Текст книги "Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Джозефина Белл,Марджери Аллингем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Миссис Чабб энергично трясла головой и протестующе разводила руками.

– Нет? – спросил Аллен. – Не так? Или вы об этом не знали? Ни тогда, ни потом? Но ведь знали вы, что-то готовится, верно? И боялись. А потом узнали, что ничего не вышло, так?

Она прошептала:

– О нет. Он этого не сделал.

– Да, ему повезло. Все получилось наоборот: другой официант вывел его из игры. А то, что произошло потом, уже не его рук дело.

– Вы не можете его обвинить. Ничего не сможете ему сделать.

– Потому я к вам и пришел, миссис Чабб. Вашего супруга мы спокойно могли бы обвинить в соучастии в покушении на убийство. Но само убийство нас интересует гораздо больше. Если Чабб порвет с той компанией – между прочим, миссис Чабб, это настоящая банда, – и правдиво ответит на вопросы, полиция не станет слишком настаивать на его ответственности за ложные показания и соучастие в заговоре. Не знаю, верите вы мне или нет, но очень прошу, попытайтесь уговорить мужа решительно порвать с теми людьми, не ходить больше ни на какие сборища и прежде всего отказаться от всяких дальнейших затей ни против нгомбванцев, ни против белых. Скажите ему, пусть заканчивает с такими делами, миссис Чабб. Вы должны ему это сказать. И чтобы не вздумал совершить очередную глупость, например, попытаться сбежать. Это для него хуже всего.

Аллен уже начал думать, что так и не дождется ответа, как вдруг лицо ее сморщилось и миссис Чабб разрыдалась. Поначалу почти невозможно было разобрать, что она пытается сказать. Обрывки слов срывались с уст без всякого смысла. Но вскоре речь стала более связной. Она утверждала, что в событиях вчерашней ночи вина того, что произошло пять лет назад. Без конца повторяла, что не мог он выбросить это из сердца, что никогда не говорил ни слова, но она знала, как муж страдает. О гибели дочери они никогда не упоминали, даже в ее день рождения, – для них он всегда был самым ужасным днем. Что касается ее самой, у нее всегда сжималось сердце при виде черных мужчин, но Чабб, как понял Аллен, реагировал совсем иначе. И доходило до инцидентов. Бывало, он вел себя весьма странно и страдал от головных болей. Врач выписал какое-то лекарство.

– То, за которым он сегодня отправился в аптеку?

Миссис Чабб подтвердила. И добавила, что если речь идет о банде, ей никогда бы в голову не пришло, что муж окажется среди таких людей.

– Всегда он все держал в секрете, – продолжала она, – и каждый раз, когда пыталась что-то разузнать, тут же обрывал. Я знала – что-то не в порядке, раз происходит нечто странное. Они его заманили, использовали его чувства, память о нашей Гленис. Это мне было ясно. Но никогда не знала толком, в чем дело.

Потом Аллен узнал, что после происшествия в посольстве Чабб стал немного разговорчивее. Он даже бросил, что дал выставить себя идиотом. Мол, выполнял приказ и что за это получил? Он, с его опытом? Был зол, и шея у него болела.

– Он говорил вам, что на самом деле произошло? Все?

– Нет, – покачала она головой. – Лишь вспоминал, что кого-то «устранил по плану», но тут его сзади кто-то «вырубил» и все пошло прахом.

Аллен едва удержался от возгласа.

Миссис Чабб это казалось полной бессмыслицей. Она смутно понимала, что Чабб, должно быть, рад, если убили чернокожего, но одновременно вне себя, что с ним так поступили. Когда Аллен заметил, что ее рассказ нисколько не противоречит его версии, женщина безнадежно уставилась на него заплаканными глазами и только покачала головой, соглашаясь.

– Пожалуй…

– Из вашего рассказа я понял, что вы уже пытались уговорить мужа порвать с ними. Значит, мое предложение запоздало. И все-таки, когда он вернется из аптеки…

– Он уже должен был вернуться! – перебила она. – Не мог он там так долго ждать, давно пора было вернуться. Господи, где же он?

– Не нужно сразу терять голову, – успокаивал ее Аллен. – Радуйтесь, что могло быть и хуже. Вот именно, миссис Чабб, вам еще нужно благодарить судьбу. Если бы вашему мужу удалось совершить то, что они замышляли, – тогда пришлось бы плакать! Когда придет домой, повторите ему мои слова. Скажите, мы за ним следим. И не пускайте никуда. А теперь заварите чай покрепче и соберитесь с силами. До свидания.

Он сбежал вниз по лестнице. В дверях салона появился мистер Уиплстоун.

– Вот так-то, Сэм, – заметил Аллен, – не по своей воле ваш Чабб не совершил убийства. Правда, я не хочу сказать….

Зазвонил телефон. Мистер Уиплстоун обеспокоено заворчал и снял трубку.

– О! – протянул он. – Да, он здесь. Разумеется. Да.

– Это вас, – сообщил он. – Миссис Аллен.

Едва услышав голос Аллена, Трой воскликнула:

– Рори, это очень важно! Только что сюда звонил кто-то явно измененным голосом и сообщил, что в президентской машине бомба.

9. РАЗВЯЗКА

I

– А, чтоб его… – не выдержал Аллен, но Трой не дала договорить.

– Нет, слушай. Дело в том, что он уже уехал. Минут пять назад. В той самой машине.

– Куда?

– В посольство.

– Хорошо. Оставайся на месте.

– Срочное дело, – сообщил Аллен мистеру Уиплстоуну. – Скоро увидимся.

Из дому он вышел в ту же минуту, когда Фокс выскочил из машины, стоявшей под деревьями, и кинулся навстречу.

– Анонимный звонок, – сообщил Фокс. – Бомба в его машине.

– Знаю. Поехали в посольство.

Они вскочили в машину. По дороге в посольство, оказавшейся куда сложнее, чем через проход в стене, Фокс объяснил Аллену, что кто-то измененным голосом позвонил в Ярд. Оттуда сообщили Трой и подняли на ноги Гибсона и всех, кто был в этом районе.

– Президент уже на обратном пути, – сказал Аллен. – Аноним позвонил и Трой тоже.

– В автомобиль сопровождения уже сообщили?

– Надеюсь.

– Как вы думаете, розыгрыш?

– Трудно сказать. Все это в целом выглядит довольно странно. Разумеется, нам придется отнестись к сообщению всерьез. Но у меня недоброе предчувствие, Фокс, что если это розыгрыш, то кроется за ним нечто большее. Иными словами, некто хочет отвлечь наше внимание. Заглянем к Фреду, а потом вернемся к нашим баранам. Наш пейзажист на Мьюс должен быть начеку. Так, мы уже на месте.

Выключив сирену, они свернули на Плейс Парк Гардене, где перед посольством из полицейского автомобиля сопровождения выходил Бумер, сопровождаемый млинзи и афганской борзой. Аллен с Фоксом тоже вышли из машины и приблизились к Бумеру, который бурно их приветствовал.

– Привет, привет! – воскликнул он. – Ну, повороты, как в романе! Думаю, вы уже слышали последнюю новость!

– Слышали, – кивнул Аллен. – Где посольская машина?

– Где? На полпути сюда. Ваш добряк Гибсон и его топтуны роются под сиденьями в поисках бомбы. Твоей жене я уже не был нужен и уехал чуть раньше. Зайдешь?

Аллен извинился и остался на месте, с облегчением следя, как Бумер входит в посольство. Человек за рулем полицейской машины говорил в микрофон:

– Мистер Аллен только что прибыл, сэр. Да, сэр.

– Все в порядке, – Аллен опустился на сиденье рядом с ним.

На связи был Гибсон.

– Вы уже в курсе? – спросил он. – Мы пока ничего не нашли, но еще не закончили.

– Вы слышали голос?

– Нет. Он звонил в Ярд. Вероятно, говорил через платок.

– Мужчина или женщина?

– Очень странный голос. Какой-то пискливый шепот. Утверждают, что звучал он перепуганно или возбужденно. Вот что передали – в дословной записи: «Это Скотланд-Ярд? В машине нгомбванского посольства бомба. Ждать осталось недолго». Откуда звонили, выяснить не удалось. Полагали, что машина еще стоит перед вашим домом и потеряли несколько минут, пока выяснили, где она на самом деле. Все мои ребята по тревоге моментально собрались на месте. Да, вот еще: аноним немного шепелявил.

– Черт возьми, но это совершенно естественно! Как еще он мог бы говорить через платок? Кто сейчас в Каприкорн?

– Парень с этюдником и красками.

– Я его знаю. Больше никого?

– Нет, – ответил Гибсон, – остальных я отозвал сюда. – И хмуро добавил: – Моя задача – охранять этого проклятого черного жеребца, от которого у меня уже голова болит. Работенка – не позавидуешь.

– Знаю, Фред. Чертовски противная работа. Я вернусь на Каприкорн. А вы?

– Пойду снова к этой чертовой машине. Признаюсь, – пожаловался Гибсон, – я бы предпочел, чтобы на него совершили настоящее покушение. Ей-богу.

Аллен был уже готов сказать что-нибудь в утешение, когда его позвали к рации в его машине. Докладывал одаренный сержант Джейкс.

– Сэр, – возбужденным голосом начал он, – должен вам кое-что сообщить.

– Что?

– Перед тем как возникла паника вокруг бомбы, сюда пришел тот полковник, простите, не помню фамилии, и начал жать звонок на двери. Тут началась вся эта паника. Парень, который караулил в машине возле входа в пассаж, проезжал мимо и так, мимоходом, через окно машины мне сказал, что объявлена общая тревога. Пока я с ним говорил, из гаража выехал большой грязный грузовик и закрыл мне вид на керамическую мастерскую. Поскольку я получил от вас указание ни при каких обстоятельствах не трогаться с места, пришлось остаться там. Коллега в машине уехал. Между тем перед грузовиком образовалась пробка. Я все еще не видел мастерскую, но слышал, как полковник ругается. Он выкрикивал что-то вроде; «Черт возьми, откройте эти проклятые двери и впустите меня!» Шофера принялись жать на клаксоны, и все это продолжалось минут пять, не меньше, сэр.

– Мог ли кто-то… могли за это время выйти из мастерской две весьма тучные особы?

– Полагаю, нет, сэр, ибо когда улица очистилась, полковник все еще стоял у дверей мастерской и продолжать жать на звонок. Он занят этим до сих пор. И все еще кричит, но уже не так громко. Полагаю, он изрядно набрался. Что мне делать, сэр?

– Где вы?

– Торчу за своим мольбертом. Подумал, что могу рискнуть и доложить. Останетесь на приеме, сэр?

Из наушника донесся уличный шум. Потом снова раздался голос сержанта.

– Я в пассаже перед гаражом, сэр. Пришлось спрятаться. Человек из подвала по Уол, дом один, миновал Каприкорн Плейс и направляется к мастерской.

– Возвращайтесь к этюднику и продолжайте наблюдение.

– Слушаюсь, сэр.

– Я скоро буду. Конец связи. – Аллен повернулся к шоферу. – На Каприкорн Сквер. Так быстро, как сможете, только без сирены.

– Что все это значит? – спросил Фокс. Аллен объяснил, и Фокс заметил, что художник – сообразительный парень, хоть и одет на манер бродяги. Фокс страдал предрассудками в отношении «карикатурно разодетых полицейских». Его собственный вкус, если речь шла о маскировке, ограничивался старым рединготом из донейгельского твида и старомодной матерчатой шляпой. Этот реквизит с удивительной эффективностью скрывал его внешность.

На Каприкорн Сквер Аллен сказал:

– Будет лучше, если мы разделимся. Шеридан-Гомес – единственный член банды, который нас не знает. Остальные могли запомнить по допросу после приема. У вас с собой ваша ночная рубашка?

– Если вы имеете в виду мой редингот – да. Сзади в машине.

– А головной убор?

– Свернут в кармане.

– Когда переоденетесь, пройдитесь через сквер и Каприкорн Плейс к мастерской. Я пойду по Уол и Мьюс. Перед керамической мастерской встретимся.

Фокс оделся и ушел; выглядел он, как северо-ирландский бакалейщик на каникулах. Аллен, свернувший на Каприкорн Уол, походил на себя самого.

Люси Локкет, которая грелась на солнышке перед домом номер один, заметила его и выгнула спину.

«Люди Гибсона скоро вернутся на свои места», – подумал Аллен. Пока их видно не было.

На Каприкорн это были самые оживленные часы. В обе стороны непрерывными потоками тянулись автомобили. Аллен воспользовался этим, чтобы незаметно приблизиться к магазинчику с товарами для дома на углу Мьюс. Оттуда открывался вид на всю Мьюс до самой керамической мастерской на противоположном конце. Время от времени в поле зрения появлялся и талантливый сержант Джейкс у мольберта, но чаще его закрывали машины, выезжавшие или въезжавшие в гараж. Керамическая мастерская тоже появлялась и исчезала, как заставка телевизионной рекламы. Там все еще торчал полковник Кобурн-Монфор, прислонившийся к входной двери, а рядом с ним – Гомес. И тут, как по мановению волшебной палочки, рядом появился Чабб, и они о чем-то заспорили. По Мьюс проехал грузовик, остановился перед «Наполи», и грузчик принялся снимать коробки и ящики, совершенно закрыв обзор.

Между «Наполи» и гаражом, рядом с цветочным магазином, помещалось маленькое бистро, которое именовалось «Бижу». В хорошую погоду хозяин выносил на тротуар четыре столика и подавал тут кофе и сладости. Один столик как раз освободился. Аллен миновал грузовик и цветочный магазин, подсел к столу, заказал кофе и закурил трубку. К керамической мастерской он был обращен спиной, но все прекрасно видел отраженным в витрине.

Гомес и Чабб все еще стояли неподалеку от двери. Полковник опирался на нее, явно утратив способность соображать. Чабб едва не кусал пальцы. Гомес, очевидно, заглядывал внутрь сквозь щель в шторах, закрывавших витрину.

Потом к ним присоединился инспектор Фокс, пришедший с Каприкорн Плейс. Вел он себя так, словно искал нужный адрес. Подойдя к дверям, Фокс надел очки и прочитал объявление:

«Закрыто – прием товара».

Видимо, он о чем-то спросил Гомеса, но тот пожал плечами и повернулся спиной.

Фокс побрел дальше по Мьюс. Остановился у талантливого сержанта Джейкса, снова надел очки и склонился над этюдником. Аллен с наслаждением наблюдал, как его коллега выпрямился, со знанием дела склонил голову к плечу, отступил на шаг-другой, извинился перед прохожим, которому преградил дорогу, и продолжил путь. Подойдя к его столику, инспектор спросил:

– Простите, здесь не занято?

На что Аллен ответил:

– Нет, располагайтесь.

Фокс сел, заказал кофе, а когда его обслужили, спросил Аллена, который час.

– Да плюньте вы на это, – не выдержал Аллен. – Никто за нами не следит.

Но оба продолжали делать вид, что идет случайный разговор между чужими людьми.

Фокс заметил:

– Странная компания. Ведут себя так, словно друг друга не знают. Полковник окончательно готов. Достаточно ткнуть в него пальцем, и рухнет на землю.

– А что с мастерской?

– Ничего не видно. Витрина почти целиком затянута шторой и внутри темно.

Подув на пену, он пригубил кофе.

– Они в весьма плачевном состоянии. Гомеса бьет дрожь, и он смертельно бледен. Похоже, с ним могут быть проблемы. Полагаете, Санскриты улизнули, сэр?

– Вряд ли, это должно было произойти совсем недавно, но ведь Санскрита видели возвращавшимся домой в пять минут десятого.

– Наблюдатель с красками убежден, что за время его дежурства уйти они не могли.

– Но он же помнит, что бегал в пассаж, чтобы связаться со мной. К тому же, как только объявили тревогу, все люди Гибсона покинули свои посты. Нет, я не думаю, что они улизнули. Надеюсь, нет. По-моему, они там что-то затевают.

– Что тогда будем делать? – спросил Фокс у своего кофе.

– У меня есть ордер на обыск. И можете быть уверены, Фокс, что в этой ситуации я им воспользуюсь. Понимаете, – продолжал Аллен, спокойно глядя на облака и посасывая трубку, – возможно, там мы угодим в какой-то переплет. Вернитесь к машине и вызовите подкрепление. Люди Фреда уже должны вернуться. Как только они будут на месте, мы начинаем. Сигнал получите по радио.

– Что делать с Гомесом и полковником? И что с Чаббом?

– Незаметно и предельно вежливо задержим их всех. До встречи перед мастерской.

Фокс отставил пустую чашку, осмотрелся кругом, встал, поклонился Аллену и зашагал к Уол. Аллен подождал, пока тот исчез за углом, допил кофе и неспешным шагом приблизился к сержанту Джейксу, который работал над архитектурными деталями.

– Сворачивайтесь, – бросил он. – И оставьте все барахло в пассаже. Через несколько секунд вас вызовет инспектор Фокс.

– Начинаем, сэр?

– Возможно. Если эти люди попытаются скрыться, мы их задержим. Но только тихо. Когда получите команду от Фокса, выйдите из пассажа, чтобы я вас видел, и возьмемся за дело. Ясно?

– Ясно, сэр.

В сторону «Наполи» по Мьюс громыхал грузовик; перед гончарной мастерской он с трудом развернулся и покатил туда, откуда приехал. Аллен двигался в сторону мастерской.

На Бэронсгейт завыла полицейская сирена. Другая, громче, доносилась откуда-то с окраин Каприкорн.

Сержант Джейкс вышел из пассажа перед гаражом. Фокс с Гибсоном поспешали вовсю.

Гомес торопливо зашагал по Мьюс, по противоположной от Аллена стороне. Аллен перешел улицу и преградил ему дорогу. Сирены, завывавшие уже совсем близко, умолкли.

– Мистер Шеридан? – спросил Аллен.

Растерянная физиономия мужчины средних лет Аллену на миг с невероятной точностью напомнила его же на пятнадцатилетней давности фотографии из альбома мистера Уиплстоуна. Он побледнел до такой степени, что синеватый отлив дочиста выбритых щек казался гримом.

– Да, меня зовут Шеридан, – нервно бросил он. – И что с того?

– Вы собирались навестить Санскритов, верно?

Гомес незаметно шевельнулся: перенес вес с одной ноги на другую, как это делала кошка мистера Уиплстоуна, готовясь прыгнуть или убежать. За спиной Аллена появился Фокс. Двое парней Гибсона в форме свернули с Каприкорн Плейс на Мьюс. Около мастерской уже собрался народ. Сержант Джейкс разговаривал с Чаббом, а Фред Гибсон возвышался над полковником Кобурн-Монфором, который все еще подпирал двери в жилище Санскритов.

Гомес перевел испытующий взгляд с Аллена на Фокса.

– Что это значит? – прошепелявил он. – Что вам нужно? Кто вы такие?

– Полиция. Мы собираемся войти в мастерскую и предлагаем вам следовать за нами. Лучше избежать ненужных сцен на улице, как по-вашему?

Гомес, казалось, как раз и собирался устроить сцену, но потом только процедил сквозь зубы:

– Я к ним хотел зайти.

– У вас есть шанс, – заметил Аллен.

Тот нахмурился, немного поколебался, наконец буркнул: «Ладно», – и зашагал между Алленом и Фоксом.

У Гибсона с сержантом проблем не было. Чабб замер, напряженно выпрямившись, и всхлипывал. Полковника Кобурн-Монфора оттащили от звонка, ловко развернули и прислонили к косяку. Глаза полковника тупо уставились на них, губы бессильно обвисли, но в нем по-прежнему чувствовалась армейская выправка.

Пришли четверо полицейских в форме, и тут же вокруг стали собираться зеваки.

Аллен позвонил, потом постучал в дверь. Подождав с минуту, сказал одному из полицейских:

– Тут йельский замок. Надеюсь, без засова. У вас что-нибудь найдется?

Полицейский покопался в нагрудном кармане и вытащил целлулоидную линейку с напечатанным переводом английских мер в метрическую систему. Аллен засунул ее в щель между дверью и косяком и немного там пошевелил.

– Есть, сэр, – воскликнул констебль, когда двери распахнулись.

Аллен повернулся к Фоксу и Гибсону.

– Вы не подождете здесь минутку с этими господами?

Потом кивнул полицейским, чтобы следовали за ним; трое вошли внутрь, один остался перед дверью.

– Хэлло! – крикнул Аллен. – Есть кто дома?

Его звучный голос в душном жилище прозвучал глухо. Они стояли в узкой прихожей, стены которой покрывала темная ткань явно африканского происхождения. Пахло пылью и застоявшимся ароматом сандалового дерева. Слева, сразу за дверьми, начиналась крутая лестница. Двери в дальнем конце прихожей, вероятнее всего, вели в магазин. У стены стояли перевязанные ремнями два огромных чемодана, пестревшие наклейками.

Аллен повернул выключатель, и под потолком пробудилась к жизни псевдовосточная люстра красного стекла. Наклейки на чемоданах гласили: «Санскрит, Нгомбвана».

– Пошли, – скомандовал он и повел всех по лестнице. На последней ступеньке Аллен снова окликнул хозяев.

Тишина.

На площадку выходили четыре двери, все запертые.

Две вели в маленькие спальни с экзотической обстановкой, в которых царил ужасный беспорядок. На незастланных постелях валялось белье, полупустые шкафы и комоды распахнуты настежь. На полу лежали два чемодана поменьше, еще не собранные. И повсюду пронзительный, неприятный запах.

Грязная ванная, покрытая горячей мокрой плесенью. Запертый шкафчик на стене.

И напротив – большая, обставленная тяжелой мебелью комната с диванами, толстыми коврами, овальными лампами с кораллами и шелковыми абажурами, плошками для благовоний и множеством сувениров из Африки. Но Санскритов там не было.

Пришлось спуститься вниз. Отворив двери в конце прихожей, Аллен прошел в мастерскую. Где и нашел хозяев.

Там было темно. Только сквозь щель в занавесях проникал тонкий луч света.

Аллен замер в дверях, полицейские – у него за спиной. Когда глаза привыкли к полутьме, перед ним стал вырисовываться интерьер комнаты: стол, груда оберточной бумаги и шпагата, открытые коробки. На полках проступали силуэты нескольких глиняных поросят. Конец бывшей конюшни переходил в какой-то закуток, смахивавший на устье пещеры, где поместились печь и длинный рабочий стол. Оттуда разливался слабый красноватый свет.

Его вдруг охватила слабость, что-то вроде ночного кошмара, который лишает человека способности пошевелиться.

Слабость эта продолжалась всего несколько секунд, но оставила ощущение, что за ними кто-то следит.

Кто-то сидевший на скамье в противоположном конце комнаты, в закутке, следил за ним: во тьме вырисовывалась масса, которую он по ошибке принял за тень.

Тень начала приобретать конкретные очертания. Это была массивная фигура с кокетливо опертым на плечо подбородком и широко раскрытыми глазами.

Аллен нащупал выключатель, и в комнате вспыхнул свет.

Кокетливо склонив голову к плечу, на него смотрела широко раскрытыми глазами мисс Санскрит.

За скамьей, спиной к ней, нырнув плечами в ящик и задрав тучный зад, словно толстая кукла, переброшенная через край, лежал ее брат.

Оба были мертвы.

Между ними на полу и на скамье валялись окровавленные глиняные черепки.

А в ящике лежала безголовая туша большого глиняного поросенка.