Текст книги "Цветная схема"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 11
Трюк

1

Произведенная им сенсация, похоже, успокоила доктора Акрингтона. После нескольких секунд полного молчания его слушатели все вместе начали говорить, выражая свое несогласие. Дикону пришла в голову одна из тех случайных мыслей, которые обычно пугают нас яркостью и неуместностью. Молодой человек совершенно серьезно подумал, что доктор в отличие от большинства людей допускал возможность того или иного вида воскрешения после смерти. Леденящая душу картина возвращения из кипящей грязи возникла перед его глазами, но тут же была с усилием отогнана прочь. Из страшных фантазий Дикона вернул Гонт, который в невероятной ярости выкрикнул:

– Вы сумасшедший! Что за идиотизм!

Фоллс с сосредоточенным видом поднял руку и неожиданно добился успеха в наведении тишины.

– Уверяю вас, – произнес он, – если бы Квестинг не получил повреждений и продолжил путь, я бы наверняка его увидел. Но, возможно, доктор Акрингтон, вы считаете, будто он остался невредим и неподвижен.

– Я убеждаюсь, что вы меня понимаете, – ответил доктор Акрингтон, который, как обычно, с удивительной терпимостью отнесся к Фоллсу. – По-моему, все происшедшее – тщательная инсценировка исчезновения.

– Ты считаешь, он бродит где-то рядом? – в замешательстве вскрикнул полковник.

– Конечно, – согласилась миссис Клейр. – Все мы были бы очень рады, если бы могли поверить…

– Ха! – пробормотал Саймон. – Я возблагодарил бы Бога, если бы ты оказался прав.

– Это точно! – горячо воскликнул Смит. – Такое дело меня вполне устраивает, несмотря на прошлое. – Его рука потянулась к внутреннему карману пиджака. Он потянул за лацкан и взглянул вниз. Кажется, Смиту пришла в голову неприятная мысль. – Эй, вы хотите сказать, парень нас ловко обманул?

– Я хочу сказать, что, принимая во внимание чудовищную некомпетентность полиции, можно спокойно допустить такую возможность. Квестинг имел хорошие условия для успешной рекогносцировки, – сказал доктор Акрингтон.

– О черт! – с надрывом выругался Смит. – Так вот к чему вы клоните! – Он злобно усмехнулся. – Если этот тип нас провел, тогда финиш. Во мне пропал весь интерес. Я негодую.

Сейчас он был очень похож на хронического алкоголика и огорченного клоуна.

– Вероятно, нам следует позволить доктору Акрингтону объясниться, – предложил Фоллс.

– Спасибо. Стоит мне только открыть в этой компании рот, как я тут же наталкиваюсь на поток сбивающей с толку чепухи.

– Объясняй, дорогой, – разрешила его сестра. – Никто не собирается тебя перебивать.

– В течение некоторого времени, – начал доктор Акрингтон, повышая голос на определенной ноте, – я подозревал Квестинга в деятельности определенного рода; одним словом, считал бизнесмена вражеским агентом. Некоторые из вас знали о моем мнении. Племянник, очевидно, даже разделял его. Он не посчитал нужным посоветоваться со мной и начал собственное расследование, о сути которого меня проинформировали впервые только прошлой ночью. – Доктор сделал паузу. Саймон скрестил ноги, но ничего не сказал. – Из этого следует, – продолжал его дядя, – что мой племянник имел других доверенных лиц. Было бы странным в данных обстоятельствах, если бы Квестинг, являясь, несомненно, опытным шпионом, не смог заметить за собой слежку. Кто из вас, например, знал об истинных целях его походов на Пик?

– Я знал, что он шлялся туда, – уверенно произнес Смит, – и сказал Руа. Несколько недель назад. Я предупредил старика.

– О чем, интересно?

– Я сообщил ему, что Квестинг ищет оружие его деда. Вы знаете про топор Реви. А потом я пожалел о своих словах, поскольку ошибся насчет парня. Как оказалось, дело было не в этом. Он очень хорошо со мной обошелся.

Рука Смита опять потянулась к внутреннему карману пиджака.

– Я тоже говорил с Руа. Не получив удовлетворения от действий ни полиции, ни военных, я, вероятно, ошибочно счел своей обязанностью предупредить старика о настоящем значении посещения Квестингом Пика. Не перебивайте меня! – скомандовал доктор Акрингтон, увидя, как Смит приоткрыл рот для какого-то возражения. – Я сказал Руа, что история с поисками ценных сувениров для продажи – лишь ширма. Мне кажется, три человека, не говоря мне, – он перевел взгляд с Гонта на Дикона, а затем на Саймона, – знали о моих подозрениях. Племянник даже обращался в полицию. Что касается тебя, Эдвард, то я постоянно пытался считать…

– Да, но ты все время перескакиваешь с одной темы на другую, Джеймс.

– Боже мой! – тихо произнес доктор.

– Пожалуйста, дорогой! – взмолилась миссис Клейр.

– Не слишком ли бесцеремонным будет спросить, к чему ведется наша беседа? – возмущенно обратился ко всем Гонт.

– Можно вас перебить? – попросил разрешения мистер Фоллс. – Доктор Акрингтон предполагает, что Квестинг, почувствовав надвигающуюся грозу, инсценировал свое исчезновение с целью спокойно выйти из игры. Мы вас правильно поняли, не так ли?

– Вполне. Далее. Я считаю, он лежал где-нибудь в тени, когда вы устроили охоту на тропинке после прозвучавшего вопля. Потом поиски прекратились, и Квестинг переоделся, наверняка воспользовавшись одеждой, заранее припрятанной в укромном месте. То, что было на нем, бизнесмен выбросил в Taupo-tapu и под покровом темноты скрылся. В подтверждение моей теории я обращаю ваше внимание на одно обстоятельство, с которым меня познакомил Фоллс. Полиция выловила из Taupo-tapu белый жилет Квестинга. Как он мог оказаться там без тела?

– Это жилет без спины, – проговорил Дикон. – Пуговицы могли оторваться. Так или иначе, сэр, химический состав…

Но доктор Акрингтон отмел прочь рассуждения молодого человека.

– Возможно даже, что человек, шаги которого вы слышали возле холма, Фоллс, и был самим Квестингом. Не забывайте, ведь он мог сбежать только через селение маори или обогнув гору. Безусловно, бизнесмен ждал, пока все вокруг утихнет, и действовал строго по плану. – Доктор Акрингтон кашлянул и самодовольно взглянул на Фоллса. – Такова моя теория, – с деланной скромностью произнес он.

– Если хочешь знать, дядя Джеймс, – с вызовом сказал Саймон, – по-моему, это не теория, а шутка.

– В самом деле? Может, ты будешь так любезен…

– Ты пытаешься доказать нам, будто Квестинг хотел без лишнего риска выйти из игры. Тогда зачем ему орать, так что услышали его в радиусе в несколько миль?

– А я уже и не смел надеяться услышать подобный вопрос, – благодушно ответил доктор Акрингтон. – Как еще лучше можно гарантировать себе безопасность от вмешательства маори? Ты представляешь, кто из них решился бы рискнуть и приблизиться к Taupo-tapu?

– А мы?

– По явной случайности Белл, твоя мать, сестра и Фоллс оказались вместе. И самое главное – вспомни, пожалуйста, ведь мы все договаривались возвращаться на машине Гонта. Все, кроме самого Квестинга, тебя и Смита. Просто произошел неожиданный поворот событий, когда Гонт, Эдвард, Фоллс и я отдельно друг от друга решили пройтись пешком. Квестинг себя практически гарантировал от постороннего вмешательства. Публика разъехалась одновременно с его уходом.

– А след? – продолжал Саймон, очень точно копируя интонации своего дяди. – Я подумал, что идея скорее всего заключалась в следующем: кто-то нарочно выбил из тропинки ком грязи. Белл ведь утверждал, что на Квестинге были лакированные туфли.

– Ага! – торжествующе воскликнул доктор Акрингтон. – Ага! – Саймон холодно взглянул на него. – Квестинг, – сказал его дядя, – пытался создать у всех впечатление, будто он упал с обрыва. Если моя теория верна, бизнесмен хотел как можно сильнее изменить свой внешний вид. Грубая одежда. Простые сапоги. Он ждет, пока представится возможность сменить вечерние туфли на эти сапоги, и убегает по краю тропинки. – Доктор хлопнул ладонью по столу, откинулся на спинку стула и важно произнес: – Приглашаю вас дать комментарии.

В течение нескольких секунд никто не проронил ни слова, а затем, к большому смущению Дикона, один за другим Гонт, Смит, полковник и Саймон, причем последний весьма неохотно, сказали, что у них нет никаких замечаний. Молодому человеку показалось, слушатели за столом успокоились. Комната словно стала просторнее. Гонт промокнул лоб носовым платком и достал портсигар.

Явно довольный, доктор Акрингтон повернулся к Фоллсу.

– Вам тоже нечего сказать? – спросил он.

– Но я преисполнен восхищения, – ответил Фоллс. – Гениальная теория. И как доходчиво объяснена. Поздравляю вас.

«Что с ним, – удивился Дикон. – Выглядит неплохо, даже очень неплохо. Голос любезный. Держит себя как страстный правдолюбец, но потом вдруг прикусывает язык и говорит, словно пораженный знаниями ученика педагог».

Потеряв интерес к Фоллсу, Дикон посмотрел на Барбару, на которую старался не смотреть с момента ее появления в столовой. Бледность девушки, выражение замешательства на лице, страстное внимание, с каким она молча прислушивалась к разговору, показались молодому человеку невероятно трогательными. Сейчас Барбара возбужденно, с каким-то вопросом в глазах наблюдала за ним и ответила на его улыбку легким движением губ. Рядом с ней стояли свободный стулья.

– Дикон! – крикнул Гонт.

Молодой человек вскочил и виновато огляделся.

– Прошу прощения, сэр. Вы мне что-то сказали?

– Доктор Акрингтон уже довольно долго ждет ответа. Его интересует ваше мнение по поводу теории.

– Мои глубочайшие извинения, сэр. Мое мнение? – Дикон засунул руки в карманы и сжал кулаки. Все смотрели на него. – Хорошо, сэр. Боюсь, я совсем запутался в этом деле и не могу предложить ничего конструктивного.

– Тогда, как я понимаю, вы готовы принять мою версию хода событий? – нетерпеливо спросил доктор Акрингтон.

«Откуда у меня чувство, будто они навязывают мне свои желания, сидят и сверлят мой мозг, пытаясь меня в чем-то убедить?» – спросил себя Дикон.

– Что, черт побери, с вами происходит? – возмутился Гонт.

– Ну, ну, Белл, если вам нечего сказать, мы должны знать, нет ли у вас каких-либо возражений.

– Есть, – борясь с собой пробормотал молодой человек. – Одно возражение. Я совсем не верю в высказанную вами теорию.

2

Дикон знал, что его объяснения звучат крайне неубедительно. Он слышал свой сбивающийся голос, переходящий от одного слабенького возражения к другому.

– Конечно, я не могу ничего опровергнуть, сэр. Возможно, ваша догадка верна. Я имею в виду, она не лишена логики, но в то же время ни на чем не основана.

– Наоборот, – сказал доктор Акрингтон, и его учтивость показалась Дикону наиболее тревожной, – она базируется на характере человека, на окружавших его обстоятельствах и на бесспорном факте отсутствия тела.

– Все это звучит несколько «фиктивно». – Дикон запутался в выборе жаргонных фраз, которыми он не привык пользоваться. – Я хочу сказать, ваша идея похожа на сюжет детективного романа. Квестинг не мог знать, что на концерте пойдет речь об упавшей в Taupo-tapu девушке, правильно? А раз так, он не мог придумать трюк с криком, вызывающим страх в маори и удерживающим их от поисков в районе котла с кипящей грязью.

– Мой милый глупец, – воскликнул Гонт, – неужели вы не можете понять такой простой вещи? Вопль был подстроен из-за легенды. Главную роль играет обстановка. Если бы Квестинг не слышал легенду и песню, он не стал бы кричать.

– Совершенно верно, – подтвердил доктор Акрингтон.

– Итак, мистер Белл? – произнес Фоллс.

– Да, верно, конечно. Но для меня это слишком верно. Такое впечатление, что все состряпано, не так ли? Словно чересчур плотно упакованный фарфор. Не оставлено пространства на случай тряски. Боюсь, мои возражения выглядят чертовски туманными, но я просто не могу представить Квестинга прячущим запасную одежду в затухший гейзер и бросающим свой жилет в котел с грязью, а потом убегающим… Куда?

– Весьма вероятно, где-то на шоссе его ждала машина, – предположил доктор Акрингтон.

– Около полуночи здесь проходят товарные поезда, – заметил Смит. – Он мог запрыгнуть в один из них. Хе-хе, я надеюсь, вы правы, док. Это дает нам возможность думать, что парень испарился отсюда, правда?

Миссис Клейр издала возглас протеста, и доктор мгновенно одернул Смита.

– Заткнись, Берт, – посоветовал Саймон. – Ты не очень хорошо вник в суть дела.

– Черт, я только сказал, что надеюсь, парень жив, верно? Чего же в этом плохого?

– Раз вас не устраивает версия доктора Акрингтона, мистер Белл, – сказал Фоллс, – можете вы предложить какое-нибудь иное объяснение происшедшему?

– Боюсь, нет. Я, конечно, не видел ком грязи, но мне кажется, он не старый, если допустить, что кто-то выбил его. А раз так, то здесь явно какая-то грязная игра. Не думаю, будто Квестинг был настолько пьян, чтобы упасть с обрыва. Как бы данный факт ни походил на истину, вряд ли бы бизнесмен скатился вниз, даже когда одна его нога соскользнула с тропинки в обрыв. Для опытного убийцы весьма неудачная ловушка, не так ли? Я хочу сказать, Саймон мог пройти там или кто-нибудь другой. Как преступник мог вычислить, что Квестинг первым уйдет с концерта?

– Вы не согласны с вариантом несчастного случая, не можете предложить приемлемую версию убийства, находите логичной мою теорию и все-таки не принимаете ее. Я думаю, мистер Белл, – заключил доктор Акрингтон, – вас можно освободить от дальнейших попыток разъяснить нам свои умозаключения.

– Большое спасибо, – раздраженно ответил Дикон. – Полагаю, вы правы.

Он обошел вокруг стола и сел рядом с Барбарой. С этого момента остальные мужчины стали относиться к молодому человеку как к постороннему наблюдателю. Невозможно, согласились они, чтобы при расследовании убийства полиция включила его в список подозреваемых. Он был с миссис Клейр и Барбарой, когда закричал Квестинг, приехал домой на машине, а в район термических источников не мог попасть ни до, ни после, ни во время концерта. Тот факт, что тропинка оказалась поврежденной уже после того, как по ней в селение прошли остальные мужчины, отводил от Дикона всякие подозрения в соучастии, если принимать во внимание выбитый ком грязи.

– Даже вопиющий профан в своем деле, Уэбли, вряд ли мог бы споткнуться там, где оступился Белл, – сказал доктор Акрингтон. Дикон со смущением понял, что в какой-то мере утратил свою принадлежность к касте неприкасаемых. – Об остальных, – важно заметил доктор, – могу сказать только следующее: несомненно Уэбли в лучших традициях наихудшего рода беллетристики подозревает нас всех по очереди. По этой причине я считаю правильным посоветоваться между собой. Мы не знаем, куда могут завести сержанта коридоры его фантазии, но, судя по некоторым вопросам, которые мне были им заданы, он уже зациклился на отпечатке ноги. Итак, кто-нибудь из нас носит сапоги или ботинки, подбитые гвоздями?

Выяснилось, что только Саймон и Смит имеют такую обувь.

– Я и сейчас в них, – выкрикнул последний. – На моем месте вы бы тоже не стали носить изящные туфельки. Я обуваю рабочие сапоги и хожу в них все время. – Он разогнул ногу в колене, поставил крайне непривлекательного вида сапог прямо на край стола и предложил: – Приглашаю всех осмотреть мою подошву.

– Спасибо большое, – пробормотал Гонт. – Нет. Абсолютно ни к чему.

– Теперь моя очередь, – сказал Саймон. – У меня есть три пары. Полиция может заняться всеми ими. Пожалуйста.

– Очень хорошо, – произнес доктор Акрингтон. – Далее им потребуются сведения о наших передвижениях. Вероятно, каждого из нас по отдельности уже спрашивали об этом. Ты, Агнес, и ты, Барбара, совершенно ни в чем не замешаны. Тем не менее у вас могут поинтересоваться насчет нас. Вам необходимо приготовиться.

– Да, дорогой. Но ведь если нам задают различные вопросы, мы говорим правду, не так ли? Это же очень просто, – пролепетала миссис Клейр, широко раскрыв глаза. – Только сказать правду, и все.

– Возможно. Однако интерпретация этого злого духа может исказить правду, касающуюся нас. Когда я скажу вам, что сержант три раза заставлял меня повторять, куда я за последние сутки ходил, а на высказанную мной теорию исчезновения Квестинга отреагировал лишь черкнув пару слов в своем блокноте, то вы поймете мою тревогу.

– Уэбли не прислушался к вашей версии? – взволнованно спросил Гонт и тут же добавил: – Нет-нет. Он точно так же допрашивал меня и подозревает одного из нас. – Посмотрев на каждого из собеседников по очереди, актер повторил: – Он подозревает одного из нас. Мы в опасности.

– Полагаю, мы недооцениваем Уэбли, – заявил Фоллс. – Должен признаться, я не вижу причин, из-за которых нам стоило бы так волноваться. Полицейский принимает стандартные меры. Они необходимы, но, конечно, могут быть несколько обременительными. После исчезновения Квестинга и при тех обстоятельствах, какие этому сопутствовали, следствие должно проводиться обязательно.

– Совершенно верно, – подтвердил полковник. – Очень здравое замечание. Обыкновенная рутинная работа, вот что я тебе скажу, Джеймс.

– И еще отсутствие мотивов преступления, – продолжил мистер Фоллс, но был прерван доктором Акрингтоном.

– Мотивы! – вскричал тот. – Отсутствие мотивов! Дорогой мой, сержант обнаружит тропинку к Taupo-tapu усеянной вероятными мотивами. Даже я… Даже меня подозревают в том, будто я имел мотив.

– О Боже! – воскликнул полковник. – А ведь действительно он у тебя был, Джеймс! Последние месяца три или чуть больше ты называл Квестинга шпионом и утверждал, что расстрел для него слишком легкое наказание.

– А у тебя, милый мой Эдвард? Насколько я представляю, твое положение в данный момент хорошо известно.

– Джеймс! Пожалуйста! – воскликнула миссис Клейр.

– Глупости, Агнес. Не будь страусом. Все мы знаем, как Квестинг прижал Эдварда одним большим пальцем. Привычная сплетня.

Гонт погрозил Саймону пальцем и сказал:

– А вы? Вы ведь тоже замешаны, не правда ли?

Актер взглянул на Барбару, и Дикон твердо решил никогда больше ничего не рассказывать патрону.

– А я никогда и не пытался сделать вид, будто Квестинг мне нравится, – быстро отреагировал Саймон. – Он был предателем. Если он сбежал, надеюсь, его уже поймали. Полиция знает, что я думаю о нем. Я им все рассказал. И если уж я замешан, то так же, как и вы, мистер Гонт. Вы выглядели так, словно были готовы проглотить бизнесмена после окончания его короткой речи вчера вечером после концерта.

– Боюсь, это фантастический абсурд. Я бы своему злейшему врагу не пожелал. О Господи, не могу даже вспоминать.

– Полиции наплевать, можете вы вспоминать или нет, мистер Гонт. Ваше поведение их заинтересует наверняка.

– Точно, – удовлетворенно подтвердил Смит.

Актер мгновенно повернулся к нему.

– А как насчет вас и ваших выкриков? – спросил он. – Три недели назад вы вопили о попытке убийства и жаждали мести.

– Я уже все объяснил! – мгновенно рявкнул Смит. – Сайм знает. Произошло недоразумение. Потом мы стали приятелями. Эй, не собираетесь же вы вытаскивать на свет эту старую историю и говорить полиции, что я угрожал Квестингу? Это было бы очень некрасиво с вашей стороны. Фараоны могут чего-нибудь заподозрить, верно, Сайм?

– Еще как.

– На самом деле они и так займутся наблюдением за вами, – произнес Гонт с некоторым удовольствием. – Я бы даже сказал, первое предупреждение об этом вы получите очень скоро.

Глаза Смита наполнились слезами. Он сунул трясущуюся руку во внутренний карман пиджака, вытащил оттуда листок бумаги и бросил его на стол.

– Смотрите! Смотрите сюда. Мы с Квестингом стали приятелями. Слава Господу. Мы зарыли топор войны. Морис Квестинг и я. Вот что он хотел сделать. Посмотрите. Написано его рукой, зелеными чернилами. Читайте по очереди. Читайте.

Все ознакомились с листком Смита. Это было написанное действительно зелеными чернилами заявление. Полковник сразу узнал мелкий деловой почерк Квестинга. Смысл текста состоял приблизительно в следующем: в случае если бизнесмен станет владельцем Wai-ata-tapu, предъявитель сего документа Герберт Смит должен получить постоянное жалованье носильщика в размере пяти фунтов в неделю плюс питание.

– Вы, вероятно, сильно огорчились, лишившись всего этого? – поинтересовался Гонт.

– Конечно. Могу поклясться! – пылко подтвердил Смит. – Я договорился с парнем, пока у меня еще были большие синяки. Очень большие, правда, док?

Доктор Акрингтон что-то пробормотал себе под нос и согласился:

– Довольно большие.

– Ага, верно. «Ты передо мной в долгу, Квестинг», – сказал я. Тогда он отвез меня на переезд и объяснил, как все случилось. Парень смотрел на семафор через солнцезащитный экран. «Может, это и причина, а только мне не легче, – заявил я. – Мне ведь ничего не стоит подстроить тебе несколько гадостей, и ты все прекрасно понимаешь». Потом Квестинг спросил меня, что я хочу, и чуть позже пришел ко мне с контрактом. С того момента мы стали приятелями. А теперь что толку от жалкой бумажки? Мертвый или сбежавший – какая разница? Контракт мой уплыл.

– Тем не менее я бы пока его не выбрасывал, – посоветовал доктор Акрингтон.

– Еще бы! Я буду держать бумажку при себе, и если Стэн Уэбли начнет…

– У меня есть идея, – вежливо вступил в разговор мистер Фоллс. – Мы должны обсудить алиби.

– Вы абсолютно правы, Фоллс. Правда, человеческие возможности слишком ничтожны, чтобы заставить эту компанию сосредоточиться хотя бы пару минут. И тем не менее… Итак, мы уходили с проклятого концерта по отдельности. Квестинг покинул нас первым. С интервалом примерно в три минуты за ним последовали вы, Гонт. Не больше трех минут, правильно?

– Ну и что из того? – мгновенно возмутился актер и тут же добавил: – Прошу прощения, Акрингтон. Знаю, я отвратительно себя веду. – Он перевел взгляд на миссис Клейр и Барбару. – Извините меня. Я понимаю, что не заслуживаю прощения, но ужасное происшествие так измотало мои нервы! Я иногда просто сам не осознаю смысла своих слов. Кажется, у меня сильное переутомление… Из-за каких-то глупостей я переживаю страшные волнения.

Миссис Клейр издала мягкие нечленораздельные звуки. Даже при угрозе собственной жизни Дикон не смог бы сейчас отвести глаза от Барбары. До этого момента Гонт совершенно не интересовал девушку, но в актере внезапно опять появился знаменитый шарм. Пленительная улыбка умоляла ее понять переживания мировой театральной знаменитости. Барбара встретила это наступление, недоуменно нахмурившись, и отвернулась. Затем, как смущенная собственным отказом, она подняла голову, заметила, что Гонт еще наблюдает за ней, и вспыхнула.

– Мне очень жаль, – произнес актер, и Дикону в последнем извинении патрона послышались недопустимо интимные нотки. Девушка ответила неожиданным жестом, неловко кивнув.

«Она научилась хорошим манерам, – подумал Дикон. – Прелесть».

Молодой человек увидел, как рука Барбары нервно двигается на коленях, и страстно захотел взять ее в свою, чтобы успокоить. Прислушавшись к общей беседе, он услышал объяснения Гонта по поводу своего ухода после концерта.

– Я не хочу утверждать, будто не был разозлен, – сказал актер. – Я почувствовал приступ ярости. Этот человек поступил отвратительно, использовав мое имя в качестве приманки для своего ничтожного бизнеса. Тогда я решил, что мне лучше всего пойти и глотнуть свежего воздуха для успокоения. Так я и сделал. Со мной никого не было. Я закурил и отправился домой по шоссе. Не думаю, что я смогу доказать странному мистеру Уэбли свое алиби. Но вам я говорю правду. Во время ходьбы мои нервы успокоились. Придя сюда, я сразу же прошел к себе в комнату, потом услышал голоса, решил немного выпить, направился с бутылкой виски в столовую и обнаружил там полковника с доктором Акрингтоном. Вот и все.

– Понятно, – произнес доктор. – Спасибо. Теперь, Гонт, для вас, очевидно, самое важное найти свидетеля вашей прогулки. Вы говорите, с вами никого не было?

– Конечно. Я уже сказал.

– Но очень вероятно, что кто-то из болтавшихся у двери в молит венный дом людей маори видел, как вы уходили. Они же могли заметить удалившегося в противоположном направлении Квестинга. Сам я по шел за вами, но вы уже исчезли. Однако мне были слышны голоса, доносившиеся, кажется, с дальнего конца селения, с конца, прилежащего к шоссе. Возможно, говорившие видели вас. Для сбора именно таких данных я и созвал наше совещание.

– Я никого не видел, – ответил Гонт, – и голосов не слышал.

– А крик? – спросил Саймон.

– Нет, я ничего не слышал, – почти весело произнес актер и снова улыбнулся Барбаре.

– Тогда, – важно произнес доктор Акрингтон, – я могу сделать свое заявление.

– Нет, подожди минутку, Джеймс. – Полковник Клейр провел пятерней по волосам и тревожно посмотрел на шурина. – Боюсь, мы не можем оставить все как есть. Я имею в виду, раз ты настоял на общем обсуждении происшествия, никто не должен ничего скрывать, правильно? Возможно, Гонт говорит правду. Не знаю. Но в то же время…

Дикон увидел, как побледнело лицо патрона, хотя губы еще сохраняли улыбку. Актер не смотрел на полковника, его глаза по-прежнему были устремлены на Барбару, но сейчас вдруг стали пустыми. Гонт ничего не сказал, и после взволнованного взгляда на него полковник продолжил:

– Помните, я вернулся в селение вчера вечером?

– Ну? – резко произнес доктор.

– Так вот. Кажется, я говорил вам, насколько взволнованными оказались там люди. Они наговорили мне много разных вещей, о которых я решил лучше умолчать. Мне приходилось попадать в подобные ситуации в Индии, когда дело касалось местных жителей, очень часто. Подожди немного, перед тем как принять на веру то, что они тебе говорят, иначе попадешь в беду. По моему мнению, это самый верный способ общения с ними. Но когда мы согласились сделать полные отчеты о своих передвижениях и есть подозрение в кое-каких недомолвках, тогда я обязан сказать. Так мне кажется.

– Твоя этика, мой дорогой Эдвард, восхитительна. Без сомнения, восхитительна. Но, решив открыть свою тщательно охраняемую тайну, не будешь ли ты настолько любезен наконец перейти к делу и рассказать нам, к чему ты клонишь.

– Хорошо, Джеймс. Не сбивай меня. Я и так путаюсь. Суть вот в чем. Один из парней в селении сказал, что в течение речи Квестинга он зашел в один из домиков возле шоссе. Боюсь, они распивали там приготовленный заранее бочонок пива. Это был Эру Саул. Он сказал, будто слышал, как два pakeha устроили крупную ссору. Наконец один обозвал другого карманником, а тот только злобно захихикал. «Сильно разозлил его», – так выразился Эру Саул. Он не понял, о чем шла речь, но прислушивался до тех пор, пока один не назвал другого подлым лжецом (пожалуйста, прости, дорогая Агнес, я был против идеи этого совещания с самого начала) и стал угрожать чем-то, чего Саул уловить не мог. Потом наступила длинная пауза. Парню надоело прислушиваться. Он вернулся к пиву, но услышал рядом с домиком чьи-то шаги и вышел посмотреть, кто это. Конечно, было темно, но Эру оставил дверь открытой. Они там совсем не соблюдают светомаскировку, дорогая. Думаю, мы должны…

– Ты будешь продолжать или нет, Эдвард?!

– Хорошо, Джеймс. По словам Саула, в падающем из дверного проема свете он увидел Гонта. Парень утверждает, что узнал его голос сразу, как только услышал. И еще Эру уверен – вторым собеседником был Квестинг.