Текст книги "Заклятие даоса"

Автор книги: Автор Неизвестен

– Мы внемлем вашим словам драгоценным, как нефрит или жемчуг, – сказали родственники.

И тогда Ли Цин прочитал такой стих:

 
Земную жизнь презираю давно,
     промелькнула она без следа,
Покинув вас, одиноким не буду
     в горах Заоблачных Врат.
 
 
Над монахом, что с чайником ищет Дао [51]51
  Существует легенда об одном небожителе даосе, который продавал на рынке лекарственные травы и снадобья, а потом исчез в чайнике, который был при нем.
  У даосов есть понятие Неба – чайника (своеобразная мистическая формула), в котором чайник уподобляется вместилищу всего сущего. В одной из легенд рассказывается о некоем Чжан Шэне и его Волшебном чайнике, в котором помещались Небо, Земля, Солнце, Луна и т. д.


[Закрыть],
     сам я смеялся всегда.
Но чайник таинств на шумном торжище
     увидеть – горше стократ!
 

Прослушав стихи, родственники лишь покачали головой, ничего не уразумев, вздохнули. Кто-то смущенно проговорил:

– Почтенный Ли! Ваше стремление постигнуть Путь воистину безгранично. Желаем вам обязательно встретиться с бессмертными!

– Спасибо вам всем за внимание и заботы… Ну, а теперь приступим к делу… – сказал Ли Цин.

Обратившись к небесам, он сделал два поклона, а затем, не проронив лишнего слова, залез в бамбуковую люльку и помахал рукой в знак прощания. Веревка стала разматываться, и корзина поплыла вниз. У многих лица посерели от ужаса.

– Все было у старика, да, видно, показалось мало, – проговорил кто-то из родни. Он покачал головой и даже цокнул языком. – Захватила старого пустая затея полезть вниз искать бессмертных. Зачем? Наверно, за смертью своей полез!

Ну, а Ли Цин спускался в пропасть, и никто не знал, когда он вернется обратно. Говорят, что

 
Бессмертные кажутся очень похожими
     на самых обычных людей,
Но люди живут, не стремясь к совершенству,
     в тенетах земных страстей.
 

Ли Цин спустился вниз на много тысяч чжанов и, наконец, почувствовал, что корзина остановилась. Он выбрался из нее и огляделся в надежде обнаружить какие-нибудь следы бессмертных. Но кругом царила темнота, не видно ни верха, ни низа – хоть глаз выколи. А земля сырая и вязкая. Ноги скользили. Ли Цин сделал шаг-другой, поскользнулся и упал. С трудом поднявшись, старик сделал еще один шаг и снова грохнулся оземь. Он упал еще раз или два и потерял сознание. Тем временем наверху стало темнеть. Родственники, ожидавшие Ли Цина, потеряли надежду на его возвращение. Веревка больше не дергалась, колокольцы молчали.

– Старик не иначе попал в беду. Видно, окутал его смрадный и волглый туман, – предположил кто-то.

Несколько человек принялись крутить ручку ворота, пока не появилась корзина. Но она оказалась пустой: Ли Цин исчез. Родственников охватило беспокойство. Они снова спустили корзину вниз и, немного подождав, вновь подняли, но, как и в первый раз, она была пуста. В толпе послышались вздохи, но кое-где раздались и смешки. Посторонние люди, шумно обсуждая событие, стали расходиться, а родственники все еще стояли возле провала. Некоторые вытирали слезы, другие – горько сетовали.

– Мы уговаривали, всячески останавливали его, а он не послушал, сделал по-своему, полез-таки вниз! – сказал один, и в его голосе проскользнули нотки обиды. – Семьдесят лет прожил на свете и умереть бы ему по-человечески, чтобы мы прах хотя бы захоронили. А сейчас как быть? Ничего от него не осталось!

Послышались причитания, кто-то всхлипнул. Один из родственников, видно, человек рассудительный, заметил:

– Рождение и смерть – великие события в человеческой жизни, и определены они Небом. Сегодняшний день рождения Ли Цина, наверное, означал конец его жизни. Он все равно бы умер, даже если б остался дома, поэтому не следует понапрасну себя терзать. К тому же он сам так захотел, хотя знал, что ему грозит смертельная опасность… Действительно, от него ничего не осталось, только кое-что из одежды. Вот что я думаю. Сегодня мы разойдемся по домам, потому как все равно уже поздно, а завтра утром надо позвать сведущих даосов. Пусть придут на гору и покличут душу Ли Цина. А одежду его мы захороним – так поступали и в древности. Я слышал историю про государя Сюань Юаня [52]52
  Государь Сюань Юань – легендарный правитель древности Хуанди (Желтый Предок, или Желтый Государь) – своего рода прародитель китайцев. С его именем, как и с именами других мифических государей, связано представление о золотом веке. Сюань Юань означает также звезду – божество даосского пантеона.


[Закрыть], который, постигнув Великий Путь, вознесся на Небо возле Динху – Озера Треножника. Меч и сапоги, которые он оставил после себя, положили в гроб и захоронили возле Моста-Горы. Кто знает, быть может, и наш Ли Цин сделался бессмертным и ему следует сделать такую же могилу? А если так, к чему напрасно убиваться и заглядывать со страхом в отверстие провала? Кому нужны все эти причитания?

Родственники, согласившись с этими словами, вытерли слезы и разошлись по домам с тем, чтобы утром снова подняться на вершину горы. Собравшись, они воззвали к душе почтенного Ли, после чего устроили церемонию положения во гроб, а когда исполнилось семь седьмин, колоду предали земле. Но об этом можно и не рассказывать.

А сейчас мы вернемся к Ли Цину, который, как нам известно, упав, потерял сознание. Через какое-то время, придя в себя, он осторожно ощупал место, куда попал, и скоро обнаружил, что находится в каменной яме всего в один чжан шириной. Под ногами была все та же вязкая осклизлая глина, поэтому он мог двигаться с большим трудом. Ничего необычного старик пока не почувствовал. У него мелькнула мысль снова забраться в корзину. Стоит дернуть за веревку с колокольцами – его тут же вытащат наверх. Протянул руку в одну и другую сторону – люлька исчезла. Ли Цин крикнул, но звук его голоса словно замер в каменном мешке. Вот уж действительно: когда пришел – была дорога, а как уходить – не видно даже ворот. Что делать? У старика подогнулись колени, и он повалился на землю.

Прошло несколько дней, и он понял, что, если ничего не предпринять, можно умереть с голоду. Он вспомнил, что в древние времена, чтобы утолить голод и спастись от смерти, кто-то ел снег и войлок. Однако в яме нет ни того, ни другого, только скользкая глина. Задумавшись, он взял горсть вязкой земли и, отправив в рот, проглотил. О чудо! Глина оказалась съедобной и приятной на вкус. Она утоляла голод и жажду. Мог ли он знать, что в подобных пещерах – обиталищах бессмертных раз в три тысячи лет разверзается дно и оттуда выползает «синяя глина», которую небожители употребляют в пищу? Ли Цин, съев несколько горстей, почувствовал прилив сил и необычную бодрость. И тут он снова принялся шарить вокруг, и его рука нащупала в стене щель не больше двух чи [53]53
  Чи – мера длины, равная 0,32 м.


[Закрыть]высотой. «Какой прок здесь сидеть? – подумал он. – Глядишь, еще появятся ядовитые змеи или прочая нечисть. Жизнь моя все равно на пределе. Что мне терять? Попробую втиснуться в этот проход. Интересно, что впереди?»

И так получилось, что на этой мрачной и страшной дороге старец, презревший смерть, увидел новый мир и с жизнью столкнулся иной. Вот послушайте:

 
По воле Яньвана, властителя ада [54]54
  Яньван (Яньло, или Яньцзюнь) – букв. Государь Янь, или Властитель Янь – правитель загробного мира (индийский Яма). По китайским религиозным (в основном буддийским) представлениям, ад состоял из нескольких отделов, во главе каждого из них находился свой правитель. Иногда также говорится о Яньване – властителе Пятого Ада. Одной из важных функций властителя загробного царства была оценка земных деяний человека и вынесение соответствующего приговора и наказания. Он же определял сроки жизни людей на земле.


[Закрыть],
     смерти избегнул старик.
Из страшной пропасти путь отыскал
     и в иные миры проник.
 

Ли Цин, пренебрегая смертельной опасностью, проник в каменный лаз. Он прополз шесть или семь ли и вдруг почувствовал, что проход будто бы расширился. Правда, стоять было невозможно, но зато он уже мог передвигаться на четвереньках. Старик прополз еще около двадцати ли. Устав, он тут же валился и засыпал, а проголодавшись, съедал несколько горстей глины и полз дальше. Ли Цин потерял счет времени и не знал, когда день, а когда ночь. Вдруг впереди что-то блеснуло – будто мигнула звездочка. «Неужели выход?» – обрадовался старик. Сунув в рот горсть глины, чтобы подкрепиться и взбодрить дух, он пополз на свет. Наконец, он достиг выхода из лаза и выглянул – перед ним раскинулся прекрасный мир: темнели горы, синела гладь вод. Ли Цин поднялся на ноги и с облегчением потянулся. Поправив одежду и стряхнув грязь с туфель, он сделал поклон и, обратившись лицом к небесам, воскликнул:

– Хвала тебе, о Небо, что ты помогло мне избавиться от беды!

Ли Цин увидел широкую дорогу, по которой он прошел около пятнадцати ли, пока не почувствовал голод. Дорога была безлюдной – он не встретил ни одного человека, у кого можно было купить чего-нибудь поесть. Впрочем, Ли Цин все равно не мог бы заплатить, так как в кошеле у него не было ни единой монеты. Старик пожалел, что не захватил с собой хоть несколько горстей чудесной глины. Последние силы покидали его, и тут он заметил сбоку от дороги ручей, в котором журчала бирюзово-синяя вода. По берегам росли кусты хризантем. Старик не знал, что это место на языке небожителей зовется Родником Хризантем и не предполагал, что вода обладает чудесными свойствами – устраняет недуги и продлевает жизнь. Ли Цин поднес ко рту пригоршню воды. Несколько глотков чудесной влаги подкрепили его душевные силы, он почувствовал необыкновенную бодрость, во всех его членах появилась удивительная легкость. Старик прошел еще около десяти ли и вдруг за верхушками деревьев увидел крыши зданий, крытых черепицей, сиявшей позолотой и бирюзой. Куда он попал, он не знал. Он бросился вперед, и тут перед ним выросли кроваво-красные врата, по обе стороны от которых возвышалось сооружение из белого нефрита. Оно состояло из девяти ярусов, каждый больше чжана высотой. Ступеней не было, и он стал карабкаться вверх, цепляясь за лианы, рискуя сорваться вниз. Ворота оказались на запоре. Ли Цин решил, набравшись терпения, ожидать. Ждал он долго, как в поговорке: пока один будда не появится на свет, а второй не вознесется к небесам. Наконец ворота открылись, и в них показался отрок в синей одежде [55]55
  Синюю или темную одежду ( цинъи) обычно носили люди, находившиеся в услужении.


[Закрыть].

– Ли Цин, почему ты здесь?

Старик распростерся ниц в почтительном поклоне.

– Меня и впрямь зовут Ли Цином, – сказал он. – Я – владелец красильной лавки в Цинчжоу. Ничтожный рискнул отвергнуть бренный мир и проникнуть в чертоги бессмертных. Умоляю сделать меня своим учеником!

– Оставить тебя здесь – не в моей власти, – улыбнулся отрок. – Я провожу тебя к нашему владыке. Попроси его сам!

Отрок в синем удалился, но скоро вернулся опять и предложил гостю следовать за ним. Они оказались возле высокого здания из нефрита, расписанного затейливым узором. Перед ним был поистине небесный чертог. Это место можно описать такими словами:

 
Вспыхнул под солнцем
     пурпур стропил.
Черепицу наверший
     восход озарил.
 
 
Прекрасный дворец с глазурною крышей
     гордо возносится ввысь.
Покрытые белым нефритом террасы
     к голубым небесам поднялись.
 
 
Из пластин черепаховых венцы
     украшают резные врата.
Кораллы вправлены в роспись колонн —
     причудливы их цвета.
 
 
Карнизы яшмовых башен,
     перламутровых теремов,
Круто вверх изгибаясь,
     касаются облаков.
 
 
В нефритовых чертогах
     драгоценный покой
Расписан так, словно стены
     окутал туман голубой.
 
 
Повороты перил оттеняет искусно
     многоцветных агатов кайма.
На бамбуковых занавесках —
     жемчужная бахрома.
 
 
Пары синих луаней [56]56
  Луань – мифическая птица, провозвестник счастливого события. С ней связана также идея бессмертия. Например, выражение «улететь на птице луань» означало приобщение к сонму небожителей. Часто понятие «луань» сочеталось с наименованиями других фантастических птиц: пэн или фэнхуан (феникс).


[Закрыть]и журавлей
     в вышине небесной кружат.
Цилинь киноварный [57]57
  Цилинь – фантастическое благовещее животное. Эпитет «киноварный» подчеркивает его сказочный облик. Киноварный цвет, как и киноварь ( дань), имел символический смысл, ассоциируясь с идеей бессмертия. Например, у даосов выражение «плавить киноварь» ( ляньдань) означало добывать эликсир бессмертия Понятие даньтесно связано с алхимической практикой и волшбой, а также с медициной.


[Закрыть]и белый олень [58]58
  Белый олень – символ долголетия.


[Закрыть]
     обходят таинственный сад.
 
 
На укромных полянах раскрыли бутоны
     удивительные цветы.
Из лесов доносится пение птиц
     сказочной красоты.
 

В центре зала этого прекрасного дворца Ли Цин увидел владыку бессмертных. Его шляпа, в форме лотоса, была украшена пластинами из лазоревого нефрита, одежда из золотистых перьев в поясе подвязана желтым шнуром, на ногах – пурпурные туфли. В руке владыка держал жезл счастья жуи [59]59
  Жуи (букв. «согласно желанию») – жезл изогнутой формы, который преподносили как знак счастья и благополучия. Он делался из дорогих пород дерева, бронзы, нефрита и других материалов.


[Закрыть] – знак того, что небожитель способен достигнуть восьми сторон света. По бокам от старейшины – к востоку и западу – восседали по четыре небожителя в разноцветных одеждах, обликом благородные и прекрасные. В зале клубились многоцветные облака – символы счастья, воздух был напоен нежнейшим ароматом. Плыли тихие звуки, и в то же время вокруг царило безмолвие. Все дышало торжественностью и неземным величием.

Ли Цин, подавшись вперед, сделал глубокий поклон. Он раскрыл было рот, собираясь рассказать о том, как, презрев опасность, решил отправиться к бессмертным, но владыка небожителей его опередил:

– Ли Цин! Как ты посмел явиться сюда? Тебе не должно было приходить, ибо места твоего здесь еще нет. Уходи прочь, да поживей!

На глазах Ли Цина навернулись слезы.

– Всю жизнь я с благоговением относился к учению о Дао-Пути, но ни разу мне не доводилось увидеть его чудодейственную силу. Нынче мне посчастливилось попасть в чертог небожителей, довелось лицезреть тебя, о старейшина всех бессмертных! Так неужели мне впустую возвращаться обратно? Мне уже семьдесят лет. Осталось жить совсем немного, и вряд ли еще раз доведется побывать в здешних местах. Нет! Пускай я умру у ступеней твоего чертога, но назад ни за что не вернусь!

Бессмертный неодобрительно покачал головой. В это время кто-то из подчиненных, стоявших рядом, проговорил:

– Верно, Ли Цин не должен был появляться здесь. Но он честный и справедливый человек, а посему достоин не только жалости, но и уважения. Если позволить ему остаться, люди увидят, что путь в бессмертие доступен каждому. А ведь по нашему учению главная заповедь Врат Закона – спасение людей. В этом и состоит наивысшая добродетель. Думается, что Ли Цина все же можно оставить в учениках, но, если обнаружится, что он не способен воспринять нашу мудрость, мы его отправим восвояси. Сделать это никогда не поздно.

– Так и быть! Пусть остается! – старейшина кивнул в знак согласия. – Отведите ему место в западной пристройке!

Ли Цин поспешил поклониться, выражая свою благодарность.

«Вряд ли я мог стать учеником бессмертных, если бы не был отмечен знаком Пути», – подумал он. Но по дороге к своему дому у него возникли сомнения: «Я обещал родичам вернуться и рассказать о встрече с небожителями, а сейчас сам упрашивал владыку оставить меня здесь! Кто-то из его подчиненных даже заступился за меня, и тот разрешил остаться. Как-то неудобно теперь снова просить о возвращении. Что делать? Не ровен час, еще обижу кого из них, и для меня это может плохо обернуться. Ведь я как-никак простой смертный и пока еще не очистился от мирской пыли! Видно, придется какое-то время посидеть здесь и смирить свою душу, погрузившись в созерцание. А там будет видно!» Ли Цин вошел в дом и собрался было предаться созерцанию, как вдруг в двери появился старец.

– К нам пожаловал наставник Дин из Обители Сияния Зари, что на горе Пэнлай [60]60
  Гора Пэнлай – одно из священных мест у даосов, обитель бессмертных. Этот даосский Элизиум, по преданиям, был расположен в Восточном море – Бохай. Имеются сведения о поисках счастливой земли Пэнлая (например, в годы правления императора Цинь Шихуана).


[Закрыть]. Богиня Запада Сиванму [61]61
  Богиня Запада Сиванму (букв. Мать – государыня Запада) – популярный персонаж китайских мифов и одно из божеств даосского пантеона. Легенда рассказывает, что в ее дворце, расположенном в западных краях, находился Нефритовый Пруд, по берегам которого росли персиковые деревья с плодами бессмертия.


[Закрыть]устраивает в честь него пир возле Нефритового пруда. Она просит всех небожителей пожаловать к ней.

Возле дворца ровными рядами стояли неизвестно откуда появившиеся экипажи и кареты, запряженные журавлями и луанями. В дверях дворца показался владыка небожителей в сопровождении восьми помощников. Ли Цин стоял возле жертвенной площадки, среди отроков в темной одежде. Взгляд владыки остановился на Ли Цине.

– Ты можешь здесь любоваться окрестными горами и водами. Только хорошенько запомни – не открывай вон то окно, что выходит на север!

Владыка и его свита взошли в экипажи, запряженные птицами, и взлетели в поднебесье. Их сразу же окутали облака, озаренные чудесным светом, откуда-то послышались звуки флейт и свирелей. Но об этом мы подробно рассказывать не будем.

Ли Цин, облокотясь на подоконник, любовался дивным видом, раскинувшимся перед ним. Среди диковинных трав и прекрасных цветов, которые, казалось, сверкали красками вечной весны, он видел странных птиц и чудных животных. Отовсюду до него доносился нескончаемый поток таинственных звуков. Ли Цин долго смотрел в одну сторону, потом он выглянул в другое и третье окно, и, наконец, его взор упал на северное окно. «Если такое великолепие с трех сторон, то уж в северной стороне творятся не такие чудеса! – подумал он. – Интересно, почему мне не дозволено открывать этого окна? Рискну! Владыка сейчас где-то далеко на пиру, а когда вернется – неизвестно. Осторожно приоткрою и загляну одним глазком. Авось бессмертные не догадаются!» Он приблизился к северному окошку и легонько толкнул его рукой. Окно оказалось незапертым и тотчас отворилось. Ли Цин выглянул и остолбенел от изумления. Чудеса! Перед ним лежал его родной город Цинчжоу. На улицах сновали люди, он их видел вполне отчетливо. Вдруг он заметил свой большой дом, почему-то, однако, пришедший в полную ветхость. Ближние строения, в которых жили его родственники, тоже пришли в негодность. Из груди старика вырвался стон.

– В чем дело? Почему все так переменилось? Ведь я отсутствовал всего несколько дней… Как в поговорке: «хозяина нет, дом вот-вот рухнет»… Если бы знать, что все так получится, ни за что бы не пошел сюда! Подумать надо, до какого состояния довели наш род нерадивые потомки!

Его неудержимо потянуло домой, и он тяжело вздохнул.

– Ли Цин! Ли Цин! – вдруг раздался голос владыки небожителей.

Старик торопливо захлопнул окно и поспешил на зов.

– Я приказал тебе не открывать окна и не заглядывать в него, будто тать! – небожитель был вне себя от гнева. – Как ты посмел нарушить мой запрет? Да еще стенаешь и оглашаешь воздух вздохами! Не иначе подумываешь вернуться! Я с самого начала не хотел тебя оставлять, потому что знал, что твое сердце еще не оторвалось от мирской пыли. А посему уходи! Не оскверняй обитель бессмертных!

Что мог ответить Ли Цин? Он лишь склонился в низком поклоне и попросил прощения, а потом с мольбой промолвил:

– Мне пришлось перенести множество невзгод, чтобы попасть сюда. Я даже рисковал жизнью. Сейчас у меня уже нет сил выбраться прежним путем – ведь надо проползти больше тридцати ли по узкому лазу. К тому же корзины, в которой я спустился, тоже нет, ее давно подняли наверх.

– Не тревожься! – улыбнулся бессмертный. – Есть другой путь. – Тебя проводят!

Успокоившись, Ли Цин низко поклонился старейшине и, поблагодарив его, направился к двери. В этот момент один из приближенных, сидевших в восточной стороне, что-то шепнул владыке на ухо.

– Вернись! – послышался приказ.

«Может быть, снова за меня кто-то заступился и посоветовал владыке оставить здесь?» – обрадовался Ли. Он поспешно вернулся на место и опустился на колени.

Интересно, зачем владыка позвал Ли Цина? Что сказал он ему?..

– Я отсылаю тебя обратно, – проговорил старейшина небожителей, – но ведь ты не сможешь там жить. У тебя нет никаких средств к существованию! Взгляни! Вон там, на полках, лежит множество книг. Выбери одну, где говорится о том, как искать средства к жизни. Почитай ее, и тебе сразу все станет ясно.

«Забавно! Оказывается, небожителям известно только то, что у них под носом, а вот о том, что делается в Цинчжоу, они и не догадываются, – подумал Ли Цин. – Владыке невдомек, что у меня дома десятки тысяч монет, да моя родня надарила мне всяких ценностей на тысячи лянов серебра. Он же толкует, что мне не на что будет жить! Можно подумать, что-то изменилось за эти два дня!»

Отказываться было неудобно, и Ли Цин, подойдя к полке, взял самую тощую книжку.

– Отыскал? – спросил старейшина.

– Отыскал! – ответил Ли с поклоном.

– Коли так, иди!

Ли Цин снова пошел к двери. В этот момент второй небожитель, сидевший у западной стороны, склонился к владыке и что-то шепнул. Старец кивнул.

– Ли Цин! Вернись!

«Вот уж сейчас непременно оставят!» – решил он. И снова ошибся.

– Дорога длинная, и тебе придется идти довольно долго! – сказал владыка. – Закуси здесь, потому что дома ты ничего не найдешь из съестного!

К старику подошел отрок и протянул ему два камешка величиной с гусиное яйцо, которые старик принял за клубни. Ароматные и сладкие, эти камни к тому же были мягкими и нежными, они оказались гораздо вкуснее темной глины, которую Ли Цин жевал в пропасти Заоблачных Врат. Старик поблагодарил низким поклоном.

– Ли Цин! – сказал владыка. – Ты сейчас уйдешь, а вернешься обратно через семьдесят лет. Помни, что жизнь многих отроков в Цинчжоу находится в твоих руках. Поэтому веди себя достойно и не замарай себя низким поступком. А теперь хорошенько запомни одно заклятие: «Взирая на камни, иди. Вещей дщице внемли. Подле злата живи. Пэй придет – уходи!»

Ли Цин, склонившись в поклоне, внимал заклятию, но ничего из него не понял. Владыка приказал отроку, который когда-то привел старика во дворец бессмертия, проводить его обратно в мир людей. Ли Цин гадал, какой дорогой они пойдут. «Хотя, может быть, веревки в тысячу чжанов не понадобятся, но все равно обратный путь будет очень трудным». Все оказалось не так, отрок повел Ли Цина совсем другим путем. Они обошли стороной широкий двор, сделали поворот и направились к высокому холму позади чертогов. На холме Ли Цин увидел много людей, которые добывали белый камень.

– К чему бессмертным камень? – спросил он у провожатого.

– Это – белый нефрит, из которого делают кресла для патриархов-наставников. Сейчас работники добывают камень для сидения десятого патриарха.

– А как зовут его? – поинтересовался Ли Цин.

– Мы слышали лишь, что есть такой, а кто он – нам неизвестно. Но даже если бы знал, я б ничего не сказал, ибо мне не дозволено разглашать тайны небес. Иначе мне не поздоровится!

Так, беседуя, они прошли около пятнадцати ли. По обеим сторонам широкой дороги, похожей на панцирь черепахи, росли могучие деревья, вершины которых уходили в самое небо. Пестрели диковинные цветы, зеленели травы. Трудно было оторвать взор от всей этой красоты. Пройдя около двух ли, они достигли подножия высокой горы. Дорога, сузившись, превратилась в тропу. Вдруг провожатый Ли Цина остановился и, протянув руку, сказал:

– Пройдешь около десяти ли и окажешься у северных ворот Цинчжоу.

– Как у северных?-удивился Ли Цин. – В прошлый раз я выходил из южных! Я прожил в Цинчжоу семьдесят лет, и никогда не слышал, что Гора Заоблачных Врат окружает город кольцом. Я подивился еще в тот раз, когда, распахнув северное окно, увидел стены нашего города. Скажи, какая все-таки главная дорога, а какая окольная? По какой лучше идти сюда, если мне снова захочется повидать вашего владыку? Скорее всего я пойду по сегодняшней, по крайней мере не придется тратиться на веревку!

Не успел он сомкнуть уста, как вдруг налетел страшный вихрь, и, откуда ни возьмись, появился тигр, который бросился на старика.

– Беда! – в ужасе закричал несчастный старец и упал недвижимый. Как говорится:

 
Только в чертоги бессмертных сумел
     наконец проникнуть старик,
Как вдруг перед ним неизвестно откуда
     тигр свирепый возник.
 

Рассказчик! Хочу узнать у тебя! Из древних сказаний известно, что темная глина и белый камень – пища бессмертных. Простому смертному найти ее очень трудно, но если уж кому суждено их отведать, то ни одна хворь к нему не пристанет, ни один зверь не нападет, а нечистая сила обойдет стороной. А ведь Ли Цину дважды удалось наесться этой чудесной пищи, к тому ж ему довелось пожить в чертогах бессмертных. Правда, как оказалось, душа его не была готова для постижения Дао-Пути, отчего его и отослали обратно. Но все же ему разрешили семьдесят лет спустя снова вернуться в обитель бессмертных. Значит, Ли Цин бессмертный, не так ли? Почему же он попал в пасть свирепого тигра?

Почтенные! Не торопитесь! Подождите немного, я все сейчас объясню! Лютый зверь, что появился перед стариком, был не простым тигром, который пожирает людей, но зверем священным. Он сторожил горы, окружавшие мир бессмертных, и врата на дороге. Отрок, провожавший Ли Цина, нарочно выпустил зверя, чтобы тот напугал старика. Ли Цин остался цел и невредим, но только он сразу же напрочь забыл дорогу, по которой шел. Трудно сказать, сколько пролежал Ли Цин без сознания, но, наконец, пришел в себя.

– Спасите! Спасите! – крикнул он слабым голосом и, с трудом приподнявшись, огляделся. Тигр исчез. Не было и отрока в темной одежде.

– Беда! Не иначе зверь его сожрал! Какая жалость! – пробормотал старик, пытаясь подняться на ноги. Но тут же он усомнился в своем предположении: «Отрок прислуживает бессмертным, значит, в нем тоже есть частица бессмертия. Вздор, тигр не мог его съесть! Просто он не хотел провожать меня до дома и вернулся назад с полпути!» Ли Цин поднялся на ноги и поправил одежду. Охваченный сомнениями, он оглянулся назад и замер от неожиданности – перед ним стеною возвышалась огромная гора. Дорога назад пропала.

– Чудеса, да и только! – прошептал старик. Кричать громко он не решался, опасаясь, что снова появится тигр. Ли Цин припустился прочь от страшного места. Через четыре или пять ли он увидел развилку – две дороги шли в разные стороны. Куда идти – неизвестно. Людей не видно, и спросить не у кого. Тем временем спустились сумерки. Что делать? Собьешься с пути – беда! Пока он судил да рядил, он вдруг заметил еще одну дорогу, выложенную крупным камнем. И вдруг в голове мелькнуло: «Владыка бессмертных в своем заклятии, кажется, сказал: „Взирая на камни, иди“. Значит, надо идти именно этим путем». И действительно, через четыре или пять ли старик оказался возле северных ворот Цинчжоу. Он вошел в город и пошел по улице. Как будто она была знакома, и в то же время дома не походили на прежние. Непонятно! Он хотел было спросить у прохожих, но не увидел ни одного знакомого лица. Мало-помалу совсем стемнело, и старик заспешил к своему дому. Подошел и удивился: дом неузнаваемо изменился – над воротами появилась высокая башня, от которой в обе стороны шла стена. Новая пристройка придавала дому солидность.

– Уж не пришел ли я в чужой город? – пробормотал Ли Цин и внимательно осмотрелся. – Нет, вон наш ямынь, значит, и дом тоже мой. Наверное, его перестроили. Чудеса! Ведь я ушел несколько дней назад – можно по пальцам сосчитать. Сначала просидел в пропасти – правда, не знаю, сколько времени. Потом полз по каменному лазу, потом вышел наружу… и вот еще сегодняшний день… Времени прошло совсем немного, а сколько чудес!.. А может быть, власти, узнав, что я пропал, взяли мой дом под управу? Выходит, решили самолично, не спросив хозяина! Жаль, что сейчас уже поздно. Ну да подам жалобу завтра. Если они действительно отобрали мой дом, пусть хотя бы заплатят!

Ли Цин подошел к ближайшему постоялому двору. Стал было договариваться о ночлеге, но в карманах не оказалось ни одного медяка. Пришлось заложить кое-что из одежды. Ему удалось получить связку монет. Есть не хотелось, он заказал вина, выпил и отправился спать. Но разве уснешь, когда на сердце так беспокойно! Старик ворочался с боку на бок и тяжело вздыхал. В голову лезли разные мысли. «Зря я обиделся на владыку, когда он спросил, как я буду жить, вернувшись домой. Значит, правильно он дал мне книгу и посоветовал найти подходящее дело. Потом, помнится, еще сказал, что мне нечего будет есть, и дал два камня. Выходит, он знал, что случится сегодня!» Ли Цин ощупал рукав халата и с радостью убедился, что книга цела. Однако читать он ее не стал.

Едва дождавшись рассвета, он расплатился за ночлег и пошел бродить по улицам города. Как ни странно, он не встретил никого из родственников, не увидел ни одной из своих красилен. Старик осторожно спросил у прохожих, знают ли они Ли Цина, но те только качали головами и отвечали в один голос:

– Никакого Ли Цина не знаем! Никогда не слышали, чтобы кто-нибудь спускался в пропасть Заоблачных Врат!

Наступил вечер, и пришлось возвращаться на постоялый двор. На следующий день он пошел бродить по узким переулкам, но и там не встретил знакомых. На все вопросы он получал прежний ответ. Старик растерялся. «В тот день, когда я заглянул в окошко, мне показалось что-то необычное – город будто весь перестроен, не похож на старый Цинчжоу. А сейчас здесь ни одного знакомого лица. Странно!.. Впрочем, в Поднебесной есть одна лишь Гора Заоблачных Врат, а не две. Пойду-ка я за южные ворота и взгляну хорошенько на нашу гору. Если она все та же, значит и город – Цинчжоу. Тогда я снова спрошу, вновь разузнаю, может, выясню что-нибудь!» Приняв такое решение, он быстро вышел за южные ворота и направился в гору. Ближе к вершине он заметил беседку. «Дорога несомненно та же и ведет к Заоблачным Вратам, – подумал Ли Цин. – Но откуда беседка? Подойду-ка поближе, взгляну на нее!» Он прочитал вывеску: «Беседка Сгнивших Веревок. Построена в четвертый год эры Изначального Правления».

– Получается, как в старом сказании! – воскликнул старик. – Когда-то один дровосек встретил двух небожителей, которые играли в шахматы. Он посмотрел всего лишь одну партию, а за это время прошло много-много лет. Сгнила даже рукоятка от его топора. С тех пор и рассказывают предание о сгнившем топорище [62]62
  Предание о дровосеке Ван Чжи, который однажды на горе Ланькэшань встретил двух старцев-небожителей, рассказывается во многих старых книгах. Гора Ланькэшань (Гора Сгнившего Топорища), находившаяся в провинции Чжэцзян, была для даосов священным местом, так как считалась одним из путей на Небо. Выражение «сгнило топорище» означает мимолетность и быстротечность человеческой жизни.


[Закрыть]. Не иначе беседку воздвигли мои родственники. Проводив меня к бессмертным, они, наверное, бросили веревки возле пропасти, и те, конечно же, сгнили. Оттуда и получилось название «Беседка Сгнивших Веревок». Наверное, об этом событии сейчас рассказывают целые истории. А как же с годами? Там написано: «…построена в четвертый год эры Изначального Правления». Но сейчас совсем другой год. Что это они все перепутали? Поднимусь-ка я выше!

Возле края пропасти он заметил каменную стелу с надписью: «Место, где вызывали душу Ли Цина». Старика даже передернуло: «Как это так? Я жив-здоров, умирать пока не собираюсь, а они – на́ тебе – душу мою вызывают!» И вдруг он догадался: «Точно! Точно! Когда я остался в пропасти, они вытащили пустую корзину и решили, что я погиб. Вот и стали вызывать мою душу!»

Он пошел обратно, обдумывая случившееся: «Может, я и впрямь умер, и сейчас здесь бродит моя душа?» Мысли старика вконец перепутались. «Но если родичи вызывали мою душу, стало быть, на родовом кладбище существует место моего захоронения! Они напутали в надписи на беседке, но на могиле они не могли ошибиться – надписи там никогда не меняются. Пойду на родовое кладбище. Возможно, там я найду ответ!»

Он спустился вниз и повернул к восточным воротам. Еще издали он увидел кладбище, над которым нависала гора, словно дракон, спустившийся с небес. Ли Цин подумал: «В „Книге Захоронений“ [63]63
  «Книга Захоронений» («Цзанцзин») – название гадательного трактата. Авторство приписывают известному ученому и литератору Го Пу (276—324), с именем которого нередко связывалось искусство волшбы.


[Закрыть]говорится: „Если гора похожа на парящего феникса или свернувшегося дракона, значит, через тысячу лет здесь появится небожитель“. Странно, что при таком расположении гор только я один встретил бессмертных. Да и меня прогнали прочь! Так и не удалось мне вознестись на небо! Правда, возможно, расположение гор [64]64
  Направленность горных кряжей учитывалась геомантами при определении места захоронения. От правильного его выбора зависело, насколько будет счастлива душа умершего в загробном царстве и насколько благополучной будет жизнь его потомков.


[Закрыть]относится совсем не ко мне, а к кому-то другому?» Старик подошел к могилам предков и отвесил два низких поклона.

Возле могильных холмов валялись срубленные сосны и белоствольные тополя в несколько обхватов толщиной. Многие плиты на могилах были повалены и отброшены в сторону или просто разбиты. Вид запустения поверг Ли Цина в уныние.

– Неужели все мои родственники умерли? И сейчас больше некому ухаживать за могилами? – вздохнул он.

Тут он заметил, что одна из плит стоит как будто прямо, и на ней видны какие-то знаки. «Могила праведного мужа Ли Цина», – прочитал старик.

– Наверняка захоронили мою одежду, а могила пустая! – пробормотал старик. – Ну, а плита? Она вся заросла мхом и изъедена временем, пришла в полную ветхость… Нет, ее поставили не в четвертый год Изначального Правления… Значит, я умер уже очень давно. А сегодня здесь блуждаю вовсе не я, а бродит моя душа. Пока я был в ином мире, все мои родственники, видно, умерли, иначе я встретил хотя бы одного.