Текст книги "Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро"

Автор книги: Автор Неизвестен

Коронование Людовика [215]215
  «Коронование Людовика» – одна из жест, входящих в группу старофранцузских героических поэм, именуемую по традиции «циклом Гарена де Монглана». Традиция эта восходит к труверу Бертрану из Бара на Обе, который в начале XIII века разделил все известные ему жесты на три цикла: один из них повествует о жизни и деяниях Карла Великого (так называемый королевский цикл), во втором описываются подвиги вымышленного героя Гарена де Монглана, а третий объединен именем Доона де Майанс (Майнцского), непокорного феодала, постоянно враждующего то с королем, то со своими соседями.
  Центральное место в эпопее о роде Гарена де Монглана занимает маркграф Гильом д'Оранж, правнук Гарена: ему посвящено восемь из двадцати четырех поэм этого цикла. Гильом воплощает доблести и добродетели идеального вассала, бескорыстно и верно служащего слабовольному и неблагодарному королю, который неспособен своими силами обеспечить целостность государства и оградить подданных от набегов сарацин и бесчинств собственных вассалов. Шесть из этих восьми поэм («Юность Гильома», «Песнь о Гильоме, или Алисканс», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа» и «Монашество Гильома») являются чем-то вроде довольно связной «романизированной биографии» героя.
  По мнению большинства современных ученых, «Коронование Людовика» следует считать не только ядром «подцикла», посвященного Гильому, но и самой древней и во многих отношениях самой интересной частью эпопеи о роде де Монглана. Поэма делится (опять-таки по традиции) на пять эпизодов, или «ветвей», неравной длины. Первая «ветвь» (ст. 1—271) содержит описание коронации Людовика в Ахене; вторая (ст. 272—1449) повествует об осаде Рима сарацинами и о победе Гильома над исполином Корсольтом; в третьей (ст. 1450–2225) говорится о том, как Гильому удалось расправиться с мятежными феодалами; четвертая (ст. 2226–2648) рассказывает о сражении с Гугоном Немецким, захватившим Рим; в пятой (ст. 2649–2695) Гильому снова приходится усмирять непокорных вассалов Людовика.
  В прошлом веке считалось, что первоначально эти «ветви» были самостоятельными песнями, сложенными в эпоху Каролингов разными авторами под влиянием различных исторических событий, а дошедший до нас текст «Коронования» является результатом слияния этих песен в единое целое. Такой точки зрения придерживался, например, Э. Ланглуа, один из первых исследователей и издателей «Коронования». Он обратил внимание на то, что в тексте поэмы существует немало неувязок и противоречий, наличие которых он объяснял механическим «сцеплением» воедино нескольких ранних сказаний. Действительно, в начале второго эпизода говорится, что Гильом отправляется в Рим, чтобы испросить отпущение грехов у папы, забывая о том, что папа в это время находится в Ахене, где только что свершилась церемония коронования. Далее, разгромив сарацин под стенами Рима, Гильом спешит на помощь Людовику, – но не в Ахен, как следовало бы ожидать, исходя из содержания первого эпизода, а в Париж, куда внезапно переносится столица. Перечисление подобных противоречий можно было бы продолжить, однако, по справедливому утверждению виднейшего французского медиевиста Ж. Бедье, все они свидетельствуют не о различных истоках каждого из эпизодов, а о специфически средневековой логике построения художественных произведений, вполне допускавшей такого рода неувязки. Вспомним хотя бы то место из «Коронования Людовика», где папа ведет переговоры с вождями сарацин у самых стен Рима, хотя из контекста поэмы явствует, что те находятся в Капуе, то есть на значительном расстоянии от Вечного города.
  В первом томе своих «Эпических легенд» (1908) Ж. Бедье убедительно доказал художественное единство и композиционную целостность поэмы, созданной, по его мнению, одним автором в середине XII века на основе на родного сказания, бытовавшего в виде небольшой по объему героической песни. Позднее было высказано предположение, что этой первоначальной песнью является первый эпизод «Нимской телеги», в котором содержится краткое описание подвигов Гильома, составляющих сюжет «Коронования», однако предположение это до сих пор остается лишь любопытной гипотезой.
  Кем был автор поэмы? Имя его, разумеется, неизвестно, однако личное самосознание поэта достаточно явственно выражено в первых лэссах поэмы, являющихся чем-то вроде вполне осознанного авторского вступления. Он, несомненно, знал латынь: об этом свидетельствуют разбросанные по всей поэме прямые и косвенные цитаты из Библии, а также из каролингских хроник. Эта достаточно высокая книжная культура не позволяет считать его простым жонглером, хотя из ряда «авторских ремарок» (см., например, ст. 313–314 и примечание к ним) явствует, что он исполнял поэму перед слушателями. Он мог быть клириком или, по крайней мере, иметь какое-то отношение к монастырской среде, однако иногда в тексте поэмы проскальзывают иронические нотки, отнюдь не говорящие об излишнем почтении автора к духовному сословию (ст. 387–399). С другой стороны, детальное знакомство с рыцарским бытом, подробное описание вооружения, боевых приемов, всякого рода церемоний и ритуалов, свидетельствует о том, что он был «своим человеком» среди феодалов.
  Таким образом, вряд ли мы ошибемся, если скажем, что автор «Коронования», какова бы ни была его социальная принадлежность, был выразителем идеалов всего феодального общества в целом, что вдохновение его носило общенациональный характер, что ему, как и автору «Слова о полку Игореве», были близки радости и невзгоды всех тогдашних сословий – от крупных сеньеров и клириков до горожан и даже вилланов.
  Несколько слов о времени создания поэмы. Верхней границей датировки можно считать 1173 год, когда была составлена так называемая «Книга св. Иакова» – пятитомная компиляция, повествующая о житии св. Иакова Компостельского, покровителя Испании. Пятый том этого сочинения является своего рода «путеводителем» к месту погребения апостола – местечку Сантьяго-де-Компостела, на северо-западе Испании, в Галисии, куда во множестве стекались паломники из всех стран Западной Европы. В одной из глав этого тома упоминается монастырь Желлона, где покоится прах св. Гильома; паломникам, идущим в Сантьяго-де-Компостела по Тулузской дороге, советуют посетить этот монастырь и поклониться мощам святого воителя, освободившего от сарацин Ним и Оранж.
  Попытку установления нижней границы предпринял голландский ученый Р. ван Ваард. Он установил интересную и довольно убедительную взаимосвязь между описанным в поэме коронованием Людовика Благочестивого в Ахене в 813 году и сходной церемонией, которая состоялась в 1131 году в Реймсе, когда король Людовик VI Толстый сделал своим соправителем своего сына Людовика VII Младшего. Эта церемония должна была предотвратить волнения, нередко возникавшие во времена первых Капетингов при смене монархов. Р. ван Ваард считает, что совпадения между обстоятельствами обеих церемоний (присутствие в Реймсе папы, несовершеннолетие наследника, которому едва исполнилось одиннадцать лет) не могут быть объяснены простой случайностью. Подобный интерес к деталям коронования мог быть актуальным только в промежутке между 1131 и 1137 годами, то есть между годом коронации Людовика Младшего и годом смерти Людовика Толстого. Именно этот промежуток и является, по мнению голландского ученого, нижней границей датировки поэмы. Подводя итог вышеизложенному, можно сказать, что «Коронование Людовика», в той форме, в какой оно дошло до нас, было создано приблизительно в середине XII века: не раньше тридцатых его годов и не позже шестидесятых; именно такого мнения придерживается большинство современных исследователей данного произведения.
  До нас дошло восемь манускриптов, содержащих, целиком или в отрывках, текст «Коронования Людовика». Пять из них хранится в Парижской национальной библиотеке и по одному – в Британском музее, библиотеке Тривульци в Милане и муниципальной библиотеке г. Булонь-сюр-Мер. Впервые внимание на эту поэму обратил в 1840 году французский ученый Полен Парис, посвятивший ей статью в многотомной «Истории французской литературы» (т. XXII, с. 481–488). Первое критическое издание текста выпустил голландский специалист по французской средневековой литературе В.-Й. Йонкблут («Guillaume d'Orange», chansons de geste de XI et XII siecles, v. I, La Haye, 1854–1867). Второе критическое издание, опирающееся на все известные рукописи «Коронования», подготовил Э. Ланглуа («Le couronnement de Louis», chanson de geste du XII siecle. Editee par Ernest Langlois, P., 1888). Эта публикация, не утратившая своей научной ценности по сию пору, была с незначительными изменениями переиздана в 1920 году. По этому изданию и был выполнен предлагаемый русскому читателю перевод Ю. Корнеева.


[Закрыть]

Перевод со старофранцузского Ю. Корнеева

I

 
Честны́е господа, храни вас бог!
Коль вы речам пристойным внять не прочь,
О доблестных делах мы вам споем.
Плох тот жонглер, который вечно ждет,
⁵Пока попросят начинать его.
Услышьте ж, как Людовик сел на трон [216]216
  Услышьте ж, как Людовик сел на трон… – Начальные лэссы, непосредственно посвященные коронованию Людовика, свидетельствуют о знакомстве автора поэмы с хрониками, отражающими это событие, в частности, с «Жизнеописанием Карла Великого» Эгинхара и «Жизнеописанием Людовика Благочестивого» Тегана: в ряде мест поэт почти дословно следует тексту хронистов, перелагая в стихи целые абзацы их сочинений.
  Тем более удивительна смелость, с которой он как здесь, так и в остальных частях поэмы перекраивает исторические факты, стремясь придать своему рассказу наибольшую живость и драматичность. Хроники сообщают, что в 813 г., предчувствуя скорую кончину, Карл Великий действительно короновал Людовика в Ахенской капелле, сделав его своим соправителем. Однако обряд коронования не был омрачен ни одним их тех происшествий, о которых говорится в поэме. Людовик, бывший, кстати сказать, не пятнадцатилетним подростком а тридцатипятилетним мужчиной, принял венец безо всяких колебаний. Папа римский в торжествах не участвовал; не было в Ахенской капелле ни Эрнеиса Орлеанского (он вообще неизвестен как историческое лицо), ни графа Гильома Тулузского (о нем см. ниже); не могло быть, следовательно, в никакой стычки между ними.
  В поэме все переиначено: спокойное и суховатое описание официальной церемонии заменяется в ней чередованием напряженных ситуаций, каждая из которых обусловлена столкновением резко противопоставленных друг другу персонажей. В зачине поэмы участвуют четыре основных действующих лица: Карл, Людовик, Эрнеис, Гильом. Безвольный Людовик, который пятится от предназначенной ему короны, не решаясь взять на себя ответственность за судьбы империи, вызывает гнев и презрение Карла, идеального государя, могучего воина и опытного политика. В свою очередь, Карл, при всей своей многомудрости, готов поддаться на уловку пронырливого краснобая Эрнеиса, стремящегося всеми правдами и неправдами пробраться к власти. Коварному Эрнеису противостоит решительный, преданный и прозорливый Гильом, который без труда разгадывает его подлинные намерения, ударом кулака расправляется с зарвавшимся интриганом, а затем без проволочек возлагает корону на голову Людовика. Все эти эффектные, стремительно следующие одна за другой сцены, являются, по мнению ряда исследователей, примером вполне сознательной «романизации» истории, а не результатом пассивного перерастания истории в легенду.


[Закрыть]
И что свершил Гильом Короткий Нос [217]217
  И что свершил Гильом Короткий Нос…– Наиболее вероятным прототипом Гильома д'Оранжа является барон Гильом, которого Карл Великий сделал графом Тулузским и, по существу, наместником Южной Франции. Этот исторический Гильом прославился своими воинскими подвигами, в частности – подавлением восстания басков, сражением с маврами при Орбье в 793 г. и взятием Барселоны (803 г.). В 806 г. удалился в основанный им самим монастырь Желлону, где и умер в 812 г.


[Закрыть],
Нанесший сарацинам вред большой.
Вам лучшей песни не споет никто.
 

II

 
¹⁰Честны́е господа, коль вы согласны,
Пристойным вас потешим мы рассказом.
Бог, девяносто девять царств создавший [218]218
  12.  Бог, девяносто девять царств создавший…– Здесь налицо характерное для эпоса, да и вообще для всех фольклорных жанров, манипулирование «священными», «магическими» числами (у индоевропейцев это – тройка, четверка и их производные, у китайцев – тройка и пятерка и т. д.). Кроме того, автору поэмы, несомненно, были знакомы библейские тексты, где упомянуто число «девяносто девять»: «Аврам же был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму…» (Бытие, XVII, 1); «…на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии». (Евангелие от Луки, XV, 7) и т. д.


[Закрыть],
Над всеми ними Францию поставил [219]219
  12.  Над ними всеми Францию поставил…– Во второй лэссе с особой отчетливостью выражен патриотический пафос, пронизывающий всю поэму. Франция – страна, избранная богом, лучшее из царств на свете. Понятие о «богоизбранной» стране также восходит к Библии.
  Употребленное во французском оригинале этого стиха выражение «douce France» («милая Франция») заимствовано из «Песни о Роланде» и, по всей вероятности, призвано подчеркнуть связь между жестами так называемого «королевского цикла», то есть поэмами, повествующими о жизни и деяниях Карла Великого, и циклом Гильома д'Оранжа.


[Закрыть],
Дал в короли Великого ей Карла,
¹⁵А тот ее покрыл нетленной славой.
Нет стран на свете, Карлу не подвластных.
Он покорил и немцев, и баварцев,
Бретонцев, и анжуйцев, и нормандцев,
Наваррцев, и тосканцев, и ломбардцев [220]220
  Он покорил и немцев и баварцев…– Перечисление народов, подвластных Карлу Великому, почерпнутое из упомянутого выше «Жизнеописания» Эгинхара, говорит о том, что в сознании автора поэмы Франция середины XII в. продолжает отождествляться с огромной империей Карла, хотя к тому времени эта империя давно ужо распалась на десятки самостоятельных и полусамостоятельных феодальных государств.


[Закрыть].
 

III

 
²⁰Тот, кто короной Франции владеет,
Могуч быть должен и душой и телом,
Чтоб, если кто-нибудь его заденет,
Нигде не скрылся от возмездья недруг,
Пока не сдастся или смерть не встретит;
²⁵А кто позволит Францию бесчестить,
Тому златой венец носить невместно.
 

IV

 
Карл в Ахене капеллу освятил [221]221
  Карл в Ахене капеллу освятил…– Сохранившаяся доныне капелла в Ахене, резиденции Карла Великого, сооруженная зодчим Одо из Меца, была закончена и освящена в 805 г., то есть за несколько лет до того, как в ней свершился обряд коронования Людовика.


[Закрыть],
Пожаловал ей щедрые дары
И суд там при дворе – уж нет таких! —
³⁰С четырнадцатью графами вершил.
Шли к Карлу за защитой бедняки,
И не был им обижен ни один.
Иными стали судьи в наши дни:
Всё лихоимцы спустят людям злым —
³⁵Душой за мзду всегда кривят они.
Так пусть создатель неба и земли
В зловонный ад низринет их синклит
Туда, откуда нет назад пути.
 

V

 
В тот день архиепископов, а также
⁴⁰Епископов сошлось по восемнадцать,
Обедню отслужил сам римский папа.
 

VI

 
В тот день досталось много слугам церкви
Пожертвований небывало щедрых.
Кто получил их, тот был рад безмерно.
 

VII

 
⁴⁵В тот день пришли аббатов двадцать восемь,
Четыре короля вассальных – тоже.
В тот день в капеллу призван был Людовик
И возложили на алтарь корону:
Ее в тот день родитель сыну отдал.
⁵⁰Один архиепископ встал к налою
И объявил крещеным людям громко:
«Послушайте, что я скажу, бароны.
Свое король наш, Карл Великий, отжил.
Он занимать престол не в силах дольше.
⁵⁵Корона стала для него тяжелой,
И сыну передать ее он хочет».
Прелату внемлет люд честной с восторгом,
Возносит к небу руки умиленно:
«Благодарим тебя, всеправый боже,
⁶⁰Что нам ты не дал короля чужого!»
Наш славный император сыну молвит:
«Прислушайся, мой сын, к словам отцовским.
Вон видишь там, на алтаре, корону?
Она – твоя, но на одном условье —
⁶⁵Что будешь ты на троне чужд порокам,
Не совершишь вовек измены подлой,
У сироты не отберешь феода.
Коль так ты станешь править – слава богу!
Надень корону и владей престолом.
⁷⁰А коли нет – ее, мой сын, не трогай,
И этот мой запрет до гроба помни.
 

VIII

 
Сын мой Людовик, ты корону видишь?
Надень ее как император Римский,
С собой в поход веди бойцов сто тысяч,
⁷⁵Через Жиронду [222]222
  Жиронда —морской залив на западном побережье Франции, образуемый общим устьем рек Гаронны и Дордони.


[Закрыть]переправься с ними,
Неверных разгроми в упорных битвах,
К нам присоедини их землю силой.
Коль ты поступишь так – корону примешь,
А коли нет – забудь о ней отныне.
 

IX

 
⁸⁰Коль ты не будешь, сын, гнушаться мздой,
Надменен станешь и не в меру горд,
Порокам волю дашь и в грех впадешь,
Начнешь у сирот отбирать феод
И вымогать последний грош у вдов,—
⁸⁵Короны не судил тебе господь.
Навек забудь, Людовик, про нее».
Смутился отрок, к алтарю нейдет.
Бароны плачут, глядя на него.
Приходит император в гнев большой.
⁹⁰«Как, – говорит, – я  обманулся  в  нем!
На славу нашу он кладет пятно.
Кем этот жалкий трус на свет рожден?
Вовеки не сравнится он со мной.
Сажать такого на престол грешно.
⁹⁵Ему мы лучше темя острижем [223]223
  Ему мы лучше темя острижем…– То есть заставим принять постриг, сделаем клириком. В клирики шли обычно младшие сыновья феодалов, которым не приходилось рассчитывать на получение наследства.


[Закрыть],
Его назначим в этот храм святой
Пономарем служить за кров и корм,
Чтоб по миру с сумою не пошел».
Встал Эрнеис тут перед королем.
¹⁰⁰Был этот орлеанец горд и зол.
Повел он речь искусно и хитро:
«Вам, государь, я дам совет такой.
Пятнадцать лет Людовику всего.
Он для короны не созрел еще.
¹⁰⁵Доверьте мне блюсти три года трон,
А там и ваш наследник подрастет.
Коль он окрепнет телом и умом,
Ему охотно я верну престол,
Умножу достояние его».
¹¹⁰Ответил император: «Решено».
«Благодарим, сеньер наш и король»,—
Воскликнул Эрнеис со всей родней.
Добился бы сквернавец своего,
Не подоспей с охоты граф Гильом.
¹¹⁵С коня племянник слезть ему помог.
Граф задает вопрос: «Бертран, отколь?»
«Иду из храма этого, сеньер.
Дурное дело там совершено:
Народ и Карла Эрнеис обвел —
¹²⁰Отдать ему хотят французы трон».
Гильом ответил: «Плох его расчет!»
Не сняв оружья, в божий храм вошел
И видит, растолкав народ честной,
Что Эрнеис приять венец готов.
¹²⁵Он зарубить лжеца решил мечом,
Да вспомнил вдруг, что заповедал бог:
Убийство – смертный грех перед творцом [224]224
  Он зарубить лжеца решил мечом, // Да вспомнил вдруг, что заповедал бог: // Убийство – смертный грех перед творцом– На самом деле Гильом не решается обнажить оружие вовсе не потому, что считает грехом убийство коварного врага, а потому, что пролитие крови в церковных стенах рассматривалось как святотатство.


[Закрыть].
Поглубже в ножны сунул граф клинок,
Поддернул рукава, шагнул вперед.
¹³⁰Он за волосы Эрнеиса сгреб,
По шее двинул правым кулаком,
Сломал злодею горловую кость.
Предатель рухнул и, как пес, издох,
А граф Гильом сказал ему в укор:
¹³⁵«Пусть бог воздаст тебе, подлец, за все!
Как смел чинить ты государю зло,
Когда любить сеньера всей душой,
Его владенья умножать – наш долг?
Хитрить ты перестанешь с этих пор.
¹⁴⁰Хоть я лишь дать тебе желал урок,
Ты – мертв, и я тебя не ставлю в грош».
Тут граф Гильом вперил в корону взор,
Снял с алтаря ее своей рукой
И возложил ребенку на чело:
¹⁴⁵«Прими во имя господа ее,
И сил тебе всевышний ниспошлет!»
За сына счастлив был король седой:
«Вам, граф Гильом, спасибо и поклон
За то, что возвеличили мой род».
 

X

 
¹⁵⁰«Людовик,   милый  сын, – промолвил  Карл, —
Прими над нашим королевством власть
И на таких условиях им правь:
Не отнимать у сирот их добра,
У вдов последний грош не вымогать,
¹⁵⁵Святую церковь охранять всегда,
Чтоб видел сатана в тебе врага,
И рыцарей своих не утеснять.
За это будут чтить они тебя,
Полюбит и прославит вся страна».
 

XI

 
¹⁶⁰Когда Людовик восприял венец,
Король изволил распустить совет.
Разъехались бароны – всяк к себе.
Но прожил Карл потом всего пять лет.
Явился он однажды во дворец
¹⁶⁵И к сыну обратил такую речь:
 

ХII

 
«Людовик, милый сын, отца послушай.
Ты скоро вступишь на престол французский,
А мне отдать придется богу душу.
Кто недруг мне, тот им тебе пребудет;
¹⁷⁰Тебя мой ненавистник не возлюбит.
Бог видит: с теми, кто со мной враждует.
За выкуп я не шел на мировую,
А воевал, пока их не изрубят.
 

XIII

 
Не скрою от тебя, наследник мой:
¹⁷⁵Бог над народом короля вознес
Не для того, чтоб тот презрел закон,
Грешил распутством, поощрял порок,
Или у сирот отнимал феод,
Иль вымогал последний грош у вдов.
¹⁸⁰Нет, государь карать обязан зло
И втаптывать его во прах пятой.
Пусть видят бедняки в тебе оплот.
Внять жалобам их будь всегда охоч,
Советом им стремись помочь во всем,
¹⁸⁵За их права во имя божье стой.
А с тем, кто нравом непомерно горд,
Будь сам, как лютый леопард, жесток.
Начнет войну он из-за пустяков —
Клич рыцарям французским тотчас брось,
¹⁹⁰И тридцать с лишним тысяч их сберешь.
Ударь туда, где враг тебя не ждет,
Займи и разори страну его.
А коль он угодит к тебе в полон,
Обидчика не милуй ни за что —
¹⁹⁵Пускай в куски изрублен будет он,
Утоплен иль отправлен на костер.
Ведь коль французов недруг разобьет,
Нормандцы скажут, сын, тебе в укор: [225]225
  Ведь коль французов недруг разобьет, // Нормандцы скажут, сын, тебе в укор…– Одно из многочисленных в поэме свидетельств антинормандской настроенности автора. Нормандцы, во главе с герцогом Ришаром, изображаются в ней непокорными вассалами, вечно готовыми взбунтоваться против короля и тем самым поставить под угрозу целостность всего государства. См. ниже ст. 1396–1402.


[Закрыть]
«Что нам за польза в короле таком?
²⁰⁰Не дорожит своею головой
Тот, кто вторично с ним в поход пойдет
Иль ко двору его прибудет вновь.
Мы обойдемся без его щедрот».
Скажу тебе, мой сын, еще одно,
²⁰⁵В чем будет для тебя немалый прок:
В советники тебе виллан не гож,
Сын стражника не гож и сын прево [226]226
  В советники тебе виллан не гож, // Им быть не гож ни стражник, ни прево…– Виллан – в феодальной Франции крестьянин, лично свободный, но зависимый от сеньера в качестве держателя земли. В контексте поэмы данное слово звучит так же, как звучало бы русское «холоп» или «смерд». Прево – должностное лицо, которому король поручал ведение судебных дел; судейство рассматривалось как доходная статья королевской казны, и поэтому должность прево нередко отдавалась на откуп. Таким образом, Карл предостерегает сына от общения с прево-лихоимцами.


[Закрыть]
(Всегда за грош тебя предаст холоп);
Им должен стать Гильом, лихой барон,
²¹⁰Чьим был нарбоннец Эмери отцом,
Кому Бернар Бребанский – брат родной.
Коль он престол оберегать готов,
Ты можешь положиться на него».
«Клянусь душой, вы правы», – отрок рек,
²¹⁵Пошел к Гильому, наземь пал лицом.
Граф поднял гостя, задает вопрос:
«Что вам угодно, юный мой сеньер?»
«Чтоб сжалились вы, рыцарь, надо мной.
Отец сказал: вы – первый из бойцов,
²²⁰Не равен под луною вам никто.
Хочу я наши земли и престол
Отдать вам под охрану до тех пор,
Пока не научусь владеть мечом».
Ответил граф: «Согласен  всей душой»,—
²²⁵И клятву дал пред образами он,
Что по миру скорей пойдет с сумой,
Чем нерадиво выполнит свой долг.
Предстал пред Карлом граф Гильом потом,
Челом ему, склонив колени, бьет:
²³⁰«Прошусь в отъезд я, император мой.
Дозвольте в Рим отбыть на малый срок,
Пасть там во прах перед святым Петром [227]227
  Пасть там во прах перед святым Петром– То есть поклониться собору св. Петра в Риме и получить отпущение грехов у наместника св. Петра – римского папы.


[Закрыть].
Такой обет я дал давным-давно,
Но выполнить пятнадцать лет не мог,
²³⁵И медлить с этим долее грешно».
Карл помрачнел, но согласился все ж,
Велел, чтоб граф взял шестьдесят бойцов,
Навьючил тридцать лошадей казной.
Гильом обнялся с ним – и был таков.
²⁴⁰Назад вернуться графу удалось
Не скоро и с весьма большим трудом.
Когда он прибыл, Карл уже был мертв
И сын его воссел на отчий трон.
Но прежде чем Гильом поспел домой
²⁴⁵И дать сумел изменникам отпор,
Людовик чуть не потерял престол.
Проститься мог бы он и с головой,
Промедли граф в пути хоть день еще.
 

XIV

 
Гильом Железная Рука [228]228
  Гильом Железная Рука(Guillaume Le Bras de Fer) – одно из прозвищ героя поэмы, данное ему за необыкновенную физическую силу.


[Закрыть]явился
²⁵⁰В отъезд у императора проситься.
Тот в шестьдесят бойцов ему дал свиту,
Велел казной коней навьючить тридцать.
С людьми своими в путь Гильом пустился.
Людовик долго ехал рядом с ними
²⁵⁵И, плача, говорил слова такие:
«Останьтесь, бога ради, граф мой милый!
Уйдет из жизни скоро мой родитель.
Он стар, держать не может меч в деснице,
А я еще из детских лет не вышел.
²⁶⁰Коль не помогут мне, наш край погибнет».
Гильом ему: «Тревожиться нет смысла.
Апостолу я еду поклониться,
Что на престоле восседает в Риме.
Туда гонца иль грамоту пришлите,
²⁶⁵Коль надобность во мне у вас возникнет,
И поспешу – пусть каждый это слышит! —
Я вам помочь, чем только буду в силах».
Пустился в путь Гильом с людьми своими,
Уж сколько дней, не знаю, ехал рысью,
²⁷⁰На  Сен-Бернаре  сильно  притомился [229]229
  На Сен-Бернаре сильно притомился…– Сен-Бернар – горный хребет и перевал через него, отделяющий Западные Альпы от Средних. На самом перевале расположен знаменитый монастырь, основанный в 926 г. Бернардом Ментонским.


[Закрыть],
До Рима так и мчал без передышки.
 

XV

 
Торопится Гильом, барон-смельчак.
Гелен с Бертраном вслед за ним спешат.
У каждого упрятан меч под плащ,
²⁷⁵И все-таки никто из них с себя
Не снял ни добрый панцирь, ни шишак.
Оруженосцы верные кряхтят:
Щит и копье господ тащить – не сласть [230]230
  Оруженосцы верные кряхтят: // Щит и копье господ тащить – не сласть– Полный набор рыцарского вооружения уже в XI в. весил немало: одна из сцен знаменитого «Ковра из Байе», вышитого женой Вильгельма Завоевателя, изображает двух оруженосцев, согнувшихся под тяжестью несомых ими доспехов. Помимо собственного оружия (два меча и два шлема), им приходится тащить пластинчатый панцирь вместе с поддевавшимся под него стеганым кафтаном, а также меч с ножнами, шлем и копье своего господина.


[Закрыть].
Дней их пути нам не пересчитать.
²⁸⁰Граф перебрался через Сен-Бернар,
Пронесся через всю Романью вскачь,
До Рима, не передохнув, домчал,
Оруженосцев кров послал искать.
Держал Сикер двор постоялый там.
²⁸⁵Стал в доме у него постоем граф,
Себе позволил отдых в первый раз,
Отужинал, лег поскорее спать.
Заснул немедля – очень уж устал —
И видит сон, в нем пробудивший страх [231]231
  И видит сон, в нем пробудивший страх…– Описание вещих снов – мотив, характерный для эпической поэзии вообще: вспомним хотя бы вещий сон Святослава из «Слова о полку Игореве». Ср. также сны Карла Великого из «Песни о Роланде» (ст. 718–735).


[Закрыть]
²⁹⁰Со стороны Руси идет пожар [232]232
  Со стороны Руси идет пожар…– Здесь славяне отождествляются с язычниками, а те, в свою очередь, с сарацинами. В так называемом «эпизоде с Балиганом» из «Песни о Роланде» (ст. 2609–3657) перечисляется ряд славянских племен, якобы входивших в полчище сарацинского исполина Балигана.


[Закрыть],
Который Рим со всех сторон объял,
И мчится преогромный волкодав
В сопровожденье множества собак;
Он, граф, сидит под деревом в кустах
²⁹⁵И до смерти напуган видом пса,
А тот наносит лапою удар,
И падает Гильом к его ногам.
Проснулся граф, к царю небес воззвал,
Но сон его был вещий божий знак:
³⁰⁰Магометане вторглись в этот край.
Эмир Корсольт [233]233
  Эмир Корсольт– вымышленный персонаж, одновременно устрашающий и гротескный, нечто вроде «Идолища поганого» русских былин. Подобные персонажи, наделенные чудовищной силой и омерзительным обличием, внушающие ужас и отвращение, нередки в жестах: достаточно упомянуть волосатого Шернобля Монэгрского («Песнь о Роланде», тирада LXXVIII) или Фальзарона, брата Марсилия (тирады LXX, XCIV). Однако автор «Коронования Людовика» идет дальше своих предшественников: он наделяет Корсольта чертами титана-богоборца. Не удивительно, что язычник представляется христианину божьим супостатом. Но изображение личной вражды между Корсольтом и богом свидетельствует о смелой творческой фантазии автора поэмы, в какой-то мере предвосхищающей образы Данте, Мильтона и Байрона. Корсольт жаждет отомстить богу, убившему его отца не в честном поединке, как подобает рыцарю, а метнув в него молнию с недоступных небесных высот. Поскольку бог недосягаем, Корсольт решает мстить его «вассалам» – христианам: «Их истреблять я буду в этой жизни, // Коль в небе дать не властен богу битву» (ст. 534–535).
  По мнению Ф.-М. Уоррена («The giant Corsolt». Modern Philology, XXVIII, 1930–1931, p. 467–468), имя этого великана связано с названием местечка Corseult (ныне департамент Кот-дю-Нор, близ Динана), где находятся развалины римских строений, считавшихся в эпоху раннего средневековья делом рук «сарацинских исполинов».


[Закрыть]и с ним три короля —
Кремюз, Тенебр, Галафр вели их рать.
Она твердыни Капуи [234]234
  Капуя– древний, основанный еще этрусками, укрепленный город в Южной Италии. В 841 г. был взят сарацинами и полностью ими разрушен.


[Закрыть]взяла.
Король Гефье к неверным в плен попал [235]235
  Король Гефье к неверным в плен попал. – Можно предположить, что прототипом этого вымышленного персонажа является реальное историческое лицо – Гефье III, князь Салерно, отстоявший свой город от мусульман в 871–873 гг. лишь благодаря помощи Людовика II Немецкого. Вероятно, в народной традиции стерся последний эпизод защиты Салерно, а сохранилась лишь память о намерении Гефье сдать город «нехристям». Другим историческим событием, так или иначе отразившимся в эпизоде с Корсольтом, является осада Рима сарацинами в 846 г. Однако реальный Гильом Тулузский не мог участвовать ни в освобождении Салерно, ни в обороне Рима: ведь он, как говорилось выше, скончался в 812 г.


[Закрыть],
³⁰⁵А с королем красавица жена,
И дочь, и тридцать тысяч христиан.
Им всем до одного грозила казнь,
Но графа так любил небесный царь,
Что пленников Гильом от смерти спас,
³¹⁰Хотя Корсольт, сраженный им силач,—
За Красным морем земли он держал,—
Нос рыцарю укоротил слегка,
О чем мы позже поведем рассказ,
Коль скупы не окажетесь вы к нам [236]236
  О чем мы позже поведем рассказ, // Коль скупы не окажетесь вы к нам– Весьма прозрачный намек на то, что профессиональные жонглеры, обычно небогатые люди, исполняли жесты не за «спасибо», а нуждались в реальном вознаграждении со стороны слушателей и, не получив такового, могли прервать свой рассказ на самом интересном месте.


[Закрыть].
³¹⁵Тут понемногу начало светать.
С постели граф без промедленья встал;
К заутрени пошел в престольный храм;
Сложил свои доспехи на алтарь —
Мол, выкупит их, взяв с арабов дань [237]237
  Сложил свои доспехи на алтарь…– Гильом как бы просит взаймы божью благодать под залог оружия: бог ему поможет, а он расплатится добычей.


[Закрыть];
³²⁰Увидел там наместника Христа [238]238
  Увидел там наместника Христа… – То есть папу римского.


[Закрыть]—
Пел мессу в этот день святитель сам.
Закончить службу он успел едва,
Как прибыли нежданно два гонца
С такою вестью горестной туда,
³²⁵Что стало страшно многим храбрецам.
 

XVI

 
В престольный храм пришел Гильом с рассветом,
А мессу там служил Христов наместник,
Когда нежданно два гонца приспели
С нерадостным для христиан известьем:
³³⁰Громят магометане край окрестный,
Твердыни Капуи в руках неверных,
И взято ими тридцать тысяч пленных.
Спасти их надо – иль не минут смерти.
Святитель побледнел, спросил поспешно,
³³⁵Где тот, кого зовут Рукой Железной;
А граф лежал, на мраморе простёртый,
Молясь, чтоб сила в нем не оскудела
И жертвою не сделался измены
Людовик, Карла отпрыск и преемник.
³⁴⁰Не стал святитель ни минуты мешкать,
Взял посох, тронул им плечо пришельца.
Вскочил Гильом, открыл лицо немедля.
 

XVII

 
Вскочил Гильом, поднялся в полный рост,
И говорит ему слуга Христов:
³⁴⁵«Во имя божье, доблестный барон,
Вы нам не согласитесь ли помочь?
Язычники пошли на нас в поход.
Король Галафр – их войск несметных вождь,
А наш защитник сам в беде большой:
³⁵⁰Король Гефье Сполетский взят в полон,
В руках врага жена его и дочь
И тридцать тысяч подданных его.
Коль мы им не поможем, казнь их ждет».
Перекрестился граф: «Помилуй бог!
³⁵⁵Нам стольким королям не дать отпор».
Вмешался тут Бертран: «Клянусь крестом!
Что это, дядя, вам на ум взбрело?
Ведь вам досель не страшен был никто».
«Ты прав, племянник, – говорит Гильом,—
³⁶⁰Но нам не сладить с нехристями все ж.
Пошлем-ка поскорей гонца домой —
Пускай Людовик, юный наш сеньер,
С войсками нам на выручку придет,
А Карл пусть охраняет край родной:
³⁶⁵Он стар и воевать уже не гож».
Бертран ему в ответ: «Пускай господь
Ума и живота лишит того,
Кто королю такую весть пошлет! [239]239
  Пускай господь // Ума и живота лишит того, // Кто королю такую весть пошлет!– Бертрана беспокоит судьба гонца, которого Гильом решил отправить за подкреплением к малолетнему и немощному Людовику: тот мог казнить посланника, принесшего недобрую весть. Ср. «Сказку о царе Салтане» А. С. Пушкина: «Как услышал царь-отец, // Что донес ему гонец, // В гневе начал он чудесить // И гонца хотел повесить».


[Закрыть]
Пускай расколют щит ему копьем,
³⁷⁰Пробьют броню и добрый шлем стальной,
И грудь пронзят концом меча насквозь,
Коль он моим советам не вонмет!
Хоть у неверных войско тысяч в сто,
Возьмемся за оружие – и в бой!
³⁷⁵Дадим мы сами нехристям урок».
Все римляне в испуге: враг силен,
А им сто тысяч не набрать бойцов.
 

XVIII

 
В престольном храме был Гильом у мессы,
И рыцарю сказал Христов наместник:
³⁸⁰«Явите, бога ради, милосердье —
Нам помогите отразить неверных».
«Бог видит, – молвил граф Гильом, колеблясь,—
Паломником я в край явился здешний
Со свитой, малолюдною чрезмерно:
³⁸⁵Лишь шестьдесят бойцов со мною смелых.
На стольких королей мне грянуть не с кем».
Но возразил святитель: «Рыцарь честный,
Апостол Петр да будет мне свидетель!
Коль за него вы вступите в сраженье,
³⁹⁰Вам можно будет мясо есть вседневно [240]240
  Вам можно будет мясо есть вседневно…– известно, что крестоносцы, отправлявшиеся на «отвоевание гроба господня», нередко получали от церкви отпущение еще не совершенных ими грехов. Однако Гильом, идеальный рыцарь и благочестивый христианин, не может, разумеется, воспользоваться той неограниченной свободой, которую обещает ему папа в случае победы над сарацинами. Несомненен иронический и в какой-то мере антиклерикальный оттенок этого эпизода: посулы перепуганного папы призваны подчеркнуть превосходство рыцарской морали над не заслуживающим похвалы поведением духовного пастыря, готового поступиться догмами церкви ради собственного спасения.


[Закрыть],
И жен держать, коль хватит сил, хоть десять,
И в грех любой впадать, пусть даже смертный,
За исключеньем разве что измены [241]241
  За исключеньем разве что измены…– Нелишне напомнить, что и Данте считал измену тягчайшим из грехов, и в самом центре своей преисподней, в ледяной бездне Джудекке, поместил трех предателей – Иуду, Брута и Кассия, которых терзает Люцифер.


[Закрыть],—
Я вам даю заране отпущенье.
³⁹⁵Создатель вход откроет вам по смерти
Туда, где лишь его друзьям есть место,
Сам Гавриил введет вас в рай небесный».
Гильом воскликнул: «Господи предвечный,
Великодушней нету иерея!
⁴⁰⁰Не потерплю я, – всяк да слышит это! —
Чтоб хвастал враг, хоть рать его несметна,
Что с ним я убоялся столкновенья.
Бертран, племянник мой, надень доспехи,
Зови сюда всех наших и Гелена».
⁴⁰⁵Воитель стал готовиться к сраженью:
Велел принесть оружье прямо в церковь,
Надел броню и шлем, что цветом зелен,
И меч на перевязи драгоценной.
Коня ему подводят масти пегой.
⁴¹⁰Граф сел в седло, не вдевши ногу в стремя.
Червленый щит повешен им на шею [242]242
  Червленый щит повешен им на шею… – Щит, треугольный, овальный зли круглый (вошедший в употребление в эпоху крестовых походов), обычно висел на специальной перевязи за спиной рыцаря; во время боя его перебрасывали вперед, продевая левую руку в специальные петли с тыльной стороны щита (ср. ст. 1125). Червленый – красный.


[Закрыть].
Копье он держит со значком на древке —
Пять точек золотых на ткани блещут.
Осведомился граф: «Отец святейший,
⁴¹⁵У вас бойцов-то сколько во владенья?
«Скажу по правде, – рек первосвященник.—
Я рыцарей три тысячи имею,
И каждый при копье, мече и шлеме».
«Не худо для начала, – граф ответил.—
⁴²⁰Готовьте к битве их, а те, что пеши,
Ворота будут охранять и стены».
«Так и велю я, – молвил папа, – сделать».
Всяк в Риме, кто оружием владеет,
Доспехи надевает, к храму едет.
⁴²⁵Святитель всем дает благословенье.
«Бароны, – говорит Христов наместник,—
Того из вас, кто жизнь утратит в сече,
Допустит милосердный бог по смерти.
Туда, где лишь его друзьям есть место,
⁴³⁰Сам Гавриил проводит в рай небесный».
Тут устремились рыцари навстречу,
Пришельцам дерзким и жестокосердым
С таким неистовством и нетерпеньем,
 Что им в воротах главных стало тесно
⁴³⁵«Бароны, – крикнул им первосвященник,—
 Остановитесь – ни к чему тут спешка.
К Галафру я отправиться намерен,
И выкуп будет мной ему обещан.
Коль нехристь уведет свои галеры
⁴⁴⁰И рать его очистит здешний берег,
Я ни казны апостольской священной,
Ни чаш, ни риз, ни митр не пожалею:
Отдать ему мне легче грош последний,
Чем принести бойцов столь многих в жертву».
⁴⁴⁵Бароны молвят: «Мудрое решенье».
Святой отец с одним аббатом вместе
Пошел во вражий лагерь без задержки,
Проник туда, где был Галафр надменный,
Встал перед ним, не поклонившись земно.
⁴⁵⁰Язычник глянул на него свирепо,
А папа речь повел к нему смиренно:
«Я прислан, государь, сюда как вестник.
Апостол Петр и бог, творец вселенной,
Через меня изволят вам поведать,
⁴⁵⁵Что увести вам надлежит галеры,
От ваших войск очистить здешний берег.
Я ни казны апостольской священной,
Ни чаш, ни риз на вас не пожалею
И предпочту отдать вам грош последний,
⁴⁶⁰Чем принести бойцов столь многих в жертву.
Прислушайтесь же к моему совету».
Король в ответ: «Твои слова нелепы.
Сюда приплыл я за своим наследством —
Рим, город ваш, достался мне от предков,
⁴⁶⁵Меж коих Ромул был и Юлий Цезарь, [243]243
  Рим, город ваш, достался мне от предков, // Меж коих Ромул был и Юлий Цезарь… – Утверждение Галафра аналогично рассказам некоторых средневековых хронистов о происхождении того или иного народа. Сарацины (или турки) связывались с Троей, а через нее – с Римом в силу того, что к середине XII в. им удалось овладеть большей частью Малой Азии.


[Закрыть]
Возведшие мосты и стены эти.
Коль не сдадитесь без сопротивленья,
Всех христиан я в Риме изувечу,
А божьих слуг казню, предав бесчестью».
⁴⁷⁰Струхнул святитель: «Не останусь здесь я,
Хоть дай мне все богатства Карфагена» [244]244
  Хоть дай мне все богатства Карфагена– По всей вероятности, имеется в виду не древний Карфаген, давным-давно разрушенный римлянами, а принадлежавший в ту пору сарацинам богатый испанский город Картахена, именуемый также Новым Карфагеном. Картахена упоминается и ниже, в ст. 2027.


[Закрыть],
Стал пропуска назад просить немедля
Галафр его трем сарацинам вверил
И вот что молвил папе напоследок:
⁴⁷⁵«Чтоб ты, на ком колпак широк не в меру [245]245
  Чтоб ты, на ком колпак широк не в меру… – Галафр называет «колпаком» папскую тиару.


[Закрыть]
Не говорил потом, что я затеял
Обречь разгрому город свой наследный,
Давай найдем с тобой по человеку
Из тех, кто посмелей и познатнее,
⁴⁸⁰И пусть покончат поединком дело.
Коль ваш господь пошлет мне пораженье
И моего бойца твой одолеет,
Рим за тобой останется навеки
И у тебя по гроб никто на свете
⁴⁸⁵Отнять головки сырной не посмеет.
А чтоб ты слову моему поверил,
Обоих сыновей пришлю к тебе я,
На выкуп им не дам с собою денег:
Коль я солгал – заложников повесишь».
⁴⁹⁰Обрадовали папу эти речи
Сильней, чем все богатства Карфагена:
Он вспомнил, кто при всем вооруженье
Ждет от него в престольном храме вести —
Нет в мире поединщика отменней.
 

XIX

 
⁴⁹⁵Когда Христов наместник убедился,
Что помощь ниспослал ему всевышний
И что единоборством все решится,
Он нехристю сказал слова такие:
«Вот, государь, признаюсь я открыто:
⁵⁰⁰Коль скоро мы устроим поединок,
Я вашего бойца желаю видеть,
Чтоб знать, с кем будет наш защитник биться».
Галафр ему: «Уладим это живо».
Велел он, чтоб эмир Корсольт явился.
⁵⁰⁵Был тот свиреп и безобразен с виду:
Огонь из глаз, как угли красных, пышет;
Широкий лоб, нечесаная грива;
Меж глаз пол-локтя добрых уместится,
Меж брюхом и плечами – сажень с лишним.
⁵¹⁰Уродливей нет человека в мире.
На папу голос дерзко он возвысил:
«Зачем сюда пришел ты, коротышка?
Наверно, ты монах, коль темя брито?»
Ответил папа: «Я Христов служитель,
⁵¹⁵Апостолом Петром и богом прислан
Во имя их просить вас удалиться
И здешний край от ваших войск очистить.
Я вас казной церковною осыплю,
Ни риз не пожалею, ни кадильниц,
⁵²⁰Отдать вам грош последний не премину —
Лишь на галеры поскорей грузитесь».
Ответил нехристь: «Сильно ты ошибся,
За бога предо мной дерзнув вступиться.
Мне больше всех людей он ненавистен:
⁵²⁵Сожжен был молниею мой родитель,
А на него ее ваш бог низринул.
Вы мните, ваш Спаситель по кончине
Вознесся на небо, где и укрылся.
Туда за ним я не взлечу – нет крыльев,
⁵³⁰Но месть моя сынов его настигнет —
Всех тех, кого здесь на земле крестили.
Их изрубил я тридцать с лишним тысяч,
Спалил огнем и утопил в пучине.
Их истреблять я буду в этой жизни,
⁵³⁵Коль в небе дать не властен богу битву.
Ему я враг заклятый до могилы.
Он – царь небес, а я – земли владыка.
Коль мы займем владенья ваши силой,
Погибнут все, кто чтит Христово имя,
⁵⁴⁰А с клириков ножами кожу снимут,
Тебя же, храма божьего правитель,
Изжарят над огнем неторопливо,
Чтоб из тебя на угли мозг повытек».
Когда услышал это папа римский,
⁵⁴⁵В него, что и не диво, страх вселился.
С аббатом стал он совещаться тихо:
«Да этот турок, видно, одержимый! [246]246
  Да этот турок, видно, одержимый! – Папа устрашен кощунственными словами Корсольта, чудовищно звучащими даже в устах «нехристя», наместник св. Петра недоумевает, почему господь не покарал на месте этого нечестивца.


[Закрыть]
Я изумлен, – клянусь святым Денисом! [247]247
  …клянусь святым Денисом!– Святой Денис – первый архиепископ Парижа, святой покровитель Франции; жил в III в. В VIII в. король Дагобер основал на его могиле знаменитый монастырь Сен-Дени, базилика которого вплоть до конца XVIII в. служила усыпальницей французских монархов.


[Закрыть]—
Что в ад его досель не вверг Спаситель.
⁵⁵⁰Да будет, граф Гильом, отважный ликом,
Тот, кто распят за нас, тебе защитой!
Верх над тобой, боюсь, возьмет спесивец».
Стал пропуска назад просить святитель,
С ним двух сынов послал Галафр-язычник,
⁵⁵⁵И те его до Рима проводили.
Гильом ему навстречу первый вышел,
Рукой за стремя папское схватился
И говорит: «Чего вы там добились
И виделись ли также с нечестивцем,
⁵⁶⁰Что Рим отнять у господа замыслил?
Скорее про него мне расскажите».
«От вас, сеньер, не стану я таиться:
Не с человеком схож он – с исполином.
Живи Роланд и Оливье доныне, [248]248
  Живи Роланд и Оливье доныне… – Далее перечисляются двенадцать пэров Карла Великого, знакомые читателю из «Песни о Роланде»; впрочем, этот перечень не совсем совпадает с аналогичными перечислениями в «Песни о Роланде», в которой не упомянут «Млад-Манессье».


[Закрыть]
⁵⁶⁵Ат с Беранже, храбрец Иворяй с Ивом,
Млад-Манессье, Турпен-архиепископ,
Эстольт из Лангра и Готье учтивый,
Жерен и Ашкелье неустрашимый  —
Двенадцать пэров, что в бою убиты;
⁵⁷⁰Будь с ними Эмери, достойный рыцарь,
Родитель ваш, молвой превозносимый,
И ваши братья, как отец, лихие,—
И то бы с ним никто не смел схватиться».
Гильом озлился: «Вздор вы говорите!
⁵⁷⁵Слуге творца быть не пристало лживым.
Не сами ль нас вы столько раз учили,
Что тот, о ком печется вседержитель,
Ни от кого в бою стыда не имет,
В воде не тонет и в огне не гибнет?
⁵⁸⁰Клянусь святым Петром, патроном Рима,
Что выйду с нехристем на поединок,
Хотя б в нем росту двадцать сажен было.
Коль нашу веру бог решил унизить,
Придется нынче жизни мне лишиться;
⁵⁸⁵Но коль меня создатель не покинет,
В бою вовек не покажу я тыла,
В воде не утону, в огне не сгину».
Ответу графа папа умилился
И молвил так: «Да будет, славный витязь,
⁵⁹⁰Тот, кто распят за нас, тебе защитой!
Речей отважней сроду я не слышал.
Храни тебя создатель, где б ты ни был,
За то, что встать за веру не боишься!»
Петра святого он десницу вынес,
⁵⁹⁵Ее из золотой обертки вынул,
К суставам дал Гильому приложиться,
Из золота ж слепил кресты святые,
Бойцу на шлем и к сердцу прикрепил их,
Так о́береги [249]249
  Обереги– амулеты; в данном случае – кресты, отлитые из золотого реликвария, в котором хранилась десница св. Петра.


[Закрыть]сделать ухитрившись,
⁶⁰⁰Что за победу над Корсольтом диким
Граф лишь пустячным заплатил убытком, [250]250
  …за победу над Корсольтом диким // Граф лишь пустячным заплатил убытком. – В этих стихах предваряется один из эпизодов предстоящего поединка (ст. 1040–1041).


[Закрыть]
Которым после все его дразнили.
На доброго коня вскочил воитель.
На шею щит четырехпольный вскинут,
⁶⁰⁵Тяжелый меч в руке остер на диво.
На холм взлетает граф без передышки.
Любуются им даже сарацины,
Друг другу говорят: «Вот рыцарь истый —
Учтив и смел, разумен и воспитан!
⁶¹⁰Когда бы нынче с ровнею он бился,
Противнику его пришлось бы лихо;
Но грош ему цена в бою с эмиром —
Четырнадцать таких Корсольт осилит».
 

XX

 
Галафр-язычник вышел из шатра.
⁶¹⁵Достоин короля на нем наряд.
Он говорит, на верх холма смотря:
«А ведь француз уже поспел туда.
Щит у него на славу, рост не мал.
Вот кто Корсольту бой сегодня даст,
⁶²⁰Но он, на наше счастье, слишком слаб.
Коль с ним эмир не справится шутя,
Кагю и Магомету грош цена [251]251
  Кагю и Магомету грош цена– Здесь к имени Магомета (или Маома), образующего вместе с Аполленом (Аполлоном) и Терваганом триаду демонических существ, которым якобы поклонялись мусульмане, прибавлено четвертое имя – Кагю. Что оно означает и каково его происхождение – неизвестно.


[Закрыть]».
Звать своего бойца велел Галафр,
Эмира встретил и в объятьях сжал.
⁶²⁵«Племянник, – он воскликнул, – в добрый час!
Француза видишь на холме, вон там?
Верх над тобою он задумал взять».
Корсольт в ответ: «Ему до смерти – шаг.
Со мною не заждется он конца.
⁶³⁰Где мой доспех? Чего еще нам ждать?»
Доспех пятнадцать герцогов влачат,
Семь королей несут едва-едва.
Второго мир такого не видал:
Другому б человеку никогда
⁶³⁵Не сдвинуться в нем с места и на шаг.
 

ХХI

 
Четырнадцати королям Корсольт
Облечь его кольчугой дал стальной,
В два ряда бронь надел поверх нее,
Привесил меч, что режет сталь, как воск,—
⁶⁴⁰В пядь шириной, в сажень длиной клинок.
Он вскинул лук с колчаном на плечо,
Взял арбалет со стрелами потом,
Рукою поднял изощренный дрот.
Вот подведен эмиру Алион,
⁶⁴⁵Его на диво норовистый конь.
К себе он, – мне молва порукой в том,—
Не подпускал на сажень никого,
Кто в стойло ни входил к нему дотоль.
У лук седла торчат из тороков
⁶⁵⁰Еще четыре дрота с булавой.
Эмир вдел ногу в стремя, сел в седло,
На шею щит повесил золотой,
Четырехпольный и в сажень длиной,
Но счел ненужным брать с собой копье —
⁶⁵⁵Вооружен и так он до зубов.
Конь под эмиром сам пошел в галоп,
Летит быстрее зайца и борзой,
И все ж язычник не жалеет шпор.
Кричит Галафру,  удаляясь,  он:
⁶⁶⁰«Мой дядя, страх пустой гоните прочь.
Пусть сенешали [252]252
  Сенешаль– управитель дворца средневекового феодала.


[Закрыть]к вам спешат в шатер,
К обеду накрывают пышный стол.
Французу жить уже недолгий срок:
Арпана не пройдете вы еще,
⁶⁶⁵Как он навек простится с головой.
Коль я врага не изрублю мечом,
Коль булавой не поражу в висок,
Коль конь его с ним вместе не умрет,
Пускай мне хлеба не дадут по гроб!»
⁶⁷⁰Под крик неверных: «Магомет с тобой!»
Пред ними мчит эмир во весь опор,
Те Магомета молят за него.
Увидел граф: въезжает враг на холм.
Он лют и до зубов вооружен.
⁶⁷⁵Не диво, что чуть-чуть сробел Гильом,
Воззвал к творцу и деве пресвятой:
«Ах, как скакун у нехристя хорош!
Им должен бы владеть лихой барон.
Коня такого убивать грешно.
⁶⁸⁰Не приведи меня всеправый бог
Его хотя б слегка задеть клинком».
Не скажет трус вовек подобных слов.
 

ХII

 
Граф по холму взлетел на самый верх.
На нем надежный кованый доспех.
⁶⁸⁵Язычника он ждет, чуть-чуть сробев,
Но в этом упрекать его не след.
Со скакуна на землю рыцарь слез,
Лик повернул к восточной стороне,
О помощи воззвал к царю небес. [253]253
  О помощи воззвал к царю небес– Молитва Гильома (ст. 695–789), представляющая из себя спрессованное до предела изложение основных эпизодов Книги Бытия и Нового завета с вкрапленными в него мотивами из апокрифических сочинений и житий святых, свидетельствует о незаурядной начитанности поэта. Анализируя эту часть поэмы, некоторые исследователи склонялись к мысли, что ее автор был клириком или, в крайнем случае, мирянином, получившим образование в монастыре.


[Закрыть]
⁶⁹⁰В подлунном мире человека нет,
Который бы молился горячей
Всевышнему владыке на заре,
Когда чинить нам черт не в силах вред. [254]254
  …на заре, // Когда чинить нам черт не в силах вред– Считалось, что нечистая сила исчезает с первыми криками петуха или первыми проблесками рассвета.


[Закрыть]
Промолвил граф Гильом, душой смирен:
⁶⁹⁵«О господи, жизнь даровавший мне,
Мир сотворил ты ровно за семь дней,
Морями  окружил  земную  твердь,
Адама с Евой создал под конец,
На жительство их поместил в Эдем,
⁷⁰⁰Дозволил рвать плоды со всех дерев,
На яблоко лишь наложил запрет. [255]255
  На яблоко лишь наложил запрет– Библейский текст (Бытие, II, 16–17; III, 1—17) обходит молчанием природу таинственного «древа познания добра и зла», плоды которого господь запретил вкушать Адаму и Еве. Яблоней оно стало только в народной традиции, но традиция эта настолько укоренилась в сознании людей, что поэты и живописцы средних веков и Возрождения неизменно изображали змея, искушающего Адама и Еву именно яблоком.


[Закрыть]
Они ж, его отведав, впали в грех,
На стыд и посрамление себе.
Ты их из рая выдворить велел —
⁷⁰⁵Пусть землю пашут, добывая хлеб,
И, в муках жизнь прожив, встречают смерть.
Убит был Авель Каином затем, [256]256
  Убит был Авель Каином затем…– Первое на земле убийство (и братоубийство) рассматривается церковным преданием как закономерное следствие грехопадения Адама и Евы, ослушавшихся господа и вкусивших вапретный плод.


[Закрыть]
И горько вопиять пришлось земле,
И строг отныне общий наш удел:
⁷¹⁰Из праха выйдя, в прах уйдем мы все.
Потом, судья всеправый, ты узрел,
Что нет любви к тебе у тех людей,
Потоп и смерть на них с небес низверг.
Лишь Ной с тремя сынами уцелел.
⁷¹⁵Их с женами он погрузил в ковчег
И взял с собой из птиц, скотов, зверей
По паре, так, чтоб с самкой был самец.
Произошла от Ноевых детей
Та наимилосердная из дев, [257]257
  Произошла от Ноевых детей // Та наимилосердная из дев… – то есть дева Мария, богородица.


[Закрыть]
⁷²⁰В чьем лоне соизволил ты созреть,
В чью плоть святую дал себя облечь,
Чьей кровью обливался на кресте.
Благословенный  город  Вифлеем
Избрал ты, боже, родиной своей; [258]258
  …город Вифлеем // Избрал ты, боже, родиной своей… – Согласно Евангелию, Мария и ее муж Иосиф отправились из Назарета в Вифлеем (совр. Бейт-Лахм), город к югу от Иерусалима, чтобы принять участие в переписи, проводимой в Палестине по приказанию императора Августа; там и родился Иисус Христос.


[Закрыть]
⁷²⁵Там в ночь под рождество увидел свет;
Там первое содеял из чудес —
Анастасии руки дал [259]259
  Там первое содеял из чудес – // Анастасии руки дал…– Канонические Евангелия не упоминают об этом чуде, которое Иисус якобы совершил еще во чреве матери; автор поэмы черпает сведения о нем из апокрифических, то есть непризнанных официальной церковью, сочинений о жизни Христа.


[Закрыть], чтоб ей
Принять тебя, младенца, было чем;
Там смирну, ладан, с золотом ларец
⁷³⁰В подарок получил от трех царей; [260]260
  …смирну, ладан, с золотом ларец // В подарок получил от трех царей… —Речь идет о дарах трех царей – волхвов, пришедших с Востока поклониться Иисусу. Они поднесли ему смирну (благовоние, употреблявшееся при богослужениях) как богу, ладан как человеку, и золото как царю.


[Закрыть]
Когда ж они покинули твой хлев [261]261
  …покинули твой хлев… – В Евангелии от Луки (II, 7) говорится, что Мария родила сына в яслях (хлеву), потому что «не было им места в гостинице».


[Закрыть],
Им путь другой помог найти во тьме,
Чтоб головы им Ирод не отсек;
Там тридцать тысяч неповинных жертв [262]262
  …тридцать тысяч неповинных жертв– Волхвы предсказали Ироду, что рожденный в Вифлееме младенец станет «царем Иудейским»; поэтому он «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Евангелие от Матфея, II, 16).


[Закрыть]
⁷³⁵Царь Ирод предал в руки палачей.
Ты по земле как плотский человек
Ходил в теченье тридцати двух лет,
Учил людей, в пустыне пост терпел,
За целых сорок дней куска не съев,
⁷⁴⁰И взнес тебя на кровлю храма бес. [263]263
  …взнес тебя на кровлю храма бес. – Намек на одно из трех искушений, которым подвергся Христос во время своего сорокадневного поста в пустыне.


[Закрыть]
На пасху, светлый праздник по весне,
В день приношенья пальмовых ветвей,
В Ерусалим ты въехал на осле,
Ворота Золотые сам отверз.
⁷⁴⁵Чуждался ты надменных богачей,
Был прост, радел о каждом, кто в нужде.
Кров Симон-прокаженный [264]264
  Симон-прокаженный– евангельский персонаж, в доме которого неоднократно останавливался Христос.


[Закрыть]дал тебе.
Ты там среди апостолов сидел,
А Магдалина проскользнула в дверь,
⁷⁵⁰К твоим ногам приникла, воскорбев,
Омыла их слезами из очей
И кудрями отерла вплоть до чресл,
За что ей вины ты простил, творец.
Иуда, сребролюб и лицемер,
⁷⁵⁵Тебе за тридцать изменил монет,
Чеканенных в Мафусаилов век. [265]265
  Чеканенных в Мафусаилов век… – По апокрифическим легендам, предательство Иуды было предопределено от «начала времен». Мафусаил – один из «праотцев человеческих», упоминаемый в Книге Бытия; «век Мафусаила» – седая древность.


[Закрыть]
Тебя лобзаньем выдал он, подлец,
И ты, к столбу привязан, как злодей,
Ночь простоял, а чуть блеснул рассвет,
⁷⁶⁰Евреями на холм взведен был, пеш.
Голгофою зовется он досель.
Ты на плечах влачил тяжелый крест,
Был в рубище позорное одет,
И, что ни шаг, в лицо и по спине
⁷⁶⁵Тебе удары наносила чернь.
Ты на кресте в мучениях висел,
И плоть твоя изнемогла совсем,
А сотник Лонгин [266]266
  Сотник Лонгин– римский воин, участвовавший в казни Христе; впоследствии стал ревностным христианином.


[Закрыть]с радостью в душе —
Он был тогда еще духовно слеп —
⁷⁷⁰Бок прободал тебе копьем, глупец,
И руки обагрил в крови твоей,
Но глаз коснулся ими – и прозрел,
И горестно раскаялся в грехе,
И вины ты простил ему, творец.
⁷⁷⁵Пришел к кресту Иосиф [267]267
  Иосиф —Имеется в виду Иосиф Аримафейский, тайный ученик Христа, испросивший у римских властей позволения похоронить его тело.


[Закрыть]в темноте,
И Никодим [268]268
  Никодим– богатый фарисей, ставший после смерти Христа проповедником его учения.


[Закрыть], как тать, прокрался вслед.
С креста был снят ты ими поскорей,
И унесен, и погребен в скале [269]269
  …погребен в скале… – В древней Палестине, да и вообще на Древнем Востоке, могилы нередко вырубались в скалах.


[Закрыть],
Однако же на третий день воскрес,
⁷⁸⁰Спустился в ад [270]270
  Спустился в ад… – Сошествие во ад не описано в канонических Евангелиях и восходит к апокрифам, однако изображения Христа, изводящего из преисподней заключенных в нее ветхозаветных праведников (начиная с Адама), были широко распространены в средневековой иконографии.


[Закрыть], проник до самых недр
И вызволил оттоль своих друзей,
К нечистому давно попавших в плен.
Мне помоги, небесный наш отец,
Не дай костьми на поединке лечь.
⁷⁸⁵Я с нехристем сразиться должен днесь,
А враг мой росл, могуч, широкоплеч,
Мне, богоматерь, помоги в борьбе,
Чтоб христиан не уронил я честь,
На вечный стыд и срам своей родне».
⁷⁹⁰Перекрестился граф и встал с колен.
Тут изменился сарацин в лице,
Смутился и к Гильому подлетел:
«Таиться от меня, француз, не смей.
Признайся, с кем так долго вел ты речь».
⁷⁹⁵«Скажу по правде, – граф ему в ответ.—
Молился я сейчас царю небес,
Чтоб он помог мне в доброте своей,
И на куски тебя рассек мой меч,
И ты нашел себе могилу здесь».
⁸⁰⁰Эмир вскричал: «Ты не в своем уме. [271]271
  Эмир вскричал: «Ты не в своем уме». – Далее следует традиционная перебранка противников перед поединком.


[Закрыть]
Ваш бог не так могуч и милосерд,
Чтоб надо мною верх ты взять сумел».
Граф рек: «Срази тебя господь, наглец!
Коль не оставит бог меня в беде,
⁸⁰⁵Сегодня же с тебя собью я спесь».
Но турок вновь: «Ты не в своем уме.
Признай, что твой Христос не бог, а лжец
И что его сильнее Магомет,
И больше всыплю я тебе в кошель,
⁸¹⁰Чем у твоей родни всей вместе есть».
Граф рек: «Срази тебя господь, наглец!
Отступником не стану я вовек».
«Я вижу, – молвил турок, – ты гордец.
Посмотрим, так же ль ты и в схватке смел.
⁸¹⁵Скажи, кто ты таков, да лгать не смей».
«Узнай же правду, – отвечал храбрец.—
Я не таил ее ни перед кем.
Меня нарек Гильомом мой отец,
А был им Эмери, что стар и сед.
⁸²⁰У  Эрменгарды,  матери моей,
Сынов, опричь меня, родилось шесть:
Бернар, что получил Бребан в удел;
Эрнальт Геройский, чей близ моря лен;
Гарен, молвой прославленный уже,
⁸²⁵И Бёв де Коммарши, лихой боец,
С Гибером д'Андерна́, меньшим из всех.
Приходится мне братом и Аймер,
Но этот – редкий гость у нас в семье:
Он днюет и ночует на войне —
⁸³⁰Славян и сарацин громит везде». [272]272
  Славян и сарацин громит везде. – См. прим. к ст. 290.


[Закрыть]
Едва с ума не свел эмира гнев.
Он выпучил глаза, побагровел:
«Трус, не переживешь ты этот день,
Раз вы с моей роднёю во вражде».
 

XXIII

 
⁸³⁵Бросает графу сарацин надменно:
«Гильом, я вижу, не в своем уме ты,
Коли в того, кто слаб и жалок, веришь.
Ваш бог сидит за облаками в небе,
А здесь он и арпаном не владеет:
⁸⁴⁰Земля есть достоянье Магомета.
Все ваши таинства, обряды, мессы,
Причастие,   венчание,  крещенье
Мне легковесней кажутся, чем ветер.
Я христианство почитаю бредом».
⁸⁴⁵Граф рек: «Наглец, срази тебя предвечный!
Не вера у тебя, а вздор нелепый.
Твой Магомет, как каждому известно,
Спервоначалу был к Христу привержен [273]273
  Магомет, как каждому известно, // спервоначалу был к Христу привержен…– Поразительное утверждение, согласно которому Магомет был первоначально христианином, при всей своей нелепости, свидетельствует о некоторой осведомленности автора в мусульманской теологии: в Коране около двадцати раз упоминается Иисус (Иса); но о нем говорится не как о богочеловеке, а как о предпоследнем из великих пророков, непосредственном предшественнике Магомета.


[Закрыть]
И наше проповедовал ученье,
⁸⁵⁰Но занесло его однажды в Мекку,
Где он вином упился невоздержно,
Свининой  мерзопакостно   объелся.
Кто бога видит в нем, тот глуп безмерно».
Ответил нехристь: «Ты солгал бесчестно,
⁸⁵⁵Но коль ты внимешь моему совету
И веру без раздумий переменишь,
Я столько дам тебе земель и денег,
Что весь твой род сполна имеет меньше,
Хоть знатен он, как я слыхал нередко,
⁸⁶⁰И славится отвагой повсеместно.
Тебе я не хочу позорной смерти.
Коль ты согласен – говори скорее,
А не согласен – погибай в мученьях».
А граф: «Наглец, срази тебя предвечный!
⁸⁶⁵Теперь ты для меня еще презренней:
Зря не грозится тот, кто смел на деле».
Граф на коня вскочил одним движеньем —
Не взялся за седло, не тронул стремя,
Четырехпольный щит надел на шею,
⁸⁷⁰Рукою  правой меч сжимает гневно
И со значком копье вздымает левой.
Врага окинул гордым взглядом нехрисгь,
Но сам себе признался откровенно:
«Свидетель Магомет, кому я предан,
⁸⁷⁵Отваги в этом человеке бездна».
Когда б услышал граф такие речи
Да пожелал пойти на примиренье,
Легко он схватки избежать сумел бы.
 

XXIV

 
«Скажи, француз, – спросил Корсольт ужасный, —
⁸⁸⁰Ради того, в чью честь готов сражаться:
Ты Рим своею вотчиной считаешь?»
Промолвил граф Гильом: «Скажу по правде.
Я конно и оружно буду драться
Лишь ради бога, коего мы чада.
⁸⁸⁵Не мне, а Карлу город сей подвластен
С Калабрией, Тосканой и Романьей.
Там Петр святой на троне восседает,
Его местоблюститель папа правит».
Эмир в ответ: «Не в меру ты запальчив:
⁸⁹⁰Сражаться за чужое достоянье
Не станет ввек тот, у кого есть разум.
Но все ж тебе я льготу предоставлю.
Нагни копье, наставь его как надо
И бей мне в щит – не шелохнусь я даже:
⁸⁹⁵Охота мне взглянуть, сколь ты отважен
И сколь сильны твои удары, карлик».
Подумал граф: «Я глуп, коль медлить стану»,—
Отъехал на арпан, чтоб разогнаться,
Помчался по холму, что крут изрядно,
⁹⁰⁰Нагнул копье и на врага наставил,
Но с места тот не сдвинулся упрямо.
Сказал Христов наместник: «Будет схватка.
Костьми в ней правый иль неправый ляжет.
Пусть молятся творцу все люди наши,
⁹⁰⁵Чтоб жив Железная Рука остался
И невредим вернулся в Рим богатый».
Бой начинать решил Гильом бесстрашный —
Он будет глуп, коль дольше медлить станет,
Поводья бросил, вскачь коня пускает,
⁹¹⁰Копье склоняет со значком атласным,
В щит турка золотой вонзает с маху.
Посыпались с навершья чернь и краска,
Щит лопнул, вслед за ним броня двойная,
А вслед за той кольчужная рубаха.
⁹¹⁵Копье вонзилось в тело басурмана,
Да так, что наконечник вышел сзади —
Хоть вешай плащ, коль оказался рядом.
Гильом свершил и потрудней деянье:
Копье из тела вытащил обратно.
⁹²⁰Но не моргнул и тут язычник глазом,
А лишь себе в душе признался тайно:
«Ручаюсь Магометом, чей слуга я,
Тот не умен, кто станет насмехаться
В бою над этим человечком малым.
⁹²⁵Когда друг другу нынче мы предстали,
Я заключил, что мне он не опасен,
Его безумцем посчитал напрасно
И даже льготу дал ему, тщеславясь,
А так меня, как он, никто не ранил».
⁹³⁰Эмир боится потерять сознанье.
Меж тем Гильом опять в атаку скачет.
 

XXV

 
Железная Рука могуч и лих.
Копье он в тело недругу всадил,
Потом извлек движением одним,
⁹³⁵Порвал врагу ремень, что держит щит,
И щит слетел у нехристя с руки,
А графу громко закричал весь Рим:
«Гильом, господь с тобой! Смелей руби!
Апостол Петр, героя не покинь!»
⁹⁴⁰Услышал смелый рыцарь этот крик,
Коня пришпорил, вскачь его пустил,
Нагнул копье так, что значок отвис,
Язычника ударил со спины.
Прорезал наконечник швы брони,
⁹⁴⁵Как ржавый гвоздь, кольчугу разрубил,
Проник сквозь тело до грудной кости,
Наружу вышел посреди груди.
Такой удар любого бы сразил,
Но даже глазом не моргнул эмир,
⁹⁵⁰Лишь поднял дрот, висевший у луки,
И молниею тот взметнулся ввысь,
И в графа грянул с треском громовым.
Тут оробел Гильом и приуныл.
Удар ему пришелся меж ключиц,
⁹⁵⁵Но тела не задел – господь велик!
Граф молвил: «Да не даст меня сгубить
Бог, что святого Лота [274]274
  Лот– один из персонажей Ветхого завета.


[Закрыть]сотворил!»
 

XXVI

 
Приходится  эмиру нелегко.
Копье пронзило грудь ему насквозь.
⁹⁶⁰Он кровью обагрен до самых шпор
И молвит так, чтоб не слыхал никто:
«Свидетель Магомет, мой бог благой,
Впервые я терплю такой урон.
К тому ж меня считает враг глупцом —
⁹⁶⁵Зря дал ему я льготу наперед».
Взял новый дрот эмир из тороков,
Метнул оружье с силою такой,
Что понеслось быстрей орла оно.
В испуге рыцарь отклонился вбок,
⁹⁷⁰Однако дрот прошел сквозь щит со львом,
Со свистом распорол на графе бронь
И хоть Гильому не поранил плоть,
Но на два локтя врезался в песок.
Увидел это граф, поник челом,
⁹⁷⁵К небесному отцу воззвал с мольбой:
«О господи, кем мир наш сотворен.
Кто утвердил на мраморе его,
Кто сушу окружил пучиной вод!
Адам из персти вылеплен тобой, [275]275
  Адам из персти вылеплен тобой… – Книга Бытия (II, 7) гласит, что бог создал первого человека из «персти», то есть земного праха.


[Закрыть]
⁹⁸⁰На свет ты матерь Еву произвел,
Обоих поместил в раю земном,
Им повелел вкушать от всех плодов,
Лишь яблока не трогать ни за что.
Они ж его отведали тайком
⁹⁸⁵И грех жестоко искупили свой:
Ты вверг их в ад, в бездонный Баратрон, [276]276
  …ты вверг их в ад, в бездонный Баратрон… – Этимология слова «Баратрон» неясна. Возможно, что оно происходит от глагола «baratter», – «пахтать»; в таком случае мучения грешников, ввергнутых в ад, сравниваются с процессом пахтания, который осуществлялся при помощи тяжелого деревянного песта (baratton) в конусовидном чане (baratte).


[Закрыть]
Где воет Вельзевул, Нерон ревет. [277]277
  Где воет Вельзевул, Нерон ревет. – Автор помещает в преисподнюю известного своими злодеяниями Нерона, подобно тому как Данте описывает терзаемых в Джудекке Люцифером предателей – Иуду, Брута и Кассия.


[Закрыть]
На пасху, в светлый праздник, ясным днем
Осленка ты нашел и сел в седло.
⁹⁹⁰Бежали дети за тобой толпой.
На пасху шел вслед за твоим ослом
Причетников и лиц духовных сонм.
Тебе дал Симон-прокаженный кров.
К нему проникла Магдалина в дом,
⁹⁹⁵Смиренно у твоих простерлась ног
И зарыдала, воскорбев душой,
Но поднял ты и обласкал ее,
И ей простил все вины до одной.
Ты предан был Иудой-подлецом:
¹⁰⁰⁰Взял три десятка сребреников он
И на тебя донес, себе во зло. [278]278
  И на тебя донес, себе во зло. – После смерти Христа Иуда повесился, мучимый раскаянием.


[Закрыть]
Евреями ты на кресте казнен:
Они сочли, что ты злодей и вор,
Не ждали воскресенья твоего,
¹⁰⁰⁵А ты на небеса вознесся вновь
И спустишься вторично к нам с высот,
Когда людей на Страшный суд сзовешь.
Равны в день этот станут сын с отцом,
С причетником духовное лицо,
¹⁰¹⁰Архиепископ с голяком-слугой,
С вилланом граф и с герцогом король —
Получит каждый за грехи свое.
К апостолам ты был безмерно добр:
Неронов луг блюсти поставлен Петр; [279]279
  Неронов луг блюсти поставлен Петр…– Луг Нерона (Ргё Noiron, от лат. Pratum Neronis) – Ватиканский холм, папская резиденция в Риме. Когда-то здесь находился построенный Нероном цирк, в котором выступал сам император, мнивший себя великим актером. Интересно заметить, что в оригинале имя Нерона явно перекликается со словом «черный» (noir).


[Закрыть]
¹⁰¹⁵Его сподвижник Павел – обращен; [280]280
  Его сподвижник Павел – обращен… – Апостол Павел, бывший первоначально яростным противником христианства, обратился в эту веру после того, как ему явился Христос.


[Закрыть]
Иона рыбам не пошел на корм; [281]281
  1014. Иона рыбам не пошел на корм… – Ветхозаветный пророк Иона был поглощен огромной рыбой (или китом), но затем извергнут на сушу. В истории пророка Ионы средневековая теология видела прообраз нисхождения Христа во ад. Ср. сходное выражение в молитве Карла Великого («Песнь о Роланде», лэсса CCXXV).


[Закрыть]
От голода излечен Симеон; [282]282
  От голода излечен Симеон… – Скореевсего, речь идет о христианском аскете Симеоне Столпнике (356–459).


[Закрыть]
И Даниил спасен во рву от львов; [283]283
  И Даниил спасен во рву от львов…– Пророк Даниил, брошенный в ров со львами по приказанию персидского царя Кира, пробыл там шесть дней, но звери не тронули его. Ср. сходное выражение в молитве Карла Великого («Песнь о Роланде», лэсса CCXXV).


[Закрыть]
И кару Симон-маг понес за ложь; [284]284
  И кару Симон-маг понес за ложь… – В «Деяниях апостолов» (VIII, 9—24) говорится о «волхве» Симоне, который предложил апостолам Петру и Иоанну денег, с тем чтобы они открыли ему тайну «получения даров святого духа», но был отвергнут и наказан апостолами.


[Закрыть]
¹⁰²⁰А Моисею видеть довелось,
Как куст горел, не становясь углем. [285]285
  А Моисею видеть довелось, // Как куст горел, не становясь углем. – Бог явился ветхозаветному пророку Моисею в виде горящего, но не сгорающего тернового куста («неопалимой купины») и говорил с ним пз пламени (Исход, III, 2–5).


[Закрыть]
Коль вправду ты детей своих оплот,
Не дай меня сразить иль взять в полон.
Как быть мне, коль к врагу не подойдешь?
¹⁰²⁵Вооружен язычник до зубов:
Он арбалет закинул на плечо
И булаву повесил на седло.
Один лишь ты, кем Лонгин был прощен,
Способен мне в опасный миг помочь».
¹⁰³⁰Тут графу молвит сарацин в укор:
«Как видно, сердцем робок ты, Гильом.
Надеялся я: вот боец лихой,
А ты клинок пустить боишься в ход,
Но я тебя своим достану все ж»
¹⁰³⁵Меч обнажил язычник с быстротой,
Пришпорил арагонца своего [286]286
  Пришпорил арагонца своего… – В Испании в средние века разводили специальную породу лошадей, способных нести тяжеловооруженного рыцаря.


[Закрыть]
И недругу такой удар нанес,
Что сквозь забрало острие прошло,
И рассекло кольчужный капюшон, [287]287
  И рассекло кольчужный капюшон… – Под шлем надевался сплетенный из мелких стальных колец наглавник, иногда заменявший самый шлем.


[Закрыть]
¹⁰⁴⁰И сбрило у Гильома прядь волос,
И кончик носа отрубило прочь,
Чем и дразнили рыцаря потом. [288]288
  …кончик носа отрубило прочь, чем и дразнили рыцаря потом. —В средние века (и в России вплоть до XVIII в.) преступников нередко наказывали, вырывая им ноздри. Так что, нанося Гильому незначительную рану, Корсольт наносит ему тяжкое оскорбление. Помимо того, несомненен комический характер данного эпизода.


[Закрыть]
Упал на холку конскую клинок,
И, надвое разрублен, рухнул конь.
¹⁰⁴⁵На графе расползлась кольчуга врозь —
Колец в песок свалилось до трехсот,
Но выронил меч из руки Корсольт.
Гильом вскочил, встал на холме крутом
И вынул Жуайёз [289]289
  Жуайёз(«Радостный») – меч Карла Великого, отданный им Гильому.


[Закрыть], свой меч стальной.
¹⁰⁵⁰Врагу он норовит попасть в висок,
Однако сарацин настолько росл,
Что меч лишь на плече прорезал бронь,
И расползлась под ней кольчуга врозь —
Колец в песок свалилось до трехсот.
¹⁰⁵⁵Но оказался все ж доспех хорош —
Удар уколом слабым турок счел.
Корсольт промолвил рыцарю в упрек:
«Как видно, сердцем робок ты, Гильом:
Слабее ты, чем овод жалит, бьешь».
¹⁰⁶⁰Кричит весь Рим, хоть крик похож на стон,
И вторит папа, побелев лицом:
«За своего слугу встань, Петр святой!
Коль он умрет, навеки нам позор:
Во храм твой больше не придет народ,
¹⁰⁶⁵Не будет месс и проповедей в нем».
 

XXVII

 
Бестрепетно стоит боец французский,
А нехристь мчит туда, где холм покруче:
Он при ударе выронил оружье —
Клинок, которым графский конь разрублен.
¹⁰⁷⁰Ушел на арбалетный выстрел турок,
За булаву схватился, повернулся
И грянул на Гильома, скаля зубы.
Он в пене весь и схож со зверем лютым,
По чьим следам сквозь чащу псы несутся.
¹⁰⁷⁵Щитом закрылся граф Гильом в испуге,
Но так его ударил недруг дюжий,
Что лопнул щит посередине тут же
И булава вошла в него снаружи
Через навершье, сквозь дыру большую,
¹⁰⁸⁰Быстрей, чем коршун падает из тучи,
Затем по шишаку скользнула гулко,
Забрало окончательно погнула.
Не спас бы бедных римлян граф могучий,
Когда б не Дева и не присносущий.
¹⁰⁸⁵Весь Рим кричит, унять не в силах ужас,
И вторит папа: «Петр святой, послушай,
Коль граф умрет, нам всем придется худо
И месс во храме у тебя не будет:
Погибну я, и прекратятся службы».
 

XXVIII

 
¹⁰⁹⁰Идет у графа кругом голова —
Был тяжек им полученный удар,
Но все ж он замечает сквозь туман,
Что турок сильно утомил коня,
А сам немало крови потерял.
¹⁰⁹⁵Нетрудно спешить нехристя сейчас,
Но граф щадит упорно скакуна:
Его решил он у врага отнять,
На нем отныне хочет ездить сам.
Вновь на Гильома недруг мчится вскачь,
¹¹⁰⁰С насмешкой попрекает смельчака:
«Взять верх, француз трусливый, не мечтай.
Полноса лишь осталось у тебя.
К Людовику пойдешь ты на хлеба,
И отречется от тебя родня,
¹¹⁰⁵Ты видишь: не спастись тебе никак.
Тебя на части мне рассечь пора:
Галафр, мой дядя, ждет к столу меня,
Дивится, что так долго медлю я».
К луке передней сарацин припал,
¹¹¹⁰На графа нападает в лоб опять,
Его достать старается с седла.
Проворно рыцарь отскочил на шаг,
Встал так, чтоб метче поразить врага,
И не избег удара басурман,
¹¹¹⁵Меч грянул в золотой его шишак,
С которого посыпался хрусталь,
Кольчужный капюшон прорезал враз,
В куски подшлемник плотный изорвал. [290]290
  В куски подшлемник плотный изорвал… – Чтобы предохранить голову от контузии в случае прямого удара, к шлему изнутри прикреплялся конусовидный подшлемник из плотной ткани (чаще всего – войлока), благодаря которому череп соприкасался со шлемом только по нижнему его краю.


[Закрыть]
Эмиру темя раскроил на пядь.
¹¹²⁰Поник коню на шею супостат,
Не может снова булаву поднять.
«За нос воздал я свой! – воскликнул граф. —
К сеньеру не пойду я на хлеба,
Не отречется от меня родня».
¹¹²⁵Гильом ремень подщитный с локтя снял,
Щит бросил на безлюдный склон холма.
До безрассудства был воитель храбр:
Останься турок невредим и здрав,
Погиб бы тут же граф наверняка,
¹¹³⁰Да не дал бог язычнику воспрять.
Не стал Гильом бесстрашный медлить зря,
Булатный меч покрепче сжал в руках
И нехристя рубнул по шее так,
Что лопнули завязки шишака
¹¹³⁵И с вражьих плеч скатилась голова,
А труп качнулся и с коня упал.
Не стал воитель время зря терять:
Меч, нос ему отсекший, с турка снял,
Но тут же бросил – он не великан;
¹¹⁴⁰Затем взглянул на вражьи стремена —
Длины в них лишней локтя полтора.
Гильом укоротил их кое-как,
Вдел ногу, сел в седло не без труда,
Взялся за древко своего копья,
¹¹⁴⁵Рывком извлек его из мертвеца,
В крови застывшей руки измарал.
«Создатель, – молвил  он, – тебе  хвала
За скакуна, что в схватке мною взят.
Мне все богатства Монпелье [291]291
  …все богатства Монпелье… – Монпелье, город и порт на юге Франции, известный своим медицинским факультетом, основанным в XII в. арабскими врачами, изгнанными из Испании, был в XII–XV вв. крупнейшим центром торговли драгоценными металлами. Статут Лионского монетного двора (1274) предусматривал чеканку монеты преимущественно из золота и серебра, ввозимых из Монпелье.


[Закрыть]отдать
¹¹⁵⁰Сегодня было б за него не жаль».
Валом валит весь Рим встречать бойца,
Но папа обгоняет горожан,
Целует первым рыцаря в уста.
Бертран подходит к дяде весь в слезах,
¹¹⁵⁵Готье с Геленом плачут в три ручья —
Такой их пронял за Гильома страх.
«Вы живы, дядя?» – говорит Бертран.
Граф молвит: «Жив по милости творца,
И хоть короче малость нос мой стал,
¹¹⁶⁰Длинней отныне именуюсь я».
Сам прозвище себе он дал тогда:
«Пусть знают все, кто хочет мне добра,
Вся Франция и все Берри [292]292
  Берри– старинная провинция в центральной Франции с центром в г. Бурже. Французские короли неоднократно давали Берри в пожизненное владение кому-нибудь из своих младших детей или братьев.


[Закрыть]сполна —
Гильом Короткий Нос зовут меня».
¹¹⁶⁵Вот так и звался с этих пор смельчак.
Гильома отвезли в престольный храм.
Всяк стремя подержать ему был рад. [293]293
  Всяк стремя подержать ему был рад. – То есть выразить свое почтение. Ср. начало пушкинского вольного переложения эпизода из романа Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе»: «Альфонс садится на коня; // Ему хозяин держит стремя».


[Закрыть]
Употчевали славно удальца —
Шел пир, пока не занялась заря
¹¹⁷⁰И не пришла для дел иных пора.
«К оружью, храбрецы! – Бертран вскричал.  —
Коль дядею моим убит вчера
Тот враг, что остальных сильней стократ,
Наш долг – сломить хотя бы тех, кто слаб.
¹¹⁷⁵Вы ж, дядюшка, останьтесь отдыхать:
Мучений и трудов довольно с вас».
Послушал это граф, захохотал:
«Со мной, племянник, спорить не дерзай.
Тем, кто влечет паломников сюда,
¹¹⁸⁰Клянусь [294]294
  Тем, кто влечет паломников сюда, // Клянусь… – Гильом клянется св. Петром.


[Закрыть], что без Гильома бой начать
За все богатства Монпелье не дам,
Но самолично встану в первый ряд,
И меч мой нынче не покроет ржа».
Весь Рим от этих слов возликовал,
¹¹⁸⁵И стал последний трус отважней льва.
Пусть нехристи дрожат: их ждет беда.
Так долго мешкать было им нельзя.
На них готовы римляне напасть.
 

XXIX

 
Выходит из шатра Галафр-язычник.
¹¹⁹⁰Наряд на нем по-королевски пышен.
«Урон невосполним, – он молвит свите. —
Убит Корсольт врагом на поединке.
Бог христиан воистину всесилен.
Снять поскорей палатки прикажите.
¹¹⁹⁵Бежим! Какой у нас еще есть выход?
Коль римляне нам дать успеют битву,
Мы восвояси не уйдем живыми».
«Вы правы», – басурмане согласились.
Четырнадцать горнистов затрубили,
¹²⁰⁰Пришел в движенье лагерь сарацинский.
Гильом во вражьем стане шум услышал,
Сказал своим: «Замешкались мы слишком.
Спастись решили бегством сарацины.
Вперед во имя божие! За ними!»
¹²⁰⁵Окрестность огласилась кличем римлян.
Встал в первый ряд Гильом, лихой воитель,
Как накануне он ни утомился.
Пришпорил Алиона смелый рыцарь,
И конь в галоп пошел неудержимо:
¹²¹⁰Полегче у него стал всадник ныне. [295]295
  Полегче у него стал всадник ныне. – Раньше Алион носил исполина Корсольта, у которого, как помнит читатель, «меж глаз умещалось поллоктя».


[Закрыть]
Меж двух холмов язычников настигли.
Две рати там в жестокий бой вступили,
Голов от тел немало отделилось.
Был граф Бертран особенно неистов:
¹²¹⁵Сломал копье, клинок из ножей вырвал;
Взмах – и по пояс рассечен противник;
Кольчуги для Бертрана – что травинки;
Он за удары воздает сторицей.
Под стать Бертрану и Гелен рубился,
¹²²⁰Готье Тулузский тоже дрался лихо,
Но граф Гильом был всех неустрашимей.
Издалека Галафра он завидел,
Пришпорил скакуна, щитом прикрылся.
Пришел король в изрядное унынье,
¹²²⁵Кагю и Магомету стал молиться:
«Ужель меня ты, Магомет, покинешь?
Прибавь мне сил, не откажи в защите,
Чтоб с честью принял я Гильомов вызов».
Коня пришпорил басурман спесивый,
¹²³⁰Но граф Гильом ничуть не устрашился.
Враги друг друга рубят что есть силы,
Расколоты у них щиты стальные,
Зияют на кольчугах звонких дыры —
В любую без труда клинок проникнет.
¹²³⁵Но бог Гильома недругу не выдал,
И Петр за своего бойца вступился:
Остался граф живым и невредимым,
А сам попал так метко в сарацина,
Что из стремян удар Галафра вышиб
¹²⁴⁰И скакуна его на землю кинул.
С седла почти без чувств король свалился.
Навершье шлема у него разбито,
Подшлемные   завязки  расскочились,
А распаленный боем победитель
¹²⁴⁵Уже стоит над ним с мечом в деснице.
Язычник тут же головы б лишился,
Не удержи Гильома бог всевышний:
В  плену немало  христиан  томилось,
Спасти их надо было от кончины.
 

XXX

 
¹²⁵⁰Был граф Гильом могуч и духом смел.
К своим ногам он недруга поверг
И голову ему б мечом отсек,
Но возопил король Галафр: «Не бей!
Коль ты – Гильом, не причиняй мне вред.
¹²⁵⁵Тебе меня взять выгоднее в плен.
Тогда отпустят короля Гефье,
Жену его, и дочку вместе с ней,
И пленных тридцать тысяч человек.
А если я умру, им тоже смерть».
¹²⁶⁰«Клянусь святым Денисом, – граф в ответ, —
За это пощадить тебя не грех».
Уселся поудобней граф в седле,
Галафр ему вручил свой добрый меч,
И к папе короля повел храбрец,
¹²⁶⁵А триста прочих пленных шли вослед.
Смекнули  сарацины  наконец,
Что сдался их законный сюзерен,
И бросились бежать что духу есть,
До Тибра не замешкались нигде,
¹²⁷⁰Попрыгали на палубы галер,
От берега отплыли побыстрей.
Галафра вновь Гильом нашел меж тем.
Неверный под оливою сидел,
И граф повел к нему такую речь:
¹²⁷⁵«Король, во имя божие ответь,
Когда вернешь ты пленников, и где,
И кто их снимет с ваших кораблей?»
Король промолвил: «Твой вопрос нелеп.
Тем,   кто   встречает  пилигримов   здесь,
¹²⁸⁰Клянусь, что вам не поступлюсь ничем,
Пока не буду окрещен как след.
От Магомета проку нет в беде».
Вскричал Гильом: «Хвала тебе, творец!»
За папой он послал, и тот приспел.
¹²⁸⁵Немедля приготовили купель,
И окрещен король был в тот же день.
Избрал он в восприемники себе
Гильома, и Гелена, и Готье,
И тридцать рыцарей, что познатней —
¹²⁹⁰Меж ними всяк был истый удалец.
Лишь имя сохранил король и впредь,
У христиан в ходу оно теперь.
Тут воду принесли [296]296
  Тут воду принесли… – для омовения рук после еды. Обычай этот распространился в Западной Европе со времен первых крестовых походов.


[Закрыть], все сели есть;
Когда ж обильный кончился обед,
¹²⁹⁵Вновь поднялся Гильом, лихой боец:
«Во имя господа, царя небес,
Король, мой славный крестник, мне ответь,
Когда вернешь ты пленников, и где,
И кто их снимет с ваших кораблей?»
¹³⁰⁰Король промолвил: «Нужен тут совет.
Коль в лагерь сарацин примчится весть,
Что их король крещенье принял днесь,
С меня всю кожу там сдерут скорей,
Чем хоть на грош сослужат службу мне.
¹³⁰⁵В лохмотья надо вам меня одеть,
Да посадить на клячу подрянней,
Да четверть ваших отрядить к реке.
Спущусь я к Тибру на своем одре,
А вы попрячьтесь возле римских стен
¹³¹⁰В леске, среди оливковых дерев.
Когда окликну я своих друзей,
Вновь подведут они суда к земле,
Вы ж будете стоять настороже».
Граф молвил: «Боже, как ты милосерд!
¹³¹⁵Всем новообращенным он пример».
Всё сделали так, как Галафр хотел,
И сам он, чтоб побои не терпеть,
Себя измазал песьей кровью [297]297
  Себя измазал песьей кровью… —чтобы сарацины решили, что Галафр изранен в битве с христианами.


[Закрыть]весь.
Отряд до Тибра доскакал в карьер,
¹³²⁰И стал король взывать к своей родне:
«Эй, Шампион, о дяде порадей,
Не дай в могилу мне до срока лечь,
Сведи на берег пленников с галер,
Не то в плену я свой окончу век».
¹³²⁵Сказал ему племянник: «Раз ты цел,
Радеет о тебе сам Магомет»,—
Пристал к земле, ссадил на сушу тех,
Кого в плену держал на корабле.
Но там в такой томили их нужде,
¹³³⁰Там столько раз по ним гуляла плеть,
Что все они в крови от самых плеч
До пояса, а то и до колен.
Заплакал граф, душою воскорбел.
 

XXXI

 
На берег сводят пленников по сходням.
¹³³⁵всех тела в крови от плеч по пояс,
У каждого не платье, а лохмотья.
Железная Рука рыдает скорбно,
С наместником советуется божьим:
«Сеньер, молю вас именем господним,
¹³⁴⁰Снабдим-ка с вами пленных, чуть не голых,
Плащами, шубами, одеждой теплой,
Серебряной и золотой казною,
Чтоб им домой добраться было можно».
А папа отвечает: «Славный воин,
¹³⁴⁵Быть щедрым должен человек достойный.
Отказывать грешно в подобной просьбе».
Помчались в Рим они без остановки,
Всё перерыли, дали пленным вдоволь
Одежды теплой, шуб, плащей добротных,
¹³⁵⁰С избытком наделили их казною,
Чтоб им домой добраться было можно.
 

XXXII

 
Граф пленным помощь в Риме оказал
И на крыльце уселся отдыхать.
Король Гефье пришел к нему туда,
¹³⁵⁵Без промедленья пал к его ногам:
«Мне избавленье принесли вы, граф.
Был вырван вами я из рук врага,
Который бы в полон увез меня,
Презрел мое достоинство и сан.
¹³⁶⁰Господь мне дочь-красавицу послал,
И если к ней лежит у вас душа,
Вам тестем стать весьма я буду рад.
Полкоролевства я за нею дам,
Наследником своим назначу вас».
¹³⁶⁵Граф  молвил:   «Посоветуюсь  сперва».
Спросил он, разыскав слугу Христа:
«Скажите, брать жену мне иль не брать?»
«Берите, не раздумывая зря:
Вы молоды, и вам земля нужна».
¹³⁷⁰Воскликнул граф в ответ: «Да будет так!» —
Пошел и на невесту бросил взгляд:
Досель никто из смертных не видал,
В каких бы он ни побывал краях,
Красивее девицы, чем она.
¹³⁷⁵Вступил бы с ней Гильом охотно в брак,
Когда б дурных вестей не услыхал.
Мы до ночи о них расскажем вам.
 

XXXIII

 
Сказать ли вам о красоте девицы?
Еще никто из смертных, где б он ни был,
¹³⁸⁰Такой прелестной женщины не видел.
Гильом Короткий Нос на ней женился б,
Когда бы не известия дурные.
Мы до ночи вас познакомим с ними.
Гонцы из милой Франции явились.
¹³⁸⁵Лихие кони у обоих в мыле,
Не скачут, а плетутся через силу.
Гонцы о графе справились у римлян,
И те в престольный храм их проводили,
А там Гильом с невестой находился,
¹³⁹⁰И добрый папа в облаченье пышном
Готовился к торжественному чину.
Уже кольцо для молодой он вынул,
Как вдруг гонцы к Гильому обратились:
«Вам, граф, за ваши подвиги спасибо,
¹³⁹⁵Но вы, сеньер, Людовика забыли.
Скончался Карл, преславный наш властитель,
Людовику оставил трон и скипетр,
Изменники ж прогнать его решили,
И сана королевского для сына
¹⁴⁰⁰Ришар Руанский хитростью добился. [298]298
  И сана королевского для сына // Ришар Руанский хитростью добился. —Ришар Руанский, именуемый также Ришаром Рыжим и Ришаром Старым, – заклятый враг Людовика и Гильома. Возможно, что его историческим прототипом послужил нормандский герцог Ришар I (943–996).


[Закрыть]
В стране печаль и горе воцарились.
Нам помогите, благородный рыцарь».
Граф выслушал, челом поник уныло
И к папе обратил слова такие:
¹⁴⁰⁵«Какой вы мне, сеньер, совет дадите?»
А тот сказал: «Да славится всевышний!
Кто ждет совета, тот его услышит.
Епитимью вам назначаю ныне —
Людовику быть от врагов защитой.
¹⁴¹⁰Не дай господь, чтоб он венца лишился».
Гильом ответил: «Коль вы так велите,
Мне остается только согласиться».
Граф обнялся с невестой ясноликой,
А та в слезах к устам его приникла.
¹⁴¹⁵На этом навсегда они простились
И больше не видались до могилы.
«Сеньер, – сказал  слуга  Христов  учтиво,—
Во Францию, свой милый край, вернитесь,
А город наш Галафру поручите —
¹⁴²⁰Пусть как наместник ваш он правит Римом».
«Вы вздор несете! – крикнул рыцарь пылко. —
Не изменял я своему владыке,
Чей не Галафр, а я местоблюститель». [299]299
  Чей не Галафр, а я местоблюститель. – Гильом напоминает папе, что владыкой Рима является император Людовик, и только он, а не сам Гильом, вправе оставлять там наместника.


[Закрыть]
«Сеньер, – святитель вымолвил учтиво,—
¹⁴²⁵Во Францию, свой милый край, вернитесь,
Бойцов с собою тысячу возьмите,
Казною лошадей навьючьте тридцать —
Ее своей рукою вы добыли».
«Благодарю сердечно!» – граф воскликнул.
 

XXXIV

 
¹⁴³⁰Под третий понедельник после пасхи
Был в Риме граф Гильом, боец отважный.
Себе жену он взять намеревался,
Забыл Орабль невесты новой ради, [300]300
  Забыл Орабль невесты новой ради… – В поэме «Юность Гильома» рассказывается о том, как Гильом, будучи еще подростком, заочно влюбился в принцессу Орабль, жену сарацинского правителя Оранжа. Брак Гильома и Орабль, которая стала христианкой и приняла имя Гибор, описывается в относящейся к тому же циклу жесте «Взятие Оранжа».


[Закрыть]
Когда гонцы из Франции примчались,
¹⁴³⁵Пришли к нему с печальными вестями:
Скончался Карл, великий император,
Людовику владения оставил;
Изменники же – пусть их бог накажет! —
Того, кому отец Ришар Руанский,
¹⁴⁴⁰Избрали   королем   противоправно.
Гильом Железная Рука заплакал,
В отъезд проситься спешно стал у папы,
А тот бойцов дал десять сотен графу,
Навьючил тридцать лошадей деньгами
¹⁴⁴⁵И при прощанье пролил слез немало.
Доехал граф Гильом до Сен-Бернара,
Потратил много сил на перевале.
Мы дней его пути не сосчитаем.
До Бри [301]301
  Бри– историческая область в междуречье Сены и Луары; входила в состав Иль-де-Франс.


[Закрыть]он ни на час не задержался.
 

XXXV

 
¹⁴⁵⁰Гильом Короткий Нос домой спешит.
Нам не исчислить дней его пути.
Ни часу он не отдыхал до Бри.
Раз повстречался графу пилигрим
С клюкой в руке, с сумою на груди.
¹⁴⁵⁵На редкость у него могучий вид,
Хоть кудри белы, как весной цветы.
«Отколь ты,  брат?» – Гильом его  спросил.
«Из Тур-де-Сен-Мартен». [302]302
  Тур-де-Сен-Мартен —монастырь в г. Туре, основанный одним из популярнейших во Франции святых – Мартином Турским (316–400).


[Закрыть] – «Тогда скажи,
Не слышал ли ты новостей каких?»
¹⁴⁶⁰«Да, слышал, но они не хороши:
Скончался Карл, венчанный в Сен-Дени;
Людовику престол завещан им;
Изменников же – пусть им бог отмстит! —
Ришар Руанский на мятеж подбил, [303]303
  Изменников… // Ришар Руанский на мятеж подбил… – Город Тур никогда не был ареной событий, хотя бы отдаленно напоминающих те, о которых говорится в данной части поэмы. Ни один из королей Франции никогда не был заключен в монастырь св. Мартина Турского, и ни Гильому, ни еще какому-либо герою не приходилось мчаться из Рима ему на помощь. Однако автору поэмы, достаточно начитанному, как мы видели, человеку, было небезызвестно, что последние Каролинги и первые Капетинги должны были постоянно сражаться с мятежными вассалами. Он знал, что слабое королевство нуждалось в защитниках. Именно этот общий исторический фон и послужил ему основой для создания эпизода, в котором описывается расправа Гильома с восставшими нормандскими баронами.


[Закрыть]
¹⁴⁶⁵И королем его был избран сын.
Но тут аббат – господь его спаси! —
Монастыря, где чтим святой Мартин,
Успел к себе ребенка увезти,
Не то б Людовик был уже убит.
¹⁴⁷⁰О боже! – странник присовокупил.—
Где лучшие из рыцарей страны,
Сыны лихие графа Эмери?
Сеньера отстояли бы они.
Клянусь творцу крестом его святым:
¹⁴⁷⁵Будь королю я в силах пособить,
С изменников я так бы спесь посбил,
Что изменять они бы зареклись».
В усмешке граф Гильом уста скривил,
Бертрана подозвал и говорит:
¹⁴⁸⁰«Слыхал ли ты, что молвил пилигрим?
Будь королю он в силах пособить,
С Людовиком бы так не обошлись».
Граф страннику дал десять золотых,
Обрадовался тот от всей души,
¹⁴⁸⁵И снова вскачь коня Гильом пустил.
Но много он везде имел родни,
И вскоре на пути пред ним возник
Отряд в сто сорок рыцарей лихих.
Во Францию тех воинов вели
¹⁴⁹⁰Смугляк Гальден и храбрый Савари,
Чьи брони звонки, резвы скакуны.
Людовику они на помощь шли,
А граф обоим дядей был родным,
И братья с ним, ликуя, обнялись —
¹⁴⁹⁵Не зря господь их свел на полпути.
Ничуть их встреча не должна страшить
Аббата, что Людовика укрыл:
Они ему друзья, а не враги.
В борьбе жестокой с родом Алори [304]304
  Алори– предки изменника Ришара.


[Закрыть]
¹⁵⁰⁰Дня через три он будет не один.
 

XXXVI

 
Мчит граф Гильом, воитель благородный,
С ним рыцарей двенадцать сотен ровно.
Приказ он своему отряду отдал:
Коней и вьючных лошадей пришпорить,
¹⁵⁰⁵Их не жалеть и не щадить в походе —
Тому, кто запалит тяжеловоза,
Скакун подарен будет чистокровный.
«Не дай нам бог приехать слишком поздно!
Воочию увидеть мне охота
¹⁵¹⁰Того, кого на трон французский прочат,
Но он, в чем мне порукой Петр-апостол,
Забудет скоро спесь свою и гордость:
Так на него надвину я корону,
Что с кровью мозг на землю брызнет носом».
¹⁵¹⁵Тут римляне сказали про Гильома:
«Он нравом крут. Беда с таким повздорить».
Не знаю, было ль что еще в дороге,
Но вплоть до Тура граф не стал на отдых.
Четыре он засады там устроил
¹⁵²⁰И в них людей оставил десять сотен,
А двести человек повел с собою.
Сверкают ярко их двойные брони,
Завязки шлемов их зеленых прочны,
Наточены мечи стальные остро.
¹⁵²⁵Вслед рыцарям спешат оруженосцы,
Везут щиты надежные и копья,
Чтоб господам в бою прийти на помощь.
Отряд примчал к обители галопом.
Гильом позвал привратника и молвил:
¹⁵³⁰«Открой скорее – ждать нельзя нам долго.
Мы герцогу явились на подмогу —
Венец в монастыре у вас сегодня
С французами на сына он возложит».
Внял набожный привратник незнакомцу,
¹⁵³⁵Чуть разум не утратил от тревоги
И крикнул: «Пресвятая матерь божья!
Кто вступится за вас, король Людовик?
Раз эти люди вам враждебны тоже,
Проститесь с головою вы бесспорно.
¹⁵⁴⁰Увы! – вздохнул привратник богомольный.—
Где рыцари, отважные душою,
Бойцы из рода Эмери Нарбоннца?
Они б в обиду не дали сеньера».
Сказал он графу: «Нет сюда вам входа.
¹⁵⁴⁵Здесь и без вас изменников довольно,
А я число их не намерен множить.
Дивлюсь я, как земля еще вас носит.
Пускай под вами твердь господь расторгнет,
Чтоб все вы очутились в преисподней,
¹⁵⁵⁰И на престол воссел Людовик снова,
И от злодеев стал наш мир свободен!»
Гильом послушал, засмеялся громко,
Племяннику сказал:  «Ответ достойный!
Бертран, а ведь привратник не из робких —
¹⁵⁵⁵Не в каждом встретишь мужество такое.
Свести с ним дружбу было бы неплохо».
 

XXXVII

 
«Приятель, – громко крикнул смелый граф, —
Тобой мне храбро отповедь дана,
Но ты не знал, откуда родом я,
¹⁵⁶⁰Как звать меня и кто моя родня;
А коль скажу я правду про себя,
Ворота сразу ты откроешь сам».
Привратник произнес: «Творцу хвала! —
В окошечко взглянул на пришлеца.—
¹⁵⁶⁵Хотел бы знать я, не в обиду вам,
Как вас, достойный рыцарь, величать,
Откуда вы и кто у вас родня».
Граф молвил: «Не таюсь я никогда.
Узнай же, что Гильомом звать меня.
¹⁵⁷⁰Нарбонн-на-море  родина моя».
Привратник произнес: «Творцу хвала!
Я понял, граф, что нужно вам у нас:
Ваш род сеньеру верен был всегда.
Но здесь, в монастыре, злодей Ришар,
¹⁵⁷⁵А с ним семьсот бойцов пришло сюда,
И слишком малочислен ваш отряд,
Чтоб верх могли вы над врагами взять».
Гильом в ответ: «Довольно сил у нас.
На помощь мне из четырех засад
¹⁵⁸⁰Придет, коль нужно, тысячная рать,
А двести человек при мне сейчас.
На всех двойная звонкая броня
И шлем зеленый в дорогих камнях.
Оруженосцы позади стоят
¹⁵⁸⁵И при нужде помогут господам».
Привратник произнес: «Творцу хвала!
Но коль вы, граф, не прочь совету внять,
Засадам дайте тотчас же приказ
Сюда стянуться скрытно от врага.
¹⁵⁹⁰Изменники – в стенах монастыря.
Зачем же их искать в других местах?
Не стану правду я скрывать от вас:
Сегодня же, до истеченья дня,
Создатель в ваши руки их предаст,
¹⁵⁹⁵Но тот, кто их намерен покарать,
Свиреп быть должен, как лесной кабан».
Граф выслушал его, потупил взгляд,
Племянника позвал: «Слыхал, Бертран?
Совет достойный нам привратник дал».
 

XXXVIII

 
¹⁶⁰⁰Когда узнал привратник монастырский,
Что перед ним Гильом, отважный рыцарь,
Лицом к дворцу он вмиг поворотился,
И натянул перчатку на десницу, [305]305
  …натянул перчатку на десницу…– с тем, чтобы потом бросить ее Ришару в знак вызова.


[Закрыть]
И крикнул так, чтоб всюду было слышно:
¹⁶⁰⁵«Тебе, Ришар, я днесь бросаю вызов,
Служить перестаю тебе отныне.
Кто низкое предательство замыслил,
Того возмездье божие не минет».
Ворота пред Гильомом растворились —
¹⁶¹⁰Привратник распахнул их что есть силы,
И люди графа въехали в обитель,
А рыцарю сказал привратник тихо:
«Изменникам проклятым отплатите
а их преступный умысел сторицей».
¹⁶¹⁵Граф выслушал, с коня на землю спрыгнул,
Оруженосца ближнего окликнул
И у ворот сказал ему открытых:
«Мчи к нашим поскорей, и пусть услышат
Готье Туделец [306]306
  Готье Туделец– в остальной части текста он именуется Готье Тулузцем. Тудела – город на северо-востоке Испании, в Наварре.


[Закрыть]и Гарен из Рима,
¹⁶²⁰Что предо мной ворота растворились.
Коль наши мне хотят победы в битве,
Сюда без шума надо им явиться».
Приспел к своим оруженосец живо.
Те из засад повыехали быстро,
¹⁶²⁵В ворота монастырские вступили.
Изменники на них со стен воззрились,
Сочли за подкрепление прибывших,
Но скоро предстоит в своей ошибке
Предателям воочью убедиться.
 

XXXIX

 
¹⁶³⁰С привратником  Гильом заводит речь:
«Не можешь ли, приятель, дать совет,
Где на постой мне разместить людей».
«Сеньер, ей-богу, не скажу вам – где.
В подвалах, в погребах и во дворе
¹⁶³⁵Полным-полно оружья и коней,
А в кельях вражьи рыцари везде.
Но перевес на вашей стороне.
Обезоружьте ж недругов скорей,
А тем, кто не отдаст добром доспех,
¹⁶⁴⁰Пусть голову снесут немедля с плеч».
«Клянусь святым Денисом, – граф в ответ, —
Совета я бы сам не дал умней.
Ворота не к лицу тебе стеречь —
Советником моим ты будешь впредь.
¹⁶⁴⁵Слыхал, Бертран? – прибавил удалец.—
Не только мудр привратник, но и смел.
Такого сделать рыцарем не грех».
Бертран сказал: «Согласен я вполне»,—
Привратника с пристрастьем оглядел,
¹⁶⁵⁰Нашел, что тот во цвете сил и лет,
Велел его по-рыцарски одеть
В броню двойную и зеленый шлем,
Ему копье вручить и острый меч,
Найти коня, чтоб был горяч и резв,
¹⁶⁵⁵Оруженосца, вьючных лошадей
И жалованье положить как след.
Меж тем Гильом Готье позвал к себе.
Тулузец этот, сказывали мне,
Племянником ему был по сестре.
¹⁶⁶⁰«Стань у ворот, ведущих к Пуатье [307]307
  Пуатье– главный город графства и провинции Пуату, на западе Франции.


[Закрыть],
Сын дамы благороднейших кровей,
Возьми с собою двадцать человек,
И кто б уйти ни захотел отсель,
Будь даже из духовных лиц беглец,
¹⁶⁶⁵Рази любого, чтоб не встал вовек».
«Сеньер, исполню все», – сказал Готье.
 

XL

 
Гильом Короткий Нос, отважный воин,
Сойе, что родом из Плесси [308]308
  Плесси– город неподалеку от Тура.


[Закрыть], промолвил:
«У тех ворот, что на Париж выходят,
¹⁶⁷⁰Расположитесь, рыцарь благородный.
Возьмите двадцать человек с собою,
И пусть никто из смертных за ворота
Живым не выйдет до ночи сегодня».
Ответил тот: «Приказ исполню точно».
¹⁶⁷⁵Нет ни ворот, ни двери потаенной,
Куда б не выслал граф застав надежных,
А сам он въехал в монастырь господень.
У паперти на землю спрыгнул ловко,
Перекрестился, входит в церковь божью,
¹⁶⁸⁰К распятью приближается святому,
Колени преклоняет  умиленно
И, не вставая с мраморного пола,
Свести его с сеньером небо просит.
Был там один аббат, Готье рекомый.
¹⁶⁸⁵Смекнул он, что пред ним за богомолец,
Его плеча коснулся осторожно
И этим от молитв отвлек Гильома.
Встал граф, открыл лицо и так промолвил:
«Чего ты хочешь, брат? Но лгать мне бойся».
¹⁶⁹⁰Аббат ответил: «Все скажу неложно.
Коль вы пришли Людовику на помощь,
В обитель вход и выход всем закройте.
Здесь восемьдесят нынче лиц духовных.
Прелатов знатных между ними много.
¹⁶⁹⁵Корысть подвигла их на дело злое:
Людовика они лишат престола,
Коль вы с творцом на помощь не придете.
Их обезглавить вас молю я слезно
И грех ваш на себя приму охотно:
¹⁷⁰⁰Изменники другой не стоят доли».
Граф выслушал, расхохотался громко:
«Побольше бы нам клириков подобных!
Но где же мой сеньер, король Людовик?»
Готье ответил: «Коль творцу угодно,
¹⁷⁰⁵С Людовиком сюда вернусь я вскоре».
На монастырский двор он вышел тотчас,
Спустился в подземелие большое,
Где прятался сеньер его законный,
И за руку взял отрока проворно:
¹⁷¹⁰«Не бойтесь, королей французских отпрыск.
У вас гораздо больше доброхотов,
Чем вы предполагали нынче ночью.
В обитель прибыл граф Гильом с зарею.
Он рыцарей привел двенадцать сотен
¹⁷¹⁵И видеть вас без промедленья хочет.
Нет ни ворот, ни двери потаенной,
Куда б не выслал он застав надежных».
Людовик так возликовал душою,
Что в церковь побежал без остановки,
¹⁷²⁰И на ходу промолвил клирик добрый:
«Не бойтесь, королей французских отпрыск.
Граф верен вам. Ему падите в ноги,
Просите пособить вам неотложно».
«Я все исполню», – согласился отрок.
 

XLI

 
¹⁷²⁵Людовику аббат промолвил так:
«Не бойтесь, отпрыск Карла-храбреца,
И поспешите графу в ноги пасть».
Воскликнул отрок: «Все исполню я».
Склонился пред Гильомом он во прах,
¹⁷³⁰К его ногам прижал свои уста,
Сапог ему облобызал в слезах,
Но граф пришельца не узнал сперва —
Был плохо освещен господень храм.
Сказал отважный рыцарь: «Мальчик, встань.
¹⁷³⁵Нет у меня столь лютого врага,
Который, коль он пал к моим ногам,
Прощен бы не был мною сей же час».
Вмешался тут в их разговор аббат:
«Граф, видит бог, я вам не стану лгать.
¹⁷⁴⁰Пред вами тот, кому отцом был Карл
И кто умрет до истеченья дня
Без вас, сеньер, и помощи творца».
Людовика Гильом в объятьях сжал,
Его высоко поднял на руках:
¹⁷⁴⁵«Клянусь Христом, немного в том ума,
Кто научил вас пасть к моим ногам —
Вас и без просьб готов я защищать».
Граф рыцарей своих к себе призвал:
«По правде мне сказать прошу я вас,
¹⁷⁵⁰Пристало ли тому, кто принял сан
И наречен служителем Христа,
За мзду в измену низкую впадать».
«Нет!» – дружно закричала вся толпа.
«А что с ним делать, коль в нее он впал?»
¹⁷⁵⁵«Подлец повешен должен быть, как тать».
«Клянусь  святым  Денисом, – молвил  граф, —
Не дам умней совета я и сам,
И хоть грешно обитель осквернять,
Предатели заплатят мне сполна».
 

XLII

 
¹⁷⁶⁰Был беспримерно граф Гильом отважен.
Услышал он, что рыцари сказали,
С соратниками на амвон ворвался
И там застал Людовика предавших
Каноников, епископов, аббатов.
¹⁷⁶⁵Он посохи повырвал у мерзавцев,
К ногам сеньера побросал, как палки,
А после стиснул отрока в объятьях,
Расцеловал его четыре раза.
Был скор бесстрашный рыцарь на расправу:
¹⁷⁷⁰С соратниками на амвон ворвавшись
И там застав предателей-прелатов,
Он их, чтоб в грех не впасть, не обезглавил,
Зато дубиной выходил нещадно,
Из монастырских стен повыгнал взашей —
¹⁷⁷⁵Пусть восемьдесят бесов их мытарят.
Кто своему сеньеру изменяет,
Тот кару должен понести по праву.
 

XLIII

 
Нет рыцаря отважнее Гильома.
Он молвит: «Мой сеньер, король Людовик,
¹⁷⁸⁰Совет вам дать дозвольте к вашей пользе.
Гонец быть должен к Аселену послан —
Пусть передаст ему, чтоб он сегодня ж
На суд явился к своему сеньеру».
В ответ Людовик: «Быть по вашей воле».
¹⁷⁸⁵Тут граф Гильом позвал Алельма тотчас:
«Скачи скорей за Аселеном гордым,
Вели ему прибыть на суд к сеньеру,
Перед которым очень он виновен».
Алельм спросил: «Мне ехать в одиночку?»
¹⁷⁹⁰«Да, друг мой, и в руке держа лишь посох».
«Что, если враг про наши силы спросит?»
«Ответь, что сорок рыцарей со мною,
А коли он явиться не захочет,
Добавь погромче, что еще до ночи
¹⁷⁹⁵Его такое ждет, чего не стоит
Терпеть за все богатства Авалона [309]309
  …все богатства Авалона. – Авалон – известный еще из кельтских преданий мифический остров в Атлантическом океане, «страна блаженных», куда якобы удалился легендарный король Артур.


[Закрыть]».
Алельм заверил: «Точно все исполню.
Апостолом, блюдущим луг Неронов,
Клянусь, что передам приказ дословно».
¹⁸⁰⁰Уселся он на мула-арагонца,
Дал шпоры, поскакал без остановки,
По улицам домчался до подворья,
Где Аселен с людьми стоял постоем,
И крикнул так, чтоб все слыхали в доме:
¹⁸⁰⁵«Вам, Аселен, вельможа благородный,
Велит Гильом, со львиным сердцем воин,
Тот самый, что Рукой Железной прозван,
На суд явиться к вашему сеньеру,
Перед которым вы виновны очень».
¹⁸¹⁰Послушал Аселен, потупил очи
И вестника спросил: «Ответь неложно,
У дяди твоего бойцов-то сколько?»
«Клянусь господним именем, их сорок».
Воскликнул Аселен: «И слава богу!
¹⁸¹⁵Скажи Гильому, чтоб он сделал то же,
Что сделали другие добровольно,—
Признал за мною право на корону.
Нельзя, чтоб правил Францией ребенок —
Он ни за грош погубит край наш отчий.
¹⁸²⁰А дядя твой хоть рыцарь и достойный,
Да мало у него земли и войска.
Он от меня получит что угодно.
Я дам ему в удел любую область
И десять мулов с золотой казною.
¹⁸²⁵Богат он станет, заживет роскошно».
Алельм в ответ: «Гильома невозможно
Купить за все богатства Авалона.
От имени его вам без уверток
Я говорю решительно и строго:
¹⁸³⁰Коль не смиритесь, вас еще до ночи
Такое ждет, чего терпеть не стоит
За все богатства в этом мире дольнем».
Воскликнул Аселен: «И слава богу!
Раз не поладить с графом полюбовно,
¹⁸³⁵Мой вызов передать ему изволь-ка».
Алельм в ответ: «Я выслушал, и понял,
И объявляю вам при всех баронах,
Что принят вызов ваш. Готовьтесь к бою».
 

XLIV

 
Горд Аселена нрав, надменна стать.
¹⁸⁴⁰Он на Алельма глянул свысока,
Нашел, что тот красив, могуч и храбр,
Оруженосца сразу в нем признал
И так промолвил: «Дал ты маху, брат,
Что так честил при рыцарях меня.
¹⁸⁴⁵Грош дяде твоему теперь цена.
Раз полюбовно не поладить нам,
Его заставлю вызов я принять,
На части разрубить отдам приказ.
Семьсот бойцов пришло со мной сюда,
¹⁸⁵⁰При мне четыре графа-смельчака.
Врага предать мечу для них – пустяк.
Ты нынче был у дяди за гонца.
За это головы тебя лишат,
Изрубят на куски и бросят псам».
¹⁸⁵⁵Алельм в ответ: «Тех, кто труслив, пугай!» —
И, не простясь, уехал со двора.
Стал Аселен своих людей сбирать,
Алельм же сел на мула, шпоры дал
И поскакал по улицам в обрат.
¹⁸⁶⁰Граф первым заспешил его встречать,
Племянника спросил: «Ну, как дела?»
«Сеньер, нейдет на мировую враг,
Людовику вернуть не хочет власть.
Когда ему сказал я, сколько нас,
¹⁸⁶⁵Он с дерзким видом бросил вызов вам
И голову с вас обещался снять,
Меня же, дядя, вашего гонца,
На части разрубить и бросить псам,
Иль сжечь в огне, иль утопить в волнах».
¹⁸⁷⁰Граф выслушал и приказал бойцам
Обыскивать окрестные дома
И отбирать весь воинский припас,
А если кто добром его не сдаст,
С того немедля голову снимать;
¹⁸⁷⁵Пустившихся же в бегство горожан
Пусть вяжут по рукам и по ногам.
Изменники – низринь их, боже, в ад! —
Смекнули наконец, что им беда,
На лошадей вскочили впопыхах,
¹⁸⁸⁰Пустили их в галоп – и к воротам,
Но видят, что заставы там стоят.
Пришлось им столько побросать добра,
Что зареклись смутьяны бунтовать —
Забава эта слишком дорога.
¹⁸⁸⁵Гильом во весь опор погнал коня
К тому подворью, что Энжье держал,
Увидел Аселена у крыльца,
Но был могуч и росл изменник так,
Что не затеял поединка граф.
¹⁸⁹⁰Велел он, поразмыслив,  трубачам
Подать к сраженью общему сигнал.
Видать бы вам, как ринулись туда
Готье Тулузец и храбрец Бертран,
А вслед за ними остальной отряд!
¹⁸⁹⁵Видать бы вам, как схватка горяча,
Как копья на куски щиты дробят,
Как в клочья разлетается броня!
Когда резня не в шутку началась,
Изменники почувствовали страх,
¹⁹⁰⁰Сковавший им и мышцы и сердца.
Мечи швырнула наземь их толпа,
С мольбой сложила руки и сдалась.
Гильом вскричал: «Вяжите тех, кто взят!»
Дал шпоры Аселен – и удирать,
¹⁹⁰⁵А граф ему вослед несется вскачь
И говорит поносные слова:
«Поворотите, Аселен, назад,
Венец наденьте в церкви на себя,
Но так его надвину я на вас,
¹⁹¹⁰Что носом брызнет мозг до самых пят».
 

XLV

 
Гильом и статен, и умен, и крепок.
Кричит он что есть силы Аселену:
«Господь воздаст тебе за то, презренный,
Что своего сеньера ты бесчестишь!
¹⁹¹⁵Венец Ришар, отец твой, не наденет». [310]310
  Венец Ришар, отец твой, не наденет. – Авторская неувязка: ведь короноваться собирается не Ришар, а сам Аселен, к которому обращены слова Гильома.


[Закрыть]
Бертран с мечом предлинным скачет следом,
И говорит Гильом, воитель смелый:
«Племянник, я прошу у вас совета,
Какою смертью умертвить злодея».
¹⁹²⁰Бертран ему в ответ: «Тут нет сомнений.
Мы на него корону так наденем,
Чтоб мозг повытек изо рта на шею».
Вперед он мчится, длинный меч подъемлет,
И пал бы Аселен через мгновенье,
¹⁹²⁵Да в ход пустить Гильом оружье не дал.
«Племянник, – молвил он, – помилосердствуй.
Не приведи господь, чтобы изменник
Был рыцарским оружьем смерти предан.
Нет, пусть пред нею стыд такой претерпит,
¹⁹³⁰ Чтоб род его позор не смыл вовеки».
 

XLVI

 
Отважен славный рыцарь граф Гильом.
К спесивцу был он более жесток,
Чем леопард, который лют и зол:
Побрезговал пустить оружье в ход,
¹⁹³⁵Из тына вырвал заостренный кол, [311]311
  Из тына вырвал… кол… – Предатель Аселен заслуживает позорной смерти и потому гибнет не от меча, а от «мужицкого» оружия – жерди, выдернутой из частокола.


[Закрыть]
И с криком «Монжуа!» [312]312
  Монжуа– боевой клич французов; впервые засвидетельствован в 1119 г. в битве между французами и нормандцами. В ст. 2505–2510 «Песни о Роланде» приводится наивное этимологическое истолкование этого слова («Монжуа» от «Жуайёз» – названия меча Карла Великого).


[Закрыть]его занес,
И Аселена стукнул так в висок,
Что брызнули до пят и кровь и мозг.
Воскликнул граф, когда злодей издох:
¹⁹⁴⁰«Святой Денис, спасибо, что помог!
Счет с этим за Людовика сведен».
Коня погнал он, не жалея шпор,
В храм монастырский возвратился вновь,
Людовика, сеньера своего,
¹⁹⁴⁵В объятьях сжал и поднял высоко:
«Мой юный государь, забудьте скорбь.
Я с отпрыском Ришара счеты свел.
На вас войной он больше не пойдет —
За это платят дорогой ценой».
¹⁹⁵⁰«Спасибо, – молвил   отрок. – Благ  господь!..
Но было бы спокойней мне еще,
Когда б сочлись вы и с его отцом».
Гильом вскричал: «Где ненавистник мой?» —
Узнал, что здесь же, в божьей церкви, тот,
¹⁹⁵⁵На поиски отправился бегом,
Взял восемьдесят рыцарей с собой,
Застал Ришара перед алтарем,
Но вспомнил, что не льют во храме кровь,
И негодяя за волосы сгреб.
¹⁹⁶⁰Отвел назад он голову его,
По шее двинул правым кулаком,
И чувств лишился бунтовщик седой.
Его прикончить было бы легко —
Он даже пальцем шевельнуть не мог.
¹⁹⁶⁵Увидел это граф и топ ногой:
«Встань, трус, да разразит тебя господь!»
Взял ножницы, остриг смутьяну лоб,
Раздел его,  оставил нагишом,
Сказал своим и тем, кто взят в полон:
¹⁹⁷⁰«Вот что постигнуть каждого должно,
Кто  своего  сеньера  предает».
Пощады испросить с большим трудом
Баронам для Ришара удалось.
Не мстить за сына обязался он,
¹⁹⁷⁵Дал обещанье мир блюсти по гроб
И с графом обнялся пред всей толпой.
Была цена такому миру грош:
Впоследствии в лесу стальным ножом
Лжец попытался графа заколоть,
¹⁹⁸⁰Да помешать успел злодейству бог.
Меж тем Гильом собрался вновь в поход,
Готье-аббату на прощанье рек:
«Я в Пуату веду своих бойцов,
Затем что там изменников гнездо,
¹⁹⁸⁵Но я, бог даст, их выкурю оттоль.
Сеньера охраняйте день и ночь,
Нигде не оставляйте одного,
Бойцов при нем всегда пусть будет сто.
Петром, что в Рим паломников влечет,
¹⁹⁹⁰Клянусь вам: если без меня сеньер
Претерпит хоть какой-нибудь урон,
Я разнесу ваш монастырь святой,
А вас на части изрублю мечом».
Аббат ответил: «Будет здесь король
¹⁹⁹⁵Надежнее храним, чем наш патрон». [313]313
  Будет здесь король // Надежнее храним, чем наш патрон. – То есть Людовика будут почитать в монастыре так же, как почитают св. Мартина Турского.


[Закрыть]
Разумен славный рыцарь граф Гильом.
По всей стране он разослал гонцов,
Всех рыцарей велел сзывать на сбор.
Не минул день двенадцатый, еще,
²⁰⁰⁰Как тридцать с лишним тысяч их пришло,
И рать Гильом на Пуатье повел,
И с этих пор три года день за днем,
Что в праздники, что в будни – все равно,
Зеленый шлем, подвязывал с зарей,
²⁰⁰⁵Меч надевал и вскакивал в седло.
На самое большое торжество,
На рождество господне – граф и то
Свой добрый не отстегивал клинок.
Сил не щадил он, не жалел трудов,
²⁰¹⁰Чтоб за сеньером сохранить престол.
 

XLVII

 
Три года в Пуату сражался граф,
Пока не усмирил мятежный край;
Ни праздника, ни отдыха не знал.
В дни пасхи, всех святых и рождества,
²⁰¹⁵Которые повсюду люди чтят,—
И то он не развязывал шишак,
Меч не снимал и не сходил с копя.
Юн рыцарь был, но не жалел труда,
Чтоб своего сеньера отстоять.
 

XLVIII

 
²⁰²⁰Гильом и статен, и умен, и мощен.
Повел он рать к Бордо, что на Жиронде,
У Амармонда королевство отнял, [314]314
  У Амармонда королевство отнял… – Завоевание Бордо, которым правит мифический король Амармонд, является таким же вымыслом, как и упоминавшееся выше (ст. 1983–2012) усмирение Пуату.


[Закрыть]
И тот признал Людовика сеньером,
Им был, как ленник, утвержден на троне.
 

XLIX

 
²⁰²⁵Был граф Гильом отважен беспримерно.
Когда под Пьерелатом он в сраженье
Взял верх над Дагобером Карфагенским, [315]315
  …под Пьерелатом он в сраженье // Взял верх над Дагобером Карфагенским…– Поэт продолжает описание вымышленных подвигов Гильома. Пьерелат. – Возможно, имеется в виду город Перелада на склоне Восточных Пиренеев.


[Закрыть]
Тот присягнул Людовику на верность,
Им был на троне утвержден, как ленник.
 

L

 
²⁰³⁰Гильом умен, и статен, и могуч.
На Аннадор он свой направил путь,
Достиг ворот Сен-Жиля поутру, [316]316
  Достиг ворот Сен-Жиля поутру… – Сен-Жиль – городок в устье Роны, основанный, по преданию, в VII в. святым Жилем (латинская форма его имени – Aegidius, Эгидий). Центр паломничества и, в эпоху крестовых походов, значительный порт, откуда крестоносцы отплывали в Палестину.


[Закрыть]
Взял город, с ходу бросившись на штурм,
Но в угожденье господу Христу
²⁰³⁵Не причинил вреда монастырю.
Жюльен, который правил в том краю, [317]317
  Жюльен, который правил в том краю… – Еще один вымышленный персонаж.


[Закрыть]
Заложников покорно дал ему
И этим от разгрома спас страну.
Велел Гильом собрать всю рать свою
²⁰⁴⁰И так сказал, на радость большинству:
«Седлать коней, бароны, вас прошу.
Все по домам: поход пришел к концу,
И каждому пора обнять жену».
 

LI

 
Гильом Короткий Нос, лихой воитель,
²⁰⁴⁵В дорогу к милой Франции пустился,
Но в крепостях и замках пуатвинских
Оставить гарнизоны не преминул,
А рыцарей в них было двести с лишним.
Вдоль берегов Бретани ехал рыцарь
²⁰⁵⁰И наконец Мон-Сен-Мишель [318]318
  Мон-Сен-Мишель– монастырь на одноименном скалистом островке у берегов Нормандии, где, по преданию, в 706 г. верующим явился архангел Михаил. Вплоть до настоящего времени остается местом паломничества ревностных католиков.


[Закрыть]завидел.
Два дня он там провел, на третий выбыл
И в земли Котантена [319]319
  Котантен– полуостров на северо-западе Франции, ограниченный бухтой Сены, заливом Сен-Мало и проливом Ла-Манш.


[Закрыть]углубился.
Счет дням его пути мы позабыли.
Граф до Руана мчал без передышки,
²⁰⁵⁵Лишь в городе привалом стал впервые.
В одном он оказался легкомыслен:
Принять в соображенье поленился,
Что герцогства Нормандского властитель —
Ришар, чей сын убит Гильомом в битве.
²⁰⁶⁰Граф мнил, что враг простил ему обиду,
Раз мир они объятием скрепили,
Но грош цена была такому миру —
Ришар лишить задумал гостя жизни.
«Могу ль я не гневиться, – он воскликнул,—
²⁰⁶⁵Коль ездит по моей земле убийца,
Отнявший у меня такого сына,
Который всех правителей затмил бы?
Клянусь святым Петром, патроном Рима,
Что не уйдет живым мой ненавистник».
²⁰⁷⁰«Сеньер, – сказала свита, – гнев уймите.
С приезжим ссоры в городе не ищут —
Блюдут там люди долг гостеприимства,
И вам коварство ваше не простится».
Ришар в ответ промолвил: «Тем обидней!
²⁰⁷⁵Тогда уверю графа я для виду,
Что тоже еду в край французский милый,
В путь с ним конь о конь сам-шестнадцать двинусь,
Чтоб спутники его отстали – выжду,
А после вынем мы ножи стальные,
²⁰⁸⁰И жизни мой заклятый враг лишится».
Пятнадцать смелых рыцарей он выбрал,
Но лучше б дома им остаться было —
Тогда б они навек не осрамились.
Ах, если б граф про это раньше вызнал!..
²⁰⁸⁵Из города он выехал с денницей [320]320
  Денница– здесь: утренняя звезда, Венера.


[Закрыть],
Чтоб чащ Лионских [321]321
  2085. Чащи лионские(«Bois de lion», букв.: «Львиный лес») до сих пор существуют неподалеку от г. Дезанделис, в Нормандии.


[Закрыть]к сумеркам достигнуть,
Стал днем на отдых в местности пустынной.
Едой крестьяне путников снабдили.
Когда же те едою подкрепились,
²⁰⁹⁰Все спать легли – дорога их сморила.
Граф жалостью к товарищам проникся,
Потребовал доспехи боевые.
Оруженосцы подали их мигом.
Броню надел он, шлем на лоб надвинул,
²⁰⁹⁵Меч с золоченой рукоятью принял,
Вскочил на Алиона без усилья —
Вдел ногу в стремя левое и прыгнул,
Четырехпольный щит на шею-вскинул
И, взяв копье, значок расправил длинный,
²¹⁰⁰Где засверкали точки золотые.
Гильом к реке, что в тех местах струилась,
Направился с двумя людьми своими
И повстречался там с Ришаром Рыжим,
Весь день за графом издали следившим.
²¹⁰⁵Пятнадцать человек с ним было свиты.
Узрел его Гильом и удивился.
 

LII

 
Гильом остановился на холме
И увидал Ришара вдалеке,
А с ним десятка полтора людей.
²¹¹⁰Заметил это граф и побледнел,
Позвал своих товарищей к себе,
Вполголоса повел такую речь:
«Бароны, как нам поступить теперь?
С Ришаром Рыжим встретились мы здесь,
²¹¹⁵А герцог этот – враг заклятый мне:
Был сын его убит рукой моей.
Однако между нами мир затем
Был в Турском заключен монастыре».
Бароны молвят: «Тут гадать не след.
²¹²⁰Езжайте-ка на мост, нормандцу встречь,
И если он отринет ваш привет,
За щит беритесь, где начертан лев,
А мы уж не покинем вас в беде
За все богатства, что на свете есть».
²¹²⁵«Благодарю!» – воскликнул граф в ответ.
 

LIII

 
Примчался первым граф Гильом на мост
И к герцогу такую речь повел:
«Скажите, – да продлит вам жизнь господь! —
Зачем вы нынче встретились со мной?
²¹³⁰Мы в Туре спор уладили добром,
Был в церкви мир меж нами заключен,
И обнялись мы перед всей толпой».
Ришар ответил: «Ты речист, Гильом,
Да отнят у меня был сын тобой,
²¹³⁵А он затмить всех венценосцев мог.
Клянусь святым Петром, что Рим блюдет,
Живым ты восвояси не уйдешь.
Ни люди не спасут тебя, ни бог.
Тебе снесу я голову долой,
²¹⁴⁰На части изрублю тебя мечом».
«Трус, – молвил граф, – срази тебя господь!
Не человек, а бешеный ты пес».
Коня он колет шпорой золотой,
Ришара в щит четырехпольный бьет.
²¹⁴⁵Копье проходит через сталь насквозь,
Распарывает на нормандце бронь,
Его глубоко ранит в левый бок,
И в две струи оттуда хлещет кровь.
Слетел с коня клятвопреступник злой,
²¹⁵⁰Задрались кверху шпоры у него,
А шлем воткнулся в землю острием
И расскочились две завязки врозь.
Граф над Ришаром меч уже занес,
И недруг бы простился с головой,
²¹⁵⁵Не подоспей – да разразит их бог! —
Пятнадцать человек его бойцов.
Видать бы вам, как взят Гильом в кольцо,
Как рубит он стальным мечом врагов,
Вы сжалились тогда б над смельчаком!
²¹⁶⁰Но не остался рыцарь одинок:
Два спутника его вступили в бой,
И с помощью господней удалось
Десятерых им уложить втроем,
А пятеро бежали в страхе прочь.
²¹⁶⁵За ними мчится граф во весь опор,
Поносные слова кричит вдогон.
 

LIV

 
На холм взлетают пятеро нормандцев.
Во весь опор Гильом за ними скачет,
Вдогон слова поносные бросает:
²¹⁷⁰«Ответьте мне, бароны, бога ради,
Как вы еще не померли со сраму.
Когда сеньер законный в плен захвачен,
Не удирают честные вассалы».
Но беглецы взывают: «Граф, пощады!
²¹⁷⁵Не рыцарем простым вам быть пристало,
А королем большого государства.
Ну, что для вас за честь в расправе с нами?
У нас кишки на седла выпадают,
Вот-вот со скакунов мы рухнем наземь».
²¹⁸⁰Гильом послушал, повернул обратно.
 

LV

 
Граф тех, кто у него пощады просит,
За все богатства Монпелье не тронет.
К товарищам вернулся он галопом.
Втроем они оружье сняли с мертвых,
²¹⁸⁵А герцог ими связан был надежно
И, словно вьюк на грузовую лошадь,
На спину взвален скакуну лихому.
Вернулись в лагерь с пленником все трое,
Соратников своих прервали отдых.
²¹⁹⁰Бертран, отважный воин, дяде молвил:
«Я вижу, ваш клинок окрашен кровью,
А добрый щит изломан и расколот.
Опять у вас случилась с кем-то ссора?»
Гильом ответил: «Славь, племянник, бога!
²¹⁹⁵Из лагеря я выехал дозором,
Затем что утомились вы в дороге
И отдохнуть вам надо было вдосталь.
Я взял с собой двух рыцарей всего лишь,
Но герцога Ришара встретил вскоре.
²²⁰⁰Весь день за мной следил он вероломно
И вел пятнадцать рыцарей с собою:
За сына, что моей рукой прикончен,
Убить меня пришла ему охота.
Но нам всеправый бог пришел на помощь:
²²⁰⁵Десятерых мы уложили тотчас,
А пятеро бежали с поля боя.
Взгляни: вот их оружие и кони,
Вот сам Ришар – у нас в плену он тоже».
«Хвала творцу!» – Бертран воскликнул громко.
 

LVI

 
²²¹⁰«Сдается мне, – сказал смельчак Бертран, —
Что утомила, дядя, вас война».
«Заботлив ты, племянник, – молвил граф, —
Но мне ни сил, ни юности не жаль,
Лишь бы король вступил в свои права».
²²¹⁵Гильом в дорогу двинулся опять,
Ни разу по пути не отдыхал,
Пока не прибыл в город Орлеан —
Король Людовик находился там.
Ришара граф привез с собой туда,
²²²⁰И бросили в тюрьму бунтовщика,
Которого потом, как я слыхал,
Свели в могилу раны и печаль.
Решил Гильом, что отдохнуть пора —
Охотиться или ходить гулять,
²²²⁵Но передышка не долга была.
Явились вдруг из Рима два гонца.
Их кони в мыле и бредут едва —
Немало лье пришлось им отмахать.
Гонцы порасспросили горожан,
²²³⁰Узнали, что Гильом у короля,
Повергнуться пришли к его ногам:
«Граф, бога ради, выслушайте нас.
Хоть, кажется, забыта вами та,
С кем вы вступить намеревались в брак.
²²³⁵Господь Гефье Сполетского прибрал,
И к ней вельможи сватались не раз,
Однако вам досель она верна.
Но нас тревожит не ее судьба.
Окончил дни свои король Галафр,
²²⁴⁰Что от купели вами восприят;
Прервалась жизнь наместника Христа.
Меж тем собрал Гугон Немецкий рать
И приступом твердыни Рима взял. [322]322
  …собрал Гугон Немецкий рать // И приступом твердыни Рима взял. – По мнению ряда исследователей, реальным прототипом Гугона мог быть князь Сполето Гвидо III, один из правнуков Карла Великого. В 888 г. он оспаривал корону германской империи у Эда, графа Парижского; в том же году овладел Римом; в 889 г., после смерти Эда, был провозглашен королем, а в 891 – германским императором. Таким образом, и в этом случае реальный Гильом, умерший в начале IX в., не мог принять участия в войне с узурпатором.


[Закрыть]
В унынье погрузился весь наш край.
²²⁴⁵Поторопитесь нам помочь, смельчак».
Послушал их Гильом, потупил взгляд,
Людовик же со страху зарыдал.
От гнева граф чуть не сошел с ума:
«Какой вы трус, король! Как дух ваш слаб!
²²⁵⁰Не обещал ли я за вас стоять,
Хотя б весь мир крещеный враг был вам
И всем хотелось вас лишить венца?
Ни молодости мне, ни сил не жаль,
Лишь бы могли вы восторжествовать.
²²⁵⁵Сзывайте ваших рыцарей сюда,
Не исключая тех, кто без гроша,
Пусть даже кони их убоже кляч,
А на доспехах и оружье ржа.
Любому, у кого сеньер – бедняк,
²²⁶⁰Я все, что нужно, предоставлю сам —
Немало золота и серебра,
Коней испанских, мулов хоть куда.
Из Рима столько я привез добра,
В Испании добычи столько взял,
²²⁶⁵Что мне богатство некуда девать.
Коль оделю им всех примкнувших к нам,
То и тогда не обеднею я».
Король ответил: «Пусть вам бог воздаст!» —
И вестников с указом сей же час
²²⁷⁰Послал по весям и по городам.
Неделя третья только началась,
А уж сошлось под королевский стяг
Лихих вассалов тысяч пятьдесят,
В расчет и слуг и рыцарей беря,
²²⁷⁵И каждому был конь горячий дан,
Чтобы никто в походе не отстал.
Дней их пути нам не пересчитать.
Попритомил их сильно Сен-Бернар.
До Рима шли без отдыха войска,
²²⁸⁰Но в город им не удалось попасть —
Закрыл ворота перед ними враг.
Разбить велел король Людовик стан,
Разжечь костры и собирать дрова —
Пускай готовят ужин повара.
²²⁸⁵А граф с собою взял большой отряд,
С ним добывать поехал провиант
И всю окрестность разорил дотла —
Нужна французам сытная еда.
 

LVII

 
Гильом окрест с большим отрядом рыщет.
²²⁹⁰Меж тем созвал Гугон Немецкий свиту,
И так сказал один вельможа римский:
«Мой государь, совета не отриньте.
Пусть тысяча бойцов вооружится,
И вы им сделать вылазку велите,
²²⁹⁵Покуда разбивает стан противник.
Пойду я с ними, коль необходимо».
«Совет   разумен», – рыцари решили.
Без промедленья каждый снарядился:
В броню облекся, шлем на лоб надвинул,
²³⁰⁰Меч прицепил, в седло проворно прыгнул,
На шею щит четырехпольный вскинул,
Копье рукою правой крепко стиснул.
На вылазку они пошли, но тихо,
А тут туман, к несчастью, так сгустился,
²³⁰⁵Что стало ничего вокруг не видно,
И лишь тогда французы спохватились,
Когда к ним в лагерь римляне проникли,
Коней угнали, конюхов убили,
В огонь на кухне вывернули пищу,
²³¹⁰Лишив при этом сенешаля жизни.
Людовик пешим наутек пустился.
Бежит он меж шатров, спасенья ищет,
Кричит: «Бертран, Гильом, куда ж вы скрылись?
На помощь, бога ради, мне придите.
²³¹⁵Без вас, бароны, нынче я погибну».
Меж тем Гильом окрест с отрядом рыскал.
Внезапно граф Бертран его окликнул:
«Не время ли нам, дядя, возвратиться?
Я шум изрядный в нашем стане слышу.
²³²⁰На выручку своим прийти должны мы».
Граф молвил: «Нет, направимся мы к Риму.
Пусть все подвяжут шлемы перед битвой.
Коль мы занять ворота исхитримся
Да наша рать из стана в поле выйдет,
²³²⁵Потяжелей несчастье Рим постигнет,
Чем в день, когда Гефье сошел в могилу».
Поворотил на Рим отважный рыцарь,
А тут, по счастью, так туман сгустился,
Что римляне не раньше спохватились,
²³³⁰Чем ворвался Гильом в ворота с криком:
«Французы, Монжуа! Смелей рубите!»
Видать бы вам, как закипела сшибка,
Как много было там щитов пробито,
Как много крепких броней расскочилось,
²³³⁵Как друг на друга мертвецы валились!
Рать короля из стана в поле вышла,
Ударила на вылазчиков с тыла.
Потери их уже неисчислимы:
Один убиты, ранены другие,
²³⁴⁰А третьи в плен к французам угодили.
Пустился наутек их предводитель,
А граф Гильом за ним вдогонку мчится,
Кричит врагу: «Вернись! Коль бой не примешь,
Умрешь, как трус, бесславно и постыдно».
²³⁴⁵Копье француза в беглеца вонзилось,
И тот коню на шею пал бессильно,
И головы наверняка б лишился,
Когда бы не взмолился еле слышно:
«Барон, коль вы – Гильом, явите милость:
²³⁵⁰Меня не убивайте – в плен возьмите.
Бочонок денег дам я вам как выкуп».
К противнику подъехал граф поближе,
Его обезоружил торопливо,
К Людовику доставил в лагерь мигом
²³⁵⁵И к своему отряду возвратился.
Меж тем Гугон Немецкий кликнул свиту
И молвил так: «Словам моим внемлите.
Всех вылазчиков наших изрубили.
Коль не пошлю Людовику я вызов
²³⁶⁰И сам не выйду с ним на поединок,
Победы нам вовеки не добиться».
 

LVIII

 
Гонца Гугон Немецкий призывает.
Тот подъезжает на коне арабском
В плаще, что куньим мехом изукрашен.
²³⁶⁵Жезл, как копье, вздымает он руками.
Гонца Гугон Немецкий так наставил:
«Не мешкая скачи вон к тем палаткам.
Там станом стал Людовик, отпрыск Карла.
Скажи, чтоб нам он не чинил препятствий,
²³⁷⁰Не притязал на Рим, наследье наше.
А если мне ответит он отказом,
Пусть спор со мной оружием уладит —
Сам или за себя бойца представив.
Коль потерплю я пораженье в схватке,
²³⁷⁵Займет он Рим со всем окрестным краем
Как вотчину свою и достоянье;
А коль мечом победу я стяжаю,
Гроша с меня он не получит даже —
Пускай сидит в Париже или Шартре, [323]323
  Пускай сидит в Париже или Шартре… —Шартр, наряду с Парижем и Ланом, был одним из городов королевского домена и одной из резиденций французского короля.


[Закрыть]
²³⁸⁰А Рим моим наследием признает».
Гонец ответил: «Государь, вы правы».
Ворота распахнулись, он помчался,
Влетел галопом во французский лагерь,
Там спешился у королевской ставки,
²³⁸⁵Вошел в шатер просторный и богатый,
Где пребывал Людовик, отпрыск Карла.
Гонец ему сказал при всех вассалах:
«Не с миром к вам я прибыл, император.
Вам здравья пожелать – и то нельзя мне.
²³⁹⁰Меня Гугон Немецкий к вам отправил,
Велел предупредить вас без утайки,
Чтоб больше вы на Рим не притязали.
А если вы ответите отказом,
С Гугоном спор оружием уладьте —
²³⁹⁵Иль сами, иль взамен бойца представив.
Коль вам противник верх уступит в схватке,
Займите Рим со всем окрестным краем
Как вотчину свою и достоянье;
А коль мечом победу он стяжает,
²⁴⁰⁰Гроша с него вы не возьмете даже —
Сидите впредь в Париже или Шартре,
А Рим его наследием признайте».
Король послушал, взор потупил мрачно,
Потом в глаза своим вассалам глянул:
²⁴⁰⁵«Бароны, я скажу, а вы внимайте.
Гугон Немецкий вызов мне бросает,
Решить оружьем хочет нашу тяжбу,
А я пока что слаб и юн годами,
Не выстоять мне в схватке столь опасной.
²⁴¹⁰Кто из французов мне заменой станет?»
Послушали бароны,  промолчали.
Король чуть с горя не утратил разум,
В свой горностай уткнулся и заплакал. [324]324
  В свой горностай уткнулся и заплакал. – Королевские мантии шились из белых горностаевых шкурок.


[Закрыть]
Но в лагерь возвратился тут, по счастью,
²⁴¹⁵Гильом Железная Рука с отрядом.
Не сняв доспехов, он в шатер ворвался,
Увидел плачущего государя,
От ярости чуть не утратил разум
И громко закричал при всех вассалах:
²⁴²⁰«Король мой бедный, будь вам бог оградой!
Кто вас довел до слез? Кто обижает?»
Король в ответ, не мешкая нимало:
«Свидетель бог, признаюсь без утайки.
Гугон Немецкий вызов мне бросает,
²⁴²⁵Решить оружьем хочет нашу тяжбу.
Французы быть заменой мне боятся,
А я пока что слаб и юн годами,
Не выдержать мне столь опасной схватки».
Воскликнул граф: «Будь вам господь оградой!
²⁴³⁰За вас, король, сражался я раз двадцать.
Неужто в двадцать первый испугаюсь?
Ну, нет! Сегодня дам я бой изрядный,
А вот французов ваших в грош не ставлю». [325]325
  А вот французов ваших в грош не ставлю. – Гильом, сын графа Нарбоннского, может не считать себя французом в узком смысле этого слова (то есть жителем области Иль-де-Франс).


[Закрыть]
Затем Гильом гонца окинул взглядом.
 

LIХ

 
²⁴³⁵«Приятель, – граф Гильом промолвил гордо,—
Скажи тому, кем ты в наш лагерь послан,
Что здесь нашелся рыцарь благородный,
Который рад заменой стать сеньеру.
Заложников прошу я у Гугона,
²⁴⁴⁰А он моих получит ровно столько ж.
В их жизни победитель будет волен».
Тут палатин [326]326
  Палатин– титул феодала, имеющего придворную должность.


[Закрыть]Бертран вскочил проворно;
«Обходитесь вы с нами, дядя, плохо.
Всё только вам – и битвы и походы.
²⁴⁴⁵ Нам показать себя не удается.
Оставьте же хоть этот бой за мною.
Я вместо вас вступлю в единоборство».
Граф рассердился: «Эти речи вздорны.
Уж коль не в силах драться сам Людовик,
²⁴⁵⁰ Перчатку, что ему противник бросил,
Никто, опричь меня, поднять не может.
Знай, право послужить сеньеру снова
Всей славы Абилана [327]327
  Абилан– неизвестен.


[Закрыть]мне дороже.
Скачи, гонец, и пусть без проволочки
²⁴⁵⁵ Гугон Немецкий выезжает в поле,
Хоть все равно Гильом его обгонит».
Гонец вскочил в седло, коня пришпорил,
До Рима доскакал без остановки.
Гугон Немецкий встречь ему выходит.
²⁴⁶⁰ «Что, друг мой, от французов мне привез ты?»
«От вас я правду, видит бог, не скрою.
Нашелся у французов рыцарь добрый,
Который принял вызов ваш охотно.
Заложников он требует – и много,
²⁴⁶⁵ Но в свой черед и вам представит столько ж.
В судьбе их будет победитель волен.
Звать рыцаря Гильом, как мне сдается.
Был там другой: племянник он Гильому,
А звать его Бертран – уж это точно.
²⁴⁷⁰Он вызов ваш принять готов был тоже».
«Друг мой, – гонцу Гугон Немецкий молвил,—
Гильома нынче я в бою прикончу.
Того же и Бертрану ждать недолго.
В сраженье он вовек не вступит больше.
²⁴⁷⁵Вели доспех мой лучший приготовить».
Гонец в ответ: «Немедленно исполню».
Гугона облекли оруженосцы
В броню из стали звонкой и надежной,
Которая светлей огня любого,
²⁴⁸⁰И подвязали плотно шлем зеленый
С карбункулом блестящим у наносья,
И слева прицепили меч на пояс,
И подвели к крыльцу коня лихого,
Меч запасной к луке привесив сбоку.
²⁴⁸⁵В седло Гугон Немецкий прыгнул ловко —
И не подумал в стремя сунуть ногу.
На шею им повешен щит тяжелый,
В руках копье, значок его развернут —
Пять золотых на ткани блещут точек.
²⁴⁹⁰Вот выехал он из ворот галопом,
И направленье взял на луг Неронов,
А этот луг и графом облюбован.
Гильом Бертрану и Гелену бросил:
«Я вижу, недруг скачет к месту боя.
²⁴⁹⁵Коль задержусь, лжецом меня сочтет он.
Пусть мне доспех мой лучший приготовят».
«Исполним все», – в ответ сказали оба.
За дело принялись оруженосцы,
Пришел и сам Людовик им на помощь.
²⁵⁰⁰Вот граф уже в броне и шлеме звонком,
И препоясал бедра Жуайёзом,
Мечом, что Карл ему когда-то отдал.
Тут подвели Гильому Алиона,
И с ловкостью в седло уселся воин.
²⁵⁰⁵На шею щит повешен им тяжелый,
В руке копье, значок его развернут —
Пять золотых на ткани блещут точек.
Промчался меж шатрами граф галопом,
Вплоть до холма без передышки несся.
 

LX

 
²⁵¹⁰На холм по склону граф Гильом взлетел.
Гугон Немецкий с ним заводит речь:
«Кто ты такой, скажи по правде мне,
И отчего настолько осмелел,
Что надо мною взять мечтаешь верх?»
²⁵¹⁵Ответил граф: «Мне лгать расчета нет:
Что я зовусь Гильом – известно всем.
Граф Эмери Нарбоннский – мой отец.
Признаюсь и в другом: затем я здесь,
Чтоб доказал тебе мой острый меч,
²⁵²⁰Что Рим есть достоянье и удел
Того, кто в Сен-Дени приял венец,
В чем усомнясь, пал от руки моей
Араб Корсольт на атом же холме,
Хотя бойца сильней не видел свет.
²⁵²⁵В бою он кончик носа мне отсек».
Гугон бы отдал весь Париж теперь,
Лишь бы убраться подобру отсель,
И с графом он повел такую речь:
«Коль ты – Гильом, прославленный везде,
²⁵³⁰А Эмери Нарбоннский – твой отец,
Не лучше ли нам будет дружбу свесть
И Римом сообща с тобой владеть?»
«Трус, – молвил граф, – срази тебя творец!
Не проповедь пришел читать я днесь.
²⁵³⁵Сеньеру я не изменю вовек,
Скорей на части дам себя рассечь».
Едва с ума не свел Гугона гнев.
«Клянусь святым Петром, – он заревел,—
Ты мнишь, что сбить с тебя боюсь я спесь!
²⁵⁴⁰Знай, вновь бросаю вызов я тебе».
«А я тебе!» – воскликнул граф в ответ.
На столько, что не долететь стреле,
Разъехались противники затем,
Стальным щитом прикрыли грудь себе —
²⁵⁴⁵Не на живот им биться, а на смерть.
Пришпоривают рыцари коней,
Несутся вскачь, копье наперевес,
Удар наносят в щит что силы есть.
Щиты расселись, громко зазвенев,
²⁵⁵⁰Но копья не смогли броню задеть —
Сломались древки, как простая жердь,
Обломки всё усеяли окрест.
Единоборцы стали вдвое злей,
Сошлись щитом к щиту, броня к броне,
²⁵⁵⁵То метят в грудь, то бьют по голове.
Трещит на каждом от ударов шлем,
Рекою кровь и пот стекают с тел —
Не разберешь, где конь, где человек.
Упали кони – слишком бой свиреп,
²⁵⁶⁰А рыцари вскочили поскорей —
Опять на локте щит, клинок в руке.
Да, трудно было б их друзьями счесть!
 

LXI

 
С земли вскочил Гильом, лихой воитель,
Воззвал смиренно к богу и пречистой:
²⁵⁶⁵«Мария пресвятая, помоги мне:
Впервые нынче из седла я выбит».
Гугон Немецкий графу гордо кинул:
«Гроша, Гильом, не стоишь ты отныне.
За мной все земли и твердыни Рима —
²⁵⁷⁰Владеть не будет ваш Людовик ими».
«Трус, – молвил граф, – срази тебя Спаситель!
Тем, кто сюда сбирает пилигримов,
Клянусь тебе, что день еще не минет,
А уж за жизнь твою не поручится
²⁵⁷⁵Никто одним безаном [328]328
  Безан(или безант) – золотая монета византийской чеканки. Вплоть до начала крестовых походов Византия была единственной страной, поставлявшей золотую монету на европейский рынок.


[Закрыть]в этом мире».
Стальной свой Жуайёз рукой он стиснул,
Проворно отразил им вражий выпад
И угодил Гугону в шлем так сильно,
Что все каменья из него повышиб.
²⁵⁸⁰Спас лишь кольчужный капюшон спесивца,
Не то бы тут же он лишился жизни.
Скользнул клинок до пояса и ниже,
Так, что на протяженье локтя с лишним
Отстала плоть и кости обнажились.
²⁵⁸⁵«Пустил тебе я кровь! – Гильом воскликнул.—
Как мой булат остер – теперь ты видишь».
В ответ Гугон Немецкий гордо кинул:
«Да поразит тебя, Гильом, всевышний!
Меня лишь поцарапал – не сломил ты,
²⁵⁹⁰А мяса у меня и так избыток.
Но тем, кого здесь пилигримы ищут,
Клянусь тебе, что день еще не минет,
Как я за рану заплачу сторицей».
Свой меч стальной Гугон рукою стиснул,
²⁵⁹⁵Проворно отразил им вражий выпад
И угодил Гильому в шлем так сильно,
Что все каменья из него повышиб.
Не будь в кольчужном капюшоне рыцарь,
Граф Эмери в тот день лишился б сына.
²⁶⁰⁰Но рассудил иначе вседержитель:
Гугону прыть его лишь повредила —
Меч от удара выпал из десницы.
Второй клинок Гугон из ножен вынул.
Увидел это граф, с насмешкой хмыкнул,
²⁶⁰⁵Стальной свой Жуайёз рукою стиснул,
Его на шлем врага обрушил с силой,
Но сталь в плечо Гугону угодила,
Грудь рассекла и в сердце углубилась.
Гугон качнулся, граф клинок свой вырвал,
²⁶¹⁰А так как дело было возле Тибра,
Скатился в реку труп и в волнах скрылся —
Его на дно доспехи потащили.
Так никогда он больше и не выплыл.
Граф крикнул: «Монжуа! Сражен противник.
²⁶¹⁵Бог и святой Денис за нас вступились.
Счет с этим за Людовика свели мы».
Вскочил на Алиона победитель.
Взял Клиневана в повод [329]329
  Взял Клиневана в повод… – Ранее автор не сообщал кличку коня, принадлежавшего Гугону. Конь побежденного в единоборстве соперника считался законной добычей победителя.


[Закрыть]– конь-то дивный —
И без задержки в лагерь возвратился.
²⁶²⁰Смельчак Бертран навстречу дяде вышел,
К нему Людовик присоединился.
Гелен с Готье немало слез пролили:
За родича им столь же страшно было
Лишь в день, когда Гильом с Корсольтом бился.
²⁶²⁵«Ах, дядя, неужели впрямь вы живы?»
«Жив, – граф ответил. – Спас меня зиждитель.
Бертран, не стану от тебя таиться:
Вот конь тебе, чтоб не был ты в обиде
На то, что я – не ты с врагом сразился».
²⁶³⁰Сказал Бертран: «Большое вам спасибо».
Меж тем объяли страх и ужас римлян.
Твердят они: «Мы глупо поступили.
Пал и в куски изрублен наш властитель.
Одно нам остается – покориться.
²⁶³⁵Пойдем упросим, чтоб нас пощадили».
«Идем скорей», – весь город согласился.
Кресты они выносят золотые,
Молитвенники,  ладонки,  кадила,
И мощи чудотворные, и миро.
²⁶⁴⁰Ворота городские растворились,
И в Рим вступил законный повелитель.
 

LXII

 
Вот въехал в Рим Гильом, отважный граф,
Во храм повел сеньера сей же час.
Сесть отроку на трон помог смельчак,
²⁶⁴⁵Его короной Франции венчал.
Людовику все присягнули там —
И те, кто верность соблюдал всегда,
И те, кто был готов в измену впасть.
 

LXIII

 
Вот въехал в Рим Гильом, отважный воин,
²⁶⁵⁰Сеньера своего венчал короной,
Империю его привел в покорность
И захотел домой вернуться снова.
Путь оказался долог и нелегок,
Но Франции родной достигло войско.
²⁶⁵⁵Направился в Париж король Людовик,
А граф в Монтрей-сюр-Мер [330]330
  Монтрей-сюр-Мер– город на крайнем севере Франции, на берегу пролива Па-де-Кале.


[Закрыть]неспешно отбыл
В надежде там вкусить желанный отдых —
Ходить гулять да ездить на охоту,
Но насладиться не успел покоем:
²⁶⁶⁰Вновь у французов начались раздоры.
Между собой ведут войну бароны,
Жгут города и разоряют села,
Людовика не слушаются вовсе.
Гонец об этом весть привез Гильому,
²⁶⁶⁵И тот чуть не сошел с ума от горя.
«Племянник,  слышишь? – он Бертрану молвил. —
Совет разумный дай мне, ради бога.
Боюсь, лишится наш король престола».
Бертран в ответ: «Какая вам забота?
²⁶⁷⁰И Францию пошлите, дядя, к черту,
И короля, который глуп настолько,
Что сохранить корону не способен».
Гильом ему: «Нет, то моя забота.
Мне молодость не жаль отдать сеньеру».
²⁶⁷⁵Своих вассалов и друзей он поднял,
Встал во главе их, двинулся в дорогу
И рать привел в Париж, богатый город,
Где находился юный венценосец.
Меж тем сильней пошло междоусобье.
²⁶⁸⁰Гильом Короткий Нос с прискорбьем понял,
Что с этою страной расстаться должен —
Там у него врагов смертельных много.
В Лан был им увезен державный отрок
И под охрану горожанам отдан,
²⁶⁸⁵А граф пошел на недругов походом,
Стал выжигать и грабить их феоды,
Их замки брать и сровнивать с землею,
Во прах сметать их стены и донжоны [331]331
  Донжон —главная, самая высокая башня феодального замка, служившая последним укрытием в случае нападения неприятеля.


[Закрыть].
Так со смутьянов за год сбил он гонор.
²⁶⁹⁰Что в Лан пришли пятнадцать графов гордых
И попросили короля с поклоном
Пожаловать их вновь уделом отчим.
Сестру Гильома взял Людовик в жены,
Им на престоле утвержден был прочно,
²⁶⁹⁵Но позабыл его заслуги вскоре. [332]332
  Но позабыл его заслуги вскоре. – Последний стих «Коронования Людовика» служит как бы прологом к следующей поэме данного цикла – «Нимской телеге».


[Закрыть]