Текст книги "Исландские саги. Ирландский эпос"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 56 страниц)
В тот день, когда Финн, сын Кумала, рано встал в Альмайне Лагенском, просторном и величавом, и сидел на зеленой траве без слуг, а только с двумя своими людьми – Ойсином, сыном Финна, и Диоруйнгом, сыном Довара О'Байсгне, спросил его Ойсин:
– Почему ты так рано поднялся, о Финн?
– Не без причины поднялся я так рано, – ответил Финн, – а потому, что нет у меня жены, милой супруги, с тех нор как умерла Майднес, дочь Гарада Глундуба, сына Морне; вот, почему сладкий сон не приходит ко мне без достойной жены, и вот причина того, что я встал так рано, о Ойсин.
– Но почему ты живешь так? – снова спросил Ойсин. – Ведь нет на зеленом острове Ирландии такой женщины, которую мы не привели бы к тебе добром или силой, стоит тебе устремить на нее взор свой или хоть мельком на нее взглянуть.
А потом заговорил Диоруйнг, и таковы были его слова:
– Я мог бы отыскать тебе жену и милую супругу, достойную тебя.
– Кто же это? – спросил Финн.
– Это – Грайне, дочь Кормака, сына Арта, что был сыном славного Конда Ста Битв, – отвечал Диоруйнг. – Она превзошла женщии всего мира и лицом, и станом, и речью.
– Клянусь рукой моей, о Диоруйнг, уже давно между мною и Кормаком царят вражда и раздор. И не хотел бы я получить отказ от него в моем сватовстве, и скорее согласился бы на то, чтобы вы оба пошли к нему и предложили ему выдать свою дочь за меня, ибо я легче перенесу его отказ вам, чем сделанный прямо мне.
– Мы отправимся к нему, – сказал Ойсин, – хотя нам самим и не будет от этого проку. Но только пусть ни один человек не знает о нашем посольстве к нему, пока мы не вернемся от него обратно.
О том, как эти два воина, распрощавшись с Финном, двинулись в путь и как они ехали, пока не достигли долины Темры, нам ничего не известно.
Случилось так, что в это время король Ирландии производил там смотр своим войскам и держал совет со своими военачальниками и вождями племен. Ойсин и Диоруйнг были встречены с почетом, а собрание распущено до следующего дня. Король был убежден, что два посланца прибыли, чтобы чего-то потребовать от него немедленно. Ойсин нопросил короля отойти с ним в сторону и сказал ему, что они явились, чтобы поговорить о женитьбе Финна, сына Кумала, на его дочери. Кормак отвечал на это так:
– Нет в Ирландии ни короля, ни князя, ни победителя в боевых состязаниях, кому моя дочь не отказала бы в сватовстве, а на меня возлагают вину за это. Я не могу поручиться за успех вашего сватовства, пока вы сами не предстанете перед нею, ибо лучше, чтобы вы выслушали отказ от нее, чем потом упрекали меня за это.
Тогда они двинулись в путь и шли до тех пор, пока не достигли женского терема. Там Кормак усадил их на скамьи у высокого ложа Грайне и сказал ей такие слова:
– Вот, о Грайне, двое людей Финна, сына Кумала, которые пришли просить тебя стать его женой и милой супругой. Какой ответ дашь ты им, Грайне?
И Грайне ответила:
– Если он может быть достойным зятем для тебя, то почему бы не мог он быть достойным мужем и милым супругом мне?
Все остались очень довольны, и тогда было устроено большое пиршество и веселье для них вместе с Грайне и женщинами в светелке. И Кормак провел с ними две недели в Темре.
После этого Ойсин и Диоруйнг вернулись в Альмайн, где застали Финна и его фенниев, которым рассказали обо всем от начала до конца.
Тогда, не теряя времени, Финн собрал семь отрядов верных фенниев из каждой пятины Ирландии. И они явились к нему в просторный и величавый Альмайи Лагенский накануне выступления и двинулись в долину Темры, словно дикая, неодолимая и стремительная лапина.
И ничего не известно о том, как они продвигались, пока не достигли долины Темры.
Там встретил их Кормак со своими военачальниками и вождями племен. Они торжественно приняли Финна и всех фенниев.
После этого все они устремились в пиршественный зал короля, именуемый Мидхуартом.
Король Ирландии сел там, чтобы принять участие в попойке и развлечениях; слева от него села его жена Эйтне, дочь Атана Коркайха, и Грайне рядом с нею, а справа от короля – Финн, сын Кумала, и Кайрпре Лифехайр, сын Кормака, сел вместе с ними; Ойсин же, сын Финна, занял место по другую сторону. И так расселись они все согласно их сану и званию.
Рядом с Грайне, дочерью Кормака, расположился премудрый друид из людей Финна. То был Дайре Дуанах, сын Морне, и вскоре между ним и Грайне завязалась беседа. А затем Дайре Дуанах, сын Морне, поднялся и, стоя перед Грайне, принялся петь ей песни, прославляя ее отцов и предков. Тут заговорила Грайне и спросила друида:
– Какая причина привела Финна сюда нынче вечером?
– Если ты не знаешь этого, – отвечал друид, – то не удивительно, что и я этого не знаю.
– Я хочу узнать об этом от тебя, – сказала Грайне.
– Ну, тогда узнай, – ответил друид, – он явился просить тебя стать его женою и милой супругой. Вот зачем Фини прибыл сюда сегодня.
– Это удивительная новость для меня, – сказала Грайне, – что не Ойсин, а Финн просит меня в жены, потому что более подходило бы мне иметь мужем человека, подобного Ойсину, чем такого, что старше моего отца.
– Не говори так, – сказал друид, – ибо стоит Финну услышать это – и он не возьмет тебя в жены, но и Ойсин тоже не осмелится взять тебя.
– Скажи мне теперь, – снова спросила Грайне, – кто этот воин, что сидит справа от Ойсина, сына Финна?
– Это, – ответил ей друид, – Голл, сын Морне, бесстрашный и верный.
– А тот, что сидит рядом с Голлом? – спросила Грайне.
– Осгар, сын Ойсина, – ответил друид.
– А длинноногий стройный воии рядом с ним?
– Это Кайльте, сын Ронана, – был ей ответ.
– А тот гордый, надменный воин, что сидит рядом с Кайльте? – вновь спросила Грайне.
– Дубтах, сын Лугайда Могучей Руки и сестры Финна, сына Кумала, – сказал друид.
– Скажи, а кто тот загорелый сладкоречивый воии с вьющимися, черными как смоль волосами и красными, как два рубина, щеками, что сидит слева от Ойсина, сына Финна? – спросила Грайне.
– Это воии – Диармайд, сын О'Дуйвне. Он более любим женщинами и девушками, чем кто-либо другой в мире.
– А рядом с Диармайдом? – продолжала спрашивать Грайне.
– Это Диоруйнг, сын Довара Дамада О'Байсгне; он тоже друид, сведущий в науках, – ответил Дайре Дуанах.
– Гости отборные, – сказала Грайне.
И она позвала к себе свою верную служанку и приказала ей принести золотой охотничий кубок, оставленный ею в тереме. Служанка принесла кубок, и Грайне тотчас наполнила его до краев вином (а вмещал он в себя столько, что девять мужей должны были девять раз выпить из него, чтобы осушить до дна). И сказала Грайне:
– Поднеси этот кубок прежде всех Финну и попроси его отпить глоток. И скажи при этом, что это я послала кубок ему.
Служанка поднесла кубок Финну и сказала ему то, что велела передать Грайне. Финн взял кубок, и едва он сделал глоток из него, как напали на него сон и глубокая дрема. Затем Кормак отпил глоток, и такая же дрема одолела его. После этого Эйтне взяла кубок и глотнула вина из него, и сон сковал ее так же, как и других. Тогда позвала Грайне свою верную служанку и сказала ей:
– Поднеси этот кубок Кайрпре Лифехайру и попроси пригубить из него, а затем поднеси кубок сыновьям короля, что сидят рядом с ним.
Служанка поднесла кубок Кайрпре. И, отпив из него, он уже не в силах был передать его следующему, ибо сон внезапно сломил его, как и всякого, кто прикасался к этому кубку. Все они один за другим погружались в глубокий сон.
Когда увидала Грайне, что все они охмелели и заснули, она поднялась, гордая и легкая, со своего места. И сказала она Ойсину:
– Дивлюсь я Финну, сыну Кумала. Как мог он попросить для себя в жены девушку, подобную мне? Не уместнее ли было бы предоставить мне выйти замуж за человека, равного мне по возрасту, нежели сватать за такого, что старше моего отца?
– Не говори так, о Грайне, – сказал Ойсин. – Ведь если Финн услышит тебя, он не возьмет тебя в жены, да и я не решусь на это.
– А хотел бы ты, чтобы я полюбила тебя, Ойсин? – спросила Грайне.
– Нет, этого бы я не хотел, – ответил Ойсин. – Ибо если женщина просватана за Финна, я не стану притязать на ее любовь.
Тогда Грайне обратила свой взор на Диармайда О'Дуйвне. И вот что она сказала ему:
– А ты хотел бы, чтобы я полюбила тебя, раз я не подарила еще своей любви Ойсину?
– Нет, – сказал Диармайд, – ибо женщину, которая готова была полюбить Ойсина, я не возьму в жены, даже если она и не просватана за Финна.
– В таком случае, – сказала Грайне, – я наложу на тебя опасные и губительные оковы любви, если ты не уведешь меня из этого дома нынче же вечером, пока Финн и король Ирландии не пробудились от сна.
– Тяжкие оковы ты налагаешь на меня, о женщина, – сказал Диармайд. – И почему наложила ты их на меня до того мгновения, как проснулись сыновья короля и высокие князья в радостном королевском доме, что называется Мидхуарт, и увидели, что из них всех нет ни одного более достойного женской любви, чем я?
– Клянусь моей рукой, о Диармайд, – ответила Грайне, – не случайно я наложила на тебя эти оковы. И сейчас я тебе объясню это. В тот день, когда король Ирландии присутствовал на собрании и воинском сборе в долине Темры, Финн и семеро фенниев случайно оказались там. И произошло там великое состязание между Кайрпре Лифехайром, сыном Кормака, и Дубтахом, сыном Лугайда, и мужами из Брегмага и Керна. И могучие волны Темры стали на сторону Кайрпре, а феннии [465]465
Феннии – легендарные вольные дружины, не подвластные никому, кроме Финна, имевшие свой особый устав, кодекс чести и т. п.
[Закрыть]Ирландии – на сторону Дубтаха, сына Лугайда. И не осталось никого в собрании в тот день, кроме короля, Финна и тебя, о Диармайд. Случилось так, что не повезло Дубтаху, сыну Лугайда. Тогда поднялся ты со своего места и, взяв кинжал у сидевшего рядом воина, с силой воткнул его в твердую землю и вступил в игру. И ты выиграл трижды у Кайрпре и у воинов Темры. Я была тогда в моем тереме и все видела, наблюдая за тобой сквозь голубые стекла окон. И с той минуты, как я обратила на тебя свой взор, я отдала тебе свою любовь и не отдам ее больше ни одному человеку в мире.
– Дивлюсь я тому, что ты полюбила меня, а не Финна, – сказал Диармайд, – ибо ты видела, что нет во всей Ирландии человека, который был бы влюблеи в женщину сильное, чем он в тебя. И знай, о Грайне, что в тот день, когда Финн был в Темре, ему были вручены ключи от ее твердыни. А потому – как мы сможем покинуть крепость?
– Есть в моем тереме заколдованная дверца, – сказала Грайне, – и мы сможем выйти через нее.
– На мне лежит зарок никогда не проходить через какую-либо заколдованную дверь.
– Слышала я, – сказала Грайне, – что доблестный воии может с помощью острия своего копья и лезвия своего меча войти и выйти через крепостной вал любой твердыни. Я пройду через заколдованную дверцу, а ты последуешь за мной, минуя ее.
Грайне прошла, как задумала, в то время как Диармайд обратился к своим людям, и вот что он им сказал:
– О Ойсин, сын Финна, что делать мне с этими оковами любви, которые наложены на меня?
– Ты не виноват в оковах, которые наложены на тебя, и я говорю тебе: последуй за Грайне и берегись хитростей Финна.
– О Осгар, сын Ойсина, что делать мне с оковами, которые наложены на меня?
– Я говорю тебе: последуй за Грайне, – сказал Осгар, – ибо достоии жалости тот, кто не может сберечь узы любви.
– Какой совет дашь ты мне, о Кайльте? – спросил Диармайд.
– Я скажу тебе, – ответил Кайльте, – у меня есть достойная жена. Но все же величайшим сокровищем мира была бы для меня любовь Грайне.
– Какой совет дашь ты мне, о Диоруйнг?
– Я говорю тебе: последуй за Грайне, хоть и умрешь от этого, и я жалею тебя.
– Все ли вы советуете мне последовать за Грайне? – спросил Диармайд.
– Да, – сказал Ойсин.
И все они сказали так.
После этого Диармайд поднялся со своего места, простер могучую руку над мечом своим и простился с Ойсином и военачальниками фенниев.
И не так алеет кроваво-красная земляника, как алела каждая слеза, катившаяся из глаз Диармайда, когда он прощался со своими боевыми товарищами.
После этого Диармайд взошел на крепостной вал, встал на острие копья и, подобно птице, легко и удивительно высоко поднялся на воздух, где он несся, пока не достиг двух лужаек в прекрасной, покрытой зеленой травой долине. Там опустился он на землю, и Грайне его встретила. И сказал ей Диармайд такие слова:
– Думается мне, о Грайне, что недоброе дело совершила ты. Лучше бы ты полюбила Финна, сына Кумала, нежели меня. Ибо не знаю я, в какую отдаленную часть Ирландии, или дебри лесные, или горные пещеры мог бы я увести тебя и тайком возвратить потом в твой терем – так, чтобы Финн никогда не узнал о твоем побеге.
– Я никогда не вернусь в свой терем и никогда не расстанусь с тобой, если смерть не разлучит нас.
– Так двинемся же в путь, о Грайне, – сказал Диармайд Диармайд и Грайне двинулись в путь, но не прошли они и мили, как сказала Грайне:
– Я устала, о сын О'Дуйвне.
– И вправду, пора тебе устать, Грайне, – сказал Диар майд. – Возвращайся в свой терем. Ибо клянусь тебе честью воина, что никогда в жизни не понесу я на руках ни тебя, ни какую-либо другую женщину.
– Тебе и не нужно этого делать, – сказала Грайне, – ибо кони моего отца пасутся поблизости в огороженной лужайке, и около них колесницы. Раздобудь их, а я подожду тебя здесь, пока не заберешь ты меня отсюда.
Диармайд подкрался к коням и запряг двух из них в колесницу.
Ничего не говорится дальше о том, как довез он Грайне до Бел-Ата-Луайна.
Заговорил Диармайд и сказал Грайне:
– Финну легче напасть на наши следы оттого, что кони везут нашу колесницу.
– Тогда брось здесь коней и колесницу, а я побреду за тобой пешком.
Миновав Бел-Ата-Луайн, они приблизились к высохшему руслу потока, и Диармайд оставил одного коня с колесницей по одну сторону потока, а другого по другую. И затем они с Грайне двинулись по руслу потока на запад, направляясь к пятине Коннахтской.
Ничего не говорится дальше о том, как добрались они до Дойра-Да-Вота, что посреди Клан-Рикарда. А там Диармайд нарубил ветвей, из которых соорудил крепкую ограду с семью плетеными дверями. А внутри, в самой середине этого шатра, устроил он ложе из мягкого кустарника и березовых листьев для Грайне.
Теперь я скажу о Финне, сыне Кумала.
Все, кто были в Темре, пробудились рано утром и увидели, что нет среди них Диармайда и Грайне. Пламя ревности охватило Финна, и от гнева он совсем ослабел. Донесли ему, что найдены их следы в долине Кланна Навена, и он приказал следовать по ним за беглецами. Следы привели в далекий Бел-Ата-Луайн, и Финн с ирландскими фенниями достигли его. Но они не могли пройти сквозь эту крепость. И тогда Финн поклялся честью воина, что, если они не сумеют прорваться сквозь нее, он велит срубить им головы и выставить их на стенах ее.
Миновав эту крепость, Финн с ирландскими фенниями приблизились к руслу потока и увидели там коней, оставленных Диармайдом, – одного по одну сторону потока, а другого по другую. И тогда они двинулись по руслу потока на запад, прошли около мили и увидели следы, ведущие к пятине Коннахтской. Финн и ирландские феннии последовали по ним.
Тогда сказал Финн:
– Теперь я знаю, где мы найдем Диармайда и Грайне. Мы найдем их в Дойра-Да-Воте.
Ойсин, и Осгар, и Дайльте, и Диоруйиг, сын Довара Дама-да О'Байсгне, слышали эти слова. И сказал Ойсин:
– Если Диармайд и Грайне будут схвачены, то и нам не миновать беды. Мы должны предупредить его. Посмотрите, где Браи – охотничий пес Финна, сына Кумала. Нам следует послать его к Диармайду. Осгар, пошли его с предупреждением к Диармайду, который скрывается в Дойра-Да-Воте.
И Осгар сказал об этом Брану. Мудрый пес понял его и пробрался в конец войска, где Финн не мог приметить его, а оттуда побежал по указанному следу к Диармайду и Грайне, пока не достиг Дойра-Да-Вота. Там он просунул свою морду в шатер, где скрывались Диармайд и Грайне.
Диармайд сразу же проснулся и разбудил Грайие, скачав ей:
– Это Бран, пес Финна, сына Кумала, прибежал, чтобы предупредить нас, что Финн уже близко.
– Тогда беги отсюда, – сказала Грайне.
– Не побегу я, – ответил Диармайд, – ибо не успею я выбраться из лесу, как Финн уже схватит меня.
Услышав это, Грайне задрожала от страха и ужаса, а Браи вернулся назад.
В эту пору Ойсин, сын Финна, промолвил, обращаясь к своим боевым товарищам:
– Боюсь я, что Браи не пробрался к Диармайду. Нам следует послать ему какое-нибудь другое предупреждение. Посмотрите, где сейчас Фарг-Ойр, оруженосец Кайльте.
– Он рядом со мною, – сказал Кайльте.
А надо сказать, что оруженосец этот славился тем, что умел так громко кричать, что каждый крик его был слышеи за три мили. Они приказали ему крикнуть три раза так громко, чтобы Диармайд мог услышать его.
И Диармайд услышал Фарг-Ойра и разбудил Грайне, сказав ей:
– Я слышу оруженосца Кайльте, сына Ронана, и я знаю, что он кричит по приказанию Кайльте, и знаю, что из-за Финна приказал ему кричать Кайльте, и знаю, что это предупреждение посылают мне мои друзья, сообщая о приближении Финна.
– Послушайся этого предупреждения, – сказала Грайне.
– Нет, – ответил Диармайд, – я не стану его слушаться, ибо не успеем мы выйти из этого шатра, как Финн и ирландские феннии уже настигнут нас.
И великий страх и ужас невыразимый охватили Грайне, когда она услышала эти слова.
Теперь скажем о том, что было с Финном.
Он упорно шел по следам беглецов, пока не достиг Дойра-Да-Вота. И там он послал людей из рода Авуна, чтобы они обыскали лес. И они обнаружили в лесу Диармайда и женщину с ним. После этого они вернулись туда, где был Финн с ирландскими фенниями, и Финн спросил их, нашли ли они в лесу Диармайда и Грайне.
– Диармайд находится там, – отвечали они, – и с ним какая-то женщина. Но мы не знаем, кто она, ибо знаем, каков Диармайд, но не знаем, какова женщина, зовущаяся Грайне.
– Позор падет на друзей Диармайда из-за него, – сказал Финн. – Мы не покинем этого леса, пока он не даст мне удовлетворения за то зло, которое сделал мне.
– Лютая ревность говорит в тебе, – сказал Ойсин. – Зачем было бы Диармайду оставаться в долине Майнмаг, видя, что в ней нет никакой крепости, и зная, что ты будешь преследовать его?
– Не на пользу себе говоришь ты эти слова, Ойсин, – сказал Финн. – Я хорошо слышал три крика, которые испустил оруженосец Кайльте, и знаю, что этим ты послал предупреждение Диармайду, как знаю и то, что ты послал моего пса Брана к нему с другим предупреждением. Но ему не поможет, ни одно из твоих предупреждений, ибо не удастся ему уйти из Дойра-Да-Вота, не дав ответа за то зло, которое он причинил мне, и за то пренебрежение, с каким отнесся ко мне.
– Глупо с твоей стороны, – промолвил Осгар, сын Ойсина, – думать, что Диармайд скрывается здесь и ждет, пока ты схватишь его.
– А кто же тогда, по-твоему, нарубил здесь сучьев в лесу и сделал из них такую высокую ограду с семью крепкими плетеными дверями? – спросил Финн. – Ну-ка ответь нам, о Диармайд, – громко крикнул Финн, – кто из нас двоих прав: я или Осгар?
– Ты никогда не ошибался, о Финн, – раздался ответный крик Диармайда. – Я и Грайне находимся здесь.
Тогда приказал Финн ирландским фенниям окружить Диармайда и привести его к нему. И все они приблизились к шатру Диармайда.
Диармайд поднялся и трижды поцеловал Грайне, так что все это видели. И лютая ревность охватила Финна, и ослабел он от гнева. И сказал он, что Диармайд поплатится головой за эти поцелуи.
Ангус из Бруга, опекуи и воспитатель Диармайда О'Дуйвне, сидя в своем Бруге на Бойне [466]466
Ангус из крепости Бруг на реке Бойне – могущественный сид, обладавший способностью незримо переноситься по воздуху, в то же время делая невидимыми для людей те существа и предметы, которых он прикрывал полой своего плаща.
[Закрыть], увидел беду, в какую попал Диармайд, его приемный сын. И призвал он попутный ветер и без промедления понесся на нем в Дойро-Да-Вот. Там пронесся он невидимым мимо Финна и ирландских фенниев туда, где были Диармайд и Грайпе. Поздоровавшись с Диармандом, он спросил его:
– Что сделал ты, о сын О'Дуйвне?
– Дочь короля Ирландии, – ответил Диармайд, – бежала из дома своего отца и от Финна. Но не по моей воле пришла она ко мне.
– Пусть каждый из вас, – сказал Ангус, – встанет под полу моего плаща, и я выведу вас отсюда не замеченными и не узнанными Финном и ирландскими фенниями.
– Возьми с собою Грайне, – ответил Диармайд, – сам же я никогда не пойду с тобой. Но если я останусь жив, то приду к тебе после, а если нет, то отошли Грайне к ее отцу, и пусть он поступит с ней, как найдет нужным.
После этого Ангус скрыл Грайне под своим плащом и удалился, не замеченный Финном и ирландскими фенниями.
И ничего не говорится о них до тех пор, пока они не достигли Рос-Да-Шойлаха, который ныне зовется Луймнарх.
А теперь вернемся к Диармайду.
После того как Ангус и Грайне удалились незамеченными, он выпрямился, как могучий дуб, гордо и бесстрашно опоясался острым мечом, надел на себя кольчугу и взял в руки тяжелое копье.
Затем он потряс первую из семи плетеных дверей шатра и спросил, кто стоит за нею.
– Ни один из стоящих здесь не враг тебе, – ответили те, что находились снаружи, – ибо здесь Ойсин, сын Финна, и Осгар, сын Ойсина, и вожди рода Байсгне с нами. Выходи к нам, и никто не посмеет коснуться тебя или причинить тебе вред.
– Не выйду я к вам, пока не узнаю, у какой двери стоит сам Финн.
Он потряс следующую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Кайльте, сын Ронана, и родичи его с ним. Выходи к нам, и мы пойдем в бой и, если надо будет, умрем за тебя.
– Не выйду я к вам, – ответил Диармайд, – ибо не допущу, чтобы Финн разгневался на вас за то, что вы сделали доброе дело для меня.
Он потряс третью плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Здесь Конан, сын Финна Лиатлуахра, и род Морне с ним. Мы враги Финна, и ты нам дороже, чем он. Поэтому выходи к нам, и никто не тронет тебя.
– Ни за что не выйду я к вам, – сказал Диармайд, – ибо Финн убьет всех вас раньше, чем я успею выйти отсюда.
Он потряс четвертую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Твой друг и добрый товарищ Финн, сын Куадада, сына Мурхада, королевский предводитель фенниев Мува, и феннии Мумана с ним. Мы твон земляки и друзья, о Диармайд, и мы отдадим за тебя нашу кровь и жизнь.
– Не выйду я к вам, – сказал Диармайд, – ибо не допущу, чтобы Финн рассердился на вас за доброе дело, сделанное для меня.
Он потряс пятую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Здесь Финн, сын Глора, королевский предводитель фенниев Улада, и все феннии уладские с ним. Выходи к нам, никто не осмелится тронуть тебя.
– Не выйду я к вам, – отвечал Диармайд, – ибо ты мой друг и я друг твоего отца. А потому не допущу я, чтобы вы навлекли на себя вражду Финна из-за меня.
Он потряс шестую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Ни один из стоящих здесь не друг тебе, – был ему ответ, – ибо здесь Эд-Баг из Авуйна, и Эд-Фада из Авуйна, и Кел-Крода из Авуйна, и Койнах из Авуйна, и Готаи Гильмурах из Авуйна, и Айфе, дочь Конана, из Авуйна, и Куалаи Лойгайре из Авуйна, и все мы не питаем к тебе любви, и если ты выйдешь к нам, мы израним тебя так, что ты станешь подобеи Галлану Бездыханному.
– Мерзость – вот имя тем, кто собрался здесь, – сказал Диармайд. – О вы, подлые ищейки! Не из страха перед ударами ваших мечей, а из ненависти не выхожу я к вам.
Он потряс седьмую плетеную дверь и спросил, кто стоит за нею.
– Здесь Финн, сын Кумала, сына Арта, сына Френмора О'Байсгне, и с ним четыреста воинов. Мы не питаем к тебе любви, и если ты выйдешь к нам, мы изрубим твон кости и рассечем твон члены.
– Даю слово воина, – ответил Диармайд, – что дверь, перед которой я стою, будет первой, которую я отворю.
Услышав эти слова, Финн приказал своим воинам под страхом смерти не выпускать Диармайда без его ведома.
Но Диармайд с помощью своего копья и стрел легко и высоко поднялся на воздух, а затем опустился на землю далеко позади Финна и ирландских фенниев, недосягаемый и не узнанный ими.
Ои оглянулся назад и, ударив по широкой выпуклой поверхности своего щита, крикнул им, что он уже прошел мимо них, и затем направился прямо на запад. Некоторое время он шел, не замечаемый ими, и вскоре понял, что они его не преследуют. Он достиг того места, где Ангус и Грайне вышли из лесу, и пошел по их следам, в точности придерживаясь того пути, каким последовали они, пока не достиг Рос-Да-Шойлаха.
Он нашел Ангуса и Грайне в теплом и светлом доме, и их ласково согревал большой горящий очаг, где жарилась на вертеле туша дикого кабана. Диармайд приветствовал их. И казалось, что сама жизнь слетела с уст Грайне навстречу Диармайду от радости свидания с ним.
Диармайд рассказал им обо всем, что с ним произошло, от начала до самого конца. В тот вечер они сытно поели, и Диармайд и Грайне уснули вместе и спали, пока не настал день со своим солнечным светом.
Ангус поднялся рано и сказал Диармайду такие слова:
– Теперь я хочу покинуть тебя, о сын О'Дуйвне. И вот какие советы дам я тебе: не ходи в лес, если в него ведет только одна дорога (не входи в него раньше Финна); не входи в пещеру, если у нее только один вход; не сходи в море на остров, если на него ведет только один путь; где будешь готовить себе пищу, не ешь ее там, а где будешь есть ее, не спи, а где будешь спать – вставай до рассвета.
После этого Ангус простился с ними, пожелал им доброго пути и вернулся в свой Бруг.
Тогда двинулись в путь Диармайд и Грайне. Оставив Сион справа от себя, они устремились на запад и шли до тех пор, пока не достигли Гарба-Аванав-Фиани, что зовется ныне Лаванном. И Диармайд поймал в Лаванне лосося и, насадив на вертел, изжарил его.
Затем он и Грайне перешли ручей и съели лосося, как велел им Ангус, в другом месте. А оттуда пошли они дальше на запад, и по дороге выспались, и, поднявшись, по совету Ангуса, засветло, пошли дальше на запад и шли, пока не достигли тонкого болота Финнлиах.
Там встретили они юношу, который был хорош лицом и строеи телом, но безоружен. Диармайд приветствовал юношу и попросил его рассказать о себе.
– Я, юный воин, ищу себе господина, – отвечал тот, – а зовут меня Муадан.
– Что мог бы ты делать для меня, юноша? – спросил Диармайд.
– Я буду служить тебе днем и охранять тебя ночью, – ответил Муадан.
– Я советую тебе взять этого юношу, – сказала Грайне, – ибо не сможем мы быть все время без человека, прислуживающего нам.
Они договорились с юношей и пошли дальше на запад, пока не достигли Картаха. И когда дошли они до ручья, Муадаи попросил разрешения перенести Диармайда и Грайне через поток на своей спине.
– Мы будем тяжелой ношей для тебя, – сказала Грайне.
Он все же взвалил Диармайда и Грайне себе на спину и перенес их через поток. И снова пошли они на запад и шли, пока не достигли Бейта, и когда они подошли к ручью, Муадаи поступил так же, как и в первый раз. И добрались они до пещеры и вошли в нее со стороны Куртаха Киннадмауйда возле Тон-Тойме. Там Муадаи в самом дальнем углу пещеры приготовил Диармайду и Грайне ложе из мягкого кустарника и березовых листьев, а сам отправился в соседний лес, срезал там длинный и тонкий березовый прут, смастерил из него с помощью крючка и волоска удочку, насадил на крючок ягоду, пошел к ручью и поймал в нем рыбу. Затем он насадил вторую ягоду и поймал на нее вторую рыбу, и так же поступил он в третий раз и поймал третью рыбу; затем спрятал крючок и волосок за пояс, прут зарыл в землю и отнес трех рыб туда, где были Диармайд и Грайне.
Ои изжарил трех рыб на вертеле и, когда они были готовы, сказал Диармайду:
– Раздели их между нами, о Диармайд.
– Я думаю, тебе самому следует разделить их, – отвечал Диармайд.
– Тогда я попрошу разделить рыб тебя, о Грайне, – сказал Муадан.
– Я буду довольна, если их разделишь ты, – отвечала Грайне.
– Если б ты делил рыб, о Диармайд, то самую большую из них ты бы отдал Грайне, а если бы ты, о Грайне, делила их, то самую большую ты отдала бы Диармайду. Но раз делить рыб буду я, то ты, Диармайд, получишь самую большую, а Грайне пусть возьмет вторую, более крупную. А мне позвольте взять самую маленькую.
Диармайд поднялся рано утром и попросил Грайне встать и посторожить пещеру вместо Муадана, а сам он отправился осматривать окружающую местность. Он вскоре поднялся на вершину ближайшего к нему холма и стал смотреть вдаль на четыре мили вокруг себя – на восток и на запад, на север и на юг.
И недолго простоял он, как завидел множество кораблей, направляющихся с запада, как раз к подножию того холма, на котором стоял Диармайд.
Девять вождей сошли с тех кораблей на берег, и Диармайд устремился к ним, чтобы узнать новости. Он приветствовал вождей и стал расспрашивать, из каких они краев и зачем прибыли сюда.
– Мы три королевских вождя страны Муйри Лохт, – отвечали они ему. – И Финн, сын Кумала, послал нас искать скрывающегося в лесах преступника, восставшего против Финна, – врага, которого Финн нагнал и имя которому Диармайд О'Дуйвне. Чтобы схватить его, прибыли мы сюда. У нас с собою три ядовитых пса, которых мы пустим по следу; и не пройдет много времени, как мы узнаем, где скрывается этот злодей, ибо наши псы в огне не горят, в воде не тонут и оружие их не берет. У нас с собой две сотни верных воинов, и каждый из них стоит сотни обычных воинов. Теперь скажи нам, кто ты такой и не слышал ли ты чего-нибудь о сыне О'Дуйвне?
– Я видел его вчера, – сказал Диармайд. – Я сам прокладываю свой путь в жизни силою своего меча и своей верной руки, и я говорю вам, что вам придется иметь дело не с простым человеком, если вы встретитесь с Диармайдом.
– До сих пор мы его еще не встретили, – отвечали они ему.
– А как зовут вас? – спросил Диармайд.
– Дув-Хосах, Финн-Хосах и Трен-Хосах – наши имена, – сказали они.
– Есть ли вино на ваших кораблях? – спросил их Диармайд.
– Да, – отвечали они.
– Если вы согласитесь прикатить сюда винную бочку, я покажу вам свое искусство.
Нескольких воинов послали за бочкой, и когда они прикатили ее, Диармайд подошел, подняв ее двумя руками и отпил из нее глоток, а стоявшие вокруг выпили остальное. После этого Диармайд поднял бочку, отнес ее на вершину холма и там, взобравшись на нее, пустил ее по откосу, пока она не достигла подножия холма. А затем он вновь втащил бочку на вершину холма и повторил то же самое трижды перед лидом прибывших, стоя на бочке, пока она катилась вниз. Но те сказали, что он, должно быть, никогда не видел настоящей ловкости, если такой пустяк называет искусством. После этого вышел вперед один воии и взобрался на бочку. Диармайд толкнул бочку ногой, и воии свалился на землю, как только она качнулась. И бочка перекатилась через молодого воина и раздавила его, так что кишки вылезли из него и жизнь покинула его тело. Тогда Диармайд догнал бочку и снова вкатил ее на вершину холма. Вышел вперед второй воии и взобрался на нее. Увидев это, Диармайд толкнул бочку ногой, и второй воии простился с жизнью так же быстро, как и первый. Диармайд вновь вкатил бочку, и третий воии взобрался на нее и был раздавлеи ею так же, как и первые два. Таким образом, Диармайд в тот день умертвил своей ложью пятьдесят человек. А те, кто остался жив, с наступлением темноты вернулись на свои корабли.
