Текст книги "Сезон ведьмовства"
Автор книги: Наташа Мостерт
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Уильяма Уиттингтона Третьего кремировали прекрасным осенним днем. По окончании закрытой церемонии Габриель отвез Фрэнки домой в Холланд-парк.
Выглядела она совсем больной. Несмотря на безупречный макияж, ее кожа была землистого цвета, а пересохшие губы шелушились. Когда Габриель взял Фрэнки за руку, помогая выйти из машины, ее пальцы были просто ледяными.
Несколько мгновений она стояла, глядя на внушительный фасад здания.
– Я люблю этот дом… Но жить здесь без Уильяма…
Фрэнки судорожно всхлипнула.
– Понимаю… Мне очень жаль.
– Он был великим человеком. О-о, сколько ходило сплетен, когда мы поженились! Мол, какая там любовь при нашей разнице в возрасте? Меня называли охотницей за деньгами, авантюристкой… Но я любила его. – Фрэнки склонила голову. – В последние месяцы Уильям отгораживался от меня, думал, что мне так будет легче… И вот его нет. Я многого не успела ему сказать… – Она крепко прижала кулаки к глазам. – Господи, как мне это пережить?
Габриель привлек Фрэнки к себе, расстегнул пальто и завернул ее, будто в кокон, в одну полу, чтобы защитить от холодного ветра. Она заплакала, сотрясаясь в страшных, сухих рыданиях. Ее горе было поистине безутешным. У Габриеля невольно увлажнились глаза, он принялся гладить Фрэнки по волосам.
– Ну-ну, не надо так. Не плачь, моя храбрая девочка. Пожалуйста, не плачь, а то я тоже заплачу.
Наконец Фрэнки немного успокоилась, отстранилась от Габриеля, достала из сумочки ворох бумажных салфеток и промокнула глаза.
– Извини, – хрипло сказала она.
Габриель вновь поразился ее бледности. А выражение глаз…
– Фрэнки, хочешь, я попрошу одну из твоих подруг переночевать с тобой сегодня? Кому позвонить?
Она яростно замотала головой.
– Нет, не надо! Я… Я подумываю о том, чтобы уехать.
Сердце Габриеля словно сжала холодная рука.
– Уехать? Куда?
– Не знаю… Куда-нибудь в теплые края.
Каждая мелочь в доме напоминает Фрэнки о человеке, которого она любила, осознал Габриель. Естественно, что ей хочется сбежать от этих воспоминаний. Однако мысль об ее отъезде была для него невыносима. Он должен быть рядом, должен беречь ее.
– Фрэнки, не уезжай. Тебе нельзя оставаться одной.
– Я и так одна.
Безграничная скорбь в ее голосе привела Габриеля в отчаяние.
– Ты же не можешь просто взять и исчезнуть. – Его ладонь легла на рукав Фрэнки. – Будь на связи.
– Тебе не кажется, что нам пора отдохнуть друг от друга?
– Ты разочаровалась во мне, я знаю. Это вполне объяснимо. – Пальцы Габриеля стиснули ее локоть. В груди нарастал страх. – Но, пожалуйста, Фрэнки, не бросай меня. Прошу тебя!
– Мне сейчас нелегко, – призналась Фрэнки. – Тебе, наверное, тоже. Кроме того, все закончилось, верно? Я хотела, чтобы Уильям знал, что случилось с его сыном, но Уильяма больше нет, а мстить кому бы то ни было, по-моему, теперь бессмысленно.
– Я обещал твоему мужу, что не брошу расследование.
Едва произнеся эти слова, Габриель понял, насколько они пусты. Каким образом он сможет добиться результатов, если сестры выгнали его из Монк-хауса? Бумажник, туфли и ремень ему доставили домой аккуратной посылкой, записки к ней не прилагалось. Никаких намеков на продолжение отношений. Такое безразличие его просто бесило. Сестры легко вышвырнули его из своей жизни, будто отменили подписку на скучный журнал. Тем не менее, несмотря на злость и обиду, Габриель знал, что побежит к ним, стоит лишь той или другой поманить его пальцем. Как же он жалок! Отвратительно жалок.
– Уильям говорил мне о твоем обещании, – устало произнесла Фрэнки. – Насколько я поняла, ты дал слово, что прекратишь искать Робби, только если мой муж остановится сам. Думаю, смерть Уильяма снимает с тебя все обязательства.
Что она такое говорит?.. Во взгляде Фрэнки, однако, не было и тени издевки, лишь печаль.
Габриель с тоской смотрел, как она ищет в сумочке ключи. Ее ничем не переубедить, понял он. Фрэнки уйдет, а ему останется лишь смотреть ей вслед.
– Я позвоню, – сказала она. – Правда, позвоню. Но сейчас мне нужно побыть одной, разобраться в себе. – Она легко коснулась губами его щеки. – Не хмурься, со мной все будет в порядке.
Фрэнки двинулась к дому неуверенной походкой, словно человек, плохо видящий без очков.
Ветер усиливался. С утра небо резало глаз синевой, но к тому времени, как Габриель сел в машину, темные тучи окончательно закрыли солнце.
Лето кончилось, подумал он. Розы в саду сестер Монк, наверное, уже почернели, а может, наоборот, отчаянно цветут в последнем страстном порыве, перед тем как засохнуть… В глубине души Габриель сознавал, что эта смена времен года отражает некую трансформацию в нем самом. Он пока не осмыслил, что оставил позади, и никоим образом не догадывался, что ждет его в будущем.
Когда Габриель припарковался на углу возле дома Исидора, уже вовсю лил дождь. Зонта у него не было, поэтому от машины до крыльца пришлось бежать. Промокший насквозь, Габриель нажал кнопку звонка. Исидор открыл дверь. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Мне нужна твоя помощь, – наконец промолвил Габриель.
– Не вопрос, – мгновенно отозвался приятель. – Входи.
– Как Фрэнки? – спросил Исидор, протягивая замызганное полотенце.
– Плохо.
Габриель принялся энергично вытирать волосы.
– Понятное дело. – Исидор сунул ему в руку кружку с какой-то дымящейся жидкостью. – На, согревайся.
– Что это?
Габриель сделал осторожный глоток. Горяченная жидкость обожгла ему нёбо.
– «Быстросуп». Отличная штука.
Варево оказалось безвкусным, на зубах что-то скрипело, но Габриель испытывал странный комфорт. Ему нравилось сидеть в этом дурацком кресле, прихлебывать обжигающий суп и наблюдать, как Исидор слоняется по комнате. В углу тихонько бормотал телевизор – в сотый раз повторяли сериал «CSI: Место преступления». Исидор по-прежнему был безнадежно влюблен в обольстительную и хладнокровную Кэтрин Уиллоуз.
Габриель опорожнил кружку и аккуратно поставил ее на распластанный журнал комиксов.
– Что случилось, Гейб?
Исидор пристально посмотрел на товарища.
– Кажется…
Габриель запнулся и вновь перевел взгляд на комиксы. На обложке была изображена пышногрудая красотка-«доминатрикс» в облегающем костюме. Суперледи сражалась с трехглазым ящероподобным уродцем и, судя по внешнему виду, была способна расправиться с любым чешуйчатым гадом.
– В чем дело?
В голосе Исидора послышалась тревога.
Габриель сделал глубокий вдох.
– Мне кажется, Уиттингтона убили.
Произнеся эту фразу, он испытал облегчение.
– Что за ерунда? Старик был неизлечимо болен. Прискорбно, что он умер, но ведь этого следовало ожидать.
– Уиттингтон болел раком, а скончался от аневризмы мозга.
– Когда иммунитет ослаблен, к человеку так и цепляются разные болячки.
– Я уверен, это убийство.
Исидор непонимающе поглядел на приятеля.
– Хорошо, допустим. Тогда объясни, каким образом убийца спровоцировал развитие аневризмы в мозгу старика. Такого просто не может быть!
– Думаю, она воспользовалась дистанционным видением.
– Она? Та женщина, что утопила Робби?
В глазах Исидора застыл шок.
Габриель кивнул. Им владело странное, жутковатое спокойствие, как будто, облекши свои подозрения в слова, он вскрыл гнойный нарыв. И все же руки опять тряслись.
– Зачем? Не вижу смысла. Может, она задалась целью извести всех мужчин из рода Уиттингтонов?
– Она недавно меня сканировала, помнишь? Ей стало известно, что я обещал искать Робби до тех пор, пока этого хочет его отец. Если убрать Уиттингтона-старшего, у меня не останется причин продолжать расследование.
Ошеломленный Исидор молчал.
На экране телевизора Гил Гриссом, глядя на печальную Сару Сайдл, с ироничной усмешкой изрек: «Самые добрые намерения всегда грозят разочарованием».
Исидор поерзал в кресле.
– По-моему, тебя гложет что-то другое.
Почему у него трясутся руки? Габриель сжал пальцы в кулаки, но дрожь перекинулась дальше и охватила все тело. Внезапно у него застучали зубы.
– Это я виноват.
– В чем? В смерти Уиттингтона? Брось, Гейб, прекрати себя бичевать. Тебя прощупали насильно, опоили до бессознательного состояния.
Габриель не ответил. Он честно рассказал Исидору обо всех событиях того вечера, утаив только самые интимные подробности. Он до сих пор не был уверен, вправду ли имел близость с одной из сестер. Или с обеими?.. Точно лишь одно: сканирование было связано для него с сильными эротическими переживаниями – одновременно сладостными и вселяющими ужас. Блаженство и страх. Риск придавал остроту вожделению. Да, Габриеля накачали снотворным, но стал бы он сопротивляться этому вкрадчивому, осторожному вторжению, даже будучи в ясном рассудке? Вряд ли. Одна из сестер воспламенила в его сознании огненную бурю, на которую он отозвался каждой своей клеточкой. Габриелем владело желание полностью подчиниться этой женщине, позволить ей делать все, что она захочет.
– Черт! – воскликнул Исидор. – До меня только что дошло: если эта ведьма способна взрывать сосуды в мозгу у людей, когда ей заблагорассудится, значит, тебе тоже грозит опасность.
– Думаешь, эта мысль меня не посещала? Но я не Уиттингтон. Я сам дальновидящий и умею ставить блокировку.
– В прошлый раз это не слишком-то тебе помогло. Она делала все, что хотела.
– Ты же сам сказал, меня опоили каким-то зельем. Подобного больше не случится.
– Габриель, не рискуй. Фрэнки не настаивает, чтобы ты продолжал. К чему эти поиски справедливости?
Габриель задумчиво молчал.
– Послушай, а может, дело вовсе не в справедливости? – медленно спросил Исидор. – А-а, понял: ты просто хочешь узнать имя злодейки. Проверить, убийца ли та женщина, в которую ты влюблен.
Габриель вновь не ответил.
– Я тебя не пущу.
– Тебе меня не остановить.
Несколько секунд друзья мерили друг друга взглядами. В конце концов Исидор махнул рукой.
– И какого дьявола… Ладно, что дальше?
– Ну, поскольку дневник теперь закрыт, доступа извне у нас нет. Хозяйка дневника будет настороже. И все-таки нам нужно выяснить, что представляет собой второй файл.
– «Ключ Прометея»?
– Именно. Да-да, давай повтори еще раз, что мне давным-давно следовало подобраться к нему. Ты прав, дружище: я упустил эту возможность.
– И что же ты предлагаешь? Опять проникновение со взломом?
– Боюсь, что да. На этот раз буду действовать быстро. Как-никак, у меня есть пароль, так что мой девиз – «хватай и беги».
– Когда?
– Сегодня ночью, после того как сестры лягут спать.
– Я с тобой.
– Ни за что.
– Вопрос не обсуждается. Кто-то же должен тебя подстраховать.
Габриель взглянул на друга – серьезные глаза, растрепанная светлая челка, спадающая на лоб, сутулые костлявые плечи типичного хакера – и внезапно растрогался.
– Ты отличный товарищ, Исидор.
– Знаю, – во весь рот ухмыльнулся тот. – Ты такого не заслуживаешь.
– Уговорил, пошли вместе. – Габриель протянул товарищу руку, и в глазах Исидора засветился азарт. – Ты будешь сидеть в фургоне, а я быстренько проскользну в дом и сделаю все без лишнего шума.
ГЛАВА 23К ночи погода совсем испортилась. Штормовой ветер раскачивал деревья, стеной лил дождь. Даже в салоне фургона Габриель слышал, как дождевые капли барабанят по крыше.
Они сидели в машине уже два часа, не сводя глаз с полоски света, которая пробивалась через полузакрытые шторы в окне верхнего этажа Монк-хауса. Дом был погружен во тьму, но одно окошко упорно светилось в пелене дождя размытым оранжевым огоньком. Несколько раз Габриель порывался войти внутрь, не дожидаясь, пока все уснут. Спальня расположена на третьем этаже, а его интересует первый. Если действовать тихо…
Исидор и слышать ничего не хотел.
– Лишний риск ни к чему, – твердо заявил он. – С ведьмой лучше не связываться. Я не хочу, чтобы ты кончил так же, как муж Фрэнки. Сестры не должны заподозрить, что ты побывал в доме.
Друзья коротали время, жуя пончики – вклад Исидора в ночную вылазку – и запивая их кофе из термоса, который Габриель захватил из дома. И все-таки, несмотря на приличную дозу кофеина и сахара, он с трудом сдерживал нетерпение.
Обе спальни располагались на верхнем этаже. Свет горел в угловой, но за все время общения с сестрами Монк Габриель так и не выяснил, кому из них какая принадлежит. Второй этаж всегда оставался закрытой территорией, так что Габриель не знал, кто именно «сова» – Минналуш или Морриган.
Он бросил взгляд на часы: половина первого, час ведьм.
– Как это было? – небрежно поинтересовался Исидор.
– Ты про что?
– Про все, что случилось с тобой на том дне рождения. Расскажи, как ты летал, как слышал пение ангелов и все такое прочее.
– А с чего ты вдруг решил спросить?
– Не знаю. Ты изменился, я даже не могу объяснить в чем. Пытаюсь найти связь.
Габриель устремил взор во мглу за окном.
– Пожалуй, я испытал самые невероятные ощущения за всю мою жизнь. – Помолчав, он продолжил: – И… я словно попробовал чего-то такого, чего мне хочется опять.
Только вот он не знал, как удовлетворить это свое желание. Как повторить головокружительное ощущение всемогущества? Тогда он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы вырваться из телесной оболочки и взмыть к небесам. Притяжение земли и смерть отступили перед ним в ту ночь. К этому ли стремился Роберт Уиттингтон? Если да, то теперь Габриель понимал юношу. Та же самая жажда охватила и его, стала неотъемлемой частью жизни, намертво ввинтилась в мозг.
– Гейб, мне страшно за тебя.
– Не волнуйся, ничего страшного не случилось.
– Тяга к кайфу опасна.
– Подумаешь, попробовал разочек.
Габриель скрыл правду. При мысли о том, что восхитительным ощущениям не суждено повториться, внутри у него все разрывалось на части. Он не сказал Исидору, как сильно жаждал следующей «дозы», не признавался в своем желании даже самому себе, но постоянно, неотступно думал об этом.
Дождь барабанил по крыше фургона, вода ручьями стекала по ветровому стеклу. Время от времени слышались завывания ветра.
– Гляди, – возбужденно прошептал Исидор. – Свет погас!
Габриель посмотрел наверх. В окне было темно. Он взялся за ручку дверцы, но Исидор положил руку ему на запястье.
– Посидим еще минут двадцать. Пусть заснет.
Они терпеливо ждали. Ливень не прекращался.
– Все, я пошел. – Габриель набросил на голову капюшон непромокаемой куртки и туго затянул завязки под подбородком.
– Ты поставил мобильник на вибровызов?
– Да.
Габриель похлопал по карману джинсов. Исидор позвонит ему, если что. Например, если в окне верхнего этажа опять вспыхнет свет или поблизости окажется дежурная машина полиции. Габриелю совсем не хотелось, чтобы у задней калитки его подкараулили копы.
– Запомнил, как правильно пишется пароль?
Габриель раздраженно поморщился.
– Ладно, ладно, я так, на всякий случай.
Едва он высунулся из фургона, в лицо ударили холодный ветер и дождь. Не лучшая ночь для прогулок. Габриель выскочил из машины и захлопнул дверцу. Пересек безлюдную улицу и быстрым шагом направился к аллее позади Монк-хауса, так же как летним вечером несколько недель назад, когда он впервые тайком проник в дом. Девять недель. Целая жизнь…
Как он и ожидал, дверь в сад оказалась не заперта. Минналуш и Морриган никогда не трудились закрывать ее после того, как выставляли на улицу мешки с мусором. Стеклянные створчатые двери, наоборот, надежно запирались. Поняв, что в доме побывал посторонний, сестры сменили замки на более крепкие. А ведь за последние два месяца у него была уйма возможностей сделать дубликат ключа, с горечью подумал Габриель. Да, он забыл, зачем пришел в этот дом. Он-то считал, что следит за сестрами, тогда как в действительности это они соблазняли и обрабатывали его, а в итоге полностью подчинили своей воле. Из-за собственной мягкотелости Габриель теперь вынужден в отсыревших туфлях шлепать по мокрому саду, ежась от холода и проклиная все на свете.
Сад опустел. С горбатого дерева у бассейна облетели все огненные цветы. Дом застыл в ожидании, темный и неподвижный.
Габриель приблизился к створчатым дверям, украшенным витражными вставками. Зажав в зубах фонарик размером с карандаш, он освободил руки и вытащил из кармана куртки мешочек с набором отмычек.
Новый замок оказался сложнее предыдущего, но Габриель, прирожденный взломщик, знал, что справится. Тем не менее ковыряться в замке под проливным дождем не слишком-то приятно. Он старался не обращать внимания на холодные капли, но его все равно пробирала дрожь.
Габриель беспокойно поглядывал вверх, на серебристые окна дома, возвышавшегося в ночном небе, но все было спокойно. Ни одного движения.
Наконец замок поддался. Габриель сунул фонарик в карман и распахнул двери. Чертовы створки заскрипели, словно врата в заброшенный склеп. Он замер, потом быстро прошмыгнул внутрь.
Внезапная тишина пугала. Габриель затаился, ожидая, что в любой момент на лестнице вспыхнет свет: этот адский скрип разбудил бы и мертвого. Дом оставался погруженным во мрак.
Габриель медленно выдохнул и подождал еще некоторое время, пока глаза привыкнут к темноте. В дальнем конце гостиной стояли компьютеры, на экранах работал скринсейвер: две солнечные ведьмы с огненными сферами в ладонях, а вокруг – непроницаемая мгла.
На мгновение Габриель представил двух женщин на верхнем этаже. Объятые сном, они ровно дышат. Сбившиеся простыни, обнаженные руки, плечи, стройные ноги. Волосы разметались по подушкам, будто морские водоросли. Может быть, одна из сестер сейчас грезит о нем… Что мешает ему подняться наверх, постоять у спален, прислушаться к их легкому дыханию? Хватит, оборвал себя Габриель. Что за дурацкие сантименты!
Он включил фонарик и обвел лучом комнату, затем сделал несколько осторожных шагов и остановился. Туфли громко хлюпали. Габриель запихал фонарик в карман, нагнулся, развязал шнурки – нелегкое дело, учитывая, что они насквозь промокли, – снял обувь и остался в одних носках. Теперь он мог передвигаться бесшумно.
Габриель осторожно прошел мимо книжных стеллажей, мимо рабочего стола, где белели птичьи скелеты и костяшки счетов. Гостиная и все предметы в ней были знакомы ему до мельчайших подробностей, но сегодня, когда внутри царила почти полная темнота, а за окнами хлестал дождь, комната казалась совсем чужой. В сознании Габриеля она неизменно ассоциировалась с прекрасной музыкой и цветами, однако сейчас он как будто смотрел на искаженную черно-белую копию полноцветного снимка. Полустертое воспоминание, всплывшее в дурном сне, фальшивая мелодия…
Очертания темных контуров вдоль стены. Маски. Габриель чувствовал на себе их взгляд.
Он подошел к длинному столу, где стояли компьютеры, и нажал «пробел» на клавиатуре «Макинтоша». На дисплее появились значки рабочего стола. Габриель щелкнул по иконке единственного документа: «Ключ Прометея». Экран моргнул, программа предложила ввести пароль. Не колеблясь, Габриель набрал два слова: «Гермес Трисмегист». Несколько мучительно долгих секунд курсор оставался на месте, а потом… Сезам, откройся!
На дисплее отобразилось меню. «Ключ Прометея» состоял из четырех разделов: «Восток: Разум», «Запад: Тело», «Север: Дух» и «Юг: Портал – Ци». Габриель навел курсор и выделил все четыре файла. Загрузив в дисковод чистый компакт-диск, который принес с собой, Габриель дал команду на копирование. Огонек дисковода замигал, послышалось легкое жужжание – загрузка началась.
Он крутнулся во вращающемся кресле и оказался перед дисплеем второго компьютера. Нажал клавишу ввода. «Дневник».
С тех пор как Морриган и Минналуш вышвырнули Габриеля из Монк-хауса, он не имел доступа к дневнику, так как сестры уничтожили «троянский» вирус. Но в эту самую минуту он непосредственно сидел перед машиной, подключенной к Интернету, и, стало быть, мог реактивировать программу, так сказать, воскресить павшего воина.
Пальцы забегали по клавишам. Габриель ни словом не обмолвился другу, что в его план входило напоследок еще раз открыть дневник. Исидор наверняка обвинил бы его в том, что он решил забраться в дом не ради «Ключа Прометея», а только из-за дневника. Габриель лихорадочно нажимал кнопки. «7 октября. Предательство – самое страшное слово…» На миг он зажмурился. Есть.
Предательство – самое страшное слово. Доверять человеку, и потом обнаружить, что он лгал… Вероломство.
Он злоупотребил нашим радушием. До чего же мы были наивны! Пустили в дом профессионального хакера и ни на секунду не задумались о собственной безопасности. Какая самонадеянность. Какое тщеславие. И заподозрить не могли. А почему? Потому что были уверены, что правила игры определяем мы. На самом деле это он играл с нами. За дружелюбной улыбкой скрывался холодный, расчетливый ум. Проклятый шпион!
Мне следовало бы прийти в ярость, узнав, что он читал мой дневник. Но мной владеет не гнев, а тоска. Я скучаю по нему. С одной стороны, я чувствую себя оскорбленной, но с другой… Всякая женщина мечтает поделиться тайнами своей души с мужчиной, которого любит, целиком и полностью раскрыться перед ним.
М. вне себя от бешенства. Мне страшно. Злость и разочарование – гремучая смесь, а М. буквально кипит. Я боюсь за Г. Боюсь того, что М. способна с ним сделать.
О чем я?
Г. считает, что Р. убили. Прав ли он?
Наконец я нашла в себе силы признать то, о чем не смела думать. Р. покинул нас не по собственной воле. С ним случилось что-то плохое. Возможно, это дело рук М.
М. – убийца?
Мне очень неспокойно. Г. тоже в опасности. Я боюсь, что она причинит ему вред и скроет это от меня. А вдруг М. решит нанести удар, когда меня не будет рядом с Г., когда я не смогу его защитить?..
На бедре внезапно завибрировал мобильник. Габриель приложил трубку к уху, накрыл ее ладонью и шепотом спросил:
– Что такое?
– Выметайся, – напряженным голосом проговорил Исидор. – Она проснулась.
Габриель повернул голову и взглянул на лестницу, хорошо различимую в темноте.
– Света не видно.
– Она зажгла его на пару секунд и опять потушила. Тысяча чертей, Гейб, ты еще споришь! Быстро сматывайся!
Габриель запихал телефон в карман и вновь устремил взгляд на дисплей «Макинтоша». Загрузка еще не кончилась. «Восток», «Запад» и «Север» уже переписались на диск, но копирование файла под названием «Юг» только началось.
Терзаясь сомнениями, Габриель то и дело бросал взгляд на лестницу. Чтобы спуститься с третьего этажа на первый, много времени не понадобится. Но кто сказал, что она пойдет именно сюда? Может, она просто выпила воды и вернулась в постель. На лестнице было темно. Дисковод тихонько урчал. И вдруг она появилась. Из ниоткуда, словно привидение.
Она стояла на площадке между пролетами, слегка опираясь о перила. Лицо оставалось в тени, светлая ночная сорочка, свободная и длинная, усиливала сходство с бесплотным призраком.
Габриель среагировал инстинктивно: нажал на клавишу отмены и почти одновременно ткнул пальцем кнопку извлечения компакт-диска. Подвижная часть дисковода плавно выехала вперед. Женщина в легкой ночной рубашке уже спускалась по ступеням.
Габриель сгреб диск и метнулся к створчатым дверям, в спешке налетел на скамеечку для ног и взвыл от боли, когда острый угол воткнулся ему прямо в голень. На бегу он лихорадочно шарил глазами по комнате. Туфли, куда подевались его туфли?
Все, поздно. Габриель рванул дверную ручку, выбежал под проливной дождь, пронесся через весь сад и наконец оказался у калитки, ведущей в проулок. Тяжело дыша, чувствуя прилив адреналина, он оглянулся на дом.
Сначала он ее не заметил, но затем, всмотревшись в косые струи дождя, различил фигуру в проеме окна. Габриель не видел ни глаз, ни лица, однако ощущал незримую силу ее присутствия, острую, как лазерный луч. Сквозь темноту и дождь они глядели друг на друга; казалось, прошла целая вечность. Наконец он шмыгнул в калитку и растворился во мгле.
* * *
Исидор налил горячую воду из чайника в пластиковый тазик и скомандовал:
– Ставь ноги.
Габриель осторожно попробовал воду кончиком большого пальца и чуть не взвизгнул:
– Подлей холодненькой!
– Храбрец, – усмехнулся Исидор, но добавил в таз прохладной воды из-под крана. – Так лучше?
Габриель пробормотал что-то неразборчивое. Его ступни превратились в настоящие ледышки и приобрели странный аквамариновый оттенок. На правой подошве виднелись потеки крови – в саду он порезался о пустую консервную банку. Голень на месте ушиба о скамейку заметно посинела и распухла. Он чувствовал себя ветераном нескольких войн. Исидор откуда-то притащил склянку с «Деттолом» и принялся лить густую янтарную жидкость в тазик, отчего вода стала похожа на молоко.
– Для дезинфекции, – пояснил Исидор. – Мало ли, вдруг банка была грязная.
Габриель опустил промерзшие ноги в воду и тихонько охнул. Горячо!
– Это уже вторая пара туфель, которую ты оставил в Монк-хаусе, – констатировал Исидор, помешивая воду в тазу деревянной ложкой.
– Угу.
– И на этот раз тебе вряд ли их вернут.
– Плевать.
– Важно другое: теперь убийца точно знает, кто вломился в дом посреди ночи и рылся в компьютере.
Габриель мысленно вернулся к тому мигу, когда они вслепую смотрели друг на друга сквозь тьму и ливень, когда невидимая ниточка протянулась между их разумами.
– Она и без туфель поняла, что это я.
– А ты ее не узнал?
– Нет. Она все время оставалась в тени, да еще в бесформенной рубашке, поэтому очертаний фигуры было не различить. И все-таки… – Габриель расцвел, – кое-что я сегодня выяснил. – Он помолчал и снова улыбнулся. – Пока перекачивался «Ключ», я залез в дневник.
– Не слабо. И что?
– Одно ясно как божий день. Хозяйка дневника не убивала Робби Уиттингтона и не знает, что с ним произошло, однако начинает что-то подозревать. Она опасается сестры, точнее, того, что сестра может совершить. Она написала об этом совершенно недвусмысленно.
Исидор дружески ткнул Габриеля в плечо.
– Молоток, братишка! Скажу тебе честно, я серьезно за тебя опасался. Я понимаю, ты без ума от автора, но на меня эти записи нагнали немало страху. Что за удовольствие – читать и думать, а вдруг та, что пишет, способна на убийство?
– Что ж, теперь мы знаем – неспособна. Более того, она неравнодушна ко мне.
– Какое счастье. Если бы ты еще догадывался, как ее зовут…
– Да уж, не помешало бы. – Габриель вздохнул.
– Ладно, у меня тоже есть новости. Помнишь Дерека, моего двоюродного брата? Он работает фармацевтом. В прошлом году вы еще встречались на конференции в Нортгемптоне.
– Помню, но весьма смутно.
– Короче, я отдал ему на анализ бутылку с остатками ягодного вина, которое ты принес от сестер – ну, тогда, когда они тебя выгнали.
– Зачем? – удивился Габриель.
– Адское зелье, старик. В состав входят белладонна, болиголов, ашваганда и черт знает что еще. У Дерека волосы встали дыбом. Он сказал, не будь тот, кто приготовил эту смесь, великолепным химиком, ты бы давно помер.
– Приятно слышать.
– Подобная рецептура вызывает изменение сердечного ритма, головокружение, галлюцинации, чувство падения или полета и, разумеется, ослабляет деятельность центров самоконтроля. Кроме того, напиток вызывает привыкание и обладает кумулятивным эффектом. То есть чем дольше ты его употребляешь, тем сильнее он на тебя действует. Ты ведь довольно долго угощался этим вином?
– Недель восемь…
– Теперь понятно, почему ты не смог поставить блокировку. Сестрички мариновали тебя, как мясо для шашлыка.
– Похоже на то.
– Дерек предупредил: это зелье может вызвать такой «стояк», что его ничем не собьешь. Танзанийцы из племени маконде используют похожую смесь в качестве местной виагры.
– Кхм.
Исидор прыснул.
– Ладно, давай посмотрим, что нам выдаст эту штука.
Он взял диск с переписанным «Ключом Прометея».
Габриель вынул ноги из воды, принялся растирать их полотенцем и громко чихнул. Полез в карман за платком, но вместо него нащупал что-то круглое и твердое. Это оказался амулет, подаренный ему хозяином магической лавки. Габриель совсем забыл об этой безделушке. Он покрутил миниатюрный кругляшок на ладони и вновь удивился, насколько тот тяжел. Железо, кажется, сказал продавец. Защищает от колдовских чар. Что ж, сегодня ночью амулет наверняка выполнил свою задачу.
Исидор работал на клавиатуре и одновременно комментировал:
– Диск скопирован не полностью, сам знаешь. Когда ты рванулся к выходу, загрузка четвертого файла, «Портала», оборвалась, так что у нас в руках только три первые составляющие.
– Может, обойдемся и этим.
– Ух ты, – шепотом выдохнул Исидор, – гляди!
Габриель кое-как запихнул амулет обратно в карман, поднялся на ноги и перегнулся через плечо Исидора.
Экран компьютерного монитора заполнился множеством значков, непонятных и таинственных. Исидор прокручивал страницу за страницей, загадочные символы сливались друг с другом, напоминая причудливое тканое полотно.
Взору друзей также предстали наброски – эскизы архитектурных сооружений. Подробнейшие чертежи коридоров, разводных мостов, лестничных пролетов, галерей, детали потолочных орнаментов… И двери. Много дверей. Двери, обшитые деревом. Двери под навесами в форме морских раковин. Классические двери с архитравами и пилястрами. Маленькие, неприметные дверцы. Комнаты, в которые они вели, были помечены каким-то особым, тайным шифром. Тем не менее, глядя на эскизы, Габриель похолодел.
– Я был в этом месте.
Исидор крутанулся в кресле.
– Чего-чего?
– Это план дома миллиона дверей.
– Шутишь!
– По крайней мере частичный план. Судя по всему, это лишь малая, малая часть. Но я уверен, что ходил по этим комнатам. Видишь вон ту дверь? Она ведет в зал, снизу доверху набитый поломанными скрипками. А эта длинная комната – оранжерея, полная плотоядных растений, я помню это совершенно точно.
– Так что же это, черт побери, за дом?
– Не знаю. – У Габриеля от возбуждения приподнялись волоски на руках. – Но поверь, дружище, прогуляешься по нему и… сойдешь с ума.
