Текст книги "Исландские саги. Ирландский эпос"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 56 страниц)
Муйрхертах [434]434
Муйрхертах – верховный король Ирландии, умер, согласно хроникам, в 526 или 533 г.
[Закрыть], сын Муйредаха, сына Эогана, король Ирландии, жил со своей женой Дуанбесх, дочерью Дуаха Медного Языка [435]435
Дуах Медный Язык был убит, согласно хроникам, в 499 г.
[Закрыть], короля Коннахтского, в Клетехском доме [436]436
…в Клетехском доме – около Стакаллан-Бриджа, в графстве Мит. Королевский дом в Клетехе славился как один из самых богатых и хорошо построенных.
[Закрыть], на берегу Бойны Бругской. Однажды отправился он на охоту на окраину Бруга. Случилось так, что товарищи его по охоте оставили его одного на охотничьем холме.
Вскоре он увидел одинокую девушку, прекрасно сложенную, с прекрасным лицом, с ослепительно-белой кожей, в зеленом плаще. Она сидела неподалеку от него, на могильном холме. Ему показалось, что он еще не встречал женщины, равной ей по красоте и очарованию. Все его тело и все его существо наполнились любовью к ней, и, глядя на нее, он подумал, что отдал бы всю Ирландию за то, чтобы провести одну ночь с ней: так страстно полюбил он ее с первого взгляда. Он приветствовал ее, словно знал ее раньше, и спросил ее, кто она и откуда.
– Я отвечу тебе, – отвечала она. – Я – любовь Муйрхертаха, сына Эрк [437]437
…сына Эрк. – Эрк – мать Муйрхертаха. (Не следует смешивать с мужским именем Эрк, встречающимся в саге «Смерть Кухулина».) Обозначение по имени матери – след матриархата.
[Закрыть], короля Ирландии, и пришла сюда, чтобы встретиться с ним.
Приятно было это Муйрхертаху.
– Разве ты знаешь меня, девушка? – спросил он.
– Знаю, – отвечала она, – ибо сведуща я в делах еще более тайных, чем это, и известны мне и ты, и другие мужи Ирландии.
– Пойдешь ты за мной, девушка? – спросил Муйрхертах.
– Я пойду за тобой, – отвечала она, – если ты дашь мне дар, который я попрошу.
– Я дам тебе все, что могу дать, девушка, – сказал сын Эрк.
– Дай мне слово в этом, – сказала она.
Он тотчас дал ей слово.
– Я дам тебе сто голов от каждого стада, сто рогов, из которых пьют мед, сто чаш, сто золотых колец, и каждый второй вечер я буду устраивать для тебя пир в Клетехском доме.
– Нет, – сказала девушка. – Этого мне не надо. Но вот чего я требую: ты никогда не должеи произносить моего имени; Дуайбсех, мать твоих детей, должна скрыться с моих глаз; люди церкви не должны ступать ногой в дом, где я буду жить.
– Пусть будет так, – отвечал король, – ибо я дал тебе мое слово, хотя легче мне было бы отдать тебе пол-Ирландии, чем исполнить то, что ты попросила. Скажи мне по правде, как твое имя, чтобы мы знали его и избегали произносить.
Она ответила:
– Вздох, Свист, Буря, Резкий Ветер, Зимняя Ночь, Крик, Рыданье, Стон.
Итак, король обязался исполнить все то, что она попросила. Они вернулись вместе в Клетехский дом.
Хорошо был устроен этот дом, полный мужей и добрых слуг. Все благородные потомки Ниала весело и радостно взимали в нем дани-подати со всех княжеств, в победном Клетехском доме, на берегу богатой лососями, вечно прекрасной Бонны, на окраине Бруга с зелеными вершинами.
Когда Син увидела дом, полный людей, сказала она:
– Добрый дом, куда мы пришли.
– Да, добрый дом, – сказал король. – Ни в Темре, ни в Наасе, ни в Красной Ветви, ни в Эмайн-Махе, ни в Айлех-Нейте, ни в Клетехе не было построено другого такого дома. И ты можешь сказать то же.
– Что мы будем теперь делать? – спросила девушка.
– То, что тебе будет угодно, – отвечал Муйрхертах.
– Если так, – сказала Син, – то пусть Дуайбсех со своими детьми уйдет прочь из дома, и пусть все мужи, занимающими каким-либо ремеслом или искусством, соберутся со своими женами в пиршественном зале.
Так и было сделано. Каждый из приглашенных стал хвалить свое ремесло или искусство, слагая стихи в его честь. Когда пир кончился, сказала Син Муйрхертаху:
– Теперь пора предоставить мне дом, как было обещано.
И она изгнала сынов Ниала [438]438
….сынов Ниала… – Ниал Девяти Заложпиков – верховный король Ирландии, прославившийся своими набегами на Британию и Галлию; согласно хроникам, был убит в 405 г. Своим прозвищем он обязан тому, что повелевал девятью королями, заложников которых держал при себе. От него вели начало знатнейшие роды Ирландии, Муйрхертах – правнук его. Сыны Ниала – в смысле потомства его.
[Закрыть]и Дуайбсех с ее детьми из Клетеха; число их всех, мужчин и женщин, равнялось вместе двум полным равным полкам.
Пошла Дуайбсех со своими детьми из Клетеха в Туйлен [439]439
…Туйлен – ныне Дюлен, около города Коле, к западу от Клетеха.
[Закрыть], к другу души, святому епископу Кайрнеху [440]440
Епископ Кайрнех – британский святой, канонизированный ирландской церковью.
[Закрыть], и поведала ему о своем горе. Тогда отправился Кайрнех к сынам Эогана и Конала [441]441
Эоган и Конал – короли (или князья) из рода Ниала, родичи Муйрхертаха.
[Закрыть], и все вместе пошли в Клетех, но Син не подпустила их близко к замку. Сильно разгневался Кайрнех, он проклял эта место и приготовил могилу королю.
– Тот, кому приготовлена эта могила, – сказал он, – конченый человек; поистине конец его царствованию и владычеству.
Он велел бить в колокол [442]442
Он велел бить в колокол… – В древней Ирландии, предавая кого-нибудь церковному проклятию, били в колокола. В этом месте в оригинале содержится искажающей смысл повторение, которое мы опустили в переводе.
[Закрыть]: это было проклятием королю. Итак, Кайрнех проклял замок короля и благословил все остальные места. В печаль и скорбь впал он.
– Благослови теперь нас, – сказали ему сыны Ниала, – перед тем как нам вернуться в свои земли: ведь мы не виновны перед тобой.
Кайрнех благословил их и дал доброе напутствие им, потомкам Конала и Эогана: пусть вечно власть и царство Ирландии будут в их руках, власть над всеми княжествами вокруг них; пусть они наследуют Айлех и Темру, и Улад; никому не должны они служить за плату, ибо их наследственное право – власть над Ирландией; пусть не придется им никогда никому давать заложников; пусть погибнут их заложники, если убегут от них; пусть всегда будет им победа в бою, если только бой затеяи ими за правое дело; пусть тремя святынями и знаменами их будут: Катах [443]443
Катах – букв. «боевое» – имя знамени. Колокол св. Патрика считался величайшей национальной святыней Ирландии. Ныне он хранится в Национальном музее в Дублине. Под «книгой Кайрнеха» разумеется, вероятно, христианский календарь, составленный или, по крайней мере, собственноручно переписанный Кайрнехом; футляр от него доныне хранится в Сент-Колумбас-Колледже, подле Дублина.
[Закрыть], колокол Патрика и книга Кайрнеха; пусть сила этих святынь помогает каждому из них в бою. После этого они все разошлись по своим домам и замкам.
Теперь скажем о Кайрнехе. Он пошел в свой монастырь. По дороге он встретил большую толпу людей: это было племя Тадга [444]444
…племя Тадга… – род муманских королей II–III вв.
[Закрыть], сына Киана, сына Айлиля Олома. Они упросили его пойти с ними, чтобы он помог им заключить договор с Муйрхертахом, сыном Эрк.
Когда король узнал об их приходе, он вышел к ним и приветствовал их. Но когда он увидел, что с ними епископ, он покраснел от гнева и воскликнул:
– Зачем ты пришел к нам, церковник, после того как проклял нас?
– Чтобы примирить с тобой племя Тагда, сына Киана, и племя Эогана, сына Ниала, – отвечал тот.
После этого они заключили договор между собою, и Кайрнех смешал кровь обеих сторон в одном сосуде [445]445
Кайрнех смешал кровь обеих сторон в одном сосуде. – Старый языческий обычаи, применение которого христианским епископом указывает на устойчивость древней бытовой основы и на большую терпимость к ней со стороны духовенства в Ирландии.
[Закрыть]и записал условия договора. Муйрхертах простился с епископом и велел ему близко не показываться. Когда договор был заключен, Кайрнех благословил всех, посулил краткую жизнь и муки ада тому, кто нарушит догозор, и удалился в свой монастырь. Король же вернулся в свой замок, и с ним его вассалы, чтобы защищать его от сынов Ниала.
Король сел на трон, и Син – по правую руку его; еще не было на земле женщины, более прекрасной обликом, чем она. Король глядел на нее и задавал ей вопросы, чтобы почерпнуть у нее мудрости. Она обладала, казалось ему, могуществом богини. Он спросил ее, откуда ее сила:
– Скажи нам, милая девушка,
Веришь ли ты в бога монахов?
В этот мир откуда явилась ты?
Поведай о своем происхождении.
Отвечала ему Син:
– Я верую в истинного бога [446]446
Я верую в истинного бога… – Первое двустишие любопытным образом противоречит второму. Стихотворные вставки вообще принадлежат позднему редактору, который, сохранив языческие элементы саги, привнес в нее христианские идеи без всякой попытки согласовать их со старой основой.
[Закрыть],
Спасителя моего от смерти.
Не совершалось еще в мире чуда,
Которого бы и я не совершила.
Я – дочь женщины и мужчины
Из племени Адама и Евы.
Мила я для тебя и прекрасна,
Пусть раскаянье тебя не коснется.
Я могу создать и луну, и солнце,
И звезды, блистающие в небе,
Я могу создать храбрых воинов,
Бьющихся в жестоком сраженье.
Могу в вино превратить – не ложь это! —
Воду Войны: в моей это власти.
Я могу создать овец из камней,
Свиней из папоротника.
Сотворить я могу серебро и золото
Пред лицом всего войска.
Я могу создать славных мужей
Для тебя сейчас же. Я сказала.
– Соверши для нас одно из этих великих чудес, – сказал король.
Син вышла и тотчас создала два полка, равных по числу воинов, по силе, по красоте; присутствовавшим казалось, что никогда еще на земле не было двух полков более отважных и смелых людей, в то время как они стремительно пронзали, ранили, убивали друг друга на глазах у собравшихся.
– Видишь, – сказала девушка, – кажется, моя сила не обман.
– Вижу, – отвечал Муйрхертах.
Король со своими людьми вернулся в замок. В это время ему принесли воду из Войны. Король попросил девушку превратить ее в вино. Девушка наполнила водой три бочонка и произнесла над ними заклинания. Король и его люди нашли, что никогда еще на земле не было более вкусного и крепкого вина. Она также создала из папоротника волшебную, призрачную свинью и отдала вино и свинью воинам, которые разделили полученное между собой и, казалось им, насытились. Она же обещала им давать всегда, постоянно то же самое.
По окончании волшебного пира племя Тадга, сына Киана, охраняло короля в ту ночь. Когда он встал утром, он чувствовал себя обессиленным, и так же чувствовали себя все те, кто отведал вина и призрачного, волшебного мяса, которое Син дала для пира.
Сказал опять король:
– Покажи мне что-нибудь из твоего тайного искусства, о девушка.
– Хорошо, я это сделаю, – отвечала она.
Муйрхертах и все его воины вышли в поло. Тогда Син создала из камней голубых людей и других еще людей, с козлиными головами. Явилось четыре вооруженных полка пред лицом присутствующих, на Бругской лужайке. Схватил Муйрхертах свое оружие и, надев боевой наряд, ринулся на воинов, словно быстрый, злой, бешеный бык, и сразу принялся избивать и ранить их; и каждый воин, которого он убивал, тотчас опять вставал. Так убивал он их целый день до вечера. Хотя велики были ярость и гнев короля, все же, наконец, он утомился.
Печальный вернулся он в свой замок, и Син дала ему волшебное вино и волшебную свинью. Он и его люди поужинали и заснули тяжелым сном до утра. Когда утром он пробудился, то не чувствовал в себе ни силы, ни крепости.
Внезапно услышал он крики воинов: большая толна их вызывала Муйрхертаха на бой в поле. Ему предстали в Бруге два равных полка: один из голубых людей, другой из людей с козлиными головами [447]447
…людей с козлиными головами. – Весь этот эпизод фантастический; по-видимому, Син вызвала демонов, подобных упоминаемым и «Бое Кухулина с Ферднадом».
[Закрыть]. Пришел Муйрхертах в ярость, услышав вызов этого войска. Он встал во весь рост и грянулся о землю. Затем он устремился в Бруг и, напав на воинов, стал избивать и ранить их.
В то время как он бился. Кайрнех послал к нему трех монахов: Масана, Касана и Кридана, чтобы он мог иметь помощь божию, ибо великий святой знал о насилии, совершавшемся над королем. Монахи встретили его в Бруге в то время, как он рубил камни, дери и колосья. Они благословили короля и камни. Тотчас гнев Муйрхертаха улегся, он пришел в себя, осенил себя крестным знамением и увидел, что кругом не было ничего, кроме камней, дерна и колосьев.
– Для чего вы пришли? – спросил он монахов.
– Ради твоего бренного тела, – отвечали они, – ибо смерть близка к тебе.
Монахи показали ему церковь в Бруге и велели ему собственноручно вырыть ров для нее, во славу великого господа тварей.
– Это будет мною исполнено, – отвечал король и начал рыть ров.
Вот когда впервые была взрыта лужайка Бруга.
Король поведал монахам о себе все и пламенно покаялся богу. После его покаяния монахи окропили его святой водою, и он причастился тела Христова. Он просил монахов сказать Кайрнеху о своем покаянии и раскаянии.
Эту ночь монахи остались в Бругской церкви, король же вернулся в Клетех и сел по правую руку своей жены. Спросила Син, что прервало его бой в этот день.
– Пришли ко мне монахи, осенили меня знаком креста Христова, и я увидел, что вокруг меня не было ничего, кроме камней и травы; и раз не с кем было больше сражаться, я ушел.
– Не верь монахам, – сказала Син, – они лгут. Я буду тебе лучшей помощницей, чем они.
И она усыпила его ум и стала между ним и учением монахов. В этот вечер она опять создала волшебную свинью для короля и его воинов.
Это был седьмой вечер, что она занималась таким колдовством; и было это в вечер вторника, после праздника Самайн. После того как воины охмелели, завыл сильный ветер.
– Это стон зимней ночи, – сказал король.
А Син сказала:
– Это я – Резкий Ветер, я – Зимняя Ночь, дочь прекрасных, благородных существ. Вот мое имя, всегда и всюду: я – Стон, я – Ветер, я – Зимняя Ночь…
Затем она вызвала снежную бурю. Никогда шум битвы не был сильнее, чем шум густого снега, падавшего в тот чар; он несся с северо-запада [448]448
…он несся с северо-запада. – Царство духов, по представлениям ирландцев, находилось на западе; север считался зловещей страной света.
[Закрыть]. Король ушел в глубину дома, но затем снова вернулся и стал сетовать на бурю.
Когда пир кончился, воины прилегли. Ни в одном из них не было силы хотя бы столько, сколько в женщине, рожающей ребенка. Король лежал на своем ложе. Тяжелый сон овладел им. Громко вскрикнул он во сне и пробудился.
– Что случилось? – спросила девушка.
– Полчища демонов явились мне, – отвечал он.
Король встал, ибо видение, явившееся ему, не давало ему спать. Он вышел наружу и увидел маленький огонек, горевший в Бругской церкви у монахов. Он пришел к ним и сказал:
– Нет во мне ни силы, ни крепости в эту ночь, – и рассказал им свое сонное видение. – Трудно было бы мне, – прибавил он, – доблестно отразить врагов, если бы они напали на меня этой ночью: в бессилье впали мы, и злая ночь сегодня.
Монахи начали наставлять его. Тогда он сразу ушел и вернулся домой. Там он повел беседу с девушкой.
Муйрхертах:
Жестока буря [449]449
Жестока буря… – Син нарочно вызвала бурю (которая является символом зимы, наступающей после Самайна, то есть 1 ноября), чтобы король произнес слово «буря» – одно из восьми имен Син – и, нарушив этим зарок, обрек себя на гибель.
[Закрыть]сегодня ночью
Для монахов в их убежище.
Они не могут заснуть, —
Так зла ночная буря.
Син:
Зачем ты назвал мое имя, о человек,
Сын Эрк и Муйредаха?
Теперь ты примешь смерть – тихий праздник.
Не спи в Клетехском доме!
Муйрхертах:
Скажи мне, беспечальная женщина,
Сколько воинов еще сражу я?
Не скрывай, скажи без принуждения:
Сколько воинов падет от руки моей?
Син:
Ни один не падет от твоей руки,
О сын Эрк из рода высокого.
Поистине ты достиг конца, о король,
Иссякла ныне сила твоя.
Муйрхертах:
Большая беда, что ныне без силы я,
О благородная, многовидная Син.
Часто убивал я свирепых воинов,
В эту же ночь обессилел я.
Син:
– Это, правда, девушка, – сказал король, – ибо было предсказано, что моя смерть будет подобна смерти Лоарна, моего предка: не в битве пал он, а сгорел живым.
– Спи в эту ночь, – сказала девушка, – предоставь мне охранять тебя и стеречь от врагов; и, если тебе не суждено, твой дом не сгорит над тобой в эту ночь.
– Я чую, – сказал король, – идет на меня со злыми намерениями Туатал Майльгарб [451]451
Туатал Майльгаро – четвероюродный брат Муйрхертаха, после его смерти занял ирландский престол.
[Закрыть], сын Кормака Одноглазого, сына Кайрпре, сына Ниала Девяти Заложников.
– Пусть идет Туатал со всем своим войском со злыми намерениями на тебя, не страшись его в эту ночь, – отвечала девушка. – Усни.
Король лег на ложе и попросил у девушки испить. Оно совершила сонные чары над обманным вином, и, выпив глоток его, король охмелел и стал без крепости, без силы. Он засну тяжелым сном, и ему представилось в сонном видении, что он плывет по морю на корабле, что корабль стал тонуть, и гриф, налетев на него, схватил его своими когтями и унес в свое гнездо, и вскоре затем гнездо сгорело с ним и сам гриф погиб вместе с ним.
Проснулся король и велел передать о своем видении своему молочному брату, Дуб Да Ринду, сыну друида Самгнена, и тот так истолковал видение:
– Это – корабль, на котором ты находишься, корабль царствования на море жизни; ты – кормчий власти. Гибель корабля – конец власти и жизни твоей. Гриф с когтями, унесший тебя в свое гнездо, – это та женщина, которая с тобой и которая опьяняет тебя, влечет тебя на свое ложе и держит тебя в Клетехском доме для того, чтобы он сгорел над тобой. Гриф, погибший вместе с тобой, – это женщина, которая погибнет ради тебя. Вот изъяснение твоего видения.
Король снова заснул, после того как Сии совершила сонные чары над ним.
В то время как он лежал, погруженный в сон, Сии встала, собрала копья и дротики всех воинов в доме и поставила их в воротах, обратив остриями к дому. Она создала множество воинов вокруг замка, затем вошла в дом, рассыпала огонь во всех направлениях по дому и по стенам крепости и легла в постель.
Пробудился король от сна.
– Что случилось? – спросила девушка.
– Толна демонов привиделась мне. Они зажгли дом надо мной и перебили моих людей у ворот.
– В этом нет беды, – отвечала девушка, – ведь это только приснилось тебе.
В то время как они говорили это, они заслышали треск рушащегося дома и крики толпы демонов и волшебных сил вокруг дома.
– Кто около дома? – спросил король.
Отвечала Син:
– Туатал Майльгарб, сын Кормака Одноглазого, сына Кайрпре, сына Ниала, со своим войском. Он явился сюда, чтобы отомстить тебе за битву при Гранарде [452]452
Битва при Гранарде – согласно хроникам, произошла в 492 нлц 407 г. в северной части графства Килдер.
[Закрыть].
Не знал король, что это была ложь и что никакие враги из человеческой плоти не окружали дома. Он быстро встал и пошел искать свое оружие, но не встретил никого, кто бы мог ответить ему. Девушка вышла из дома, и он следом за ней. Но он встретил пред собой войско, с трудом отбился от него и вернулся к своему ложу. А воины его вышли наружу, и ни один из них не спасся от ударов или огня.
Король снова подошел к дверям. Между ним и дверьми были искры и языки пламени. Когда огонь охватил путь к выходу и весь дом кругом и король нигде не мог найти себе убежища, он залез в бочку с вином и погрузился в нее. Он ежеминутно вылезал и снова прятался в бочку, из страха перед огнем. Рухнул дом над ним, и сгорело его тело на пять футов длины, остальную же часть его предохраняло вино от огня [453]453
…остальную же часть его предохраняло вино от огня. – Весьма вероятно, что в первоначальной версии сага здесь кончалась, а все дальнейшее – добавление позднейшего редактора-христианина. Мы, однако, сохранили в переводе этот финал, содержащий любопытные романтические мотивы.
[Закрыть].
На утро следующего дня пришли к королю монахи Масан, Касан и Кридан и отнесли его тело, чтобы омыть в Бонне.
Тогда и сам Кайрнех со своими монахами пришел, и печалился святой, и оплакивал короля, и засвидетельствовал:
– Великая потеря ныне для Ирландии – смерть сына Эрк, одного из четырех мужей, владевших Ирландией без обмана и насилия: один из них – Муйрхертах, сын Эрк, другой – Ниал Девяти Заложников, третий – Конд Ста Битв, четвертый – Угайне Великий [454]454
Угайне Великий – был, по преданиям, верховным королем Ирландии в VI в. go н. э.
[Закрыть].
Затем тело было унесено Кайрнехом в Туйлен и там погребено.
Дуайбсех, жена Муйрхертаха, встретила монахов с телом мужа. Она стала испускать великие горестные стоны, полиые муки, ударяя в ладони. Она прислонилась к древнему дереву в Ойнах-Рейле. Поток крови хлынул из ее сердца и груди, и они тут же на месте умерла от тоски по мужу. Монахи положили тело королевы рядом с телом короля.
Затем похоронили королеву и насыпали над ней могильный холм. Похоронили и короля поблизости от холма, с северной стороны.
Когда монахи окончили погребение, они увидели одинокую женщину, прекрасную, светлоликую, в зеленом плаще с золотой бахромой поверх шелковой рубашки. Она приблизилась к монахам, приветствовала их, и монахи приветствовали ее. Они заметили печальное, грустное выражение ее лица и признали в ней ту, что погубила короля. Спросил ее Кайрнех, кто она. И все монахи спросили ее, кто она, кто ее отец и мать и ради чего погубила она короля, как было рассказано.
– Син – мое имя, – отвечала опа. – Сиге, сын Диана, сына Трена – мой отец. Муйрхертах, сын Эрк, убил моего отца, мою мать и мою сестру в битве при Кербе [455]455
…в битве при Кербе… – Об этой битве нет никаких сведений ни в других сказаниях, ни в хрониках. Неизвестны также имена предков Син; по-видимому, они вымышлены, ибо буквально означают: Победный, сын Быстрого, сын Сильного. Упоминание о гибели матери и сестры объясняется тем. что в древней Ирландии женщины принимали участие в сражениях.
[Закрыть]на Бойне. Он истребил в этой битве все древние кланы Темры и моей родины.
Она прибавила:
– Я сама умру от тоски тяжкой
По великом короле Западного Мира,
Терзаясь тем, что принесла страданье
Верховному королю Ирландии.
Затем она исповедалась Кайрнеху и пламенно покаялась богу, как повелел Кайрнех. Она поступила в послушницы к нему и вскоре умерла от скорби по королю. Кайрнех велел вырыть для нее могилу и покрыть ее дерном. Так и было сделано.
Что же касается Кайрнеха, то он очень заботился о душе Муйрхертаха, но не мог спасти ее от ада. Тогда он сочинил молитву, которая называется, по ее началу, «Рагсе mini, Domine» (Помилуй меня, господи (лат.)), и постоянно повторял ее, молясь о душе короля, так что под конец освободил ее из ада. После этого Кайрнеху явился ангел и сказал, что, каков бы ни был человек, – если только он постоянно будет читать эту молитву, он непременно попадет на небо:
– Спасется всякий, кто споет с усердием
Молитву Кайрнеха, ведающего тайны.
Ее достаточно, чтоб оказать помощь
Иуде, худшему из всех рожденных.
Вот повесть о смерти Муйрхертаха, как ее передали нам Кайрнех, Тигернах, Киаран, Мохта и Туатал Майльгарб [456]456
Вот повесть о смерти Муйрхертаха, как ее передали нам Кайрнех, Тигернах, Киаран, Мохта и Туатал Майльгарб. – Епископ Тигернах умер в 548 г.; аббат Киаран – в том же году; епискои Мохта – в 534 г.; Туатал Майльгарб (бывший, однако, королем, а не монахом) был убит в 538 г.
[Закрыть]; она записана и исправлена этими святыми монахами на память всем с тех времеи и доныне.
У короля Кормака [457]457
У короля Кормака… – Кормак, сын Арта, герой саги, царствовал, согласно хроникам, в III в. Но дошедшая до нас версия саги сложилась, несомненно, много позднее, уже после прихода скандинавов в Ирландию (в IX–X вв.). Мур-Теа – один из холмов, на которых стояла Темра.
[Закрыть]была золотая чаша. Вот как он получил ее.
Однажды в майский вечер, когда уже начало смеркаться, был он один в Мур-Теа, в Темре. Внезапно увидел он седовласого воина с важной осанкой, направляющегося к нему. Пурпурный плащ с бахромой был на нем. Сорочка с полосками из золотых нитей была на теле его. Башмаки с подошвами из белой бронзы отделяли ноги его от земли. Серебряная ветвь с тремя золотыми яблоками [458]458
Серебряная ветвь с тремя золотыми яблоками… – Вспоминается сходная ветвь в «Плавании Брана».
[Закрыть]лежала на плече его. Сладко и весело было слушать музыку, которую издавала эта ветвь: тяжко раненные воины, женщины, рожавшие в муках, и все болящие впадали в тихий сон, слушая мелодию, издаваемую этой ветвью при сотрясении.
Приветствовал воин Кормака, как и Кормак его.
– Откуда явился ты, воич? – спросил его Ксрмак.
– Из страны, – был ответ, – где царит лишь одна правда, где нет ни старости, ни дряхлости, ни печали, ни горести, ни зависти, ни ревности, ни злобы, ни надменности.
– Не так у нас здесь, – сказал Кормак. – Скажи же мне, воин, могли бы мы заключить с тобой союз?
– Охотно согласеи я на это, – отвечал воин.
И они заключили между собою союз.
– Теперь дай мне эту ветвь! – сказал Кормак.
– Я дам тебе ее, – отвечал воин, – с условием, что в обмеи ты дашь мне три дара, которые я попрошу у тебя в Темре.
– Ты получишь их, – сказал Кормак.
И воин, связав Кормака обещанием, отдал ему ветвь и удалился. И Кормак не знал, куда ушел он.
Возвратился Кормак в свой королевский дом. Все люди его дивились этой ветви. Кормак потряс ею перед ними, и они впали в тихий сон, длившийся ровно день до того же самого часа.
Когда истек год с того дня, воии явился, как было условлено, и попросил у Кормака первый дар в обмеи за ветвь.
– Ты получишь его, – сказал Кормак.
– Так я беру сегодня Альбе, дочь твою, – сказал воин.
И он увел девушку с собой. Женщины Темры испустили три громких крика по дочери короля Ирландии. Но Кормак потряс перед ними ветвью, печаль отошла от них, и они погрузились в тихий сон.
В тот же день, через месяц, воии явился снова и увел с собой Кайрпре Лифехайра, сына Кормака. Стоны и рыдания не смолкали в Темре по юноше, и в эту ночь ни один человек не вкушал пищи и не спал, но все были в печали и скорби великой. Но вновь потряс Кормак ветвью перед ними, и скорбь отошла от них.
И еще раз явился воин.
– Что потребуешь ты сегодня? – спросил его Кормак.
– Твою жену, – отвечает тот, – Этне со Стройным Станом, дочь Дунланга, короля Лагена.
И он увел с собой королеву.
Но этого уже не мог перенести Кормак. Он пошел вслед за воином, и все пошли вместе с Кормаком. Сильный тумаи застиг их среди равнины, окруженной валом. Кормак оказался один среди великой равнины. Посреди ее был замок с бронзовой оградой вокруг него. Во дворе замка был дом из светлого серебра, наполовину крытый перьями белых птиц. Сиды, верхом на конях, подъезжали к дому с охапками перьев белых птиц для покрытия дома. Но порывы ветра налетали на дом, и ветер все время уносил перья, которыми крыли его.
Кормак увидел внутри дома человека, поддерживающего огонь в очаге: цельный дуб, от корней до верхушки, с толстым стволом, горел в очаге. Когда один дуб догорал, человек выходил и приносил новый.
Дальше Кормак увидел еще другой замок, большой, королевский, также с бронзовой оградой вокруг него. Четыре дома было во дворе его. Кормак вошел во двор. Он увидел перед собой большой королевский дом из бронзовых брусьев с серебряной плетенкой, крытый перьями белых птиц.
Он увидел также во дворе светлый, сверкающий источник. Пятью потоками струился он, из которых обитатели по очереди брали воду. Девять орешников Буана [459]459
Девять орешников Буана. – Жена короля Мес-Гегры (см. «Любовь к Этайн») умерла с горя, когда ее мужа убил Конал Победоносный; из могилы ее вырос орешник. Неясно, однако, почему он стал здесь мифическим образом.
[Закрыть]росли над источником. Эти пурпурные деревья роняли свои орехи в источник, и пять лососей, бывших в нем, разгрызали их и пускали скорлупки плыть по течению. И журчанье этих потоков было слаще всякой человеческой музыки.
Кормак вошел в дом. Он нашел в нем воина и девушку, ожидавших его. Необычайно прекрасеи был облик воина – красотой лица, благородством сложения, совершенством обращения. Рядом с ним была девушка, рослая, со светло-желтыми волосами и золотым убором на голове, прелестнейшая из женщии мира. Она только что вымыла свои ноги. Ибо за стенкой комнаты была баня, где можно было мыться без чьей-либо помощи: горячие камни сами прыгали в воду, чтобы нагреть ее, и затем исчезали. И Кормак вымылся в этой бане.
Во второй половине дня в дом вошел человек. В правой руке его был деревянный топор, в левой – бревно, а на спине он тащил кабана.
– Пора предложить угощенье, – сказал воин, – ибо знатный гость посетил нас.
Тогда человек одним ударом заколол кабана, рассек бревно натрое и бросил кабана в котел.
– Теперь пора перевернуть его, – сказал воин.
– Нет нужды в этом, – сказал стряпавший, – ибо все равно кабан никогда, до конца веков, не сварится, если не будет сказана правда на каждую четверть его.
– Если так, – сказал воин, – начинай ты первый.
– Однажды, – заговорил тот, – когда я бродил около своего дома, я встретил чужих коров на моей земле и загнал их в мои коровник. Хозяии их пришел ко мне и сказал, что наградит меня, если я отпущу его коров. Я возвратил их ему, он же дал мне кабана, бревно и топор, чтобы закалывать кабана каждый вечер и разрубать бревно. Бревна этого хватает, чтобы сварить на нем кабана и, кроме того, еще обогреть целый королевский дом. Кабан же снова оживает на следующее утро, и бревно снова оказывается целым. С того самого дня посейчас так это и продолжается.
– Поистине правдив рассказ твой, – сказал воин. Перевернули кабана в котле, и оказалось, что одна четверть его сварилась.
– Пусть будет теперь рассказана другая правдивая повесть, – сказали они.
– Я расскажу, – сказал воин. – Пришла однажды пора пахать. Когда мы собрались вспахать поле, что здесь рядом, то оказалось, что оно вспахано, взборонено и засеяно пшеницей. Когда мы захотели сжать ее, она оказалась связанной в снопы. Когда мы захотели собрать их вместе, чтобы перенести сюда, они оказались сложенными в одну большую скирду. С того дня и посейчас мы питаемся этой пшеницей, и не стало ее ни больше, ни меньше, чем было вначале.
Снова перевернули кабана в котле, и оказалось, что вторая четверть его сварилась.
– Теперь моя очередь, – сказала женщина. – У меня есть семь коров и семь овец. Молока от этих семи коров хватает на всех жителей Обетованной Страны. А шерсти с семи овец хватает на одежду им всем.
Тут и третья четверть кабана сварилась.
– Теперь твоя очередь, – сказали они Кормаку.
И тогда Кормак рассказал, как у него были уведены дочь, сын и жена и как он пошел следом за ними, пока не попал в этот дом.
И на этом рассказе весь кабан сварился.
Они разрезали его на части и положили долю Кормака пред ним.
– Я никогда не ел иначе, – сказал Кормак, – как в обществе пятидесяти человек.
Воин спел тихую песню, от которой Кормак впал в сон. Когда он пробудился, то увидел, что с ним – пятьдесят воинов и сын, и дочь, и жена. Воспрянул духом он. Пища и хмельной напиток были в изобилии предложены им, и всех охватили радость и веселье.
Золотая чаша была в руке воина. Кормак удивился числу фигур на ней и необычайной тонкости работы.
– В ней есть нечто еще более необычайное, – сказал воин. – Если сказать три слова лжи перед ней, она тотчас распадется на три части. Если затем сказать три слова правды перед ней, части вновь соединятся, и чаша станет, как была прежде.
Воин произнес три слова лжи, и чаша распалась на три части.
– Надо теперь произнести три слова правды, – сказал он, – чтобы чаша восстановилась. Итак, я говорю, о Кормак, – воскликнул он, – что до этого дня ни жена, ни дочь твоя не видели лица мужчины с той поры, как я увел их от тебя из Темры, и что сын твой не видел лица женщины.
Тотчас же чаша стала опять цельной.
– Возьми же с собой, – сказал воин, – семью свою, а также и чашу, чтобы пользоваться ею для различения лжи от правды. И ветвь, издающая музыку, останется у тебя на радость тебе. Но в тот день, когда ты умрешь, они обе будут взяты от тебя. Знай, что я – Мананнан [460]460
Мананнан – бог моря, обладающий даром превращений.
[Закрыть], сын Лера, король Обетованной Страны. Для того чтобы ты узрел Обетованную Страну, заманил я тебя сюда. Всадники, кроющие дом, которых ты видел, это – искусники ирландские, копящие скот и богатства, которые обращаются в ничто. Человек, которого ты видел поддерживающим огонь в очаге, это – юный князь здешний, платящий из хозяйства своего за все, что берет для себя. Источник с пятью потоками, который видел ты, это – Источник Мудрости, потоки же его – пять чувств, через которые проникает знание. Никто не может обрести мудрость, если не выпьет, хоть глоток воды из этого источника и его потоков. Люди всех искусств и ремесел пьют оттуда.
Когда наутро Кормак пробудился, он увидел себя на лужайке Темры вместе с женой, сыном и дочерью. И ветвь и чаша были с ним. Чашей Кормака была она прозвана, и служила она для различения лжи от правды в Ирландии. Но, как и было предсказано Мананнаном, она не осталась среди людей после смерти Кормака.
