Текст книги "Бурятские волшебные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

30 Вдруг сверху что-то упало и придавило его. Тысхэ Бисхэ чуть дух не испустил. Тогда птица Хан Гаруди отпустила его. Мать [тех птенцов], придавившая парня Тысхэ Бисхэ, отпустила его. С вершины горы наблюдала она. Чтобы [Тысхэ Бисхэ] не умер от яда [змеи], она придавила его. От яда чудовищного змея пожелтело все: и трава, и листья деревьев. Птица Хан Гаруди, мать птенцов, стала расспрашивать его:

– Кто ты такой? Что ты такое? Ты спас жизнь моим птенцам. Чем мне тебя отблагодарить?

– Ничего мне не нужно, – отвечает [Тысхэ Бисхэ]. – Я родом из Верхнего мира, если сможешь, помоги мне подняться туда. Больше мне ничего не нужно.

31 – Я тебя доставлю, – говорит Хан Гаруди, – только приготовь семьдесят бочек мяса, семьдесят бочек воды.

Как же может птица приготовить это? Вот и приготовил Тысхэ Бисхэ семьдесят бочек мяса, семьдесят бочек воды.

– Теперь ты все погрузи на меня, – сказала она. – Если налево поверну я голову – будешь давать бочку мяса, если направо – бочку воды.

32 Погрузил он все на птицу и сам сел на нее. Птица Хан Гаруди поднимается все выше и выше. Влево повернет она голову, [парень] бросает ей бочку мяса, вправо повернет голову, он дает бочку воды. Когда они были уже близко к Верхнему миру, птица повернула голову влево. Не осталось ни воды, ни мяса. Отрезал он кусочек мяса от своего бедра и бросил [ей].

Когда они прибыли в Верхний мир, [парень] прихрамывает.

– Почему ты хромаешь? – спрашивает [Хан Гаруди].

– Когда кончилось мясо, я отрезал кусочек от своего бедра и бросил тебе, потому и хромаю, – ответил он.

Птица срыгнула – и вылетел съеденный кусок мяса.

– Возьми и приложи его к бедру, – сказала [она].

33 Приложил он тот кусочек мяса к бедру – и сразу все зажило, от раны не осталось и царапины. Затем птица Хан Гаруди спустилась к себе вниз. Тысхэ Бисхэ пришел к своему квадратному черному дому. Три друга – и все трое живут с женами. Тысхэ Бисхэ расправился со всеми троими, а сам стал мужем этих трех жен и зажил счастлива.

10. СТАРИК ТАРЯША

Старик Таряша (Таряаша убгэн). Ср AT 875 А. Записал С.П. Балдаев в 1936 г. oт М. Елановой в колхозе «Красный Нельхай» Аларского р-на Иркутской обл. – РО БИОН инв № 1271. с 1-8. Публ. [5, с 201-213]. Перевод Ц.А. Дугар-Нимаева.

Вар: Старик Таряша (Таряаша убгэн) [3, с 371-378].

1 В давнее время, говорят, жил старик Таряша, семидесяти трех лет. Имел он жену Гугэр и сына Гун. Однажды утром, сидя за чаем, старик говорит своей жене Гугэр:

– Сны мои стали путаными, видно, жизнь подходит к концу. Когда я был молодым, не был еще женат на тебе, по просьбе отца расставил на том берегу моря силки на зайцев. Когда я умру, пошли сына Гуна проверить их

Спустя некоторое время старик Таряша умер. Его жена Гугэр с сыном Гуном собрали всех своих родных и близких и похоронили старика Таряшу [70]

[Закрыть].

2 Мать с сыном жили запасами, заготовленными стариком Таряшей.

Когда сын Гун Сэжэ подрос, мать смастерила из ветви кустарника лук, а из прутьев стрелы. Стал сын добывать зверей, тем и кормились.

Тем временем Гун Сэжэ возмужал. У него было румяное лицо, зубы с лопату – не мужчина, а сокровище, не мальчик, а муж. Не пропуская на север птиц, прилетевших с юга, а с севера прилетевших птиц, не пропуская на юг, сбивал их [метким] выстрелом. А мать все ругала сына.

3 Однажды за утренним чаем мать говорит сыну:

– Отец твой перед смертью сказал: «Давным-давно по просьбе отца своего на том берегу моря я расставил силки на зайцев. Должен был проверить их, но не успел до конца своей жизни. Передай [это] моему сыну, когда он станет настоящим мужчиной». Теперь, сын мой, стал ты мужчиной, руки твои могут завязывать тороки, а ноги можешь вдевать в стремена [71]

[Закрыть]. Что отец твой с молодости до конца своей жизни не выполнил, тебе придется [сделать] – съездить и проверить.

Так сказала [она].

– Так и быть, – сказал Гун Сэжэ. После этого позвал одного красивого юношу из своего улуса и стали собираться. "В дальний путь сын мой собрался, длинные реки впереди", – решила мать и каждому из них отдала по бурдюку самого крепкого архи. На каждого коня навьючила еды.

4 Те парни все едут, едут и едут, все скачут, скачут и скачут. Вдруг догоняют их два человека. Один из них на гладком белом коне, в седле из блестящего серебра, в дэгэле из черного шелка, подпоясанном шелковым черным кушаком, в блестящих кожаных сапогах, с черными глазами и в очках. А у другого – конь ярко-рыжий, седло с красной отделкой, дэгэл из белого шелка, кушак из светлого шелка, лицо светлое, чуть смугловатое. При знакомстве, когда стали спрашивать кого как зовут, тот парень сказал:

– Я сын богатого торговца Гэлдэра, зовут меня Гэнэн Эрхэ.

Другой говорит:

– Я тот, кто стал другом в пути, кто стал советчиком в дороге, сын богача Шудая по имени Шумар.

5 – Далеко отправились, Гэнэн Эрхэ, сын богатого торговца Гэлдэра? – спрашивает Гун Сэжэ.

– Еду к Далай Баян-хану, который живет по ту сторону моря, договориться о свадьбе с его дочерью Дангир Шара-красавицей, живущей за семьюдесятью занавесями. А вы куда едете? – спросил Гэнэн Эрхэ.

– На ту сторону моря. Отец в молодости там расставил силки на зайцев, хочу их проверить, – ответил Гун Сэжэ.

– Какие же вы глупые, недогадливые! Едут проверять давным-давно расставленные силки на зайцев. Неужто за столько лет они не сгнили и не превратились в прах? – сказал Гэнэн Эрхэ.

6 – Мой семидесятитрехлетний отец перед смертью дал такой наказ, едем его выполнять. Позади нас дальняя дорога и длинные реки, мы устали, проголодались, давайте нацедим по чашке крови наших коней и выпьем [72]

[Закрыть], – предложил Гун Сэжэ.

– Какую глупость ты говоришь! – сказал Гэнэн Эрхэ.

Тем временем они добрались до берега моря. Гун Сэжэ – сын старика Таряши – предложил:

– Давайте море перейдем, пустив по одной стреле вверх, по одной вниз.

7 – Какую ты чепуху несешь [73]

[Закрыть] – по одной стреле пустить вверх, по одной – вниз, – сказал Гэнэн Эрхэ, ударил коня кнутом и заскочил в море. Утопил все навьюченное, от удара морской волны он совсем было скрылся под водой, но его спас верный конь.

Сын старика Таряши Гун Сэжэ сказал:

– На земле нужен знающий местность, а на море – знающий воду.

Сказал он так, сам поехал вверх по берегу, а друга послал вниз по берегу, и, найдя брод, они спокойно переплыли море.

Поехали дальше и увидели многоэтажный белый дворец Далай Баян-хана. Сын старика Таряши Гун Сэжэ сказал:

8 – У этого хана левый глаз меньше, а правый – больше.

Тогда сын богатого торговца Гэлдэра разозлился на него:

– Еще не увидев человека, не зная, какой он из себя, не мели всякой чепухи только потому, что у тебя под носом болтливый рот!

Тем временем они подъехали к дворцу Далай Баян-хана. Далай Баян-хан пригласил сына богатого торговца Гэлдэра в высокий светлый дворец, а Гун Сэжэ вместе с двумя другими спутниками отправили на скотный двор.

Гэнэн Эрхэ сидел и блаженствовал: сидел он за белым серебряным столом и попивал чай, сидел за золотым столом и жажду свою утолял.

9 – Куда путь держите? – спрашивает Далай Баян-хан.

– Сам я еду дорогой жениха, а кушак мой предназначен для свата, – ответил Гэнэн Эрхэ.

– Крепость и мягкость железа узнают при ковке, а хорошее и дурное в чужом человеке узнают во время испытаний, – сказал [хан].

Про Гун Сэжу, сына старика Таряши, совсем забыли. Только красавица Дангир Шара, сидящая за семьюдесятью занавесями, умом поняла, разумом рассудила и решила накормить Гун Сэжу. Налила она в золотую чашу вкусного чаю, положила два сладких хлебца и семь кусочков сахару и сказала служанке Шэнэшхэн:

– Эту еду и питье отнеси на скотный двор, тем двум парням.

Подумав немного, добавила:

10 – Передавая эту еду, спроси: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца? На месте ли все семь небесных старцев [74]

[Закрыть] или только их часть? Ведь вы проехали длинные реки, земные дали, в пути-дороге наверняка приметили?

По дороге служанка Шэгэшхэн отпила чаю из золотой чаши, съела один хлебец и из семи – один кусочек сахару. Передала [остальное] тому парню и сказала:

– Я бегом бежала к вам с едой, немного пролила, что-то, может, и выронила.

11 Гун Сэжэ спросил:

– Кто отправил тебя с этой едой и питьем?

– Красавица Дангир Шара.

Подавая еду-питье, она добавила:

– Велела спросить: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца, на месте ли все семь небесных старцев или только их часть?

12 Гун Сэжэ ответил:

– Скажи, что [вода] великого черного моря упала до середины своих берегов, скажи, что [из двух светил] небесных – луны и солнца – заметна только одна половина луны, скажи, что из небесных семи старцев нет одного.

Служанка Шэгэшхэн прибежала запыхавшись к красавице Дангир Шара и сказала:

– Говорит, что из небесных семи старцев нет одного, велел передать, что [из двух светил] небесных – луны и солнца – луны только половина осталась, а вода великого черного моря упала до середины [своих берегов].

Красавица Дангир Шара крепко отхлестала ее, приговаривая: "Зачем ты съела отправленную мной еду?"

13 Далай Баян-хан лишь назавтра вспомнил [о других гостях] и отправил служанку Шэгэшхэн.

– Иди на скотный двор и позови парня в нагольном тулупе и в сыромятных унтах.

Бегом побежала служанка Шэгэшхэн к скотному двору и, не заходя, крикнула:

– Парень в нагольном тулупе, в сыромятных унтах, выходи! Хан-отец требует к себе.

Сын старика Таряши Гун Сэжэ вышел со скотного двора и направился к хану. Заходит он в многоэтажный светлый дворец, приветствует так, как подобает приветствовать хана, здоровается так, как подобает здороваться с ханшей. Далай Баян-хан сидел и перебирал сандаловые четки.

14 – Откуда будешь и куда направился? По какому делу идешь?

– Я сын старика Таряши с северной стороны моря, зовут меня Гун Сэжэ. Сам я ехал дорогой жениха, и кушак мой предназначен для свата, – ответил Гун Сэжэ.

– Знал я в молодости Таряшу с северной стороны моря. Мы вместе бывали на облавной охоте. Был он на охоте метким, а в питье архи – сдержанным. На охоте, в двадцать пять лет, мы, гордые и молодые, с радостью обменялись своими кушаками. Вот теперь напоминают мне об этом сейчас, когда голова моя поседела, а ноги плохо стали ходить, – злится хан, вздуваются у него желваки. Бросил он в сторону свою золотую чашу, из которой пил густой чай. Сидел он молча некоторое время и потом опять заговорил:

– Говорят, крепость стали узнают при ковке, силу чужого человека узнают при испытаниях.

15 После этого сказал своему первому батору Улану:

– На третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка. Вели принести и сварить сушеное мясо того бычка.

Под присмотром батора Улана сварили сушеное мясо трехгодовалого бычка. Когда мясо сварили, разложили его на десяти больших деревянных блюдах. Каждое блюдо еле-еле поднимали два человека. Поставили их [перед гостями]. Далай Баян-хан сказал:

16 – Ну, парни, на третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка, и мясо его сушилось двадцать пять лет. Разделите это мясо поровну для моих подданных, чтобы каждому досталось по кусочку с большой палец – ни больше, ни меньше.

Сын богатого торговца Гэлдэра Гэнэн Эрхэ вынимает свой нож из золотых ножен, висевших на черном шелковом кушаке. А сын старика Таряши Гун Сэжэ вытаскивает свой нож с деревянным черенком из голенища сыромятных унтов. Потом немного поспорили – кому из них начинать первым.

17 Далай Баян-хан ударил в северный барабан, собрал свой народ, ударил в южный барабан, созвал много людей. А два здоровых парня сидят и переглядываются между собой. Сын старика Таряши Гун Сэжэ первым начал разрезать мясо: как проведет [ножом] – так и отрежет [кусок мяса], как надавит – так отсечет.

Сын богатого торговца Гэлдэра – Гэнэн Эрхэ – сказал:

– Ой, какое мягкое мясо! – и принялся разрезать: так пилил – острие ножа заблестело, а даже следа никакого не видно [на мясе]. "Что за странное мясо!" – злится он, вздуваются его желваки.

18 Стал ругать сына старика Таряши – Гун Сэжу, сидящего напротив его за блюдом:

– Ты заколдовал мой нож, вот этим же ножом проткну тебя насквозь.

Тогда первый батор Далай Баян-хана – Улан – сказал:

– Ты разве не слышал слова хана-отца? Крепость и мягкость стали узнают при ковке, хорошее и дурное в чужом человеке узнают при испытаниях. А что ты хотел? Раз ты сам парень плохой, то и нож у тебя тупой. Коль родился таким плохим парнем, то и носи тупой нож, – сказал он, схватил его и вытолкнул во двор.

Сын богатого торговца Гэлдэра – Гэнэн Эрхэ – от стыда и такого позора перед людьми пошел на скотный двор хана, чтобы удавиться своим черным шелковым кушаком.

19 Сын старика Таряши – Гун Сэжэ – разрезал мясо, сушившееся двадцать пять лет, на кусочки с большой палец и раздал всем, кто был там, не пропустив ни одного, не обделив никого – ни малого, ни большого.

Тогда богатый Далай-хан сказал:

– Первое испытание показало, что ты родился настоящим мужчиной, можешь исполнить задуманное, поймать подстреленное. Что покажешь при втором испытании, удалец? – улыбается, посмеивается он.

А потом говорит:

– Завтра с зарей встанешь и пойдешь прямо на запад. В западной пестрой тайге [75]

[Закрыть] встретишь большого черного медведя [76]

[Закрыть]. Узнаешь, сколько ему лет, и приведешь его.

20 Сын старика Таряши – Гун Сэжэ – не спит всю ночь, лежит, тревожится и печалится, как узнать, сколько лет таежному медведю и вернуться живым. В это время открывается дверь. Сильно удивляется сын старика Таряши, кто же может так поздно прийти. Когда кто-то подошел к нему [в темноте], он спросил:

– Кто это вошел?

– Я, живущая за семьюдесятью занавесями, дочь богатого Далай Баян-хана – Дангир Шара. В мешке [77]

[Закрыть] принесла тебе еды на дорогу. Когда подойдешь к месту встречи с могучим медведем, поставь на оба плеча по круглому хлебу, тогда он скажет, сколько ему лет, – сказала дочь Далай Баян-хана – красавица Дангир Шара – и вышла.

21 Сильно удивляется Гун Сэжэ, разные мысли лезут ему в голову, ворочался-ворочался и уснул.

Наутро, с зарей он привел своего худого рыжего коня, накинул на него седло, украшенное драгоценными камнями, и отправился узнать, сколько лет могучему таежному медведю.

Подъехал к его берлоге, достал из кожаного мешка два круглых хлеба, поставил их на оба своих плеча. Потом стал у входа в берлогу и крикнул:

– Могучий медведь, скажи, сколько тебе лет от роду?

Вышел медведь, как увидел [Гун Сэжу], чуть с ума не сошел:

22 – Среди двуногих не видел трехголовых. Ай, бурхан, ай заяан! Девяносто семь лет живу, но такого не видел, – сказал и забежал в свою темную берлогу. А Гун Сэжэ, сын старика Таряши, развернулся, ударил своего коня и прискакал обратно.

Зашел он в высокий светлый дворец Далай Баян-хана и сказал:

– Таежный медведь говорит, что ему девяносто семь лет.

Тогда Далай Баян-хан говорит:

– И во втором испытании исполнил задуманное, поймал подстреленное, показал всему люду-народу, что ты настоящим мужчиной родился. Третье испытание будет такое: многоэтажный мой дворец находится на берегу моря. Построй железный мост, чтобы я мог перейти море

23 Еще больше запечалился, задумался сын старика Таряши – Гун Сэжэ, как же ему построить железный мост через море. Когда настал вечер, лежит, не может уснуть, сильно беспокоится, все думает, как [выполнить задание].

Снова дочь Далай Баян-хана – красавица Дангир Шара – входит. Гун Сэжэ говорит ей:

– Отец твой велит построить железный мост через море. Как мне быть?

Тогда Дангир Шара подала ему черный шелковый платок и говорит:

– Выйдешь с платком [из дому], взмахнешь им три раза и попросишь с поклоном: "Раздвинься, черное море, появись, крепкий железный мост". Тогда протянется крепкий железный мост.

24 Наутро Гун Сэжэ встал с зарей, вышел на берег черного моря, взмахнул три раза черным шелковым платком Черное море раздвинулось, и вырос крепкий железный мост.

Далай Баян-хан вышел из своего многоэтажного дворца и говорит:

– Хотя ты в нагольном тулупе и сыромятных унтах, но [вижу], родился ты настоящим мужчиной. Нет слов, ты достоин стать зятем, а кушак твой предназначен для сватов.

Потом ударили в северный золотой барабан – собрали свой народ, ударили в южный серебряный барабан – созвали много людей. Горы мяса выносили, архи бочками выкатывали – и начали пир-гуляние справлять в честь прибытия милого суженого красавицы Дангир Шара, живущей за семьюдесятью занавесями.

25 И запировал люд-народ. Горами мяса перекидывались, веселились-гуляли они, в озерах архи купаясь, веселились-гуляли они. Девять дней пировали, на десятый кое-как разошлись.

Далай Баян-хан отдал дочери половину своего табуна, скота, половину своего золота и серебра, из подданных отправил с нею всех, кто пожелал Дочь с зятем в пути пускали [свой скот] пастись в долинах, из рек поили, так прибыли они домой.

Когда жена старика Таряши, седая Гугэр, издали заметила, что кто-то приближается, вышла из юрты, покрытой корой, стала вглядываться. Она не узнавала своего сына Гун Сэжу.

26 Дочь Далай Баян-хана – красавица Дангир Шара – три раза взмахнула черным шелковым платком – вырос светлый высокий дворец, в небеса упирающийся. Муж с женой вошли в этот дворец. Красавица Дангир Шара установила серебряный стол и накрыла разными сладостями; установила золотой стол и накрыла крепкими напитками, накрыла свой стол вкусной едой. Собрали гостей с ближних мест и устроили большой пир. Жена старика Таряши, седая Гугэр, не могла нарадоваться: стояла, не замечая, что стоит, сидела, не замечая, что сидит.

11. [ГУРЭ АРАГША]

[Гурэ Арагша] [Гурэ Арагшаа]. Ср. AT 531. Записала Л.П. Борхонова в 1959 г. от П.П. Пинаева. – РО БИОН, инв. № 2868, п. 1, тетр. 1, с 52-73. Публ. под названием «Шааза хан» (Шааза хаан) (6, с 172-181]. Перевод B.Ш. Гунгарова.

1 Давным-давно жил один парень. Рос без отца и матери. Жил он в убогом шалаше. Была у него только одна рыжая собака.

Отец, умирая [78]

[Закрыть], наказал сыну, чтобы он слушался советов своей собаки. С некоторых пор собака стала лаять, повернувшись в юго-восточную сторону. Тогда парень отправился с собакой на юго-восток. Перевалили они через хребет и оказались в безлюдной местности, где стояла только одна избушка. Зашли, в избушке никого нет, зато на столе – разная еда, [на стене] лук и стрелы, и тут же одежда, как раз впору парню.

Поели, и собака опять побежала вперед. Парень пошел следом и увидел большой дом. Около коновязи стоял высокий красивый конь, а рядом – телега-повозка и седло позолоченное.

2 – Вот и привела я тебя на место твоего жилья, а теперь настала пора умереть мне, – говорит собака парню Гурэ Арагше.

– Не оставляй меня, не умирай. Кто же теперь мне дорогу [в жизни] будет указывать?

– Конь твой укажет. А суженая твоя – младшая дочь Шаза-хана, находится в южной стороне, – сказала собака и испустила дух.

Через некоторое время парень принял облик седовласого старика с длинной бородой и отправился за дочерью Шаза-хана.

Подъехал – и перед ним что-то красиво засветилось. Это было перо белой птицы [79]

[Закрыть]. По совету коня [парень] взял то перо.

3 Поехал дальше и нашел рог огненной косули. Взял его, отправился дальше и нашел светящийся камень. Так Гурэ Арагша стал обладателем трех драгоценностей.

Дворец Шаза-хана охраняло много баторов, туда никого не пропускали. Подошли к одной двери, постучались – никто не ответил. Постучались во вторую дверь – никто не открывает. Постучались в третью дверь – кое-как открыли. Открылась эта дверь, как и предсказывал конь.

– Я вам на ходу ничего не скажу. Только Шаза-хану скажу, – настойчиво говорил "старик" баторам. Когда о нем доложили хану, тот приказал пропустить его.

4 «Старик» вошел в ханскую крепость и, разговаривая с Шаза-ханом, сказал:

– Я – работник одного богатого человека, потерял его коней, вот и ищу. Не пристали ли они к вашему табуну?

– Спроси об этом у табунщиков.

– Тогда отправьте со мной письмо [к табунщикам]. Можно мне где-нибудь у вас отдохнуть?

Хан впустил его, отдал ему письмо с приказом спросить у табунщиков и поселил "старика" в маленькой избушке.

Как-то ночью "старик" стал рассматривать перо огненной белой птицы. Идущее от него сияние увидели дети хана. Любуются им две дочери хана и спрашивают:

5 – Что это у вас светится, старик? Покажите нам.

– Здесь находится моя прекрасная, судьбой предназначенная невеста. Хочешь стать моей женой? – спрашивает он у младшей дочери хана.

– Станет, станет, – отвечает старшая сестра. – Только покажи.

Этот свет заметил ночью и хан, а утром приказал "старику" явиться.

– Скажи мне, чем светил [ночью]? Отдай его мне!

"Старику" ничего не оставалось, как отдать перо огненной белой птицы.

6 На следующую ночь засветился у «старика» рог огненной косули. Хан опять позвал «старика» и стал угрожать:

– Если не отдашь мне его, брошу тебя в железную темницу!

Пришлось "старику" отдать рог огненной косули.

На третью ночь у "старика" засиял огненный камень. Удивленный хан сам пришел в жилище "старика". Видит: сидит там прекрасный молодой парень. Хан удивлен, поражен, ничего понять не может.

– Я – человек, умеющий превращаться, – говорит парень хану.

Гурэ Арагша пришел во дворец хана, хан с большим почетом принял его, хорошо угостил. Потом спрашивает:

– Парень, что светилось у тебя так красиво? Покажи мне!

7 Он передал хану камень и рассказал про свои дела.

– Я хочу остаться у вас Вашим зятем хочу стать, – сказал [он].

Хан оставил парня у себя отдохнуть. Гурэ Арагша привел своего захудалого серого лончака во двор хана. Один месяц отдыхает. Когда прошел месяц, хан говорит:

– Зять, принеси мне саму огненную птицу.

Гурэ Арагша отправился на поиски огненной птицы. Через два месяца [он заметил], как недалеко от воды взлетели две белые птицы.

8 – Есть способ поймать их. Ты привяжи силки к моему хвосту, – сказал ему конь.

Ночью прилетели те белые птицы. Одна из них попала в силки, привязанные к конскому хвосту. Парень взял ту огненную птицу и доставил хану. Очень обрадовался хан, дал парню отдохнуть месяц. Когда прошел месяц, хан призвал своего зятя и говорит: "Приведи мне саму огненную косулю".

Гурэ Арагша целый месяц искал огненную косулю, но не мог найти. Три месяца гонялся за ней, пока она не выбилась из сил, еле-еле поймал. Целых шесть месяцев проездил он. Привез огненную косулю, чуть живую, вылечил, выходил ее и отдал хану.

9 Хан дал Гурэ Арагше месяц отдохнуть. Когда прошел месяц, хан-отец опять приказывает: «Найди и принеси мне огненный камень».

К концу второго месяца в расщелине одной большой скалы заметил свет огненного камня. "Сними рубаху и заверни в нее [камень]", – советует конь. Он проник в ту расщелину, еле отыскал огненный камень, вытащил его и доставил хану.

Месяц отдыхает. К концу месяца Гурэ Арагша запечалился, думает, что на этот раз прикажет хан? Как только истек месяц, хан позвал зятя и говорит:

10 – Съезди к Далай Лусан-хану [80]

[Закрыть], пригони чалого жеребца и пусти его в мой табун.

"Как же мне выполнить этот приказ?" – думает парень. А конь [говорит]:

– Поймаем мы того жеребца. Возьми с собой железную узду, железные путы. С меня снимешь седло и другое [снаряжение], потом отпустишь на берегу моря, а я поймаю.

Прибежал чалый жеребец Далай Лусан-хана и схватился, лягаются, бьются они. [Конь Гурэ Арагши] вцепился зубами в ноги [жеребца], свалил его, придавил, укусил ему шею, изранил. Парень стреножил жеребца железными путами, надел железную узду и привел [к хану]. Следом за жеребцом к Шаза-хану пришли девяносто лошадей Далай Лусан-хана.

11 Хан приготовил конюшню для чалого жеребца. Вылечили раны жеребца и пустили в табун. Месяц отдохнул Гурэ Арагша. У хана не было жены.

– Привези мне дочь Далай Лусан-хана, я хочу жениться на ней, – сказал хан и опять отправил [его].

Выполнить это задание Гурэ Арагше и на этот раз помог конь.

– Подъезжая к морю, отпусти меня со свободным поводком, – сказал [конь].

12 Прибежал [конь] к дворцу Далай Лусан-хана и пустился иноходью. Народ, сановники любуются иноходью коня и хотят его поймать. Конь даже не приближается к мужчинам, прохаживается иноходью только возле девушек. Дочь Далай Лусан-хана поймала коня, села на него и пустила иноходью по двору. Девушке очень понравилось, она решила и дальше проехаться на коне. Поехала девушка иноходью, а конь вдруг взвился. Словно вихрь полетел конь с девушкой. Примчался конь к парню, а девушка сердито говорит ему: «Ты меня перехитрил и привез сюда. Раз я попала в твои руки, вынуждена буду идти за тобой».

13 Гурэ Арагша привез Шаза-хану дочь Далай Лусан-хана. Шаза-хан женился на ней. Зять даже не успел как следует отдохнуть, а тут опять приказ, теперь от ханши. «Пока не привезете из родных моих мест морской пены, мы не сможем жить вместе с Шаза-ханом», – сказала дочь Далай Лусан-хана.

Гурэ Арагша собрался ехать к морю. Конь сказал:

– Возьми с собой ведро.

Подходит конь к морю и говорит:

– Никогда не видел такую грязную воду.

Море разгневалось на это, заходило крутыми волнами, и пена морская попала в ведро. Взяли они пену морскую и отправились домой. А в это время жена Гурэ Арагши сильно обиделась на отца за то, что он дает и дает задания [ее мужу], обратилась в белую птицу и улетела на небо.

14 Когда она улетела, хан и его близкие испугались Гурэ Арагши. "Что будем делать? Что будем делать?' – говорят [они] между собой. Тогда старшая дочь хана сказала: «Я поеду вместо своей сестры к нему домой».

Когда Гурэ Арагша приехал, старшая дочь хана была вместо его прежней жены. Парень то узнает, то не узнает ее. Прожил он с этой девушкой год. Однажды она говорит:

– Сегодня именины моего отца, там будет большое гулянье, поедем.

– Не поеду, – сказал парень и отправился в степь. Жена одна поехала к отцу.

15 Парень пришел домой, а там висит красивый новый дэгэл, только пуговицы не пришиты. В это время раздался во дворе шум, треск, его пьяная жена кричит:

– Помоги сойти с коня. Вошла, увидела новый дэгэл.

– Я сшила сегодня этот дэгэл, – сказала она и пришила пуговицы, но дэгэл этот не подошел парню.

В следующем году наступили именины его жены. Жена опять отправилась к отцу одна и запировала там.

16 Пришел Гурэ Арагша с охоты, а дома висит красиво сшитый дэгэл, только пуговицы не пришиты. Когда парень разглядывал дэгэл, приехала его жена.

– Помоги сойти с коня, с повозки! – послышался ее пьяный голос. Гурэ Арагша вышел и помог жене сойти [с коня], завел в юрту. Спрашивает у жены:

– Кто сшил дэгэл?

– Я сшила, – сказала она хвастливо и пришила пуговицы, но дэгэл опять не подошел парню.

17 На третий год наступили именины парня. Жена его опять одна поехала праздновать. Парень был на охоте, но рано вернулся домой. Заходит в юрту, а там его прежняя жена сидит и шьет дэгэл. Долго они разговаривали, поняли, что произошло. В это время во дворе с шумом, грохотом остановилась повозка. Приехала жена.

– Помоги сойти [с коня] и войти в юрту! – кричит она. Не вышел ее встречать Гурэ Арагша. Жена сама зашла в юрту. Как увидела сестру, заревела она, заплакала. Разругались сестры. Пешком отправилась старшая сестра домой. Шаза-хан не знает, что ему делать, и просит своего зятя приехать. Но зять не поехал.

18 Жена Шаза-хана вскипятила молоко от девяноста девяти кобылиц и говорит ему: «Окунись в него. Если окунешься и выплывешь, тогда ты мой законный супруг и буду с тобой навечно, а не окунешься и не выплывешь – не буду жить с тобой».

Шаза-хан опять вынужден был просить своего зятя. Рассказал ему обо всем и просит помочь. "Ты вместо меня должен окунуться в кипящее молоко девяноста девяти кобылиц", – приказывает хан.

Конь Гурэ Арагши и на этот раз помог ему выполнить это трудное задание.

– Как только ты окунешься в молоко девяноста девяти кобылиц, я подойду к котлу и изо всех сил фыркну. Только ты подведи меня поближе к котлу, – сказал [конь].

19 Надоили молока от девяноста девяти кобылий, и наступил день, когда Гурэ Арагша должен был нырнуть в него. По совету коня, он подвел его поближе к котлу. Как только парень прыгнул в котел, конь сильно зафыркал – все молоко превратилось в туман и улетучилось. Так Гурэ Арагша из кипящего молока вышел живым

Хан увидел, что Гурэ Арагша вышел живым, решил попробовать сам. Прыгнул хан в кипящее молоко, ошпарился и погиб. Тогда Гурэ Арагша стал вместо него ханом. Взял в жены дочь Далай Лусан-хана, и вместе с первой женой втроем стали жить да поживать.