Текст книги "Провал гитлеровского наступления на Москву"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Шли без отдыха всю ночь, днем 6 октября остановились на отдых в лесу. В ночь на 7 октября двинулись дальше, прошли Дмитровку, Шипиловку, у деревни Устье перешли речонку Жиздру. На другой день вечером в районе Холмищи и Медынцево (80 километров юго-восточнее Кирова) соединились с нашими 1313-м и 1315-м стрелковыми полками:, которые после боя на реке Болве, потеряв связь со штабом дивизии, отходили самостоятельно.

Теперь все части были вместе, кроме 1311-го стрелкового полка и погибших в бою 5 октября двух дивизионов 979-го артполка.

В это время в дивизию входили: 1313-й и 1315-й стрелковые полки, в которых имелось по два батальона (в каждом полку примерно до 1000 бойцов и офицеров), один артиллерийский дивизион (пять орудий), батальоны связи и саперный, а также отдельный батальон, уцелевший полностью и насчитывающий около 400 человек. Плохо обстояло дело с боеприпасами, горючим, продовольствием и с медицинской помощью, так как тылы дивизии были частично уничтожены или рассеяны.

К вечеру 8 октября все части дивизии возобновили движение. Стояла исключительно плохая погода. Резкий северо-восточный ветер перехватывал дыхание, начался снежный буран. Идти было трудно, люди выбивались из сил, но продолжали идти.

На рассвете 9 октября дивизия вышла в район Ульянове) (40 километров западнее Белева), где соединилась с частями отходившей 50-й армии. Представитель штаба 50-й армии полковник Аргунов поставил дивизии боевую задачу. С этого момента дивизия начала вести арьергардные бои, прикрывая отход войск 50-й армии.

К 21 октября дивизия вышла к городу Белеву Тульской области, где перешла к обороне по восточному берегу Оки.

На этом рубеже в течение нескольких дней шли упорные бои с частями 52-й пехотной дивизии противника. Все попытки немцев форсировать Оку были отбиты. Но 23 октября противник, воспользовавшись тем, что железнодорожный мост у Болвы не взорван, сумел переправить около двух рот на восточный берег Оки. Огнем всех видов орудий эти роты были отрезаны от своих войск и к исходу дня полностью уничтожены.

В связи с отходом 50-й армии в район Тулы 173-я стрелковая дивизия прекратила бои на Оке и по приказу командования армии 24 октября начала отход на Одоев и далее через Краливну на Тулу. Противник двигался буквально ото пятам. 26 октября в сумерки вошли в Одоев. Отдохнув несколько часов, двинулись на Крапивну. Арьергард дивизии (усиленный батальон 1313-го стрелкового полка) довольно легко сдерживал передовые части врага, двигавшиеся за дивизией.

27 октября дивизия ночью вышла к Крапивне, где получила боевой приказ о переходе к обороне на Орловском шоссе на рубеже Захаровна, Карамышево с целью прикрытия Тулы от продвигавшихся по этому шоссе соединений 2-й танковой группы Гудериана. Однако дивизия не смогла выполнить этот приказ, так как противник опередил нас в выходе на указанный рубеж.

По приказу дивизия должна была занять оборону к 17 часам 28 октября. Высланная разведка дала тревожные сведения о движении танков и мотопехоты противника параллельно нашему маршруту по шоссе на Тулу. Когда головной 1315-й стрелковый полк подходил к переправе через реку Солову у Захаровки, поступило второе донесение разведки, что деревня Карамышево занята танками и мотопехотой врага.

Командир дивизии приказал 1315-му полку перейти реку, свернуть с шоссе и двинуться на Ретиновку. Следовавший за ним 1313-й стрелковый полк должен был выйти на рубеж Ретиновка, Захаровна и занять там оборону. При подходе 1315-го полка к Ретиновке из деревни Карамышево выдвинулся немецкий батальон танков и мотопехоты, которые атаковали наш полк. Двигавшаяся по Орловскому шоссе колонна танков у деревни Карамышево развернулась влево от шоссе и начала наступление на Захаровку. Таким образом, 173-я стрелковая дивизия вступила во встречный бой с развертыванием в сторону фланга. Артиллерии дивизии пришлось с ходу включиться в бой и вести огонь прямой наводкой по танкам. Пехота обоих полков развертывалась в боевой порядок с марша из походных колонн. Как потом выяснилось, против нас действовали части 17-й танковой дивизии и моторизованный полк Великая Германия. Батальоны наших полков, не успев окопаться, использовали для укрытия от огня противника каменные постройки в населенных пунктах – Ретиновке, Захаровне и Бегичеве.

С командного пункта дивизии в Потемкино было видно, как впереди наших боевых порядков в складках местности рассыпались истребители танков во главе со своим командиром лейтенантом Тихомировым, как загорелось несколько вражеских танков и как немецкая пехота развертывалась в цепь. Танки противника, ворвавшиеся в Ретиновку и Захаровку, были забросаны противотанковыми гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Несколько танков вспыхнули, а остальные вышли из деревень и стали их обходить. Пехоту противника удалось пулеметным я автоматным огнем отсечь от танков, и она залегла.

Особенно храбро и самоотверженно сражались истребители танков и артиллеристы. Они забрасывали танки гранатами и бутылками, вели огонь прямой наводкой почти в упор. Нельзя не отметить подвиг санинструктора 2-го батальона 1315-го стрелкового полка Ани Шмаровой, которая под огнем оказывала помощь раненым и выносила их с поля боя. Будучи смертельно раненной, она еще смогла достать партийный билет и зубами разорвала его на клочки, чтобы он не достался врагу.

Геройски вел себя комсомолец Николай Маяков, наводчик орудия. Весь расчет выбыл из строя, и он один некоторое время вел огонь прямой наводкой по танкам. На помощь ему подбежал начальник штаба 1315-го полка капитан Грицун, и они вдвоем продолжали стрелять по танкам, а потом, сняв замок орудия, были вынуждены отойти вместе с остатками своего полка.

Весь личный состав дивизии в этом бою проявил высокую стойкость, мужество и героизм. Своим упорным сопротивлением в неблагоприятных для встречного боя условиях полки дивизии нанесли противнику большие потери и по приказу командования в порядке отошли в Тульскую Засеку – большой лесной массив рядом с Ясной Поляной.

Этот бой характерен тем, что он возник, если можно так сказать, на параллельных курсах. Наша дивизия отходила к Туле по дороге Белев, Одоев, Крапивна, Тула, а по шоссе Орел – Тула, параллельно нашему пути отхода, двигались тоже на Тулу со стороны Мценска 17-я, а вслед за ней и 3-я танковые дивизии противника.

Обладая большей подвижностью, противник обогнал нашу дивизию и опередил ее в занятии рубежа, на котором нам было приказано задержать гитлеровцев. Данные разведки опаздывали из-за отсутствия радиосвязи, и поэтому встречный бой был для нас неожиданным.

Неуспех боя объяснялся превосходством противника в боевой технике, особенно в танках, в подвижности и маневренности на поле боя. Резко сказалось также отсутствие противотанковой артиллерии и бронебойных снарядов. Дивизия в этом бою понесла значительные потери и была вынуждена продолжать отход. Но и отступая. она дралась, наносила потери противнику, изматывала его силы, выигрывала время для организации обороны на южных подступах к Москве.

После тяжелого боя под Захаровкой дивизия по приказу командования Западного фронта отводилась в его резерв для приведения (в порядок и укомплектования. По Тульскому шоссе и далее по Каширскому большаку дивизия 4 ноября прибыла в район Каширы. Штаб дивизии расположился в селе Богословском, 1313-й полк – в селе Григорьевском ж 1315-й – в Герасимове. Все населенные пункты южнее Каширы.

24-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции дивизия отпраздновала с большим подъемом. 7 ноября было получено письмо от Киевского райкома партии Москвы и подарки отличившимся бойцам и офицерам. Каждое слово этого письма призывало нас к новым подвигам для защиты столицы нашей Родины Москвы.

В ходе укомплектования дивизии были проведены некоторые изменения и в расстановке командного состава. Вместо выбывших по болезни командира 1315-го стрелкового полка майора Боброва и батальонного комиссара Машкевича командиром 1315-го стрелкового полка стал начальник оперативного отделения штаба дивизии майор В. И. Белогуб, а комиссаром штаба дивизии – батальонный комиссар А. Ф. Медеников, который в рядах дивизии прошел всю войну и является одним из ее ветеранов.

В это время в дивизии проводились занятия по боевой и политической подготовке с учетом опыта минувших боев. Укомплектование частей осуществлялось спешно, в связи с тяжелой обстановкой на фронте. Согласно приказу штаба Западного фронта, 1315-й стрелковый полк с 464-м саперным батальоном и 1-й батареей артполка 22 ноября был срочно направлен в город Венев для укрепления обороны этого участка. Остальные части дивизии оставались в районе Каширы, продолжая боевую подготовку.

18 ноября 2-я танковая армия противника прорвала оборону 50-й армии и начала наступление на Каширу и Коломну, обходя Тулу с востока. Создалась угроза прорыва врага к Веневу и Зарайску. В связи с этим был образован Веневский боевой участок, в который, помимо 1315-го стрелкового полка, вошли две танковые бригады, один танковый полк, имевшие всего 30 танков, один стрелковый батальон и батальон истребителей танков, сформированный из местных жителей.

1315-й полк совершил форсированный марш и прибыл в Венев. Едва он успел занять оборону на южной и западной окраинах города, как был атакован противником. С 23 ноября на Веневском боевом участке разгорелись ожесточенные бои. Соединения 2-й танковой армии врага рвались через Венев к Капшре с целью захвата переправ через Оку ж дальнейшего наступления на Москву. Около двух суток 1315-й полк и приданные ему подразделения дрались в городе в полном окружении, два дня противник потерял на то, чтобы захватить Венев, и эти два дня сыграли большую роль в организации обороны южных подступов к Москве. В течение трех дней мы не имели связи с 1315-м стрелковым полком. Радиостанций в штабах дивизии и полков не было, а проводной связи не хватило, поэтому только 25 ноября штаб дивизии с конным посыльным получил донесение о захвате противником Венев а и об отходе остатков 1315-го полка на Каширу. Немедленно, по получении этого донесения, были по тревоге подняты все части и подразделения 173-й стрелковой дивизии.

1313-й полк занял оборону на южной окраине Каширы, еще не закончивший формирование 1311-й полк расположился во втором эшелоне дивизии. Штаб дивизии спешно из Богословского выехал в направлении Каширы. И это было весьма своевременно, так как передовые танковые подразделения противника уже подходили к Богословскому. Командный пункт дивизии расположился на западном берегу Оки, а наблюдательный пункт мы вынесли ближе к южной окраине Каширы. Авиация противника начала бомбить Каширу, особенно каширскую электростанцию и мост через Оку. Эти объекты прикрывались 37-мм зенитными пушками, которые вели интенсивный огонь. Противник сбросил много бомб, но ни одного попадания. Одновременно его авиация начала бомбить боевые порядки 1313-го полка.

Около 16 часов 25 ноября 20 юнкерсов тремя группами прошли низко над нами. Гулкие, мощные удары, столбы дыма и вывороченной мерзлой земли: над южной окраиной Каширы и у Зендиково видны тучи дыма и снежной пыли, на окраине города горели дома.

В ночь с 25 на 26 ноября части дивизии приняли на себя удар 40-го и 63-го моторизованных полков 17-й танковой дивизии противника. Танковый полк этой дивизии еще до подхода к Кашире понес большие потери и сейчас небольшими группами танков поддерживал свои моторизованные полки. Попытки этих полков с ходу ворваться в Каширу были отражены организованным огнем нашего 1313-го стрелкового полка. В это же время продолжали прибывать в Каширу остатки 1315-го стрелкового полка и 464-го саперного батальона. Пришли командир 1315-го полка майор Белогуб и комиссар полка Толмачев, они привели с собой всего около двухсот человек.

Стоит привести такой эпизод. Когда гитлеровцы овладели Веневом, в городе еще оставались разведчики 1315-го полка. Ночью командир этой группы сержант Мисанов построил разведчиков, одетых в белые халаты, и, подав команду по-немецки, вывел группу на улицу. В темноте они пристроились к идущим впереди немцам, держась от них все-таки на почтительном расстоянии. Так Мисанов некоторое время вел свою группу за немцами, которые не обращали на них никакого внимания. Выйдя из города, разведчики отстали от немцев и благополучно вернулись в Каширу.

В течение двух дней 1313-й полк отбивал атаки противника. Два дня не замолкали разрывы бомб, снарядов и мин. Вражеская авиация наносила удар за ударом. Бомбежка не прекращалась и ночью. Багровое зарево стояло над городом. Несмотря на все усилия противника, мы устояли. В эти дни личному составу дивизии был объявлен приказ Ставки во что бы то ни стало отстоять Каширу. Приказ стал непреложным законом для всех бойцов и командиров.

Упорная оборона Венева и бои за Каширу обеспечили необходимое время для подхода к Кашире кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова.

Героизм и стойкость воинов 1315-го стрелкового полка обеспечили подготовку обороны Каширы, не дали противнику с ходу овладеть городом, а упорная оборона самой Каширы в свою очередь обеспечила возможность своевременного подхода к ней конницы генерала Белова. С подходом кавалеристов положение дивизии значительно улучшилось. Она была подчинена генерал-майору Белову и в дальнейшем вела бои совместно с кавалерийским корпусом. Дивизию усилили курсами младших лейтенантов и младших командиров, находившимися в Кашире. Это дало (возможность вновь сформировать 1315-йполк, влив в него часть бойцов из 1311-го полка.

27 ноября 1313-й и 1315-й полки перешли в наступление с задачей овладеть населенными пунктами Пятница, Стародуб, Зендиково. Это был первый наступательный бой дивизии. В наступление перешел также и .кавалерийский корпус. Три дня шли ожесточенные бои у Стародуба и Пятницы. Полки упорно атаковали противника и, несмотря на его отчаянное сопротивление, прорвали оборону врага.

Переход в наступление вызвал большой подъем у всего личного состава дивизии. 173-я дивизия и кавалерийский корпус генерала Белова в битве за Москву первыми на всем Западном фронте перешли в наступление. С тех пор наша дивизия никогда не отступала. Несколько суток днем и ночью шли ожесточенные сражения. Входе этих боев дивизии впервые был придан дивизион гвардейских минометов – катюш, которые наносили большие потери противнику и способствовали наступательному порыву наших войск.

Районный центр Мордвес и станцию железной дороги гитлеровцы сильно укрепили. На окружавших город высотах, в окрестных деревнях они создали из снега оборонительные сооружения и организовали систему огня, которая простреливала все подходы. Бои на подступах к Мордвесу дивизия вела преимущественно ночью. Тяжелые бои шли за деревню Павловское, являвшуюся сильным опорным пунктом.

Атака 2-го батальона 1315-го полка, нанесенная в лоб, успеха не имела, батальон понос значительные потери. Только обход этой деревни и захват высоты 206,2 решили судьбу узла сопротивления. Во время боев за Павловское взвод младшего лейтенанта Васильева попал в тяжелое положение: восемь вражеских танков зашли во фланг и прижали взвод к минному полю. Впереди оборонялся взвод автоматчиков противника. Воспользовавшись метелью, командир взвода без выстрела, молча повел своих бойцов в атаку. Штыковым ударом взвод смял автоматчиков противника, захватил миномет, ворвался в Павловское, захватил в нем еще одно орудие и, не задерживаясь, продолжал преследовать противника. Приказание остаться и закрепиться в Павловском настигло Васильева лишь в следующем населенном пункте Жилево.

В ночь на 4 декабря сильные бои начались за узлы сопротивления противника в деревнях Белоутово и Борисово. 1315-й полк обошел фланги противника, который поспешно отошел. В Белоутово было захвачено пять орудий и другие трофеи. Одновременно 1313-й полк ворвался в Борисово л захватил штабную автомашину с оперативными документами, 20 грузовых автомашин, много автоматов и винтовок. После этого батальоны 1313-го и 1315-го полков совместными действиями овладели деревней Чернево. Потеря ряда узлов сопротивления всполошила противника. Он стал спешно подтягивать резервы.

В полосе действий нашей дивизии, входившей в это время в состав группы генерала Белова, появились части 167-й пехотной и 29-й моторизованной дивизий противника, по-прежнему здесь также действовали части 17-й танковой дивизии.

4 декабря противник произвел несколько контратак при поддержке десяти танков и двух бронемашин. Ему удалось несколько потеснить наши части ,и овладеть населенными пунктами Малое Чернево и Борисово. Бои шли 4 и 5 декабря непрерывно. В ночь на 6 декабря 173-я дивизия 1в составе группы генерала Белова вновь перешла в наступление. Ночная атака оказалась неожиданной для противника, и он оставил Борисово и Малое Чернево, бросив вооружение и автомашины. Последний узел сопротивления перед Мордвесом находился в деревне Отомна. После короткого боя Стомна была взята 1315-м полком. Утром 7 декабря был освобожден Мордвес. Части 29-й моторизованной, 167-й пехотной и 17-й танковой дивизий противника, неся большие потери, отходили к Веневу. Неотступно преследуя врага, 173-я дивизия наступала в центре боевого порядка кавалерийского корпуса генерала Белова. На плечах отходивших вражеских арьергардов передовые отряды нашей дивизии и конники генерала Белова 9 декабря ворвались в Венев. Город снова стал советским.

Большие разрушения мы увидели в Веневе. Тысячи жителей города остались без крова.

С 27 ноября до 9 декабря за время разгрома каширско-веневской группировки противника группа генерала Белова, куда входила 173-я стрелковая дивизия, захватила следующие трофеи: 29 танков, 4 танкетки, 28 орудий, 5 зенитных пушек, 27 ручных пулеметов, 379 грузовых автомашин, 15 легковых машин, 190 мотоциклов, один вагон артиллерийских снарядов, около миллиона патронов и много другого военного имущества. За время этих боев дивизия освободила 78 населенных пунктов и уничтожила свыше трех тысяч солдат и офицеров противника.

Высокий наступательный порыв 173-й дивизии заслужил благодарность командира кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова и высокую оценку со стороны командования Западного фронта.

Наступательные бои на каширско-веневском направлении обогатили боевым опытом наше молодое соединение. Офицерский состав дивизии получил практику управления войсками в наступательных боях, научился взаимодействовать с артиллерией, минометами и конницей. Подразделения и части дивизии научились маневрировать на поле боя и не только атаковать в лоб, но и широко применять охват и обход флангов и узлов сопротивления противника. В результате всех этих боев 173-я стрелковая дивизия превратилась в кадровое соединение Советских Вооруженных Сил.

После овладения Веневом наша дивизия была передана в состав 49-й армии Западного фронта и переброшена на алексинское направление. После трехдневного марша в ночь на 14 декабря дивизия сосредоточилась в районе Кривцово, Новая Жизнь, Поновкино, примерно в 20 километрах северо-западнее Тулы. Задача, поставленная дивизии, заключалась в том, чтобы, развивая наступление в северо-западном направлении, овладеть городом Алексин, а затем выйти в район Михеево, Детчино и перерезать железную дорогу и шоссе, соединяющие Калугу и Малоярославец. В дальнейшем дивизия должна была овладеть районным центром Полотняный Завод. Выполнение этой задачи можно разделить на три этапа.

Первый этап – стремительное наступление на Алексин. За четыре дня с 14 по 17 декабря полки дивизии с боями, в сильный мороз прошли около 30 километров и, форсировав по льду реку Оку, овладели Алексином.

Вторым этапом были напряженные бои за выход на шоссе и железную дорогу Калуга – Малоярославец. Эти бои длились с 18 декабря по 14 января 1942 года и после некоторых неудач завершились стремительным переходом в наступление и полным успехом, причем наши войска захватили несколько сотен автомашин с боеприпасами, продовольствием и другим имуществом отходящей 2-й танковой армии противника. В ходе этих боев мы осуществили дерзкий и удачный рейд отряда разведчиков и саперов дивизии под командой лейтенанта Синчихина в тыл врага. Отряд прошел на лыжах около 40 километров и взорвал полотно железной дороги в районе станции Михеево, прервав на некоторое время движение поездов на этом участке. Бои на этом этапе носили крайне ожесточенный и кровопролитный характер и отличались резкими быстрыми изменениями обстановки, неоднократными сильными контратаками противника, а также частыми ночными действиями.

Третьим этапом были бои за Полотняный Завод, освобожденный 18 января 1942 года.

Трофеи дивизии за время декабрьских и январских боев весьма значительны: 52 танка, 50 орудий, 7 танкеток, 849 грузовых автомашин, 69 легковых автомашин, 16 -автобусов, 851 мотоцикл, 20 104 артиллерийских снаряда, миллионы патронов и много другого имущества.

Всего за период с 14 декабря по 19 января наши войска освободили 202 населенных пункта.

20 января 1942 года 173-я стрелковая дивизия вновь была передана в состав 50-й армии Западного фронта.

В 30-градусные морозы в условиях многоснежной зимы дивизия совершила 100-километровый марш в указанный ей район, затем с ходу вступила в сражение с задачей перерезать Варшавское шоссе западнее Юхнова.

Мы, ветераны дивизии, с теплотой вспоминаем деятельное участие в ее создании Московского городского комитета партии. Много внимания на протяжении всех лет войны оказывал нам и Киевский райком партии.

Благодаря руководству Коммунистической партии, беззаветному геройству и самоотверженности всего личного состава дивизии это соединение, созданное из людей только мирных профессий, за короткий срок обрело воинское умение и мастерство. Дивизия стала в .один ряд с кадровыми соединениями Красной Армии. В последующем ей присвоили высокое звание гвардейской, а знамена полков были украшены орденами Советского Союза. 67 солдат и офицеров дивизии получили звание Героя Советского Союза.

В настоящее время гвардейская дивизия бдительно стоит на страже государственных интересов нашей Родины и всегда готова выполнить любой приказ нашей партии и правительства.

71-я отдельная морская стрелковая бригада в битве за столицу

Капитан 1 ранга О. Ф. Кувшинов{102}

Более чем через двадцать лет я вновь побывал в селе Языково, раскинувшемся в живописной местности, невдалеке от города Яхромы. В 1941 году здесь пролегал один из рубежей, на которых Красная Армия остановила немецко-фашистские войска, рвавшиеся к Москве. И теперь, слушая выступления колхозников и офицеров на митинге у могилы моряков, в моем воображении возникли картины боев у Языкова.

Я вспомнил мужественный, героический подвиг своих товарищей и сослуживцев. Как живые, встали передо мной образы моряков-богатырей, воспитанных партией и комсомолом, лучших сыновей Родины, крепких и сильных, овеянных суровым дыханием моря, свято чтивших традиции нашего замечательного флота, – тех, кто отдал жизнь в боях со свирепым и коварным врагом на подступах к Москве. Воображение вернуло меня к осени и зиме сорок первого года, к незабываемым дням Московского сражения.

Фашистские моторизованные и танковые дивизии, обходя нашу столицу с юга, подошли к Кашире и Серпухову. Особенно опасное положение создалось на правом фланге Западного фронта. Гитлеровские войска овладели городами Истра, Клин, Солнечногорск, обошли с севера Истринское водохранилище и, выйдя на Ленинградское и Рогачевское шоссе, устремились к Москве. В последних числах ноября враг ворвался на станцию Крюково Ленинградской железной дороги и в большое село Красная Поляна в 20 километрах от столицы. 27 ноября фашистские войска захватили старинный русский город Яхрому, подошли к Дмитрову. Они стремились форсировать канал Москва – Волга и перерезать Северную железную дорогу, Ярославское шоссе, отрезать путь подходящим с востока резервам и атаковать Москву с тыла.

В это время в район Дмитрова прибыла 71-я отдельная морская стрелковая бригада, сформированная из моряков Тихоокеанского флота. Она сосредоточилась для наступления километрах в 15 южнее Яхромы, в населенных пунктах Гришине и Минеево.

В последних числах декабря 1941 года я сопровождал из Москвы в Дмитров группу моряков, направляемую в 1-ю ударную армию. Когда я собирался в обратный путь, оказалось, что Дмитровское шоссе в районе Яхромы захвачено противником. Вернуться в Москву я уже не смог. Да и тянуло на фронт. В штабе 1-й ударной армии, находившемся в средней школе в центре города, я встретил полкового комиссара Е. В. Боброва и рассказал ему о своем положении. Он предложил мне занять в 71-й бригаде должность офицера связи от Военно-Морского Флота. Когда я выезжал из Москвы, полковник Звягин, ведавший формированием морских частей для фронта, попросил меня при случае посмотреть, как будут действовать в боевых условиях моряки. Воспользовавшись этим указанием, я согласился и принял предложение Е. В. Боброва.

Следует сказать, что в эти дни город обстреливался противником. Когда мы вышли из штаба, то увидели, как над железнодорожной станцией поднялся столб густого дыма с пламенем. Виднелись пожары и на восточной и северной окраинах города.

Из горящего Дмитрова мы выехали в расположение бригады около полудня. Бушевавший долгие часы буран занес все дороги. Наш грузовик то и дело останавливался, и нередко приходилось выталкивать его из сугробов. От пронзительного северного ветра, продувавшего насквозь, не спасали даже наши овчинные полушубки. Вместе с воем ветра доносился гул артиллерийской стрельбы западнее канала. Мороз был градусов 25 и все крепчал.

Евгения Васильевича Боброва я знал еще по Владивостоку, где он служил комиссаром курсов переподготовки офицеров на Второй Речке. Это был высокого роста статный мужчина лет сорока. За его плечами – более чем 20-летний военный стаж: он прошел трудный боевой путь от рядового красноармейца до полкового комиссара, от ротного библиотекаря до комиссара бригады. 17-летним пареньком Бобров с винтовкой в руках пошел защищать Советскую власть в гражданскую войну.

В пути комиссар ознакомил меня с обстановкой на участке фронта армии. Он только что побывал у члена Военного совета армии и был в курсе последних событий. Из его слов стало ясно, что положение на фронте 1-й ударной армии критическое. Передовые части противника подошли вплотную к каналу. Вчера пехота гитлеровцев, поддержанная танками, переправилась на восточный берег по мосту в Яхроме и с ходу захватила село Перемилово. Положение было восстановлено нашей контратакой, в которой приняли участие подразделения 50-й и 29-й стрелковых бригад, 58-й танковой дивизии и 21-й танковой бригады. Они с большими потерями для себя в ночном бою выбили врага из села, после чего мост через канал был взорван.

Однако, чтобы остановить вражеское наступление, не хватало войск. 1-я ударная армия сосредоточилась не полностью, а фашистское командование, лихорадочно подтягивало свои части. В селах Отепаново и Астрецово и в городе Яхроме оно концентрировало большое количество танков, артиллерии, готовясь форсировать канал на широком фронте. В эти дни был дорог буквально каждый час. Малейшее промедление грозило непоправимой бедой. Возникла необходимость нанесения смелого удара по вражескому фронту. Такую задачу Военный совет армии поставил и 71-й бригаде. Все это я узнал от комиссара.

В Минеево мы приехали только вечером. С большим трудом разыскали штабную избу. В деревне было удивительно тихо и совершенно темно. Чувствовалась строгая дисциплина светомаскировки.

В клубах холодного воздуха мы вошли в помещение штаба, освещенное керосиновой лампой. Среднего роста полковник во флотском кителе, стеганых штанах и бурках что-то энергично говорил стоящему перед ним бойцу. Это был командир 71-й морской стрелковой бригады Я. П. Безверхов. Я знал комбрига как опытного боевого командира. Еще унтер-офицером царской армии он воевал с немцами в первую мировую войну. В гражданскую сражался на Урале против Колчака, в оренбургских степях – с белоказаками, в песках Средней Азии против басмачей. За отличные боевые действия был награжден орденом Красного Знамени и Бухарской Звездой первой степени. Дважды ранен.

Первое наше знакомство состоялось во Владивостоке, до войны. На тральщике, которым я командовал, он, командир береговой службы, по собственному желанию проходил корабельную практику. Две недели Яков Петрович Безверхов плавал на тральщике и весьма исправно нес вахту, неплохо вел штурманскую прокладку. Однажды я опросил его:

– Для чего вам, Яков Петрович, необходимо такое длительное плавание? Ведь вы сухопутный командир.

Помню, он резонно ответил:

– Старый российский фельдмаршал Суворов дважды сдавал экзамен на мичмана. Если имеешь дело с флотом, то учись морскому делу, как следует.

После этого плавания у нас с Безверховым установились хорошие деловые отношения. Когда он стал начальником курсов переподготовки командиров запаса на Второй Речке, я по его просьбе в зимнее время проводил занятия на курсах по минно-тральному оружию.

– Вот, полюбуйтесь, мой ординарец, – показывая на бойца, обратился к нам полковник. – Просит отпустить его в батальон! – И комбриг продолжал прерванный нашим приходом разговор с ординарцем.

– Ваша задача не менее трудная, чем у бойцов батальона, – полковник подошел к ординарцу и взлохматил его белокурые волосы.

Старшина стоял, потупив глаза, и молчал.

– Кто еще из твоих товарищей имеет такую почетную и ответственную должность, а? – полковник обнял ординарца за плечи, внимательным, чуть хитроватым взглядом посмотрел ему в глаза.

Этот паренек, видимо, напоминал полковнику сына Олега, с которым он не успел проститься, уезжая на фронт. Такой подход обезоружил ординарца, и он, не настаивая более на своей просьбе, ушел выполнять какое-то поручение командира бригады.

– Парня вполне можно понять, – заметил Бобров. – Сейчас такой момент, когда все от генерала до солдата беспокоятся за судьбу Москвы. Сегодня флагманский химик и начальник политотдела просили у меня разрешения идти вместе с батальонами в наступление.

– Этак у меня весь штаб ринется в атаку, а кто будет управлять боем, – с улыбкой возразил комбриг и сам обратился к Боброву с вопросом:

– Значит начнем, комиссар? – и после небольшой паузы постучал в стену: Начштаба, командиров ко мне!

Через минуту открылась дверь, и на пороге появился средних лет офицер с двумя шпалами на петлицах. Он был в армейском обмундировании. За начальником штаба Иваном Кузьмичем Рябцевым начали входить командиры подразделений, политработники, офицеры штаба. Пока командиры рассаживались, а начштаба развешивал карту обстановки, я приглядывался к заполнившим комнату товарищам. Оказалось, что многих я знаю по службе на Тихоокеанском флоте. Тут был капитан Н. Л. Тулупов из учебного отряда подводного плавания, в прошлом учитель из Башкирии, участник гражданской войны на Урале, и моложавый, рослый, (с обветренным лицом капитан Аркадий Николаевич Голяко, с которым я служил в Тихоокеанском высшем военно-морском училище. Я его знал как очень сведущего в сухопутной тактике командира. Здесь были и мои недавние воспитанники, курсанты Тихоокеанского военно-морского училища, теперь лейтенанты: Добряков, Королев, Кириллов.