Текст книги "Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Джозефина Белл,Марджери Аллингем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

II

У одного из полицейских сорвалось негромкое проклятье, но когда Аллен шагнул в закуток, констебль умолк и побрел следом.

– Останьтесь там, где стоите, – велел Аллен, но потом передумал. – Нет! Один из вас пусть заберет всю эту публику с улицы внутрь и запрет двери. Проведите их в комнату и оставайтесь с ними. Записывайте все, что будут говорить.

А вы позвоните в отдел расследования убийств и передайте новости. И попросите Фокса с Гибсоном, чтобы пришли сюда.

Полицейские вышли, закрыв за собой двери. Потом Аллен услышал, как хлопнула дверь и загремели шаги по лестнице.

Войдя, Фокс с Гибсоном нашли Аллена, стоящего между телами Санскритов. Направившись было к нему, они остановились, когда Аллен поднял руку.

– Кошмар, – протянул Фокс. – Что тут произошло?

– Идите посмотрите, только осторожно.

Обогнув стол, они заметили, что череп мисс Санскрит был размозжен, как скорлупа яйца. Волосы свекольного цвета, темные и мокрые, были вдавлены глубоко в рану.

Платье на спине насквозь пропиталось кровью, а на столе под ее локтем блестела темная лужа. Одета она была так, словно собралась на улицу. На полу валялась окровавленная шляпка, а на столе – сумочка.

Аллен обернулся, взглянув на огромный зад ее брата, прикрытый рыжим пиджаком. Ничего больше видно не было.

– Тот же случай? – спросил Гибсон.

– Да, глиняный поросенок. Его голова отломилась при первом ударе, остаток после второго упал в ящик.

– Но каким образом?.. – спросил Фокс.

– Взгляните на столе. Под ее рукой.

Там оказался листок бумаги с грифом: «Гончарная мастерская „Поросята“. Каприкорн Мьюс, 12». Ниже стояло:

«Господам Эйблу и Вирту. Убедительно просим вас…»

– Зеленые чернила, – заметил Аллен, – ручка у нее все еще в руке.

Фокс коснулся пальцев.

– Еще теплая, – заметил он.

– Да…

Неподалеку от печи валялся лоскут какой-то пестрой ткани. Аллен прикрыл им окровавленную голову.

– Ужасное зрелище, – пробормотал он.

– А что делал Санскрит? – спросил Фокс.

– Паковал оставшихся поросят. Стоял согнувшись над ящиком и так в него и рухнул.

– Как видится вам ситуация в целом?

– Пока что так: она пишет, он снимает поросят с полок и укладывает в ящик. Кто-то к ним приходит. И предлагает помочь. Человек, чье присутствие их никак не настораживает. Этот тип поднимает поросенка, наносит два мощных и быстрых удара – налево и направо – и уходит.

Гибсон возмутился.

– Уходит? Как? И когда он мог войти? Мои люди не спускали глаз с этого сарая больше двенадцати часов.

– Только до того как вспыхнула паника из-за бомбы, Фред.

– Но сержант Джейкс-то оставался на месте.

– Но между ним и этим зданием проезжали грузовики.

– Господи, что за проклятая работа, – сплюнул Гибсон.

– А на пороге стоял наш галантный полковник, – добавил Аллен.

– Полагаю, этот бы ничего не заметил, даже если мимо него промаршировал туда и обратно целый полк королевской гвардии, – заметил Фокс.

– Увидим, – протянул Аллен.

Они помолчали. В комнате было жарко и душно. Между шторой и стеклом витрины жужжали мухи. Одна вылетела сквозь щель в шторе и, как пуля, помчалась в противоположный конец комнаты.

Так неожиданно, что все даже вздрогнули, на столе зазвонил телефон. Аллен обернул руку платком и снял трубку, ответив необычно высоким голосом. Чей-то голос, явно принадлежавший чернокожему, сказал:

– Это из посольства. Вы не пришли на встречу.

Аллен неопределенно хмыкнул.

– Я говорю, – настаивал голос, – что вы не пришли на встречу. Вы же должны были получить паспорта. Самолет вылетает в пять тридцать.

Аллен прошептал:

– Не могу, нам помешали. Умоляю вас, пришлите их сюда. Очень прошу вас.

Последовала долгая пауза.

– Хорошо. Это не лучшее решение, но сделаем. Вам их бросят в почтовый ящик. Через несколько минут. Согласны?

Аллен уже ничего не ответил, услышал в трубке беспокойное ворчание и потом щелчок, – там положили трубку.

Он сделал то же самое.

– Не знаю, имеет ли это значение, – пробормотал он, – но теперь, по крайней мере, ясно, что в конверте, который Санскрит передал в посольство, были их паспорта. Собственно, это почти подтвердил и президент. Через несколько минут их опустят в ящик. Санскрит не пришел на встречу, где ему должны их были вручить.

Фокс покосился на торчащий толстый зад Санскрита.

– Вряд ли это ему помогло бы, верно?

Задребезжал звонок у двери. Аллен выглянул сквозь щель в шторе. Прибыла машина с сержантами Бейли и Томпсоном, шофером и их оборудованием. Полицейские оттесняли кучку людей с Мьюс в пассаж, ведущий на Бэронсгейт.

Полицейский, дежуривший в прихожей, впустил Бейли и Томпсона. Аллен заметил:

– Как следует все осмотрите, особенно осколки.

Томпсон острожно прошел по стеночке в закуток и там остановился.

– Что, сразу двое? – спросил он, доставая фотоаппарат.

– Давайте за дело, – поторапливал их Аллен.

Бейли подошел к столу, неверяще взглянул на гигантские тела, а потом на Аллена, который молча кивнул и отвернулся. Тогда сержант осторожно приподнял клетчатую тряпку и выругался.

– Да, зрелище не из приятных, – согласился Аллен.

Шокированный Бейли дал волю фантазии.

– В них что-то нереальное. Как надувные куклы, которых выставляют в луна-парках. Гиганты. Просто как в фильме ужасов.

– Насчет ужасов точно, – подтвердил Аллен. – Не знаете, сэр Джеймс уже в курсе?

– Да, сэр. Он уже в пути.

– Хорошо, тогда приступайте. – Аллен повернулся к Гибсону. – Я предлагаю тем троим дать посмотреть на эту сцену.

– Тактика шока? – спросил Гибсон.

– Что-то в этом роде. Согласны?

– Дело ваше, – фыркнул Гибсон, все еще хмурый и расстроенный. – Мое дело только обеспечивать чертову безопасность.

Аллен знал, что лучше не обращать на него внимания.

– Вы не поднялись бы наверх? – спросил он Фокса. – Возьмите с собой констебля, что стоит в холле. Пусть подождет в комнате, а вы в коридоре спокойно побеседуйте с тем парнем, который сторожит их сейчас. Если он слышал что-то нам полезное, передайте мне. Если нет, пока останьтесь там. Но не рассказывайте им, что случилось, ладно?

– Ладно, – кивнул Фокс и стал подниматься по лестнице.

Фотоаппарат Бейли щелкал и полыхал вспышками. Жуткое лицо мисс Санскрит внезапно возникало из тьмы и вновь терялось во мраке смерти. Томпсон собрал глиняные черепки и раскладывал их на противоположном конце рабочего стола. Через комнату промчались еще две любознательные мухи. Аллен продолжал смотреть сквозь щель в шторе.

Перед входом остановилась машина. Из нее вышел нгомбванец в штатском, перекинулся парой слов с постовым полицейским и опустил что-то в почтовый ящик. Аллен услышал, как лязгнула заслонка. Когда машина ушла, он вышел в холл и забрал из ящика пакет.

– Что там? – спросил Гибсон.

Аллен вскрыл конверт: два подписанных и старательно проштемпелеванных британских паспорта и письмо на бланке с грифом посольства на нгомбванском языке.

– Не удивлюсь, если тут сказано, что к ним подобает относиться как к особо важным персонам, – заметил Аллен и убрал документы в карман.

Расследование шло полным ходом. Прибыл сэр Джеймс Кертис с секретарем. Сэр Джеймс довольно ядовито заметил, что хочет знать, позволят ли ему на этот раз поступать, как принято, и сможет ли он произвести вскрытие когда и где сочтет нужным. При виде трупов он испытал почти физическое отвращение, чего Аллен за ним еще никогда не замечал. И огорченно спросил, дадут ли в его распоряжение бульдозер.

Потом заключил, что смерть, скорее всего, наступила не меньше часа назад, согласился с версией Аллена о способе убийства, выслушал его предложения и уже собрался уходить, когда Аллен его остановил:

– Когда-то этого парня подозревали в торговле наркотиками. Но сами они их не потребляли, верно?

– Я обращу на это внимание, но так бывает нечасто.

– Можно ожидать, что на убийце мы найдем кровь?

Сэр Джеймс призадумался.

– Не исключено, – протянул он наконец. – Если речь идет о женщине, орудие убийства могло благодаря своим размерам послужить своего рода щитом; в случае с мужчиной этому могло помешать положение головы.

– Могло орудие убийства на мужчину упасть, или мог быть удар нанесен сверху вниз? Это исключительно тяжелый предмет.

– Вполне возможно.

– Понимаю.

– Пришлете мне потом этих чудовищ, Рори? Счастливо оставаться.

Едва он ушел, Фокс с полицейским, который сторожил на лестнице, спустились вниз.

– Я полагал, что лучше подождать, пока сэр Джеймс не управится, – сказал Фокс. – Я был там с ними в комнате. Чабб спокоен, но заметно, что ему не по себе.

В его устах это могло означать что угодно, от раздражения до ярости или даже самоубийственных наклонностей.

– Он только что спрашивал, – продолжал Фокс, – где Санскриты и почему мы их задерживаем. Я поинтересовался, для чего он хотел их видеть, и Чабб заявил, что вообще не собирался этого делать. Просто шел из аптеки домой и встретил полковника с мистером Шериданом. Полковник, по его словам, выглядел весьма неважно, и потому он попытался забрать его домой, но тот все жал на звонок.

– А что он делает сейчас?

– Трудно описать. Невероятно возбужден. Бормочет что-то в том духе, что. Санскрит – ядовитая гадина, и должен был предстать перед военно-полевым судом.

– А Гомес-Шеридан?

– Тот решил разыгрывать справедливое возмущение. Требует объяснений. Он позаботится, чтобы о столь вопиющем случае стало известно на надлежащем уровне. Мы про него еще услышим. С виду совершенно нормальная реакция, только у него при этом дергается левый глаз. И все время спрашивают, где Санскриты.

– Самое время им узнать об этом, – кивнул Аллен и обернулся к Бейли и Томпсону. – Пахнет паленой кожей. Придется покопаться в печке.

– Ищете что-то определенное, мистер Аллен?

– Нет. Впрочем… нет. Просто мне любопытно, не отыщутся ли следы чего-то, что пытались уничтожить. Пойдемте.

Они с Фоксом поднялись по лестнице.

Когда Аллен открыл дверь и вошел, ему показалось, что Гомес поспешно вскочил на ноги. Он стоял лицом к Аллену, втянув плешивую голову в плечи, и глаза словно черные пуговки выделялись на бледной козлиной физиономии. Гомес вполне мог сойти за актера в захудалом латиноамериканском фильме.

В другом конце комнаты стоял Чабб и смотрел в окно с отчаянной дисциплинированностью солдата на гауптвахте, и все, о чем он думал, делал или чувствовал, оставалось скрытым за маской покорности.

Полковник Кобурн-Монфор лежал в качалке и, развесив губы, громко храпел. «Он был бы менее противен, – подумал Аллен, – если бы не облик офицера и джентльмена: строгий костюм, перстень с печаткой на нужном пальце, туфли ручной работы, галстук его полка, довольно элегантные носки и шляпа с Джермин-стрит, которая сейчас валяется на полу возле кресла». Все было в полном порядке. А сам полковник Кобурн-Монфор – далеко отсюда.

Гомес тут же взвился:

– Видимо, вы несете ответственность за это безобразие. Объясните, почему меня тут беспричинно задерживают и никто не желает ни объясниться, ни извиниться?

– Разумеется, – кивнул Аллен. – Потому что мы полагаем, что вы поможете в нашей работе.

– Полицейские штучки, – фыркнул Гомес. Под глазом у него задергалась жилка.

– Ну, не надо так, – возразил Аллен.

– Какую работу вы имеете в виду?

– Мы расследуем некоторые обстоятельства, касающиеся той пары, что живет в этом доме. Это брат и сестра по фамилии Санскрит.

– Где они?

– Далеко они не ушли.

– У них какие-то проблемы? – спросил он, оскалив зубы.

– Да.

– Меня это не удивляет. Они просто преступники. Чудовища.

Полковник захрапел и открыл глаза.

– Что? – спросил он. – О ком вы говорите? О чудовищах?

Гомес презрительно фыркнул.

– Спите, – бросил он. – Вы просто отвратительны.

– Да насрал я на такие замечания, – заявил полковник зычным командным голосом. И закрыл глаза.

– Откуда вы знаете, что они преступники? – спросил Аллен.

– У меня надежная информация, – буркнул Гомес.

– Откуда?

– От друзей из Африки.

– Из Нгомбваны?

– Из одной так называемой независимой страны. Полагаю, она так именуется.

– Вы должны бы это знать, – заметил Аллен, – раз так долго там жили. – А сам подумал: «Он сейчас очень похож на ящерицу».

– Глупости, – пробурчал Гомес.

– Не думаю, мистер Гомес.

Чабб отвернулся от окна и уставился на него, разинув рот.

– Меня зовут Шеридан, – громко заявил Гомес.

– Ради Бога, если вы предпочитаете это имя…

– Послушайте, – требовательно спросил Чабб, – что все это значит? С именами?

– Идите сюда, Чабб, и сядьте, – подозвал его Аллен. – Я вам должен кое-что сказать, и в ваших собственных интересах слушать как следует. Садитесь. Хорошо. Полковник Кобурн-Монфор…

– Разумеется, – промычал полковник и открыл глаза.

– Вы способны меня слушать или послать за чем-нибудь, что вас сможет воскресить?

– Разумеется, я в состоянии вас слушать. Хотя и сомневаюсь, что в этом есть смысл.

– Хорошо, я вам кое-что скажу: вы все трое – члены банды, которая возникла на почве расовой ненависти, точнее из ненависти к людям из Нгомбваны. Позавчера ночью вы хотели убить президента.

– Что за идиотские заявления? – взорвался Гомес.

– У вас был информатор в посольстве – сам посол, который верил, что после смерти президента он с вашей помощью сумеет прорваться к власти. И в обмен за услугу вас, мистер Гомес, и вас, полковник Монфор, должны были вновь с почетом принять в Нгомбване.

Полковник взмахнул рукой, словно эти слова были слишком несерьезны, чтобы обращать на них внимания. Гомес, элегантно заложивший ногу на ногу, молча наблюдал за Алленом поверх переплетенных пальцев. Чабб замер, напряженно выпрямившись на краю кресла.

– Брат и сестра Санскрит, – продолжал Аллен, – тоже были членами вашей шайки. Мисс Санскрит изготовила в мастерской ваши медальоны. Однако они были двойными агентами. С самого начала вашего заговора и до той минуты, когда он должен был осуществиться, без ведома посла они сообщали о каждом вашем шаге и замыслах представителям Нгомбваны. Наверно, вы тоже это почувствовали, когда план провалился. Полагаю, что вчера ночью, когда кончилась здешняя встреча, один из вас тайком проследил за Санскритом до посольства и издалека увидел, как он передает конверт. Он прошел мимо вашего дома, полковник Монфор.

– Последнее время ночью я не выхожу из дома, – заявил полковник почти печально.

– Тогда, может быть, ваша жена? Не впервые ей пришлось вас заменить. Ну, впрочем, это не имеет значения. Полагаю, какую роль сыграли во всем случившемся Санскриты, вы окончательно поняли лишь сегодня утром, когда узнали, что они закрыли мастерскую и собрались уезжать.

– Это им удалось? – тут же спросил Чабб. – Они скрылись?

– Вернемся к самому покушению. Все сначала шло по плану до той самой минуты, когда прозвучал выстрел, который отвлек внимание гостей, а вы, Чабб, атаковали стражника с копьем. Вы ударили его сзади, вероятно, стоя при этом на стуле, чтобы лучше достать. Но в критический момент на вас, тоже сзади, напал слуга – нгомбванец. Ваш удар обрушился не на голову телохранителя, а на его ключицу. Он все еще способен был воспользоваться своим копьем и сделал это. Обеими руками, прекрасно понимая, что делает, он проткнул посла.

Аллен посмотрел на троих мужчин. Ни в их позах, ни в лицах ничего не изменилось, только у Чабба запылал бледный румянец, да вечно лиловая физиономия полковника еще больше посинела. Они молчали.

– Вижу, мы друг друга понимаем. Вы не возражаете.

– Ничего подобного, – тут же возразил Гомес. – Вся история – плод вашей фантазии и оговор. Это глупость, которая не заслуживает ответа.

– Чабб?

– Я не обязан отвечать на ваши обвинения, сэр. Повторю только то, что уже говорил. На меня напали.

– Полковник?

– Что? Мне нечего сказать.

– Зачем полчаса назад вы все рвались сюда?

– Это наше дело, – заявили все трое в один голос, и Чабб снова повторил, что не собирался заходить к Санскритам и остановился только, чтобы предложить полковнику проводить его домой.

Полковник пробурчал нечто вроде: «Вовсе ни к чему».

– Вы настаиваете на своих словах? – спросил Аллен. – Вы уверены, что не пришли сюда, чтобы устроить небольшое торжество по случаю отъезда Санскритов и оставить им, или по крайней мере брату, подарок на долгую память?

Они молчали. Не смотрели ни на Аллена, ни друг на друга, но на миг могло показаться, что по лицам пролетела тень ехидных улыбок.

Снова задребезжал звонок у дверей и трещал не переставая. Аллен вышел в коридор.

На улице стояла миссис Чабб, настаивая, чтобы ее впустили. Дежурный полицейский обернулся, взглянул на лестницу и заметил Аллена.

– Все в порядке, – сказал тот. – Скажите, пусть поднимется наверх.

Это была совершенно иная миссис Чабб. Она взлетела по лестнице с воинственно поднятой головой и в коридоре подступила к Аллену, едва переводя дыхание.

– Где он? Где Чабб? Вы мне велели не пускать его из дому, а теперь держите его здесь. И к тому же с этими людьми! Разве не так? Я знаю, что он здесь. Я была на Мьюс и видела его. И что вы с ним хотите сделать? Где мой муж? – вновь и вновь повторяла миссис Чабб.

– Проходите, – пригласил ее Аллен. – Он там.

Она заглянула в комнату. Муж встал, она подошла к нему.

– Что ты тут забыл? Пойдем со мной. Нечего тебе тут делать.

– Не надо, не вмешивайся, – сказал Чабб. – Тут тебе нечего делать, Мин.

– Как это мне нечего тут делать? Я стою тут со своим собственным мужем!

– Послушай, дорогая…

– Молчи! – она обернулась к его сообщникам. – А вы, господа, не имеете права затягивать его в свои дела только потому, что он на вас работает, вечно напоминать об этом и подсовывать дурные мысли. Ее это не воскресит. Оставьте нас в покое! Сид, пошли со мной, пойдем домой.

– Не могу, – покачал он головой. – Не могу, Мин.

– Почему это ты не можешь? – Она закрыла рот рукой. – Тебя арестовали! Они узнали, что…

– Заткнись! – взревел Чабб. – Дура чертова! Сама не знаешь, что несешь. – Они в ярости уставились друг на друга, но он тут же сдался. – Прости, Мин. Я не хотел грубить. Меня не арестовали. Все не так.

– А где эти двое?

– Чабб, вы не можете справиться со своей женой? – прошипел Гомес. – Избавьтесь от нее!

– Не говорите ерунды! – зло покосился на него Чабб.

Из глубины кресла удивительно резким и чистым голосом отозвался полковник Кобурн-Монфор.

– Чабб!

– Да, сэр?

– Вы забываетесь.

– Простите, сэр.

– Миссис Чабб, – вмешался Аллен, – все, что я вам сказал сегодня утром, было всерьез. Но с тех пор ситуация решительно изменилась; выяснились обстоятельства, о которых вы понятия не имеете. Скоро обо всем узнаете. А пока прошу оставаться в этой комнате и вести себя спокойно.

– Послушай, Мин… – перебил его Чабб.

– Или, – продолжал Аллен, – просто идите домой и ждите там. Много времени это не займет.

– Лучше иди, Мин. Так будет лучше.

– Я остаюсь, – заявила она, прошла в противоположный конец комнаты и села там.

Гомес, дрожа от ярости, взревел:

– Последний раз вас спрашиваю: где они? Куда они девались? Уехали? Я требую, чтобы вы мне ответили. Где Санскриты?

– Они внизу, – спокойно сказал Аллен.

Гомес вскочил со стула, что-то выкрикнул – Аллену показалось, что по-португальски, – потом на миг замялся, не зная, что сказать, и наконец с заметным замешательством спросил:

– Вы их арестовали?

– Нет.

– Я хочу их видеть, – заявил он. – И настаиваю на этом.

– Увидите, – кивнул Аллен и многозначительно покосился на Фокса. Инспектор вышел из комнаты и стал спускаться по лестнице. Гомес двинулся к дверям.

Констебль, дежуривший в коридоре, вернулся и загородил ему дорогу.

– Пошли? – спросил Аллен и вышел первым.

III

С этой минуты события в керамической мастерской превратились в трагический и ужасный фарс. Позднее, много дней спустя, Аллен вспоминал о них, как о самом удивительном эпизоде своей профессиональной карьеры. С той минуты, когда труп мисс Санскрит принял первого посетителя, все трое подозреваемых стали превращаться в кукол, манекены, карикатуры на самих себя. При других обстоятельствах все могло бы походить на черную комедию.

Комната внизу ждала первого посетителя. Бейли с Томпсоном стояли у окна, Гибсон опирался о стол, а Фокс с блокнотом в руке пристроился в углу. Двое полицейских в форме замерли внутри у дверей, третий – в глубине закутка. Тела Санскритов оставили в прежнем положении. В комнате было ужасно душно.

Аллен присоединился к Фоксу.

– Входите, мистер Гомес, – пригласил он.

Гомес остановился в дверях. Аллен подумал, что тот смахивал на осторожного зверя, который, навострив уши, колеблется на границе незнакомой территории. Даже не шевельнув головой, он осмотрел всех присутствующих. Казалось, на миг заколебался, словно охваченный какими-то подозрениями, а потом крайне осторожно вошел в комнату и, остановившись перед Алленом, спросил:

– Ну, что дальше?

Аллен небрежно показал рукой. Гомес повернулся в ту сторону и увидел Санскритов.

Звук, который он издал, был чем-то средним между позывом к рвоте и стоном. На миг он окаменел. Казалось, они с мисс Санскрит уставились в упор друг на друга. И в том, как голова трупа склонилась к плечу, было что-то кокетливое, а в мертвых глазах блестела издевка, словно мисс Санскрит играла Банко в «Макбете» и как раз мастерски перехитрила Гомеса.

Он прошел через всю комнату в закуток. Полицейский у печи прокашлялся и почесал подбородок. Гомес обстоятельно осмотрел оба тела, потом прошел вдоль скамьи и заглянул в громадный ящик. Походил он в этот миг на посетителя в музее. В комнате стояла мертвая тишина, нарушаемая только тихими его шагами по деревянному полу и жужжанием мух.

Закончив, Гомес повернулся спиной к нише, ткнул пальцем в Аллена и сказал:

– Послушайте! Чего вы хотели этим добиться? Рассчитывали, что у меня сдадут нервы? Что я до смерти перепугаюсь и скажу такое, что потом вы сможете выдать за признание? Нет, дружище. Вы покажите мне человека, который это сделал, и я расцелую его в обе щеки как брата; но я тут ни при чем. И ничего вы мне не пришьете.

Он умолк, дрожа всем телом, словно в лихорадке. Шагнул было к дверям, заметил, что у них стоит охрана, и закричал:

– Прикройте их! Это бесчеловечно! – потом отошел к зашторенной витрине и остался там, спиной к комнате.

Аллен взглядом дал понять Фоксу, чтобы тот поднялся за следующим подозреваемым. Томпсон тихонько шепнул ему:

– Можете уделить мне несколько секунд, мистер Аллен?

Они вышли в прихожую. Томпсон достал из кармана конверт и вытряхнул из него на ладонь два округлых плоских предмета величиной со старый шестипенсовик. С одной стороны они были слегка выпуклыми, с противоположной на одном было отверстие, на другом – выступ.

Лакированная их поверхность вспузырилась, к бокам прилипли обгоревшие остатки неопознаваемого вещества.

– Из топки? – спросил Аллен.

– Да, сэр.

– Хорошо, я ими займусь.

Ссыпав их обратно в конверт, Аллен убрал его в карман и взглянул на лестницу, где ждал Фокс.

– Следующего, – бросил он и подумал: «Как в приемной у зубного врача».

Следующим был полковник. Спустился он совершенно спокойно, расправив плечи и выпятив челюсть. Входя в комнату, подкрутил кончики усов.

После истерики Гомеса свидание полковника с телами Санскритов прошло совершенно спокойно. При взгляде на них он поморщился, несколько секунд стоял молча и потом почти спокойно сказал:

– Это безобразие.

– Безобразие? – переспросил Аллен.

– Их ведь убили.

– Как видите.

– Следовало прикрыть тела. Это просто недопустимо. И неприлично. Мне даже плохо становится, – и в самом деле у него заметно изменился цвет лица.

Повернувшись спиной к Санскритам, он присоединился к Гомесу. Но после небольшой паузы заявил, успешно справившись с непростой фразой:

– Категорически протестую против вашего образа действий и хотел бы удалиться отсюда.

– Боюсь, не получится, – заметил Аллен, а когда Гомес шагнул к дверям, добавил: – Это относится к вам обоим.

– По какому праву вы тут нас держите? – взорвался Гомес. – На это у вас нет никаких оснований!

– Если вам это так важно, – спокойно произнес Аллен, – мы можем зафиксировать вашу жалобу. Как видите, инспектор Фокс этим уже занят. Если вы так хотите уйти отсюда, вскоре мы вам предоставим такую возможность; разумеется, в таком случае мы попросим вас отправиться в Ярд. Но пока что нас ждет Чабб. Будьте так добры, Фокс…

Реакция Чабба была в своем роде классической. В комнату он вошел так, словно вместо Фокса его сопровождал воинский эскорт, выполнил идеальный поворот налево, заметил мисс Санскрит, побледнел, не веря своим глазам, спросил: «Кто это сделал?» – и упал в обморок.

Полковник, с которым Чабб соперничал в армейской выправке, злобно фыркнул и заметил:

– Безвкусный спектакль!

Чабб пришел в себя почти сразу. Один из полицейских принес стакан воды. Беднягу отвели к единственному в комнате креслу и усадили спиной к нише.

– Мне очень жаль, сэр, – пробормотал Чабб, адресуясь не к Аллену, а к полковнику. Потом взглянул на Гомеса, и глаза его сверкнули.

– Это ваших рук дело! – заявил он, весь вспотев и трясясь всем телом. – Ну что? Вы говорили, что разберетесь с ними, и вот – разобрались!

– Вы выдвигаете против мистера Гомеса обвинение? – тут же спросил Аллен.

– Гомеса? Не знаю я никакого Гомеса!

– Тогда мистера Шеридана?

– Не знаю, что вы подразумеваете под словами «выдвигать обвинение», и понятия не имею, как он мог это сделать. Но вчера ночью он сказал: «Если окажется, что они нас предали, я с ними разберусь». И я подумал, что он сдержал слово. Разобрался.

Внезапно Гомес прыгнул на него, словно подброшенный пружиной, так неожиданно и с такой яростью, что Гибсону с двумя констеблями с трудом удалось его задержать. Он что-то бессвязно вопил, вероятно, по-португальски; по синеватому подбородку уже стекала пена, а он все еще кричал что-то Аллену. Наконец, видимо, исчерпав запас ругательств, Гомес затих, и на лице его появилось настороженное выражение, с которым он стал выглядеть еще опаснее.

– Такое представление вы уже когда-то устроили в Нгомбване, – заметил Аллен. – Лучше бы вам утихнуть, мистер Гомес. Иначе придется вас держать под замком.

– Дерьмо! – прошипел Гомес и плюнул в сторону Чабба.

– Безвкусный спектакль. Чертовски безвкусный спектакль, – повторил полковник, который в этом представлении изображал хор.

– Никто из вас не терял пары перчаток? – спросил Аллен.

В комнате повисла тишина. Долго никто не шевелился, пока наконец Чабб не встал с кресла. Гомес, которого все еще держали за руки, разглядывал пальцы, поросшие черной шерстью, полковник сунул руки в карманы. А потом все трое принялись бессвязно и безжалостно обвинять друг друга в убийстве Санскритов. Кто знает, как долго они кричали бы друг на друга, если бы не раздался звонок. Словно запустили вспять звуковую дорожку старой киномелодрамы: за дверьми снова раздались причитания какой-то женщины.

– Я хочу видеть своего мужа! Прекратите, оставьте меня. Я иду за своим мужем.

Полковник прошептал:

– Нет, ради всего святого, не пускайте ее сюда. Не пускайте ее!

Но женщина была уже в комнате, и полицейский, карауливший в прихожей, напрасно тянул к ней руки.

Его коллеги, стоявшие у дверей, оцепенели от удивления и уставились на Аллена, словно ожидая приказа.

Аллен схватил женщину за руку. Она была растрепана, глаза безумные. Тяжело сказать, чем от нее пахло сильнее – джином или духами.

Он развернул ее спиной к телам хозяев, лицом к супругу. И почувствовал, как у нее подломились ноги.

– Хьюго! – воскликнула она. – Ты же не сделал этого, Хьюго? Хьюго, поклянись, что ты им ничего не сделал! Хьюго!

Она рвалась из рук Аллена, любой ценой стараясь пробиться к мужу.

– Я не могла больше оставаться одна, Хьюго, – жаловалась она. – После того как ты сказал, что с ними сделаешь. Я должна была прийти сюда. Должна была убедиться…

И точно также, как на свою жену напустился Чабб, заорал на жену и полковник, только совсем другим тоном.

– Заткнись! – загремел он. – Ты пьяна!

В схватке с Алленом миссис Монфор удалось повернуться лицом к закутку с печью, и теперь она кричала, не переставая, только теперь лился поток проклятий. Полковник попытался кинуться на нее, и Фоксу с Томпсоном и Бейли пришлось его задержать. Перепуганная женщина принялась умолять Аллена, чтобы мужу не позволяли к ней приближаться, и наконец упала в обморок.

Поскольку в комнате положить ее было некуда, пришлось отнести миссис Монфор наверх по лестнице в гостиную, где находилась миссис Чабб. Придя в себя, она принялась бессвязно рассказывать, как дурно муж с ней обращался и что она знала, когда муж в ярости уходил из дому, что он выполнит свои угрозы. Полицейский, карауливший там, все записал.

Внизу в магазине Аллен, не имевший ордера на арест, предложил полковнику Кобурн-Монфору поехать с ними в Ярд, где ему официально предъявят обвинение в убийстве Санскритов.

– И должен вас предупредить, что все, что вы скажете…