Текст книги "Провал гитлеровского наступления на Москву"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

12 декабря я получил боевое распоряжение переправиться через реку Истру в районе Павловской Слободы и выйти в район Петровского, а затем наступать отсюда в направлении Давыдовское, Буньково, Ябедино, Мыканино, Зенькино и во взаимодействии со стрелковой дивизией уничтожить противника на западном берегу Истры в районе Глебово, Избище, Зенькино, Мыканино, станция Новоиерусалимская. В дальнейшем нам приказывалось наступать вдоль шоссе в направлении Ядромино, Румянцеве и к исходу 13 декабря овладеть районом Румянцево, Бутырки, Рубцове, Ядромино, отрезав противнику пути отхода на запад и юго-запад. Здесь следует сказать, что гитлеровские войска, пытавшиеся закрепиться на истринском рубеже, уже потеряли воинственный дух, с которым они недавно устремлялись на Москву. И в этих условиях было решено вести наступление стрелковыми бригадами на широком фронте, личный состав которых имел лыжи и маскировочные халаты, а танки держать ближе к шоссе, где и нанести главный удар. От исходной позиции в районе Нахабино до выхода в тыл надо было пройти около 40 километров. Задача нелегкая, учитывая 30-градусный мороз и глубокий снег.

Первыми вышли в тылы врага разведчики под командованием командира разведвзвода офицера Антимонова. К деревне Киселево разведчики подошли незаметно: колхозники предупредили их, что в соседнем селе Телепнево находятся гитлеровцы. Антимонов решил атаковать и в ходе боя определить силы врага. Лощинами танки с десантом автоматчиков ворвались в деревню и открыли огонь из пушек, очищая ее от гитлеровцев. Фашисты в панике бежали, бросив оружие. Через 30 минут все было закончено. Враг оставил 25 автомашин, 3 зенитных орудия, 50 мотоциклов. Были захвачены пленные. Разведчики до подхода главных сил вышли на Волоколамское шоссе и отрезали врагу путь отхода.

Вечером по радио мы услышали сообщение Совинформбюро:

Войска генерала Рокоссовского, преследуя 5-ю, 10-ю и 11-ю танковые дивизии, дивизию СС и 35-ю пехотную дивизию противника, заняли город Истру.

После освобождения Истры, Клина и Солнечногорска гитлеровское командование решило упорно оборонять Волоколамск, превращенный в мощный узел сопротивления.

Вечером 17 декабря на наш командный пункт, который рас– положился в 38 километрах от города, прибыл офицер связи из штаба армии с приказом овладеть Волоколамском. Нам предстояло пройти тем же путем, по которому недавно мы отступали: Скирманово, Чисмена, Язвище, Матренино, Горюны – всюду здесь бились наши танкисты. Вскоре развернулись бои на подступах к Волоколамску. Передовой отряд 1-й гвардейской танковой бригады под командованием старшего лейтенанта Д. Ф. Лавриненко прорвался в район Гряды, Чисмены и уничтожил засевших там гитлеровцев. Затем отважный танкист решил, не ожидая подхода главных сил, атаковать Покровское. Враг же, подтянув десять танков на шоссе, стал угрожать окружением. Лавриненко развернул свой отряд и повел его на Горюны против вражеских танков. В это время подошла колонна оперативной группы, и гитлеровцы сами оказались в клещах. Только один из танков Лавриненко уничтожил в этом бою тяжелый танк, 2 орудия ПТО и 50 солдат противника.

Но гитлеровцы продолжали оказывать сопротивление и обрушили на Горюны огонь тяжелых минометов. Лавриненко, находившийся в этот момент вне танка, пошел к своей машине и был сражен осколком разорвавшейся невдалеке мины. Члены экипажа Соломянников и Фролов бросились к своему командиру, но уже ничто не могло помочь ему. В 28 боях участвовал Д. Ф. Лавриненко, три раза горела в бою его машина, но всегда он выходил победителем. Под Горюнами экипаж его танка уничтожил 52-й вражеский танк. В бригаде все любили Лавриненко, бывшего учителя, сына красного партизана, погибшего в бою с белогвардейцами в гражданскую войну. Похоронили мы отважного офицера около шоссе в районе деревни Горюны.

Ставка Верховного Главнокомандования возложила на нашу группу и группу Ремизова задачу во взаимодействии со стрелковыми частями овладеть городом Волоколамском. Удар по городу предписывалось нанести с северо-востока и севера войсками группы Ремизова, а с юго-востока и юга – нашей группой. С фронта предстояло сковать противника слабыми силами, а для удара по Волоколамску с запада – выдвинуть сильный отряд. Действовали мы строго в соответствии с этим приказом.

Волоколамск был захвачен гитлеровцами 27 октября, пробыв под игом фашистов почти два месяца.

Главные силы групп Ремизова и нашей вступили в город одновременно со всех сторон. 105 километров, отделяющих Крюково от Волоколамска, войска прошли с боями за 11 дней. Много населенных пунктов было освобождено от фашистов. Сотни захватчиков нашли себе могилу на подмосковных полях. И ни мороз, как писали генералы вермахта, гнал их, а патриотизм и отвага советских воинов. К 13 часам 20 декабря город был очищен от гитлеровцев. Волоколамск был освобожден совместными действиями нескольких соединений и прежде всего двух оперативных групп – группы генерал-майора танковых войск Ф. Т. Ремизова и моей. При освобождении города отличились 145-я танковая бригада (командир – Ф. Т. Ремизов), 17-я стрелковая бригада полковника Гавриила Антоновича Куталева, 64-я стрелковая бригада полковника Ивана Михайловича Чистякова, 331-я стрелковая дивизия генерал-майора Федора Петровича Короля (эти соединения входили в состав 20-й армии). Из войск нашей группы, входившей в состав 16-й армии, существенную роль в освобождении города сыграли 1-я гвардейская танковая бригада и 17-я танковая бригада полковника Николая Андреевича Черноярова. Все пути отхода противника были загромождены брошенной техникой: танками, пушками, транспортными машинами с награбленным добром. У Ядромино мы захватили брошенные немцами два тяжелых дальнобойных орудия, из которых они вели огонь при отходе из района Чисмены к востоку.

Отброшенный из Волоколамска враг создал сильную оборонительную полосу. Она проходила по западному берегу реки Ламы, с передним краем по линии: Алферьево, Сидельницы, Захарино, Тимково, Лудина Гора, Полудино, Спас-Рюховское. Основным опорным пунктом была Лудина Гора. Этот населенный пункт раскинулся на высоте 296,3, господствовавшей над местностью в радиусе до 10 километров. По данным нашей разведки, на высоте имелось до 100 пулеметных гнезд и минометных позиций, 10 орудий ПТО, 70 блиндажей, соединенных глубокими траншеями, опоясывавшими высоту. В перехваченном нами донесении комендант этого опорного пункта сообщал своему начальству, что Лудина Гора неприступна, обход ее невозможен, все подступы к ней под огнем.

В обращении командира 23-й пехотной дивизии гитлеровцев к своим подчиненным, взятом нами у пленного, говорилось:

Господа офицеры!

Общая обстановка военных действий властно требует остановить отступление наших войск на рубеже реки Ламы. Позиции на Ламе должны защищаться до последнего человека. Под личную ответственность командира требую, чтобы этот приказ нашего фюрера и верховного главнокомандующего был выполнен с железной энергией и беспощадной решительностью. Если противнику удастся прорваться на нашем фронте, то необходимо во что бы то ни стало продолжать оборону населенного пункта. Каждый прорыв должен быть ликвидирован, а населенные пункты – удержаны. Эту задачу каждый командир решает самостоятельно, без приказа сверху.

Русские недостаточно сильны, чтобы осуществлять крупные операции. До сих пор на нашем фронте против нас наступали только небольшие, но решительно руководимые части с малочисленной артиллерией и танками.

Дивизия мобилизует все свои тылы и вернет в полки отставших от своих частей военнослужащих. Требуются энергичные усилия всех воинов, имеющих оружие, чтобы поднять боеспособность войск. Позади нас есть резервы продовольствия и оружия для поддержки фронта. У каждого солдата должны снова пробудиться воля к обороне и вера в наше превосходство. Нынешний кризис должен и будет преодолен. Дело идет о нашей жизни и смерти{73}.

Ближайшие населенные пункты в полосе Лудиной Горы методически обстреливались артиллерийским и минометным огнем врага. Перед опорным пунктом – глубокий овраг и минные поля. Слабого места действительно не находилось. Идти в лоб – значило понести бесполезные потери. Я доложил разведданные командованию армии, и по приказанию командарма наша оперативная группа с левого фланга была переброшена на правый фланг армии. Было принято решение обойти наиболее сильно укрепленные узлы сопротивления противника с флангов.

25 декабря штаб группы переместился в село Ивановское и расположился в подвале ветеринарного техникума. Войскам группы была поставлена задача: в обход левого фланга вражеской оборонительной полосы нанести удар по группировке гитлеровцев, сосредоточившейся в районе Тимково, Тимонино. Главным объектом нашей атаки стала деревня Михайловка.

Утром 26 декабря мотострелковый батальон, сопровождаемый танками, повел наступление. Саперы за ночь сделали проходы в минных полях, по которым танки и мотопехота ворвались в Михайловку. Враг оставил на поле боя танк, четыре дальнобойных орудия, четыре орудия ПТО, тягач и потерял до роты пехоты. Таким образом, клин в оборону противника был вбит.

Нашей танковой бригаде в эти дни была придана 64-я бригада морской пехоты под командованием полковника Ивана Михайловича Чистякова, ныне генерал-полковника. При поддержке шести танков моряки освободили деревню Владычино.

28 декабря я вместе со штабной группой находился на командном пункте в селе Ивановском. Минометная рота и неполный дивизион катюш занимал огневые позиции. У церкви, в центре села, был сборный пункт аварийных машин, правда, ремонт поступил всего один танк. К счастью, его орудия я пулемет были в полной исправности.

Враг решил срезать клин, который мы вбили в его оборону, овладев Михайловкой и Владычино. Вначале, как обычно, появились самолеты и сбросили свои бомбы на Ивановское. Затем последовал огневой налет артиллерии и минометов, и тут же развернулся полк пехоты и в сопровождении танков двинулся прямо по полю на Ивановское.

По моему сигналу личный состав комендантского взвода, шоферы всех колесных машин развернулись в цепь. Ремонтники сели в подбитый танк, зарядили пушку и пулемет, изготовились к бою и реактивные установки. Все ждали следующей команды. Я забрался на чердак одного из домов, откуда открывался хороший обзор, послал начальнику штаба записку с приказом перебросить все имеющиеся войска к нам в Ивановское.

Гитлеровцы шли тремя цепями. Мы подпустили их близко и открыли огонь почти в упор. В рядах атакующих произошло замешательство, и в этот момент ударили катюши. Первая цепь была сметена, как ураганом. Заговорила минометная рота, танк бил от церкви по вражеским танкам. Противник, оставив на поле боя до 500 трупов, откатился в беспорядке назад. Первую атаку на Ивановское мы отбили, но положение оставалось опасным – связи с мотострелковым батальоном, находившимся в Михайловке, не было. Посланные туда связные вернулись и доложили, что дорога к деревне занята гитлеровцами. Оказывается, гитлеровское командование организовало две контратаки на разных участках, и мотострелковый батальон Голубева, находившийся в Михайловке, оказался отрезанным от нас. Правда, у батальона было несколько танков и зенитная батарея. Примерно через час удалось наладить связь по радио с зенитчиками, и я передал приказ Голубеву – отбросить врага от Михайловка. Положение батальона Голубева было крайне трудным. Рота автоматчиков врага уже проникла на западную окраину Михайловки, но комиссар батальона Олизаренко и начальник штаба батальона Кудин подняли воинов в контратаку и выбили гитлеровцев из деревни.

Утром 30 декабря поступил приказ из армии ликвидировать тимковскую группировку противника. Трудное это было дело.

Во всех домах Тимкова гитлеровцы оборудовали огневые точки и блиндажи. Лудина Гора, превращенная, как мы уже говорили, в мощный узел сопротивления, держала под артиллерийским и минометным обстрелом все подступы, ведущие к Тимково, но село надо было взять во что бы то ни стало. Решено было атаковать Тимково стрелковым полком при поддержке двух танков КВ и трех танков Т-34. Группу танков возглавлял старший лейтенант А. Ф. Бурда. Когда все вопросы взаимодействия были улажены, танки двинулись в атаку, а за ними устремилась пехота. Так вместе они и ворвались в Тимково.

Однако здесь гитлеровцам удалось шквальным огнем отсечь пехоту. Она залегла на околице, а танки пошли дальше по деревне, стараясь уничтожить неприятельские огневые точки. Противотанковые орудия, хорошо укрытые в прочных каменных постройках, чуть не в упор вели стрельбу по нашим машинам. Первым был подбит танк лейтенанта Семенова. Снаряд пробил броню, попал в бак с горючим, и машина загорелась. Механик-водитель был убит, а тяжело раненный Семенов сел за рычаги управления и вывел машину с поля боя. Остальные танки из группы Бурды подавили противотанковые орудия, сожгли склад с боеприпасами. После этого старший лейтенант вернулся к пехоте, поднял ее, и солдаты решительно атаковали село. Тяжелые танки Молчанова и Афонина продолжали штурмовать дома, где засели автоматчики противника. Но из соседней деревни гитлеровцы (продолжали вести огонь из тяжелых орудий по Тимково. Один из снарядов попал в танк Молчанова. Любимец бригады, отважный танкист Молчанов погиб, наводчик Махараблидзе и механик-водитель Панов были ранены. В кармане гимнастерки в комсомольском билете погибшего танкиста лежал листок бумаги:

В парторганизацию второй роты первого батальона от командира танка члена ВЛКСМ

Молчанова П. С.

Заявление

Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической Партии Большевиков. Если погибну в бою, считайте меня коммунистом, честным, преданным сыном нашей Советской Родины.

Сержант Молчанов.

Мы похоронили Молчанова с почестями во дворе Ивановского ветеринарного техникума. Ценою жизни наших лучших танкистов группировка врага в Тимково была уничтожена. Приказ командования был выполнен. Еще в одном месте мы вклинились в оборону противника.

31 декабря на окраине Ивановского собрались танкисты, свободные от выполнения боевых задач. Наступал 1942 год. С грустью думали мы, что никогда не будут встречать Новый год Лавриненко, Молчанов, Лакомов, Лескин, Семенов, Раков. Не было среди нас и Загудаева, Кукарина, находившихся на излечении в госпиталях. Но грустные воспоминания о павших в боях сменялись радостью по поводу тех успехов, которых мы добились в боях.

Сотрудник бригадной газеты Ростков принес новогодний Боевой листок, в котором командование бригады поздравляло бойцов с Новым годом и желало им успехов в боях за Советскую Родину. Прибыли подарки с заводов и колхозов. В коротких записках, написанных на листках из школьных тетрадей, содержалась одна просьба – поскорее разбейте врага. Вот некоторые из этих записок.

Дорогой солдат! Бей фашистов! Бей их так, чтобы их духу не осталось не только у нас, на нашей земле, но и там, в Германии. Я не знаю, кто ты, но знаю, что ты храбрый воин, в благодарность за твою храбрость прими от меня маленький подарок в честь Нового года.

Работница завода им. К. Маркса Мария Попова.

Дорогому бойцу теплый, рабочий привет!

Бейте врага без пощады, а мы в тылу вам поможем. Примите мой скромный подарок.

Ленинградское шоссе, 36. Швейная фабрика,

мастер цеха Васильев.

С 1 по 10 января 1942 года наша бригада вела бои по развитию прорыва в обороне врага. Было занято еще несколько населенных пунктов.

Вскоре вверенная мне оперативная группа получила новый приказ: 10 января перейти в наступление и прорвать оборону гитлеровцев на рубеже: Захарино, Тимонино и двигаться в дальнейшем в направлении Гжатска. Нам была придана довольно мощная по тем временам артиллерийская группа. В ее составе имелись гаубицы и пушечная дальнобойная артиллерия. Начальником артиллерии назначили Л. И. Кожухова. Все, кто служил вместе с ним, любили и уважали своего командира за знание дела, большой опыт, веселый нрав и бесстрашие. В конце войны генерал-лейтенант артиллерии Кожухов командовал крупным артиллерийским соединением.

После овладения Волоколамском наша оперативная группа вошла в состав 20-й армии.

К 3 часам утра 10 января войска группы под покровом темноты вышли в исходный район, а в 10 часов 30 минут после мощной артподготовки танки и пехота двинулись в атаку. У пехоты имелись орудия НТО для стрельбы прямой наводкой по целям, мешающим нашему движению. Орудия везли на самодельных санках. Оборона врага на реке Ламе была взломана. Пала благодаря хорошо подготовленному удару с тыла и Лу-дина Гора, объявленная гитлеровским командованием неприступной. Мы не дали врагу закрепиться и продолжали преследовать его на всем участке боев. С 1 по 23 января оперативной группой было освобождено 40 населенных пунктов. В эти дни пришел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении 120 солдат и офицеров нашей бригады. 25 января вручались правительственные награды. Под открытым небом поставили стол, покрытый кумачом, награжденные построились. Я и комиссар бригады М. Ф. Бойко были награждены еще за бои под Мценском, но награды еще не получили. Вначале ордена Ленина были вручены мне и М. Ф, Бойко. Затем зачитали Указ о присвоении звания Героя Советского Союза капитану А. А. Рафтопулло. Боевые награды получили: Кульвинский, Мельник, Никитин, Дынер, Подосенов, Морозов, Бурда, Самохин, Ищенко, Столярчук, Тимофеев, Корсун, Лехман, Каландадзе, Капотов, Любушкин, Соломяиников, Дыбин, Рындин, Боровик и др. Все это – отважные танкисты, награжденные за самоотверженный ратный подвиг.

Получили награды зенитчики, мотострелки, разведчики, саперы, связисты, ремонтники, сделавшие так много для поддержания боеспособности бригады. Были отмечены наши врачи: Черновалов, Постников, Кукуладзе, спасшие много солдатских жизней.

Наша оперативная группа изгнала врага из пределов Московской области в полосе своего наступления и вышла на территорию Смоленской области.

За период Московской битвы 1-я гвардейская танковая бригада прошла нелегкий боевой путь, вместе с другими войсками Западного фронта она внесла посильный вклад в дело разгрома гитлеровских войск на подступах к советской столице.

Бригада представляла собой единую, тесно спаянную боевую семью, действовавшую по принципу – один за всех и все за одного. Прошло четверть века с того времени, но и по сей день я горжусь, что мне выпала честь командовать первым в истории нашей армии гвардейским танковым соединением, достойно пронесшим свое боевое знамя по заснеженным полям и лесам Подмосковья в жестоких боях с сильным и коварным врагом.

Непобеждённая Тула{75}

Генерал-полковник И. В. Болдин{74}

середине ноября на подступах к Москве шла ожесточенная битва с немецко-фашистскими захватчиками. Все, кто мот, стремились участвовать в ней. И я был очень доволен, когда по моей просьбе меня вызвали к начальнику Генерального штаба для получения назначения на фронт. В полночь прямо из госпиталя, где я находился на излечении, направляюсь к начальнику Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову. Он принял меня как давнего знакомого. За долгие годы службы в армии нам часто приходилось встречаться, и каждая встреча радовала меня. В этом замечательном человеке, всегда подтянутом, организованном, гармонично сочетались душевная красота и огромная эрудиция, высокая культура и блестящее знание военного дела. Ни занимаемый пост, ни перегруженность работой не мешали ему быть всегда одинаково ровным, общительным. Его никогда не покидало чудесное качество – умение для каждого найти доброе слово. Вот и теперь, в этот поздний час, беседуя со мной, Борис Михайлович стремился обстоятельно обрисовать сложившуюся на фронте обстановку и помочь лучше решить те задачи, которые могли быть поставлены передо мной в связи с назначением командующим 50-й армией, оборонявшей Тулу.

– Так вот, Иван Васильевич, – говорил маршал Шапошников, выйдя из-за письменного стола и расхаживая по кабинету, – дела наши очень серьезны. Враг не только не отказался от захвата Москвы, но даже усилил натиск на нее. Гитлер бросил в район Тулы свои отборные части, занял Ясную Поляну. Сейчас враг вплотную подошел к Туле. С территории Косогорского металлургического завода он ведет огонь по городу. Цель противника – захватить Тулу и из этого района нанести удар на Москву с юга. Ставка решила, – продолжал он, – назначить вас командующим 50-й армией, обороняющей Тулу. – Вам предстоит возглавить защиту города. Прошу понять, насколько сложна и ответственна эта задача. Отстоять Тулу – значит не позволить врагу охватить Москву с юга.

Борис Михайлович по-отечески положил на мое плечо руку и сказал:

– Думаю, задача ясна. Нельзя забывать, что захват Тулы Гитлер поручил достаточно опытному генералу Гудериану. На счету его много значительных военных операций. Ни в коем случае, голубчик, не подумайте игнорировать силу противника.

Я понимал опасность, нависшую над Москвой, и важность обороны Тулы. Одновременно был счастлив и горд, что мне поручено такое ответственное дело.

– Товарищ маршал, задача мне ясна.

– Вот и прекрасно, – говорит Б. М. Шапошников, – сейчас 50-я армия пополняется свежими силами. Ей будет придано несколько сибирских частей. Люди там – настоящее золото, много коммунистов и комсомольцев. Значительная часть рабочие, а это народ надежный, крепкий. В Туле создан свой рабочий полк, героически защищающий город. Явитесь в штаб Западного фронта, постарайтесь получить там данные о положении на тульском участке. Вам следует по прибытии в Тулу связаться с городским комитетом обороны, самому детально во всем разобраться и немедленно доложить нам. Еще раз прошу учесть: Ставка придает очень важное значение обороне Тулы и возлагает большие надежды на 50-ю армию.

Маршал подал мне руку. Мы с ним распрощались примерно в 3 часа ночи.

Заснеженная Москва сорок первого года выглядела настороженной и суровой. Минуя улицу за улицей, мы выехали за город и продолжали путь к фронту, навстречу большим сражениям. И вот уже штаб фронта. Доложил командующему фронтом генералу армии Г. К. Жукову о прибытии. Познакомился с последними оперативными сводками о положении на тульском участке. Получил ряд дополнительных указаний и сразу же выехал в Тулу.

Поздно вечером 22 ноября приехал в Тулу и направился в городской комитет обороны, помещавшийся на улице Воровского в подвале старинной церкви. Там находились в то время председатель комитета обороны Тулы первый секретарь обкома партии В. Г. Жаворонков и еще несколько товарищей. Сообщил им о цели приезда. Тов. Жаворонков поднял на меня утомленные, покрасневшие от бессонницы глаза, улыбнулся и говорит:

– Еще утром нам сообщили, что в Тулу едет новый командарм. Ждали вас целый день.

– Как обстоят дела? – спросил я.

– Откровенно говоря, держать оборону трудно. Гудериан все время атакует крупными силами. В помощь войскам мы создали рабочий полк, – ответил тов. Жаворонков. Он водит красным карандашом по карте, обращая внимание на наиболее уязвимые места в обороне, показывает, где враг особенно опасен. Дополнения, замечания вносили и другие члены комитета. Проанализировав положение, мы наметили ряд мер по усилению обороны. Все считали одной из первостепенных задач улучшение обучения жителей военному делу.

– А как, товарищ Жаворонков, с оружием, боеприпасами? – интересуюсь я.

– Пока обеспечиваем, – говорит он, – рабочие по нескольку суток не выходят из цехов. Они производят оружие и с ним же отправляются в окопы, на защиту родного города.

Жаворонков посмотрел на меня и снова улыбнулся:

– Туляки на своем участке врага не пропустят. Вот только выдержали бы войска.

На небольшом столике несколько полевых телефонных аппаратов. То и дело слышатся звонки. Вот кто-то доложил, что за смену дополнительно изготовлено столько-то винтовок. Через несколько минут пришло новое донесение: на таком-то участке фронта враг пытался прорваться. Туляки рубеж отстояли. Есть потери. Раненым оказана медицинская помощь. Снова затрещал телефон. Звонкий голос сообщил: комсомольцы Тулы изготовили новую партию противотанковых гранат, кому передать их?

Так в комитете обороны сплетаются нити, связывающие воедино защитников города. Предметом особых забот является бесперебойное снабжение войск и населения хлебом, продовольствием, теплой одеждой, обувью, медикаментами...

Обстановка перед моим приездом в Тулу на этом участке фронта складывалась очень тяжелая. 25 октября фашистские дивизии уже находились в 60 километрах западнее Тулы. Но главный удар противник наносил с юга вдоль Орловского шоссе, где он сосредоточил большую часть всех своих танков. Для вспомогательного удара в район Белева он направил две пехотные и одну кавалерийскую дивизии.

От Белева гитлеровцы наступали в двух направлениях – северо-восточном и юго-восточном. Захватив Лихвин и продвигаясь на Ханино и Памшино, они стремились обойти Тулу с севера, нарушив ее связь с Москвой. Группировка, действующая в юго-восточном направлении, должна была выйти на коммуникации 50-й армии в районе Чернь и соединиться со своими войсками, наступающими через Мценск.

Советское командование стремилось противопоставить врагу сильную группировку своих войск на орловском направлении, сосредоточить значительные резервы в Туле.

Справа соседняя 49-я армия Западного фронта, которой командовал генерал Захаркин, не позволяла противнику прорваться в направлении Серпухова. Левый сосед, 40-я армия Юго-Западного фронта, удерживал рубеж Змиевка – Обоянь.

Почетная задача оборонять Тулу была возложена на 50-ю армию, ранее входившую в состав Брянского, а с 10 ноября в состав Западного фронта. Армия, кроме отдельных частей, имела десять стрелковых, танковую и кавалерийскую дивизии, ослабленные в предыдущих боях. Главные ее силы занимали фронт от Лихвина до Мценска протяженностью свыше ста километров по прямой.

В последних числах октября 50-я армия после упорных кровопролитных боев в районе Белева, Волхова, Мценска под натиском превосходящих сил врага отступила на восток и северо-восток.

29 октября войска противника, поддержанные пикирующими бомбардировщиками, прорвали нашу оборону в районе Ясной Поляны и на следующий день захватили ее, а затем вышли к Косой Горе – пригороду Тулы. Используя численное и техническое превосходство, враг при поддержке авиации попытался с ходу овладеть Тулой. Но, встретив решительное сопротивление, вынужден был отойти.

И все же противник рвался вперед. Он подтягивал к Туле свежие войска. Только в течение одного дня – 31 октября гитлеровская пехота при поддержке ста танков восемь раз наступала на город и все неудачно.

В ту тяжелую пору боевых испытаний войска 50-й армии и население Тулы слились воедино и прилагали героические усилия, чтобы не пустить противника в город. Тульская партийная организация и местный комитет обороны неустанно заботились об укреплении боеспособности войск. По их призыву значительная часть мужского населения, не эвакуировавшаяся с предприятиями и способная носить оружие, влилась в части.

Нужно сказать, что туляки начали готовиться к обороне города задолго до подхода врага. Уже на четвертый день войны Тульский обком партии принял решение о формировании в областном центре и районах области истребительных батальонов, ополченских отрядов и боевых рабочих дружин. О том, насколько велик был приток добровольцев, можно судить хотя бы по тому, что только в один Пролетарский райком партии поступило более восьми тысяч заявлений с просьбой зачислить в боевые формирования.

Партийные организации области создали 91 истребительный батальон (19 из которых были в Туле), общей численностью свыше десяти тысяч человек. Были сформированы также кавалерийский эскадрон и 27 молодежных отрядов истребителей танков. Командные должности заняли наиболее подготовленные коммунисты, комсомольцы и лучшие беспартийные товарищи. Комиссарами стали заместители секретарей партийных комитетов крупных предприятий.

Бойцы истребительных батальонов без отрыва от производства изучали устройство винтовки и пулемета, методы борьбы с танками и парашютистами, основы разведки и многое другое, что требуется знать и уметь на войне.

Областная партийная организация позаботилась о вооружении батальона. Они получили несколько тысяч винтовок, среди которых были и самозарядные системы Токарева, а также противотанковые ружья, ручные и станковые пулеметы, гранаты, противогазы, шанцевый инструмент и другое необходимое снаряжение.

Ценную инициативу проявил коллектив Тульского ликерно-водочного завода. Он выпустил тысячи бутылок с зажигательной смесью. Туляки шутя говорили, что специалисты по крепким напиткам превосходно освоили производство такого шнапса, от которого враг сразу в рай попадет.

Между тем положение на фронтах осложнялось. Под натиском превосходящих сил противника наши войска вынуждены были оставлять одну позицию за другой. Уже пал Орел. Гитлеровцы наступали на Мценск и Калугу.

Около пяти тысяч бойцов истребительных батальонов ушли на фронт. Бойцы и -командиры, оставшиеся в Туле и районах области, развернули активную деятельность по охране порядка, по эвакуации населения, предприятий, материальных ценностей, по спасению колхозных и совхозных богатств. О размерах этой работы говорит хотя бы такой факт: бойцы батальонов засыпали в тару, погрузили в эшелоны и отправили в тыл страны 1200 тысяч пудов одного только хлеба, сгуртовали и помогли угнать на восток десятки тысяч голов скота. Героическими подвигами прославили себя истребители при охране железнодорожной магистрали Орел – Тула. Бойцы научились быстро восстанавливать поврежденные вражеской авиацией участки полотна и обеспечивать бесперебойную работу дороги. Почти месяц они контролировали ее. За это время было перевезено много войск, большое количество военных и народнохозяйственных грузов.

Потом истребительные батальоны приняли на себя удары врага, проникшего на территорию Тульской области. В боях за Черепеть, Ханино, Поречье, Сбродов, Дубно тульские патриоты истребили немало живой силы и техники противника.

И все же враг наступал. В сводках Совинформбюро все чаще стали появляться два слова – тульское направление.

Город оружейников был в опасности. 16 октября 1941 года состоялось собрание партийного актива Тулы, на котором коммунисты обсуждали один вопрос: Текущий момент и задачи партийной организации. Как клятва звучали слова единогласно принятого решения:

Над Тулой нависла непосредственная угроза нападения. Злобный и коварный враг пытается захватить город, разрушить наши дома, отнять все то, что завоевано нами, залить улицы города кровью невинных жертв, обратить в рабство тысячи людей.