Текст книги "Цветная схема"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Клянусь Господом, – прорычал Квестинг, ощупывая свою челюсть, – ты за это заплатишь! Ты уволен!

– А ты, вонючка, не мой босс!

– Я достаточно вонючий, чтобы тебя уволить, не беспокойся. Когда я стану здесь хозяином…

– Да будет так, – живо проговорил доктор Акрингтон.

– Что это такое? – послышался раздраженный голос. Из-за угла дома в сопровождении Саймона появился полковник Клейр. Смит встал с земли.

– Вы должны выгнать этого человека, полковник, – заявил Квестинг.

– Что он сделал? – резко спросил Саймон.

– Я вмазал ему. – Смит вцепился в лацканы куртки Саймона. – Смотрите сами! Он не только на меня нацеливается! Твой отец не уволит меня, правда, Сайм?

– Посмотрим, – заметил Квестинг.

– Но почему… – начал полковник Клейр, однако был тут же остановлен своим шурином.

– Если можно, я на мгновение вступлю в разговор, – ехидно произнес доктор Акрингтон. – Полагаю, нам с мистером Беллом можно удалиться в свою комнату, если он, конечно, не предпочтет занять место возле ринга. Пойдемте выпьем, мистер Белл.

Дикон с благодарностью принял предложение и покинул комнату под щебечущие извинения миссис Клейр и Барбары. Кажется, справившийся со своим негодованием Квестинг последовал за ними с речью, в которой слышались совершенно несогласованно перемешанные возбуждение, смирение и нечто вроде заискивающей настойчивости, но был мгновенно оборван доктором Акрингтоном.

– Вероятно, – сказал тот, – мистер Белл предпочитает составить собственное мнение насчет этого эпизода. Вне всяких сомнений, ему и раньше приходилось видеть хронических алкоголиков. Он не придает особого значения ничему, что высказал наш экземпляр.

– Да-да, конечно, – пробормотал несчастный Дикон.

– А относительно поведения других персон, – продолжал доктор, – молодой человек опять же может, как и я, составить собственное мнение. Идемте, Белл.

Через веранду Дикон последовал за Акрингтоном в его комнату – мрачное, невероятно опрятное помещение с отвратительного вида столом.

– Присаживайтесь, – пригласил доктор, рывком открыл дверь самодельного буфета и достал оттуда бутылку и две рюмки. – Могу предложить вам только виски. Имея перед собой ужасный пример Смита, вы можете не выразить восторга по поводу этого напитка. Но, боюсь, я все же не разделяю пристрастия к современным отравам.

– Спасибо, – поблагодарил Дикон. – Мне нравится виски. Могу я поинтересоваться, кто этот человек?

– Смит? Никудышный, безнадежный парень. В нем уже не осталось ни одного положительного качества. Болтается здесь, словно мальчишка. Агнес, моя сестра, в которой есть немного снобизма, уверенно утверждает, будто он когда-то работал учителем в средней школе. Ее гуси всегда превращаются в лебедей, но, я считаю, это предположение находится за пределами реальности. Смит, возможно, был рожден в болезненной атмосфере мнимой аристократичности. Иногда в манере подобных людей вести разговор чувствуется легкий оттенок самоуважения. Иногда они поддерживают его даже в водосточных канавах. Их часто называют «денежными переводами», а в этой экстраординарной стране со стороны местных дураков к ним выражается огромная симпатия.

– Благодарю вас, сэр, – произнес Дикон, поднимая рюмку.

– Моя сестра предпочитает обращаться с ним, как с инвалидом. Какой-то инстинкт, должно быть, привел его лет десять назад в «Источники». Доказано, что это идеальное место для кормежки. Смит получил здесь жилье и жалованье за шатание вокруг дома с топором в руках и с бутылкой в кармане. Когда ему с родины пришел чек, парень напился до чертиков, а моя сестричка Агнес напоила его бульоном и стала молиться за пропащую душу. Он абсолютнейший отброс общества, но, насколько я понимаю, не хотел обижать вас. Признаюсь, сегодня вечером я почти на стороне этого пьяницы. Он осуществил то, о чем я мечтал последние три месяца. – Дикон быстро поднял глаза. – Он двинул кулаком в морду Квестингу, – пояснил доктор Акрингтон и добавил: – Ваше здоровье.

Собеседники выпили.

– Ну хорошо, – произнес доктор после некоторой паузы. – Без сомнения, вы не станете терять время, вернетесь в Окленд и посоветуете вашему патрону избегать курорта в Wai-ata-tapu как дьявола.

При столь точном описании собственных впечатлений Дикон не смог придумать, что бы ответить, и ограничился вежливым бормотанием.

– Если вам интересно, сообщу, что вы наблюдали наше местечко в самом худшем виде. Смит не всегда пьян, а Квестинг не всегда с нами.

– Нет? Но я думал…

– Он часто отсутствует. В таких случаях я рад событию и не одобряю мотив. Однако…

Доктор Акрингтон многозначительно посмотрел на свою рюмку и откашлялся. Дикон подождал несколько секунд, но его собеседник не проявил желания продолжить тему разговора. Молодому человеку удалось заметить, что доктор с одинаковым мастерством умеет использовать и смущающие, резкие фразы и неопределенное молчание.

– Раз уж мы упомянули о нем, – нервно начал Дикон, – то, признаюсь, я несколько обескуражен личностью мистера Квестинга. Можно мне поинтересоваться, он действительно… Wai-ata-tapu действительно его собственность?

– Нет, – ответил доктор Акрингтон.

– Я спрашиваю, – торопливо продолжал молодой человек, – только потому, что, как вы знаете, мистер Квестинг первым вступил со мной в контакт. Хотя я и предупреждал его о возможности отказа Гонта о поездке в «Источники», он погружается теперь в хлопоты, соглашается на дополнительные издержки… на переделку помещения и прочее. Я имею в виду… Из письма доктора Форстера мы поняли, что должны обращаться к полковнику и миссис Клейр.

– Так оно и есть.

– Понимаю. Но… Квестинг?

– Если вы решаете против поездки в «Источники», – сказал доктор Акрингтон, – вам следует сообщить об этом моей сестре.

– Но Квестинг? – упрямо повторил Дикон.

– Не обращайте на него внимания.

– О!

За окном послышались шаги и голоса: неясный, но злобный принадлежал Смиту; высокий, возможно, слегка истеричный – полковнику Клейру; задиристый – Квестингу. Когда они приблизились, в общем гуле стали различаться странные обрывки фраз.

– …если полковник доволен… Нечестное нападение…

– …не важно. Ты напрашиваешься на это и получишь.

– …уволь меня и увидишь, что будет. Ты…

– …самая безобразная сцена… Сила моей руки…

– …вышвырнуть тебя завтра…

– Это уже слишком! – выкрикнул полковник Клейр. – Я многое терплю, Квестинг, но должен напомнить вам, что пока еще имею здесь кое-какой авторитет.

– В самом деле? Где вы его раздобыли? Лучше следите за собой, Клейр.

– Клянусь Богом! – взревел вдруг Смит. – Тебе лучше самому следить за собой!

Доктор Акрингтон открыл дверь и встал на пороге, после чего снаружи воцарилась полная тишина. В комнате появился довольно сильный запах серы.

– Полагаю, Эдвард, – сказал доктор, – ты продолжишь беседу в прачечной, а то мистер Белл, видимо, решил, что ее у нас нет. – Он захлопнул дверь и учтиво произнес: – Позвольте мне налить вам еще одну рюмку.

Глава 3
Гонт в «Источниках»

1

– Пять дней назад, – сказал Гонт, – вы чертовски соблазнительно расписывали передо мной этот курорт, а теперь заняты только тем, что оплакиваете его нищету.

– За это время, – ответил Дикон, заставляя автомобиль подскочить на рытвине и грохнуться вниз, – я побывал там и умоляю вас запомнить, сэр, – вы обо всем предупреждены.

– Вы даже перестарались, описав место отдыха в столь мрачных тонах, но мое любопытство лишь разгорелось от этого. Ради всего святого, мой дорогой Дикон, ведите машину немного подальше от края пропасти. Неужели сия горная тропа для диких козлов является основным шоссе?

– Это единственная дорога из Хэрпуна в Wai-ata-tapu, сэр. Вы же помните, что хотели тишины. И к тому же перед вами не горы. На острове Северном нет гор. Их много на юге.

– Боюсь, вы элементарный театральный сноб. Для меня это горы. Когда сорвусь с данного обрыва, вряд ли можно будет увидеть на моих губах усмешку по поводу того, что падение происходит с высоты пятьсот футов вместо тысячи. Однако какой здесь неприятный запах.

– Это от источников. Туристов убеждают, будто он должен им понравиться.

– Чушь. Как тебе наша поездка, Колли?

Заваленный на заднем сиденье багажом Колли ответил, что зажмуривает глаза на каждом повороте.

– Я не очень-то обращал на них внимание сегодня утром, когда мы ехали через леса, – добавил он, – но сейчас я как на ящике с динамитом сижу.

Дорога пробиралась через овраг и вдоль широкого пространства пустоши. Справа от нее в северном направлении удалялся изогнутый хитроумными завитками берег. Последние из этих завитков формировали собой линию перед тем, как начинал тянуться девяностомильный пляж. Шум Тасманова моря висел в посвежевшем воздухе, похожий на говор огромной толпы, а над краем пустоши медленно поднимался Пик Рэнджи.

– Довольно зловещий вид, – заметил Гонт. – Разве не горы придают ему сказочную окраску? Они очень странные по форме, не такие невероятные, как Доломитовы, или импозантные, как Скалистые… Нет, согласно вашему авторитетному заявлению, это вообще не горы, Дикон. Однако они таят в себе какой-то унылый секрет. Какой?

– Возможно, нечто связанное с вулканоподобными силуэтами. Если здесь и есть секрет, то ответ на него содержится в языке маори. Боюсь, вам еще сильно надоест этот конус, сэр. Он виден из-за гор, окружающих «Источники».

Дикон умолк на некоторое время, выжидая. Гонт безупречно владел трюком показа неподдельного интереса к различным местностям, расспросов об открывающихся глазам пейзажах и растущего любопытства, когда это было ему необходимо.

– Почему ответ заключен в языке маори? – спросил актер.

– У этого народа в древние времена существовал похоронный обряд. Они сбрасывали тела в кратер. Как вы, наверное, догадались, вулкан потухший. Предположительно, его жерло забито покойниками.

– Великий Боже! – мягко произнес Гонт.

Автомобиль взбирался все выше. Наконец стало возможным разглядеть подножие Пика Рэнджи, ряд широких площадок и склоны.

– Теперь вы вполне четко видите маршрут, по которому они, должно быть, двигались, – пояснил Дикон. – Мисс Клейр рассказывала мне, что племена останавливались у подножия лагерем на три дня, производя tangi – нечто вроде поминок. Затем тело сменяющимися носильщиками поднималось на Пик. Говорят, если хоронили вождя и погода была тихой, пение доносилось даже до Wai-ata-tapu.

– Боже мой! – воскликнул Колли.

– Можно заглянуть в кратер и увидеть…

– Не знаю. Это резервация маори, как сказали мне Клейры. Очень tapu, конечно.

– Что это значит?

– Tapu? Запрещенный. Священный. Тщательно охраняемый. Неприкасаемый. Не думаю, что в последнее время маори когда-нибудь взбирались на Пик. Для ракеhа, конечно, туда тоже нет доступа. Это был бы слишком большой соблазн для охотников разного рода. Аборигены хоронили вместе с телами вождей их оружие. Существует какой-то топор, унаследованный от вождя Реви, который умер около века назад и похоронен на Пике. Этот топор, его любимое оружие, спрятали где-то там, наверху. Он особо отличался в кровавых войнах маори, и легенды о нем передавались из поколения в поколение. Toki-poutangata Реви. На топоре есть секретный знак. Говорят даже, якобы он наделен волшебной силой бога Tane. Это просто мечта любого коллекционера, спрятанная на склонах Пика. Однако вся земля там принадлежит маори. От белого охотника она тщательно охраняется.

– И как далеко находится это место?

– Около восьми миль.

– Судя по столь жуткому пейзажу, кажется, не больше трех.

– Нечто черное, сэр, не так ли? – спросил Колли.

– Черное и чистое, – ответил Гонт. – Изумительная декорация.

Некоторое время путешественники ехали молча. Плавная цепь гор медленно двигалась перед их глазами, словно контрапунктический такт, выражающий процесс продвижения автомобиля вперед. Дикон постепенно начал узнавать местность и чувствовать нарастающую тревогу.

– Эй, – вскрикнул Гонт, – что это за строение внизу справа? Похоже на ночлежку. – Его секретарь ничего не ответил и свернул в сторону ветхих ворот. – Вы не посмеете сказать мне, что мы приехали, – громким голосом заявил актер.

– Да, сэр.

– Боже мой, Дикон, вам еще предстоит раскаяться за это. Взгляните вокруг. Принюхайтесь. Колли, нас предали.

– Мистер Белл предупреждал вас, сэр, – заметил Колли. – Смею сказать, здесь очень уютно.

– Если существует на свете что-либо, выглядящее менее уютно, – пробормотал Дикон. – Вот и «Источники».

– Эти вонючие лужи?

– Да. А там на веранде я вижу собравшихся Клейров. Вас ждут, сэр, – сказал молодой человек. Краем глаза он заметил, как рука Гонта коснулась сначала галстука, затем шляпы, и вдруг подумал: «Он выглядит типичным знаменитым актером».

Автомобиль качнулся на последнем отрезке дорожки и перескочил через пемзовый пригорок. Дикон затормозил возле ступеней веранды, вышел из машины и, сняв шляпу, приблизился к застывшему в ожидании семейству Клейр. Он ощущал нервозность, а обстановка вокруг казалась ему абсурдной. Клейры сгруппировались на манер семейных портретов времен короля Эдуарда, застыв в эксцентрическом развороте. Миссис Клейр с полковником сидели в шезлонгах, Барбара устроилась на ступеньках и тискала сопротивляющуюся собачонку. Дикон решил, что хозяева надели свои лучшие наряды. Саймон, находившийся здесь, очевидно, по принуждению, с убийственным видом стоял возле матери. Все вокруг выглядело запущенным. Такой представляется свора вождя одного из местных племен, когда его слуга держит в ней пару кобелей.

Когда Дикон появился на веранде, из своей комнаты вышел доктор Акрингтон.

– Как видите, мы прибыли, – воскликнул молодой человек с притворным весельем в голосе.

Клейры поднялись. Принуждаемый смущением, сомнениями и замешательством, ослепленный Дикон пожал всем руки. Барбара в возбуждении заглянула через его плечо, и он с беспокойством увидел то, что впоследствии стал признавать пророческим знаком, а именно, как побелели давно не знающие помады губы девушки. Пальцы Гонта вдруг сжали руку молодого человека, и он поторопился представить хозяевам великого актера.

Миссис Клейр привела сложившуюся ситуацию в равновесие. Однако Дикону пришло в голову, что это некий вид равновесия, с которым Гонт совершенно не был знаком. Женщина словно приветствовала слабого здоровьем викария, прибывшего в свой приход, находящийся в трущобном районе.

– Такая долгая поездка, – с тревогой произнесла она. – Вы, наверное, очень устали?

– Ни капли, – ответил Гонт, достигший возраста, когда артисты проявляют некоторую легкомысленную смелость, присущую молодости.

– Но дорога столь ужасна, и вы выглядите утомленным, – тактично настаивала миссис Клейр.

Дикон заметил появляющуюся на губах Гонта церемонную улыбку. Актер повернулся к Барбаре. По какой-то причине, которую он и не пытался проанализировать, Дикону хотелось, чтобы девушка понравилась Гонту. С опасением молодой человек наблюдал, как Барбара вздрогнула, будто от удара током, широко раскрыла глаза и склонила голову набок подобно озорному щенку. «О черт, – подумал Дикон, – она опять хочет показаться забавной».

– Добро пожаловать, – произнесла девушка загробным голосом, – в наше смиренное жилище.

Гонт пожал ее руку излишне торопливо.

– Боюсь, вы найдете курорт слишком скучным, – сказал полковник Клейр, взглянув на актера и тут же отведя глаза в сторону. – Местность, наверное, не совсем для вас привычная?

– Но мы только что заметили, – приветливо ответил Гонт, – как ваш здешний пейзаж похож на театральную декорацию. – Он махнул рукой в сторону Пика Рэнджи. – Так и ждешь звуков оркестра.

Полковник выглядел расстроенным и слегка задетым.

– Мой брат, – пробормотала миссис Клейр. Доктор Акрингтон подался вперед. Внимание Дикона переключилось с подробностей заключительного акта знакомств на поведение Саймона Клейра, который вдруг выступил из тени, сбежал по ступенькам и схватил изумленного Колли за руку. Тот стоял возле нагруженного автомобиля.

– Как ваши дела? – громко спросил юноша. – Давайте помогу отнести вещи.

– Хорошо. Спасибо, сэр.

– Идемте, – твердо заявил Саймон, схватил своими сильными руками большой чемодан из свиной кожи, выволок его из машины и не очень бережно опустил возле пемзового пригорка. Колли издал тихий испуганный стон.

– Стоп, стоп, стоп! – раздался громкий возглас. Мистер Квестинг с грохотом выскочил из дома и сбежал по ступенькам веранды. – Отойдите, молодой человек, – приказал он, оттирая Саймона плечом от автомобиля.

– Почему? – возмутился тот.

– Так не обращаются с высококлассным багажом, – засуетился мистер Квестинг с невыносимо высокомерным видом. – Вам еще придется этому поучиться. Держите чемодан осторожнее. – Бизнесмен с коротким смешком повернулся к Дикону. – У нас все готово, но мы должны еще многому научиться. Ну, хорошо, хорошо, хорошо. Как дела у молодого джентльмена? – С этими словами мистер Квестинг снял шляпу и подскочил к Гонту. При этом с ним произошла поразительно быстрая перемена. Он мог по желанию принимать вид либо первоклассного актера, либо марионетки, управляемой неким брамином весьма средних способностей. Внезапно в нем появилось почтение. – Я и не думал, – сказал бизнесмен, – что имею честь…

– Мистер Квестинг, – произнес Дикон.

– Это великий день для «Источников», сэр, – заявил тот. – Великий день!

– Спасибо, – поблагодарил Гонт, глядя на него. – Если можно, я бы хотел взглянуть на свои комнаты. – Он повернулся к миссис Клейр. – Дикон рассказывал, как много хлопот доставили вам приготовления к моему приезду. В самом деле, это очень мило с вашей стороны. Сердечно благодарю.

Дикон заметил, что речью, произнесенной со знаменитой интонацией Гонта, в которой звучала подкупающая искренность, актер пленил миссис Клейр. Она озарила его восторженным взглядом.

– Я постараюсь, чтобы мое присутствие не было никому в тягость, – добавил Гонт. – Все хорошо.

Последняя фраза предназначалась мистеру Квестингу.

Компания, образовав небольшую процессию, двинулась вдоль веранды. Бизнесмен, так и не надев шляпу, взял на себя роль предводителя.

2

Барбара сидела на краешке своей раскладной кровати в маленькой душной спальне и разглядывала два платья. Какое из них стоит надеть на обед в первый вечер? Оба были далеко не новыми. Красное с кружевами прислала два года назад младшая тетка девушки, которая, видимо, достаточно долго носила его в Индии. Барбара переделала платье под свою фигуру, но с плечом вышло что-то не так, поэтому материя оттопыривалась там, где должна была плотно прилегать. С целью скрыть дефект девушка прикрепила возле шеи черный цветок. Она никогда не переодевалась к обеду, тем более в такое длинное платье. Саймон мог отпустить колкое замечание по поводу красных кружев. Альтернативным вариантом являлось одеяние нежно-голубого цвета с грязно-желтой отделкой. Бедная Барбара подновила его с помощью дьявольского орехового орнамента и атласного пояса, даже сама удивляясь подобному успеху.

Вспомнив, что должна находиться на кухне с Хайей, девушка отбросила прочь сомнения, натянула через голову красное платье и посмотрела на собственное непропорциональное отражение в оконном стекле. Нет, такая одежда никогда не будет принадлежать ей. Она навсегда останется воспоминанием о незнакомой тете Винни, написавшей два года назад: «Высылаю кое-какую мелочь для Ба. Надеюсь, она сможет носить красное». Но сможет ли она на самом деле? Сможет ли она окунуться в яркий свет дня в этой чужой, сиротской одежде, когда все знают о ее самодельном наряде? Барбара всмотрелась в лицо, слегка искаженное стеклом, и вдруг судорожно начала срывать с себя платье, путаясь в пахнущих пылью кружевах.

– Барбара, – послышался голос ее матери. – Где ты, Ба?

– Иду!

«Ладно, пусть будет цветастое».

Но когда девушка, разгоряченная и отчаявшаяся, наконец оделась, расправила на себе платье, она крепко сжала ладони.

«О Боже, сделай так, чтобы ему понравилось здесь. Пожалуйста, Боже милосердный, пусть ему понравится».

3

– Вы сможете вынести это? – спросил Дикон.

Гонт растянулся в полный рост на софе. Он закинул руки за голову и пробормотал:

– Я смогу вынести все, кроме Квестинга. Этого господина необходимо держать от меня подальше.

– Но я говорил вам…

– Вы просто поражаете своим бесстыдным криком попугая «я говорил вам», – раздраженно произнес Гонт. – Хватит. – Он краем глаза взглянул на Дикона. – И не надо принимать столь трагичный вид, мой дорогой простофиля. Сейчас я немного путешествующий актер. Это местечко до странности напоминает убежище на одну ночь. Без сомнения, я все вынесу. Я переночевал бы и в приюте Андерсона. Ради Бога. У меня хорошо получается выражать недовольство, любезно. Только избавьте вашего покорного слугу от Квестинга, и я вынесу все остальное.

– По крайней мере, мы будем избавлены от его болтовни сегодня вечером. Бизнесмен занят какими-то делами. Из опасения, как бы ему не пришло в голову отложить их, я сказал, что вы решили побыть один, уже заказали обед себе в комнату, а в девять часов ляжете спать. Поэтому он ушел.

– Хорошо. Я пообедаю в семейном кругу и пойду спать, когда захочу. Еще мне нужно познакомиться с мистером Смитом, помните? Видимо, слишком наивно надеяться, что он окажется бойцом другого фронта?

– Кажется, он напивается, только когда получает денежный перевод. – Дикон помолчал, затем спросил: – Каково мнение насчет Клейров, сэр?

– Удивительные характеры. Гротескные, конечно. Не совсем похожи на выходцев с Запада. Первоклассный образец странников, не правда ли? Усы полковника выглядят слишком мягкими и в прямом, и в переносном смысле.

Дикон внезапно почувствовал смутную досаду.

– Вы очаровали миссис Клейр, – пробормотал он.

Гонт проигнорировал это замечание и воскликнул:

– Если бы нашелся человек, который мог бы воспринимать их такими, какие они есть! Если бы нашелся кто-нибудь, кто смог бы отговорить их ходить в неудобной одежде и говорить в столь странной манере! Дорогой мой, они просто олицетворяют собой беспорядок! Мисс Клейр! Дикон, я не поверил в ее существование!

– В действительности она довольно привлекательна, – дипломатично заметил молодой человек, – если не обращать внимания на ее наряды.

– Вы потрясающе поворотливый работник, раз уже успели обо всем составить свое мнение.

– Семейство на редкость тактичное и, думаю, очень приятное.

– Пока мы не приехали сюда, вы не прекращали отпускать в адрес хозяев, мягко говоря, колкие замечания. Почему же вы теперь вдруг перебежали на их сторону?

– Я просто говорил, сэр, что они скорее всего наскучат вам.

– Наоборот, я замечательно развлекся. Думаю, вся семья – прекрасные и удивительные комедианты. Что вас тяготит все время?

– Ничего. Простите, сэр. Я только сейчас понял, как мне нравятся хозяева. Я подумал, – Дикон невольно улыбнулся, – о сцене на веранде. Она выглядела ужасно грустной. Представляю, сколько времени они затратили, чтобы сгруппироваться подобным образом.

– Видимо, чуть ли не целый век. Собака была сильно разозленной, а молодой Клейр казался при смерти от негодования.

– И все же это весьма трогательно, – сказал Дикон и повернул голову.

Миссис Клейр и Барбара в летних шляпах, с лопатками в руках на цыпочках проследовали мимо окна. Лица женщин сияли торжественностью и выглядели непроницаемыми. Когда они отошли немножко дальше, Дикон услышал их возбужденный шепот.

– Ради Бога! – воскликнул Гонт. – Почему они крадутся около собственного дома? О чем они там сговариваются?

– Это все потому, что я объяснил им, как вы любите отдохнуть перед обедом. Они не хотят вас беспокоить. Насколько я представляю, за углом расположен их огород.

После паузы Гонт заявил:

– Теперь придет конец моему чувству тревоги и смущения. Ничто не является причиной тревоги и самоуничижения в большей степени, чем полное дилетантство. Как давно семейство живет здесь?

– Около двенадцати лет, кажется. Может быть, чуть больше.

– Двенадцать лет? И все еще дилетанты!

– Но они очень стараются, – сказал Дикон и выглянул на веранду. Кто-то медленно шел мимо теплого озерца по направлению к бассейнам с источниками.

– Очень мило, – пробормотал молодой человек. – К нам посетитель.

– О чем вы? Будьте очень внимательны. Помните, я никого не приму.

– Впрочем, не думаю, что он к нам, сэр, – успокоил патрона молодой человек. – Это маори.

К «Источникам» на самом деле приближался Руа, одетый в костюм, который был им куплен в 1936 году для встречи герцога Глочестера. Старик неторопливо миновал пемзовый пригорок, подошел к дому, дважды стукнул тростью о центральную стойку веранды и стал спокойно ожидать, когда кто-нибудь его заметит. Наконец в дверях появилась Хайа и при виде своего прадеда издала сдавленный смешок. Старик что-то строго сказал ей на языке маори, и девушка вернулась в дом. Руа присел на краешек веранды и уперся подбородком в набалдашник трости.

– Знаете, сэр, – сказал Дикон, – все-таки возможно, что посетитель пришел к нам. Я узнал этого джентльмена.

– Я никого не принимаю, – отозвался Гонт. – Кто он?

– Местный вариант Последнего Барона. Руа Те Каху, бывший журналист и полномочный министр. Могу поклясться, он собирается выразить нам свое почтение.

– Вы должны увидеться с ним вместо меня. Полагаю, у нас есть с собой несколько фотоснимков?

– Не думаю, – произнес Дикон, – что Последний Барон станет дожидаться фотографий с автографами.

– Вы определенно решили меня угробить, – любезно заметил Гонт. – Если это интервью, вы ведь поговорите с ним, не так ли?

Полковник Клейр вышел из дома, пожал руку Руа и повел его в направлении комнат, занимаемых семейством.

– Итак, посетитель направляется не к нам, сэр.

– Слава тебе Господи! – воскликнул Гонт, выглядя тем не менее немного разочарованным.

В кабинете полковника Клейра, комнате размерами с небольшой чуланчик, причем гораздо менее уютный, Руа объяснял цель своего прихода. Выцветшие фотоснимки команд по поло угрожающе смотрели со стен вниз. Темные глаза старика замерли на секунду на группе сикхов в тюрбанах. Наконец он вежливо обратился к полковнику:

– Я принес приветствие от моих людей вашему знаменитому гостю мистеру Джеффри Гонту. Народ маори из Wai-ata-tapu рад его приезду и хочет передать ему через меня сердечное haere mai – добро пожаловать.

– О, большое спасибо, Руа, – произнес полковник. – Я передам ему.

– Мы слышали, что мистер Гонт хочет отдохнуть в покое. Однако если он изъявит желание немного послушать пение, то, надеюсь, окажет нам честь и придет в субботу вечером на концерт. Я приглашаю от имени моего народа ваших гостей и вашу семью, полковник.

Полковник Клейр приподнял брови, раскрыл глаза, рот и уставился на своего собеседника. Он не был сильно удивлен, просто его лицо приняло привычное во время осмысления новых идей выражение.

– А? – отозвался наконец полковник. – Должен сказать, чрезвычайно мило с вашей стороны, Руа. Концерт…

– Если мистер Гонт будет любезен прийти.

Полковник Клейр отреагировал на это замечание довольно неожиданно.

– Будет любезен? – повторил он. – Не знаю, конечно. Нам надо спросить его, да? Выслушаем секретаря.

Руа слегка кивнул и сказал в подтверждение:

– Совершенно верно.

Полковник Клейр стремительно поднялся и высунул голову из окна.

– Джеймс! – рявкнул он. – Сюда!

– Зачем? – послышался откуда-то голос доктора Акрингтона.

– Ты мне нужен. Это мой шурин, – пояснил полковник приглушенным голосом. – Посмотрим, каковы его соображения на этот счет, а? – Он вышел на веранду и громко позвал: – Агнес!

– Э-э-й! – отозвалась миссис Клейр из глубины дома.

– Сюда!

– Одну минутку, дорогой.

– Барбара!

– Подожди чуть-чуть, пап. Я сейчас не могу.

– Сюда!

Окликнув всех членов семьи, полковник Клейр опустился в кресло и, взглянув на Руа, довольно бессмысленно улыбнулся. Его глаза случайно наткнулись на роман «про дикий Запад», который он читал до прихода старика. Полковник был большим охотником до триллеров, и вид лежащей перед ним открытой книги произвел на него такое же воздействие, как вид шоколада на ребенка. Он улыбнулся Руа и предложил сигарету. Тот поблагодарил, взял одну и зажал ее между кончиками большого и указательного пальцев. Полковник Клейр краешком глаза взглянул на книгу. У него была дальнозоркость.

– Еще одно дело, о котором я хотел поговорить, – произнес Руа.

– О, да? – встрепенулся полковник. – Вы много читаете?

– Мое зрение уже не так остро, как раньше, но печатный текст я еще могу различать.

– Некоторые из этих сочинений – ужасный вздор, – продолжал полковник, со значительным видом приподняв книгу. – Например, данная вещь, которую я сейчас читаю. Кровь и стрельба. Нелепость какая-то.

– Я немного расстроен. До меня дошли тревожные слухи…

– О? – Полковник Клейр со все еще отсутствующим выражением на лице листал страницы.

– … о предложениях, сделанных относительно местных земель. Вы хороший друг нашего народа, полковник…

– Совсем нет… – немного невпопад пробормотал полковник Клейр и стал искать свои очки для чтения. – Всегда был рад…

Он отыскал наконец очки, водрузил их на нос и снова со значительным видом положил роман на колени.

– С тех пор как вы поселились в Wai-ata-tapu, между вашей семьей и моими людьми установились дружеские отношения. Мы бы не хотели видеть здесь никого другого.

– Очень мило с вашей стороны.

Теперь полковник Клейр уже полностью погрузился в чтение, но его лицо по-прежнему оставалось застывшим в вежливой улыбке. Он пытался создать впечатление, будто просто смотрит на книгу, поскольку каждый человек должен на что-то смотреть. Солидный голос старого Руа продолжал звучать. Народ маори никогда не торопится, а его почти забытое поколение джентльменов имело обыкновение приближаться к существу официального разговора посредством ряда учтивых подходов.

Доброе отношение Руа к хозяину «Источников» основывалось на событии двенадцатилетней давности. Клейры приехали в Wai-ata-tapu, когда там особенно сильно свирепствовала эпидемия гриппа. В селении Руа уже произошло несколько смертных случаев. Медицинские власти Хэрпуна под руководством раздраженного, переутомленного доктора Тонкса были потрясены и напуганы гигиеническим состоянием жилищ маори, и дело зашло в опасный тупик. Сам Руа, который обычно поддерживал железную дисциплину, в этот момент оказался слишком болен, чтобы контролировать своих людей. Похоронные церемонии длились несколько дней, перемежаясь затянутыми воплями скорби и песнями смерти, а бесконечные поминки поддерживали в селении условия, способствующие буйству занесенной из Европы заразы. Народ Руа стал испуганным, агрессивным и упрямым. Медики не могли ничего предпринять. И тут на сцене появились Клейры.

Миссис Клейр немедленно установила везде порядки английского поселка, предложила свой только что отстроенный дом для размещения в нем больницы, а сама взяла на себя обязанности медсестры. Руа оказался ее первым пациентом. Полковник Клейр, чья рассеянность уберегла его от высокомерия англо-индийских поселенцев и который благодаря своей простоте по счастливой случайности нашел взаимопонимание с местными жителями, посетил селение Руа, обсудил со стариком положение и был принят маори как rangitira, то есть душевный человек. Чета Клейр не выражала открыто ни особой симпатии, ни антипатии местному населению, которое тем не менее находило в них обоих что-то замечательное и восхитительное. Война сблизила соседей еще больше. Полковник возглавил комитет безопасности района, приняв в свой дивизион много стариков из селения.