Текст книги "Китайские сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Продавец груш

Ох, и жадным был этот крестьянин, таким жадным, что и вспоминать не хочется. Но одну поучительную историю о нём рассказать стоит. Итак, привёз однажды скупой крестьянин на рынок целую тачку нежнейших, сладких груш. А сад у этого скряги, по правде говоря, был замечательный, славился на всю округу. Вот только продавал свои фрукты крестьянин недешёво, немногим они были по карману. На этот раз он привёз груши все как на подбор: без единого пятнышка, ни одной перезревшей, ни одной зелёной.

Посмотрел крестьянин на соседние прилавки и сказал себе:

– Мои груши лучше всех. Сегодня я с выгодой продам товар. Дешевле десяти монет-чохов за грушу не уступлю.

И только он произнёс эти слова, как увидел старого нищего.

Бедняк шёл, видно, издалека. Исхудавшее тело его было едва прикрыто лохмотьями, он еле волочил ноги и опирался на тяжелый посох.

Нищий подошёл к скряге и протянул руку за подаянием.

Но жадный торговец сделал вид, что не замечает его, отвернулся и стал напевать себе под нос какую-то песенку. Старик терпеливо ждал.

– Щедрый господин, поверьте, вы не обеднеете, если дадите бедному человеку всего одну грушу, – взмолился нищий странник.

Просил-то он хорошо, да не у того человека! Жадный крестьянин за всю свою жизнь никому не дал даром и сморщенной вишенки. Даже жена и дети его не знали, каков вкус яблок и груш в их чудесном саду. Посудите сами, мог ли такой скупой человек просто так какому-то нищему отдать грушу.

– Ступай прочь, у других клянчи! – закричал он сердито на старика. – Что ты ко мне привязался, как пчела к цветку!

Но нищий не уходил.

– Послушай ты, лягушачье отродье! – продолжал браниться торговец. – Убирайся отсюда и не отпугивай моих покупателей.

– Господин! – вздохнул нищий. – В вашей тачке сотни груш. Я же прошу всего одну. Стоит ли сердиться из-за такого пустяка?

– Из-за пустяка? – завопил скряга. – Да я за каждую грушу получу деньги!

Он так истошно кричал, что на его крик сбежался народ со всего базара.

И вот один из прибежавших зевак сказал скупому крестьянину:

– Дайте ему самую плохую грушу, и он уйдёт.

– У меня нет плохих груш, – важно ответил тот. – Кто желает отведать груш из моего сада, тот должен заплатить деньги. Даром от меня никто ничего не получит.

– Хорошо, – сказал зевака. – Вот вам деньги. Дайте этому бедному старику самую лучшую грушу.

Торговец протянул нищему самую большую грушу. Бедняк поклонился человеку, купившему для него желанный плод, и сказал, обращаясь к толпе:

– Господа! У меня есть несколько сот отличных груш. Прошу вас всех отведать их без стеснения.

Собравшиеся с изумлением посмотрели на нищего.

– Зачем же ты клянчил одну жалкую грушу, если у тебя самого их предостаточно?

– Сейчас вы поймёте, зачем мне нужна была эта груша, – ответил старик.

И, быстро съев грушу, он аккуратно собрал её семена.

Потом проделал посохом в земле небольшую ямку, бросил в неё семена и засыпал землёй.

Из ближнего ручейка старец зачерпнул воды и полил семена.

Толпа смотрела на нищего во все глаза и с нетерпением ждала, что будет дальше. Один только скряга по-прежнему злился, потому что все следили за стариком, и никто не покупал его прекрасных груш.

И вдруг в толпе раздались удивлённые возгласы: из земли показался маленький росток. Через мгновение росток превратился в большое грушевое дерево, через два – дерево зацвело, через три – покрылось сочными крупными плодами.

Тогда странник начал срывать груши и раздавать их всем желающим. Груши оказались такими сладкими и нежными, что каждый, отведавший одну, тянулся за другой.

Скряга, который никогда не позволял себе съесть из собственного сада даже гнилой груши, с жадностью набросился на плоды, выращенные нищим стариком.

Вскоре на дереве не осталось ни одной груши, и народ стал расходиться. Каждый занялся своим делом, и только скряга и нищий по-прежнему стояли друг напротив друга.

Торговец, как зачарованный, ждал, что будет делать старик дальше.

А дальше было вот что. Странник снова взялся за свой тяжёлый посох и стал стучать им по дереву. И с каждым ударом дерево становилось всё меньше и меньше. Вот оно превратилось в тоненькое деревце, деревце стало крошечным росточком, росток исчез в земле, а на месте, где недавно стояла покрытая плодами высокая груша, осталась только маленькая лунка.

Когда, наконец, скряга пришёл в себя от изумления, странника уже не было. Он скрылся за ближайшим поворотом. Долго ещё стоял скупой крестьянин, не двигаясь с места и прикидывая, сколько мог заработать нищий за свои груши, если бы продавал их, а не раздавал даром. Но потом скряга взглянул на свой прилавок, ахнул от изумления и в отчаянии схватился за голову: на нём не было ни одной груши.

Тут только он догадался, что нищий странник был чародеем и на своём волшебном дереве развесил груши из его сада.

Не помня себя от ярости, скряга бросился за ним в погоню. Он бежал, со всей силой ударяя ногами о землю, будто земля была виновата в его неудачах.

Много улиц и переулков обежал крестьянин. Но старика нигде не было.

Только к закату солнца вернулся на базар продавец груш. И здесь его ждала ещё одна беда. Пока он гонялся за чародеем, какие-то воры похитили его тачку…

Вернулся жадный крестьянин домой без груш, без тачки, без денег. Так ему и надо!

Одеяло и зонтик

Задумался как-то один хитрец: как бы ему на жизнь заработать? И решил объявить себя гадателем. Взял он карты и отправился по деревням. Неплохо пошли дела у хитреца: доверчивые крестьяне давали ему за гадание то початок кукурузы, то пригоршню риса. Но вскоре и этого приработка плуту стало мало, и он решил притвориться слепым, чтобы его не только кормили даром, но еще и жалели.

Так он и сделал. И никто бы, наверное, не узнал, что гадатель вовсе не гадатель, а слепец не слеп, если бы ни один поучительный случай.

Однажды застала хитреца гроза прямо посреди поля. Зонтика у плута не было, и струи дождя нещадно хлестали его по лицу.

– Помогите слепому! Укройте от непогоды! – жалобным голосом застонал обманщик и тут заметил на краю поля шалаш.

Там жил старик-сторож, который охранял это кукурузное поле. Услышал зов странника, старик выглянул из шалаша и крикнул:

– Идите сюда, почтенный! Переждите дождь в моём шалаше!

Добрался плут до шалаша, присел поближе к жаровне с углями и быстро согрелся, а дождь всё шёл и шёл.

– Бедный я, бедный! – притворно вздохнул плут. – На дворе уже ночь, все канавы и рытвины наполнены водой. А меня, слепого, ждёт дальняя дорога… Ах, если бы вы позволили мне переночевать в вашем шалаше!

Сторож был добрым человеком. Он пожалел несчастного гостя, постелил ему в углу циновку и даже накрыл его своим новым одеялом. Плут притворился спящим, а когда хозяин уснул, приоткрыл глаза, зашил в уголок хозяйского одеяла медный грош, да еще зонт чужой прибрал к рукам и пересчитал в нём все спицы, на всякий случай.

На рассвете мошенник взял с собой приглянувшиеся ему одеяло и зонтик и был таков.

Проснулся сторож: слепого нет, зонтика нет и одеяла тоже нет. Бросился старик в погоню, долго бежал, но всё-таки нагнал воришку в соседнем селении.

Хоть и сердит был сторож на обманщика, но не хотел слепого человека при всех позорить, а потому сказал ему негромко:

– Где же твоя совесть? Я приютил тебя в непогоду, отдал тебе всё, что у меня было: свою циновку и одеяло, а ты за это меня обокрал! Сейчас же отдай мне одеяло и зонтик, а не то тебе не поздоровится!

А бессовестный плут, вместо того чтобы покаяться и тихонько уйти, стал кричать, чтобы все услышали:

– Люди добрые! Спасите, помогите! Защитите бедного слепого! Этот разбойник последнее отнимает у меня среди бела дня!

Тут уж не выдержал и добрый старик. Тоже стал кричать и размахивать руками:

– Я разбойник? Да это ты украл у меня одеяло и зонтик!

Собрались вокруг них крестьяне и спрашивают:

– О чём спорите, что не поделили?

– Подумать только, – возмущался старый сторож, – я укрыл этого слепого от дождя в своём шалаше, а он стащил у меня одеяло и зонтик!

– Лгун! – закричал обманщик. – Я никогда не был в его шалаше! Знать его не знаю!

– Отдай мне мои вещи, мошенник!

– Это ты мошенник!

Долго слушали крестьяне их спор и никак не могли решить, кто из них прав. И тут плут воскликнул:

– Сейчас все поймут, кто из нас прав! Если это твой зонтик, тогда скажи: сколько у него спиц?

– Не знаю я, сколько у него спиц, да мне и в голову не приходило их считать? – ответил старик.

– Ага, – обрадовался плут, – не знаешь, потому что ты этот зонтик и в руках-то никогда не держал. А вот я знаю: в нём ровно двадцать спиц. Подтвердите, почтенные господа, что я прав.

Пересчитали крестьяне спицы, и верно – двадцать. А плут продолжает:

– А какие у твоего одеяла приметы?

– Да никаких у него нет примет! – ответил сторож. – Одеяло как одеяло – вот и всё!

– А что в нём зашито?

– Ничего я в него не зашивал!

– Ну, вот и попался! Теперь уж все точно скажут, что одеяло не твоё.

И плут торжествующе показал крестьянам зашитую в уголок одеяла медную монетку.

Рассердились крестьяне на сторожа! Чуть не поколотили его.

А сторожу и сказать нечего в своё оправдание. Совсем как в пословице: «И рот есть, да ничего не скажешь»…

Вдруг из толпы вышел почтенный седобородый крестьянин.

– Подойдите ко мне оба! – велел старец.

Плут и сторож подошли к незнакомцу.

– Ну-ка, покажи мне своё одеяло, – сказал он слепому.

Плут притворно закатил глаза к небу и стал шарить вокруг себя руками.

– Бедняга, он совсем ничего не видит! – сказала с жалостью одна женщина.

– Только злой тигр может обидеть такого беззащитного, как он! – воскликнула другая.

Наконец, плут нащупал одеяло и протянул его старику.

Внимательно рассмотрел его почтенный человек. Замечательное это было одеяло, расшитое искусной рукой: на нём красовались драконы, птицы, цветы.

– Из-за чего вы спорите? Таким старым и рваным одеялом и укрываться-то противно, – вдруг сказал к всеобщему удивлению почтенный старец. – Серая тряпка, да и только. Даже смотреть противно.

С этими словами незнакомец швырнул яркое одеяло на землю. Тут плут, забыв, что он прикинулся слепым, бросился к одеялу и сгоряча закричал:

– Что ты болтаешь, старый глупец! Какая же это серая тряпка! Разве ты не видишь на нём двух жёлтых драконов, четырёх розовых попугаев и три голубые лилии?!

А старику только этого и надо было.

– Хе! Да ты, приятель, видишь лучше всех нас! – рассмеялся он. – А ну-ка, дайте этому хитрецу-воришке двадцать палок по пяткам, чтобы он не обманывал добрых людей!

Тут крестьяне схватили плута и поколотили его так, что тот никогда больше и близко к этой деревне не подходил.

Сто тысяч стрел

Эту легенду рассказал мне дед, а ему седой воин, которому от роду было сто лет. А сам он слышал её от своего прадеда. Вот и посчитайте, как давно всё это было. А легенда эта о том, как крестьянин спас свой народ от гибели.

Напали на Китай враги. Подошли они к великой реке Янцзы, поставили лагерь на берегу и начали готовиться к переправе. Не на шутку встревожился китайский император, селён и коварен был враг. Как защитить от него свой народ? И тогда созвал он своих лучших воинов и привёл их на противоположный берег Янцзы, чтобы сразу дать отпор захватчику.

А как только стемнело, тайными тропами отправились во вражеский стан ловкие китайские лазутчики. Всю ночь они провели на том берегу, считая вражеских воинов, а на рассвете вернулись назад и сказали своему императору:

– Всю ночь мы считали воинов во вражеском лагере, но целой ночи нам не хватило, чтобы пересчитать всех врагов. Их больше, чем рисовых зёрен в поле или звёзд на небе в ясную летнюю ночь. Но это еще полбеды, – вздохнули лазутчики, – у каждого иноземца – полный колчан стрел. Вот это беда, так беда.

Вздрогнул император и спросил:

– Что ещё видели ваши глаза и слышали ваши уши?

– А ещё слышали мы, как враги говорили между собой: «Через четыре дня мы переплывём Янцзы, перебьём всех китайцев, а их императора в реке утопим».

От этих слов ещё больше задрожал повелитель Китая, а его советники зашептались между собой. А когда они умолкли, самый главный советник вышел вперед, поклонился императору и сказал:

– Видно, сам бог против нас! К тому же, раз у врага тысячи стрел, нам остаётся только одно – отступить.

Случилось так, что эти слова придворного советника случайно услышал один старый крестьянин, который жил в тех краях, где расположилось императорское войско. Удивился крестьянин трусости полководцев и сам решил пойти к палатке повелителя, чтобы поговорить с ним.

– Что тебе здесь надо, оборванец? – спросили его стражники.

– Да вот, хочу сказать нашему императору, чтобы он не слушал своих советников.

– Кого же императору слушать, если не своих учёных советников?

– Меня, – ответил крестьянин.

– Хэ! Тебя? Да ты просто сумасшедший! – закричали стражники. – А ну, проваливай отсюда, пока цел!

На громкие крики стражи из палатки вышел хмурый император, а вслед за ним семенили советники.

Крестьянин низко поклонился своему повелителю:

– О, великий и премудрый! – воскликнул он. – Неужели наше войско сегодня отступит без боя?

– Это так, – ответил император. – У китайских солдат не хватает стрел, чтобы принять бой.

– Так прикажи, о, сын неба, изготовить им стрелы. Разве в Китае перевелись искусные мастера?

– Как ты смеешь так говорить со мной, жалкая вислоухая собака! – сердито прикрикнул на бедняка император. – Никто не сможет изготовить сто тысяч стрел всего за три дня!

– Значит, надо поразить врага не стрелами, а умом, хитростью и отвагой. Разве в Китае перевелись умные, хитрые и отважные воины?

Император закусил губу и тихо, чтобы не слышали его советники, сказал крестьянину:

– Мои умные, хитрые и отважные советники, как видишь, ничего не придумали.

А бедняк молча взглянул на ясное небо, на тихую речную волну, на ветви деревьев, дрожащие от легкого прибрежного ветра, и сказал с уверенностью:

– Повелитель, через три дня я положу к вашим ногам сто тысяч стрел.

– Ах ты черепашье яйцо! – еще больше рассердился император… Но потом, подумав, продолжал: – Ладно, будь, по-твоему, но запомни: если через три дня у меня не будет обещанных стрел, я живым закопаю тебя в землю.

– Да, мой повелитель, – смиренно сказал крестьянин. – А пока прикажите дать мне двадцать лодок, полсотни солдат и всю солому, которую они соберут поблизости.

– Не собираешься ли ты наделать нам стрел из соломы?! – рассмеялись придворные советники.

– Мои стрелы будут не лучше и не хуже стрел противника, – ответил бедняк.

Императору ничего не оставалось, как дать крестьянину двадцать лодок, полсотни солдат и пятнадцать возов соломы. Крестьянин приказал солдатам поставить лодки в тихую заводь, поросшую высоким и густым тростником.

Миновал первый день. Императору не терпелось узнать, сколько же стрел успел сделать крестьянин, и он послал к нему своего военачальника. Тот вскоре вернулся и доложил:

– Крестьянин весь день пил, ел и песни распевал. Сегодня он не сделал ни одной стрелы.

– Как?! Ах, мошенник! – закричал в бешенстве император. – Он посмел обмануть меня!

– Какая неслыханная дерзость… Обмануть самого императора… – зашептались придворные советники. – А что еще можно было ожидать от этого голодранца, если сам император и его лучшие советники ничего не смогли придумать кроме отступления?

Но делать нечего, решил император подождать еще два дня.

Миновал второй день, и снова донесли ему посыльные:

– Крестьянин сегодня снова ничего не делал: всё утро ловил рыбу в камышах рыбу, а полсотни солдат валялись на берегу без дела.

Не выдержал император и сам отправился к бедняку.

– А ну, показывай стрелы! – грозно прокричал ему повелитель.

– О, сын неба, – смиренно отвечал крестьянин. – Я обещал приготовить стрелы через три дня, а прошло только два. Приходите ко мне послезавтра утром – и вы получите обещанное.

Гневно взглянул повелитель на крестьянина и молча пошёл прочь. «Откуда он возьмет за день сто тысяч стрел?!» – думал император и, входя в свой шатёр, приказал слугам:

– Выкопайте яму у шатра, послезавтра утром палач зароет в неё бесстыдного обманщика!

А в это время в тихой заводи уже кипела работа: по приказу крестьянина солдаты снаружи обшивали лодки соломой, а внутри строили для гребцов небольшие шалаши, и тоже из соломы. К вечеру всё было готово. И едва солнце село за горизонт, с низовья реки вдруг поднялся густой туман. Вскоре он окутал всю реку, и тогда крестьянин дал приказ: «Отчалить». Солдаты уселись по местам, взялись за вёсла, и лодки неслышно поплыли к вражескому берегу.

Вскоре они были уже на середине реки, и тут до китайцев долетели голоса чужеземцев с соседнего берега. Гребцы замерли, боясь проронить хоть один звук, и вдруг крестьянин громко рассмеялся:

– Смейтесь все вместе со мной, громко кричите и со всей силы бейте в медные тазы и барабаны, – велел он солдатам, и те дружно последовали его приказу. Китайские лодки приближались к неприятелю с таким шумом, словно по реке двигалось стадо буйволов или шла мощная флотилия.

Но чужеземцы ничего не могли рассмотреть сквозь густой туман, до них доносился лишь гул, плеск воды и множество голосов.

Стоило китайским лодкам еще немного приблизиться к берегу, как захватчики осыпали их тысячами стрел. Вражеские стрелы жужжали в воздухе, как шмели, шипели, как змеи, но никого не могли ужалить, – все они застревали в соломе. А китайцы еще больше раззадоривали неприятеля: они шумели и били в гонги всё сильнее и сильнее, и всё ближе подплывали к вражескому стану. И тут крестьянин велел повернуть суденышки кормой к врагам и поднять вёсла. Лодки остановились и приняли на себя шквал вражеских стрел, их пронзительный свист заглушал голоса китайцев, а мощные удары раскачивали лодки. Но через несколько мгновений напор неприятеля ослабел, стрелы стали вонзаться в соломенные щиты всё реже, и когда в лодку упала последняя стрела, крестьянин повернулся лицом к врагам и крикнул:

– Спасибо!

Китайские солдаты дружно налегли на вёсла и изо всех сил стали грести к своему берегу. С первыми лучами солнца они вошли в свою тихую заводь. В это время ночной туман рассеялся, и все, кто был на берегу, с изумлением увидели, что по реке плывут двадцать огромных колючих чудовищ. Но это оказались не чудовища, а лодки, сплошь утыканные стрелами. Корма каждой из них, нос, борта и шалаши несли на себе тысячи вражеских стрел. Солдаты пригнали лодки к берегу и принялись вытаскивать вражеские стрелы из соломенных щитов, пересчитывать их и связывать по тысяче штук. В этот момент и застал их китайский император.

Больше сотни связок уже лежало на берегу, а в лодках было еще достаточно стрел. Только сейчас понял император хитроумный план простого крестьянина и воскликнул с изумлением:

– Но откуда же ты знал, что в третью ночь на реке будет туман?

А крестьянин, как всегда, смиренно ответил ему:

– Если воин не знает законов неба и земли и не понимает языка своей родной природы, то пусть он лучше сидит дома и нянчит детей.

Тогда выступил вперёд один из самых умных советников императора и гордо сказал:

– Я тоже знал, что сегодня ночью будет туман.

Усмехнулся крестьянин и только руками развёл в ответ:

– Увы, ваши познанья никому пользы не принесли, а значит, они никому и не нужны.

Все вражеские стрелы немедленно были розданы китайским солдатам. Они переправились через реку и напали на своих противников, у которых теперь в запасе не оказалось и тысячи стрел. В страхе бросились они бежать, но не многим удалось ударов собственных стрел.

Хуан Сяо

Жил в одной небольшой деревеньке паренёк по имени Хуан Сяо. Трудился он в поле от рассвета до заката, но всё равно спать ложился голодным. Даже горсточки риса не было у бедняка на ужин. И решил Хуан Сяо наняться к местному лавочнику в работники. Лавочник взял его к себе. Снова трудился паренёк от рассвета до заката, но по-прежнему спать ложился голодным.

Как-то раз кормил он хозяйских кур во дворе, и вдруг, откуда ни возьмись, налетел ястреб, схватил когтями самую крупную наседку и понес прочь. Не рассчитал хищник свои силы, уж больно тяжелая курица ему попалась, а потому летел он совсем низко и медленно, но добычу свою не бросал. Хуан Сяо бросился за ним в погоню. Ещё бы! Бедняк хорошо знал, что лавочник строго накажет его за пропажу лучшей наседки.

Долго гнался он за ястребом. Уже и деревня осталась далеко позади, и солнце клонилось к закату, а Хуан Сяо всё бежал и бежал за хищником. И вот, когда ястреб пролетал над чьим-то садом, вдруг в небе просвистела стрела, и хищная птица камнем рухнула за ограду сада, но даже в свой смертный час не выпустила добычу из когтей. Хуан Сяо бросился к подбитому ястребу. Легко перескочил через ограду и тут увидел в саду около мёртвой птицы прекрасную девушку. В одной руке она держала лук, а в другой – хризантему. Услышав шаги, девушка подняла на Хуан Сяо глаза, темные и глубокие, словно вечернее небо. Завороженно смотрел на красавицу молодой крестьянин и не верил, что всё это с ним происходит наяву. Очнулся он лишь, когда услышал её нежный голос:

– Как тебя зовут? – спросила девушка.

– Меня зовут Хуан Сяо. А тебя?

– Юань Мэй.

И тут Хуан Сяо набрался храбрости, взял девушку за руку и твёрдо сказал:

– Я полюбил тебя с первого взгляда и не смогу жить, не видя твоих глаз, глубоких и темных, как вечернее небо. Стань моей женой.

– И я полюбила тебя, Хуан Сяо. Я согласна стать твоей женой. Присылай к моему отцу свата.

Счастливым вернулся домой Хуан Сяо и стал просить хозяина стать его сватом.

– Что ж, я буду твоим сватом, – сказал лавочник. – Только дай мне слово, что за это ты будешь даром работать на меня всё лето и осень.

Делать нечего. Согласился Хуан Сяо бесплатно работать на хозяина, и тот отправился к отцу Юань Мэй.

Радушно принял отец Юань Мэй богатого лавочника.

– А сколько же денег у жениха? – спросил он свата.

– У него нет и нескольких медных грошей-чохов на веревочке, – ответил лавочник.

– А сколько у жениха земли?

– У него нет и пяди своей земли.

– Тогда мне такого зятя не надо, – покачал головой старик. – Впрочем, если он всё-таки хочет получить в жёны мою дочь, то пусть пришлёт мне достойный свадебный подарок: десять золотых кирпичей, три золотых нити и большую жемчужину.

Передал лавочник своему работнику надменный ответ отца Юань Мэй, посмеялся над чужим горем и пошёл спать.

А Хуан Сяо, едва забрезжил рассвет, отправился в далёкий путь на край земли, где жил Старый Мудрец, чтобы попросить у него совета. Шёл Хуан Сяо день, шёл другой, третий, а на четвёртый подошёл к большому городу и видит: строят жители вокруг города высокую-высокую стену.

– Куда путь держишь? – спросили они Хуан Сяо.

– Иду к Старому Мудрецу за советом, – ответил тот.

– Добрый человек! – взмолились жители города, – раз ты идешь к Старому Мудрецу, то помоги и нам. Пожалуйста, спроси у него, почему мы никак не можем достроить свою стену? Едва мы кладем последний камень, как стена тут же обваливается с западной стороны. А без стены нам никак не обойтись, враги одолевают со всех сторон.

– Хорошо, – сказал бедняк, – я выполню вашу просьбу, – и пошёл своею дорогой.

Вскоре на его пути показалось большое селение. Подошёл Хуан Сяо к нему поближе и заметил одинокого старика на окраине. Почтенный старец сидел на пороге своего дома и тихо плакал. Пожалел юноша старика и спрашивает:

– Что случилось? Почему вы плачете? Может быть, я вам помогу?

– Как мне не плакать? – вздохнул старик. – Моей единственной ненаглядной дочери сегодня исполнилось четырнадцать лет, но за все эти годы я не слышал из ее уст ни единого слова, она немая от рождения. И никто не может её вылечить.

– Не плачьте, – сказал Хуан Сяо. – Я иду к Старому Мудрецу на край света и спрошу у него, как вылечить вашу несчастную дочь. Может быть, он знает ответ.

Дальше пошёл Хуан Сяо. Всё труднее и опаснее становился его путь. Он взбирался на отвесные скалы, переплывал бурные реки, пересекал безводные пустыни и пробирался сквозь непроходимые леса. Отважно шёл вперёд Хуан Сяо, пока путь ему не преградил океан. Понял юноша, что не тягаться ему с океаном, никогда не переплыть его даже самому лучшему пловцу. Сел Хуан Сяо на берегу и призадумался, как же ему перебраться через океан? Тут подплыла к нему большая чёрная черепаха и молвила человеческим голосом:

– Добрый человек, я перевезу тебя через океан, – сказала она. – Только спроси у Старого Мудреца, как мне опуститься на дно океана? Сотни лет я плаваю в его бурных волнах, а теперь хочу отдохнуть на мягком илистом дне. Да вот никак не могу.

– Я выполню твою просьбу, почтенная черепаха, – сказал Хуан Сяо, и черепаха, посадив юношу на панцирь, повезла его через океан на край земли, прямо к обители Старого Мудреца. Всю ночь плыла черепаха по океану, и вот, на рассвете вдали показался берег. Здесь и жил Старый Мудрец. Поблагодарил юноша черепаху, спрыгнул на берег и смело вошёл в дом Мудреца.

– Что привело тебя ко мне? – спросил его Мудрец.

– Я шёл, чтобы задать тебе только один вопрос, – сказал Хуан Сяо. – Но по дороге меня просили задать тебе ещё три, позволь же задать тебе все четыре вопроса?

В ответ мудрец покачал головой:

– Нет, юноша. Никогда и никому не отвечал я больше чем на три вопроса. И ты сможешь задать мне только три.

Растерялся бедный Хуан Сяо! Не знает: как быть?

Если не выполнить просьбу жителей города, они никогда не достроят своей стены, и враги снова-снова будут разрушать их город, убивать детей и стариков, а молодых мужчин и женщин угонять в рабство.

Может быть, пренебречь просьбой отца немой девочки? Но тогда и девочка, и её старый отец будут несчастны до конца дней своих.

Значит, надо забыть о просьбе старой черепахи? Но ведь это было бы чёрной неблагодарностью! Черепаха всю ночь везла на себе Хуан Сяо, и он пообещал ей узнать у Мудреца, почему она не может обрести покой на дне океана.

А четвёртый совет он хотел получить для себя.

Что же оставалось делать Хуан Сяо? Он долго думал, а Старый Мудрец терпеливо ждал его вопросов.

И тогда Хуан Сяо поступил так, как подобает благородному человеку. Он выполнил просьбы горожан, старика и черепахи. А о себе – ничего не спросил.

Выслушал Старый Мудрец три вопроса Хуан Сяо и дал ответ на каждый из них:

– Чтобы городская стена не рушилась на западе, надо откопать то, спрятано под ней глубоко в земле.

– Чтобы немая девочка заговорила – вырви у нее из косы три красных волоса, и она обретет дар речи.

– Вынь из пасти черепахи то, что ей не принадлежит, – и она опуститься на илистое дно океана и обретёт долгожданный покой, – сказал Мудрец и тотчас исчез, будто его и не было. А Хуан Сяо, повесив голову, отправился в обратный путь, ведь он так и не узнал, как раздобыть свадебный подарок для отца своей невесты.

Уныло брел он к берегу океана, где его уже ждала, покачиваясь на волнах, чёрная черепаха.

– Что сказал Старый Мудрец? – спросила она, едва завидев Хуан Сяо.

– Перевези меня на другой берег, и я отвечу тебе, – сказал юноша.

Черепаха снова посадила его на спину и отвезла назад. А юноша, как только ступил на берег, велел черепахе открыть рот.

Во рту у черепахи сверкала жемчужина величиною с вишню. Хуан Сяо вытащил её – и благодарная черепаха сразу же погрузилась в воду.

Обрадовался бедняк, что теперь придёт в дом невесты не пустыми руками и зашагал дальше. Вскоре он снова проходил через селение, где жила немая девочка. Отец её по-прежнему сидел на пороге в тоске и отчаянии, а несчастная дочь стояла рядом с ним.

Узнав Хуан Сяо, старик протянул к нему руки и воскликнул:

– Что же сказал Мудрец? Неужели и он не в силах помочь моей бедной девочке?!

Хуан Сяо молча подошёл к его дочери и сразу заметил среди её чёрных, как ночь волос, три ярко-красных пряди и, недолго думая, выдернул их.

И, о чудо! Девочка тотчас заговорила, а три красных волоса превратились в ладони Хуан Сяо в три золотые нити…

Когда Хуан Сяо вошёл в город с высокой недостроенной стеной, все жители вышли к нему навстречу.

– Принёс ли ты нам ответ Старого Мудреца? – спросили они.

– Да, – ответил Хуан Сяо и, взяв у одного из строителей лопату, направился к западному краю стены. Не успел он сделать и десяти бросков, как наткнулся в земле на что-то твёрдое. Это были десять золотых кирпичей.

– Теперь вы можете строить, а я могу свататься к своей возлюбленной – сказал Хуан Сяо и, сложив золотые кирпичи в заплечную суму, поспешил в дом Юань Мэй.

Не ожидал отец красавицы, что бедняк выполнит его условие, уж очень не хотелось ему отдавать дочь замуж за Хуан Сяо, но отказаться от своего слова он не мог, ведь жених вручил ему свадебный подарок перед всем селением. Сыграли они свадьбу и зажили душа в душу, не смотря на то, что работнику пришлось выполнить обещанье, данное хозяину и даром трудиться на него лето и осень.

Хуан Сяо так любил свою жену, что не мог на неё наглядеться, а если он не видел её целый час, то начинал так тосковать по ней, что ни о чём другом думать не мог. Тогда взял он шелковый платок и нарисовал на нём цветной тушью прекрасное лицо своей Юань Мэй. С тех пор этот платок он всегда носил с собой. И вот однажды развернул Хуан Сяо перед собой шёлковый платок с портретом жены, как вдруг налетел ураган и умчал его. Долго летел платок, гонимый ветром, пока не залетел прямо в золотой зал императорского дворца. Поднял император платок, увидел прекрасное лицо Юань Мэй и крикнул своим слугам:

– Немедленно найдите эту красавицу и приведите ко мне!

Бросились слуги во все концы необъятной империи искать неизвестную красавицу и нашли её в хижине Хуан Сяо. Схватили они девушку, посадили на носилки и понесли во дворец. Но смелая Юань Мэй не растерялась, и когда носилки поравнялись с мужем, прошептала ему:

– Надень на себя баранью шубу мехом внутрь и приходи за мной во дворец…

Привели Юань Мэй к императору, он взглянул на неё и сразу же посадил её рядом с собой на трон.

Но не оценила Юань Мэй оказанной ей чести, села она на трон и залилась слезами.

Напрасно старался император утешить её, – ничего не помогало.

Наконец, Юань Мэй вытерла слёзы и сказала:

– Пусть твои слуги выйдут вон. Мне противно на них смотреть!

– Пошли прочь! – закричал слугам император. – Разве вы не слышали, что велела вам новая императрица?! Отныне приказываю вам подчиняться ей с первого слова!

Слуги в страхе покинули зал, но из прекрасных глаз Юань Мэй снова хлынули слёзы.

И тут вдруг отворилась дверь, и в зал вошёл Хуан Сяо, в бараньей шубе, вывернутой наизнанку. Как увидела его Юань Мэй – громко рассмеялась. Обрадовался император, что Юань Мэй повеселела и спрашивает у неё: