Текст книги "Сезон ведьмовства"

Автор книги: Наташа Мостерт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Вы имеете в виду трансформацию?

– Да. Это мечта любого алхимика.

Габриель выглянул в окно. За поблескивающим освинцованным переплетом темнело хмурое небо.

– Необходимо упомянуть еще одну вещь. – Столлуорди заколебался. – В отличие от классических дворцов памяти дворцы, возводимые алхимиками, как бы это сказать, оживлялись с помощью магии. Объекты в комнатах служили не простыми, а магическими символами.

– В каком смысле магическими?

– Они играли роль талисманов. Любой образ, будь то потрошеная свиная туша, бабочка, безглазый монах и т. д. и т. п., создавался в соответствии с определенной магической формулой. Каждый объект, не важно – красивый или отталкивающий, задумывался с единственной целью: наделить чародея сверхъестественной силой.

– Всего-то… Так просто?

– Истинная магия – не простая штука, – покачал головой профессор. – Магия, о которой мы говорим, тщательно систематизирована. Читая трактаты мастеров «Искусства памяти», понимаешь, что это совершенно особый тип людей. «Тени идей» Джордано Бруно – великолепная, блестящая работа. Театр памяти Раймонда Луллия – сложнейшая комбинация механизмов. Он использовал символическую логику, что впоследствии вдохновило Лейбница на разработку принципов дифференциального исчисления. «Арс Магна», логический метод Луллия, переработанный немецким философом, позднее стал основой языка программирования Cobol. Некоторые считают, что оккультные корни современных компьютерных технологий следует искать именно в системе памяти Раймонда Луллия.

Габриель вновь посмотрел на обшарпанный профессорский стол, где лежал компакт-диск, такой безобидный на вид.

– Значит… – Он кивнул в сторону диска. – Значит…

Его голос дрогнул.

– Вы правы, – тихо произнес Столлуорди. – «Ключ Прометея» – это магический дворец памяти, причем самый сложный из всех, которые мне довелось изучать.

Габриель накрыл ладонью глаза. Как же он устал… Кажется, будто кабинет профессора заключен в белую светящуюся рамку.

– Женщина, которая создала этот дворец, объединила классические идеи «Искусства памяти» с постулатами «Теней» Бруно, а также принципами «комбинаторных колес» Луллия и усовершенствовала все это в квадрате! Ее дворец содержит в себе бесчисленные миры, целые галактики информации.

– И она носит все это у себя голове…

– По крайней мере, пытается.

Габриель вдруг разозлился.

– Вы соображаете, что говорите? По-вашему, я должен поверить, что она способна запомнить всю Библиотеку Конгресса – чертову тьму информации?!

Столлуорди и бровью не повел.

– Не понимаю, почему вы находите эту мысль неприятной. Эта женщина – солнечная ведьма, которая стремится к трансформации и в конечном итоге к божественному просветлению. Ее дворец памяти – продукт необыкновенно высокого ума, что лично у меня вызывает глубокое восхищение. Вас же, как вижу, это пугает.

Пугает? Габриель чуть не расхохотался. Этот сильный, жестко натренированный разум… плюс дар дистанционного видения! Поневоле испугаешься…

Габриель забрал со стола диск и покрутил на пальце.

– Вы же сами понимаете, на одном CD-диске все знания мира не поместятся. – Он не скрывал сарказма.

– Разумеется, нет. Зато на нем есть структура дворца памяти и его принципиальные коды. Программное обеспечение, выражаясь вашими терминами.

– Вы сможете его расшифровать?

– Едва ли. Записи сделаны на «зеленом языке», тайном наречии алхимиков и магов. Думаю, расшифровка всей системы мне не по зубам. Она изобилует мнимыми образами и закодированными посланиями, не говоря уж об условных символах и талисманах. Математические формулы, на которых выстроена система, мягко говоря, очень сложны. Кроме того, отсутствует информация, касающаяся Портала. Без Портала свести воедино систему невозможно.

Портал. В воображении Габриеля промелькнул смутный образ: фантастическое пространство, где стены испещрены значками, врата безумия и смерти.

– Что такое Портал?

– Это главный элемент системы, если хотите, силовая станция, генератор питания всей конструкции. Внутри Портала располагается несколько узлов, кои состоят из концентрических вращающихся кругов, плотно исписанных магическими символами. Комбинаций, в которые они могут соединяться, бесчисленное множество. Почти все значки относятся к египетской астрономической и астрологической символике. Однако чтобы система заработала, нужно привести колеса в движение, а для этого необходим пароль.

– Пароль?

– Да, – кивнул Столлуорди. – Без Портала и пароля ваш диск – всего лишь любопытная безделица.

– А что дает пароль?

– Зная пароль, я бы отправился путешествовать по дворцу, расширять границы сознания.

– Чтобы самому стать алхимиком?

– Точно. Высшим магом. – Профессор перешел на шепот, его красивое лицо напряглось, в глазах полыхнула страсть, но он тут же расслабился. Откинувшись в кресле, Адриан Столлуорди улыбнулся: – Вы, кажется, изумлены?

– Меня поражает, что в двадцать первом веке высокообразованный человек с докторской степенью столь серьезно рассуждает о магии.

– А что есть магия, как не попытка познать законы Вселенной и применить их в собственных целях?

– Это уже не магия, а наука.

– Верно. Алхимия – наука о душе.

В кабинете воцарилась тишина, которую нарушали лишь потрескивание огня в камине и таинственный шелест золы. Габриель потер лоб.

– Пароль… Что примерно он может собой представлять?

– Понятия не имею. Пароль известен лишь архитектору дворца. Ваша колдунья хранит его в памяти. – Столлуорди почти с сожалением качнул головой. – По правде говоря, даже если бы я и знал пароль, то вряд ли решился бы его использовать.

– Почему?

– Потому что путешествие по дворцу очень опасно. Мозг подвергается чудовищной нагрузке. Вы можете заблудиться, и тогда дверь в реальный мир захлопнется навсегда. Нарушив порядок мест, порядок вещей, вы окажетесь в лабиринте без входа и выхода. Чтобы пройти этим путем, нужно очень долго и скрупулезно тренировать разум. На это способен лишь алхимик высшего порядка, чародей или ведьма, но никак не дилетант.

Габриель вспомнил лицо Робби Уиттингтона – чувственный рот и доверчивые глаза. Алхимик высшего порядка? Маг? Нет, конечно. Вероятно, в этом и была его беда. Каким-то образом – каким именно, Габриель пока не знал – попытка Роберта пройти по дворцу, выстроенному Минналуш Монк, разрушила его мозг. Но зачем ей понадобилось убивать юношу?

Габриель поднялся с кресла.

– Профессор Столлуорди, спасибо, что уделили мне время. С вашей помощью я прояснил некоторые вопросы.

– Не стоит благодарности. – Адриан Столлуорди ответил крепким рукопожатием. – Рад, что оказался полезен. Просто невероятно, что в наше время остались люди, практикующие методику «Искусства». Простите, можно поинтересоваться, как к вам попал этот диск?

– Он был среди личных вещей, доставшихся мне после смерти той леди, – замявшись, сказал Габриель.

– Она умерла? – Столлуорди явно огорчился. – Какая жалость. Я мечтал бы с ней познакомиться. Несомненно, она была выдающейся женщиной.

– Выдающейся? – Перед мысленным взором Габриеля всплыло лицо Минналуш: рыжие волосы, чувственный цыганский рот, зеленые, как океан, глаза. – Да, пожалуй.

* * *

Выйдя от профессора, Габриель посмотрел на часы. Девять вечера. Здание погрузилось в обычную вечернюю тишину, коридоры опустели. Из аудиторий не доносилось ни щелканья клавиатуры, ни голосов, ни смеха. Все двери были закрыты. Дул легкий ветерок, на стенных досках тихонько шуршали бумажные объявления и афишки.

У выхода Габриель обернулся. Свет в кабинете погас. По коридору профессор не проходил, значит, вышел с другой стороны.

Габриель достал из кармана сотовый телефон и включил его. На дисплее высветились два непринятых звонка, оба от Исидора. Во второй раз приятель оставил ему голосовое сообщение. «Гейб, жду твоего звонка…»

ГЛАВА 27

Исидор положил трубку, не оставив сообщения. Габриель редко отключал мобильник, и надо же этому случиться именно сейчас, когда Исидору позарез нужно поговорить! Он приготовил для товарища потрясающую новость.

Исидор был жутко доволен собой. Иногда он поражался собственной гениальности. Как, например, сегодня.

Он повторно набрал номер Габриеля и снова прослушал голос друга, извещавший о том, что в данный момент он не может ответить на звонок. На этот раз Исидор оставил сообщение: «Гейб, жду твоего звонка. У меня интересные новости. Нет, просто сногсшибательные. – Он заколебался. Выложить Габриелю все сразу? Нет, не стоит. Лучше дождаться встречи и объяснить, как он пришел к своим выводам. Кроме того, Исидора так и распирало от гордости. Он разгадал этот маленький ребус и теперь хотел растянуть момент славы, поэтому добавил лишь одну загадочную фразу: – Берегись ворона!»

Предоставив приятелю мучиться в неизвестности, Исидор с улыбкой положил трубку. Бесспорно, он герой дня. Однако следует признать, решение задачи не потребовало особых дедуктивных талантов. Он бесцельно бродил по Сети, наткнулся на список тотемных животных и… алле-гоп! Ответ вынырнул на поверхность, как поплавок.

Исидор повернулся обратно к компьютеру, улыбка уступила место озабоченному выражению. Кажется, кто-то влез в его машину. Шпион отлично замаскировался, но следы чужого присутствия налицо. Пока неясно одно: копались в его компьютере из простого любопытства, повинуясь хакерскому закону «смотреть, но не трогать», или безопасность системы действительно под угрозой.

Исидор уже выполнил необходимые проверки и не обнаружил ничего подозрительного. Вдобавок почти все нужные ему программы были надежно спрятаны на университетском сервере Лондонской школы экономики, поскольку он использовал протокол передачи файлов этого сайта. Правда, в самой школе экономики об этом никто не догадывался. Исидор действовал втихаря, но тайник на самом деле был великолепный, вряд ли незваному гостю удалось что-нибудь вынюхать. Не зная FTP-адреса, имени пользователя и пароля, шпион не смог бы воспользоваться информацией.

И все же на душе у Исидора было неспокойно. Мало кто из хакеров способен обойти установленные им программы-брандмауэры. Он вздохнул и решил выпить чашку какао. Дожидаясь, пока вскипит молоко, Исидор вытащил из кармана маленький железный кружочек. С утра он предпринял вялую попытку прибраться в квартире и обнаружил этот странный предмет, застрявший в складках оранжевого плюшевого кресла. Вероятно, кругляшок выкатился из кармана Габриеля вчера вечером, когда тот вытирал ноги.

Исидор покрутил миниатюрную железку на ладони – ничего особенного, скорее всего, дешевка. Зевнув, он поднял крышку мусорного ведра и швырнул туда безделушку. Тяжелый кругляш затерялся среди мятых стаканчиков от йогурта, пустых коробок из-под пиццы и раскисших чайных пакетиков.

Исидор взял чашку с дымящимся какао и направился к компьютеру. Пора зайти в любимую сетевую игру. Он не посещал территорию «Сияния смерти» уже больше недели. Габриель весьма неодобрительно относился к этому увлечению друга и, в общем-то, полагал Исидор, был прав. Вместо того чтобы встречаться с живыми людьми в реальном мире, он предпочитал завязывать отношения в безымянном, не имеющем границ киберпространстве. На просторах «Сияния смерти» Исидор чувствовал себя уютнее всего.

Замки, рыцари, прекрасные девы в беде, ратные подвиги – все это составляло суть «Сияния смерти», текстового кибер-мира. Каждый член сетевого сообщества придумывал себе роль. Характер персонажа, как правило, имел мало общего с реальной личностью. Исидор выступал в ипостаси придворного паяца и в пределах королевства был известен под именем Шут. Его настоящего имени никто не знал – обычная вещь в киберпространстве. В кибермире все скрывались под масками.

Исидор зашел на сайт «Сияния смерти» под своим паролем, но, прежде чем присоединиться к развеселой компании, пирующей в большом зале, решил навестить старого товарища, обитателя подземелья, точнее, бывшего обитателя.

Рэйзор, одноглазый калека, в юности перенес жестокие пытки, которым его подвергли злобные монахи. Из-за своего отталкивающего вида он всю жизнь скрывался в сырых и промозглых подземельях замка. Рэйзор был давним другом Шута, вместе они одержали немало славных побед над разбойниками и драконами.

Несколько недель назад Рэйзор погиб в схватке с ужасным гоблином. По жестким правилам «Сияния смерти» проигравший в битве платил за поражение виртуальной жизнью. Игроки с почестями похоронили Рэйзора. Факелы в его подземном жилище погасли, перед входом появилась надпись: «Тьма опустилась на дом Рэйзора». В такой форме сообщалось о смерти любого героя. Подземелье, однако, не тронули. Иногда друзья Рэйзора заглядывали туда, чтобы отдать дань уважения погибшему товарищу – зажечь свечу или оставить кружку пива.

Войдя в подземелье, Исидор, к своему удивлению, обнаружил, что там уже кто-то есть. Женщина и, судя по всему, новенькая в игре. Ее сетевое имя – Леди в зеленом – было ему незнакомо.

Для начала следовало представиться.

«Приветствую тебя, – набрал на клавиатуре Исидор. – Люди зовут меня Шутом».

«Я знаю, кто ты».

«Мы встречались?»

«Нет. Слава бежит впереди тебя».

А дама не прочь пофлиртовать. Исидор улыбнулся. Что ж, знакомство может оказаться интересным.

«Будь любезна, – напечатал он, – опиши, как ты выглядишь».

«Я – обольстительница. Я скрываюсь под маской, но ты можешь видеть мои прекрасные глаза. Мое тело источает запах граната. Я стыдлива и дерзка. Я – свет знания и мгла неведения».

Ого, прищурился Исидор, горячая штучка. Его пальцы запорхали над клавиатурой.

«Шут пленился очарованием Леди в зеленом и мечтает побыть с ней наедине».

«Посмотри мне в глаза, Шут. Что ты в них видишь?»

«Загадку. Восхитительную тайну».

«А что у меня на плече?»

Исидор заколебался. Как ответить на этот вопрос?

«Что я должен увидеть?»

«Ты видишь ворона?»

Ворона? Он нахмурился. В следующую секунду его голову сжало стальными тисками. Сознание раскрылось, и в него хлынул стремительный поток образов. Исидор закричал от невыносимой боли. Голова пылала, словно в огне. Он обхватил ее обеими руками, как будто пытался защититься от смертоносного ливня, но все напрасно. Мощная лавина информации мгновенно расплющила мозг Исидора, и остановить ее он не мог.

Последнее, что он испытал, перед тем как его разум угас, было изумление. На дисплее появилась строчка: «Тьма опустилась на дом Шута».

ГЛАВА 28

Исидора хоронили на церковном кладбище в деревне, где он родился и где до сих пор жили его родители. Габриель поехал туда на поезде. Садиться за руль он больше не решался. Его била дрожь, постоянно тряслись руки. Утром, представляясь родителям Исидора, он дергался, как наркоман в ломке. Какое впечатление он произвел, Габриелю и думать не хотелось.

За последние три дня он пережил пять ментальных атак и уже научился распознавать признаки надвигающейся пытки. Воздух начинал вибрировать, к горлу подступала тошнота, кожа на голове натягивалась, а затем сознание раскрывалось, и на него обрушивался мощный смерч образов и данных. Габриелю казалось, будто град тупоконечных пуль разрывает мягкую ткань его мозга. Теперь он умел предугадывать приближение удара и обычно успевал поставить защитный ментальный барьер, прежде чем внутренний глаз открывался полностью. Блокировка, однако, неизменно усиливала и без того страшную головную боль, и Габриель всякий раз боялся, что его череп просто лопнет.

Последняя атака произошла всего несколько часов назад, когда он брился. Разум раскрылся, рука дрогнула, бритвенный станок оставил тонкий жгучий порез на подбородке. Какое-то мучительное мгновение Габриель просто стоял, не препятствуя информационному шквалу, потом невероятным усилием воли возвел защитный барьер и почувствовал, как в голове что-то щелкнуло. Должно быть, на короткое время он отключился, а когда пришел в себя, содрогаясь над раковиной в спазмах рвоты, увидел в зеркале, что правый глаз залит кровью.

Если бы только руки так не тряслись! Габриель в отчаянии засунул их под мышки и постарался сосредоточиться на речи священника, застенчивого юноши с робким взглядом. Наверняка в силу своей молодости он и не знал Исидора, когда тот мальчиком ходил в церковь с матерью и отцом. Почти все присутствующие на похоронах – очевидно, близкие знакомые родителей, – наоборот, были немолоды. У Исидора ведь было мало друзей. Стоп, поправка. Исидор не обзавелся друзьями в реальном мире, зато в киберпространстве их насчитывалось множество.

Напротив Габриеля, по другую сторону могилы, стояла мать Исидора. Она тихо плакала, слезы катились по сильно напудренному лицу, темно-красная помада растеклась вокруг рта, заполнив тоненькие бороздки морщинок. Судя по всему, в молодости миссис Кавендиш была настоящей красавицей. Отец Исидора стоял рядом, закрыв глаза, его губы шевелились в беззвучной молитве. Сын унаследовал от него высокий лоб и тонкий орлиный нос. Именно так Исидор выглядел бы лет тридцать спустя…

После похорон был назначен траурный прием, но Габриеля коробило от одной мысли о необходимости пребывания на людях. Он решил, что попрощается с родителями Исидора и поедет домой.

– Миссис Кавендиш…

Мать Исидора подняла заплаканные глаза.

– Я хотел бы попрощаться.

Руки у Габриеля по-прежнему дрожали, голова дергалась, как у буйнопомешанного.

Если она и заметила что-то неладное, то не подала виду.

– Спасибо. Спасибо, что приехали.

– Я… я…

Габриель запнулся. Что он может сказать? «Это я виноват в смерти вашего сына»? Или: «Если бы не я, ваш сын был бы жив»?

Исидор скончался от обширного мозгового инсульта. Для такого молодого возраста – это редкость, как объяснил доктор, но в медицинской практике подобные случаи известны. Врожденная аневризма может долгое время таиться в мозгу, словно мина замедленного действия, и никак себя не проявлять. Габриель согласно кивал, зная, что произошло на самом деле. В сознание его друга проник чужой разум. Разум-убийца, вспоровший мозг Исидора с жестокостью мясника.

Габриель посмотрел в потухшие глаза миссис Кавендиш.

– Мои соболезнования, – произнес он. – Приношу вам глубочайшие соболезнования.

Мать Исидора легко коснулась его руки.

– Спасибо. Господь да пребудет с вами. Фрэнсис считал вас своим лучшим другом.

В поезде, на обратном пути в Лондон, Габриель зажмурил глаза и все равно не мог сдержать слез, катящихся по щекам. Он знал, что привлекает любопытные взгляды, но ему было все равно. Воспоминания о погибшем товарище терзали ему душу. Исидор в резиновых шлепанцах и пляжных трусах под звуки гавайской музыки в самый разгар зимы смешивает май-тай… Исидор работает над взломом сложной программы, на его лице – спокойная сосредоточенность… Исидор напевает «О-о, крылья голубки», точь-в-точь копируя группу «Мэднесс»… Исидор, его друг… Друг, в смерти которого повинен он, Габриель. О господи…

Как же ему сейчас не хватает Фрэнки! В этом мире, где все потеряло значение, ее стойкий дух, ее здравомыслие – единственная опора. Но Фрэнки нет, она уехала. Куда – Габриель не знал, в теплые края, как сказала она при последней встрече. На звонки она не отвечала, хотя после смерти Исидора он оставил ей бессчетное количество сообщений.

Понемногу он начал дремать, то встряхиваясь, то снова проваливаясь в полузабытье. Монотонный стук колес нагонял сон. Ту-дум-ту-дум. Ту-дум-ту-дум, прямо как в детской книжке про паровозик по имени Ту-ту Томас. Ту-дум-ту-дум.

Сквозь полузакрытые глаза Габриель увидел, что напротив него села женщина. Невысокая, с длинными светлыми волосами. Опустив голову, она читала газету.

Ту-дум-ту-дум, ту-дум-ту-дум…

Женщина расправила страницы и аккуратно свернула газету вдоль разворота. Светлые пряди спадали ей на лоб, заслоняя глаза. Изящной рукой она откинула волосы с лица и в упор посмотрела на Габриеля.

Ее пустые глазницы были затянуты паутиной, на подбородке расползлась трупная зелень. Мелисса Картрайт. Супермодель, красавица, прекрасная жена богатого и старого сэра Стивена Картрайта. Жертва похищения.

Ты бросил меня в беде.

Губы Мелиссы зашевелились, стали видны гнилые зубы.

Бросил меня в беде.

Маленький паук выполз из пустой глазницы и побежал по ее колену.

Ту-дум-ту-дум, ту-дум-ту-дум.

Нет! Габриель попытался крикнуть, но голос куда-то пропал. С его губ не слетело ни звука.

Да. Я погибла из-за тебя. Он тоже погиб из-за тебя.

Взор страшных черных глазниц устремился чуть правее. Габриель повернулся и посмотрел туда.

Исидор…

От ужаса Габриель лишился сознания.

* * *

Когда он пришел в себя, кондуктор тряс его за плечо.

– Вокзал Ватерлоо, сэр, конечная остановка. Просыпайтесь!

Габриель тупо покрутил головой по сторонам. В купе никого нет, сиденье напротив опустело, как и соседнее место. Он остался один.

Габриель почувствовал, что жутко замерз. Он вышел на ярко освещенную платформу, и его спина покрылась мурашками. Это от холода, сказал он себе, только от холода.

Стоя на эскалаторе, он постоянно оглядывался через плечо. На третий раз он ее заметил. Черное пальто, светлые волосы, глазницы, затянутые паутиной. Габриель начал проталкиваться вперед, однако ноги как будто увязали в зыбучих песках. Он попытался перешагивать сразу через две ступеньки, но едва мог двигаться. Из горла вырывался хриплый свист. Он вновь оглянулся. Мелисса Картрайт исчезла.

Стоянка такси. Нужно взять машину, чтобы добраться до дома.

Такси с горящим желтым кирпичиком затормозило у тротуара. Габриель открыл дверцу, заглянул в салон и поймал в зеркале ее отражение. Она совсем рядом. Сейчас она протянет руку и дотронется до него… Габриель издал глухой звук, рухнул на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Водитель удивленно покосился на странного пассажира.

Галлюцинация, это всего лишь галлюцинация. Злая шутка сознания. Решительно отвернувшись от окна, Габриель назвал адрес водителю, который теперь наблюдал за ним уже с откровенным подозрением.

Она влияет на твой разум, внедряет в него образы Мелиссы Картрайт и Исидора, словно сеет ядовитые семена. Не позволяй ей этого.

Ей… Почему он не может назвать ее по имени? Думая о ней, он неизменно употреблял слова «она» или «убийца». Он не упоминал ее имени, отгораживался от истины.

Минналуш.

Посмотри правде в лицо, Блэкстоун. Признай факты. Наберись смелости сказать Морриган, что на совести ее сестры – смерть трех человек.

У дверей Габриель замешкался с ключами. Сейчас, сейчас он зайдет домой и окажется в безопасности. Он зажег свет; гостиная была пуста. Только… китайские колокольчики на подвеске легко покачивались, как будто кто-то прошел рядом и всколыхнул воздух в закрытой комнате. Нет, ему померещилось. Как холодно. Габриель опустил взгляд на кисти рук – уймется ли когда-нибудь эта чертова дрожь?

Он прошел в ванную и открыл воду, снял куртку и рубашку. Горячий пар начал заполнять помещение, жемчужные капли оседали на зеркале, точно слезы. Из зеркала на Габриеля смотрело бледное лицо с мутным взором, лицо утопленника.

Позади что-то мелькнуло. Перед Габриелем проплыл образ женщины со светлыми волосами, похожими на морскую траву, и полуразложившейся, рыхлой, как губка, плотью.

Он закричал, вскочил на ноги, в спешке зацепился за резиновый коврик. Вылетел из комнаты и захлопнул за собой дверь. Его пальцы крепко сжимали дверную ручку, как будто он пытался не выпустить то, что притаилось в ванной. Габриель оцепенело уставился на свои кисти. Вот-вот щелкнет замок и ручка начнет поворачиваться… Вот-вот…

Ничего не происходило. За закрытой дверью слышался шум воды. Габриель напряженно ждал, вода наливалась в ванну. Сколько он так простоял, изо всех сил сжимая набалдашник ручки, он не знал. Вода стала просачиваться из-под двери и намочила Габриелю ноги, но он по-прежнему не шевелился.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Одеревенелый, как манекен, повернулся назад. На стене висела африканская маска, темное лицо с пустыми глазами и пустой ухмылкой. Защита от колдовских чар.

В груди у Габриеля екнуло. Размахнувшись, он сшиб маску со стены, та со стуком упала на пол, через одну глазницу пробежала трещина. Рот все так же ухмылялся.

Раздался дверной звонок. От этого звука Габриеля словно парализовало, он прирос к полу и в ужасе взирал на дверь. Внезапно он подумал про Исидора, похороненного только сегодня утром, лежащего в сырой земле. Может быть, его друг вовсе не в гробу, может, он стоит там, на лестничной клетке, и уже опять поднес палец к кнопке звонка.

Звонок повторился, а затем в дверь забарабанили кулаком.

– Габриель! – послышался приглушенный голос Фрэнки. – Ты дома?

Он с трудом дополз до двери и онемелыми от пережитого стресса пальцами снял цепочку.

– Господи, – охнула Фрэнки. – Что с тобой?