Текст книги "Барсук выслеживает тигра"

Автор книги: Нэн Чонси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

19. ПОПАЛАСЬ!

Пока Сэм добрался до вершины Чертова холма, он растерял всю свою самоуверенность. Сначала они не нашли следов Пеструхи и только наткнулись на опасное препятствие – «лежачий лес».

Этот лес – настоящая западня для обитателей Тасмании. Деревья здесь сначала растут как всякий подлесок, но потом изгибаются горизонтально, и от ствола тянутся вверх несколько новых. Через некоторое время и эти молодые стволики тоже сгибаются и тянутся над землей горизонтально. В таком лежачем лесу можно пройти футах в сорока над землей по густой сети переплетающихся стволов, не зная, куда попадешь. Отец только зря терял время, пытаясь обойти этот лес, а подъем на Чертов холм совсем измучил их. Но наконец они напали на тропку, по которой несомненно прошла корова. По ней уже легко было подняться на южный склон, и тут они сделали открытие: то, что они считали отдельным холмом, на самом деле было частью длинной цепи, окаймлявшей с этой стороны Долину Заходящего Солнца.

– Но чем же она тут кормилась? – удивился отец. – Голые скалы, нигде ни травинки, а внизу, в долине, столько еды!

Сэм не способен был сейчас строить предположения или, во всяком случае, высказывать их: он совсем запыхался. С радостью сел он отдыхать на большой камень, мысленно упрекая дядю за то, что тот ходит так быстро и совсем загнал его.

– Здесь наверху ей спокойнее, – сказала Крошка мама. – Ни насекомых, ни змей – нечего бояться. Да и воздух здоровый. Наверно, туманов здесь по ночам не бывает.

– А может, она ходит сюда наверх только на ночь. Это, пожалуй, всего вернее, женушка. Но тогда мы ее сегодня не поймаем. Ясно, что сейчас ее здесь нет.

Отец с унылым видом одолел последний подъем и через узкий проход выбрался на плоское, открытое место. Здесь были не только голые камни – впереди виднелись низкорослые эвкалипты и другие деревья и сквозь них трудно было увидеть, что впереди. А вокруг немало впадин, ложбин, обнаженных пород, – среди них могла бы легко укрыться не только одна корова, но и целое стадо.

– Ты посиди, отдохни, – сказал дядя Сэму, видя, чтомальчик с трудом плетется за ним. – Если мы ее вспугнем, она побежит сюда, а тогда тебе надо будет погнать ее обратно, не дать ей пробежать мимо.

И Сэм остался один. Он уселся в тени развесистого дуба. Первым делом надо было поесть и напиться холодного чаю из бутылки. Ни дяди, ни тетки не было слышно, они все еще надеялись подкрасться к корове незаметно и двигались бесшумно, как охотничьи собаки.

Часы шли в мирной тишине, ничего не случилось, только горный орел один раз спустился пониже, чтобы посмотреть на Сэма. Сначала Сэм был очень доволен тем, что он один и может ничего не делать. Но он не привык к самостоятельности, и скоро ему стало как-то не по себе. Притом ему не очень-то нравилась отведенная ему роль: размахивать палкой и криком пугать корову. Это не то что набросить ей аркан на рога и крикнуть: «Попалась!»

Он походил вокруг, подыскивая валун, с которого удобно было бы забросить лассо. Поймать бы Пеструху, устроив западню в том узком месте, где тропка уходит вниз. Но ведь они не догадались оставить ему вторую веревку.

Он снова сел, но поспешно вскочил, испугавшись термитов. Пошел в другую сторону, постоял, прислушиваясь. Облака в небе почти не двигались. Было так тихо и тепло…

И скучно! Право, веселее было бы остаться с Баджем в пещере, с горечью сознался себе Сэм. Бедняга Бадж немного «дикарь», как говорит мать Сэма, но при близком знакомстве он оказался не так уж плох. И, наверное, он очень рад, что может лодырничать в пещере с девочками. Ведь он ни разу в жизни не был в кино и, уж конечно, не знает, как накидывать лассо на коров… Еще бы! Но…

– Сэм!

Это Крошка мама крикнула из-за деревьев, в нескольких шагах от него.

– Сэм, – шепотом сказала она, – когда я уйду, полезай вон на тот высокий бугор. Дядя Дэйв видел ее, она пила из родника в ложбине.

– Ладно! Послушай, тетя, можно мне…

– Тсс! – остановила она его. – Мы зайдем с той стороны, а ты полезай наверх и следи. Если она проскочит мимо нас, гони ее обратно.

Крошка мама ушла, а Сэм полез на бугор. Он торопливо взобрался на него и оттуда стал смотреть вниз. Он сразу увидел весь скат холма, утесы, полукругом торчавшие вдали, как зубья, а напротив – что-то вроде арки. Между ними была лощина, заросшая тростником, и там-то Сэм ясно разглядел пеструю корову.

Она не пила из родника и не щипала траву: она смотрела куда-то вверх и мычала. Почему? Ведь Крошки мамы она видеть не могла – та еще только подкрадывалась к арке с веревкой в руках.

Смутило Сэма и другое. Откуда-то донесся громкий крик дяди Дэйва, и в тот же миг корова бросилась вверх по склону, навстречу Крошке маме. Но вдруг она остановилась как вкопанная у какой-то впадины перед аркой, за которой спряталась Крошка мама. Все это было очень странно.

Наконец внизу появился дядя, и Сэм, повернувшись, стал наблюдать за ним. Дядя бежал через тростники туда, где стояла корова, и держал аркан наготове. Пеструха услышала его и тоже повернулась в ту сторону. Она, кажется, готовилась удрать в долину, и Сэм глазами измерял расстояние, которое ему придется пробежать, чтобы остановить ее.

Когда он снова оглянулся на дядю, тот стоял в тростниках неподвижно, как дерево, а Пеструха спокойно двинулась прямо к впадине под аркой, мыча, словно звала кого-то.

А наверху, на скалах, – Сэм не поверил своим глазам – там был Бадж!

Они-то думали, что Бадж ожидает в пещере их возвращения, а между тем он лежит на каменной арке и ловко забрасывает аркан на рога Пеструхи!

И он заарканил ее!

Корова рванулась назад и, конечно, вырвала веревку из рук Баджа. Хорошо еще, что его самого не стащила вниз. Но петля уже крепко захлестнула рога…

А тут выскочила Крошка мама и схватилась за свободный конец веревки. Она упала и растянулась на земле, прямо на острых камнях, но веревку держала крепко…

– О-ох! Как бы корова не подняла ее на рога!

Но уже дядя Дэйв бросился на Пеструху сзади, и она не знала, от кого обороняться раньше.

Веревка Дэйва тоже обвилась вокруг ее рогов… Чего же было Сэму ждать еще? И он не стал ждать.

– Вот это ловко! – закричал он, размахивая обеими руками. – Молодчина, Бадж!

Бадж услышал его наконец и, помахав ему в ответ, стал слезать вниз. Снизу, из-под арки, тоже доносились крики. Сэму даже показалось, что он слышит знакомый радостный визг – так могла визжать только Брон.

Отец привязал веревки к двум деревьям и пустил Пеструху ходить между ними.

– Будет скакать и мычать, как оголтелая, покуда не привыкнет. Оставим ее пока тут. Пойду взгляну, что там нашла Шеппи.

Все словно с ума сошли от радости: Крошка мама смеялась сквозь слезы и потирала ушибленные места; мальчики орали и тузили друг друга; Брон сыпала вопросами, на которые никто не отвечал; Шеппи дергала дядю за седые волосы, пока он, приплясывая, нес ее на своем плече к арке.

– Попалась! – крикнул он на всю большую, равнодушную к людским радостям долину. – Теперь у нас есть корова, есть и теленок!

И он запел во весь голос песенку овцеводов:

 
Стрижке конец, и деньги в кармане,
Снова в путь – мы мешкать не станем,
В первом трактире на славу кутнем…
 

А дети подхватили припев, раньше чем он успел кончить куплет:

 
Режьте, ножницы, чик-чик-чик! —
 

и замолчали, только когда дошли до арки.

«Мэ-э!» – жалобно мычал черненький теленок, еще не умевший стоять на слабых ножках. Он инстинктивно понимал, что среди этих двуногих нет его матери, чей зов он слышал издали.

Все молча стояли вокруг, пока Дэйв его осматривал.

– Телушка славная, родилась вчера ночью, тогда-то мы и услышали Пеструху, – сказал он.

– Верно! – Бадж указал на арку. – Звуки отражаются там и падают вниз, в долину… – Он вдруг замолчал.

– Ты что, сынок?

– Папа, я уронил твой большой фонарь.

– Неправда, это не ты! – пронзительно закричала Брон. – Это я нечаянно толкнула его ногой… Я…

– Ладно, – сказал отец. – Сейчас мне ничего не жалко. – Но он тут же одумался и добавил: – Надеюсь, вы разбили только стекло?

– Нет, – с несчастным видом пролепетал Бадж. – Он весь целиком полетел в пропасть.

– Всякое бывает, – сказала Крошка мама. – Такая беда может случиться в каждой семье. Что пропало, того не вернешь.

– У тебя же есть другой фонарь, поменьше, – робко напомнил Бадж отцу.

– Ладно, не вздумай только и с ним расправиться, – сказал отец с улыбкой. – Тогда заставлю тебя заарканить мне еще одну корову.

Все засмеялись, заговорили разом, пошли расспросы, пока Крошка мама, наконец, не стала их унимать, опасаясь, что они напугают теленка. Все уселись на солнце у самой впадины, не спуская глаз с маленького черного пленника, а мать доставала из сумки еду. Постепенно все вопросы были исчерпаны.

– Я? – говорил Сэм. – Да я все видел, как в театре с балкона. И чуть не полетел вниз от неожиданности, когда старина Бадж вдруг полез на арку и бросил аркан. Эх, был бы я на его месте!

Дядя внимательно посмотрел на него.

– Не беспокойся, Сэм, мать не дала бы Баджу бросить веревку, если бы ты не ждал там, где тебе было велено. Она ведь вернулась к тебе, чтобы проверить, наготове ли ты. Ты вел себя молодцом, дружок.

– Да, да, ты молодец. И Брон и Шеппи тоже. Если б не они, теленок удрал бы к Пеструхе. – Крошка мама окинула их ласковым взглядом. – Брон-то у нас, оказывается, смелая, как лев. Подхожу, смотрю – она держит теленка за ногу, Шеппи обхватила его за шею, а Пеструха так и рвется к ним, словно сейчас проткнет их рогом!

– Все вы – ребята хоть куда, – заключил отец, сделав большой глоток из бутылки. – И хлеб будете есть с маслом, а кашу – с молоком, конечно, когда вернемся домой.

И он снова затянул свою любимую песню:

 
Сижу на пне с мукой в мешочке,
Есть сахар и чай у меня в кулечке,
И большая треска – не сыщешь жирней,
И четыре лепешки – еды нет вкусней!
 

20. ШЕППИ ДАЕТ ИМЯ СВОЕМУ НАЙДЕНЫШУ

Пеструха бесновалась уже меньше, не так яростно стремилась освободить рога (корова думала, что они зацепились за ветку), но, увидев теленка на руках у Дэйва, она, как безумная, рванулась вперед.

Дэйв поставил телушку на слабые ноги, а мать принялась нежно звать ее. Телушка посмотрела на мать, ответила «мэ-э» и побежала к ней, помахивая хвостом.

Дети смотрели, как она жадно сосет, а Пеструха ласково вылизывает ее своим большим шершавым языком, насколько ей позволяет дотянуться веревка.

– Не пойму я, папа, – сказал Бадж со вздохом после долгого раздумья, – а где же ее бык?

– Ты прав, сынок, я тоже сперва удивлялся, почему не всечлены семейства налицо. Но ведь телушка-то черная, вот я и вспомнил, что твой дядя Линк не раз встречал в лесу одичавшего черного быка. Я и сам думал о нем, когда замечал у нас в долине следы, но это, – он весело указал на сосущую телушку, – мне и на ум не приходило.

– Ну как же назвать ее? – спросила у Шеппи Крошка мама.

Это был важный вопрос, а Шеппи как будто еще ничего не придумала. И все стали наперерыв предлагать клички для телушки: Негритяночка, Самбо, Чернушка, Бархатка. Но Шеппи только отрицательно мотала головой.

– Ну так придумай же сама, наконец!

Шеппи взглянула на Крошку маму и замычала, подражая телушке:

– Мэ-эрл!

– Ага! – сказала Крошка мама, сразу поняв ее. – Я знала одну девочку с таким именем. Назовем ее Мэрл.

Так найденыш Шеппи получил имя Мэрл. Отец посмотрел на солнце, потом окинул взглядом свой маленький отряд и сказал отрывисто:

– Ну, Мэрл наелась, и нам пора в путь. Сэм! Ты дорогу знаешь. Вы с Баджем по очереди ведите телушку впереди, тогда Пеструха пойдет за вами. Мы с мамой будем с обеих сторон держать ее на веревке, чтобы она не побежала и не затоптала вас. А ты, Брон… Тебе мы поручим важное дело: возьми хлыст и подгоняй ее сзади, если остановится… Да, но ведь тебе еще надо присматривать за Шеппи.

– Ничего, справлюсь, – храбро сказала Брон. – Пойдем вместе, Шеппи? – Но тут же поспешно добавила: – Только вы шагайте не слишком быстро! Хорошо, дядя?

Сначала дело не ладилось. Отяжелев от молока, сонная Мэрл перестала откликаться на непрерывный зов матери, и Пеструха вдруг решила, что она куда-то ушла. Словно мать, спохватившаяся, что она оставила ребенка в магазине, корова рванулась назад, и Дэйву стоило немалых усилий удержать ее, чтобы она не наскочила на Брон и Шеппи. Успокоив корову, они дали ей обнюхать Мэрл, после чего она опять пошла вперед. Но еще не раз ей казалось, что ее телочка осталась сзади. И в конце концов отец сказал:

– У меня скоро руки оторвутся, так трудно удерживать эту проклятую корову!

– Не ругай ее, дядя, у нее же теленок, – упрекнула его Брон, когда они остановились передохнуть.

– Вот как? Что же, Брон, придумай, как заставить ее идти вперед, и тогда я готов называть ее хоть «рыжей голубкой».

– А что, если Бадж и мы с Шеппи пойдем вперед, а Сэм будет сзади подгонять ее?

– Гм… Брон дело говорит.

И это помогло, хотя двигались они все-таки медленно. На каждом повороте Бадж ждал, а отец привязывал веревку к дереву или выступу скалы, и все отдыхали, пока он не убеждался, что они на верной дороге.

Так одолели они самую крутую часть холма.

Затем отцу пришла удачная мысль: он связал обе веревки в одну длинную, пустил телушку к матери и погнал вперед обеих. Пеструхе казалось, что она свободна, до тех пор пока она не пыталась убежать. Когда же она такую попытку сделала, все, ухватившись за веревку, помогли отцу удержать ее, и корова присмирела.

По удобной Пеструхиной тропке они обошли наконец «лежачий лес» и очутились как раз над Долиной Заходящего Солнца. Был тот час, когда солнце готовилось закатиться за темно-синюю линию гор и заливало долину великолепным ярким сиянием.

– Тпру, лошадка! – сказал отец, привязывая Пеструху к дереву. Усталая Пеструха мирно вылизывала свою Мэрл, а путники смотрели вниз, отыскивая какие-нибудь ориентиры.

Отец расспрашивал ребят про найденный ими подземный ход, про «Сэмову расселину», кончавшуюся на вершине у арки. С того места, где они сейчас стояли, ее не было видно.

– Удивительная долина! – задумчиво сказала Крошка мама. – Никогда ничего подобного не видывала. Как красиво!

– Какие птицы! Какие цветы и деревья…

– Верно, сынок. Много травы, красивые озера. Но не всё тут хорошо. Змеи… И этот серый жуткий туман!

– И «дьяволы» на холме! – с живостью подхватила Брон.

Но Бадж был не согласен с ней:

– Да это мы им, наверно, показались дьяволами! Ведь они первые туда пришли и поселились. Они заняты своими делами, а мы им вроде как на голову свалились. Да, наверно, они тоже на своем языке называют нас «дьяволами».

– Ну, полюбуйтесь в последний раз на Долину Заходящего Солнца! Красотой этой сыт не будешь, а я уже проголодался, – заявил отец.

Тут и все вспомнили, что голодны. Так голодны, что готовы съесть дом или слона – все, что угодно, кроме горохового супа, что им пообещала Крошка мама.

– Сегодня у нас что-то вроде дня рождения, – сказал отец. – Рождение Мэрл. Ей почти день! И никакого пирога?

– Ну ладно, – засмеялась мать. – Не будет ни супа, ни гороха. Мы откроем консервы, чтобы отметить последний вечер в пещере.

Пеструху с телушкой поместили подальше от воды, а лошадей привели и накормили. Все устали до изнеможения. Брон еще раньше ушла с Шеппи в пещеру, и, когда мальчики вернулись, самая юная путница уже спала. Брон кипятила чай, а Крошка мама открывала банку мясных консервов. Бадж и Брон решили после чая провести остальных по тоннелю. Ведь Сэм с завистью уверял Брон, что никаких «тасманских дьяволов» она не видела, а Бадж ручался, что покажет ему этих зверей. Но, сидя в тепле у огня, они всё ели и ели до тех пор, пока их не сморил сон, и даже жевать они уже не могли.

Баджу снилось, что он ведет их по длинному тоннелю в темноте, через туман. Без всякого удивления он видел, как Шеппи гладит тасманского дьявола величиной с человека и кормит его остатками мясных консервов. Но Шеппи почему-то превратилась вдруг в Мэрл.

Затем он понял, что это сон, и хотел, чтобы сон продолжался. Но отец уже тряс его за плечо:

– Вставай, сынок, пора. День, видимо, будет жаркий, а нам надо провести корову через всю долину.

21. СЭМ – ХОЗЯИН ЛАГЕРЯ

Начались затруднения с едой.

– На завтрак каша с медом. Ешьте сколько влезет, потому что больше ничего нет, – объявила утром Крошка мама, стараясь говорить как можно веселее.

– И хлеба нет?

– Ни хлеба, ни лепешек. Будь доволен, что есть хоть горячая каша. Отец говорит, что и того не будет на следующем привале. Разводить в такую сушь костер опасно, может загореться весь лес.

Проглотив остатки каши, которую он с трудом запихивал в себя, Бадж отложил ложку и сказал:

– Хорошо, что Сэм нашел такое место для стоянки. Правда, мама?

Сэм навострил уши, но из скромности смотрел в тарелку. А Крошка мама, не взглянув на него, продолжала:

– Отец ушел вперед. Он поведет Пеструху с теленком через долину, делая остановки в самую жару, чтобы они могли отдохнуть. А вы, мальчики, догоняйте его. Поведете Принца и Алмаза.

– Можно мне ехать на Наррапсе?

– Нет, Сэм. Пони останется с нами. Брон мне поможет испечь хлеб из последней муки. Мы испечем его в золе, пока костер не совсем погас.

И вот, расправившись с кашей, от которой не осталось ни крупинки, они двинулись в путь. Сэм гордо шел впереди, ведя Принца (впрочем, по правде говоря, это Принц вел Сэма, ибо старый умный конь знал, куда ушел его хозяин, и всегда безошибочно находил дорогу домой), а за ним – Бадж с Алмазом.

Долина Заходящего Солнца в этот рассветный час была так же хороша, как и в ярких красках заката, но Бадж почти не замечал ни свежести утра, ни птичьего пения и свиста, сопровождавшего их все время, ни омытых росой орхидей, по которым ступал Алмаз. Он был занят одной мыслью: неужели Крошка мама не любит Сэма? Как она сегодня говорила с ним! Совсем не так говорит она с Брон… Но зато отцу Сэм в последнее время стал нравиться. Это видно из того, какие он дает ему поручения.

Крошка мама вынула хрустящую булку из горячей золы, обтерла ее и положила перед Брон.

– Постукай по ней пальцами – вот так. Если звук глухой, значит она готова. Это последняя?

– Да, тетя.

– Пока она стынет, навьючим пони и принесем воды, чтобы залить огонь… Как ты раскраснелась, Брон! Тебе, я вижу, очень жарко. Не хочешь ли искупаться в озере?

Сперва Брон отказалась. Но, когда они пришли к озеру, передумала: рядом была Крошка мама, такая большая и сильная, надежная защита от змей и всяких других опасностей. Брон и Шеппи живо сняли с себя одежду и насладились купанием в холодной воде. Конечно, пока дошли обратно, им снова стало жарко, но все-таки они были очень довольны.

– Авось и наши мальчики догадаются по дороге искупаться и поплавать, – сказала Крошка мама, ставя на прохладное дно пещеры ведро с водой.

Только она собралась залить огонь, как снизу донесся громкий крик.

– Это Сэм и Бадж, они что-то нашли! – воскликнула Брон.

– Эй, тетя! Не гасите огонь! – кричал Сэм во все горло.

– Гляди, что поймал Сэм! – вторил ему Бадж, протягивая большой отцовский котелок. Весь котелок заполнили безобразные зеленые клешни и чешуйчатое тело. – Какой замечательный рак!

– Ого! – Мать наклонилась, чтобы лучше рассмотреть добычу Сэма. – Именно это нам и нужно, Сэм. Давай-ка его сюда, я сейчас его сварю.

Но Сэм все еще не мог расстаться со своей находкой, показывал ее испуганной и восхищенной Брон, объясняя, как он «зачерпнул» рака вместе с водой, когда дядя послал их выкупаться в ручье.

– Это не креветка, Брон, это настоящий рак, смотри!

Крабы, омары, лангусты отличаются от своих речных родственников, живущих в пресной воде, но между речными раками и маленькими креветками, которых любят ловить дети, разница только в величине. Рак Сэма был большой, мясистый, всем могло достаться по доброму куску.

Пока Крошка мама прикидывала это в уме, Сэм подтолкнул Баджа, и они, переглянувшись с улыбкой, затянули свой собственный вариант «Песенки о лепешках», который кончался словами:

 
Большущий рак, не сыщешь жирней,
И тетины булки – еды нет вкусней!
 

– Ах вы, хитрецы! Придется, значит, платить за рака! – засмеялась Крошка мама и отобрала самую маленькую булку, чтобы бросить стоявшим внизу мальчикам.

Они покинули пещеру в ту пору дня, когда все звери в этих диких местах отдыхают, прячась от полуденного зноя. В долине было жарко, как в печи. Дважды спугнули они горных кенгуру, спавших в кустах. Когда Крошка мама со своими помощницами догнала отца и мальчиков, выяснилось, что с Пеструхой опять беда: она объявила «лежачую забастовку».

Они расселись подле нее на тенистом скате и, отрывая от рака вкусные кусочки, наслаждались, уплетая их со свежеиспеченным хлебом. После этого пиршества все благоразумно последовали примеру усталой коровы, и даже отец закрыл глаза.

Вторую половину дня они с трудом одолевали длинный путь к той горе, откуда раньше осматривали местность. Пеструха по-прежнему «выкидывала коленца», как говорил отец. И только когда уже солнце спряталось за горы на западе, она стала спокойнее. Выяснилось, что она просто желает идти вслед за Принцем.

– Ну скажите, почему эта негодница не хочет идти за Алмазом? – спрашивал в раздражении отец.

– Может быть, оттого, – нерешительно сказал Бадж, – что Принц черной масти?… Ведь ее Мэрл тоже черная…

– Ей-богу, парнишка правильно рассудил! Она привыкла ходить за черным быком. А сейчас видит впереди черный круп, вот и идет! – Отец с шутливым упреком потряс Баджа за плечи: – И почему ты раньше до этого не додумался, сынок?

– Ох, Бадж, какой же ты умный! – восторженно пробормотала Брон, и Бадж невольно покраснел, как небо на закате.

Но Пеструха, неизвестно почему, снова остановилась.

– Здесь мы не можем ночевать, а ведь скоро стемнеет, – сказала Крошка мама.

– Знаю. Я вот что надумал, женушка. Ты ступай дальше с лошадьми, а я останусь здесь с коровой. Один из мальчиков заменит меня – найдет подходящее место и поставит палатку. Кто?… Ну, пусть оба. Но, по-моему, лучше поручить это Сэму. Назначим его начальником лагеря, а?

– А как же Бадж?

– Бадж пусть наденет мою синюю куртку, и мы с ним погоним корову вперед, как только это станет возможным.

– Ох! Сэм – начальник! – Брон скорчила гримасу, впрочем довольно добродушную.

Когда же Сэм после слов дяди сразу встал и молча отошел к эвкалиптам, на лице Брон отразились испуг и огорчение.

Дядя как ни в чем не бывало с улыбкой посмотрел ему вслед, а Бадж крикнул:

– Куда же ты, Сэм?

– Хочу нарвать свежей мяты… для Тикки, – был короткий ответ, так непохожий на обычные длинные тирады Сэма. Уж не подражал ли он Баджу?

Вечер был тихий и светлый, и лагерь Сэм разбил в хорошем месте: ночью никто не просыпался, скатившись со скользкого склона, острые камни не кололи спящих. Только раз их потревожили громкие крики опоссумов.

А Баджу было несладко. Отец использовал светлые и теплые ночные часы и раннее утро на то, чтобы хоть понемногу заставлять Пеструху двигаться дальше, а Мэрл Баджу приходилось нести на руках. В лагерь Сэма они пришли как раз к завтраку. Мать раздала всем холодную картошку в мундире. Ее ели с говяжьим жиром из-под консервов или с медом. Больше никакой еды не было.

– Одно хорошо, – сказала Брон, весело уплетая свою порцию, – мыть посуду не придется.

День был все такой же знойный и сухой. Отец не решался даже закурить трубку, потому что от малейшей искры мог начаться лесной пожар. Крошка мама все поглядывала в ту сторону, где был их дом, с беспокойством спрашивая себя, все ли там благополучно, не погибли ли овощи у нее на огороде от засухи или от нашествия жадных грызунов.

А идти быстрее было нельзя – отец не хотел гнать корову по жаре, хотя она теперь довольно охотно шла за Принцем. Отец боялся, что у нее пропадет молоко и нечем будет кормить Мэрл. Даже Тикки обнаруживал только одно желание – все спать и спать где-нибудь в тени.

– Эх, съел бы я сейчас большущий бифштекс толщиной в столб, – вслух мечтал Сэм. – Нет, лучше, пожалуй, шесть порций жареной гусятины с зеленым горошком.

– Шесть порций? Немного же ты оставил нам!

– Вот еще! Останется порядочно, если этот гусь будет такой же громадный, как тот, которого мой папа припас к рождеству. А после гусятины хорошо бы салат из фруктов с кружкой густых сливок.

– Ты забыл про картошку, дружок. – Крошка мама посмотрела на Сэма с лукавой усмешкой, и все захохотали, а Сэм скорчил смешную гримасу и сказал с живостью:

– Ну нет, спасибо, тетя! Никакой картошки!

Было уже темно, когда они подошли к большому упавшему дереву, где была их первая стоянка, и легли под ним спать. Теперь они были уже такие закаленные, что не сочли нужным и поставить палатку. Спали под открытым небом.

– А что это белеет там, в конце тропки? – поинтересовался отец, водя вокруг фонарем.

Бадж пополз туда и поднял с земли клочок холста – все, что осталось от пропавшего у них мешка с мукой.

– Кто-то хорошо поживился за наш счет, – сказал он, смеясь.