Текст книги "Провал гитлеровского наступления на Москву"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

В 62-й бригаде было особенно много моряков корабельной службы: артиллеристов, минеров, радистов, электриков, машинистов. 30 декабря во, исполнение приказа командарма генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова комбриг поставил задачу: овладеть населенным пунктом Мармыли с последующим выходом в район Круглово, Лотошино. Уточнив вопросы взаимодействия с соседними армейскими соединениями, бригада начала наступление.

31 декабря Мармыли были взяты. Двигаясь в северо-западном направлении, бригаде предстояло овладеть деревнями Званово и Теребетово, юго-западнее Клина. Гитлеровцы хорошо укрепили оба населенных пункта, расположенных на противоположных скатах большого холма, организовали надежную систему всех видов огня, что не составляло особого труда на этом безлесном участке местности.

Командование бригады, однако, заблаговременно провело разведку, на направлениях атаки были сделаны проходы в минных полях и заграждениях. Атаки начались в вечерних сумерках. Повторяя подвиги своих отцов и старших братьев, моряки преодолели вражеские укрепления, несмотря на ураганный огонь артиллерии, минометов и всех видов стрелкового оружия, 1-й и 3-й батальоны ворвались в Званово. Гитлеровцы, стремясь избежать полного разгрома, поспешили отойти в Теребетово, откуда предпринимались неоднократные контратаки. Отбив их, моряки продолжали наступать и вскоре овладели Теребетовом. В этих боях героизм проявили краснофлотец Петр Печеркин, наводчик орудия Сергей Гришин, связист Георгий Манин и многие другие.

Затем бригада приняла участие в сражениях на рубеже реки Лобь за населенные пункты Круглово и Малеево, где отличился политрук Николай Федорович Кашников, командовавший ротой вместо раненого командира. Политрук, павший как герой, был награжден орденом Красного Знамени.

В боях за Москву 62-я бригада освободила около 40 населенных пунктов Московской области, уничтожила несколько сотен солдат и офицеров противника, много танков, орудий и минометов. 34 бойца и командира были удостоены правительственных наград.

Во второй половине февраля 1942 г. бригада вошла в состав Северо-Западного фронта. Здесь сражалась в районе Старой Руссы. В апреле погиб командир бригады Василий Михайлович Рогов. В командование вступил бывший начальник штаба С. П. Кудинов.

Осенью бригада была уже на Северном Кавказе. Принимала в дальнейшем участие в боях под Моздоком, Орджоникидзе, Краснодаром. В 1943 году переформирована в 257-ю стрелковую дивизию, которая освобождала Крым, штурмовала Сапун-гору и Севастополь. Закончила она войну в районе Кенигсберга.

Численность 64-й бригады, как и всех остальных бригад, достигала примерно 5000 человек. Следует сказать, что в ней было около 1400 коммунистов и комсомольцев. Такая высокая партийно-комсомольская прослойка, конечно, сказывалась во всех действиях соединения. Бригада прибыла на фронт во второй половине ноября, в разгар ожесточенных боев и, выгрузившись в Марфино, сразу оказалась по сути дела в районе боевых действий. Заняв рубеж обороны, где развертывалась 20-я армия, бригада получила первое боевое задание по уничтожению парашютного десанта в районе Деднево, Кузяево, Гришине. Сравнительно небольшой воздушный десант врага – не более ста человек – имел задачу перерезать коммуникации и держаться до подхода подкреплений. Однако десантники, не успев окопаться, были уничтожены смелыми атаками моряков 64-й бригады. Время было горячее. Через несколько дней бригада вместе с 24-й танковой бригадой 20-й армии атаковала крупный населенный пункт Белый Раст. В течение нескольких дней и ночей шли бои, отличавшиеся особой ожесточенностью. Батальоны, наступавшие на Белый Раст, проявили исключительную храбрость. Тут сказалось и надежное взаимодействие с артиллерией и танками.

В бою за Белый Раст был применен танковый десант. Не легко воину на броне танка в сильный мороз при резком ветре, но моряки-тихоокеанцы сумели нанести врагу большой урон. Долго шли бои за Белый Раст. Только 7 декабря он был освобожден. В селе установлен памятник в честь героических моряков, павших смертью храбрых в декабре 1941 г. В ходе боев командиром бригады стал полковник И. М. Чистяков. Под его руководством бригада совершила немало славных дел. В январе командиром бригады был назначен А. Д. Кулешов.

Из моряков черноморцев, каспийцев и курсантов военно-морских училищ, дислоцировавшихся к тому времени в Баку и Астрахани, формировалась 75-я особая морская стрелковая бригада, командиром которой был назначен капитан I ранга К. Д. Сухиашвили, а комиссаром – генерал-майор А. А. Муравьев. Сухиашвили никогда не готовился воевать в сухопутных условиях, но, преодолев трудности первых недель, освоился с обстановкой и успешно руководил боями своей бригады. В этом, как он с гордостью говорил мне, помогли ему рядовые воины и офицеры бригады, с чувством высокой ответственности выполнявшие свой долг перед Родиной.

Прибыв 18 декабря в Люблино, бригада вошла в состав Московской зоны обороны. В Московской области действовать ей пришлось мало. В конце января она перешла в состав 3-й ударной армии Калининского фронта. Этой армией командовал М. А. Пуркаев, он и рассказал мне однажды о действиях бригады, с похвалой отзываясь о храбрости и напористости моряков. По его представлению приказом наркома обороны от 17 марта бригада была преобразована в гвардейскую.

Стойкость бойцов этой бригады была действительно исключительной. Нужно отдать должное командиру бригады К. Д. Сухиашвили и комиссару А. А. Муравьеву. С Сухиашвили мне довелось служить вместе на крейсерах Черноморского флота. Артиллерист по специальности, Константин Давидович всегда любил строевое дело, был лично дисциплинирован и беззаветно предан своей Родине.

В ходе успешного наступления наших войск 3-й ударной армии предстояло совершить обход из района Осташкове на Великие Луки. Головным соединением армии была 75-я бригада. Уже после войны Константин Давидович рассказывал мне о героизме своих бойцов. Восхищению отдельными отважными поступками не было конца. Не говорил Сухиашвили только о себе. А между тем преобразование бригады в гвардейскую в немалой степени и его заслуга.

Заканчивая эти краткие наброски о моряках-пехотинцах, я хочу еще раз подчеркнуть, что их усилия были лишь одной струей в общем громадном потоке, носящем имя великой Московской битвы.

Кавалерия в боях за столицу

Генерал армии И. А. Плиев{79}

Рано утром 22 июня 1941 года я быстро шагал через Зубовскую площадь, направляясь в академию Генерального штаба.

В полдень по аудиториям и коридорам академии пронеслась тревожная весть. Все, кто в этот воскресный день пришел позаниматься, направились в актовый зал. Он заполнился до отказа. В глубокой тишине выслушали мы сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу Родину...

Вернувшись в аудиторию, я сразу написал рапорт начальнику академии о. направлении меня на фронт, в действующую армию, но получил отказ. Затем снова рапорт, на этот раз уже Народному комиссару обороны. Через день меня вызвали в Наркомат обороны. Принял Климент Ефремович Ворошилов, при беседе присутствовал Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников.

Климент Ефремович улыбнулся и сказал:

– В Северо-Кавказском военном округе формируются две кавалерийские дивизии: 50-я и 53-я. Вы назначены командиром 50-й кавдивизии, 53-й будет командовать К. С. Мельник.

В конце июня и первых числах июля 1941 года из старого казачьего лагеря, расположенного на живописном берегу реки Уруп, близ Армавира, выехали эскадроны кубанских казаков. Они уходили на запад, в далекие леса Смоленщины, через которые рвались на Москву главные силы немецкой группы армий Центр под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока.

В первых числах июля наши эшелоны разгрузились у глухой станции Старая Торопа и сосредоточились в лесах, в 45 километрах к востоку от Великих Лук. Отсюда дивизия кубанцев двинулась на первые боевые дела в дерзкий, стремительный рейд по, глухим лесным дорогам и тропам в тыл врага.

Косые солнечные лучи проникают сквозь деревья и освещают берег озера Ильмень. Коновод подает коней, чтобы ехать на рекогносцировку. Я уже был в седле, но из просеки показался незнакомый мне полковник, небольшого роста, ничем не приметное лицо. На вид лет тридцать. Военная форма плотно облегает стройную, без излишеств, фигуру.

– Офицер связи штаба фронта полковник Доватор, – представляется он и, протянув руку, добавляет: – Лев Михайлович.

– Мне приказано вручить вам директиву Военного совета Западного фронта и принять участие в предстоящем рейде вашей дивизии и дивизии комбрига Мельника.

Принять участие... В качестве кого? Приказа об образовании кавалерийской группы и назначении ее командующего мы не получали, а времени для создания штаба и аппарата управления уже нет.

Будто догадавшись о моих сомнениях, Доватор сказал:

– Мне советовали, Исса Александрович, находиться в вашей дивизии. Надеюсь, найдется для меня лихой дончак...

Так мы познакомились с Л. М. Доватором, под командованием которого я сражался до самой его героической гибели.

Тогда наша дивизия и дивизия комбрига К. С. Мельника, объединенные в кавалерийскую группу под командованием Л. М. Доватора, получили необычную, учитывая общую атмосферу борьбы того времени, задачу: прорвать фронт обороны противника на узком участке и, уйдя в рейд в район Демидова, Духовщины, парализовать его коммуникации, громить колонны, штабы, склады, разрушать линии связи, вести разведывательную работу.

15 августа 1941 года дивизия переправилась через реку Межу и углубилась в лес западнее Бохово. Здесь повернула на юг к селу Ивашково. Затем снова резкий поворот на северо-запад в лес севернее Филино, переправа через Шестицу, и, наконец, в районе Бояршино мы соединились с 53-й дивизией К. С. Мельника.

Бои в тылу врага продолжались до начала сентября. Потери, нанесенные противнику за период рейда, выглядели внушительно. Несколько тысяч вражеских солдат и офицеров навсегда остались лежать в валдайских болотах и лесах, многие сотни автомашин, танков и самоходок, орудий и минометов были уничтожены вместе с теми, кто привел их в эти места.

Мне помнится, что после напряженных сентябрьских боев на реке Меже наша кавалерийская группа 7 октября была выведена в резерв Западного фронта для доукомплектования и приведения частей в порядок. Мы двинулись на восток и вышли приблизительно в 30 километрах южнее Ржева. Здесь выяснилось, что путь нашего дальнейшего продвижения отрезан моторизованными частями противника, наступавшими на Ржев со стороны Вязьмы. Левее нас на Ржев рвалась другая группа танковых войск гитлеровцев. Так мы вновь оказались в тылу врага.

Целую неделю кавалерийские дивизии пробивались на восток и, наконец, 13 октября 1941 года вырвались из окружения. Через двое суток кавалерийская группа сосредоточилась под Волоколамском, на подступах к которому уже шли упорные, тяжелые бои. Здесь мы вошли в оперативное подчинение 16-й армии К. К. Рокоссовского.

В это время войска противника возобновили наступление. На Волоколамск рвались две пехотные, одна танковая и одна механизированная дивизии.

Командарм в своем приказе от 14 октября 1941 года потребовал:

Всеми силами и средствами оборонять рубеж (иск.) Московское море, Спас-Помазкино, Игнатково, Булычево. Разбить противника перед передним краем, не допустить проникновения к востоку{80}.

Вначале наша кавалерийская группа заняла оборону на широком фронте к северу от Волоколамска. Штаб армии информировал нас о появлении в полосе действия армии крупных танковых соединений врага.

16 октября Л. М. Доватор получил телеграмму начальника штаба армии генерала М. С. Малинина:

С утра 17.10 ожидайте танковую атаку противника. Командарм приказал предупредить все частя готовности отражения{81}.

В эти дни в дивизиях были созданы истребительные противотанковые отряды (полковые, дивизионные). И действительно, с утра 17 октября противник усилил активность. В течение десяти дней кавалерийская группа в кровопролитных боях сдерживала натиск противника.

26 октября противник усилил нажим на нашу оборону. По приказу К. К. Рокоссовского 50-я кавалерийская дивизия передислоцировалась несколько ближе к Волоколамску и заняла оборону на рубеже Кузьминское, Теряева Слобода, Ильинское. Дивизии был придан 641-й артиллерийский полк. Слева на шоссе вела бои 316-я стрелковая дивизия И. В. Панфилова.

27 октября противник обрушил на нашу дивизию мощные артиллерийско-минометный и бомбовый удары. Начались яростные затяжные атаки. Главный удар наносился на Теряеву Слободу. В полдень немцы выбросили в тылу нашей дивизии воздушный десант. Бой все нарастал. В это время мне сообщили, что гитлеровцы ворвались в Волоколамск и захватили Рузу. Нам же удалось отбить все атаки и удержать свой рубеж. На остальных оборонительных рубежах армии противник был также остановлен. Командование группы армий Центр провело перегруппировку. Наступление на истринском направлении оно планировало начать ударом на Новопетровское с двух направлений: из района Волоколамска силами 35-й пехотной и 2-й танковой дивизий, а из района, находящегося южнее этого города, силами 10-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС Райх.

Для упреждения этих ударов командующий 16-й армией ре шил сильными контратаками уничтожить вражескую группировку, сосредоточенную южнее Волоколамска и угрожавшую тылу армии с юга, и перенести передний край обороны на рубеж реки Гряды. Контратаки армия наносила силами 18-й и 78-й стрелковых дивизий, а наша 50-я кавалерийская дивизия получила задачу подготовиться для наступления

... в направлении Сычи, Щелканово, Самошкино, Чернеево с задачей ударом во фланг и тыл 10-й тд противника отрезать ей путь отхода на юг и юго-запад{82}.

Дивизия сдала свой участок пехоте и форсированным маршем передвинулась на Волоколамское шоссе в район Чисмены, Язвище, Гряды. Задача эта была не из легких, так как, кроме 10-й танковой, там действовала и 5-я танковая дивизия гитлеровцев. К тому же Л. М. Доватор оставил 43-й кавалерийский полк в качестве резерва в районе Кузьминское. Как бы то ни было, но в ночь на 4 ноября 1941 года дивизия двинулась уже от Чисмены лесными дорогами на юг.

Наша попытка с ходу прорвать оборону противника у села Старое успеха не принесла. Это был очень сложный бой. Дивизию контратаковали с флангов, а затем и с тыла. Мы продолжали рваться вперед, все время; меняя направления ударов. Но, в конце концов, стало ясно, что в тылу у нас непросочившиеся отдельные подразделения противника. Весь его фронт переместился к этому времени к северу, и мы оказались в окружении. Я получил приказ отойти в район Немирово, Самошкино. В северном направлении прорваться было легче, так как там войска противника находились в наступательных боевых порядках, а мы наносили удар с тыла. Этот тактический ход удался и на какое-то время спутал карты гитлеровцев.

Дивизия быстро была приведена в порядок и в ночь на 7 ноября возобновила контратаки, изменив направление удара. Бои носили крайне ожесточенный характер. В какой-то мере они помогали 18-й (полковника П. Н. Чернышева) и 78-й (полковника А. П. Белобородова) стрелковым дивизиям захватить Скирманово. До 15 ноября наша дивизия вела непрерывные бои на рубеже Морозово, Данилково, Сабенки, Сычи, не допуская прорыва войск противника к Волоколамскому шоссе с юга.

Командующий Западным фронтом приказал . 16-й армии в 10 часов утра 16 ноября нанести удар во фланг и тыл волоколамской группировки противника. На подготовку отводилась всего одна ночь. Удар предполагалось нанести силами одной стрелковой, одной танковой, четырех кавалерийских дивизий и одного курсантского полка. Нашей кавалерийской группе была поставлена задача во взаимодействии с 316-й стрелковой дивизией овладеть рядом населенных пунктов и в дальнейшем выйти на дорогу Волоколамск – Осташево. Но рано утром 4-я танковая группа противника неожиданно нанесла удары по центру и левому флангу армии, развивая наступление в направлениях Теряевой Слободы, Клина, Новопетровского, Истры. Мне помнится, вдоль шоссе, там, где готовились к наступлению дивизия генерала И. В. Панфилова и танковая бригада генерала М. Е. Катукова, атаковали 35-я пехотная и 2-я танковая дивизии немцев, а в стык между дивизией Панфилова и нашей кавгруппой нанесла удар 11-я танковая дивизия врага. Непосредственно на позиции кавалерийской группы двинулись 5-я и 10-я танковые дивизии и моторизованная дивизия СС Райх.

В ходе боя выяснилось, что противник главный, удар наносит через Шитьково, Морозово с целью выхода в тыл дивизии Панфилова и кавгруппы. Наше положение осложнилось, когда гитлеровцам удалось захватить Ширяево (его оборонял 1075-й полк 316-й стрелковой дивизии). Правый фланг 50-й кавалерийской дивизии оказался открытым. Сюда хлынули танки и мотопехота немцев. Они прорвались через наши боевые порядки, но не сбили нас с рубежа. Часов в 11 50-й кавдивизии была передана 27-я танковая бригада под командованием подполковника Ф. М. Михалина. Но пока она подошла, противник уже захватил Ширяево, Морозово и Иванцево. Я решил ночной контратакой восстановить положение. Как только стемнело (это было вечером 16 ноября), дивизия вслед за 27-й танковой бригадой ворвалась в Иванцево. В ожесточенном уличном бою мы разгромили противника и развили стремительное наступление на Морозово. Нам удалось с ходу освободить и этот населенный пункт. Полки закрепились на достигнутом рубеже. Но к этому времени в полосе обороны 316-й дивизии гитлеровцы прорвали оборону. Возникла угроза удара в тыл кавалерийской группе. Наше положение осложнялось еще и тем, что приданная нам ранее 27-я танковая бригада была переброшена на другой участок 16-й армии.

Утром 17 ноября 11-я танковая дивизия противника предприняла атаку с разъезда Дубосеково. Весь день шли ожесточеннейшие бои с явно превосходящими силами гитлеровцев. В лесу северо-восточнее деревни Иванцево дивизия остановила противника. Слева от нас на высоте 231,5 оборонялся 1073-й полк дивизии И. В. Панфилова. Нам стало известно, что 316-я дивизия отошла на рубеж деревни Чисмены, а затем получила приказ перейти в район Новопетровского и прикрыть направление на Истру.

Ночью мы снова атаковали противника и, захватив деревню, перешли к круговой обороне. Наш сосед справа – 20-я кавалерийская дивизия – вел бои далеко к северу от Волоколамского шоссе. Весь следующий день мы вновь отбивали сильные атаки противника. Я не пишу здесь о действиях вражеской авиации. Она буквально неистовствовала.

Вечером генерал Рокоссовский приказал отвести дивизию на северный берег реки Язвище и занять оборону в районе одноименной деревни. Отход был очень трудным. Приходилось на ходу отбивать яростные атаки танков. Но как бы то ни было, наша дивизия организованно заняла оборону. 53-я кавалерийская дивизия вела бой на рубеже деревни Федкжово. Теперь кавгруппа дралась уже непосредственно на Волоколамском шоссе.

Командующий армией приказал во что бы то ни стало удержать шоссе и обеспечить занятие дивизией Панфилова рубежа обороны Надеждино, Новопетровское. До самого вечера 20 ноября мы удерживали Язвище, а затем получили приказ отойти в район Королиха, Шапково и оседлать Волоколамское шоссе. Под нашим прикрытием стрелковые дивизии 16-й армии занимали оборону по реке Истре. С 18 часов по приказу армии кавалерийская группа начала отходить за боевые порядки стрелковых соединений и к утру 22 ноября заняла оборону в районе Надеждино, Кучи.

Шесть дней наша кавгруппа во взаимодействии с танкистами генерала М. Е. Катукова и стрелковыми частями вела крайне напряженные бои. Усилиями всей 16-й армии планомерное наступление нескольких танковых и пехотных дивизий противника, рвавшихся к Москве вдоль Волоколамского шоссе, было задержано. Ценой огромных потерь гитлеровцам удалось продвинуться на 15 – 25 километров.

К 21 ноября севернее Волоколамска войска 4-й танковой группы противника овладели Теряевой Слободой и начали движение на Клин, стремясь прорваться в стыке между 30– и 16-й армиями. Для обороны стыка была выдвинута оперативная группа войск под командованием генерала Ф. Д. Захарова в составе стрелковой и кавалерийской дивизий, курсантского полка, двух танковых бригад и пулеметного батальона Московской зоны обороны. Перед группой стояла задача упорно оборонять Клин. 3-я танковая группа противника в это время развивала наступление по берегу Иваньковского водохранилища. 30-й армии, получившей для усиления своего левого фланга две стрелковые дивизии, удалось остановить продвижение противника на рубеже Свердлове, Борщево, Каналстрой.

16-я армия отвела свои главные силы на оборонительный рубеж по восточному берегу Истринского водохранилища и реки Истры и остановила наступление противника на этом рубеже. Наиболее слабым местом в обороне наших войск оставался стык между 30– и 16-й армиями. 22 ноября нацеленный сюда 41-й моторизованный корпус гитлеровцев, наступая со стороны. Иваньковского водохранилища, подошел к Клину. Одновременно с юга к городу вышла 2-я немецкая танковая дивизия. Войска генерала Ф. Д. Захарова, прикрывающие стык между армиями, вынуждены были под давлением превосходящих сил противника, после тяжелых боев в ночь с 23 на 24 ноября оставить Клин и отойти на Каменку и далее к каналу имени Москвы. Овладев Клином, фашистские войска предприняли наступление на Солнечногорск, стремясь прорваться к Москве с северо-запада.

Командующий Западным фронтом приказал перебросить в район Солнечногорска нашу кавалерийскую группу, чтобы сдержать наступление противника до подхода фронтовых резервов. Кавалерийской группе передавались 44-я кавалерийская дивизия, два танковых батальона из армейского резерва и два батальона 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени Панфилова (бывшая 316-я стрелковая дивизия).

На рассвете 23 ноября был получен приказ форсированным маршем вывести дивизию в новый район севернее Истринского водохранилища. Дивизия двинулась в авангарде кавалерийской группы. Марш главных сил прикрывала недавно введенная в состав группы 20-я кавалерийская дивизия. Поздно вечером мы перешли по льду Истринского водохранилища на северный берег и заняли оборону. Справа, заняв участок Ленинградского шоссе и железной дороги, оборонялась 53-я кавдивизия. 74-й полк этой дивизии, прикрывавший Обухове, был нашим непосредственным соседом. Но противник обошел Истринское водохранилище севернее занимаемого нами рубежа и овладел Солнечногорском, создав угрозу флангу и тылу 16-й армии. В район, где мы оборонялись, из 49-й армии была переброшена 7-я гвардейская дивизия. Нам предстояло задержать противника до подхода и развертывания фронтовых резервов. С этой целью кавалерийская группа осуществила контрудар на Солнечногорск. Главный удар наносила 50-я кавалерийская дивизия с двумя танковыми батальонами в общем направлении на Мартынове, Селищево, Черни. 44-я кавдивизия наступала на Солнечногорск с юго-запада. 53-я кавалерийская дивизия должна была передать свой участок 8-й гвардейской стрелковой дивизии и атаковать Солнечногорск с востока. 20-я кавдивизия составляла резерв группы.

В 12 часов 24 ноября наша дивизия перешла в наступление. На правом фланге 37-й кавполк, наступавший в направлении Сверчково, Хреново, Куницыно, продвинулся километра на два и, встретив сильное сопротивление вражеской пехоты, занял оборону. Левофланговый 47-й полк наносил удар на Мартынове, Селищево, Поповку. Противник, опираясь на сильный опорный пункт в Селищево, плотным огнем сковывал наши действия. Надо было немедленно нарастить удар, пока гитлеровцы не подтянули сюда новые силы. Возникло решение ввести ев бой резервный 43-й полк. В 15 часов спешенные эскадроны 43-го и 37-го кавалерийских полков ворвались в Сверчково и Селищево и, отразив контратаку вражеской пехоты, начали продвигаться за танками, обходя с тыла Мартынове. Одновременно с фронта Мартынове атаковал 47-й кавалерийский полк. В уличных боях полк гитлеровцев, оборонявшийся в этом районе, понес большие потери.

Внезапные и решительные действия кавалерии вынудили немецко-фашистское командование спешно подтягивать резервы.

К утру 25 ноября части нашей дивизии перешли к обороне на достигнутом рубеже.

На фронте установилось напряженное затишье. Разведчики донесли, что в Солнечногорске и западнее его замечено значительное скопление вражеской пехоты и танков. Видимо, противник готовился к новым атакам. В тылу нашей дивизии вражеская пехота занимала несколько населенных пунктов. 20-й кавалерийской дивизии была поставлена задача выбить противника из этих пунктов (Миронцево, Похлебайко и Бережки). Нашей же дивизии предстояло выйти в район Пешки и освободить участок Ленинградского шоссе севернее этого села. Ко времени выхода 50-й дивизии к Пешкам и Савельеве противник двумя пехотными полками с тремя батальонами танков успел захватить эти населенные пункты. Два его батальона с танками ворвались в Есипово, стремясь перерезать железную дорогу Дмитров Истра.

За Пешки уже вели бой части 7-й гвардейской стрелковой дивизии. Воспользовавшись этим, я решил внезапным ударом из леса западнее села овладеть им.

В 12 часов после 15-минутного артиллерийского налета части дивизии атаковали Пешки. С наблюдательного пункта было видно замешательство врага. Отдельные группы начали отходить. Но в этот момент от Л. М. Доватора прибыл офицер связи с приказом о немедленной сдаче района частям 7-й гвардейской стрелковой дивизии. Наше наступление приостановилось.

Однако в 16 часов было получено распоряжение о выполнении прежней задачи. Пришлось начинать все снова. Но на внезапность теперь не приходилось рассчитывать. Противник получил время для организации обороны и успел доставить из Солнечногорска пехоту, артиллерию и шесть танков. Перешедшие в наступление конники встретили перед Пешками организованную систему огня. В Пешки мы все же ворвались, но обессиленные из-за тяжелых потерь части не смогли продвинуться дальше и под огнем противника перешли к обороне. Бой за Пешки продолжался и весь день 26 ноября. Противник вводил все новые и новые резервы, подходившие со стороны Солнечногорска. В это время 53-я кавалерийская дивизия вела упорные бои, надежно удерживая рубеж Глазково, Снопово. 20-я кавалерийская дивизия очистила берег Истринского водохранилища, овладев деревнями Бережки, Похлебайко, и втянулась в бой за деревню Пятница. Однако слева 8-я гвардейская стрелковая дивизия под давлением противника отошла, фланг и тыл 20-й кавалерийской дивизии обнажились.

26 ноября произошло радостное для кавалеристов событие: наша оперативная группа была переименована во 2-й гвардейский кавалерийский корпус. 50-я и 53-я дивизии тоже были переименованы в 3-ю и 4-ю гвардейские.

На следующий день 27 ноября мы узнали, что танковые части врага ворвались в Яхрому и захватили ряд населенных пунктов на восточном берегу канала имени Москвы. Но вскоре нам удалось очистить восточный берег канала и закрепиться перед Яхромой.

В дальнейшем наша дивизия в составе 2-го гвардейского кавалерийского корпуса перебрасывалась командованием 16-й армии с одного рубежа на другой, туда, где складывалась напряженная обстановка. Неоднократно мы оказывались в окружении или под угрозой окружения. Так, например, для закрытия бреши в полосе действий 8-й гвардейской стрелковой дивизии 29 ноября была выдвинута 20-я кавалерийская дивизия. В середине этого дня корпус получил задачу перекрыть Ленинградское шоссе и железную дорогу.

Но для выхода в указанный район надо было прорваться через боевые порядки противника. Первой атаковала врага 20-я кавалерийская дивизия. Вслед за ней через оборону нашей 3-й гвардейской кавалерийской дивизии, находившейся во втором эшелоне, начали проходить остальные соединения корпуса. Дивизия до 17 часов сдерживала натиск противника, прикрывая выход корпуса из боя. Наконец, Л. М. Доватор сообщил, что войска корпуса заняли новый рубеж, и приказал нам отходить. Однако на пути отхода вновь оказались вражеские заслоны. Все полки были быстро сняты с позиций и стремительно двинулись на прорыв. Решительные и дерзкие действия казаков обеспечили успех. Все части вышли из окружения и присоединились к главным силам. Здесь нам был придан 1-й особый кавалерийский полк, сформированный из трудящихся Москвы, который хорошо показал себя в дальнейших боях. 2 декабря 2-й гвардейский кавалерийский корпус вывели в армейский резерв.

К этому времени войска группы армий Центр, понесшие серьезные потери, вынуждены были начать закрепляться на достигнутых рубежах, чтобы подтянуть свежие силы и произвести перегруппировку для дальнейшего наступления на Москву. Но на рассвете 6 декабря войска Западного фронта внезапно нанесли ряд мощных ударов и развернули грандиозное контрнаступление. Вперед, на запад двинулись войска Северо-Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов.

16-я армия К. К. Рокоссовского должна была перейти в наступление 7 декабря и ударом на Крюково и Истру разгромить крюковскую группировку немцев. 2-му гвардейскому кавкорпусу командарм поставил задачу прикрыть действия армии со стороны Рузино, Брехово. Но в этот же день поступило другое боевое распоряжение. Командующий войсками Западного фронта приказал корпусу форсированным маршем выйти в полосу 5-й армии и сосредоточиться в районе деревни Кубинка. Нам было известно, что 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Говорова в это время продолжала вести бои в полосе от Можайского шоссе до Тарусы.

Вечером 8 декабря дивизии 2-го гвардейского кавкорпуса двинулись по дорогам через Нахабино, Вязему на юго-запад. На последнем дневном привале, в лесу у деревни Часцы, в корпус прибыл генерал Говоров. В штабе собрались все командиры отдельных частей и дивизий. Генерал Говоров, высокий, внешне суровый, говорил сухо, и немногословно:

– Завтра на рассвете наша армия переходит в наступление, – командарм подошел к оперативной карте, показал обозначенные стрелами сходящиеся удары в направлении Истры: 16-я армия – с северо-востока, а 5-я – с юго-востока. Сделав паузу, он перешел к задачам кавалерии: – 2-му гвардейскому кавкорпусу с 22-й танковой бригадой и 10-м дивизионом гвардейских минометов наступать вслед за 329-й стрелковой дивизией. С рубежа Апалыцино, Заовражье, Лакотня войти в прорыв и, действуя на тылах истринской группировки противника, не допустить подхода резервов, громить отходящие части, не давая им закрепляться на промежуточных рубежах...

Когда стемнело, дивизии начали выдвигаться в исходное положение для наступления в лесной массив северо-восточнее деревни Никольское. Вперед выехала рекогносцировочная группа комкора и командиры дивизий, чтобы провести рекогносцировку и решить вопросы взаимодействия. По не известным тогда нам причинам наступление было перенесено на 13 декабря. Это дало возможность лучше подготовиться к операции. Корпус передвинулся к самой реке Москве у деревни Никифоровское и развернулся в боевой порядок.