Текст книги "Темный грех (ЛП)"
Автор книги: Нева Олтедж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
ГЛАВА 25
– Войдите.
Потянувшись к ручке, я на мгновение закрываю глаза. Пока я ехала, мое тело так тряслось, что я боялась потерять управление и врезаться во что-нибудь, но как только я припарковалась перед зданием в итальянском стиле, на меня снизошло необычное спокойствие. Это было похоже на спокойствие после шторма на берегу океана, когда воздух все еще заряжен электричеством, а вода превращается в жидкое стекло. Именно так я себя сейчас и чувствую. Снаружи я – безмятежный айсберг, плывущий по спокойной глади, а под ним – проклятое течение, разрывающее меня на части. Но я готова сделать все возможное, чтобы обеспечить безопасность своего ребенка.
Я распахнула дверь и вошла в кабинет дона Леоне.
– Я был весьма удивлен, когда мне позвонили с дежурства, – говорит Батиста Леоне, не отрывая глаз от лежащего перед ним гроссбуха в кожаном переплете. – Я решил выдать тебя замуж за Сальво.
Мои черные туфли на каблуках щелкают по богато украшенному деревянному полу, когда я подхожу к его столу и сажусь на стул для посетителей, поставленный перед ним. Я кладу сумочку на колени, достаю первую из нескольких сложенных бумаг и, наклонившись вперед, опускаю ее на книгу, которую он просматривал.
– Ты должен спросить, чем я могу тебе помочь. – Я улыбаюсь, а затем добавляю: – Батиста.
Леоне вскидывает голову, услышав, как я произношу его имя.
– Как ты смеешь! – рявкает он.
– Посмотри на документ, прежде чем скажешь то, о чем потом пожалеешь.
Он берет распечатку инвестиционного контракта, который он и мой отец подписали с Каморрой, и начинает читать, с каждой секундой его лицо становится все краснее.
– Интересно, что скажет Семья, если увидит это? – Я снова лезу в сумочку и достаю следующий пакет документов. – А может, их больше заинтересует подставная компания, которую ты создал, и которую так удобно наняли для завершения всех ремонтных работ в наших казино. И взял втрое больше за фактическую, законченную работу. Воруешь у Семьи, Батиста?
Леоне вырывает у меня из рук отчет следователя, изобличающий его как владельца указанной компании, и цвет его лица быстро исчезает.
– А как насчет этого? – Я достаю стопку фотографий. На одной из них он целуется с женщиной вдвое моложе его. Другая фотография – черно-белая и немного зернистая, но на ней отчетливо видно, как он трахает ту же женщину сзади, в гостиничном номере.
– Трахаешь жену нашего крупнейшего инвестора? Цок-цок-цок… Не думаю, что Адриано хорошо воспримет эту новость.
Лицо Леоне приобрело тошнотворный желтый оттенок.
Я понятия не имею, как Массимо удалось раздобыть все эти материалы, да мне это и не важно. Как только Сальво принес мне документы, я сразу же пришла сюда.
– Но это все мелочи, да? Я уверена, что Семья не станет возражать. – Я снисходительно улыбаюсь ему. Он прекрасно знает, что, как только все это станет известно, он будет покойником. – Так как насчет этого? Организация покушения на дона Коза Ностры, чтобы ты мог занять его место.
То немногое, что осталось на его лице, исчезает, оставляя его бледным, как труп. В Cosa Nostra нет большего преступления, чем убийство дона с единственной целью занять его место. Иерархическая структура была создана для обеспечения стабильности, безопасности и процветания членов организации. Если бы подчиненные убивали своих начальников, это привело бы к хаосу. А хаосу никогда не позволят укорениться в Cosa Nostra.
Он не сводит глаз с меня, пока тянется к ящику стола. Полагаю, он пойдет за пистолетом.
– Неужели ты думаешь, что я пришла бы сюда одна и показала тебе все это без какой-либо страховки? – Я скрещиваю ноги и откидываюсь в кресле. – Если со мной что-то случится, копии этих документов будут разосланы не только капо, но и всем членам Семьи – от самых крупных инвесторов до самых простых солдат. Они разорвут тебя на части и сделают из тебя свинью на убой в течение нескольких часов.
– Чего ты хочешь? – рявкает он. – Ты не хочешь выходить замуж за Сальво? Отлично. Мне плевать.
– О, я хочу выйти замуж, Батиста. Но только не за своего босса. – Я улыбаюсь. – Я выйду за тебя.
– Что? – огрызается он, наполовину поднимаясь со стула.
– Поверь, мне противна сама мысль о том, чтобы быть связанной с такой отвратительной старой свиньей, как ты. Но именно это и произойдет. – Я делаю паузу, затем продолжаю. – В воскресенье ты объявишь о нашей помолвке. Свадьба будет назначена на конец этого месяца.
– Почему?
– Потому что, став твоей женой, я смогу обеспечить защиту интересов Семьи. – Я скрестила руки на груди и пригвоздила его взглядом. – Ты все еще будешь Доном, и они смогут продолжать кланяться тебе и целовать твою руку. Тебе будет позволено расхаживать по улицам с павлиньим видом, будто ты обладаешь всей полнотой власти и уважения. Но это все, что ты собираешься делать. С сегодняшнего дня я буду принимать все решения, касающиеся семейных дел, бизнеса и частных вопросов. Для всех будет казаться, что ты по-прежнему главный. А через четыре года, когда мой сводный брат выйдет из тюрьмы, ты уйдешь в отставку по состоянию здоровья и окажешь полную поддержку Массимо как следующему дону.
– Ты сумасшедшая.
– Нет, Батиста. Я не сумасшедшая. Я решительна, и если бы в твоём предательском уме была хоть капля сообразительности, ты бы понял, что решительная женщина гораздо опаснее сумасшедшей. – Я достаю из сумочки последний листок бумаги и бросаю его перед ним. – Список моих предпочтений по поводу свадебного приема. Проследи, чтобы они были соблюдены. И, пожалуйста, позаботься о том, чтобы в наш особенный день ты надел галстук, на котором не будет пятен от твоих последних трех блюд. – Я чувствую, как его глаза сверлят мою спину, пока я ухожу. Дойдя до двери, я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо. – О, и еще кое-что. Когда родится мой ребенок, ты будешь считать его своим. И да поможет тебе Бог, если ты когда-нибудь оступишься и скажешь хоть одной душе, что это неправда.
Дверь захлопывается за мной с тихим щелчком.
Когда я возвращаюсь в машину, направляясь к себе, я сканирую тени в каждом переулке, мимо которого проезжаю.
Я все еще надеюсь, что в любую секунду мой демон материализуется из темноты. Но я знаю, что он этого не сделает. Больше нет маленьких колючек на шее. Я больше не вижу глаз, которые следят за моими движениями. Ничего.
Я никогда не хотела, чтобы он уходил. Я не имела в виду те ненавистные слова, которые выкрикивала ему с крыши в ту ночь. Он должен был знать. После всего, что между нами произошло, он должен был понять, что я не могу жить без него.
И все же он бросил меня.
– Сначала мы должны попробовать уморить его голодом.
Я дергаю за цепь, прикрепленную к кандалам, которые сковывают мои запястья, и смотрю на человека Мендосы, который вытирает кровь из разбитого носа. Он всего в нескольких шагах передо мной, но я не могу дотянуться, чтобы прикончить его. Другой конец цепи прикручен к полу, поэтому расстояние до меня составляет всего около двадцати футов.
Парень достает нож и делает шаг вперед. Дюжина или около того мужчин, стоящих широким полукругом вокруг нас, начинают аплодировать. Не знаю, что Мендоза приготовил для меня в долгосрочной перспективе, но пока, похоже, я здесь для того, чтобы развлекать его солдат. Перед тем как бросить меня в этот лагерь, он сказал своим людям, что они могут делать со мной все, что захотят, лишь бы я остался жив.
За первые две недели после того как меня схватили, я убил трех его головорезов, пытавшихся напасть на меня исподтишка, и ранил еще нескольких. Сейчас делаются ставки на то, кто первым одолеет меня.
Мой противник делает еще один шаг и замахивается на меня своим ножом. Я уклоняюсь и успеваю нанести удар ногой по его колену, отчего он падает на землю. Несколько зрителей бросаются к нам, несомненно, пытаясь помочь своему товарищу. Но они опоздали. Прежде чем самый быстрый из них добрался до меня и ударил ногой в живот, я уже вогнал нож между лопаток противника.
Сапог попадает мне в лоб, откидывая голову в сторону. Следующий удар попадает мне под ребра. Я устремляю взгляд в небо, пока по моему телу наносятся новые удары, приветствуя боль. Надеялся, что сил хватит, чтобы пересилить боль в сердце.
Но это не так.
ГЛАВА 26
ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ
Распечатки, папки и блокноты разложены передо мной по всей поверхности дубового дерева огромного офисного стола Батисты. Похоже, теперь он мой. Вместе с проблемами, которые мой дорогой муж создал за несколько недель своего правления. Договоры аренды, которые он не успел продлить. Контракты, которые нужно было просмотреть и подписать, и которые уже давно просрочены. И ряд разгневанных инвесторов дышит мне в затылок, требуя прогнозов доходов на следующий год. Весь этот бардак, который Батиста так хотел свалить на меня, чтобы проводить большую часть времени в одном из стрип-клубов Семьи.
Запах старой мебели и вонь сигарет, въевшаяся в обивку и портьеры, просто тошнотворны. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как мы поженились и я переехала в его дом. Со всеми этими неоконченными делами у меня не было времени на перепланировку этой комнаты, но в скором времени я это исправлю.
В дверь кабинета раздается сильный стук.
– Заходи, – бормочу я, скользя взглядом по кредитным ведомостям, которые прислал наш банк.
Сальво заходит внутрь и садится в кресло по другую сторону стола.
– У нас проблема.
– Опять звонили инвесторы и говорили, что недовольны тем, как идут дела с финансами семьи? – Я вздыхаю. – Не думаю, что смогу разобраться с ними сегодня.
– Мы нашли крота, Нера.
Я вскидываю голову.
– Кто-то разговаривал с властями?
– Хуже. Похоже, один из наших солдат работает на Сальваторе Аджелло.
Я опускаю документы. Проблемы с нашими кредитными линиями внезапно кажутся незначительным неудобством.
– Ты уверен?
– Да. Один из моих людей работает с ним с сегодняшнего утра. Он сдался час назад.
– Хорошо. Я навещу Массимо и узнаю, как он хочет, чтобы мы с этим разобрались.
– Есть только один способ справиться с этой ситуацией, и Массимо скажет вам то же самое. В любом случае, мы не можем ждать до завтра. Кто-то сказал Брио, что мы поймали предателя, и он только что прибыл в помещение, где мы его держим. Полагаю, некоторые из капо, если не все, уже на пути туда. Они захотят лично убедиться в том, что этот вопрос решен.
У меня перехватывает дыхание. Наказание для тех, кто предает Семью, – смерть.
– Пойду разбужу Батисту, – говорю я. – И передай ему, что он должен пойти и позаботиться об этом.
Сальво выдерживает мой взгляд, и, хотя он старается этого не показывать, я вижу в его глазах беспокойство. И жалость.
– Это должна быть ты, Нера.
Я откидываюсь назад так внезапно, что мое офисное кресло проезжает по полу на целый фут.
– Батиста – дон. Раз уж ему так нравится расхаживать перед семьёй и заставлять людей целовать ему руку, не говоря уже о его хвастливой заднице о том, как он устранил проблему, которую мой отец устроил с Каморрой, то он должен быть тем, кто убивает людей.
– Остальные члены Семьи могут не знать, что именно ты держишь бразды правления, но капо знают. Вам удалось погасить часть инвестиций Каморры в наши казино, но этот факт будет сдерживать их лишь некоторое время. Капо должны быть убеждены, что вы способны сделать то, что нужно ради Семьи.
– Я никого не убиваю, Сальво.
Он ставит локти на стол, наклоняясь вперед.
– Среди капо были слухи. Брио упомянул о возможности начать обсуждение смены руководства на следующем собрании. Если они сочтут, что Батиста не подходит на эту роль, и решат проголосовать за его отстранение, вы окажетесь в числе сопутствующих потерь. – Его глаза пробегают по моей груди и останавливаются на животе. – Все считают, что он отец вашего ребенка.
Мои руки тут же взлетают, чтобы прикрыть и без того довольно заметный бугорок, как будто простое поглаживание может защитить моего ребенка от того, на что намекает Сальво. Я думала, что Батиста, заявив о своем родстве, защитит моего ребенка, но это может сработать только в том случае, если он будет доном. Если Батисту сбросят с трона, Массимо не сможет занять его. Я никогда не получу свободу, и, независимо от пола, моего ребенка постигнет участь, которую я пытаюсь предотвратить. Если это будет мальчик, рано или поздно кто-нибудь попытается его убить. Если это будет девочка, ее выдадут замуж неизвестно за кого. А я не смогу ничего сделать, чтобы предотвратить ни то, ни другое.
Ужас бурлит в моем желудке, его токсичность захватывает все тело. Как я могу заставить себя покончить с жизнью человека? Убить того, кто ничего мне не сделал? Я хватаюсь за подлокотник и сжимаю его так крепко, что костяшки пальцев белеют. Может, этот человек и не сделал мне ничего плохого, но он представляет угрозу для моего ребенка. Сделав глубокий вдох, я подхватываю сумочку и направляюсь в другой конец комнаты.
– Поехали.
– Куда?
– Туда, где вы держите шпиона Аджелло, – шепчу я.
Я сделаю все, чтобы мой ребенок был в безопасности. Если для этого придется продать душу дьяволу, убив человека, то так тому и быть.
ГЛАВА 27
Три года спустя
Тюрьма строгого режима за пределами Бостона
Даже после трех лет еженедельных посещений, когда Массимо занимает место напротив меня за металлическим столом, грохот цепей в этой тихой комнате все еще обволакивает мой позвоночник холодным страхом. Как всегда, охранник прикрепляет кандалы к металлической петле и уходит. Несколько мгновений спустя камера в углу комнаты выключается.
– Я же сказал тебе, Нера, – сквозь зубы произносит мой сводный брат, – только один визит в неделю, иначе кто-то может заподозрить, что за этим стоит нечто большее, чем просто теплое воссоединение семьи.
– Я знаю.
– Так какого хрена ты здесь делаешь сегодня? – рычит он.
Раньше вспышки Массимо заставляли меня трястись как осиновый лист. Я сидела на этом стуле и терпела его ярость, боясь заговорить с ним в ответ. Больше нет. После всего, что он заставил меня сделать, не говоря уже о том, что я делала без его приказа с тех пор, как мы начали эту шараду, его крики не оказывают на меня абсолютно никакого влияния.
После моего первого убийства было еще два шпиона Аджелло, которые требовали моего личного "внимания". Каждый раз я приставляла пистолет к голове мужчины и нажимала на курок без малейшего дрожания пальцев. Я также приговорила на смерть нескольких наших людей, отправив их в Нью-Йорк шпионить за этим ублюдком. Он обнаружил каждого из них. Я получила их обратно по частям специальной курьерской доставкой.
Их было больше. Служащий одного из казино, которого поймали на воровстве. Бухгалтера, который подделывал счета и наживался за этот счёт. Может, они и не погибли от моей руки, но приказы отдавала я. Либо их жизни или либо безопасность моей маленькой девочки. В моих глазах это был не выбор. Безопасность моего ребенка превыше всего в этом богом забытом мире.
– Я здесь точно не потому, что мне захотелось увидеть твое лицо, Массимо. – Я скрещиваю руки под грудью. – Здоровье Батисты ухудшается.
Выражение лица моего сводного брата превращается из ярости в озабоченность.
– Что случилось?
– У него была аневризма мозга. Она была незначительной. Через пару дней его отправят домой и назначат специальные препараты, чтобы, как мы надеемся, предотвратить повторный приступ, но доктор не может гарантировать, что он не повторится, и не может сказать, насколько серьезным может быть приступ. – Я стискиваю зубы. – Ты должен выйти и взять на себя управление, пока он не умер.
– Думаешь, мне здесь чертовски нравится? Думаете, я бы позволил себе гнить в этой дыре, если бы был хоть какой-то способ выбраться раньше? До освобождения осталось еще восемь месяцев. Будем надеяться, что он проживет до этого времени.
– А если нет?
– Если нет, то нам обоим крышка, сестренка.
Резиденция Альфонсо Мендосы, Мексика
Звук взрыва проникает в мое затуманенное сознание. Я приоткрываю веки, но не вижу ничего, кроме темноты. Земля подо мной вздрагивает, когда где-то неподалеку раздается еще несколько взрывов, а затем к общему хаосу добавляется какофония криков и воплей. Все во мне хочет, чтобы глаза оставались открытыми, но они продолжают закрываться, словно мои ресницы налились свинцом.
Автоматная стрельба. Оно приближается. Снова крики, крики. Я предполагаю, что один из соперников Мендосы атакует комплекс. Кто бы это ни был и что бы еще ни происходило, меня это не особенно волнует. Мое сознание хочет вернуться в сон, который я видел до того, как шум прогнал его.
Прилавок, заваленный овощами, и красивая женщина, поднимающая различные виды зелени, чтобы я мог их понюхать.
Все это казалось настолько реальным, что я почти вдыхал резкий запах грязи, но почему-то не мог вспомнить ее имя.
Я знаю ее.
Я очень хорошо ее знаю.
Мое сердце бьется быстрее каждый раз, когда я вижу ее. Она всегда снится мне. Но в последнее время – последние несколько дней, а может быть, и недель – ее имя ускользает от меня. Каждый раз оно вертится у меня на языке, но я не могу его вспомнить.
Эхо бегущих шагов. Снова выстрелы, уже ближе. Я отгоняю все мысли, погружаясь обратно в сон.
Я сижу на крыше, женщина прижалась к моему боку. Ее волосы завязаны на макушке красным шарфом.
Как ее зовут?
– Святая мать Мария, Иисус и Иосиф, – говорит мужской голос где-то рядом со мной. – Восточное крыло. Тащи свою задницу сюда. Сейчас же, Аз.
Вскоре к нему присоединяется еще один голос, но я отгораживаюсь от них обоих, пытаясь удержать видение в своем сознании.
Мягкий женский голос говорит что-то рядом с моим ухом. Это снова она. Читает мне. Что-то о… коровах?
Ее имя, как ее зовут…?
– Придержи его. Я не хочу, чтобы он сошел с ума, решив, что я враг.
Руки хватают меня за ноги, и ощущение растворяет мой сон, как только я почти ухватился за него. Я переворачиваюсь, ударяя ногой по отвлекающему маневру. Я хочу вернуть свой сон!
– Господи! Я же сказал тебе, держи его, черт возьми!
Что-то тяжелое падает на меня сверху. С ревом бью головой по сукиному сыну, приложившемуся задницей к моей груди. В бедро вонзается игла. Я дергаюсь, пытаясь сбросить его с себя.
Как ее зовут?
Туман проникает в мой разум, делая голоса мужчин более далекими.
Нежные руки. Нежные пальцы с ухоженными ногтями очищают порез на моей руке.
Тигренок. Мой тигренок.
Да, это ее имя.
ГЛАВА 28
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
Раздается приглушенный хруст, когда я поворачиваю голову мужчины в сторону, ломая ему шею. Я опускаю тело на землю, а затем с помощью отмычки открываю дверь в подвал. Мне потребовалось четыре дня тщательного наблюдения, чтобы выучить движения солдатов и быстро расправиться со всеми шестью из них. Если бы мне также пришлось взламывать систему сигнализации, возможно, мне пришлось бы выбрать другое место, но Феликс был достаточно любезен, чтобы шантажировать Аза, чтобы тот разобрался с техникой за меня.
Деревянные ступени ведут в коридор первого этажа. Я поворачиваю направо и направляюсь в гостиную, где включен телевизор, передающий новости. На диване, отвернувшись от меня сидит мужчина. Я бесшумно подхожу к нему и прижимаю ствол пистолета к его затылку.
– Здравствуйте, капитан.
Его тело на мгновение замирает, но потом расслабляется.
– Вижу, ты наконец-то освободился. Долго же ты, Мазур.
Я держу пистолет прижатым к его черепу, а другой рукой достаю второе оружие.
– Да, похоже на то. – Прицелившись в его левое колено, я стреляю. Крюгер вскрикивает как раз в тот момент, когда я простреливаю ему вторую коленную чашечку.
Обойдя диван, я сажусь в кресло напротив него. Крюгер сжимает руками то, что когда-то было его коленями, и смотрит на меня со смесью боли и гнева на лице.
– Прости за это, – говорю я. – Я не в том физическом состоянии, чтобы гоняться за тобой, если ты попытаешься сбежать.
Из его уст вырывается низкий, слегка истеричный смешок.
– Событие века. Судя по тому, как ужасно ты выглядишь, в “ Мендосе” – ты, должно быть, получил VIP-обслуживание. Они морили тебя голодом или это было что-то более пышное?
– Я бы сказал, что получил пакет “все включено”.
Крюгер снова фыркает, звук выходит неровным, но быстро переходит в болезненное хныканье. Мне не нравится смотреть, как кто-то страдает. Мои убийства всегда были быстрыми и эффективными. Но это… видеть, как Леннокс Крюгер извивается в агонии, доставляет мне огромную радость. И это не имеет ничего общего с тем, что он сдал меня Мендосе на блюдечке с голубой каемочкой.
Я скрещиваю руки и встречаю его слегка взбешенный взгляд.
– Это была подстава?
– Конечно, это была подстава, ублюдок! – кричит он, и слюна летит у него изо рта. – Ты, блядь, бросил меня! – Он делает торопливый вдох, глаза вспыхивают, а ярость окрашивает его лицо в красный цвет. – Ради женщины? – Слова даются ему все труднее, так как он, кажется, полностью потерял контроль над своими эмоциями. – Я создал тебя, ублюдок! – кричит он. – Тебе нужен был урок. Но этот хуесос Мендоза не выполнил условия нашей сделки и не отправил тебя обратно.
– Я не про Мексику, – рычу я ровным тоном, в то время как ярость разрывает меня изнутри.
Губы Крюгера расширяются в зловещей улыбке, и он откидывается назад, словно наливаясь новой энергией, забывая о своих ранах.
– Так и было, не так ли? Тот последний заказ, на который ты отправил меня. Итальянский лидер.
– Ты мой, Мазур, – Он усмехается. – Без меня ты был бы никем. Я взял ничтожный комок дерьма и превратил ее в великолепное произведение искусства. Никто не может отнять у меня мое творение! – задыхаясь, произносит он. – Ты хоть знал, что женщина, с которой ты встречался, была принцессой Cosa Nostra?
Нет, не знал. Я узнал об этом только неделю назад, когда Феликс раскопал для меня информацию о ней. Я поднимаю пистолет и стреляю Крюгеру в левое плечо.
– Продолжай.
Он смотрит на меня, его лицо исказилось в страдальческую маску. На его волосах собираются бисеринки пота, дыхание учащенное и неглубокое, но он держит спину прямо. Он всегда был гордым сукиным сыном.
– Знаешь, сначала я думал просто убить твою маленькую сучку. Но потом я увидел контракт на убийство ее отца. Ее любовник убил ее единственного родителя? Судьба улыбнулась мне, и я не мог упустить такой прекрасный подарок судьбы. – Он разражается маниакальным смехом. – Ты знаешь, что она сейчас счастлива в браке?
Боль взорвалась в моей груди, как тогда, когда Феликс рассказал мне эту подробность. Мой тигренок женился. Я знал, что однажды это случится, но часть меня все равно умерла, услышав это.
– Похоже, я все-таки оказал ей услугу, – продолжает Крюгер. – Жена влиятельного, уважаемого человека. В итоге она оказалась в гораздо лучшем положении, чем могла бы, если бы осталась с тобой.
– Я знаю.
– Ты уже ходил к ней? Следил за ней, как гад, как ты делал раньше?
Поднявшись с кресла, я подхожу к человеку, который организовал все, что привело к тому, что я потерял единственное, чего я когда-либо хотел для себя, – своего тигренка. Ее муж может быть лучше меня, но никто и никогда не будет любить ее так, как я.
Я обхватываю шею Крюгера руками, сдавливая трахею, пока его лицо не становится синим.
– Приятного времяпрепровождения в аду, капитан. Когда я присоединюсь к тебе там, я убью тебя снова.
Крюгер задыхается, с трудом переводя дыхание. Я сжимаю сильнее. Его глаза выпучиваются и смотрят на меня с изумленным лицом, а с губ срываются звуки удушья. Я смакую его звуки, как самую прекрасную мелодию, и продолжаю сжимать, даже когда его тело замирает.
Покинув дом Крюгера, я сажусь в машину и отправляюсь в аэропорт. Наконец-то я вернусь к своему тигренку. Я не мог рисковать, пока разбирался с Крюгером, но теперь меня ничто не удержит. Пусть она больше не моя, но я все еще принадлежу ей. И я буду присматривать за ней и обеспечивать ее безопасность до своего последнего вздоха.
