Текст книги "Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Джозефина Белл,Марджери Аллингем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

5. ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

I

Чабб стоял едва ли не по стойке смирно, глядя прямо перед собой и держа руки по швам. В ливрее фирмы «Костад и Си», которая состояла из темно-синей куртки и брюк с золотыми лампасами, он производил вполне приличное впечатление. Поредевшие русые волосы были коротко острижены и аккуратно причесаны, свежая кожа и легкий загар придавали ему вид человека, редко сидящего дома. На руках у него все еще были белые перчатки.

Аллен согласился с мистером Уиплстоуном, что будет лучше, если тот не станет участвовать в разговоре.

– Хотя, – подчеркнул он, – нет никаких причин считать, что Чабб имеет больше общего с этим делом, чем, скажем, старый олух Джордж.

– Понимаю, понимаю, – кивнул мистер Уиплстоун. – Но все-таки, пусть это нелогично и глупо, я бы предпочел, чтобы Чабб не оказался в этом проклятом павильоне. Точно также как был бы рад, не подрабатывай он в свободное время у Шеридана и этих отвратительных Монфоров. Ну да ладно. Не сомневаюсь, что поступаю глупо, но будь что будет.

И в результате Аллен с незнакомым сержантом остались в кабинете с Чаббом с глазу на глаз.

Начал Аллен.

– Прежде всего я хочу проверить некоторые основные факты. Вы разносили шампанское, которое брали в холодильнике, помещенном за павильоном. Кроме вас, там был еще слуга из посольства. Он обслуживал президента и людей из его ближайшего окружения, верно? Помню, едва мы уселись, он подал шампанское моей жене и мне.

– Да, сэр, – подтвердил Чабб.

– А вы занимались остальными гостями.

– Да, сэр.

– Хорошо. Мы вас так надолго задержали, Чабб, потому что надеемся – вы поможете нам выяснить, что же все-таки произошло в павильоне.

– Трудно, сэр. Я ничего не видел, сэр.

– Боюсь, тут мы с вами в одинаковом положении, – заметил Аллен. – Все случилось, словно гром с ясного неба, верно? Вы тогда были в павильоне? В тот момент, когда погас свет?

Оказалось, да. Чабб стоял позади, за гостями. За минуту до этого положил поднос на сервировочный столик, приготовившись к выключению света: официантов заранее предупредили. И оставался там, пока шел первый номер программы.

– Вы оставались там и когда на сцене появился Карбо?

– Да, – кивнул Чабб. Он прекрасно видел Карбо в луче рефлектора, бросавшего тень на белое полотно экрана.

– Вы заметили, где стоял стражник с копьем?

– Да, за креслом президента.

– Слева от вас?

– Да, сэр.

– А ваш коллега-официант?

– Тот черный? – спросил Чабб и, взглянув на Аллена, поправился: – Простите, сэр. Тот туземец.

– Да, африканец.

– Тоже был где-то позади. Я за ним не следил, – с каменным лицом заявил Чабб.

– Вы ни с кем из них не разговаривали?

– Нет. Сомневаюсь, что мы смогли бы понять друг друга.

– Вы не любите черных? – спросил Аллен словно мимоходом.

– Нет, сэр.

– Хорошо, вернемся к тому моменту, когда раздался выстрел. Мы хотим собрать как можно больше информации от людей, которые были в павильоне. Вы, конечно, помните, что певец успел взять всего одну ноту – долгий протяжный звук. А что, по-вашему, последовало потом?

– Выстрел, сэр.

– Вы заметили, откуда донесся звук?

– Из дома, сэр.

– Хорошо. А теперь, Чабб, постарайтесь рассказать мне так подробно, как только сможете, что, по-вашему, произошло после выстрела. Я имею в виду в павильоне.

Но Чабб не заметил ничего, что бы заслуживало внимания. Люди вскакивали. Кто-то кричал, что нельзя поддаваться панике. («Джордж», – подумал Аллен.)

– Да, все сходится. Но я хотел бы слышать, что вы видели с того места, где стояли, от задней стены павильона.

– Трудно сказать точно, – выдавил Чабб скованным голосом. – Видел, как мечутся люди.

Аллен заметил, что те должны были выделяться на освещенном фоне.

– Да, они казались черными силуэтами на светлом фоне экрана, – согласился Чабб.

– А стражник, тот парень с копьем? Он стоял слева от вас, совсем близко. Верно?

– Только поначалу, сэр. До того, как погас свет.

– А потом?

Чабб помолчал.

– Точно не знаю, сэр.

– Как это?

Чабб тут же взорвался.

– Меня схватили, – выкрикнул он. – На меня напали сзади. На меня!

– Напали? Кто на вас напал? Человек с копьем?

– Нет, не он. Другой черный ублюдок.

– Официант?

– Вот именно. Напал на меня сзади. На меня!

– Он захватил вас врасплох? Применил какой-нибудь прием? Нельсон?

– Нет, сдавил мне горло. Я не мог даже крикнуть. И уперся мне в спину коленом.

– Как вы узнали, что это именно официант?

– Я прекрасно это знал и не мог ошибиться.

– Но откуда?

– Я видел его голое запястье. Это, во-первых. И потом он вонял, как масло в салате или что-то вроде. Я это знал.

– Долго он вас держал?

– Довольно долго, – буркнул Чабб и провел пальцами по горлу. – Полагаю, достаточно для того, чтобы его сообщник мог проткнуть копьем свою жертву.

– Он вас держал, пока не включили свет?

– Нет, сэр. Только пока они не сделали свое дело. И потому я не видел, что произошло. Меня скрутили, едва не переломив позвоночник. Меня! – уже третий раз повторил Чабб, задыхаясь от злости. – Но звук я слышал. Такое не пропустишь. И слышал, как он рухнул на землю.

Сержант кашлянул.

– Ваши слова чрезвычайно важны, – заметил Аллен. – Вы и сами это понимаете, верно? Значит, вы утверждаете, что нгомбванский официант напал на вас и держал, пока охранник проткнул посла…

– Да, сэр.

– Ладно. Но почему, как вы считаете? Почему именно вас?

– Я был ближе всех, сэр. Мог оказаться у них на пути или помешать, верно?

– Тот тяжелый стул перевернули во время нападения?

– Может быть, – сказал Чабб, помолчав.

– Сколько вам лет, Чабб?

– Мне, сэр? Пятьдесят два.

– Что вы делали во время второй мировой войны?

– Служил в десантных частях, сэр.

– Ах, вот как, – негромко протянул Аллен.

– Тогда бы меня не застали врасплох, сэр.

– Уверен, нет. Когда раздался выстрел, перед тем, как на вас напали, вы видели посла, верно? Он стоял, и его силуэт был виден на фоне освещенного экрана.

– Да, сэр.

– Вы его узнали?

Чабб молчал.

– Ну что, вы его узнали?

– Не могу сказать; не совсем точно.

– Как это – не совсем точно?

– Все произошло слишком быстро. Я имею в виду, мне показалось, что это тот, другой – президент.

– Почему?

– Ну… Потому что он был близко от места, где сидел президент. Мог же тот встать со своего места, верно? И держался он повелительно, а ведь президент что-то прокричал в суматохе, верно?

– Значит вы считаете, Чабб, что посла убили по ошибке, вместо президента?

– Не берусь утверждать это, сэр, не уверен. Но сказал бы, что весьма возможно. Так вполне могло случиться.

– Вы не видели, кто напал на человека с копьем?

– На человека с копьем? Но на него напасть не могли. Напали на меня, сэр. А человек с копьем сделал свое дело.

– Он сказал, что его вырубили ударом по шее, и человек, который это сделал, вырвал у него из рук копье. Утверждает, что не видел, кто это был. Видимо, и вы припоминаете, что когда включили свет и все увидели тело посла, носитель копья корчился на земле у задней стены павильона.

Пока Аллен говорил, Чабб успокоился и стал вести себя, как прежде, упорно глядя прямо перед собой. Держался он настолько равнодушно, что возникало впечатление: и внезапная бледность, и повторный прилив крови к лицу совершенно не зависели от его ощущений.

Когда он заговорил снова, это был все тот же старый и рассеянный Чабб.

– Ни о чем таком я не знаю. Никогда не обращаю внимания.

– Но ведь вы были совсем близко. Стояли прямо возле него. Я вас там видел.

– Я был слишком потрясен. После того, что сделал тот, другой.

– А когда загорелся свет, официант, который, как вы говорите, на вас напал, все еще был там?

– Тот? Он испарился.

– Вы его с тех пор видели?

Чабб заявил, что не видел, но добавил, что не отличает одного черного ублюдка от другого.

При этих словах он позабыл и про манеры вышколенного слуги, и про правильную речь. Чабб весь кипел от гнева. Аллен спросил, почему он не заявил полиции о нападении, и Чабб стал вести себя обиженно и раздраженно. Он, мол, вообще не имел такой возможности, когда всех согнали вместе, а потом разделили на группы и приказали вести себя спокойно и ждать.

Теперь он стал потеть и потирать руками спину, заявив, что ему нехорошо. Аллен пояснил, что сержант напечатает его показания и предложит их прочитать и подписать, если он решит, что все записано верно.

– Потом можете возвращаться к мистеру Уиплстоуну.

К Чаббу вернулись его прежние манеры:

– Простите, сэр, я не знал, что вы знакомы…

– Я очень хорошо знаю мистера Уиплстоуна. Он мне о вас рассказывал.

– Да, сэр. Это все, сэр?

– Пока да. Спокойной ночи, Чабб.

– Спасибо, сэр. Доброй ночи, сэр.

Покинул он комнату, сжав кулаки.

– Десантные части, да? – позволил заметить сержант.

II

Фокс пока делал все, что мог, с группой из пяти особ, утомленно восседавших в апартаментах, которые во время приема служили небольшим баром и курительной для мужской половины гостей. Там пахло застоявшимся табачным дымом, алкогольными испарениями, несвежим дыханием и сандалом, который пропитал все вокруг.

Группа, которую допрашивал Фокс, состояла из чернокожего поверенного в делах и его жены, последнего губернатора Британской Нгомбваны с женой и баронета сэра Джорджа Аллена. Из двенадцати гостей лишь они помнили хоть что-то, отчасти связанное с событиями в павильоне.

Экс-губернатор сэр Джон Смит вспоминал, что сразу после того, как прогремел выстрел, все кинулись вперед. Ему возражала леди Смит, которая утверждала, что если речь идет о ней, она оставалась в кресле. Жена поверенного, которая едва говорила по-английски, сообщила при помощи мужа, что и она осталась сидеть. Фокс вспомнил, что миссис Аллен по совету мужа тоже не трогалась с места. Поверенный утверждал, что кресла были расставлены в форме буквы V с президентом и послом на вершине, гости образовали два расходящихся крыла.

– Значит, вот как это было, – протянул Фокс. – Понимаю. Когда вы встали, то очутились между президентом и проемом в павильоне, верно?

– Вот именно, мистер Фокс, вот именно, – подтвердил сэр Джордж, который пытался держаться с какой-то растерянной фамильярностью. С самого начала он заверил Фокса, что много о нем слышал, на что Фокс заметил: – В самом деле, сэр? Будьте любезны назвать свою фамилию…

Сэр Джордж помнил точный порядок, кто где сидел, и хотя Фокс уже получил эти сведения от Аллена, он с серьезным видом все записал. Слева от президента сидели посол, сэр Джон и леди Смит, жена поверенного, поверенный, гость, который уже ушел домой, и сэр Джордж.

– Меня усадили в угол, – заметил сэр Джордж Смитам, которые несогласно загудели.

– Хорошо, спасибо, – сказал Фокс. – А справа, сэр?

– О, – сэр Джордж махнул рукой. – Мой брат. Мой брат с женой. Да… Необычайное стечение обстоятельств. – И, видимо, считая нужным как-то пояснить, обратился к остальным гостям. Мой брат – полицейский. Смешно, верно?

– Он исключительный полицейский, – пробормотал сэр Джон Смит, на что сэр Джордж ответил:

– Ох, вы правы, вы правы! Мне не пристало об этом говорить, но так и есть! – Добродушно ухмыльнувшись, он умолк.

– Так, – протянул Фокс, глядя в свои пометки. – И еще четверо гостей, которые уже ушли. Спасибо, сэр. – Он взглянул на свидетелей сквозь очки. – Теперь мы переходим к самому инциденту. Раздался выстрел из пистолета или какого-то иного огнестрельного оружия. Свет в павильоне погас. Кроме дам и президента, все вскочили. Что вы при этом делали?

– Что вы имеете в виду? – спросил сэр Джон Смит.

– Ну, например, не пытались вы выйти в сад, чтобы выяснить, что происходит?

– Если говорить о себе, – сказал сэр Джордж, – то я остался на месте. И наблюдал признаки… гм… возбуждения и неконтролируемых передвижений. Такие вещи нужно подавлять в зародыше, если не хотите, чтобы возникла паника.

– И вы с ней справились? – спросил Фокс.

– Ну… не могу утверждать, что это удалось полностью. Человек делает то, что в его силах. Я что-то сказал. Совершенно спокойно.

– Если признаки паники и появились, – сухо заметил сэр Джон Смит, – за ними ничего не последовало.

– Не последовало, – повторил мистер Фокс. – А когда вы предостерегали других, сэр, вы смотрели внутрь? Стоя спиной к саду?

– Да. Да, я глядел внутрь, – подтвердил сэр Джордж.

– И не заметили ничего необычного?

– Я вообще ничего не видел. Меня ослепил резкий свет, который падал на экран и освещал солиста.

– Этот свет не проникал в павильон?

– Нет, – отрезал сэр Джордж. – Не проникал. Нисколько. Было слишком далеко.

– Понимаю, сэр, – примирительно кивнул Фокс.

Леди Смит тут же заметила, что свет от экрана отражался в глади бассейна.

– Он меня просто ослеплял, – заметила она. Остальные согласно кивнули.

Фокс спросил, не оборачивался ли кто до того момента, как погас свет, спиной к саду и не смотрел ли внутрь. Ответы последовали растерянные и неуверенные. Из них можно было понять, что пронзительный вопль миссис Кобурн-Монфор произвел куда большее впечатление, чем сам выстрел. Супруги Смиты слышали, как Аллен посоветовал президенту сесть. После выстрела все слышали, как президент что-то выкрикнул на своем языке. Поверенный в делах утверждал, что это был приказ включить свет. И сразу после – или перед этим – сэр Джон Смит почувствовал, как что-то упало к его ногам.

И тогда вспыхнул свет.

– Могу только сказать, инспектор, – заметил сэр Джон, – что, к сожалению, не в состоянии добавить больше ничего, что бы имело хоть малейшую связь с этим трагическим происшествием. Дамы пережили огромное потрясение, и потому я хочу просить вас немедленно избавить их от дальнейшего допроса.

Все остальные его поддержали. Сэр Джордж громко поддакивал:

– Вот именно, вот именно.

Фокс согласился, что требование весьма разумное, и выказал сожаление, что пришлось всех так обременять. Дам он заверил, что не намерен долго их задерживать, однако добавил, что не мог действовать иначе, поскольку речь шла о столь важных обстоятельствах…

– Ну, в таком случае… – произнес сэр Джон, все начали вставать.

Тут вошел Аллен.

И все почувствовали, что непонятным и необъяснимым образом испытали какое-то облегчение. Словно на сцену совершенно незаметно вступила долгожданная звезда и привлекла внимание зрителей.

– Нам очень жаль, – сказал он, – что пришлось вас так долго задерживать. Мистер Фокс, надеюсь, объяснил причину. Дело весьма запутанное, трагическое и загадочное. Для меня ситуация вдвойне усложняется тем, что я одновременно и беспристрастный свидетель, и следователь.

Он виновато улыбнулся леди Смит. И та, к своему великому удивлению, вдруг произнесла:

– Мне жаль вас.

– Вот именно. И остается лишь надеяться, что кто-нибудь из вас заметил больше, чем я.

Тут отозвался его брат:

– Мы сделали все, что в наших силах. Вот так!

– Очень мило с вашей стороны, – заметил Аллен, просматривая записи сержанта.

– Надеюсь, – начал сэр Джон, – вы нас отпустите домой. Дамы…

– Да, разумеется. После ужасных переживаний все должны быть на пределе сил.

– А вы? – спросила леди Смит. Казалось, ее посетило озарение.

Аллен поднял глаза от заметок.

– О, вы мне их почти вернули. Эти заметки, можно сказать, исчерпывающи. Хотел бы задать только один вопрос. Знаю, что все скрывала тьма, но я хотел бы слышать, не возникло ли у вас по какой-то причине – или без причины – хоть какого-то впечатления о личности убийцы?

– Господи Боже! – воскликнул сэр Джордж. – Дорогой Рори! Кто еще это мог быть, как не тот парень, которого увели твои люди! Должен поздравить тебя с таким везением!

– Ты думаешь…

– Господи Боже, я имею в виду того здоровенного неотесанного дикаря с копьем. Простите, – тут же поклонился он в сторону поверенного и густо покраснел. – Боюсь, я отклонился от сути. Но вы меня понимаете…

– Джордж, – исключительно любезно произнес его брат, – а не пошел бы ты домой?

– Я? Все мы рады бы уйти. Но я не могу покинуть остальных. Мне не нужны никакие исключения.

– Я тебя уверяю, что совершенно не это имел в виду. Если я правильно понимаю, – продолжал Аллен, повернувшись к остальным, – все вы считаете, что человек с копьем и есть убийца.

– Ну… да, – протянул сэр Джон Смит. – Ведь он там был. Кто же еще? Господи, ведь убили-то копьем!

Жена чернокожего поверенного произнесла что-то на родном языке.

Аллен испытующе взглянул на ее супруга, который откашлялся.

– Моя жена, – сказал он, – вспомнила.

– О чем?

– Тело лежало рядом с ней. Она кое-что слышала.

– Что именно?

– Звук удара и предсмертный хрип. – После короткого совещания с женой он добавил: – И еще слово. Кто-то почти неслышно произнес его по-нгомбвански. Моя жена считает, что это был сам посол.

– И что это было за слово?

– «Предатель», – сказал поверенный. И помолчав, добавил: – Жена хотела бы уйти. У нее на платье кровь.

III

Бумер вышел в халате, смахивая на Отелло в последнем акте. Халат был красный с золотом, под ним карминная пижама. Президент приказал разбудить его, если Аллен захочет с ним поговорить. И сейчас принимал его, Фокса и поникшего, но все еще заинтересованного мистера Уиплстоуна в библиотеке. Аллену поначалу казалось, что присутствие мистера Уиплстоуна Бумеру не по душе. Казалось, он даже хотел что-то сказать, но потом, видимо, решил быть великодушным. В конце концов мистер Уиплстоун знал, как вести себя с Бумером: его дипломатичность имела приятный аромат учтивости без признаков лести, а слова рассудительны, но не заумны.

Когда Аллен сказал, что хотел бы поговорить с нгомбванским официантом, который в тот вечер обслуживал павильон, Бумер, не говоря ни слова, поднял трубку внутреннего телефона и что-то коротко в нее бросил.

– Я бы не стал вас этим обременять, – пояснил Аллен, – но никто не взял на себя ответственность привести этого парня без вашего согласия.

– Они в дурацкой ситуации, – весьма неопределенно буркнул Бумер. – Зачем тебе этот парень?

– Английский официант из павильона утверждает, что тот на него напал.

Бумер прикрыл глаза.

– Сплошное рококо, – сказал он и даже не стал добавлять «как мы говаривали у Дэвидсона». В последний год учебы эта фраза надоела всем до смерти. С ужасающей точностью она вызвала перед внутренним взором Аллена образ темной комнаты, пропахшей гренками и углем, вернув его к жизни, которую они с Бумером и их товарищи вели немало лет назад.

Появившийся официант впечатления на него не произвел. На том были белые штаны, футболка и наперекосяк застегнутая куртка. Казалось, он в смятении и до смерти боится своего президента.

– Я с ним сам поговорю, – заявил Бумер.

Судя по тону, взялся он за официанта круто. Тот, сверкая белками, отвечал – по крайней мере так Аллену показалось – с четкостью солдата на строевом смотру.

– Он говорит, что это неправда, – сообщил Бумер.

– Можно на него немного поднажать?

– Толку не будет. Но попробую.

На этот раз ответ был значительно длиннее.

– Он утверждает, что во тьме наткнулся на кого-то, при этом потерял равновесие и в результате некоторое время был вынужден за неизвестного держаться. Но просто смешно называть это нападением. Он давно уже все забыл. Полагает, что вполне мог столкнуться и с другим официантом.

– Что он сделал после столкновения?

– Выбежал из павильона. Стоял рядом с черным ходом и, когда возникла суматоха, испугался. Его окружили люди из полиции и вместе с остальной прислугой отвели в холл.

– Ты ему веришь?

– Он бы не отважился меня обманывать, – спокойно ответил Бумер.

– Ну, тогда лучше всего ему отправиться спать.

Отпустив беднягу, Бумер встал; Аллен, мистер Уиплстоун и Фокс, разумеется, тоже поднялись.

– Мой дорогой Рори, – сказал Бумер, – один вопрос следует решить немедленно. Речь идет о теле покойного. Мы его отправим обратно на родину и похороним по нашим обычаям.

– Могу обещать всяческую помощь с нашей стороны. Полагаю, тебя в этом заверил и заместитель начальника полиции.

– О да, он был весьма любезен. Симпатичный человек. Но я слышал, ваш патолог что-то говорил о вскрытии. Об этом и речи быть не может.

– Понимаю.

– В Нгомбване произведут обстоятельнейший осмотр.

– Хорошо.

– Если, как я вижу, с вопросами покончено, полагаю, стоит выяснить, как дела у Гибсона. Если и он тоже закончил, я хотел бы попросить, чтобы мне перед уходом из посольства предоставили отчет о результатах. Я пока тут наведу кое-какой порядок.

Это было неприкрытым предложением удалиться. Аллен заверил, что всех сотрудников Ярда скоро отзовут. Бумер поблагодарил его за приложенные усилия и заявил, что даст Аллену знать, если вдруг выяснится, что преступник – один из его собственных людей. С другой стороны, полиция будет продолжать обеспечивать безопасность за пределами посольства. После этого говорить было уже не о чем. Аллен стал прощаться, но Бумер его остановил.

– Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы решить немедленно.

– Что именно?

– Речь идет об окончании моего визита в Англию. Мне трудно решиться.

«Уж не думает ли он досрочно вернуться в Нгомбвану? – прикинул Аллен. – Лететь вместе с телом? Как бы это порадовало Гибсона!»

– Разумеется, от приема в Букингемском дворце отказаться я не могу, – продолжал Бумер. – Разве что попытаюсь перевести все в более камерное русло. Правда, это не от меня зависит.

– Когда он состоится?

– Завтра вечером. Нет, уже сегодня. Господи, время уже к утру!

– Есть еще какие-то обязательства? – спросил Аллен.

– Торжественную посадку деревьев я отменю и, разумеется, не пойду на скачки. После всего, что тут произошло, это неуместно, – серьезно добавил он.

– Верно.

– Потом еще визит в Министерство финансов. Не знаю, как быть, – он величественно развернулся к мистеру Уиплстоуну. – Нелегкая задача, верно? А как бы поступили вы?

Аллен чувствовал, что вопрос подвергает тяжкому испытанию дипломатические способности мистера Уиплстоуна. Но тот с честью вышел из положения.

– Я убежден, – ответил он, – что премьер-министр, как и все организации, которые рассчитывали иметь удовольствие принимать ваше превосходительство, поймут, что столь драматические события не допускают даже мысли о чем-то подобном.

– Ох! – вздохнул Бумер.

– Ваше превосходительство может в этом не сомневаться, – с достоинством закончил мистер Уиплстоун.

– Хорошо, – опять вздохнул Бумер.

Аллен подумал, что звучало это как-то невесело.

– Не смеем тебя более задерживать, – сказал он, – но прежде чем уйти, хочу задать последний, несколько необычный вопрос. Можно?

– Что за вопрос?

– Я знаю, ты убежден, что ни нгомбванский официант, ни твой охранник, – кажется, ты называл его млинзи, – невиновны.

– Я в этом уверен.

– И ты полагаешь, что миссис Кобурн-Монфор ошибается, считая напавшего на нее человека африканцем?

– Исключительно глупая и истеричная женщина. Я не обращаю внимания на ее слова.

– Была у Кобурн-Монфоров причина таить обиду на тебя или посла?

– Да, – без малейших колебаний сразу ответил президент. – Причины были, и не сомневаюсь, что они все еще злы на меня. Известно, что полковник, который помогал формировать наши вооруженные силы, ожидал, что мы будем и впредь пользоваться его услугами, и даже ждал повышения. Полагаю, он уже видел себя на весьма высокой должности. Но, как ты знаешь, моей политикой было размещение на всех ключевых постах собственных людей. Я убежден, что полковник ушел в вынужденную отставку, пыша огнем и пламенем. Но ничего другого не оставалось, – подытожил Бумер, словно подведя итог воспоминаниям, – он превратился в алкоголика и на него уже нельзя было положиться.

– И несмотря на это его пригласили на прием?

– Это был просто красивый жест. Не могли же мы его полностью игнорировать. А теперь давай свой необычный вопрос, дорогой Рори.

– Он очень прост. Ты кого-то подозреваешь в убийстве посла?

Опять все тот же знакомый взгляд прищуренных глаз. После долгой паузы Бумер сказал:

– Ничего я не знаю; но абсолютно убежден, что мой млинзи невиновен.

– Тогда кто-то из гостей в павильоне?

– Конечно, нет.

– Больше ничего не остается, – сухо поправил его Аллен.

– Дорогой мой! – Аллену на миг показалось, что его охватит приступ гомерического смеха, но вместо этого приятель ласково похлопал его по плечу и окинул взглядом, в котором было столько заботы и симпатии, что он почувствовал себя странно тронутым. – Разумеется, не гость. Больше мне сказать нечего, – завершил беседу Бумер.

– В таком случае… – Аллен покосился на Фокса и мистера Уиплстоуна; те уже собрались уходить.

– Но и у меня есть вопрос, – заявил Бумер, и все трое остановились. – Наш парламент желает, чтобы в здании сената висел мой портрет. Я хотел официально узнать, не захочет ли твоя жена меня писать?

– Я передам ей твое предложение, – ответил Аллен, с трудом скрывая удивление.

В дверях он буркнул спутникам:

– Я немного задержусь, – и когда они ушли, заметил президенту: – Я хотел тебе еще кое-что сказать. Будь поосторожнее, ладно?

– Разумеется.

– В конце концов…

– Тебе нечего опасаться. Я буду спать спокойным сном, а мой млинзи будет стоять под дверью на страже.

– Не хочешь же ты сказать, что…

– Ну разумеется. Это его тщательно оберегаемая привилегия.

– Господи Боже!

– И, кроме того, я запру дверь.

Аллен ушел, сопровождаемый громоподобным хохотом.

Когда он вернулся в импровизированный кабинет, мистер Уиплстоун провел худой рукой по редким волосам, опустился на стул и сказал:

– Он лгал.

– Президент, сэр? – спросил Фокс. – Насчет того типа с копьем?

– Нет-нет! Когда утверждал, что никого не подозревает.

– Ну-ка, скажите нам, – вмешался Аллен, – почему вы так думаете?

– Довод может вам показаться несерьезным. Это его поведение. Когда-то я знал этих людей так хорошо, как только может знать белый человек. Я их люблю. Они не умеют лгать. К тому же, дорогой Аллен, вы сами очень хорошо знаете президента. У вас не было такого впечатления?

– Он честный человек и верный друг, – ответил Аллен. – Полагаю, что ему было неприятно меня обманывать. Да, мне казалось, что ему не по себе. Может быть, он и в самом деле кого-то подозревает, но решил оставить сомнения при себе.

– Не представляете, кто это мог быть?

Аллен сунул руки в карманы и заходил по комнате. Во фраке с белой бабочкой и рядами планок на груди он выглядел невероятно элегантно и странно контрастировал с Фоксом в повседневном костюме, сержантом в мундире и даже с мистером Уиплстоуном, который был в довольно поношенном смокинге с шарфиком на шее.

– Пока что нам совершенно не за что зацепиться, – сказал он наконец. – Забудем на миг о гипотезах и станем придерживаться фактов. Сэм, могли бы вы, прежде чем мы уйдем, коротко изложить, что говорилось на собрании в зале? Знаю, вы составили отчет, я вам за это безмерно благодарен и внимательно его прочту. Но все равно хотел бы слышать все из первых уст. И то, что говорил официант, когда пришел в библиотеку, если можно, дословно.

– Попытаюсь, – зарумянился мистер Уиплстоун. – Значит, начнем с официанта. Президент ему поначалу велел рассказать, что он делал в критические минуты перед самым убийством и сразу после него. Ответ, в дословном переводе, звучал так: «Скажу все, что должен».

– Это означало – «Должен сказать правду»?

– Возможно; но с тем же успехом могло означать – «Скажу, что мне велели».

– Хотел дать знать, что его запугали?

– Возможно. Я не знаю. Потом он сказал, что в темноте столкнулся с другим официантом.

– С Чаббом?

– Да, – как-то смущенно подтвердил мистер Уиплстоун.

– А Чабб утверждает, что парень напал на него.

– Да. Так мне сказали.

– Вы полагаете, этот человек лгал?

– Он мог просто замолчать истинные обстоятельства столкновения с Чаббом.

– Понимаю. А парень с копьем, млинзи, или как там его… И он вызвал у вас сомнения?

Мистер Уиплстоун заколебался.

– Нет, – сказал он наконец. – Там совершенно иной случай. Тот заявил, – полагаю, что помню точно, – что давал президенту присягу на верность. И потому, будь виновен, никогда бы лицом к лицу с президентом над трупом своей жертвы не мог заявить о невиновности.

– Почти дословно то же сказал мне президент.

– Да, и полагаю, это верно. Не считайте меня циником, дорогой Аллен, но мне кажется, что президент весьма наивный человек, и он не станет обращать внимания на неясные двусмысленности в показаниях своих людей, которые бросают на них тень сомнения. Разумеется, я могу ошибаться. Вы очень хорошо его знаете, я – нет.

– Я его знаю? – протянул Аллен. – Возможно. Но бывают моменты, когда я в этом начинаю сомневаться. Могу уверить, тут не все так просто.

– В нем есть что-то невероятно симпатичное. Мне кажется, вы вспоминали, что в школе были добрыми приятелями.

– Бумер утверждает, что я был его лучшим другом. Он был моим наверняка. Он исключительно интеллигентен. И в юриспруденции давал всем сто очков вперед. Но вы правы, – задумчиво продолжал Аллен, – все, чему не хочет верить, он просто игнорирует.

– И, разумеется, не хочет верить, что один из его приближенных совершил преступление, – не отставал мистер Уиплстоун.

Фокс согласно поддакнул.

– Похоже, не хочет, – согласился Аллен и задумчиво почесал нос. – Но я все же думаю, что мы ловим рыбку не в том пруду. Во всяком случае, в довольно мутных водах.

– Не возражаете, – спросил мистер Уиплстоун, – если я задам очень прямой вопрос?

– Как я могу сказать, прежде чем его услышу?

– Хорошо. Вы полагаете, покушение было, действительно, на президента?

– Да.

– И может повториться?

– Весьма возможно, что попытку повторят. Весьма возможно, – повторил Аллен.

Последовала продолжительная пауза.

– Что дальше? – спросил наконец Фокс.

– Чтоб мне провалиться, если я знаю. Мы получили ясное указание, что пора убираться. Пойдем, нужно передать это Фреду Гибсону.

Фред Гибсон не жалел, что их выставили из посольства. Он избавился от морочной и неблагодарной работы и мог полностью посвятить себя подготовке обычных мероприятий по обеспечению безопасности вокруг посольства и повсюду, куда за оставшиеся дни визита мог заглянуть президент. Когда Аллен ему сказал, что программа визита сократится и некоторые мероприятия вовсе отменят, он в душе был глубочайше удовлетворен.

– Наконец, хоть какая-то радость, – пробурчал Фред.

Потом сообщил, что нашли гильзу, которая после выстрела вылетела из «люгера». Та лежала на земле под окном туалета. С пулей, правда, им не повезло.

– Но расстраиваться не стоит, – совершенно спокойно заявил Гибсон. – Посмотрите на это!

И раскрыл большую бледную ладонь. Аллен с Фоксом склонились над ней.

– Пыж? – удивился Фокс. – Тут? Подождите минутку. Мне кое-что пришло в голову.

– Вот именно, Фред, – кивнул Аллен. – Полагаю, вы нашли гильзу от холостого патрона.

Они вышли из посольства.

Когда Аллен вернулся домой, Трой еще не спала и его окликнула. Когда он вошел в спальню, жена сидела на постели, обхватив руками колени.

– Да, веселым вечер не назовешь, – заметил он. – Мне очень жаль, дорогая.