предателя захлебнулся своей кровью, темной как самая чёрная смоль. Найт видел лишь усмешку в глаза этого существа, а Адриана видела сны, что являлись Лорду Тьмы. Выдернув кинжал из его спины, Девушка упало на чёрный мрамор, и тот раскололся, руша границы сны. Последнее, что она и Найт видели, это пустота, где тело Харгодора лежало в луже скверной крови, хохоча, как хохочут безумцы, что видят в своих фантазиях то, что желают видеть.

Она видела его сны. Его ненависть. Злобу и гнев. Во снах он хозяйничал, не позволяя никому входить в свои сны. Что если, ранив его, она лишь открыла его сознание, сделала с ним тоже, что и он делал с ними? Она напугала его, в действительности ранив, а не убив? Лишь адамантит может убить Лорда Тьмы. Адриана лишила его возможности ходить по снам, и вновь царствовать в чужих умах, кошмаря людей. Если так считать, то это была её первая победа.

Глава 18. Пар и жар

Было решено расширить главу в виду моей долбанутости Гарет резко отклонился в сторону. СтоннКассел-средний изловчился и резким выпадом вонзил меч в бок чёрного легиона. Угораздило же их уже пятый, если не десятый час находится в осаде шахтёрского городка.

«Вепрь в ударе» и Гарет напрыгивает на врага, сталкивая того на колья. «Крылья Аиста» и капитан отходит назад, расправив руки для следующего удара. Капитан Кинхарта столкнулся с капитаном Уэйстека, чьи наплечники были обрамлены соответствующим орнаментом воинского чина северо-восточного Кровогорья.

Хватило доли секунды. Секира чёрного легионера со свистом разрезала воздух, и Гарет подался вперед, как «Кот в охоте». На таком расстоянии было бы неудобно, даже глупо быть мечом и СтоннКассел бьёт лбом о лоб. Капитан Уэйстека шагает назад. Два тяжелых шага дали Гарету преимущество. Выставив клинок так, чтобы его лезвие при ударе выкрутило древко секиры, капитан красного легиона взмахивает клинком, и капитан Уэйстека так неловко подставляет открывшееся горло для кулака противника. Гарет бьёт, что есть мочи и опрокидывает врага наземь, вонзая клинок во всё тоже открытое горло.

Звук битвы заполняет собою уши. Лязг стали противно режет слух, крики живых и стоны умирающих перемешиваются в какофонию, в которой еле слышно до него доносятся приказы офицеров. Горло с болью першит, и отдаёт железным привкусом. Ноги и без того подкашиваются от усталости, вызванной безостановочными стычками. Чёрные Легионы всерьёз вознамерились овладеть этим шахтёрским пунктом, что категорически не входило в планы Гарета. Берн Сорт принял удар третьего вражеского топора и в какой-то момент просто зашагал назад, под натиском четвёртого легионера.

Гарет влетел в бока отряду из пятерых солдат, разрубая плоть и сталь подобно вихрю из кинжалов. Капитан шахтёрского городка, к его чести, быстро среагировал и подкосил ноги двум противника. Те с рёвом завалились на землю, и Гарет умело скакнул назад. Пятеро полегли, залитые кровью, грязью и дерьмом.

Весь день солдаты Уэйстека как остервенелые лезли к Шахте Тёмные Глубины. Если Орин там что-то нашёл, значит, Ааронт знает, что там есть весь, которая может помочь в войне. Потому-то он послал сюда целый легион три тысячи солдат. Две с половиной тысячи гаретовых подопечных рассредоточились вокруг частокола острога, ведя бои небольшими стычками то тут то там.

Гарет отдал три приказа. Первый – отступить при прорыве обороны городка. Второй – Вал и Сурана Маилаулы отправлялись за Орином, чтобы его поторопить, потому что помереть на склонах богами забытой горы никому не хотелось. Третий – гонцы рванули через перевал, чтобы найти Айзору Трайден, Пауля Дейна, чтобы те привели Рахвариона Мудрого, в конце-то концов!

Устало стерев кровь с лица, Гарет и Берн возглавили отряд красных легионеров, к которым присоединились шахтёры, вооруженные кирками, топорами и клевцами. Помирать здесь никому не хотелось. Послышались рожки врага. Чёрные легионеры отходили назад с целью перегруппироваться и напасть клином с новой силой. Значит, и у Пятнадцатого Легиона было время перегруппироваться.

– Слушай сюда, легионеры! Отнести раненных к позициям у входа в шахту, всех живы и целых на передовую, держать улочки города любой ценой! Живо, живо! – зычный голос командира получался не столь громогласным, сколь похожим на приглушенный рык, отчего солдаты, услышавшие его слова, поспешили исполнить приказ безукоризненно.

– Капитан! – один из шахтёров, заляпанный кровь и ошмётками черепа с мозгами подбежал к нему, с горящими глазами.

– Чего тебе, староста бригады? – Берн Сорт первым ответил

– Враг нас сметёт, может того, огоньку подадим? – спросил средних лет парень

– Гарет, у нас есть горшки с горящей взрывной смесью, мы как-то только сейчас вспомнили про неё. Она рвёт камень в щебёнку, а нашим ребятам не привыкать под носом у смерти лазать, они сейчас закинут горшки в воронки и как эти чёрные твари пойдут, мы их и подорвём! – капитан шахтёрского городка, по всей видимости, тоже был потомственным шахтёром, раз одобрял подобную идею. Одного частокол уже горел, а значит, уэйстеканцы прорвутся к ним и начнётся бойня, если не свалка, между бараков шахтёров.

– Делай своё подрывное дело, бригадир. Сорт, собирай своих и моих у шахты, будем отступать. – Гарет сплюнул кровь себе под ноги. Всё-таки где-то его да задели! Усмехнувшись резкой боли в висках и ногах, Гарет отошёл в сторонку, и когда его солдаты отходили к возвышенному склону, ведущему в шахту, он присел на обтёсанный камешек, чуть прикрыв глаза.

Почему сейчас? Почему именно сейчас он вспомнил об Алетре Рейн? Тяжело неверное, быть женой легионера, тем более тяжело быть любовницей капитана, для которого битва – мать, война – жена, а легионеры – чада, которых нужно уму разуму учить? Нет, их с Алетрой отношения нельзя было назвать нормальным, тем более – примерными. Они расходились, попав под горячие руки друг друга, на костях пращуров обещая, что больше не сойдутся. Они сходились, страстно мирившись, вновь расходились. Гарету было интересно, где сейчас его Алетра, где она, что сейчас делает, думает ли о нём, раскладывает ли на него свои карты. Эту привычку леди Рейн капитан СтоннКассел любил больше всего, потому что привыкал к ней дольше всего.

Он чувствовал холод и страх. Что он больше не надышится этим воздухом, не насмотреться на это небо. Не увидит свою Алетру Рейн, не прикоснётся к ней. Не вдохнёт пьянящий аромат волос. Он как будто уснул, буквально на пару секунд, но этого хватило, чтобы проснуться и почувствовать себя самым бодрым рубакой на всём Зантаре.

Во сне он видел горящий Кинхарт. Тела родных и близких. И Айдана, стоящего над телами людей. Айдан смотрел на него и просил простить. Смотрел с надеждой, молил убить его. Гарет стоял на коленях, словного ноги его давным-давно отрубили.

– Дядя! Проснись! Это всё кошмар! – он обернулся и увидел Адриану с кинжалом в руках

– Умоляю, проснись. –

Гарет медлил. Вот он стоял в Чертогах Джерона, вот моргнул, и вот стоял посреди площади Джейстена, на которой раскладывали в ряды тела убитых. Кого-то невозможно было узнать, кого-то разрубили пополам, кто-то умирал с отрубленными конечностями и вспоротыми животами. Кто-то был изувечен так, что тело было похоже не на тело, а на смесь костей и порубленного в фарш мяса.

Он видел многое за свою жизнь. Видел смерть в самых разных её проявлениях. Но теперь, за смертью следовала безысходность. Кровогорья больше не было, Империя умирает, а все его близкие сгинут навсегда. Гарет чуть не с самого рождения ходил строевым шагом. Он был прирождённым легионером. Он был истинным капитаном, но он так же был человеком, со своими слабостями и страхами. И это пугало его до мурашек.

Когда же он увидел тело Алетры, он приложил титанические усилия, чтобы не дрогнуть. Ему хотелось выть, орать, рвать на себе волосы, кричать и биться в истерике, но что-то внутри него не позволяло ему этого сделать, даже тогда, когда он понимал, что его никто не видит. Он лишь присел на колени перед Алетрой и прикрыл её холодные веки, поцеловав длинный, чистый лоб. В руках его леди Рейн лежал меч из адамантита. Этого Гарету было достаточно. Подняв клинок, тяжелый от толстого и красного слоя крови, он обхватил его обеими руками, плоской стороной, прижимая ко лбу.

Заставив себя проснуться, он понял, что враг уже был готов идти в последний штурм. Солдаты легиона отступили к шахте, некоторые уже оттащили туда раненных. На убитых времени не было. Гарет поднялся и подошёл к солдат, уже готовым выставить щиты. Берн Сорт вручил ему лук с горящей стрелой.

– Один взрыв подорвёт всю округу! Давай, СтоннКассел! –

Глупый план. Должно сработать.

Гарет натягивает тетиву, наконечник стрелы полыхает, языка пламени ждут, когда смогут окутать бочку со смолой и лежащие рядом взрывные реагенты. Солдаты Уэйстека пробивают ворота и твёрдым маршем железных щитов идут на них. СтоннКассел ждёт. Ждёт, когда чёрные латы ступят непозволительно близко, так, чтобы между ними оставалось два полуторных клинка. Он спускает стрелу, и язык пламени искрит, поджигая смоль и реагент. Пламя ревёт подобно дракону. Земля трясётся под их ногами, стонет, распаханная от взрыва. Огненным кольцом из туч окутывает огонь городок при шахте.

***

– Я, блять, этих гномов в метр с шапкой ещё на метр укорочу! – Орин злобно прорычал, когда зрение вновь вернулось к нему

– И Ааронта Тангера на метр с той же шапкой порежу! – воскликнул старший лорд СтоннКассел. Где-то час отряд экспедиции пытался оклематься от ошеломительного потока пара. Перед глазами всё выглядело размытым, как будто они смотрели на мир через толщу воды. Орин злобно дрожала, когда на их след вышли Вал и Сурана. Уставшие и окровавленные, они поведали о том, что Гарет держит натиск Уйэстека, а значит, у Орина было всё меньше и меньше времени. Что-то здесь было. Что-то, что могло бы переломить ход этой битвы. Оклемавшись, Орин повёл отряд из восемнадцати человек через ворота в правом проходе, открывшиеся сразу после того, как растреклятая троица гномов ускользнула в проходе, что вел вверх и налево.

Они быстро прошли по коридорам, чьи стены перекрывались решёткой, за которой стекала яркая и горячая лава. Насладиться этим зрелищем могли разве что Эльнора, да Вал с Сураной, потому что остальной отряд двигался чуть ли не на ощупь.

В конечном итоге они вышли наподобие арены, усеянной скелетами гномов в резных доспехах и кусками камней, покрытыми странными рунами. Один из таких камней был высечен в виде гномьего лица. Щурясь от боли и ожогов, Орин рассмотрел одну из таких голов. В учебниках такие создания описывались как големы. Живая энергия в неживой оболочке из камня, грязи или же металла.

Внезапно на кольцевых трибунах зажглись факела, освещая ступени трибун и место, откуда вещал глава этих гладиаторских боёв. Это и вправду была арена, ведь решётки-ворота поднимались и из тьмы казарм гномов на бой выходили массивные каменные статую, в полтора раза выше самого высокого человека и в пол раза шире самого широкого дуба в Иронале. Покрытые витыми рунами на сером камне, эти создания были статуями, в которых хранилась элементарная энергия. В одних огонь. В других земля. Увы, из воздуха и воды невозможно было создать голема, но и без них, шансы выживание «экспедиции» заметно поубавились.

– Добро пожаловать в Забытую Кузню! В её амфитеатр! – Доген, глава предательской троицы стоял во главе трибуны, встав, наверное, на подставку, что бы выглядывать из-за некой панели с рычагами и кнопками.

– Слазь, сука, поймаю же! – прокричал Орин, смотря чуть в сторону от нужного места. Сейчас он смотрел на мир и только факела выделялись из всего это мыльного «пейзажа»

– Молчать! – прокричал Доген, и словно поддерживая его, где-то прогремел взрыв.

– Фартуморг. Город изобретателей и мечтателей. Мои соотечественники желали скинуть оковы Драконьей Гегемонии, потому то и бежали вглубь неизведанных во второй эре земель. Здесь, в недрах горы, они построили город, в котором им были чужды законы Трехградия. Здесь они отдали свои души, чтобы содрать армии из рун и камня, но самой великой мечтой, что засела в подкорке у каждого из них была такова: поймать живого дракона и поставить на нём опыты, как драконы ставили опыты на гномах и эльфах в своих логовах. И, опережая наши игры, я скажу вам. Это у них получилось. Пусть же достойнейший из вас примут смерть от Аларанта Облитого Золотом! Големы! Убить! – Доген злостно захохотал, и големы, окружив отряд в кольцо, медленно зашагали, нагревая под собой землю.

– Если у кого-то есть идеи, лучше предлагать их сейчас! – воскликнул Вал, обнажая клинок. Все остальные последовали его примеру.

***

Эльнора протяжно завопила и вознесла правую руку над головой. Ещё в Зиккурате Ин-ар-Хартум он сумела отчистить некромантию от скверны Ненасытного. Если быть точной, она убрала ту чёрную нить из белого полотна, белой магической нитки, что питала магию Жизни и Смерти.

Потоки зеленой энергии окутали её как плетения колеса, как вихри из огня окутывают дракона, так и они впились в мертвые, давно покрывшиеся плесенью скелеты гномов, что боролись здесь за свою жизнь. Впились, подобно шупам из тьмы и скверного огня. Но это было совсем другим явлением. Проникая в саму сущность скелета, энергия Смерти и Жизни заставляла пустые черепные глазницы гореть ярко-зелёным огнём.

Безвольно лежавшие на каменном полу золотого цвета, скелеты поднялись на ноги, взяв своими костяшками поржавевшее оружие. Големы безмолвно обернулись и застыли. Скелеты гномов стучали печами о щиты и, заревев как можно громче, как вопят вурдалаки в Зиккурате, они накинулись на големов, поменьше мере отрядом в пять десятков.

Доген, Тилока и Гревом заворошились на трибуне и принялись дергать рычаги в бешеном беспорядке. На арене образовался хаос. Мертвецы били големов, големы своими кулаками крошили истлевшие кости, плиты камня под их ногами содрогались и двигались, выплёскивая струи пламени. Отряд экспедиции скакал как зайцы, от плите к плите, вертясь под ногами големов, как комары.

Орин метнулся вперед, когда Вал специально уронил Сурану, придавив её собой, чтобы так не погибла от размашистого удара голема. Орин успел схватить Эльнору за руку, и оба они упал на бок, перекатившись вправо, оказавшись в метре от горящей плиты. Некромантка сверкнула бледными глазами, и обернулась на крики. Всё же кого-то из отряда вверенного Гаретом Орину достали. Послышался характерные звуки ломающихся костей и предсмертного вскрика.

Из восемнадцати человек, до ворот, что вели к казармам этой арены, добрались лишь пятеро. Вал и Сурана получили небольшие ожоги, Эльнора и Орин уже могли нормально видеть, а Сэм Трайден до сих пор шёл на ощупь. Он успел вовремя отклонить лицо от струи пламени, но усы, борода и брови теперь отсутствовали на его лице.

– Сука, я этих гномов на шашлык пущу! – прорычал чёрный легионер.

– Будет тебе шашлык, но сначала, я их укорочу – вторил ему Орин, поднимаясь с холодного полка казарм.

Отряд как можно быстрее двинулся на поиски лестницы, ведущей на трибуну. Големы преследовали их, пусть теперь эти тварей было лишь двое, но двигались они без остановки, нагоняя их с каждой минутой. Бегая как мыши от кошек, отряд в пять человек в конечном итоге вышел на трибуну, где троица гномов во всю ярость и безысходность крутила рычаги и жала кнопки.

– Лорд-Ор-СтоннКассел, постой, мы можем всё объяснить… – начала слёзно молить Тилока, пока Гревом копался в мешках с взрывчатыми реагентами. Эльнора, что есть силы, подняла гномиху в воздух и швырнула на арену, прямо на горящие каменные плиты. Кудрявая Тилока заверещала, так, что кровь в жилах стыла. Так же Эльнора поступила и с Гревомом. Лишь лысый Доген остановился у последнего рычага длинной светящейся панели.

– Узри же, человек, творение моего народа! Столько лет я искал Аларанта Облитого Золотом! И вам нужно было всё испортить! Проклятые люди, вечно вы портите! Я бы мог стать величайшим Искателем Легенд! –

– Станешь хладным трупом! – зарычал Орин, порядком уставший от всего этого. Он уже намеривался разрубить гнома пополам, но подскочивший со спины голем нанёс удар своего твердого кулака ему прямо под коленку, сломав кость в районе икры. Вали и Сурана в последний момент успели схватить лорда СтоннКассела и откинули его в сторону, заслонившись от очередного удара кулака своими щитами. Удар получился страшным. Оковка щитов разлетелась в щепки, и петь бы под крыльями Отцов и Матерей Основателей супругам Маилаулами, если бы Сэм Трайден не налетел на голема, что был подобен земляным наростам и сталактитам, вонзая свой клинок в его землянистое тело. Голем лишь чуть пошатнулся, но этого хватило, чтобы Вал и Сурана накинулись на него, и всеобщими усилиями скинула с трибуны. Доген времени не терял, а потому дернул рычаг.

Пол арены затрясся, и разверзнулся, раздвигая массивные камни на две части. Там, из тёмных глубин поднималась платформа, где был заточён дракон, облитый золотом.

***

Солдаты Уэйстека всё напирали и напирали. Даже после подрыва шахтёрского города эти упрямые воины шли на штурм шахты, как остервенелые безумцы, гонимые плеть. Ненасытного. Стоило отметить их выдержку. После потери почти четверти своего состава, они без конца ломились в шахту, намереваясь похоронить красных легионеров в этих тоннелях. Отряды красного легиона продолжали держать оборону в тоннелях шахты, так как завалить Тёмные Глубины было бы суицидальным решением, и очередную идею с подрывом опор было решено отбросить на самый крайний случай.

Линия обороны всё-таки была прорвана. Отряды лихих вояк ворвались в тоннели, но встреченное ими сопротивление преломило их отчаянную атаку, и теперь главный ход шахты оказался местом большой стычки, где ни одна из сторон не могла взять преимущество, так как красные легионеры не желали помирать в шахтах, а чёрных легионеров подстегивали приказы командиров. С одним из таких и столкнулся Гарет. В Общей стычке он нос к носу оказался с ревущим лейтенантом Уэйстека, уж больно ретивым в плане организации атаки.

Уперевшись щитом в чужой щит, Гарет мог учуять что ел его враг на обед, и чем он это запивал. Сильный удар о щит не дал капитану развить былой успех и сейчас он кидал в сторону кинхартца разные проклятья. СтоннКассел-средний не стал ничего отвечать, а лишь поднажал, приложив весомое усилие, чтобы оттеснить уэйстекца хотя бы на шаг назад. Это у него получилось, и меч вонзился прямо в пах врага. Горластый чёрный легионер перестал орать и лишь тихо скулил, упав на холодный камень.