Текст книги "Эннера (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Она снова слышит голос, но уже другой, зовущий мягко, но настойчиво. Но нет ни силы, ни желания прислушиваться. Так хорошо, когда тот, первый умолк, когда перестал требовать и вынуждать. Ей кажется, что она отмахивается от назойливого голоса, как от мухи, но тот все твердит и твердит что-то, только с каждым разом тише. Мягкое, нежное тепло и темнота становятся ближе…

И вдруг заканчиваются… Обрываются ледяной вспышкой, будто кто-то бросил её в прорубь.

Она вернулась, и оказалось, что ледяная вода – не мираж, не игра памяти. Перед ней стоял Ллэр с тазиком в руках.

– Прости. Другие способы не действовали.

Мира равнодушно окинула взглядом влажную постель, ворох из слипшихся перьев, недавно служивших ей мягкой подушкой, скатывающиеся по обнаженной коже в мурашках прозрачные капли воды, убрала с лица намокшие пряди волос.

Память отпускала, но лучше не становилось. Наоборот – с каждой секундой голова раскалывалась сильнее.

Мира с силой сжала виски пальцами, попыталась сосредоточиться, избавиться от боли – не помогало, как будто способность излечивать себя бесследно испарилась.

– Чёрт… Таблеток у них нет…

Ллэр поставил тазик на пол, подошел ближе, положил ей руку на лоб. Мира почувствовала легкое покалывание, но боль стихла лишь на самую малость.

– У тебя тут выпить есть? Вдруг поможет.

– Выпить? – она не зло ухмыльнулась. – Тазик, значит, нашёл, а алкоголь мне тащить? – Почти сразу в руке появилась бутылка вина. В другой – два медных кубка. Мира облегчённо вздохнула – ну хоть с этой способностью ничего не случилось. Бросила быстрый взгляд на этикетку. Лучшее вино Эйтана. – Подойдёт?

Он кивнул, а когда Мира протянула ему кубок, сказал, ухмыляясь:

– Ну, за расширение сосудов!

– Очень оригинально, – она отпила. Вино действительно помогло. Сделав ещё несколько глотков, даже смогла улыбнуться. – Я помню, ты не добрый, но если будет болеть – вылечишь.

– Мне здесь даже не из чего вытянуть энергию… Всё такое… до одури натуральное, – он сел рядом, – но я вылечу.

– Не сомневаюсь… – она приложилась к широкому горлышку бутылки. Терпкое, вкусное чёрное вино из каких-то местных ягод приводило в чувство, но и пьянило. Видимо, её организм слишком ослаб. Мира усмехнулась, подумав, что будет, если напьется сейчас и уснет прямо так – голая, на смятой, мокрой постели, вся в перьях и вдобавок в обнимку с незнакомым мужчиной. То, что может подумать Эйтан, даже представлять не хотелось. Как и то, что будет с ним, когда он поймёт – она ушла навсегда. Мира со вздохом опустила бутыль на кровать, с нежностью прикоснулась ладонью к щеке Ллэра. – Надеюсь, ты хоть что-нибудь понял из всего этого…

– Хоть что-нибудь понял… – Ллэр с шумом выпустил воздух. – Например, что возможно меня водили за нос. Самар понимал, что происходит. Когда ты явилась туда – он определённо понимал… Даже возможно ожидал этого. Это чувствовалось. Я же… не подозревал.

– У тебя есть предположения, кто?

Ллэр покачал головой.

– Пока не оформились… Точнее… есть несколько совпадений, которые мне не нравятся, – он задумался, некоторое время молчал, потом проговорил: – Нет, не укладывается.

– Какие? – Мира нахмурилась. – Ты ведь скажешь, правда? Я должна знать! Я уже часть этого, да ещё какая часть. И мне совершенно не нравится, что кто-то использовал меня, заставлял делать вещи… чувствовать… Да еще бросал с место на место, как Адан, и… – она осеклась. Испуганно замолчала.

Ллэр хмыкнул, пожал плечами.

– Ты сама сказала.

– Адан?! Не может быть.

Он развёл руками.

– Когда Тени орудовали на поляне, Адан здорово припечатал меня к стенке в кабинете Таль. Очень похоже, по ощущениям. Он чуть не убил тебя в самую же первую встречу. От него глючило Роми, он был там, когда Тени появились впервые, был и во второй… – Ллэр опять помолчал. – Я не знаю, тут всё равно что-то не увязывается, чего-то не хватает. Но он – доа, и Роми в самую первую встречу почувствовала от него угрозу.

– Я тоже – доа, – Мира перехватила его взгляд, мотнула головой. – Ладно, не только, но и доа тоже. Я разве враг? Как и вы, я – эмпат. Могу прикоснуться к чувствам других, могу считать эмоции и ощущения, поделиться своими. И Адан тоже, хотя до сих пор почти не научился этим пользоваться. Но он… С ним… По-другому… – От волнения не получалось связать слова в нормальные предложения. – Я и Адан… Наша связь – сильнее, понимаешь? Даже чем с тобой, во много раз. Он не может мне врать. Не может! Я бы поняла. А если… Нет, всему, что ты рассказал, есть объяснение. Должно быть! – Мира вскочила с постели. – Я не буду гадать. Я пойду к нему и… Если понадобится, влезу внутрь силой и всё узнаю.

– Мира, сядь. Выдохни, – примирительно сказал Ллэр. – Всему есть объяснение, да. И мы пойдём и проверим. Но не прямо сейчас. Если вдруг… я говорю если!.. ты ошибаешься, и ваша связь – не помеха дурить тебе голову, то он нас просто на месте завалит. Учитывая размах происходящего, я могу оказаться намного слабее. Пусть даже наши силы почти равны.

Она осталась стоять, скрестила на груди руки.

– Ты мне что-то недоговариваешь, Эль? Доа и атради – враги?

– Нет, не должны быть. Доа и атради – один народ, были когда-то. Хочешь услышать всю сказку сначала?

– Ну…

И он начал рассказывать.

========== Глава 18 ==========

Недоумение было кратким, но оглушительным. Выругалась Роми неосознанно, словно продолжая выговаривать твердолобым так называемым родственничкам, потом захлопнула рот. Ей показалось, что все слышали, как клацнули зубы. И что теперь на неё пялятся, потому что она даже моргает громко.

Хотелось разразиться вопросами или даже возмущением, но слова застряли в горле. Оказывается, за последние три месяца, несмотря на весь фейерверк, что творился дома, она отвыкла от неожиданностей. Нет, иначе – от подобных неожиданностей. Вот если бы рядом с Замком образовался действующий вулкан, грозя потоками лавы, тогда она знала бы, что делать и как реагировать. А так Роми вдруг почувствовала, будто её швырнули в ледяное море, не помогли выплыть, а теперь с улыбкой наблюдают, как с неё стекает вода.

Демонстративное равнодушие на лице Адана не могло скрыть его лёгкую злость на что-то, возможно сделанное или сказанное до того, как здесь появилась Роми. Но он определённо выглядел довольным.

Яркая молодая женщина (Роми никогда не видела её раньше, но почему-то казалось, знала), в коротком красном платье, которое так и тянуло обозвать удлиненной футболкой, похоже, тоже неприкрыто наслаждалась происходящим.

Алэй бродил в воде, не выказывая никакого беспокойства, только привычный лёгкий интерес. Невозмутимый. Уверенный. Он последнее время часто бывал таким.

Растерянность схлынула, раздражение не появилось, но тревога – да. Ничего хорошего пляж, знакомое море под фиолетовым небом и зеркальный купол Сферы в стороне не предвещали. Без сомнения вряд ли то, что она сюда перенеслась, случайность.

– Доброй ночи, – девица, улыбаясь, перевела взгляд с Роми на Адана, потом на Алэя и снова посмотрела на Адана. – Ади, ты ведь нас познакомишь?

– Ты… Ли, ты же… – довольное выражение на его лице сменилось удивлением. Искренним и настороженным.

Девица, продолжая улыбаться, кивнула. Опустила на песок туфли, плавно вытянула вперёд левую руку, шевельнула пальцами, и на ладони появился небольшой, размером с яблоко, фиолетовый искрящийся шарик.

– Но… Ты же… – Адан, казалось, напрочь позабыл о том, что кроме них двоих на пляже есть кто-то ещё. Переместился к ней, одним шагом преодолел последние разделявшие сантиметры, с силой схватил за плечи, тряхнул. Каштановые длинные волосы взлетели в воздухе и мягкой волной опустились на обнажённые плечи. Роми только сейчас заметила, что кожа незнакомки отражает сиреневый свет Луны, одновременно впитывая его в себя, а внутри чётко просматривается уже знакомая энергия доа, похожая на Адана, но ещё больше – Миры, только в чистом виде, не смешанная с атради. – Почему, Ли?.. Зачем?

– Потом, хорошо? – перебила она, кивком напоминая, что они не одни. В голосе, несмотря на вопросительную интонацию, послышались твёрдые, властные нотки. Так говорят те, кто привык приказывать, а не просить об одолжении. – Ты нас познакомишь наконец?

Адан какое-то время молчал, не шевелясь. Затем отступил назад, опустил руки.

– Ромиль, Алэй, – он резко обернулся к Роми. Бросил быстрый взгляд на Алэя, снова посмотрел на неё. – Это та самая Таль…

– Та самая и всё? Нет, ты неповторим… Ллэр представил бы меня лучше, – девица насмешливо фыркнула. Подкинула светящий шарик на ладони, перевела заинтересованный взгляд на Алэя, задумалась. Затем явно приняла какое-то решение и уверенно шагнула вперёд, приветливо кивая Роми. – Искренне рада нашему знакомству. Прости, что Ади выдернул к нам. Мужчины-доа… Всегда непосредственны и эгоистичны, как дети, – она небрежно повела плечом. – Но ты ещё можешь попробовать вернуться, хотя не советую.

Роми не собиралась никуда возвращаться. Теперь тем более. Тревога крепла, мысли разбегались. И причиной было вовсе не прогрессирующее количество доа на квадратный метр.

На миг в душе вспыхнуло то же чувство, когда она впервые прикоснулась к Адану. Враг. Защищаться. Потом поняла, что и близко не стоит. Адан никогда не был врагом. Не мог им быть, потому что доа и атради никогда не враждовали. Содружество не прививало им эту мысль. Незачем.

У возникшего в Плеши чувства была другая природа. Роми теперь знала, особые, только внешне такие же, как остальные народы, населяющие миры Вселенных, доа обладали способностью узнавать соплеменников в толпе, даже не видя глазами, безошибочно выходить друг на друга. Возможно, сознание Адана, его спящее знание истиной природы попыталось подать знак, вторгнуться в заблокированный участок памяти Роми. Пробилось, а пустота, на которую там наткнулось, отреагировала неожиданным образом, послав сигнал «враг».

С Таль не было нужды ни в каких ощущениях или сигналах, чтобы ощутить исходящую от неё опасность. И хотя Роми признавала, что может вновь ошибаться, что Таль – не враг им всем, убираться обратно на Тмиор не торопилась.

– Я тоже рада нашему знакомству. Очень много о тебе слышала, – улыбнулась Роми. – Адан, объяснишь?

– Я? – Пару секунд он переводил взгляд с неё на Таль и обратно. Внимательно, пристально разглядывал, словно сканировал. Или сравнивал. Потом вдруг злорадно улыбнулся, с силой привлёк Таль к себе, обхватив за талию. – Нет уж. Пусть он, – кивнул на Алэя, – тебе объясняет. У него хорошо получается. А мы с Ли прогуляемся… Нам…

– Я сама могу всё объяснить, – перебила Таль с улыбкой. – Гораздо лучше, чем Ади, поверь. Что именно тебя интересует?

– Адан, ты… я… – Роми на мгновение нахмурилась и почувствовала себя круглой дурой. Ревнует? Она соврала бы самой себе, если бы сказала, что не думала о том, что произошло на скале и в море. Почти произошло. Что забыла его слова, что не вспоминает… Она соврала бы, если бы сказала – что всё это имеет прежнее значение. Но оглянуться на Алэя почему-то оказалось невероятно тяжело. А он в этот самый миг как раз наклонился, выуживая что-то из воды, и через секунду послышались шлепки плоского камешка по воде. – И что же ты можешь объяснить?

Ещё одна доа и снова из Актариона, который когда-то приложил руку к наказанию Эннеры… Как и почему – не имело значения. Той, кто изменил Миру, не составило бы труда провернуть опыт и над собой. Улучшенный, исправленный и дополненный эксперимент.

– Могу или должна? – Улыбка с лица Таль не исчезла, просто стала другой – холодной и жёсткой. Точно так же изменился взгляд тёмно-синих глаз. В них теперь не было ни капли вежливого дружелюбия, только высокомерие и голый расчёт, будто Таль мысленно прикидывала, какую пользу может извлечь из ситуации. И, кажется, совершенно этого не скрывала, как и не ждала ответа на свой вопрос. – В принципе, я в отличие от тебя могу объяснить всё. Если захочу.

Роми пожалела, что так мало расспрашивала Ллэра о том, чем он занимается с ней, о деталях того, что ищет, что не углублялась в его план. Что раньше лишь злилась, обвиняла и предрекала, что ничего не выйдет. А если и выйдет, то совсем не то, что задумывал. Как в тот раз, что оказался последней каплей для Алэя. Чем-то, с чем он никак не мог или не желал справиться.

Роми же перестала злиться на Ллэра. Понимание этого в какой-то момент шокировало, а потом… теперь у них не оставалось времени на личную неприязнь. Слишком много всего свалилось. Они виделись всего несколько раз, каждый – почти мимоходом. В последнюю встречу она рассказала ему об Актарионе. Почему он не предупредил, что Таль пошла дальше?

– Если я найду, что предложить тебе взамен? – спросила Роми, возможно резче, чем стоило и чем имела право.

Таль усмехнулась.

– У тебя теперь ничего нет, что могло бы меня заинтересовать. Кроме Ади, – небрежным кивком указала на Адана, застывшего, словно изваяние, повелительным жестом остановила, когда он собрался вмешаться. – Ты просила объяснить. Передумала?

Роми вскинула брови, едва заметно улыбнулась.

– Мы, видимо, друг друга недопоняли. Я сюда не по своей воле пришла, и вопрос мой касался именно этого.

– Не знаю, как наши мужчины, но я прекрасно поняла, хотя вопроса ты так и не озвучила, – Таль подкинула на ладони искрящийся сгусток энергии, самодовольно улыбнулась. Фиолетовый шарик пролетел несколько метров, за считанные доли секунды преодолевая расстояние до Сферы, с характерным хлопком встретился со сверкающей гладкой поверхностью и эффектно разлетелся разноцветными искрами. – Объясняю, что здесь только что произошло. Всё дело в том, что Адан – страшный собственник, – как ни в чем не бывало продолжила Таль. – А поскольку вместо того чтобы изучать новые возможности, он три месяца последовательно и методично уничтожал свои способности доа, то контролировать определенные желания так и не научился. О некоторых даже не подозревает, – она обернулась к Адану, подмигнула. – Мы умеем притягивать других к себе. Практически любого из любой точки и любого мира, пока он открыт, – Таль повернулась обратно к Роми. – Считай, что тебе сказочно повезло. Ади очень вовремя тебя приревновал.

Пока она говорила, настроение Роми менялось. Сначала хотелось сбежать, чтобы не слушать всего этого. Потом – ударить, после – вырвать язык, свернуть шею. Таль великолепно умела вызывать к себе раздражение. Но когда она замолчала, как ни странно, Роми лишь смогла выдавить чуть слышно, чувствуя, как холодеют пальцы, и боясь сделать хоть что-нибудь, чтобы получить ответ самостоятельно:

– Что ты имеешь в виду? – Последнее время она все ощущала острее, и страх – тоже.

– Я только что искала Ллэра и не смогла почувствовать Тмиор, – Таль смотрела на неё в упор. – Кажется, то, чего вы, атради, так опасались, случилось. И, боюсь, Ллэр с остальными застрял внутри. Навсегда.

Она ещё не закончила, а Роми уже пыталась нащупать Пути. Таль не смогла? Эта самоуверенная выскочка не показатель. Кто она такая, чтобы делать подобные заявления? Новосозданная доа из бывших врагов?

Надпространство охотно развернулось, пляж обрёл иную четкость. Вода застыла, мелкий прибой перестал шелестеть. Песок под ногами превратился в твёрдый, потрескавшийся грунт. Туннели, тонкие, едва осязаемые проколы – сотни, десятки дорог уводили прочь, в полном, лёгком доступе. Роми прикасалась к ним, тянулась, ощущала ответное, приглашающее покалывание – только выбери и иди.

И только Пути в Тмиор упирались в невидимую преграду. Роми попыталась понять, где находятся те, с кем несколько минут назад она разговаривала, кого пыталась убедить в том, что пришло время выбираться из раковины бессмертия, и снова натыкалась на ватную, пружинящую стенку. Они были там, атради чувствовала их и не могла прикоснуться к сознаниям, достучаться, разорвать пространство…

Кружилась голова. Леденели пальцы рук и ног. Становилось тяжело дышать. Реальность теряла смысл, оставляя лишь одну мысль: не успели?!

– Ллэр не на Тмиоре, – сквозь туман паники послышался холодный, лишённый эмоций голос Алэя, и Роми вывалилась обратно в нормальное пространство, не устояла на ногах. Почти упала на песок, но он успел подхватить её под локоть: оказывается, Алэй уже вышел из воды и подошёл к ним. – И ты это знаешь.

– Я рада, если это так, – сказала Таль.

– Да неужели? – подал голос Адан.

– Не веришь? – она с невозмутимой улыбкой обернулась к нему. Он смерил её долгим мрачным взглядом. Таль пожала плечами, будто отвечая на не озвученный вопрос, повернулась к ним. – Что ж… Можете не верить, но я, правда, рада. Из всех атради Ллэр – единственный, кто заслужил право не умереть от голода в вашей прогнившей клетке.

– А ты знаешь всех атради, чтобы судить? – хмыкнула Роми.

Думать о том, что творится на Тмиоре, она запретила себе. Не сейчас, не здесь. Если Таль не врёт (а закрытые Пути говорят в пользу этого), то уже ничего не исправить. Не остановить. Сожалеть, посыпать головы пеплом, проклинать себя и других за глупость, ограниченность, упрямство, медлительность и прочие непростительные ошибки – делу не поможет. Роми и раньше подозревала, что когда солнце Тмиора начнёт меняться, мир захлопнется, законсервируется сам в себе, превратившись в ловушку, каковой был до того, как Самар нашёл выход из созданной Содружеством тюрьмы. Содружеством, среди которого были и предки Таль.

– Знаю достаточно, чтобы… Вы – ошибка, за которую пришлось заплатить всем. Нам, им, – Таль кивнула в сторону Адана, продолжила: – Столько людей погибло, столько миров… И что? Вы прониклись их гибелью? Какой урок вынесли? Сиганули в раскалённую лаву от раскаяния? Нашли другой способ подохнуть от чувства вины? Нет! Вы наплевали на всех. Пережили и создали для себя уютный, безопасный мирок, угробив половину своих же. Снова! А чтобы не мучиться, избавились заодно от памяти. Возомнили себя богами. Решили, что имеете право отлавливать и превращать других в такие же прогнившие, равнодушные мумии! При этом вы искренне считали это подарком судьбы! Вы…

– Мы никого не отлавливаем, – перебила Роми. – Мы своё заплатили. Те, кто погиб – знали, на что идут. Мы все – знали. Тебя там не было, ты не сможешь понять. Я не знаю, откуда ты все это узнала, но информация – совсем не то, что лично пережить сначала тысячелетнее заточение, голод, все грани сумасшествия, агрессии, апатии, потом – надежду и неизвестность. Незнание, кто выживет, а для кого не хватит энергии нового мира! – Голос ещё не срывался на крик, но близко подходил к этому. Злость захлёстывала, лишала способности думать. Она не желала оправдываться перед Таль. Ни перед кем. Это была цена и их выбор – заплатить. Они могли погибнуть все, гарантии не было, но решили рискнуть, и не актарионке их судить. Ещё меньше она хотела вступать в спор относительного того, что они помогали другим стать атради. Выбор всегда за человеком. – Мы – ошибка? А не решение Содружества? Не ваше всеобъемлющее категорическое превосходство? Не ваше право сильного навязывать свой взгляд тем, кто слабее, но все же достаточно смел, чтобы пойти дальше? Тлай предложили, их послушались. Но если бы и нет, ядро Содружества, вы – Тлай, Актарион и Вильʼлари – подмяли бы под себя всех недовольных, верно? Платить заставили вы. Ты и тебе подобные. Чем существование доа грозило мирозданию? Этих доа, предков моих и Адана! Ничем, только вы не хотели лишнего беспокойства, забот. Проще наказать всех, чем только виновных. Проще обозвать виновными каждого, кто не соответствует вашим критериям!

– Нашим критериям? – Таль равнодушно качнула головой. – Содружества давно нет, Роми. Я не имею к нему никакого отношения. Прошло много тысяч лет, – она холодно улыбнулась. – Понимаю, тебе трудно осознать. Для тебя всё началось ещё тогда и никак не закончится. Могло бы закончиться сегодня, если бы не глупая ревность Ади…

– Ли, ты пыталась найти Ллэра, чтобы предупредить? – оборвал Адан, не давая Роми разразиться новой тирадой. Шагнул вперёд, развернул Таль лицом к себе: – Не смогла и пришла сюда, потому что знала, что будет, да?

– Откуда, по-твоему, я могла знать?

– Оттуда же, откуда знаешь всё это!

– Я знаю, потому что мой отец был доа! – она легко высвободилась, хотя Адан держал её крепко. Наклонилась, подхватила туфли с песка. – Я буду тебя ждать, где всегда. Нам надо поговорить… Кое-что решить, Ади. И лучше наедине. Согласен?

Тот лишь неопределённо мотнул головой. И прежде, чем до Роми по-настоящему дошло, что только что заявила Таль, прежде чем успела снова раскрыть рот, новоиспеченная доа уже исчезла.

– Чёрт бы тебя побрал, Ли… – сквозь зубы пробормотал Адан. Рухнул на песок спиной к ним, наклонился, обхватывая согнутые колени.

Чёрт бы её побрал, согласилась Роми. Чёрт бы побрал слова, что задели за живое, воспоминания, от которых болела голова, страх, что лишал способности здраво мыслить, эмоции, что заставляли чувствовать себя снова девчонкой, за которую все решила упрямая мать, а потом бросила расхлёбывать. Для неё всё действительно так и не закончилось, и опыт прожитой вечности сходил на «нет», затмеваемый растерянностью.

Роми легонько стиснула ладонь Алэя. Ощутив ответное пожатие, невесело улыбнулась, чувствуя, как растворяется злость и появляется усталость. Захотелось точно так же сбежать, только не ждать, чтобы решать, а наоборот – всё забыть, или хотя бы, как Адан, упасть на песок. А потом уткнуться носом в колени и разревется, как ребенок.

– Тмиора больше нет, – очень тихо сказала она. – Или очень скоро не станет. Как когда-то не стало Тайко… Был бы здесь сейчас Ллэр, он бы цинично пошутил, что одной проблемой меньше.

– Иногда ты о нём думаешь хуже, чем я, – чуть слышно усмехнулся Алэй.

– Но с ним всё в порядке?

– Он не на Тмиоре. В этом я уверен.

Роми кивнула. Большего он и не мог знать, хотя в любой момент был в состоянии отыскать Ллэра, где бы тот ни находился, и сколько бы ни прошло времени с последней встречи. Уникальная, единственная в своем роде связь атради…

Она выпустила руку Алэя, приблизилась к Адану, не спеша опустилась на песок в стороне. Хотела что-то спросить, но вместо этого сказала:

– Привет… – и почему-то почувствовала себя ужасно.

Он не ответил. Она помолчала.

– Ты тоже считаешь, что мы должны были умереть от чувства вины в качестве расплаты за самоуверенность?

На этот раз Адан ответил, хотя не сразу.

– Я считаю, что я – идиот, потому что… – он осёкся. Поднял голову, встретился с Роми глазами. Взгляд изменился. Вместо тотальной растерянности – лед отчуждения, словно за долю секунды между ними появилась невидимая, но очень прочная стена. Не та, что превращала их в смертельных врагов, но та, что не позволяла оставаться друзьями. Адан выпрямился, горько усмехнулся. – Нет, я не считаю, что ты должна была умереть. На твоём месте я бы не торопился прыгать в пекло, а постарался выжить. Ты сделала свой выбор, – и тише добавил: – Это не делает тебя лучше в моих глазах. И хуже тоже. Ты такая, какая есть. И ты не виновата.

– Я такая, какая есть… – повторила она, оглянулась на Алэя. Тот не спешил подходить к ним, но не отворачивался. Роми не рассказывала ему о том, что почти произошло здесь, в Бэаре, на скале. Но не потому, что хотела скрыть или сожалела. Просто так вышло. А теперь она никак не могла понять, насколько это имело значение для неё, и будет – для Алэя. Снова глянула на Адана, всё-таки сказала: – Прости…

– За что конкретно ты просишь прощение? За то, что было, или наоборот – чего не было и уже не будет? Или так… на всякий случай? – ухмыльнулся он.

– За то, в чём, ты говоришь, я не виновата, но что всё равно причиняет… боль, – она попыталась улыбнуться. – Мы все идиоты.

Адан поднялся, медленно расправил широкие штанины, стряхнул песок. Так же медленно выпрямился, огляделся. Несколько секунд пристально разглядывал Сферу, потом переместился к Алэю.

– Я не очень понимаю, что должен сейчас делать. Если всё правильно уяснил, вы только что остались без своего мира… И наш с тобой недавний разговор утратил условное наклонение, – спокойно, по-деловому, может слегка сдержанно, но без злости произнес Адан.

– Наш разговор утратил не только это. Сюда никто не придет, незваных гостей в Бэаре не будет. Вне Тмиора атради осталось не так уж много, и вряд ли они догадаются, куда идти. Кого искать…

– Чем я могу вам помочь теперь?

Алэй помолчал.

– Я сам не понимаю, что делать, и чем нам вообще можно помочь. Мы оказались в потрясающей ситуации…

– Но что-то делать надо.

Алэй ему что-то ответил, Роми не слушала, смотрела на воду.

С голоду не умрёт – есть Бэар. Без денег тоже не останется. Она готовилась к этому. К тому, что окажется без дома. Что Тмиор станет недоступен или просто прекратит существование. Три месяца назад, когда только всё началось, первым делом привела в порядок разбросанные по мирам собственные норы, пополнила запасы «на чёрный день», над которыми всегда смеялась и не верила, что пригодятся. Занимаясь всем этим, чувствовала себя почему-то невероятно глупо, будто заранее сдавалась, а ещё – будто готовилась к поражению. Алэй верил, она успеет убедить остальных, что надо уходить, процесс не остановить, и единственный из них, кто знал, как справиться с взбунтовавшейся стихией – Самар. Она, уже можно себе в этом признаться, ни во что не верила, но не позволяла этим мыслям захватить власть над поступками.

И теперь, когда возможное будущее превратилось в паршивую реальность, накатила вдруг полнейшая апатия. Что-то делать? А зачем? И действительно – что? Искать остальных? А как? Она даже не знает, кто спасся, и найти их просто так не выйдет. Повезёт, если хотя бы часть из них, по цепочке выходя друг на друга, потом доберутся до неё. Во всём этом многообразии миров вряд ли так звёзды встанут, что подскажут путь в единственное место, где можно выжить.

А потом что? Рассредоточиться по Бэару? Наведываться сюда, подышать полезным воздухом и возвращаться к своим странным жизням? Купить себе тут квартирку, найти работу, в миллионный раз поиграть в смертных? И так – до бесконечности? Раньше вечность не пугала, сейчас… нет, сейчас страха всё так же не было. Но заранее становилось скучно. Результат известен.

Почему раньше это не имело значения? Потому что был Тмиор? Нечто постоянное, неизменное, где не возникало необходимости притворяться?

Планета свободна, атради могут построить себе новый Замок. Другой, но почти такой же. Фиг с ней, с многомерностью, всё равно от неё было больше вреда и неразберихи, чем пользы. Пусть нет солнца Тмиора, способного превратить их в атради, но есть светила Бэара… И снова – а зачем?

– Зачем всё?

– В каком смысле всё?

Роми вздрогнула, оторвала взгляд от тёмной, бесконечной водной глади. Это спросил Адан, сейчас он хмурился и смотрел на неё. Оба смотрели и молчали. А она и не заметила, что последнее бросила вслух.

– В самом прямом и полном. Зачем что-то делать? Чтобы снова всё наладилось и пошло своим чередом? А это действительно нужно? Может, Таль права, и лучше бы всё закончилось сегодня. Может быть, прав Ллэр, и таких, как мы, вообще не должно было появляться на свет.

Адан шумно выдохнул. Махнул рукой, обернулся к Алэю.

– Та-а-а-ак… Прости, на это, – кивком указал в её сторону, – у меня сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания. Когда обретёте смысл вечной жизни снова, и я всё ещё буду вам нужен, поймете, где меня искать.

И исчез.

Алэй подошёл к Роми, встал рядом, глядя на неё сверху вниз, проговорил:

– Он прав.

– В чём? – Роми приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его глаза.

– В том, что на это сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания.

– На что?

– На истерики и упадок духа.

Она не ответила, нечего было сказать. Спорить, что никакая у неё не истерика? Сообщить, что вот наконец-то она его поняла? Полностью, до конца. Все слова, сказанные за семьсот лет. Его и Ллэра. Все ощущения. Всю безысходность, серость, однообразие и желание все это прекратить. Она не захотела того же, но поняла, почему. Словно увидела мир их глазами. И мир этот не понравился.

Роми опустила взгляд, сгребла в ладошку песок, высыпала и снова набрала полную.

– Поднимайся, – сказал Алэй.

– Отстань, – буркнула она.

– Поднимайся, Рэм.

– Я устала.

– Я знаю, – Алэй присел на корточки. – Рэм, посмотри на меня.

– Ты не понимаешь…

– Я? – он хмыкнул. – Ты, правда, так думаешь?

Она опять промолчала. Ответ был бы «нет». Если кто-то и мог понять, так это Алэй. Даже Ллэр, считая, что главная ценность жизни в её конечности, никогда не испытывал ничего подобного. Он не искал смерти, только смертности. Роми же сейчас была близка к тому, чтобы начать по-настоящему жалеть, что Адан так удачно выдернул её с Тмиора.

– Ты тоже злишься сейчас… На меня все злятся. Я…

– Прекращай, – перебил Алэй. – Прекращай, прошу тебя. Вот это всё – не ты, не твоё, ты знаешь.

– Прекращать?! – Роми вскочила. Теперь она смотрела на него сверху вниз. – Я должна быть вечно бодрой и боевой? Истерически оптимистичной? Самоуверенной, всезнающей, хладнокровной? Вечно бороться? Не сдаваться, упорно искать ответы, выходы, сыпать предложениями? Спорить до хрипоты? Доказывать…

– Я люблю тебя, – неожиданно сказал Алэй, заставляя замолчать на вдохе.

– Но… Причём здесь… – глубоко выдохнула. Шумно. И будто сбросила шелуху.

Будто ночь стала светлее.

Ответить ничего не успела, Алэй уже продолжил:

– Я знал давно, всегда, ты ведь помнишь… Но осознал… не так, понял. Понял, что это означает… Хоть год, хоть миллион лет. Время перестает иметь значение.

– Значит, смысл нашей жизни – в любви?

– Нет. В равновесии, – он встал.

– И где равновесие в том, что мы выжили? Что остались топтать планеты?

– Я не знаю, – Алэй пожал плечами. – Пока не знаю. Но мы остались, а значит у нас есть возможность это выяснить.

– И что потом?..

– Будем думать об этом потом. Рэм, во всём в жизни есть смысл. Но мы часто его путаем с объяснением событий и поступков. С мотивацией, с целью. Ты это сейчас ищешь. А он ближе к самоопределению. Подозреваю, мир ещё не раз перевернётся с ног на голову, но мы дойдём до конца, и ты сама все поймёшь.

– Философствуете? – раздался голос Ллэра. Роми оглянулась и совсем не удивилась, увидев рядом с ним Миру. Ллэр ухмылялся. – Хорошо. Означает, что ещё не всё потеряно.

========== Глава 19 ==========

Ллэр уверенно шагнул вперёд, а Мира осталась стоять там, куда они вдвоём перенеслись, как только после нескольких безуспешных попыток оказаться в Замке атради убедились: Тмиор недоступен, Роми и Алэй живы и находятся в Бэаре. С этого момента она больше не спорила, не возражала, даже не пыталась. Целиком и полностью положилась на Ллэра, хотя видела – он растерян не меньше неё. Может быть, даже больше.