Текст книги "Цветная схема"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13
Письмо от мистера Квестинга

1

Как ни странно, но среди охвативших Дикона чувств самым четким оказалось смущение. Молодой человек хотел поговорить с Фоллсом о только что увиденном. Но, словно человек, собирающийся выразить соболезнования, не мог подобрать нужных слов. С чего же начать? «Полагаю, под мешком лежала голова Квестинга?» Или: «Теперь вывод однозначен?» Или: «Теория Акрингтона опровергнута, не так ли?» Правильную фразу никак не удавалось найти. Дикон был так занят разрешением своих затруднений и одновременно так страдал от острых приступов тошноты, что не заметил Эру Саула и испугался, когда Фоллс заговорил с парнем.

– Привет, – сказал Фоллс, – вы можете показать нам дом мистера Руа Те Каху?

Дикону показалось, будто Эру стоял у изгороди, возможно, даже наблюдал сквозь веточки, поскольку сразу обернулся, как только почувствовал приближение посторонних. Он был без пиджака, в яркой рубахе. Сухие листочки мануки пристали к ней и к жилету. Мистер Фоллс указал концом трости на повреждение в изгороди.

– Отсюда видна группа работающих? – Он посмотрел сквозь просветы между ветками кустарника.

– О да. Очень четко.

Фоллс снял с жилета Эру несколько сухих листиков и спросил:

– Ужасно, правда? А теперь, поскольку у нас есть сообщение для мистера Те Каху из полиции, вы, может быть, проводите нас?

– Они нашли его? – пробормотал парень.

– Только «часть». Простите за неуместное выражение. Череп, если быть точным.

– Черт! – прошептал Эру, показав свои зубы. Он повернулся и пошел по направлению к одному из домиков. Дикон и Фоллс последовали за парнем. Миссис Те Папа сидела на веранде молитвенного дома, прислонившись спиной к стене. Увидев проходящую мимо группу, она крикнула что-то на языке маори, а Эру коротко ответил. Реакция женщины была неожиданной. Она всплеснула руками, натянула на лицо платок и завопила:

– Aue! Aue! Te mamae i au! – что значит: «Ай-яй-яй! Какая беда!»

– О Боже! – нервно воскликнул мистер Фоллс. – Что она говорит?

– Я сказал ей, – мрачно ответил Эру. – Она собирается а.

– Оплакивать погибшего, – перевел Дикон. – Вспомните ирландские поминки.

– В самом деле? Потрясающе интересно.

Миссис Те Папа продолжала стенать словно Баньши – дух, стоны которого предвещают смерть, – пока Эру Саул вел Дикона и Фоллса к самому большому дому в селении, стоящему чуть поодаль от остальных строений. Как и его собратья, он был уже заметно подточен старостью. Покрытая железом крыша начала покрываться коррозией от серных испарений.

– Вот, – сказал Эру и отошел в сторону.

Привлеченные стонами миссис Те Папа, женщины селения вышли из своих хижин и, окликая друг друга, потянулись в сторону молитвенного дома. К Эру присоединились три молоденьких паренька. Они стояли, засунув руки в карманы и наблюдая за пришедшими из «Источников» двумя мужчинами. Дикон по-прежнему чувствовал себя неважно и отчаянно надеялся, что не ударит перед местной молодежью в грязь лицом.

Мистер Фоллс уже собирался постучать в дверь, как она открылась и на пороге появился Руа. Миссис Те Папа крикнула громче, чем до этого. Старик ответил ей на языке маори и любезно подождал, пока гости сообщат о цели своего приходу. Фоллс передал просьбу сержанта Уэбли, и Руа сразу согласился пойти осмотреть найденный топор. Он окликнул кого-то, и из дома выбежала маленькая девочка, неся в руках серое одеяло, которое старик накинул себе на плечи.

– Вот так, – произнес Руа спокойно, но с какой-то странной искоркой в глазах. – Нужно подчиняться, когда тебя зовет полицейский. Идемте.

Он повернулся так, словно собирался направиться к шоссе.

– У нас есть разрешение сержанта Уэбли воспользоваться тропинкой через район термических источников, – сообщил мистер Фоллс.

– Лучше пойти по шоссе, – сказал Руа.

– Но это гораздо дальше, – заметил Фоллс.

– Тогда мы можем взять автомобиль миссис Те Папа.

Старик снова что-то прокричал, и миссис Те Папа, прервав себя на середине стона, спокойно ответила:

– Хорошо, возьми. Только он не на ходу.

– Мы все-таки возьмем его, – проговорил Руа, – и, может, он поедет.

– Эру умеет заводить мотор, – подсказала женщина и громким голосом сделала какое-то указание. Эру отделился от группы своих приятелей и скрылся за домиками.

– Большое спасибо, миссис Те Папа, – поблагодарил Фоллс, сняв шляпу.

– Всегда рада вам, – отозвалась женщина и опять сосредоточилась на оплакивании.

Автомобиль миссис Те Папа напоминал груду металлолома. Он стоял на заднем дворе в небольшой масляной луже, слегка прикрытый остатками фабричного брезентового чехла. Одна из помятых дверец неуверенно висела на единственной петле. Автомобиль был на редкость шумным и имел вид потрепанной элегантности, присущей только очень старомодным средствам передвижения.

Руа открыл дверцу, которая оказалась защелкнутой на замок, и спросил:

– Вы предпочитаете сидеть спереди или сзади?

– Если можно, я сяду на заднем сиденье вместе с вами, – ответил Фоллс.

Дикон занял место рядом с водителем. Эру взялся за ручку стартера, и старый автомобиль, словно неожиданно получив кулаком под ребра, пришел в страшное волнение.

– Ага! – довольно воскликнул Руа. – Видите, едет.

При переходе на другую передачу автомобиль едва не вышвырнул своего водителя, однако Эру удержался на сиденье, и через несколько минут дорога пошла на подъем. Грохот стоял ужасающий.

– Не вижу причины, – начал мистер Фоллс зычным голосом, – по которой вы могли бы отказать сержанту Уэбли. – Дикон обернулся, чтобы в оцепенении посмотреть на своего спутника, и встретился с немигающим взглядом Руа. Старик плотно закутался в одеяло. – Уэбли нужно узнать ваше мнение по поводу одного оружия, – продолжал Фоллс. – Чудесный образец, как мне кажется. Мечта любого коллекционера. – Руа молчал. – Я бы назвал его топором, но, возможно, это неправильно. Позвольте мне сделать краткое описание предмета.

Фоллс рассказал о найденном оружии с удивительной точностью и в таких подробностях, что Дикон был поражен такой наблюдательностью, а затем она показалась ему чрезвычайно подозрительной. Разве мог мистер Фоллс так тщательно рассмотреть все детали через окно за то короткое время, которое топор находился на столе на веранде?

– Одна вещь поразила меня очень сильно, – между тем не умолкал рассказчик. – У фигурки на конце рукоятки не один, а два языка. Два длинных языка, выступающих в разные стороны. Маленький божок, если это, конечно, божок, держит каждый из них в трехпалой руке. Между пальцами видны маленькие кусочки ореховой скорлупы, а под ними языки окружены тонкой ленточкой.

– Ты едешь слишком быстро, Эру, – сказал Руа к облегчению Дикона.

Автомобиль миссис Те Папа, взбрыкнув и сильно наклонившись, перешел на весьма странное размашистое движение, которое, как отчетливо почувствовал молодой человек, задняя ось могла выдержать недолго. Эру осадил беднягу резким рывком.

– Сама лента, – невозмутимо продолжал мистер Фоллс в относительной тишине, – очень изящно вырезана. Просто диву даешься на мастерство ваших древних художников, мистер Те Каху. А когда вспомнишь, что их инструментами были такие же каменные топоры… Что вы сказали?

Руа издал какое-то восклицание на своем языке.

– Ничего, – ответил он. – Езжай осторожно, Эру. Ты слишком торопишься.

– Но мне кажется, через ленту чья-то другая рука провела три вертикальные бороздки. Резной рисунок повторяется на всей рукоятке, но ни в одном месте больше нет этих трех линий. Как вы объясните такую странность?

Старик молчал. Эру резко нажал на педаль газа, и Дикон едва сдержал в себе крик ужаса, когда автомобиль миссис Те Папа отреагировал возмущенным скачком. Слова Руа потонули в грохоте нарастающей скорости.

– Подождите… Невозможно… Пока я не увижу…

Он крикнул на Эру. В это же самое время Дикон повернулся, чтобы высказать парню протест против новой попытки ускорения, но вдруг в смущении увидел дрожащие губы и перекошенное лицо. «Он, видимо, переживает те же чувства, что и я, – решил молодой человек. – Ему было все видно через просветы изгороди из мануки».

Мистер Фоллс похлопал по плечу Эру и без всякого вступления спросил:

– Я слышал, вы вроде бы пропустили выступление нашей знаменитости на концерте вчера вечером?

– Кое-что слышал, – отозвался парень. – Отлично, ничего не скажешь!

– Мистер Смит говорит, будто вы вышли в начале номера. Надеюсь, к изумительному финалу вы вернулись в зал?

– Это когда он говорил что-то про старых офицеров, заснувших в ожидании его и ребят? Они еще, кажется, хотели куда-то полететь на аэростате.

– «А господа сейчас уже в постелях…»

– Да, верно. Мы слышали это. Очень здорово.

– Восхитительно, – подтвердил Фоллс и откинулся на спинку сиденья. – Восхитительно, не правда ли?

До Wai-ata-tapu они добрались невредимыми. Топор, очевидно, унесли в кабинет полковника, поскольку Руа сразу пригласили туда. Фоллс совершенно без какой-либо необходимости решил проводить старика. Дикон остался наедине с Эру Саулом, сидящим в еще дрожащем автомобиле миссис Те Папа.

– Не лучше ли выключить мотор? – поинтересовался молодой человек. Эру вздрогнул и повернул ручку стартера. – Хотите закурить? – предложил Дикон.

– Да. – Парень дрожащими пальцами выудил из пачки сигарету.

– Плохие дела?

– Отличные, – ответил Эру, глядя на окно кабинета полковника. Дикон тоже закурил. Сейчас он уже чувствовал себя получше. – Где они нашли его? – спросил Эру.

– Что? А, топор… Не имею понятия.

– В его вещах?

– В чьих? – равнодушно пробормотал Дикон. Он предпочитал ничего не знать. Эру пояснил ему, кивнув головой.

Но не в сторону комнаты, где проживал Квестинг, а в сторону апартаментов Гонта.

2

– Так вот где он попался, верно? – сказал Эру. – Ваш босс…

– О чем, черт побери, вы говорите? – возмутился Дикон.

– Ни о чем, ни о чем, – ответил парень, выкатив глаза. – Я просто валяю дурака. А вы не хотите понимать шуток.

– Не вижу ничего забавного в вашем, мягко говоря, странном предположении, будто топор маори был обнаружен в комнате Гонта.

– Хорошо, хорошо. Я просто думал, что актер тоже коллекционер. Они пойдут на все, если помешаны на собирательстве разных редкостей. Да вы сами знаете. Сразу теряется уважение к собственности других.

– Уверяю вас, мистер Гонт не является коллекционером.

– Ну и ладно. Не коллекционер. Пускай.

Дикон развернулся на каблуках и пошел к себе в комнату. Сначала ему хотелось сразу отправиться к Гонту. Мысль о патроне, какой бы отвлеченной она сейчас ни казалась, была отодвинута событиями дня на второй план. Молодой человек почувствовал странное желание увидеться с актером наедине, постараться насколько возможно восстановить прежние взаимоотношения. Он уже прошел шагов шесть, когда вдруг был остановлен страшным шумом, который, казалось, доносился из кабинета полковника. Кричал Руа. Его голос перешел в такой же грозный рев, каким его предки созывали племя на битву. Дикону показалось, что старик использует восклицания на языке маори вперемешку с первыми приходящими на ум английскими словами. Тут же лопнул пузырь, полный утешительных фраз. Полковник, сержант Уэбли и мистер Фоллс, похоже, попытались унять разбушевавшегося Руа, но тот легко перекричал их.

– Это Toki-portangata-o-Tane! Это оружие моего деда Реви. Это грубейшее оскорбление священной реликвии! Она должна быть немедленно возвращена! Немедленно!

– Подождите, подождите, – услышал Дикон бормотание Уэбли. – Вы обязательно получите топор обратно.

– Я заберу его сейчас же и обращусь в суд! Пойду к министру внутренних дел!

Взбешенный Руа напомнил Дикону патрона. Скандал разразился с новой силой. Из столовой вышла миссис Клейр.

– О, мистер Белл, – прошептала она. – Что опять? – Женщина взяла молодого человека за локоть своей пухленькой ручкой, которая выглядела очень трогательно из-за мозолей и ссадин. – Там Руа, не так ли?

– Речь идет о топоре его деда, – ответил Дикон. – Они спорят с Уэбли о том, у кого должна остаться реликвия.

– О, дорогой мой мистер Белл! Это одно из их глупых суеверий. Иногда просто приходишь в отчаяние. И все-таки знаете, Руа постоянно сообщает нам все новости.

Поставщик новостей в этот момент выскочил из кабинета с ревом быка и размахивая священным топором. Уэбли с полковником следовали за ним по пятам. Мистер Фоллс появился на пороге с более спокойным видом.

– Он уничтожил отпечатки пальцев! – взволнованно крикнул сержант. – Это самое ужасное.

Руа слепо побежал по веранде. Миссис Клейр сделала ему навстречу шаг. Старик мгновенно остановился. Он задыхался, а его глаза сверкали.

– Надругательство! – вскричал Руа и два раза топнул ногой.

– Хорошо, – спокойно произнесла миссис Клейр. – С вашей стороны очень некрасиво так вести себя, да еще в чужом доме. Мне стыдно за вас.

Уэбли осторожно приблизился к старику, но тот попятился от сержанта.

– Я повинуюсь богам, – сказал Руа. – Он осквернил могилу моего предка. Гнев Tane пал на его голову. Мой дед Реви отомщен.

Дикон подумал, что столь напыщенная речь выразительнее прозвучала бы на языке маори. Миссис Клейр, похоже, придерживалась такого же мнения. Женщина, сжав кулачки, снова принялась укорять Руа, пока старик стоял, вцепившись в топор, вращая глазами, и, кажется, размышлял, стоит ли ему подойти к Уэбли или все же лучше с достоинством удалиться. В середине этой сцены, полукомичной, полутрагической, какими, видимо, было суждено быть всем сценам в Wai-ata-tapu, появилась Хайа. Руки девушки нервно дергались. Она миновала дверь столовой и двинулась вдоль веранды, не сводя глаз с прадеда. Почти одновременно с ней из-за угла дома вышли Барбара с подносом и Саймон. Брат с сестрой, видимо, направлялись к столовой, но остановились на полдороге. Маячивший за спиной племянницы доктор Акрингтон наклонился к окну, увидел, что началась какая-то суматоха, и торопливо заковылял на веранду. Несколько секунд спустя Дикон услышал звуки какого-то движения в комнате Гонта. Ситуация напоминала момент театральной драмы, когда все персонажи начинали собираться в одном месте для решающего эпизода. На лице Хайи застыло тревожное выражение. Они с прадедом пристально смотрели друг на друга, словно ведя немой диалог. Руа медленно поднял топор. Перья на конце рукоятки задрожали.

– Haere mai! – произнес старик, и это значило «Рад тебя видеть». – Подойди ко мне.

Девушка приблизилась немного. Руа начал говорить на языке маори, но вскоре прервал свою речь.

– Ты меня не понимаешь. У тебя запас слов такой же, как у любого ребенка в селении. Очень хорошо. Пусть твой позор прозвучит на языке pakeha. – Он огляделся по сторонам, призывая окружающих слушать внимательно. – Много месяцев назад, чувствуя, что скоро придется отправиться по дороге к последнему пристанищу, я разговаривал со своим старшим внуком, который сейчас воюет в чужой стране. Я открыл ему секрет и назвал место, где хранилось это оружие. Этот секрет становится известным только ariki, первенцу в каждом поколении моей семьи. Я не знал, что за кустами мануки, возле которых мы беседовали, дремала девчонка. Я увидел ее, когда внук уже ушел, и стал допрашивать. Она уверяла меня, будто, как только я перешел на язык маори, наш разговор стал ей непонятен. Посмотрите на нее и решите сами, обманула девчонка своего прадеда или нет.

Руа направился к Хайе. Та и не сводила с него глаз.

– Кому ты выдала место, где хранился топор Реви? Отвечай, кому?

Девушка сделала прерывистый жест, слегка приподняв руку, а затем, словно старик загипнотизировал ее, указала на Эру Саула.

3

Во время сцен, последовавших дальше, Дикона не оставляло ощущение, будто он попал в какую-то комнату, где очень мало света. Правда, ближайшие предметы все-таки виделись в темноте. Четко различались фигуры Хайи и Эру, пока остальные, находившиеся в более густой тени, ожидали, когда зрение молодого человека восстановится.

Эру смотрел на Руа странным взглядом, в котором перемешались страх и бесстыдство. Дикон подумал, что в парне, как в полукровке, происходит борьба между генами европейца и маори. Если это было так, то под влиянием старика маори имел большие шансы победить. Жалкая попытка защищаться скоро провалилась. Эру начал с протестов и закончил признанием.

– Я не трогал его. Никогда. Даже не видел ни разу.

– Ты знал, где он спрятан. Хайа, отвечай. Ты сказала ему про место? – Девушка кивнула и заплакала. Эру бросил на нее злобный взгляд. – Так ты, Эру, украл оружие и взял за него с Квестинга деньги?

– Никогда! Я даже не знал, что он нашел топор. Я с ним не разговаривал.

– Хайа, значит, ты рассказала Квестингу?

– Нет! Нет! Я никому не говорила, кроме Эру. Это было давно. И я сказала ему в виде шутки, когда мы гуляли. Больше некому. А Эру передал Квестингу.

– Если бы я знал, что топор нужен для этого ублюдка, – пробормотал Эру, – я бы молчал как рыба. – С невероятной злобой он добавил: – Все вы и ваши дорогие pakeha! Я и не думал, будто за этим стоит Квестинг! Почему, черт побери, он не сказал мне про Квестинга?

– С кем же ты говорил об этом деле? Отвечай!

– Ну же, Эру, – подбодрил парня Уэбли. – Молчание не принесет тебе ничего хорошего. Не забывай, за такой бизнес полагается серьезное наказание. Ты же хочешь выпутаться, правда?

– Я сказал Берту Смиту, – пробормотал Эру, и Дикон подумал, что же ему привиделось в дальнем конце воображаемой комнаты? Даже не в конце, а еще немного дальше.

Уэбли сделал шаг вперед и спросил Саймона:

– Найдете Берта, хорошо?

– О’кей, – ответил юноша.

Пришел раздраженный и злой Смит.

– Нельзя чуть-чуть отдохнуть? – проворчал он, но увидел в руках Руа топор и воскликнул: – Черт возьми! Черт возьми, это же топор Реви! – Смит взглянул на старика и тяжело вздохнул. – Так он все-таки накололся на него.

– Кто накололся и на что? спросил Уэбли. – Посмотрите внимательно на топор, Берт. Вы видели его раньше? Ну? – Смит осторожно подошел к Руа, который отпрянул назад. – Вы должны позволить ему осмотреть оружие, Руа, – сказал сержант. – Итак?

– Все правильно, – отозвался Смит. – Я никогда топора не видел, зато много о нем слышал.

– Ты украл его… – начал Руа, но Смит резко перебил старика:

– Никогда в жизни. Против меня нет никаких улик. Я мог знать место, где он спрятан, мог сказать кому-нибудь, но промыслом редких вещичек на Пике никогда не занимался. И не надо меня стращать. Я ничего не знаю.

– Вы сказали про топор Квестингу? – спросил доктор Акрингтон. – Зачем?

– Одну минутку, доктор, – вмешался Уэлби. – Итак, Берт, с какой целью вы все выложили Квестингу?

– Он меня спрашивал.

Теперь в темноте перед Диконом появилось широкое лицо бизнесмена.

– Просил отыскать топор? И заплатил за работу, а? – настаивал сержант.

– Ну да, Пусть так. Ничего криминального в передаче сведений ведь нет, правильно? Квестинг просил меня найти, и я нашел. Эру Саул сказал мне. Ты же, верно?

– А ты говорил, что это для другого типа, – возмущенно ответил Эру.

– Для кого? – мгновенно задал вопрос Уэбли.

Парень кивнул в сторону апартаментов Гонта.

– Для него.

Дикон вгляделся в самый дальний угол своей воображаемой комнаты. В наступившей тишине мистер Фоллс произнес:

– Похоже, у нас здесь большое разнообразие лиц, желавших добыть информацию о топоре. Как мы поняли, сержант Уэбли, покойный от имени мистера Гонта подкупил мистера Смита, чтобы тот подкупил мистера… Саула, правильно? Благодарю вас, мистер Саул. И все это с целью добыть сведения о месте, где спрятан священный топор?

– Видимо, вы правы, сэр.

– Черт побери! Выбирайте слова! – с достоинством произнес Смит. – Кто говорит про подкуп? Просто дружеская услуга. Мы были с ним приятелями, верно, Сайм?

– А я думал, он пытался отправить вас под поезд, Берт, – заметил Уэбли.

– О Господи, опять вы про старое! – устало пробормотал Смит. – Мы все уже выяснили. Вот. Смотрите. – Он достал письменное соглашение с Квестингом и протянул сержанту.

– Не нужно, – сказал тот. – Вы уже мне это показывали. Не будем больше вас задерживать, Берт.

– Вот так-то, – проворчал Смит, аккуратно сложил документ и с угрюмым видом побрел в столовую.

Уэбли повернулся к Руа.

– Видите, из всего того, что здесь было сказано, вы должны понять следующее: нам необходимо пока оставить топор вашего деда у себя. Мы дадим вам расписку. Вы обязательно получите свою реликвию обратно.

– К нему нельзя притрагиваться. Вы не понимаете. Я сам, держа его, являюсь неприкасаемым.

– Руа, Руа! – с укоризной защебетала миссис Клейр.

– Сержант Уэбли, – сказал мистер Фоллс, – поправьте меня, пожалуйста, если я ошибаюсь, но, кажется, мистер Те Каху имеет в виду, что, как только топор понадобится полиции, он с удовольствием позволит осмотреть его. И тем не менее нельзя ли доверить оружие полковнику? Он ведь ваш друг, мистер Те Каху, не так ли? Допустим, вы пойдете с ним в банк и оставите там топор на хранение. Как вам понравится такой выход из положения? Полковник, что вы скажете?

– А? – отозвался тот. – О, конечно. Если Уэбли согласен.

– Сержант?

– Я буду вполне удовлетворен, сэр.

– Итак? – Фоллс повернулся к Руа.

Старик посмотрел на оружие в своих руках.

– Вы найдете странным, – сказал он, – что я, кто вел народ маори к культуре pakeha, теперь устраиваю скандал из-за глупой игрушки дикаря. Возможно, в таком возрасте мы в душе возвращаемся к предкам. Разум можно облачить в новые одежды, но сердце и кровь остаются неизменными. Из рукоятки этого оружия в меня вливается более таинственная и могущественная сила, чем вся мудрость pakeha, которую я вбил в свою голову. Но как вы говорите, полковник – друг нашего народа. Ему я доверяю.

Фоллс прошел к себе в комнату и вернулся с чемоданом, обклеенным множеством ярлыков, который миссис Клейр заметила еще по прибытии нового постояльца. Он положил чемодан на стол, открыл, и Руа опустил туда топор.

– Если оружие останется в руках полковника Клейра, – сказал старик, – я спокоен. Он повернулся к Эру. – А ты больше не маори. В тот день, когда ты выдал место, где был спрятан топор, твое родство с нами исчезло. И гнев Tane еще поразит тебя. Лучше бы ты умер в Taupo-tapu. Я запрещаю тебе возвращаться к моему народу. – После этого торжественного заявления Руа спокойно добавил: – Автомобиль миссис Те Папа я поведу сам.

И старик поехал домой один, сидя за рулем очень прямо. Одеяло было по-прежнему накинуто на его плечи. Он слегка покачивался, когда преодолевал неровности пемзового пригорка.

Рыдающая Хайа бросилась в дом. За ней с тихим кудахтаньем поспешила миссис Клейр. Эру облизнул пересохшие губы и, не проронив ни слова, ушел.

– Весьма забавный старичок.

С этой фразой Гонт появился на веранде, попыхивая сигаретой. Он был одет в дорожный костюм и представлял собой довольно нелепую фигуру. Одежда актера, его руки и прическа так же мало гармонировали с маорийскими плачами, как, например, внешность Уэбли с обстановкой лондонского театра. Сержант сразу обратился к нему:

– Итак, мистер Гонт…

– Да, мистер Уэбли?

– Вы, вероятно, слышали наш разговор. У вас действительно было желание заполучить старинное оружие?

– Конечно, я бы хотел купить его. У меня пристрастие к варварскому орнаменту.

– Вы предлагали купить топор?

– Я сказал Квестингу, что сначала хотел бы осмотреть вещь. Ничего странного. Мой секретарь поведал мне историю о топоре Реви. Когда бизнесмен пришел и стал намекать на то, что он мог бы достать оружие, признаюсь, во мне разгорелось любопытство. Но, уверяю вас, сам я не имею к этому делу никакого отношения.

– Вы понимаете, что вывоз вещей из резервации маори является преступлением? – спросил доктор Акрингтон.

– Нет. Правда? Квестинг уверял меня, будто старик готов продать топор, но не хочет придавать сделке огласку. Особенно для его племени. Бизнесмен требовал держать все в строжайшем секрете.

– Вы знали что-нибудь об этом, мистер Белл? – спросил Уэбли, поворачивая румяное лицо к Дикону.

– О нет, – беззаботно ответил за секретаря Гонт. – Я никому ничего не говорил. Квестинг настаивал на молчании.

– Я готов вам поверить, – сказал сержант почти сердито, и Дикон удивился этому неожиданному проявлению эмоций в полицейском.

– Знаете, действительно, с его стороны было очень некрасиво втягивать меня в такое скользкое предприятие. Я возмущен, – произнес Гонт. – И должен сказать, сержант, вы, как мне кажется, занимаетесь игрой в салки, расследуя попытку кражи, когда куда-то тайно исчез вражеский агент. Почему бы вам не прекратить копаться в безделушках и не поймать Квестинга?

Дикон открыл рот и снова его захлопнул. Он взглянул на мистера Фоллса, чьи губы тронула едва заметная усмешка.

– Но мы уже нашли мистера Квестинга, – невозмутимо ответил Уэбли.

Руки Гонта невольно сжались, когда он издал нечленораздельный звук. Перед глазами Дикона опять появились очертания круглого предмета под мокрой тканью мешка.

– Нашли его? – мягко спросил актер. – Где?

– Там же, где и потеряли, мистер Гонт. В Taupo-tapu.

– О Боже! – Гонт в замешательстве посмотрел на свои пальцы, развернулся на каблуках и пошел по направлению к своим комнатам. Дойдя до двери, он с легкой улыбкой сказал: – Это снимает глазурь с пряника старины Акрингтона, не правда ли? Прошу прощения, доктор. Извините меня. Я забыл, что вы здесь.

Актер скрылся за дверью, и оставшиеся на веранде слышали, как он позвал Колли.

Мистер Фоллс нарушил напряженное молчание:

– Как мистер Эру Саул любит яркие рубашки!

Одинокая фигурка Эру маячила на шоссе возле последнего поворота, который можно было увидеть от дома. Рукава парня сверкали в солнечном свете.

Барбара высунулась из окна и взволнованно сказала:

– Он всегда носит эту рубашку. Интересно, отдавали ли ее когда-нибудь в стирку?

Дикон, ожидая в любой момент взрыва от доктора Акрингтона, поспешил ответить:

– Я знаю. Парень был в ней в тот день, когда со Смитом произошел несчастный случай.

– Да, правильно.

– Нет, неправильно, – неожиданно вмешался в разговор полковник.

Все посмотрели на него.

– Но, папа, Эру же был в ней, – возразила Барбара. – Ты не помнишь, как он вошел в столовую подтвердить слова Смита? В красной рубашке. Разве не так, Сайм?

– Какая, черт возьми, разница? – огрызнулся юноша. – Ну правильно, если это важно.

– Нет, он был одет по-другому, – не сдавался полковник.

– Ради такой ничтожной мелочи, Эдвард, ты собираешься… – раздраженно начал доктор Акрингтон и тут же умолк. – Рубашка была красновато-коричневая, – произнес он.

– Нет.

– Красная, Эдвард!

– Не может быть, Джеймс.

– Если вы позволите, я продолжу работу, – озабоченно заявил Уэбли, украдкой взглянул на полковника и скрылся в комнате Квестинга.

– Я знаю, она не была красной, – продолжил полковник Клейер.

– Ты видел рубашку парня?

– Думаю, да, Джеймс.

– Не помню точно, но мне кажется, она была голубой. Люди говорили о голубой рубашке парня.

– Нет, она была не голубая, папа, – сказал Саймон. – Эру носит одну и ту же.

– Я не понял точно, о чем говорили люди, но цвет запомнил твердо. Голубой.

– Потрясающе интересно, – воскликнул мистер Фоллс. – Трое клянутся, что она была красной, а один настаивает на голубой. А каково ваше мнение, Белл?

– Я согласен с обеими сторонами, – ответил Дикон. – Рубашка была красноватой, но полковник тоже прав. Квестинг назвал ее голубой.

– Меня просто поражает, – заявил доктор Акрингтон, – что вы можете тратить попусту время, треща как сороки по поводу полной чепухи, когда обнаружение тела Квестинга ставит нас в весьма щекотливое положение.

– А я заинтересовался человеком в рубашке двойного цвета. Не узнать ли нам, каково мнение мистера Смита? – предложил мистер Фоллс. – Где он?

– Эй, Берт! – крикнул Саймон, не сходя с места.

Смит опять появился на веранде.

– Мне кажется, вы сможете разрешить наш спор, – обратился к нему мистер Фоллс. – Помните, как вечером после вашего счастливого спасения из-под колес поезда Квестинг говорил, что за вами остался присматривать парень в голубой рубашке?

– А?

Мистер Фоллс повторил вопрос.

– Это Эру Саул. Он привел меня домой. А что?

– Парень был в голубой рубашке?

– Ага, верно.

– В красной, – возразили одновременно доктор Акрингтон и Саймон.

– Раз Квестинг сказал, что голубая, значит, она и должна быть голубой, – резонно заметил Смит. – Меня шибануло об землю, и я не мог разобрать, одет человек в красную рубашку или в комбинезон. Да, кажется, помню. Голубая.

– Ты дальтоник, – сказал Саймон. – Она красная. – Юноша горячо заспорил со Смитом. Наконец тот, бормоча себе что-то под нос, пошел прочь, а Саймон крикнул ему вслед: – Ты уперся в голубую рубашку, потому что Квестинг назвал ее голубой. Ты еще станешь убеждать нас, будто этот тип ездил в бухту Pohutukawa, раз он так говорил.

– Но Квестинг ездил в бухту, – крикнул Смит.

– Да? Когда дядя стал сожалеть, что деревья там не зацвели, он подтвердил то же самое. А на самом деле цветение было в полном разгаре.

– Он ездил в бухту. И брал с собой Хайю. Спросите у девчонки. Эру говорил мне. Идите к черту, – высказался Смит и ушел.

– Так как все это понимать? – воскликнул Саймон. – Считать, будто Эру сменил рубашку у нас на кухне? Или Квестинг видел на горе другого человека?

– Бизнесмен не ездил в бухту Pohutukawa, – сказал его дядя. – Я ведь сбил его с толку. Полностью сбил с толку. Хайа!

Через несколько секунд девушка появилась в дверях.

– Что вы хотите? – пробормотала она, всхлипывая.

– Ты ездила с Квестингом на машине в бухту Pohutukawa в тот день, когда Смит чуть не попал под поезд?

– Но я не сделала ничего плохого, – опять зарыдала бедная Хайа. – Мы только проехались к бухте и вернулись обратно. Даже ни разу не останавливались.

– Ты обратила внимание на деревья? – спросил Саймон.

– А как можно ехать в бухту Pohutukawa и не видеть деревья? Вдоль всей дороги они стояли как в огне.

– Эру Саул менял рубашку у вас на кухне в тот вечер?

– С ума сойти! О чем еще ты меня спросишь? Стала бы я следить, переодевается он на кухне или нет!

– О проклятье! – разочарованно вздохнул Саймон, и Хайа снова скрылась в доме.

– Должно быть, время ленча, – многозначительно заметил полковник и последовал за горничной, громогласно взывая к своей жене.

– Это не отель, а психиатрическая лечебница, – сказал доктор Акрингтон.

Уэбли вышел из комнаты Квестинга.

– Мистер Белл, – сказал он. – Могу я вас немного побеспокоить?