Текст книги "Барсук выслеживает тигра"

Автор книги: Нэн Чонси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

16. „РЕЖЬТЕ, НОЖНИЦЫ, ЧИК-ЧИК-ЧИК!“

Через несколько часов, когда солнце уже садилось, отец вернулся с западного конца долины без коровы и остановился изумленный, увидев клубы дыма, валившего из пещеры на склоне Чертова холма.

Скоро из этой пещеры высунулась голова Баджа.

– Ау, папа! – крикнул он. – Здесь наш новый лагерь. Пещеру нашел Сэм, и она просто замечательная!

За Баджем высунули головы и другие, все размахивали среди клубов дыма черными от земли руками, приветствуя Дэйва.

– Вот так штука! Квартира в Чертовом холме! – со смехом воскликнул он. – И живет в ней компания черных дьяволят – это уж просто чудо из чудес!

– Ну видели Пеструшку?. – пропищала Брон.

Отец покачал головой. Потом, чтобы потешить ребят, сделал вид, будто ему страшно войти в пещеру и к тому же ни за что не взобраться наверх.

– Идите, идите, дядя, я вам помогу. – Сэм проворно спустился к нему.

Он повел за собой дядю со скалы на скалу, и наконец они очутились в обширной пещере. Она была тщательно подметена вениками из веток эвкалипта, из камней искусно сложили очаг. Правда, внутри было немного дымно, но большая часть дыма выходила наружу. На горячей еще золе стоял целый ряд котелков и горшков.

– Вот здорово! – ахнул отец, очень довольный.

Крошка мама подняла крышку с горшка и помешала в нем.

– У нас гороховый суп. Я положила туда кость от окорока. Вы готовы?

– Нет, нет! – запротестовал Сэм. – Дядя видел только нашу столовую, надо еще показать ему спальню.

– Тогда торопитесь, иначе обед подгорит.

Дети увлекли Дэйва в глубину пещеры. Она тянулась не очень далеко, постепенно суживаясь; потолок нависал все ниже, пока проход не упирался в большие глыбы и каменные столбы.

При угасавшем дневном свете видны были трещины, дыры и возле них чьи-то высохшие кости. Вся пещера пропахла звериным запахом.

Брон тихонько ухватилась за дядину куртку и для храбрости оглянулась на вход в пещеру. А Сэм поморщился и сказал:

– Вот тут она и кончается. Фи, какая вонь! Ну, да нам незачем сюда ходить. Смотрите!

Отец увидел брезент, разостланный в удобном месте под стеной. Держа в руках Тикки, маленькая Шеппи даже попрыгала на этом ложе, чтобы показать дяде, какая у них мягкая постель, – ведь под брезентом они уложили слой зеленых папоротников.

– Хвалю, хвалю! Честное слово, хорошо поработали. А как же вы сумели втащить сюда все наши пожитки? Вот это, например? – Он указал глазами на брезент и груду одеял на нем.

– Очень просто! – хвастливо объявил Сэм. – Взяли веревку – ту, что вы оставили Баджу. А все вещи навьючили Принцу на спину и поставили его внизу, под самым входом…

Взрыв хохота помешал Сэму продолжать. Он вдруг покраснел как рак.

– Чего это они смеются? – спросил отец.

– Да просто так… – И неожиданно Сэм тоже расхохотался. – Понимаете, дядя, я передавал наверх вещи, стоя на Принце, – так, как видел это в цирке… А Принц взял да и поскакал!

– И нам пришлось вместо одеял тащить наверх Сэма, – добавил Бадж. – Ты был первой вещью, которую мы втащили в пещеру, правда, Сэм?

– Счастье, что он не сломал себе шею, – послышался голос Крошки мамы. – Ну иди сюда, Дэйв, посмотри на долину. Да и чай вскипел.

Гора, с которой они недавно осматривали местность, и вся цепь гор на противоположной стороне долины были сейчас окрашены в какой-то необычайный пурпурный цвет, а долина казалась морем тускнеющего золота.

– А ведь как удачно мы назвали ее Долиной Заходящего Солнца, – сказал Сэм.

– Гм… – Отец поскреб подбородок. – А может, если бы мы ее назвали „Пеструхина долина“, эта проклятая корова попалась бы нам наконец?

„Проклятая корова“, по-прежнему невидимая, хотя следы ее они находили повсюду, чуть не испортила отцу настроение на весь вечер.

– Послушай, женушка, надо найти ее поскорее, иначе беда будет!

– Ну какая такая беда?

– Кончатся наши припасы – ведь у нас пропал мешок с мукой. Правда, там, где я сегодня ходил, много кенгуру, но мне некогда капканы ставить. А вокруг сушь, лес может загореться как спичка. Начнись лесной пожар – куда мы денемся?

– Посидим здесь, в нашей уютной пещере, – вмешался Сэм.

А Бадж удивленно посмотрел на отца.

– Помнишь, ты говорил, папа, что лесные пожары не вспыхивают сами собой. Кто-нибудь выколотит трубку или уйдет, не раскидав и не затоптав костер, вот тогда может начаться пожар.

– Да, а здесь мы одни, дядя, и огня не разводим, верно? – Сэм придвинулся ближе к пылающим дровам, потому что после захода солнца в пещере похолодало. – То есть разводим только в таких безопасных местах, как тут.

– Надеюсь, ты хорошенько залил дома камин, когда мы выезжали? – сказала Крошка мама, внимательно глядя на Сэма. – Я хотела было вернуться и проверить, но…

Сэм счел ниже своего достоинства отвечать на такой детский вопрос и снова обратился к дяде.

– Что же еще может случиться здесь, дядя? Черти на нас набросятся? – сказал он с громким смехом.

– Плохая погода опаснее чертей, Сэм. Хороши мы будем, если корову найдем, но застрянем здесь из-за ливней! А мне сдается, что погода скоро переменится.

Он встал и, повернувшись спиной к яркому огню в очаге, отошел к выходу из пещеры.

– Смотрите! – Что-то в его тоне заставило всех броситься к нему. На небе не было видно ни единой звезды, и седой туман скрыл долину.

– Это ничего, – раздался успокаивающий голос Крошки мамы. – Ведь внизу вода, и после жаркого дня от нее всегда поднимается туман. Странная все-таки долина – уж очень глубоко она лежит.

– Ой, как холодно! – Брон задрожала и отошла обратно к очагу, где Шеппи кормила Тикки и играла с ним.

– Пустяки, Брон, у нас такое хорошее убежище. Ты должна быть благодарна за это, – сказал Сэм, не уточняя, кого именно надо благодарить, и поглядывая на дядю в ожидании, что тот похвалит его.

Но дядя молчал и смотрел на серую стену тумана так сосредоточенно, словно читал книгу.

Туман не рассеялся и наутро. Что думал об этом отец, неизвестно, а дети в душе были рады. Серый туман, как занавес, закрыл вход в пещеру, и они оказались как бы замкнутыми в своем отдельном мирке. Туман всему придавал необычный, даже немного фантастический вид, как это бывает, когда нырнешь и под водой откроешь глаза.

Все устали, и так приятно было полежать спокойно. Сэм, к своему удивлению, убедился, что ему вовсе незачем прикидываться спящим, никто не поднимает его с постели. Сквозь опущенные ресницы он видел, что Крошка мама с улыбкой глядит на него, мешая в котелке кашу.

– Встанешь, когда проголодаешься, – сказала она, подмигнув ему. – Дядя ушел вниз посмотреть на лошадей, а вам велел оставаться здесь, чтобы вы не заблудились в тумане.

Но, узнав, что они могут лежать сколько угодно, все сразу вспомнили о завтраке. Было так весело сидеть на корточках у костра и подливать мед в тарелку с кашей, зная, что если захочется, то, поев, можно опять залезть под одеяло.

Однако ложиться никому больше не захотелось. Брон и Шеппи нужно было кормить Тикки, а мальчикам принести для него свежих листьев – так они уверяли, но, вероятно, у них были и другие, более интересные планы. Какой уж тут сон!

Но в середине дня они все еще были осаждены в пещере из-за тумана, и Сэму стало невтерпеж.

– Эх, жаль, что мы не взяли с собой колоду карт!

– Ты все равно не стал бы сейчас играть в карты. Я собираюсь устроить стрижку овец.

Крошка мама усадила Шеппи на камень, подвязала ей полотенце и достала ножницы.

– Думаю, что большая собака Шеппи не прочь получше видеть своими глазками! – сказала она. И странно – „большая собака Шеппи“ подчинилась ей без всякого протеста.

Баджу не впервой было подвергаться этой операции. Впрочем, и после стрижки его голова бывала вся в вихрах, волосы торчали на ней, как зубья у пилы. Зато Брон вышла из рук Крошки мамы настоящей красавицей, охотно пожертвовав частью своих непокорных локонов.

– Все вы теперь такие красивые, как голубой крапивник в новом оперении. Вот один только… – Крошка мама замолчала и посмотрела на Сэма. Он со скучающим видом подбрасывал поленья в огонь.

– Сэм? – докончила за нее Брон таким громким шепотом, что все подняли глаза и насторожились. – Ох, его нельзя стричь! Мама с ума сойдет, если он вернется без своих кудрей.

Крошка мама послала ее за оставленным внизу котелком, встряхнула полотенце и принялась его складывать.

– А как же я? – спросил Сэм, когда Брон вышла, и уселся на „парикмахерский“ камень. – У меня волос побольше, чем у Баджа, голова никогда не стынет.

– Так что же, дружок, состричь все?

– Да, тетя, надоели эти противные лохмы. А вот и дядя, он тоже, верно, хочет постричься.

– Я займу очередь, – сказал отец, входя в пещеру.

Крошка мама, как всегда в дни общей стрижки дома, объявила:

– Бесплатно не стригу, запишу на ваш счет – я член профсоюза.

А отец пропел:

 
– Режьте, ножницы, чик-чик-чик!
 

– Нет, дядя, – запротестовал Сэм. – Папа слышал эту песенку, когда стригли овец, она поется иначе: „Стригите, ножницы, щелк, щелк, щелк!“

– А мой дед, когда воротился из Англии, пел ее совсем по-другому, – вмешалась Крошка мама. – Вот так: „Эй, сторож, звони вовсю – динь-динь-динь!“

– Ах, папа, спой нам „Пшеничные лепешки“! – попросил Бадж, и отец обещал, что, пожалуй, после чая они устроят у огня что-нибудь вроде спевки.

– Надо будет развести хороший огонь, – добавил он, – чтобы согреть наши головы, с которых мама сняла всю шерсть.

– Ладно, папа, не пожалеем дров!

Вечер песни удался на славу. Всем было весело. Стоило посмотреть на Сэма, как все заливались хохотом, – очень уж смешон он был без своих кудрей. Его словно подменили или, быть может, это был тот Сэм, которого они просто не сумели разглядеть? Он первый придумывал новые игры, загадывал загадки, вспоминал смешные истории, и они не заметили, как подошло время ложиться спать.

– Не можем мы лечь, пока дядя не споет еще раз „Лепешки“, – заявил Сэм.

Отец вздохнул и запел снова:

 
Сижу на пне с мукой в мешочке,
Есть сахар и чай у меня в кулечке,
И большая треска – не сыщешь жирней,
И четыре лепешки – еды нет вкусней!
 

– Тише! – вдруг вскрикнула Крошка мама. – Вы слышали?

– Что слышали?

– Мне показалось… Но нет, не может быть…

Все прислушались затаив дыхание, но услышали только шипение и треск огня. Седой туман все еще окутывал долину, и отец сказал, что, право же, пора спать.

Стали укладываться, однако снова пришлось навострить уши: снизу, откуда-то издалека, донесся странный и жалобный звук. Отец стал быстро надевать куртку и сунул ноги в башмаки. Хотя звук затих, не было сомнения, что он им не почудился. Это было мычание.

– Пеструха! – воскликнули в один голос Бадж и Крошка мама.

17. ЛАГЕРЬ НА ПОПЕЧЕНИИ БАДЖА

Бадж был убежден, что он не спал всю ночь, прислушиваясь, не раздастся ли опять мычание, и ожидая возвращения отца. На самом же деле отец давно вернулся после безуспешной погони за Пеструшкой, отдохнул несколько часов и снова ушел, а сын все еще крепко спал.

– Эй, Сэм! – позвал Бадж, проснувшись утром, и до тех пор толкал серый сверток одеял, пока из него не выглянула голова Сэма, гладкая, как у какаду, но только без хохолка. – Вставай, туман рассеялся!

Розовые облака лениво плыли в синеватом отверстии пещеры, гонимые легким ветерком. Огонь уже догорал, и в пещере не было ни отца, ни Крошки мамы.

Сэм поглядел наружу, словно в большое окно. Казалось, он не сразу поверил тому, что сказал Бадж, но молча ухмыльнулся и стал одеваться. Знаком он дал понять Баджу, что не надо будить спящих Брон и Шеппи.

Оба тихонько выскользнули из пещеры и сразу попали на чудесный праздник солнечного света. Солнце словно протягивало во все стороны длинные руки и гнало тени из долины, согревало скалы, превращало в бриллианты капельки, оставленные туманом, придавая им дивный блеск. Да, доброе старое солнце вернулось, и мальчики приветствовали его, как дорогого друга, которого долго считали умершим.

– Поищем следы? – предложил Бадж.

– Или саму корову? Вот здорово! – восторженно подхватил Сэм. – То-то Брон взбесится, когда, проснувшись, увидит, что мы ушли!

Бадж напряженно прислушался.

– Не вижу никакой коровы и не слышу ничего… Или нет, кажется, на той стороне озера что-то шевелится.

– Не слышу ни звука, – шепотом отозвался Сэм. – Давай подкрадемся туда.

Он пошел вперед тихонько, следя, чтобы не хрустнула ни одна ветка, не покатился ни один камушек из-под ног. В конце концов они – уже ползком – подобрались к озеру, бесшумно раздвигая папоротники. Тут только Сэм решился встать на ноги и осмотреться.

– Она вон там, – шепнул он на ухо Баджу. Глаза у него так и сверкали от возбуждения. – Ну давай!

– А, доброе утро! – раздался вдруг голос Крошки мамы. – Я так и думала, что это вы оба. Что, ищете коровьи следы? – И она подняла голову от котелков, в которые набирала воду.

– Да, тетя. А дядя не видел ночью Пеструхи?

– Нет, дружок. Туман до самого рассвета всё застилал. Да и утром мы ничего не видели.

– Но мы же вчера слышали, как она мычит! Правда? – сказал Бадж, желая убедиться, что это ему не снилось.

– Слышали. И папа думает, что она там, наверху, а из-за тумана нам казалось, что слышим мы ее чуть ли не у самой пещеры. Он сейчас придет, ты его расспроси. А я пойду готовить завтрак. Брон уже встала?

– Спала как убитая, когда мы уходили.

– А вы догадались подложить дров в очаг?

Пришел отец и не стал задавать никаких вопросов, а просто изложил свой план.

– Негодница Пеструха, конечно, там, на вершине, но мне не удалось разведать, какой дорогой она туда добирается, – говорил отец словно про себя, глядя на скалистую вершину. – Может, по другому склону, который нам отсюда не виден? Но там тоже очень крутой подъем. Попробовать разве туда взобраться?… Нет, сорвется из-под ноги камень, испугает корову, и она убежит куда-нибудь на край света. Ты умеешь тихонько выслеживать коров, Сэм?

– Я? Ну еще бы, сколько раз я с папой искал в лесу наше стадо!

– А они не слышали, как вы подходите?

Сэм ловко увильнул от прямого ответа, вспомнив недавний конфуз, когда их услышала Крошка мама.

– Я умею еще набрасывать аркан, дядя. Когда мы ее найдем, я ее сразу заарканю. Можно мне и Баджу пойти с вами?

– Одного я взял бы в помощь себе и Крошке маме, но с тем, чтобы другой остался в лагере присматривать за младшими.

Две пары глаз впились в Дэйва, который стоял на солнцепеке у озера, занятый своими мыслями. Наконец он заговорил:

– Если я возьму одного из вас, мне придется… – Тут он увидел, что над входом в пещеру уже весело вьется дым, и сам себя перебил: – Завтракать пора!

– Да кого же ты возьмешь? Кого? – настойчиво допытывались мальчики. – Скажи нам!

– Тебя, Сэм.

– Вот хорошо, дядя! – Сэм улыбнулся удивленно и радостно. – Я же сто раз видел в кино, как ловят коров с помощью лассо. Я вам покажу, как это делается.

– Ну-у, папа! – протянул Бадж в горьком разочаровании.

– Впрочем, лучше бы вам обоим остаться здесь, – заключил отец.

Однако Сэм не мог допустить, чтобы его так обманули. Он пустил в ход все свое красноречие, а когда дядя повернулся к нему спиной, взмолился:

– Неужто вы меня оставите? Вы же сначала сами сказали, что согласны взять одного из нас, а потом назвали меня.

– Ну ладно. Тогда я сейчас объясню Баджу, почему беру именно тебя.

При последних словах отца Бадж насторожился.

– Видишь ли, сынок, Сэм еще не настолько серьезный человек, чтобы оставить на его попечении лагерь и двух маленьких сестер. А на тебя можно положиться. Вот почему я беру его, а тебя оставляю здесь.

И отец пошел в пещеру завтракать.

Когда он отошел так далеко, что не мог ничего услышать, Сэм заворчал:

– Как вам это нравится? Ну спасибо, обрадовал, старый хрыч! Значит, я еще не мужчина и не могу присмотреть за девчонками? Конечно, для ловли коров я гожусь больше, чем в няньки, это я и сам знаю! – Он весь покраснел и деланно рассмеялся, не глядя на Баджа.

Под привычной молчаливой сдержанностью Бадж, провожая уходивших без него, затаил мучительную зависть. Ему почему-то стало еще тяжелее, когда Сэм обернулся и помахал рукой на прощанье. Запасную веревку он с важным видом повесил на плечо.

Не утешали Баджа и слова отца – они казались ему теперь просто насмешкой.

Убирать пещеру, чистить картошку, помогать Брон мыть посуду, искать оброненную Шеппи ленту – неужели эти занятия более достойны мужчины, чем взбираться на неведомые горы и ловить одичавшую корову? – с горечью спрашивал себя Бадж.

– Бадж! – Брон с нежностью поглядела на него. Она обожала своего доброго двоюродного брата, который избавил ее от необходимости остаться здесь с Сэмом. – Что мы теперь будем делать?

– Ты покормила Тикки?

– Конечно. Шеппи ведь только играет с ним, воображает, что он собака, и водит его гулять.

Опять глаза Брон остановились на лице Баджа, безмолвно спрашивая, не придумает ли он какое-нибудь новое увлекательное занятие. Уж он-то наверняка придумает!

Пойти вниз к озеру? Но Крошка мама запретила девочкам спускаться в долину. А в пещере со вчерашнего дня делать нечего. Будь здесь Сэм, он бы мигом что-нибудь затеял. Как называлась та игра, в которую он втянул даже отца?

– Может, поиграем в слова, Брон? „Я знаю словечко на букву т…“?

Но Брон сразу отвергла это предложение.

– Прошлый раз, когда мы играли в эту игру, Шеппи заснула. Она еще слишком маленькая.

– Ну, тогда…

Эх, был бы здесь Сэм!

Вдруг Шеппи запищала из глубины пещеры:

– Хочу Тикки! Бадж, где Тикки?

– Она его вовсе не потеряла, она только прикидывается!

Однако Шеппи продолжала кричать свое, и, хотя Брон сказала ласково: „Я сама его поищу, Бадж, а ты подумай, чем бы нам заняться“, Бадж пошел за ней.

В дальнем конце пещеры было темно и плохо пахло, поэтому они туда не ходили. Ни на выступах стен, ни на больших камнях, отколовшихся, должно быть, от скал, Тикки не было. Да и сама Шеппи была не видна во мраке, и Брон крикнула:

– Где ты, Шеппи? Куда ты убежала?

– Хочу Тикки! – Приглушённый голос Шеппи доносился как будто из-за стены, крепкой каменной стены пещеры.

Так-то он присматривает за девочкой? Упрекая себя, Бадж с бьющимся сердцем повсюду искал Шеппи. А Брон пронзительно причитала, перечисляя все ужасные беды, которые могли случиться с ее сестренкой.

На самоё Шеппи нечего было рассчитывать, она была поглощена погоней за Тикки. Но вот наконец старшие услышали торжествующий крик: „Поймала!“ – и между двух корзин просунулась рука Шеппи. Теперь они знали, как до нее добраться.

– Ого! Да здесь большущая дыра, настоящий тоннель, а мы и не знали! – воскликнула Брон, помогая Баджу вытащить сестренку.

Пришлось схватить Шеппи за плечи, так как обе руки ее были заняты – она прижимала к себе Тикки. А опоссум присмирел и, как только его водворили в коробку, сразу уснул.

Зато Шеппи – та ничуть не угомонилась. Когда Брон стала снова вслух рассуждать, чем бы теперь заняться, Шеппи потянула Баджа за пояс и указала ему на дальний угол пещеры.

Бадж удивился:

– Как, Шеппи, ты хочешь опять в эту дыру?

Не выпуская Тикки из рук, Шеппи улыбнулась, и глаза ее смотрели так же требовательно, как раньше, сквозь падавшую на них челку.

– Да, да, Бадж, пойдем туда! – сказала Брон. – Там настоящий тоннель. И Сэм про него не знает, правда? Пойдем осмотрим его, Бадж!

Бадж достал большой фонарь, которым очень дорожил отец. Вопрос, чем заняться, решился сам собой.

– Дай спички, Брон.

– Пойдем, Шеппи, он берет нас с собой! Ведь берешь, Бадж? Пойдем в дальнюю разведку?

Вывернув побольше фитиль, Бадж посмотрел на Брон, которая от волнения не могла стоять на месте. Как же переменилась прежняя трусишка Брон!

Бадж не понимал, что только вера в него придавала Брон храбрости.

18. УДИВИТЕЛЬНАЯ НАХОДКА

По этому тоннелю мог бы свободно пройти жираф, вытянув шею во всю длину, и не задел бы ушами свода. У стен валялись камни, всякие обломки, только посредине оставалась узкая дорожка, которую, вероятно, проложили здесь всякие звери», – так подумал Бадж. Он остановился и, высоко подняв фонарь, поглядел вперед. Но виден был только все тот же тоннель, который словно уходил куда-то вверх. Не очень-то это интересно!

– Ну иди же, Бадж! Как ты думаешь, куда мы придем?

Он двинулся дальше. Через некоторое время подъем стал круче, каменное дно тоннеля превратилось в ряд выступов, похожих на ступени. Бадж снова остановился и направил яркий огонь фонаря вперед, чтобы получше осветить тоннель.

– Пожалуй, нам пора возвращаться, Брон. Дальше все то же самое, только еще труднее будет подниматься.

Но Шеппи убежала вперед и уже карабкалась на первую ступеньку, а Брон пошла за ней, говоря:

– Нет, надо посмотреть, что там на самом верху. Разве тебе не хочется это знать, Бадж?

Разумеется, ему хотелось. И если бы с ним были не девчонки, а Сэм…

Однако, поглядев на Брон, он сразу понял, что ни один мальчишка не был бы ему таким смелым товарищем, как эта во всем преобразившаяся Брон.

Они еще долго взбирались вверх, время от времени отдыхая. Раз мимо них метнулась летучая мышь. Но Брон не испу алась и только сказала:

– Хорошо, что меня подстригли, – говорят, летучие мыши вцепляются людям в волосы.

Шеппи собирала по дороге клочки бархатистого мха, мелкие папоротники, один красивее другого. Они росли вокруг сырых расселин, так как подземный ход постепенно перешел в ущелье без свода. Далеко-далеко наверху дети увидели небо.

Неожиданно тропинка перестала подниматься в гору. По обе стороны ее в скалах виднелись какие-то странные черные отверстия, и пахло здесь уже иначе. Бадж посмотрел на фонарь – свет его потускнел.

«Да ведь это оттого, что здесь дневной свет! – шепнул он про себя. – Значит, тоннель кончился».

Он схватил Шеппи за руку и торопливо зашагал дальше. Свернув, они вышли на открытое место и очутились на краю глубокой пропасти.

– О-ох! – вырвалось у Баджа, когда он глянул вниз, в жуткую черную глубину, куда не достигал свет фонаря.

Поставив ненужный больше фонарь на землю, он стал осматриваться. Здесь свет был какой-то хмурый, совсем непохожий на веселый, солнечный. И повсюду – расселины, тени. Где-то внизу, в ущелье, монотонно и печально журчала вода, а в сыром воздухе стоял запах плесени и гнили.

– Знаешь что? – сказал Бадж шепотом (он сам не понимал, почему шепчет). – Это та самая трещина в Чертовом холме, которую Сэм увидал с другой стороны. Помнишь, Брон?

Она кивнула, не отрывая глаз от расселины, которая тянулась до самой вершины. Она доходила до каменной арки, и солнечный свет казался издали золотой колонной.

– Дальше идти некуда, – со вздохом сказала Брон, разглядывая страшное ущелье, по краю которого, словно нитка, тянулась тропка, грозившая смертью каждому, кто пойдет по ней.

– Брон, ты только представь себе, каково это – свалиться туда!

Они оба смотрели в эту пропасть, и Брон с трудом унимала дрожь.

Вдруг они услышали позади голосок Шеппи:

– Песик! Шеппи хочет песика!

Бадж и Брон не спеша обернулись, чтобы взглянуть, чтоэто еще за новая глупая выдумка Шеппи. Но в тот же миг они увидели этого «песика» и были так потрясены, что даже Бадж окаменел на месте.

«Песиком» оказался сумчатый волк, «тасманский дьявол», свирепый, готовый к нападению, черный, как пропасть позади него. Он стоял в нескольких шагах от Шеппи, а за ним, в том тоннеле, по которому они сюда пришли, виднелась его подруга.

Мгновение дети и оба «дьявола», не двигаясь с места, смотрели друг на друга.

Бадж глядел на уродливую голову зверя с таким интересом, что даже не испугался его страшных челюстей. Он успел заметить всё – и тусклые черные глаза, и противные красноватые уши, отвислые, как большие карманы, и жесткую шерсть, и белую отметину на груди в форме полумесяца. Вот и довелось ему увидеть тасманского дьявола совсем близко, среди бела дня, возле его собственного логова! Бадж был так рад этому, что чувствовал даже благодарность к зверю.

А глаза Брон, отуманенные страхом, видели огромного, свирепого зверя со страшными зубами, готового растерзать их всех на куски или, по крайней мере, оттеснить назад, чтобы они свалились в бездонную пропасть. Оцепенев от ужаса, не в силах даже крикнуть, Брон была, однако, исполнена решимости спасти Шеппи. Это решение вмиг созрело в ее верном сердечке.

А кем показался этот зверь Шеппи? Быть может, собакой какой-то новой породы, которая будет ей другом? Или она видела в нем большущего Тикки? Или попросту какого-то пришельца из мира бесконечных новых открытий? Во всяком случае, она смело протянула ручонку, чтобы потрогать этого зверя и таким образом ближе познакомиться с ним.

А что думали оба тасманских дьявола, – этого никто знать не мог, этого нельзя было прочесть в их черных глазах. Они, наверное, испытывали просто любопытство, как все дикие лесные звери, не знающие человека, и не прочь были пойти следом за этими странными двуногими существами с незнакомым запахом. Но протянутая рука Шеппи их встревожила, и самец пустился бежать с быстротой, удивительной для такого неуклюжего на вид животного, – только мелькнуло белое пятно на черной шерсти, и все.

Скрылись оба «дьявола». Только что они были здесь – и вдруг исчезли, как будто камни под ними разверзлись и поглотили обоих.

– О-ой! – раздался наконец долго сдерживаемый вопль Брон, и она прижала Шеппи к себе. – О-ой! – загудело эхо, разнося ее крик по тоннелю.

Послышался и другой звук – стук фонаря, опрокинутого ею впопыхах. Фонарь грохнулся вниз в ущелье. Раздался звон разбитого стекла. Фонарь прыгал с уступа на уступ, пока не исчез в глубине.

– Боже! Что скажет папа? – ахнул Бадж. – Фонарь! И он даже не знает, что мы взяли его.

– Я не виновата… Я так испугалась, что и не заметила его, – всхлипывала Брон. – Как увидела это чудище, я…

– Ну ничего. У папы есть еще фонарь поменьше, – пробовал ее утешить Бадж.

Это было единственное слабое утешение, какое он мог придумать. Положение было ужасное. И зачем он сюда пошел? Ему поручили присматривать за лагерем и этими двумя малышами, а он вот как о них позаботился!

– Раз придется идти обратно без фонаря, я сосчитаю, сколько у нас спичек, – пробормотал он, роясь в кармане.

– Нет! – завопила Брон. – Я не пойду обратно в темноте, Бадж! Не могу! Ни за какие деньги!

Она озиралась вокруг, как затравленный зверек. Со страхом покосилась она на пропасть и узкую тропу вдоль нее, потом посмотрела на синее небо, сиявшее сквозь залитую солнцем каменную арку.

– Пойдем, Шеппи, поищем Крошку маму, – сказала она, крепко ухватив за руку сестренку.

И раньше чем Бадж сообразил, что она затеяла, девочки уже прошли самое опасное место и взбирались на валуны по другую сторону ущелья.

– Иди же, Бадж! – Голос Брон был как-то особенно звонок. – Здесь не так уж страшно. Хочешь, я вернусь и помогу тебе перебраться?

– Нет, не оставляй Шеппи! – крикнул он в ответ. Это было похуже переправы через реку Гордон по проволоке! Но он не хотел, чтобы Брон знала, как его мутит от страха. Не надо смотреть вниз… «Ну, Бадж, крепись!» – сказал он сам себе.

Готово! Он не захотел ухватиться за протянутую ему руку Брон и сел на камень, будто бы размышляя, а на самом деле для того, чтобы перестали трястись колени.

– Слушай, Брон, а что будем делать, если не найдем там наверху папу и Крошку маму?

– Тогда ты поведешь нас обратно, Бадж. Ты найдешь дорогу вниз, в Долину Заходящего Солнца, – отозвалась она с той верой в него, которая теперь не покидала эту новую, независимую Брон.

И Бадж тоже поверил в себя – на кого же было сейчас надеяться, как не на себя?

– Ладно, Брон, как-нибудь спустимся. Но сначала надо подняться на вершину, где начинается расселина, вон под ту арку.

Брон оглянулась на ущелье и задрожала.

– Ох, как страшно! Ну пойдем, Шеппи, ты там наверху поиграешь на солнышке.

Подъем оказался не таким уж трудным, и только в конце его они увидели, что им предстоит еще перевалить через гребень холма и сквозь золотую от солнца арку пролезть по высокой гряде глубокого, рыхлого песка.

Шеппи одолела это препятствие легче других. Старшие подтолкнули ее, и она проворно, не проваливаясь, перебралась через песок, а затем скрылась в тени широкой арки, пока Брон и Бадж еще только взбирались к ней, как настоящие альпинисты взбираются на снежные склоны.

Шеппи лежала под аркой, как большой сверток, и слышно было, как она, забавно попискивая от радости, разговаривала с кем-то.

– Скорее, Бадж! Что она там нашла опять? – сказала Брон, ползя вперед на четвереньках, и встревоженно оглянулась на Баджа.

– Э… может, горного кенгуру, который вздремнул там в тени? Я не могу быстрее, Брон, у меня башмаки полны песка.

– Но ты же знаешь Шеппи!

Бадж с большим усилием вытащил ноги – на них словно навалился огромный груз, которого не свезти и Принцу. Да, он знал Шеппи! Наверное, опять нашла себе какую-нибудь опасную игрушку. И зачем только ее оставили на его попечении!

Они брели, увязая в песке, и уже издали услышали звуки, которые раскололи тишину вокруг, как удары молота. Началось с какого-то грохота, а кончилось резким мычанием – да, мычанием испуганной коровы! Эти звуки оглушили их и замерли где-то в глубине тоннеля.

– Это Пеструха! – воскликнул Бадж, начиная понимать, что случилось.

– Шеппи! – отчаянно кричала Брон и рвалась вперед, рас-швыривая песок. Наконец оба перекатились через гребень.

Под аркой земля отлого спускалась к впадине, заросшей тростником. И по этому скату бежала корова. Пробежит несколько шагов, остановится, прислушиваясь, и бежит дальше.

Корова бежала на зов какого-то черного существа с лоснящейся шерсткой, его держала в объятиях сияющая Шеппи.

Когда появились Брон и Бадж, крошечное существо – ему было не больше одного дня от роду – подняло голову и жалобно замычало: «Му-у».

– Ой, у Пеструхи теленок! – ахнул Бадж. Глаза у него заискрились удивлением и радостью. – И Шеппи его нашла!

А потом все произошло необычайно быстро: когда они подбежали к Шеппи, корова галопом прискакала, чтобы защитить своего теленочка, и тут же, неизвестно откуда, донесся громкий оклик невидимого еще Дэйва.