Текст книги "Темный грех (ЛП)"

Автор книги: Нева Олтедж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

По шее ползет слабое покалывание. Я смотрю в сторону алтаря и замечаю движение в тени за ним. На свет выходит фигура в черном, и у меня перехватывает дыхание. Он поднимает оружие, по одному в каждой руке, стреляет по оставшимся бойцам Каморры, направляясь ко мне. Пешком. Словно он на прогулке гуляет по парку в солнечный день, когда вдалеке щебечут птицы. Словно там нет, бог знает сколько, головорезов, которые все еще пытаются его подстрелить. Он просто осыпает их пулями не переставая. Мой ангел смерти. Мое спасение.

– Куб? – говорит он, добираясь до меня.

– Я в порядке, – задыхаюсь я.

Он кивает и заходит за колонну, служившую мне укрытием. Шквал пуль ударяет в стену с нашей стороны, как только он прекращает стрелять.

– Когда я скажу тебе, ты побежишь. – Два пустых магазина падают на пол. – Там есть дверь сзади, за алтарем. Машина, на которой ты приехала, припаркована снаружи, ключи в замке зажигания. – Он вставляет новый магазин в каждый пистолет. – Я прикрою тебя отсюда.

– Я не могу, – говорю я, медленно поднимаясь. – Я вывихнула лодыжку. Я могу идти, но не могу бегать.

Его глаза переходят на мои. Я вижу, как в их глубине зарождается буря, пока он перебирает варианты. Между ним и возвышением не менее восьмидесяти футов. Слишком много парней Альвино еще живы. У него закончатся боеприпасы, прежде чем мне удастся дотащить себя туда.

– Хорошо. – Он поворачивается, чтобы послать несколько пуль в сторону людей Каморры, затем убирает пистолеты в кобуру. Он плавно подхватывает меня под бедра и прижимает к своей груди. – Держись крепче. Придется действовать быстро.

Я смотрю на него. Если он будет нести меня, то не сможет открыть ответный огонь. И его спина будет открыта для стрелков. Нет, черт возьми! Чувствуя его жар под своим прикосновением, я просовываю руку между нашими телами и достаю пистолет из его кобуры.

– Будь осторожен, демон. Я плохой стрелок, если только цель не находится совсем близко. – Я скрещиваю лодыжки на его спине, фиксируя себя. Затем я обхватываю его шею левой рукой, а правую протягиваю через его плечо, держа пистолет наготове.

Мой демон улыбается.

– Подари им ад, тигренок.

Он бежит.

Запах выстрелов и леса заполняет мои ноздри, когда я снова и снова нажимаю на спусковой крючок. Вся рука дрожит от отдачи и веса слишком большого оружия в моей руке. Времени на прицеливание нет, поэтому я просто стреляю в общем направлении скамей. Осколок камня или, может быть, что-то другое попадает в мою незащищенную ногу. На глаза наворачиваются слезы. Но я крепче сжимаю шею демона и продолжаю стрелять, несмотря на то, что едва чувствую хватку.

Свежий воздух врывается в мои легкие, сладкие летние запахи сменяются вонью крови и пороха. Мы выходим. Этот факт едва успевает отразиться в памяти, как я оказываюсь за рулем автомобиля.

– Заводи машину, – рявкает мой демон, выхватывая пистолет у меня из рук и закрывая дверь. – Езжай прямо домой.

– Я тебя не оставлю, – кричу я через открытое окно.

– Мне нужно навести здесь порядок, и я не смогу этого сделать, если буду волноваться за тебя.

Он поворачивается и стреляет в сторону задней части церкви. Мгновение спустя в капот седана ударяет пуля. Люди Альвино, очевидно, последовали за нами, но я не могу увидеть выход, через который мы вышли, потому что мой темный защитник стоит на пути, закрывая мне обзор.

Снова сыпятся пули.

Мой демон внезапно отпрыгивает назад, врезаясь в машину рядом со мной. Он бросает оружие, которое отобрал у меня, и достает из кобуры другое, издавая при этом гортанный звук. Его негромкое ворчание прерывается взрывом заднего стекла – пуля разбивает стекло и вонзается в мягкое сиденье.

– Нера, уезжай! Я не могу сосредоточиться! – кричит он, хлопая ладонью по крыше машины.

Я нажимаю на газ.

ГЛАВА 19

Половина девятого.

Прошло больше сорока восьми часов.

Стрелки моих огромных настенных часов, кажется, движутся очень быстро, но в то же время гораздо медленнее. Иногда минута кажется часом. Но следующая проходит в мгновение ока. Где он, черт возьми?!

Когда я добралась до дома, избежав катастрофы с Альвино, я рухнула на диван и, не сводя глаз с входной двери, стала ждать своего демона. И я ждала. Паника охватила меня своими когтями, сжимая. Стало труднее дышать. Я не отрывала глаз от двери несколько часов.

Наступило утро. Паника превратилась в безумие. Я схватила телефон и стала искать на новостных сайтах хоть какую-то информацию. Ничего. Прихрамывая, я вышла на улицу и обошла квартал в грязной одежде, надеясь увидеть его, притаившегося в каком-нибудь темном углу неподалеку. Его там не было. И не на моей крыше. Не было его и на крыше дома напротив. Нигде.

Вернувшись в квартиру, я продолжила бдение на диване. Я не пошла на работу, а просто уставилась на свою входную дверь. Именно там меня и нашла Зара, когда вечером пришла проведать меня, потому что я не отвечала на ее звонки. Я чуть не потеряла самообладание, когда открылась входная дверь, но поняла, что это моя сестра, а не он.

– Где же ты, демон? – шепчу я в пустую гостиную.

Прошел год, а мы так и не обменялись номерами. Если бы у меня были силы, я бы рассмеялась. Как я могу узнать, в порядке ли он? Жив ли он?

Медленно встаю с дивана и иду на кухню за стаканом воды. Я быстро приняла душ и, наверное, провалялась пару часов. Очнувшись от беспокойного сна, я просто накинула футболку, в которой обычно сплю. Я все равно никуда не пойду, пока он не вернется.

Мой телефон звонит на стойке. Это мой отец. Сейчас я не в том состоянии, чтобы разговаривать с ним, но мне нужно ответить на звонок. Я не могу рассказать ему о том, что произошло в церкви две ночи назад. Если я это сделаю, мне придется рассказать ему и о моем демоне тоже. И мой отец может приказать убить его. Ни одному человеку вне семьи не позволено так близко подходить к дочери дона.

– Да? – хриплю я в трубку.

– Нера, у тебя ужасный голос. Зара сказала, что ты заболела.

– Да. – Я делаю глоток воды и прислоняюсь лбом к дверце шкафа. – Не думаю, что смогу прийти завтра на твой день рождения.

– Возможно, нам все равно придется его отложить. Каморру постигла беда, и я до сих пор не уверен, как это отразится на нас. Альвино мертв.

Моя голова поднимается.

– Что случилось?

– Никто не знает. Вчера утром его нашли мертвым в какой-то церкви за городом. Вместе с половиной его команды. Как я услышал, место происшествия напоминало кровавую баню. Вокруг трупы, более тридцати убитых.

– И… и там трупы…? – Я закрываю глаза, сжимая телефон так сильно, что у меня болит рука. – Только людей Альвино?

– Насколько я знаю, да. Почему ты спрашиваешь?

У меня вырывается вздох облегчения.

– Просто так. Это кажется странным.

– Есть предположение, что это был внутренний конфликт. Мне все равно, так или иначе, я рад, что этот ублюдок от меня отстал. Я узнаю больше после встречи с Эфизио сегодня днем. Он берет все на себя.

– Это хорошо. – Я понятия не имею, кто такой Эфизио, и мне плевать. – Мне нужно идти, папа. У меня голова болит.

Я бросаю телефон обратно на стойку и шаркаю к своему месту на диване, чтобы продолжить ждать. Мои глаза устали, и веки, кажется, закрываются сами по себе. Я поднимаю с пола одну из диванных подушек, кладу ее на колени и под подбородок, наклоняясь вперед, чтобы мне была видна дверь квартиры.

Где же ты, демон?

* * *

Легкий прикосновение к моей скуле. Пальцы убирают волосы с моего лица. Аромат, напоминающий мне о горном ветре.

Я открываю глаза.

– Как твоя лодыжка, тигренок?

Я подавляю всхлип. Мой демон стоит у дивана и смотрит на меня сверху вниз. Его лицо бледное, а под глазами темные круги.

– Все еще болит? – Он показывает подбородком на мою ногу.

– Тебя не было два дня, и ты спрашиваешь о моей ноге? – шепчу я дрожащим голосом. – Я часами смотрела на дверь, ожидая твоего когда ты появишься. Часть меня умирала каждый раз, когда я слышала удаляющиеся шаги в коридоре. Они не останавливались, не приблизились. Это был не ты. Два дня. Но это была не ты.

– Мне нужно было сначала позаботиться о некоторых вещах, прежде чем приехать сюда.

Я вскакиваю с дивана и вытираю слезы тыльной стороной ладони. Когда я начала плакать?

– Я думала, с тобой что-то случилось! Я думала, ты умер! И тебе нужно было о чем-то позаботиться?

– Да.

– Я была так чертовски напугана! Ты не можешь так со мной поступать! – Я ткнула пальцем в его грудь. – Никогда. Ты слышишь меня?

Он наклоняется и проводит рукой по моей талии, прижимая меня к себе.

– Прости.

– Господи, демон – Я обхватываю его руками и ногами и прижимаюсь к его рту.

Жизнь. Его губы на моих ощущаются как сама жизнь. Каждое прикосновение его языка. Каждый укус. Я наслаждаюсь каждым его движением. Прошел целый год, а это всего лишь второй наш поцелуй. Второй поцелуй, который он мне позволил. Больше нет. Я прикусываю его нижнюю губу и плотнее сжимаю ноги вокруг его талии, прижимаясь всем телом к его тазу. Он твердый, его член давит на мою киску.

– Тигренок. – Он еще раз касается моих губ своими, а затем опускает меня вниз. – Думаю, мне пора.

Мои ноги касаются земли, и мне снова хочется плакать. Он уходит. Опять. В этом нет ничего нового. Но каждый раз, когда он уходит, он забирает с собой часть меня. Только не сегодня. Я хватаюсь за лацканы его пиджака и встречаю его взгляд.

– Нет. Сегодня ты не заберёшь ещё одну часть меня, демон. Сегодня мы обменяемся.

Я чувствую его дыхание на своей щеке, глубокое, но быстрое.

– Обменяемся?

– Да. Часть меня в обмен на часть тебя.

Он напрягается.

– Пожалуйста, Нера. У меня не осталось сил сдерживаться.

Крошечная улыбка тянется к моим губам. Он использовал мое имя всего один раз.

– Ты останешься.

– Ты ничего обо мне не знаешь. – Он опускает голову, его глаза опускаются вниз, избегая встречи с моими.

Я начинаю стягивать с него пиджак. Она черная, как и рубашка, которую он носит под ней. Они всегда черные. Я стягиваю одежду с его рук, когда он шипит, будто ему больно.

Мгновенно я останавливаюсь.

– Что случилось?

– Ничего.

Я снимаю с него пиджак и начинаю расстегивать рубашку, а он остается неподвижным, просто стоит и смотрит в пол. Только сняв с него рубашку, я замечаю бинт, обмотанный вокруг левого бицепса.

– Это то, с чем я должен был разобраться. Почему я не смог сразу прийти, – бормочет он. – Все не так уж плохо. Пуля низкого калибра, но я должен был найти кого-то, кто вытащил бы ее и вылечил бы меня.

Я закрываю рот ладонью. Когда я была в машине, он споткнулся, как раз перед тем, как крикнуть, чтобы я ехала домой. Его подстрелили, когда он прикрывал меня своим телом. И я оставила его позади, даже не зная, что он ранен.

Я протягиваю руку, чтобы погладить его по руке свободной рукой.

– Мне очень, очень жаль.

– Я не сожалею. Другого выхода не было. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось что-то, пока я жив.

– Но ты также не позволишь мне приблизиться к тебе ближе, чем поцелуй?

– Если я это сделаю, у нас не будет пути назад. – Его голос звучит глухо. – Я нехороший человек, тигренок. Если бы ты знала хотя бы часть того, что я сделал… Что я до сих пор делаю. Ты бы не захотела иметь со мной ничего общего.

Я обхватываю его лицо, поднимаю голову, чтобы заставить его встретиться с моими глазами.

– Ты имеешь в виду тот факт, что ты наемный убийца?

Я не думала, что человек может так застыть, как он, когда эти слова вылетают из моих уст. Единственная часть его тела, которая двигается, – это его глаза, ищущие ответы на моем лице. Я не уверена, что он вообще дышит.

– Я знаю, – шепчу я. – Я не так наивна, как ты думаешь.

Я подозревала это с первой ночи знакомства с ним. Особенно после того, как я увидела тот заголовок. Были и другие подсказки. Военная биография. Упоминания о подразделении. Его нежелание говорить о своей жизни, о том, куда он ходит, чем занимается. Магнит из Венгрии, который он оставил на моем холодильнике – в тот же день, когда я увидел новости из Будапешта. И, конечно, то, как он в одиночку одолел более тридцати человек в церкви. Эффективный. Смертоносный. Убийца.

– Это не меняет моих чувств, – говорю я, поглаживая его щеки большими пальцами.

Его глаза вспыхивают, и в следующее мгновение я оказываюсь прижатой к стене, а его рука хватает меня за подбородок.

– И что же ты чувствуешь? – Наклонившись ближе, он прижимается своим лбом к моему. – Скажи мне.

– Волнение, пока я жду твоего прихода. Счастье, когда ты наконец решаешь появиться. Грусть, каждый раз, когда ты уходишь. Я чувствую радость, когда натыкаюсь на маленькие подарки, которые ты мне оставляешь, когда нахожу их по всему дому. – Я протягиваю руку за его спиной и оттягиваю резинку, удерживающую его косу, продолжая: – Тепло и спокойствие, когда мы сидим рядом друг с другом на моей крыше, не делая ничего, просто смотрим на звезды. Удовлетворение и принятие, потому что ты видишь меня такой, какая я есть – Мои пальцы пробираются сквозь его волосы, медленно скользя по длинным прядям. – Ты. Я чувствую тебя. Всеми фибрами души, демон.

С его губ срывается долгий выдох, будто он задержал дыхание во время моего признания. Его рука снова обвивается вокруг моей талии, поднимает меня и несет через всю комнату.

– С меня миска, – рычит он, усаживая меня на кухонный остров и проводя рукой по поверхности слева от меня. Моя миска с лимонами падает на пол, стекло рассыпается повсюду.

Я беру его лицо в свои руки и притягиваю к себе, пока наши носы не соприкасаются.

– Ты должен мне гораздо больше, чем миску, демон.

Его ноздри раздуваются, а затем он снова впивается в мои губы. У меня перехватывает дыхание, когда он захватывает в кулак мои волосы, дергает за них, и между моих ног мгновенно становится влажно. Другая его рука медленно проходит по моей шее и груди, толкая меня вниз, пока я не оказываюсь на кухонном острове. Я обхватываю его ногами за талию, и его твердый член упирается мне прямо в сердцевину, когда он наклоняется вперед. Его длинные волосы спадают по бокам моей головы, словно шелковистая черная вуаль, закрывая от меня все, кроме его лица.

– Ты знаешь, что демоны делают со своими жертвами? – Грубый тембр его голоса проникает в тишину, заставляя меня вздрогнуть.

Я улыбаюсь и сжимаю ноги вокруг него еще крепче.

– Что?

– Они пожирают их, тигренок.

Одним плавным движением он разрывает мою футболку от выреза до подола. Его руки снова скользят по моему горлу, затем перемещаются вдоль моих рук, пока его пальцы не обхватывают мои запястья, как кандалы. Он отводит мои руки от своего лица и опускает их на край столешницы.

– Держись, – говорит он.

Я прикусываю нижнюю губу и хватаюсь за тупой край, прижимая кончики пальцев к кварцу по обе стороны от моей задницы.

– Хорошо – Он наклоняет голову и шепчет мне на ухо. – Я так долго мечтал об этом моменте.

Поцелуй ложится на мою шею. Потом еще один на ключице. Еще один, чуть ниже, прямо над моей левой грудью. Это не легкие поцелуи-бабочки, а скорее жесткие и собственнические, словно он впивается ртом в каждый сантиметр моей кожи.

Так долго. Я так долго ждала этого. Я мечтала о его руках и губах на моем теле, представляла, как это будет ощущаться. Это превосходит все, что мог придумать мой отчаянный разум. Моя кожа словно наэлектризована, везде, к чему он прикасается, покалывает булавками и иголочками. Так же, как когда он смотрит на меня, но в миллиард раз интенсивнее. Тепло разливается в груди, заполняя трещины в моей душе. До этого момента я даже не знала, что они есть. Я не знала, что во мне есть части, которых не хватает, но теперь они вдруг появились. Я чувствую себя полноценное. Только в объятиях моего демона я чувствую себя так.

Мое естество сжимается, а ноги дрожат, когда он проводит губами по ложбинке между моей грудью и животом. Когда он дотягивается до моих промокших трусиков и вдыхает, я почти кончаю от одного этого ощущения.

– Я буду вспоминать твой запах каждый раз, когда буду думать о тебе, тигренок. – Еще один глубокий вдох, и он срывает с меня трусики.

Грубые ладони скользят по моим бедрам и обхватывают колени, а затем закидывают мои ноги себе на плечи.

– Моя Нера. Ты чертовски красива, – мурлычет он, просовывая руки мне под поясницу.

Воздух покидает мои легкие короткими рывками, мое тело сотрясает сильная дрожь, как будто у меня жар. Его теплый язык ласкает мои складочки, медленно и мучительно. Кончик этой умелой мышцы скользит внутри меня. Погружается глубже, покрывая поцелуями мою сердцевину. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я выгибаю спину, всхлипывая. Желая. Я не уверена, что возбуждает меня больше – его язык на моей киске или то, как он произносит мое имя. Дрожь усиливается с каждым жестким, безжалостным движением. Все мое существо словно распадается на части – мое тело, мой разум, мое сердце – каждая клеточка готова взорваться в едином идеальном порыве.

Он проводит языком по моей щели, а затем прижимается губами к моему клитору и засасывает его в рот. Перед глазами вспыхивают белые огни, и с моих губ срывается отчаянный крик, нечто среднее между стоном и воплем, когда я балансирую на грани кульминации.

Но потом, так внезапно, давление его губ исчезает. Я распахиваю глаза и вижу, что мой демон наблюдает за мной, на его губах играет довольная ухмылка.

– Интересно, я должен позволить тебе кончить в свой рот? – он медленно опускает мою попку на стойку. – или на свой член?

Этот корабль отплыл давным давно. С того момента, как я встретила его в темном переулке, меня тянет к нему. Он проник мне под кожу, буквально заставляя чувствовать его. Его присутствие. Его власть надо мной. Меня уже нет, я безвозвратно испорчена для любого другого мужчины.

Я наблюдаю за ним, делая короткие и быстрые вдохи. Штормовые глаза встречаются с моими, когда он тянется к пуговице на брюках, а его вторая рука оказывается между моих ног. Ловкие пальцы поглаживают мою и без того чувствительную киску, каждая чувственная ласка разрушает мою нервную систему.

– Пожалуйста, – стону я, выгибая спину, обезумев от потребности. Если мне придется еще долго терпеть эту пытку, я просто сойду с ума.

Он расстегивает брюки, дразня мой клитор подушечкой большого пальца.

– Пожалуйста, что?

Мой взгляд блуждает по его точеной груди, по трем линиям идеально очерченного пресса и останавливается на его огромном члене. Мои мышцы сжимаются при одной только мысли о том, что он будет во мне.

– Пожалуйста, трахни меня.

– Трахнуть тебя? Нет, мне не нравится этот термин. – Он обхватывает меня за колени и притягивает ближе. – Я собираюсь взять тебя, Нера.

– В чем разница? – Я задыхаюсь, пока кончик его члена дразнит мой вход.

– То, что я беру, я оставляю себе навсегда, – говорит он с лукавой улыбкой. Затем он погружается в меня до самого основания.

Мой крик удовольствия наполняет комнату, но быстро переходит в стоны, когда он без устали трахает меня. Его дыхание резкое и учащенное, с ровным ритмом. Каждый мускул на его теле, кажется, напрягается, когда его член входит в меня, погружаясь глубже с каждым толчком, в то время как его глаза сверлят мои. Теперь они не пустые, и я вижу, как в его взбудораженном состоянии бушует буря. Слышу крик безудержного желания так же ясно, как если бы он произнес его вслух.

– Моя, – говорят его глаза.

Когда я позволяла себе надеяться, представлять, как все будет между нами, это всегда было так. Жестко. Необузданно. Дико. Я всегда знала, что за его обычным отстраненным и мрачным поведением скрывается дьявол. И мне нравится видеть, как он выходит на свет.

Мои внутренние стенки сжимаются вокруг его длины, а пылкий жар сжигает мое тело, ища способ вырваться на свободу. Я отпускаю край стойки, за который держалась, и хватаюсь за его предплечья. Мои ногти впиваются в его кожу, когда я смотрю на него. Он не отрывал взгляда от моего лица с того самого момента, как погрузился в меня.

Его пронзительный взгляд держит меня в плену, пока его правая рука движется вверх по моему бедру, животу и останавливается на груди. Мой демон-хранитель – мой обладатель – прижимает ладонь к моему сердцу.

– А теперь кончи в меня, тигренок, – рычит он, толкаясь до самого конца.

Я кричу. Перед глазами вспыхивают звезды, и я позволяю себе провалиться в прекрасное забвение, уничтожаемое и поглощаемое моим темным демоном на свету.

ГЛАВА 20

Ранний утренний ветерок, проникающий через открытое окно, ласкает мою обнаженную плоть. Я протягиваю руку и убираю черные пряди, упавшие на его лицо. Мы лежим в моей постели уже почти час, просто наблюдая друг за другом.

– Что теперь будет? – шепчу я.

Я хотела спросить об этом с тех пор, как мы в изнеможении рухнули на простыни после того, как занялись любовью во второй раз с тех пор, как солнце поднялось над горизонтом, слишком боясь услышать ответ. Но я больше не могу сдерживаться.

– Я не знаю, тигренок. – Его рука поднимается к моему лицу, кончик пальца осторожными, нежными движениями проводит по линии моей левой брови, затем по носу и к губам. – Что ты хочешь, чтобы произошло?

Мое сердцебиение участилось, когда я набралась смелости и сказала.

– Я хочу, чтобы ты остался. И я не имею в виду только сегодня.

– Я не знаю как.

– Иди домой. Собирай вещи. И вернись сюда. – Я улыбаюсь. – Это не так сложно.

– Я не это имел в виду. – Его рука касается моей щеки, а большой палец гладит кожу под глазом. – Я не знаю, как жить такой жизнью, как ты. То, что ты знаешь обо мне, – это всего лишь мутная поверхность в черном пруду моего существования. Детка, я слишком испорчен, чтобы жить среди нормальных людей.

– Тогда мы тебя вытащим.

Его губы трогает грустная улыбка.

– Я не один из твоих зверей, Нера. Некоторые вещи невозможно сшить обратно.

– Мы можем попробовать.

– Ты хочешь для себя такой жизни? – Он сжимает челюсти. – Разве ты не хотела бы иметь хорошего, образованного мужчину, которого ты заслуживаешь?

– Ты так думаешь? – Я наклоняюсь вперед, заглядывая ему в лицо. – Значит, если я скажу "да", ты снова меня бросишь?

– Я никогда не брошу тебя, – говорит он. – Даже если бы захотел. Я знаю, что никогда не смогу. Я буду присматривать за тобой до самой смерти, тигренок. И пока я жив, никто не посмеет тронуть ни единого волоска на твоей прекрасной голове.

– Ты будешь присматривать за мной даже тогда, когда я пойду к алтарю и поклянусь в любви хорошему и образованному мужчине? – Я вырываюсь и толкаю его в грудь.

Его лицо не выражает никаких эмоций, но большой палец, поглаживающий мой глаз, не шевелится. – Ты будешь прятаться в каком-нибудь уголке, пока я буду отдаваться ему так же, как отдавалась тебе? – Я продолжаю. – Будешь ли ты смотреть, как он берет меня на кухонном островке, пока я кричу от удовольствия?

Окоченение охватывает все его тело, только сердце, кажется, работает. Я чувствую его громоподобные удары под своей ладонью. Что-то опасное мелькает в его глазах, когда они заглядывают в мои, но он по-прежнему не произносит ни слова.

Я наклоняюсь вперед, пока мои губы почти не касаются его губ.

– Ты позволишь мне принадлежать кому-то другому, демон?

Ты будешь присматривать за мной даже тогда, когда я пойду к алтарю и поклянусь в любви хорошему и образованному мужчине?

У меня в ушах раздается непрерывный пронзительный звук, смешивающийся с голосом Неры. Это началось как слабое жужжание, когда я заставил себя сказать ей, что она должна быть с другим, но теперь частота повысилась, отдаваясь внутри моего черепа, как мстительная дрель.

Ты будешь прятаться в каком-нибудь уголке, пока я буду отдаваться ему так же, как отдавалась тебе?

В голове возникают образы: она целуется с безликим мужчиной, а он прижимает ее к стене. Затем видение смещается и перестраивается на Неру, распростертую на кухонном острове, ее лицо взволновано и покрыто испариной. Это не горько-сладкое воспоминание, а преследование, потому что это не я ее. Этот пронзительный звук в моей голове резко усиливается, а перед глазами появляются белые точки.

…позволишь мне принадлежать кому-то другому, демон?

– Только через мой труп, – рычу я.

Обхватив ее за талию, я переворачиваю нас, пока не оказываюсь на ней сверху.

– Мне все равно, насколько этот ублюдок лучше меня или достоин ли он тебя. Я, блядь, выпотрошу любого мужчину, который приблизится на пятнадцать футов к тому, что принадлежит мне.

– Хорошо. – Ее рот приподнимается, прижимаясь к моим губам. – Потому что нет никого лучше тебя. Не для меня.

Я беру ее лицо в свои ладони, осыпая поцелуями ее губы, нос, глаза… везде, где я представлял, как целую ее, но не решался. Таким монстрам, как я, не позволено мечтать, и я никогда не мечтал. Пока я не встретил ее. Впервые в жизни я вижу возможность иметь что-то свое. Ее. Моего тигренка.

– Я собираюсь купить нам дом, – бормочу я, проводя губами по ее шее. – И несколько десятков акров земли вокруг, чтобы ты могла держать своих животных. Никаких других людей поблизости. Я ненавижу соседей и не хочу их иметь.

– Звучит дорого. – Она хихикает, когда я целую мочку ее уха.

– У меня есть деньги.

– Может, не стоит тратить все на дом?

– Если ты хочешь, чтобы я купил весь этот чертов штат, то я не против. – Я возвращаюсь к ее шее. Думаю, место под ее ухом – мое любимое.

Еще один приступ хихиканья.

– Сколько?

– Пятьсот. Может быть, шестьсот. Я не проверял баланс своего счета в течение последнего года или около того.

– Здесь, конечно, есть неплохие дома за пятьсот тысяч, но, боюсь, тебе придется сократить стоимость на недвижимость.

– Миллионов, тигренок. Не тысяч. – Я покусываю ее ключицу. – За убийство людей хорошо платят. А за убийство людей, которых трудно убить – еще лучше.

Нера словно замерла подо мной. Черт, не стоило мне этого говорить. Я поднимаю голову и встречаюсь с ее теплыми янтарными глазами.

– Тебе нравится это делать? – шепчет она. – Ее рука тянется к моему лицу, поглаживая подбородок. – Они все же люди. Я уверена, что некоторые заслужили это, но не все. Ты должен что-то чувствовать, когда лишаешь человека жизни. У них есть семьи. Друзья. Люди, которые любят их, и которые будут опустошены их уходом.

И вот мы здесь. Момент, которого я так боялся. Я мог бы сказать, что меня это беспокоит, или что я думаю о тех, кого убиваю, но это будет неправдой. Дружба. Семья. Для меня это просто слова, не имеющие смысла, как иностранный язык, который я слышу, но не могу понять.

– Я не знаю, тигренок, – говорю я, а потом решаю рискнуть и быть честным. Даже если это означает, что после этого она не захочет иметь со мной ничего общего. – Мне все равно.

Несколько мгновений она молча наблюдает за мной, но, в отличие от моих ожиданий, в ее глазах нет отвращения. Только печаль.

– Кто сделал это с тобой? – спрашивает она, ее голос едва слышен.

– Кто сделал из меня бесчувственную машину для убийства? Просто жизнь, Нера. Винить некого.

– Может, ты и машина для убийства, демон, – грустная улыбка появляется на ее губах, когда она заглядывает в ящик тумбочки, – но ты не бесчувственный. На самом деле, я думаю, что ты испытываешь слишком сильные чувства, и из-за этого ты нашел способ подавлять свои эмоции.

– Боюсь, ты ошибаешься, тигренок. – Прищурившись, я удивляюсь, почему она достала маленькие маникюрные ножницы.

– Разве? – спрашивает она. И тут она вонзает острый кончик ножниц в середину своей левой ладони.

– Господи! – Я вскакиваю с кровати и смотрю на ее руку, из раны которой сочится кровь. Схватив ближайший предмет, который попался мне под руку, я снимаю белую наволочку и, как можно осторожнее, беру ее пострадавшую руку в свою. – Зачем ты это сделала? Черт! Отпусти гребаные ножницы.

Кончик ножниц вонзился в ее плоть, и, как только она вытащила его, кровь начала хлестать из раны еще быстрее. Прижимаю свернутую ткань к ее ладони и обхватываю за шею, пригвоздив ее взглядом.

– Какого хрена, тигренок?! – Я не хотел кричать на нее, но, черт возьми, я схожу с ума. То, что ей больно, потрясло меня до глубины души. Я ошеломлен; мой чертов мозг не хочет принять возможность того, что такое может произойти.

– Ты сказала, что тебя не волнует, что другим людям больно.

– Ты не другие люди! – Я поднимаю окровавленную ткань, чтобы взглянуть на ее ладонь. Кровь еще идет, но, похоже, порез не такой глубокий, как я боялся. – Тебе больно?

– Немного. – Она качает головой. – Тебе больно?

– Будто ты вонзила мне в грудь гребаный нож.

– И все же ты сказал, что ничего не чувствуешь. – Она прижимается своими губами к моим.

– Больше никаких демонстраций, подобных этой, – говорю я ей в рот. – Ты поняла меня?

– Громко и четко. А теперь ответь на звонок, пожалуйста. Он звонит уже пять минут.

Раздается звонок моего телефона где-то в квартире. Я встаю, затем просовываю руки под тело Неры и выношу ее из комнаты.

– Нам обоим нужно отвечать на звонки? – спрашивает она, проводя пальцами по моим волосам. Мне все еще кажется странным, что кто-то прикасается к ним. Но мне это нравится.

– Сначала мы должны разобраться с последствиями твоего безумного эксперимента. – Я кладу ее на кухонную стойку и открываю ящик с левой стороны. – Где твоя аптечка?

– В шкафу под раковиной. Я добавила в него еще больше материалов, и мне понадобилось больше места для коробки. Я хотела быть лучше подготовленным, поскольку ты часто вступаешь в перепалки с людьми в моем районе и приходишь сюда с самыми причудливыми ранами.

Кладу пластиковую коробку рядом с ней, затем обхожу остров, чтобы достать из пиджака чертов телефон. Проклятая штука все еще звонит, а на экране высвечивается имя Крюгера.

– Чего тебе? – Я спрашиваю и кладу телефон между плечом и ухом, чтобы руки были свободны.

– Я звоню тебе уже двадцать минут.

– Я заметил. Что за срочность?

– План изменился. Где ты?

– Не твоя проблема, мать твою. Я позвоню тебе через полчаса.

Я бросаю телефон на стойку и осматриваю свою работу.

– Не слишком ли туго?

– Все в порядке. Похоже, у тебя больше навыков, чем у меня. – Она проводит кончиками пальцев по моей обнаженной груди. – В следующий раз попрошу сделать так же.

– Надеюсь, следующего раза не будет, – Я провожу руками по ее бедрам и вверх по нежной грудной клетке, все еще не в силах поверить, что она наконец-то моя.

– Тебе нужно уходить?

– Да. – Я делаю глубокий вдох. Это противоречит всем моим инстинктам, но на этот раз я расскажу ей все. – Работа ждёт. Я должен отправиться в Мексику.

– Ты ранен.

– Это ничего не меняет. Мне все равно нужно ехать.

– Когда ты вернешься?

– Я не уверен. Это займет не больше недели.

– Пожалуйста, береги себя – Она проводит ладонью по моей щеке. – И вернись ко мне.

Я не помню, просил ли меня кто-нибудь когда-нибудь о заботе, даже когда я был ребенком. Я мало что помню из своего раннего детства, но сомневаюсь, что смог бы это забыть. Беспокойство и озабоченность, ясно читающиеся в глазах Неры, не дают мне покоя. Вот каково это – иметь кого-то, кого можно назвать своим? Кого-то, кому действительно небезразлично, буду ли я жить или умру, помимо того факта, что моя смерть будет означать потерю чего-то ценного? Впервые в жизни я чувствую себя настоящим человеком, а не просто обломком, сделанным так, чтобы походить на него.