Текст книги "Темный грех (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 34
– Я проголодалась.
Я оборачиваюсь, мои глаза нацеливаются на обладателя крошечного голоса. Лючия стоит на пороге, наклонив голову набок, и с интересом наблюдает за мной широко раскрытыми светлыми глазами. Мои глаза. Мое сердце колотится так сильно и быстро, что я почти ощущаю каждый удар по внутренней поверхности своих ребер. Наш ребенок. Моя дочь. Меня одолевает желание заключить ее в объятия. Но я слишком взволнован, чтобы что-то предпринять.
Вчера вечером Нера рассказала мне все о Лючии. А позже она рассказала мне, как стала главой "Коза Ностры" в Бостоне. Последние три года она жила как в чертовом кошмаре, и хотя она не говорила об этом вслух, я знаю, что она добровольно погрузилась в это дерьмо, чтобы защитить нашу маленькую девочку. Она должна была быть сильной, и она была такой. Мой бесстрашный тигренок.
После того как Нера уснула, я выскользнул из спальни и на цыпочках прокрался в соседнюю комнату. Я стоял в дверях и наблюдал за спящей Лючией. Я не решился подойти ближе, просто слушал, как она дышит, свернувшись калачиком под пушистым желтым одеялом. Потом, около трех часов ночи, я присел у кровати моей малышки и стал наблюдать за ее ангельским личиком. Она выглядит так же, как Нера, когда спит. Я никогда не видел более прекрасного зрелища.
Моя дочь.
Мне казалось, что я наблюдаю за чудом. Как могло произойти от меня нечто столь совершенное и невинное? Не испорчу ли я ее, если прикоснусь к ней? Неужели я запятнаю ее своими грехами?
Ее крошечная рука лежала на подушке, и мне хотелось протянуть ее и взять в свою. Тоска была настолько сильной, что мне пришлось ухватиться за раму кровати, чтобы мои руки не потянулись к ней без принуждения. Когда я наконец заставил себя уйти, я не смог продержаться и пятнадцати минут. Я вернулся и провел остаток ночи, наблюдая за сном Лючии. Как только рассвело, я вернулся в спальню Неры, боясь, что дочь испугается, если проснется и увидит меня рядом с собой.
– Я хочу есть, Рапунцель-бой. – Еще один крошечный шепот, но уже более решительный, чем раньше.
Я моргнул. Рапунцель-бой? Наверное, дело в волосах. Я только что принял душ и не заплел косу, как обычно. Лючия наморщила свой крошечный носик и, развернувшись, побежала прочь. Я бросаюсь за ней.
Плюшевый ковер заглушает звук ее маленьких ножек, когда она спешит на кухню и останавливается рядом со стульчиком, стоящим у барной стойки. Она смотрит на меня и поднимает руку, в которой зажат плюшевый мишка. Она предлагает мне свою игрушку?
– Подними меня, – говорит она, подпрыгивая на цыпочках.
Я не понимаю, о чем она спрашивает, и чувствую себя полным идиотом.
– Хочу есть. Подними меня.
Мой взгляд метался между стульчиком и дочерью. У меня трясутся руки, когда я наклоняюсь, чтобы обхватить ее за талию и поднять. Я никогда не держал ребенка на руках и ужасно боюсь уронить ее или ненароком причинить ей какую-нибудь боль. Как можно осторожнее я сажаю Лючию на стульчик и бросаю отчаянный взгляд в сторону двери Неры. И что теперь? Должен ли я пойти и разбудить ее? Или я должен… Ай.
– Я хочу есть, Рапунцель-бой. – Лючия улыбается мне, дергая мои волосы.
– Ладно. Что ты хочешь съесть?
– Печенье! – Ее улыбка расширяется. – И кетчуп.
– Хм… Эти две вещи не сочетаются. И я не думаю, что в печенье достаточно питательных веществ. Я имею в виду… они не полезны для детей.
Лючия нахмуривает брови, ее глаза сужаются.
– Я не ребенок. – Еще один рывок за волосы. – Я девочка.
– Да, ну… Хм… Хочешь яичницу? – Я спрашиваю. Это одно из немногих блюд, которые я умею готовить.
– Нет.
– Сосиски?
Она качает головой, на ее милом лице написано отвращение.
– Гадость.
– Сэндвич?
– Я хочу печенье, Рапунцель-бой. И кетчуп. И соленые огурцы.
Я снова смотрю на закрытую дверь Неры, но помощь не приходит.
– Хорошо. Я посмотрю.
Я нахожу в одном из шкафов коробку с медовым печеньем, достаю из холодильника кетчуп и банку маринованных огурцов. На стойке рядом с раковиной сушится пара маленьких тарелочек с мультяшными героями. Я беру один, кладу на него несколько печений и ставлю его и кетчуп перед Лючией на барную стойку. Банку с огурцами я оставляю на прилавке.
Лючия открывает бутылочку с кетчупом и выливает по меньшей мере половину содержимого на печенье. Затем она достает из кучи одну из вафель и начинает откусывать от нее. Я сажусь по другую сторону барной стойки и смотрю на свою малышку. Ее стул весь в красных пятнах, как и верхняя часть пижамы. У нее все лицо в кетчупе.
Тигренок меня убьет.
Я беру бумажное полотенце с держателя слева и начинаю вытирать Лючию, пока она следит за каждым моим движением своими любопытными глазками. Закончив с креслом, я отрываю еще несколько листов бумажного полотенца, чтобы вытереть ее лицо. Моя рука уже на полпути к ней, когда я останавливаю себя. Текстура полотенца кажется слишком жесткой для ее нежной кожи. Не найдя лучшего варианта, я бросаю салфетки и очень медленно протягиваю руку, намереваясь стереть мазок кетчупа с ее маленькой щечки одним лишь большим пальцем.
Лючия замирает. Я тоже замираю. Паника взрывается в моем организме.
Я напугал ее.
– Прости, я… – Я начинаю отстраняться, в то время как боль, острее, чем все, что я когда-либо чувствовал, пронзает мою грудь.
– Ты забыл мои огурцы, – ворчит Лючия, хватая мою руку обеими своими. Она держит мои указательный палец и мизинец, притягивая их к своему лицу. Мое сердце перестает биться, когда она закрывает рот моей рукой, вытирая лицо ладонью, словно полотенцем, чтобы стереть пятна от кетчупа. Когда она заканчивает, она выглядит еще хуже, чем раньше, с красными пятнами по всему носу и даже на лбу.
– Мамочка не любит, когда я так делаю, – заявляет она и одаривает меня зубастой ухмылкой. – Мне это очень нравится.
Я сглатываю и смотрю вниз, где она все еще держится за меня. Такая крошечная. Как ее пальцы могут быть такими крошечными? Я убираю большой палец и поглаживаю ее маленький кулачок.
Моя дочь.
Осторожно поворачиваю руку и беру один из ее пальцев в свою, поглаживая липкие маленькие пальчики.
– Хочешь поиграть в парикмахера? —
Не отрывая взгляда от драгоценного сокровища на своей ладони, я наклоняюсь и целую покрытые кетчупом кончики. И киваю.
Я плыву в этой бесплотной пустоте между бодрствованием и дремотой, пока в комнату не проникает слабый сквозняк из оставленной слегка приоткрытой балконной двери. По моей обнаженной плоти пробегает холодок. Когда я прогоняю сон, на мгновение в моей голове наступает блаженная пустота, но затем на меня разом обрушиваются события вчерашнего дня.
Я переворачиваюсь и смотрю на другую сторону кровати. Простыни смяты, но Кая там нет. Паника сжимает меня в ледяной кулак, и несколько секунд я могу лишь смотреть на вмятину на подушке. Мгновение спустя я выскакиваю из-под одеяла и бегу через спальню. Я распахиваю дверь, едва не разбив ее о соседнюю стену, и бросаюсь внутрь, но останавливаюсь на пороге.
Кай сидит на полу перед диваном, прислонившись спиной к мягкому краю. Одна его рука поднята под неудобным углом и держит круглую плетеную корзину, переполненную резинками, заколками и другими аксессуарами для волос Лючии. Моя дочь сидит позади него, на краю дивана, прикусив нижнюю губу своими милыми молочными зубками, пытается закрепить огромный розовый шелковый цветок на макушке головы отца. Тем временем большая часть волос Кая – за исключением узкого, неумело завязанного хвостика, в беспорядке свисающего сзади, – свободно рассыпалась по его лицу. Мое бедное сердце трепещет, когда я вижу, как мой демон стоит абсолютно неподвижно, а его широко открытые глаза, выглядывающие из-за прядей, бешено мечутся по комнате.
– Я нашла их на кухне час назад, – говорит Зара рядом со мной. Я даже не заметила ее присутствия, слишком увлеченная зрелищем в гостиной. – Судя по всему, Лючия проснулась и пошла в твою спальню. Поскольку ты еще спала, она попросила его принести ей завтрак.
Я прижимаю руку к сердцу и сглатываю.
– Что он делал?
– Я нашла коробку печенья, кетчуп и банку маринованных огурцов. Надеюсь, он не дал ей все это одновременно. – Она наклоняет голову в сторону мужчины, о котором идет речь. – Не думаю, что он часто общался с детьми. Посмотри на его лицо. Похоже, он совершенно напуган.
– Да. – Я смаргиваю слезы, грозящие пролиться. – Вчера вечером я сказала ему правду.
– Почему?
– Никакой лжи. Только секреты. – Я улыбаюсь, а затем уточняю, когда Зара бросает на меня растерянный взгляд. – Это было нашей фишкой с самого начала. Но больше нет. Больше никаких секретов.
Зара кивает.
– Ты собираешься увидеться с Массимо сегодня?
– Завтра. После обеда я встречаюсь с инвесторами в казино Bay View. – Я смотрю на нее. – Ты все еще не хочешь рассказать мне, что происходит между вами?
– Последний раз я видела Массимо только на похоронах нашего отца. Если не считать старых фотографий, я даже не знала, как выглядел наш сводный брат до этого. Что может быть между нами, Нера? – Ее голос сухой и слегка дрожит. – Мне нужно закончить брючный костюм для Дании сегодня вечером. Ты вернешься к ужину?
– Да. – Я обхватываю ее за талию и крепко обнимаю. – Спасибо, что помогаешь мне заботиться о дочери.
– Всегда. – Она обнимает меня в ответ и направляется к обеденному столу, ее внимание сразу же обращается к странице в альбоме для рисования.
Я прислоняюсь плечом к дверному косяку, наблюдая, как мой демон вручает Лючии расческу принцессы Диснея. Его глаза встречаются с моими и замирают, когда наша дочь поднимает прядь его длинных волос и начинает зачесывать их назад.
ГЛАВА 35
– Что происходит? – спрашиваю я, когда шесть огромных внедорожников делают разворот на подъездной дорожке и паркуются в идеальную линию, бок о бок.
– Сицилийцы опаздывают, – говорит Кай и обхватывает меня за талию, притягивая к себе.
Двери всех внедорожников, кроме одного, открываются одновременно. Мужчины в черной тактической одежде выходят из машин и выстраиваются рядом друг с другом вдоль края дороги. Их двадцать, и каждый мужчина несет несколько видов оружия, пристегнутых к телу.
– Сицилийцы? – Я смотрю на маленькую армию на своей дороге. – Те самые сицилийцы, которые пытались меня убить?
– Да. Ошибка, которую я никогда не забуду.
Водительская дверь ведущего внедорожника открывается, и из него выходит высокий, мускулистый мужчина. На нем серый костюм-тройка с черной рубашкой и черным галстуком. Сицилиец оглядывается по сторонам и направляется к нам, засунув руки в карманы брюк. Темные солнцезащитные очки затеняют его глаза, но этот аксессуар не может скрыть, что с его лицом что-то не так. Кожа на его подбородке и щеках выглядит изуродованной, поэтому трудно определить его возраст, но все остальное говорит о том, что он молод. Вероятно, лет двадцати пяти. Оружия у него вроде бы нет, но взгляд Кая прикован к нему, словно именно этот человек представляет наибольшую угрозу, а не взвод вооруженных наемников.
– Ты опоздал, Рафаэль, – рявкает Кай.
– Мои извинения, – говорит новоприбывший. – Вы просили двадцать человек. Мне пришлось снять команду с работы, запланированной на вторую половину дня. Это потребовало корректировки логистики.
– Бросаешь работу?
– Конечно, нет. Я сам займусь этим контрактом. – Парень снимает солнцезащитные очки и поворачивается ко мне. Я едва сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. Его лицо покрыто шрамами и ссадинами, как будто его растерзал дикий зверь. Он изучает меня своим проницательным взглядом, глазами, которые, кажется, являются единственной его чертой, которая осталась нетронутой. – Я очень сожалею о недоразумении, которое произошло две ночи назад. Мы и понятия не имели, что в контракте, который мы приняли, фигурирует девушка Мазура.
Прежде чем я успеваю ответить, свет отражается от серебряного лезвия. Я затаила дыхание, уставившись на злобный нож, который Кай приставил к шее парня. В том месте, где острие укололо мужчину, запеклась кровь, и тонкая струйка медленно сползает по холодной стали. Сицилиец даже не моргнул. Он смотрит на Кая и приподнимает бровь.
– Не смей пялиться на мою женщину, Рафаэль. – Голос моего демона негромкий, но полный угрозы. – Ты понял?
– Принято к сведению.
Кай медленно опускает нож.
– Я послал тебе чертежи дома и участка. Тебе лучше делать свою работу правильно, иначе я перебью всех твоих людей, а потом приду за тобой.
– Ваша семья в безопасности в наших руках. – Сицилиец снова надевает солнцезащитные очки, и мой взгляд останавливается на множестве шрамов, пересекающих его кожу от запястий до кончиков пальцев. Кивнув вооруженным парням, стоящим наготове, Рафаэль направляется к своей машине.
Люди расходятся. Пятеро подбегают к дому, занимая караульные позиции по углам и у входной двери. Двое уходят в служебные помещения, двухэтажное здание слева. А остальные разбегаются в разные стороны по лужайке, направляясь к стенам по периметру.
Лидер, Рафаэль, еще раз осматривается, садится за руль и уезжает.
– Что случилось с его лицом? – Я шепчу.
– Без понятия. За эти годы наши пути пересекались несколько раз. Впервые я встретил Рафаэля, когда выполнял работу для синдиката "Каморра", около десяти лет назад, может, чуть меньше. Он был еще ребенком, лет восемнадцати, наверное, и лицо у него было нормальное. Когда я встретил его снова через пару лет, он был таким же, – говорит Кай и направляет меня к своей машине.
– Итак, не расскажешь мне, почему ты расставил его людей по всему дому?
– Я не собираюсь рисковать жизнью своих девочек. Те придурки, которые у тебя работают в охране, не смогли бы охранять ни одну чертову библиотеку.
– Значит, ты нанял команду наемных убийц?
Он открывает передо мной дверь машины.
– Именно.
– И сколько это стоило? – спрашиваю я, пересаживаясь на пассажирское сиденье. – Сицилийцы дорого стоят.
– Немного больше, чем первоначальный контракт на убийство.
Я провожаю его взглядом, пока он огибает капот и садится на водительское место. Сумма, необходимая для найма небольшой частной армии такого калибра, должна быть безумной. Он упомянул, что за мою голову назначена награда в два миллиона, так что за это он должен был выложить как минимум два с половиной. Может, целых три. Это абсурдная плата, даже по меркам мафии.
– Ты заплатил три миллиона, или тебе удалось убедить их согласиться только на прибавку в пять пунктов?
Быстрым движением его пальцы захватывают мой подбородок. Он наклоняется, приближая свое лицо к моему.
– Безопасность тебя и моей дочери не имеет цены, – прорычал он, а затем прижался своим ртом к моему. – Оставь это, Нера.
– Никакой лжи. – Я беру его нижнюю губу между зубами и прикусываю. Жестко. – И больше никаких секретов.
Его глаза опасно вспыхивают. Он еще раз быстро целует меня в губы и заводит машину.
– Ноль, тигренок. Рафаэль принял новый контракт, добавив к нему защиту с нулем.
Я слежу за его профилем, пока он направляет машину по подъездной дорожке. Он никогда не лгал мне раньше, но я знаю, что сицилийцы не будут работать бесплатно. Мы уже почти подъехали к воротам, когда меня наконец осеняет. Ноль, добавленный к первоначальной цене. Двадцать миллионов.
– Расскажи мне о своих подчиненных, – говорит Кай, поворачивая. – Начни с блондина. Тот, кто был под кайфом на встрече.
– Армандо? – Мои глаза расширяются от удивления. – Он отвечает за солдат, которые собирают долги. Его отец – один из наших инвесторов и настоял на том, чтобы Батиста сделал его сына капо. Я и не знала, что Армандо принимает наркотики.
– Мутный взгляд. Насморк. Его костюм был на два размера больше. Должно быть, он сильно похудел за последнее время. И он судорожно одергивал рукава, натягивая их, скорее всего, чтобы скрыть царапины. Он героиновый наркоман. Между пальцами следы от игл, значит, он употреблял наркотики много лет.
– Я ничего такого не замечала.
– Может быть, я не очень хорошо читаю текст, но я умею читать людей, – говорит Кай. – Наркомания требует денег. Наркоман прибегает к любым средствам, чтобы достать деньги, если у него нет глубоких карманов. Если дражайший папочка настоял на работе, возможно, ему надоело, что сынок просаживает деньги, которые не зарабатывает сам. Я уверен, что блондин уже получает долю от долгов, которые собирает. Но будет ли ему выгодна твоя смерть, даже если у него каким-то образом хватит денег, чтобы заплатить награду?
– Убийство меня не откроет волшебным образом банк мафии, поэтому я не думаю, что деньги – это мотив. Тот, кто заказал мое убийство, сделал это из принципа. До меня ни одна женщина не занимала руководящую должность в Cosa Nostra. – Я откидываю голову назад и вздохнул. – Скорее всего, это один из старых членов. Они придерживаются своих традиций. Брио – тот, что в черных очках, – громче всех выступал против того, чтобы я заняла эту роль. Он руководит работой нашего казино, которое приносит немалый доход. А может, финансист Примо. Он занимается отмыванием денег и инвестициями. Он сидел слева от Эрнесто. Они оба легко могли позволить себе гонорар сицилийцев.
– А что насчет парня, который сидел справа от тебя?
– Сальво, лучший друг моего сводного брата. Он помогает мне с тех пор, как Массимо втянул меня в этот спектакль. Это не он.
– Мне не понравилось, как он на тебя смотрел. – Кай останавливается у фонаря и берет мой подбородок между пальцами. – Я не делюсь, Нера. Тебе лучше убедиться, что он не попадает в поле моего зрения, если ты хочешь, чтобы он продолжал дышать.
– Между мной и Сальво никогда ничего не было. Я не могу быть уверена, потому что он никогда не говорил об этом, но мне кажется, он влюблен в мою сестру.
– Плевать. В следующий раз, когда я увижу, что он смотрит на тебя, он умрет —. Кай захватывает мои губы своими.
* * *
Я вхожу в вестибюль нашего крупнейшего роскошного казино и делаю глубокий вдох. Потолок высокий, и здесь не менее тысячи квадратных футов практически пустого пространства, но мне все равно кажется, что стены смыкаются вокруг меня. Встреча с нашими инвесторами, может, и не такая нервная, как встреча с капо, но даже спустя почти четыре года она все еще вызывает у меня тревогу. Слишком много цифр. Слишком много деталей, которые нужно запомнить. Я всегда боюсь, что что-то забуду или упущу.
Имидж – это все в нашем мире. Если я потеряю видимость расчетливой и способной стервы, которой так старалась быть, они перестанут меня поддерживать. Без поддержки наших инвесторов капо объединятся и сместят меня с первого места. Если это случится, я стану добычей волков, и боюсь, что даже мой демон и армия наемников не смогут тогда уберечь нас с Лючией. Вот уже несколько месяцев я хожу на цыпочках между самообладанием и потерей рассудка, но теперь, когда я чувствую присутствие Кая, идущего на шаг позади, это не кажется таким уж ужасным.
Мужчина в ярком костюме огибает угол и направляется ко мне. Желчь поднимается у меня в горле, когда я наблюдаю за приближением Лотарио, на лице которого красуется большая наглая улыбка. Я забыла, что сейчас конец месяца и все управляющие казино будут присутствовать на сегодняшнем собрании. Включая моего мерзкого бывшего.
– Нера. – Лотарио спешит через весь зал ко мне, протягивая руку. – Мы вас ждали.
Он уже почти настигает меня, его конечность в нескольких дюймах от меня, когда рука Кая проскакивает через мое плечо. Дуло его пистолета упирается в переносицу Лотарио.
– Шаг. Назад.
– Нера? – Лотарио замирает, его глаза скрещиваются, уставившись на пистолет. – Что за…
Кай отводит пистолет и наносит Лотарио такой сильный удар в спину, что тот оказывается распростертым на полированном кафельном полу в нескольких футах от него.
– Для тебя это Донна Леоне, – говорит Кай и стреляет из пистолета. Осколки шифера взрываются рядом с рукой Лотарио. – Подойди к ней ближе, чем на десять футов, и это будет твое мозговое вещество.
Лотарио отползает немного назад, затем встает и начинает вытирать пыль со своих брюк. Его пальцы дрожат.
– Думаю, ты не знаком с моим новым начальником охраны, Лотарио. Советую тебе слушать все, что он говорит. – Я улыбаюсь и продолжаю идти через холл в направлении комнаты для совещаний. Кай подходит ко мне и обхватывает за талию.
Лотарио бросается за нами, держась ближе к стене слева.
– А… Что случилось с Эрнесто? – спрашивает он, пока его глаза перескакивают с лица Кая на его руку, лежащую на моем бедре.
– Кай решил, что Эрнесто не подходит на эту должность. Поэтому он сменил его. Навсегда. – Я жду, пока Лотарио не окажется за пределами слышимости, затем дергаю Кая за рукав и шепчу: – Для тебя это Донна Леоне?
– Мне нравится, как это звучит. – Он смотрит на меня сверху вниз, его губы растягиваются в маленькую ухмылку. – У тебя тоже были секреты. Тогда. Принцесса Коза Ностры, не меньше.
– Ты никогда не спрашивал, демон".
Лицо Кая опускается.
– Я знаю.
Конференц-зал, где проходят собрания, находится в дальнем конце игрового зала, и все время, пока я преодолеваю расстояние, я чувствую на себе множество взглядов. Большие золотые подвесные светильники светят на столы, покрытые зеленым войлоком. Смелый желтый узор на ковре сочетается с позолоченными рельефными украшениями на потолке, и мне кажется, что я попала в какой-то странный лабиринт и, возможно, не смогу выбраться. Еще рано, казино еще не открыто, но вокруг суетятся десятки сотрудников, убирая и подготавливая все к приходу клиентов, и при этом тайком поглядывают на меня. Я прихожу сюда по крайней мере раз в неделю, но впервые я здесь не как представитель Батисты, а как официальный лидер "Семьи Бостона". В здании нет окон, и, несмотря на огромные размеры помещения, мне кажется, что здесь не хватает воздуха.
Я останавливаюсь перед дубовыми двойными дверями с матовыми стеклянными панелями посередине и пытаюсь подавить дрожь. Желание развернуться и убежать становится непреодолимым. Моя пауза затягивается, и Кай крепче сжимает мою талию.
– Только скажи, – говорит он. – И я убью всех, кто находится внутри.
Я поднимаю голову и встречаю взгляд моего демона. Он выглядит расслабленным, как будто мы наслаждаемся ночью, но в его глазах – чистая угроза, и я могу сказать, что его предложение абсолютно серьезно.
Однажды, когда мы еще учились в школе, мы с Данией устроили ночевку и часами лежали на моей кровати и разговаривали о мальчиках. Я помню, как она говорила, что парень ее мечты был бы внимательным и милым, кем-то, кто баловал бы ее подарками и решал за нее все проблемы. Для моих подростковых ушей это звучало идеально. И, глядя в жесткие глаза Кая, я понимаю, что все-таки нашла мужчину своей мечты. Только он так же внимателен, как ураган, проносящийся над берегом и уничтожающий все на своем пути. Дикая, неудержимая сила, которая могла бы легко решить все мои проблемы, но которая предпочитает позволить мне самой разбираться со своим дерьмом, потому что я попросила его об этом.
– Не думаю, что в этом будет необходимость. – Я улыбаюсь и делаю шаг в комнату.
* * *
Два с половиной часа.
Я поднимаю глаза от распечатки доходов и встречаюсь взглядом с Каем. Он прислонился к стене у двери, на противоположной стороне зала заседаний. Менеджеры казино, сидящие по левую сторону длинного конференц-стола, спорят по деревянной поверхности с темными пятнами с инвесторами справа, которые требуют различных сокращений бюджета. Один из финансистов начинает кричать, что не будет вкладывать капитал в бизнес, который демонстрирует снижение доходов. Я сижу во главе стола, но такое ощущение, что я застряла в самом центре, и меня обстреливают с двух флангов.
Тревога, которую я испытывала еще до того, как переступила порог здания, возросла в несколько раз, но мне удавалось ее подавлять. Контроль. Уверенность. Сдержанность. Это все, что я позволила увидеть этим стервятникам, потому что именно таким человеком мне нужно быть здесь. Но в этот момент я чувствую, что сейчас лопну по швам, боюсь, что сломаюсь на их глазах. Я не хочу быть главной в этом цирке. Я никогда не хотела ни за что отвечать. Я просто хочу, чтобы все это исчезло, чтобы я могла отпустить себя и пережить свой срыв в одиночестве.
– Хватит, – рявкаю я. Мой голос звучит ровно, но то, что я чувствую, полностью противоречит этому состоянию. – Мы закончили.
– Что? – Лотарио поднимается со своего места в конце стола. – Завтра ко мне придут рабочие, чтобы обновить полы и светильники. Те деньги, которые вы выделили, не покроют и 10 процентов расходов.
– Тогда, полагаю, тебе нужно сократить расходы, – говорю я.
Лотарио продолжает спорить, требуя дополнительных средств. К крикам присоединились еще мужчины, их голоса сверлят дыры в моем мозгу. Я сглатываю, мои глаза снова находят Кая, который все еще сидит на том же месте. Наши взгляды встречаются, и на какую-то мимолетную секунду я позволяю ему увидеть панику, которую я испытываю. Он отталкивается от стены и лезет в куртку, доставая пистолет. Он поднимает руку к потолку, и в замкнутом пространстве раздается звук выстрела. Вычурная золотая люстра, уменьшенная копия тех, что висят в холле, обрушивается на столешницу.
В зале воцаряется абсолютная тишина. Инвесторы и менеджеры казино смотрят на Кая, раскрыв рты.
– Встреча окончена, – невозмутимо говорит он и скрещивает руки на груди, оставляя пистолет в руке в качестве едва заметного восклицательного знака к своему заявлению.
– Что…? Как он…? – Лотарио заикается, его глаза прикованы к рассыпающимся перед ним кристаллам. – Нера, это правда не…
Бах!
Стул Лотарио откидывается назад, а затем опрокидывается, и его тело ударяется об пол.
– Кто-нибудь еще хочет что-то добавить? – Мой демон обводит мужчин взглядом. – Нет? Тогда, пожалуйста, пожелайте донне Леоне хорошего дня и уходите.
Несколько секунд ничего не происходит, а затем все хватают со стола свои телефоны и органайзеры. Несколько голосов говорят: "Хорошего дня, донна Леоне", – эхом отражаясь от торопливого грохота.
– Уберите труп. – Кай жестом указывает на мужчину в светло-сером костюме, который запихивает свои бумаги в папку.
Тащить тело Лотарио приходится вдвоем: один держит руки, другой – ноги. Когда последний человек покидает комнату, а дубовые двойные двери с мягким щелчком закрываются, Кай поворачивается и запирает их.
– Это было интересно, – говорит он, пересекая комнату и направляясь ко мне. – Думаю, мне может понравиться бюрократическое дерьмо.
Я откидываюсь в кожаном кресле и закрываю глаза.
– Кажется, мы договорились, что ты перестанешь убивать моих людей без предварительного обсуждения со мной.
– Он вел себя неуважительно. Нечего обсуждать. – Я чувствую, как качается кресло, а затем его дыхание на моем лице. – Почему ты волновалась? Ты не уверена, что кто-то из этих идиотов ответственен за убийство?
– Нет. Этих парней интересуют только деньги. Пока они текут рекой, они не рискнут устраивать беспорядки. – Я закрываю глаза и вдыхаю его запах. – Я просто… Я не хочу постоянно контролировать каждую чертову вещь. Я не хочу принимать все решения. Иногда мне просто хочется отпустить ситуацию и хоть раз позволить кому-то другому быть главным.
Легкое прикосновение к моему лицу, грубые пальцы обводят контуры подбородка. Я открываю глаза и вижу, что мой демон наклонился ко мне, склонив голову на бок и опасно сверкнул глазами.
– Ты уверена, что хочешь именно этого, тигренок? – Его голос звучит глубже, чем обычно. Более хрипло. Точно так же, как это делает демон, заманивая смертного в грех.
– Да, – шепчу я. Я уверена, что он не предлагает мне просмотреть отчеты о доходах. – Но только если я буду безоговорочно доверять этому человеку.
– М-м-м… – Его пальцы скользят по моей шее и ключицам и останавливаются чуть выше пуговицы на рубашке. – Здесь есть видео или аудио наблюдение?"
Мое дыхание учащается.
– Только видео. Камера, установленная над дверью.
Уголок его рта приподнимается.
– Отлично.
Кай смотрит вверх, через плечо, и свободной рукой тянется к пиджаку. Он продолжает поглаживать мое декольте легкими прикосновениями, наводя пистолет на камеру.
Бах!
– Теперь мы можем начинать. – Он вставляет пистолет в кобуру и, обхватив меня за талию, поднимает на стол. – Ложись.
Дыхание перехватывает, когда я вытягиваюсь на поверхности. Его грубые ладони скользят по моим бедрам. Томно. Дразня.
– Ты всегда надеваешь юбки на встречи?
Его прикосновения – как огонь на моей коже.
– Нет.
– С этого момента будешь. Меньше препятствий на моем пути. – Он берется за пояс моих трусиков и начинает стягивать их вниз. – И никакого нижнего белья.
– Хорошо.
Я смотрю, как он подносит мои черные стринги к носу и вдыхает.
– Мне нравится твой запах, тигренок.
Еще один глубокий вдох, прежде чем он убирает черное кружево в карман. Его руки возвращаются к моим бедрам, подтягивая юбку вверх. Обхватив меня за талию, он прижимает мою попку к щекам и наклоняется вперед.
– Ноги мне на плечи, Нера, – шепчет он, приподнимая мою попку. – И ни звука.
Я хватаюсь за край стола и сжимаюсь, закидывая ноги ему на плечи. Глаза Кая не отрываются от моих, пока он наклоняет голову и лижет мою киску. При первом же прикосновении его влажного языка по моему позвоночнику пробегает дрожь.
– Я просто обожаю твой вкус. – Еще одно движение по моим складочкам, более твердое и целенаправленное, дразнит мой клитор. Болезненно медленно.
– Быстрее, – умоляю я.
– Я же просил тебя молчать. – Он берет мой клитор между губами и сосет.
Мои глаза закатываются. Стон грозит вырваться наружу, поэтому я сжимаю губы и изо всех сил сжимаю край стола. Когда Кай отпускает мой клитор, между моих ног собирается влага.
– Раздвинь ноги пошире. Сейчас же, тигренок.
Я ни минуты не сомневаюсь в том, что выполню этот приказ. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я делаю то, что он приказывает. Это так приятно. Я так долго привыкала к контролю, и, отпустив его, я снова чувствую себя свободной. Через мгновение Кай проводит языком по моей щели, слизывая мои соки, а затем снова захватывает мой клитор. Я чувствую, как острые зубы его ласкают мою чувствительную плоть, и одно только это ощущение почти толкает меня за грань. Его губы смыкаются над моим пучком нервов, всасывание становится жестким и требовательным, а кончик языка массирует мой клитор. Я задыхаюсь и выгибаю спину, чувствуя, как оргазм овладевает мной, но его рот внезапно исчезает.
– Не так быстро, тигренок. – Поцелуй ложится на внутреннюю сторону моего правого бедра. Затем левого. – Ты можешь кончить только тогда, когда я дам тебе разрешение.
– Почему? – мямлю я.
– Ты держишь в руках бразды правления этой своей глупой преступной империей. – Долгое облизывание моих складок. – И хотя я с удовольствием убью каждого из твоих подчиненных и уничтожу все потенциальные угрозы, я уважаю твою потребность довести дело до конца. Но в постели – легкий укус моего клитора – командую я.
