Текст книги "Главный приз (СИ)"

Автор книги: Натан Темень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Базиль Фёдорович вырулил со стоянки. Мигнул сигнал светофора. Директор, ещё не остывший от отказа, принялся поворачивать к выезду на шоссе. Дорога в этот час была свободна, он уже почти выехал на полосу, как заметил быстро растущий силуэт мчащегося на огромной скорости автомобиля. Если бы не хорошая реакция спортсмена, регулярно сигающего с крыш небоскрёбов на очень жёсткую мостовую, когда от доли секунды зависит, останешься ты в живых или украсишь своим телом городской пейзаж, по Базилю можно было составлять некролог.

Массивный, от скорости размазанный силуэт спортивной машины промелькнул прямо перед его глазами, и директор проводил его взглядом. Он знал, что только привычка водить самому, не пользуясь автоматом, спасла ему жизнь.

«Как день начнёшь», – подумал Базиль Фёдорович, – «так и проведёшь». От намеченной встречи с представителями застройщиков, которые вот уже который год тянули с них арендную плату, он уже не ждал ничего хорошего.

Так и вышло, и лишь твёрдость директора, обозлённого разговором с вертлявым денежным мешком, вывела разговор из пучин финансовых затруднений на путь компромисса.

***

– Не забудьте, у вас переговоры с корпорацией.

– Знаю. – Базиль отбросил коммуникатор. Мари Ив не отвечала. Она не отвечала всё утро, и пять сообщений, отправленных ей, тоже ушли в пустоту.

– Подготовьте мой кабинет, Ксения.

Он решал, позвонить Мари, или нет. Гордость боролась с желанием встречи, и гордость пока проигрывала по всем статьям.

– Видела сейчас Сильвию, – сказала секретарь. – Бледненькая, ужасы всякие мерещатся. Ей бы премию выписать или поговорить с ней. Подбодрить. Бедняжка совсем замучилась. Такая серьёзная, всё время в лаборатории сидит, работает. Не то, что некоторые девицы, у которых ветер в голове.

Директор подозрительно посмотрел на Ксению Леопольдовну. Та невинно улыбнулась.

***

– Вы это называете присутствием на переговорах? – язвительно спросил господин Фрезер, когда они выехали на перекрёсток. Сидевший за рулём шофёр глянул в зеркальце. О чём шла речь, он не слышал за поднятым толстым стеклом, но понял, что шеф в ярости. Веснушчатая девчонка не ответила. Она смотрела в окно на пролетающие мимо авто и сияющие огни витрин.

Едва они вышли из лифта, на этаже, где размещалась фирма «Бейбиберг», как девица застыла на месте. Фрезер оглянулся, не слыша стук её каблучков.

Он велел ей следовать за ним, удивлённый её странным замешательством. Она наотрез отказалась двигаться дальше. Он настаивал, но та лишь поглядела на него широко открытыми глазами, отрицательно покачав головой. На её бледном, застывшем личике светилась россыпь крупных веснушек.

Она так и стояла у лифта, когда они вернулись, спустя добрый час, проведённый в экскурсии по фирме и в кабинете директора.

Господин Фрезер тогда едва удержался, чтобы не ухватить её за узенькие плечи и встряхнуть хорошенько. Переговоры, от которых он ждал результатов, не дали ничего. Базиль Фёдорович оказался крепким орешком, и не попал ни в одну из ловко расставленных ловушек с ароматом сыра и денег. А эта девица, на которую он возлагал большие надежды, втайне именуя своим троянским конём, даже не шевельнула пальцем, чтобы ему помочь!

Фрезер сам точно не знал, что именно она могла для него сделать. Но прецедент с «Асйбергом» заронил в него неясную надежду. Надежда рассыпалась в прах.

Молодая женщина молча глядела на дорогу, провожая взглядом мигающие огоньки светофоров.

– Я вас спрашиваю!

Наконец она повернулась к нему. Никогда ранее не боявшийся этой девчонки господин Фрезер отшатнулся. Глаза её показались ему бездонными провалами, из которых на генерального директора глянуло нечто жуткое.

– Вы услышите наш ответ позже, – сказала она и опять отвернулась к окну, к пролетающим мимо светофорам. Он ошеломлённо затих.

Глава 18

Уборщица потянула за хобот слоноподобную тушу пылесоса и толкнула дверь в директорский кабинет. Старший менеджер Сутейкин проводил её взглядом. С виду серенькая мышка в рабочем халате, а что-то есть. Когда она наклонилась над своим пылесосом, сзади открылся такой соблазнительный вид, что у видавшего виды Сутейкина захватило дух.

Потом она так медленно и нежно подтягивала к себе рифлёный шланг, что старший менеджер содрогнулся и отвёл глаза. Почему-то теперь, стоило ему только проявить повышенный интерес к подчинённым девицам, его настигала икота и судорогой сводило живот.

Базиль Фёдорович, убегая на совещание, бросил: «Альберт Иванович, завизируйте, если не сложно.» Директор частенько поручал Сутейкину незначительные дела, и назначение уборщицы было из их числа.

Новенькая уже навела такую чистоту в обоих туалетах, что едва не протёрла плитку до дыр. Дверь директорского кабинета, блеснув полированным металлом, закрылась за ней с тихим стуком.

Она выкатила пылесос на середину паркетного пятачка и ткнула пяткой в клавишу включения. Мерно загудел механизм, жадно всасывая мельчайшие пылинки.

Машинально двигая шлангом, уборщица прошлась по всему кабинету, с законным любопытством оглядывая стены, украшенные цветастыми дипломами и фотографиям в рамках.

У стола с коммуникатором задержалась дольше, тщательно полируя щёткой углы и вытряхивая мусор из корзины. Стрельнула глазами по сторонам, запнулась за ножку стула, и упала на колени у вделанного в стену сейфа. Склонила голову, взялась пальцами за виски, словно у неё внезапно закружилась голова.

Подняла глаза и наткнулась взглядом на ноги в тяжёлых ботинках армейского образца. Перевела взгляд выше, задрала голову. Человек в сером костюме молча стоял и смотрел на неё. Уборщица могла бы поклясться, что только что его здесь не было.

Они встретились взглядами.

– Вам нужна помощь? – спросил человек. Она с болезненной гримаской протянула ему руку:

– Да, пожалуйста.

Он поднял её с пола, и она, ойкнув, опять пошатнулась и ухватилась за него. Заколка на густых, длинных волосах отскочила будто сама собой. Рассыпалась по плечам волнистая тёмно-рыжая грива.

Камера наблюдения, закреплённая под потолком кабинета, бесстрастно зафиксировала древний как мир жест женщины, скользнувшей руками по мужчине. Потом что-то разладилось в контактах, по изображению пробежала рябь, и экран наполнился тем, что когда-то называли «белый шум».

***

Уборщица сменила позицию. Уселась сверху, выгнула спину, тряхнув рыжей гривой. Провела ладошками по его груди, низко склонила голову, целуя партнёра. Он провёл рукой по её пышным, густым волосам, скользнул ладонью к затылку, перебирая рыжие прядки.

Пальцы его сжались во внезапной судороге. Женщина открыла рот, привстав и вытягиваясь вверх, вслед за рукой, стиснувшей ей волосы. Мужчина прошипел что-то непонятное сквозь зубы, глядя на неё потемневшими глазами с расширившимся во весь глаз зрачком. Она почувствовала, как мгновенно остыла его кожа, словно покрылась коркой льда.

Потом он быстро двинул обеими руками, словно выполняя упражнение в древней восточной гимнастике с красивым названием «сними плод с ветки», и голова злополучной уборщицы полетела в угол кабинета.

Не обращая внимание на хлынувшую кровь, залившую паркет, он поднялся, оставив на полу задёргавшееся в судороге тело. Шагнул в угол и нагнулся над откатившейся головой. Провёл ладонью над её затылком и погрузил пальцы в рассыпавшуюся рыжую гриву.

***

Двигаясь по коридору от лифта привычным маршрутом, директор увидел Ксению Леопольдовну. Она стояла у двери его кабинета, вытянувшись в струнку. В руках у неё был деловой портфельчик, содержащий, как шутил шеф, стратегический запас документации на все случаи жизни. Случись пожар, землетрясение, нашествие марсиан – Ксения с портфельчиком в руках была готова ко всему.

Рядом с ней, прислонившись к косяку, стоял один из викингов. Приблизившийся Базиль Фёдорович отметил, что тот обрядился в комбинезон обслуживающего персонала, обшитый разнообразными кармашками. И из кармашков торчат потёртого вида инструменты, в одном из которых директор признал давешние пассатижи. У ног блондина стоял рабочий чемоданчик.

Увидав шефа, Ксения бросилась к нему навстречу, ухватила за рукав и жарко зашептала:

– Базиль Фёдорович, в кабинет пока нельзя идти. У нас там авария. Трубы прорвало. И проводка испортилась.

– Какая проводка, какие трубы, опомнитесь, Ксения, – строго сказал директор. – Мне нужно работать!

Но секретарь стояла стеной, и Базиль Фёдорович отступил. Всё равно он собирался зайти в лабораторию, проведать госпожу Снайгер.

***

Только к вечеру директор смог попасть в собственный кабинет. Дверь приоткрылась, и его пропустили в образовавшуюся щёлку. Базиль Фёдорович был уже в той степени каления, когда человек начинает отпускать шутки, над которыми никто не смеётся.

Несколько человек, стоявших кружком посредине, обернулись и посмотрели на него. Ксения бледно улыбнулась шефу, продолжая сжимать в руках незабвенный портфельчик. Долговязый блондин спокойно взглянул на директора и отвернулся.

С пола, по которому только что елозил коленками, поднялся неприметный человечек в сером мягком костюмчике. Человек отряхнул бледные руки с тонкими пальцами и кивнул господину Колю. «А этот что здесь делает?» – подумал директор, подходя к оккупировавшей его родной кабинет кампании.

Викинг тут же оказался прямо перед ним, протянул руку, и, ткнув пальцем в лацкан пиджака, остановил директора. Так же молча указал себе под ноги, и Базиль Фёдорович взглянул вниз.

По паркету расплывалось неровное серое пятно. Оно слегка пузырилось и подёргивалось, обесцвечиваясь на глазах. Край пятна почти касался носка ботинка, и директор машинально отдёрнул ногу.

– Пять минут, – деловито сказал человечек в сером костюме. Склонился над объемистым саквояжем, стаскивая с себя пластиковые перчатки. Бросил перчатки в саквояж и посмотрел на директора:

– Можете не беспокоиться. Следов практически нет.

Подхватил саквояж и вышел из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь.

Базиль Фёдорович посмотрел на секретаря. Ксения молча кивнула в сторону господина Коля. Тот тоже кивнул, и, не говоря ни слова, прошествовал к директорскому столу, где и уселся в одно из мягких кресел. Директор пошёл за ним и опустился в кресло. Дверь бесшумно закрылась, и они остались одни.

– Должен огорчить вас, господин Акинушкин, – мягко выговорил господин Коль, подняв со стола, и принявшись крутить в пальцах сувенирную ручку. – Но нужно быть снисходительным. В конце концов, всё это только для вашего блага.

– Объясните, наконец, в чём дело? – сказал директор сквозь зубы.

Господин Коль вздохнул. Подкинул ручку в воздух и ловко поймал двумя пальцами.

– Вы в курсе, что на вашу фирму за эту неделю было совершено несколько попыток нападения?

Директор молча смотрел на него, и он продолжил:

– Перечислю по пунктам. Первое. Проникновение в лабораторию. Второе. Попытка внедриться в вашу систему коммуникации. Третье. Нахождение на территории фирмы человека, чья реальная должность не соответствовала заявленной, и на теле которого обнаружен прибор слежения, созданный по последнему слову техники.

– Не понял, что это за человек? – тихо спросил директор, ослабив галстук. – Что за прибор?

– Вот этот, – господин Коль вытянул из нагрудного кармана маленький свёрток, положил на стол, развернул. Там лежала крохотная штуковина с торчащими в стороны тонкими усиками. – Хорошая вещь. Качественная. Так сразу и не найдёшь.

– А где сам человек? – спросил Базиль Фёдорович, таращась на приборчик, не решаясь к нему прикоснуться.

– К сожалению, тут у нас вышло досадное недоразумение. Человека вы уже не увидите. Недостатки системы, знаете.

– Что значит – не увижу?

Господин Коль опять вздохнул.

– Прошу вас только не впадать в крайности, господин Акинушкин. Должен предупредить, что расторжение нашего договора в настоящий момент невозможно. Один из ваших работников охраны, выявив в процессе наблюдения незаявленный объект, счёл его представляющим непосредственную и явную угрозу. Словом, его действия вы можете классифицировать как декапитацию.

– Что? – спросил директор. Значение слова «декапитация» стучало ему в голову, просясь на язык, но он старательно отгонял его. – Что он сделал?

– Поймите, господин Акинушкин, нам это так же неприятно, как и вам. Это пятно на нашей репутации. Но вы можете не беспокоиться. У нас договор с соответствующими службами. Ваша фирма никак не пострадает.

Базиль Фёдорович вспомнил пятно на полу в приёмной. Так вот это что такое. Посмотрел на собеседника. Тот аккуратно сложил хитрый приборчик в бумажку и сунул в карман.

– И что теперь, этот ваш охранник так и будет производить… декапитацию? Так у меня людей не останется.

Базиль Фёдорович оглядел господина Коля сверху донизу. Он решал, выбросить любезного бизнесмена от охранных услуг в окошко прямо сейчас, или немного подождать, и торжественно спустить его с лестницы.

– О, не беспокойтесь. Мы решили, что вам будет неприятно на него смотреть. Поэтому решили его устранить. Ликвидировать единицу, так сказать. Вы его больше не встретите.

Директор уставился на него. Перед глазами возникло видение – господин Коль отводит проштрафившегося охранника за угол, и там расстреливает беднягу из отобранного штатного пистолета. Он вдруг понял, что спустить этого типа с лестницы ему не удастся.

Глава 19

Мари Ив вдавила в ухо кнопочку наушника. Музыка немного заглушила визгливый голос соседки по креслу. Соседка трещала без остановки уже битый час. Экскурсионный автобус мчался по шоссе, разматывались километры покрытых весенней травкой обочин. Жёлтое солнце висело над дорогой, неспешно поднимаясь к зениту.

Утром Мари посетила музей. Она не была в музее с тех пор, как закончила школу. Тогда её с группой таких же малявок таскали на экскурсию строгие тётки. Скажи ей кто-нибудь, что она вернётся сюда добровольно, Мари бы посмеялась. Теперь она бродила между пыльных экспонатов, пока у неё не заныли ноги.

Пытаясь изображать интерес, она делала снимки отвратительных на вид чучел животных и нелепых моделей камышовых хижин с прицепленными к ним табличками, думая только о том, что напрасно надела новые туфли с высоким каблуком. Единственную скамеечку, обитую потёртым бархатом, заняли какие-то занудные девицы, обсуждавшие археологию с таким пылом, словно речь шла о парнях.

Мари остановилась перевести дух у макета древнего городища с натыканными вокруг него пластиковыми метёлками зелёного цвета. Метёлки, очевидно, изображали деревья.

– Интересуетесь древней культурой? – гавкнули ей прямо в ухо, и она едва не выронила камеру. На Мари с жадностью адепта, заметившего новичка, взирала дама в вороных кудрях и лиловом платье поддельного шёлка. Бурно вздымался массивный бюст.

Если бы не прямое указание шефа, господина Фрезера, изучить всё, не брезговать ничем, и не отказываться ни от каких познавательных мероприятий, назойливая дама давно бы уже шла в указанном Мари Ив направлении. Женщина приклеилась к милой девушке-журналисту как пластырь. Не спас даже торопливый побег в туалет. Дама последовала за Мари, и продолжала вещать через дверцу.

За какие-то минуты Мари узнала об этой местности, которую – вот досада! – уже который век занимал этот жуткий каменный мешок, называемый городом, больше, чем за всю свою сознательную жизнь. Дама, – «зовите меня Майя, дорогая!» – погребла Мари под потоком сведений, перескакивая с предмета на предмет с лёгкостью необыкновенной. От красочных подробностей быта коренных обитателей здешних мест, обитавших здесь, кажется, от начала времён, кружилась голова.

И вот они уже мчатся на экскурсионном автобусе в какую-то глухомань. «Вы непременно должны это увидеть, моя милая, это незабываемо!»

Мари попыталась вытянуть ноги под переднее сиденье. Ноги ныли. В желудке ворочался холодный ком. Перед отъездом, на пыльной остановке Майя купила пару завёрнутых в пластик бутербродов. Через час отвратительная булка с жирным майонезом и застывшей сосиской показалась Мари аппетитной. Теперь она гадала, удержится съеденный бутерброд внутри до конца поездки или полезет наружу.

Соседка протянула ей пластиковую бутылку. В бутылке плескалась ярко-зелёная жидкость. Мари с подозрением оглядела горлышко со следами помады и взяла бутылку. Отхлебнула лимонад, с трудом проглотив приторную влагу. Воистину, в этой жизни не зарекайся ни от чего, подумала она. И такая вот зелёная гадость покажется вкусной.

Пыльная трава обочины сменилась подстриженными кустами, потом вдоль дороги выросли ряды тополей. Наконец автобус замедлил ход и свернул на огороженный низким полосатым заборчиком участок пыльного асфальта.

Туристов, на нетвёрдых ногах выбиравшихся из недр автобуса, подхватывали цепкие руки встречающих аборигенов и сгоняли кучку у забора. Не успел последний турист спрыгнуть с подножки, группа выстроившихся напротив полукругом местных жителей в ярких одеждах грянули залихватскую песню под звуки дудок, пищалок, гуделок и трещоток. Певцы активно притопывали ногами в плетёных из лозы тапочках и поводили руками, не занятыми музыкальным инструментом.

Песня кончилась, и оглушённых туристов повлекли вдоль заборчика с рекламой шипучки к тропинке с указателем. Указатель был выполнен в виде ладони с вытянутым указательным пальцем. На ладони красовалась яркая надпись: «прямо пойдёшь, могилу найдёшь!»

Оробевших любителей старины повели по дорожке, над которой реял палец со зловещей надписью. Дорожка вывела к прямоугольной площадке, выложенной каменными плитами. Между плит пробивалась трава. Группу согнали в середину площадки, где уже ждала фигура в плаще с капюшоном. Ткань дешёвого атласа, обшитого цветными тряпочками и вышитая загадочными символами, переливалась на солнце.

Мари Ив, вспомнив свой давешний жуткий сон, с испугом заглянула под край капюшона. Увидела пухлые щёки, нос уточкой с бисеринками пота, и явно фальшивую косу, перевязанную алой лентой, торчащую над плечом. Балахон натягивался на сытом животике экскурсовода, и заколыхался снизу, когда его полненькая фигура повернулась к вновьприбывшим.

Экскурсовод принялась вещать неожиданно приятным, грудным голосом, поводя руками. Мари вместе со всеми обратила внимание на предметы культа, во множестве натыканные по периметру площадки. Там были столбы с насаженными на них головами животных. Там была прямоугольная каменная плита, уложенная на каменные же столбы гранёной формы, сплошь покрытая грубой резьбой, со знаками, полными тайного смысла.

Продемонстрировали туристам и ров, когда-то полный останками жертв ритуальных приношений давно забытым божествам, о чём, зловеще понизив голос, сообщила фигура в капюшоне. Останки жертв, или их вероятная реконструкция красовались здесь же, насаженные на острые колья. Брезгливо оглядев торчащий на колу бараний череп, Мари Ив обречённо щёлкнула камерой.

С площадки они гуськом потянулись по очередной дорожке в сторону низеньких строений под камышовыми крышами. Над дорожкой красовался указатель с двусмысленной надписью: «Дальше пойдёшь, покой обретёшь». Мари побрела на тропинке вслед за запыхавшейся Майей, которая с пыхтеньем обмахивалась глянцевым рекламным буклетом.

Они обошли кругом крохотные хижины, по очереди забираясь внутрь и озирая в полутьме утоптанный пол, сложенный из камней очаг и убогую утварь древних аборигенов. Заглянули в древний огород, утыканный зелёными росточками, и даже сфотографировались на выбор у макета лохматой козы и пятнистой коровы с раздутым выменем.

Когда Мари Ив уже думала, что это никогда не кончится, и только спрашивала себя, чем она прогневила судьбу и своего шефа, объявили обед. Их опять посадили в автобус и быстро отвезли в маленькую столовую, стилизованную под трактир.

Скинув опостылевшие туфли и вытянув под столиком гудящие ноги, Мари осознала, что жизнь ещё не кончена. Густой суп с пятнышками морковки был восхитителен, а тушёное в горшочке мясо вызвало голодную судорогу одним своим видом. Орудуя ложкой, какое-то время она могла думать только ту незамысловатую, единственную мысль, что думал герой романа Герберта Уэллса, попавший на Луну: «я хочу есть».

Потом был густой компот в глиняных чашках, который им налили из круглой посудины с расписными боками. Его полагалось заедать сладкими треугольными пирожками, и Мари Ив, решительно махнув рукой на диету, съела три штуки. Не помирать же голодной смертью в этой глухомани.

Пирожки приятно растворялись внутри, и Мари Ив благосклонно решила, что экскурсия в целом удалась. Стоит иногда выбираться в такие места, думала она, сонно разглядывая развешанные по стенам столовой картины местных художников.

– Да какая она настоящая, слепой, что ли? – за соседним столиком бубнили уже давно, но Мари, занятая интенсивным жеванием, только сейчас их услышала.

– А что такого? Выкопали да положили. Она же каменная!

– А я тебе говорю, подделка.

– Ну и что, что подделка? Мне и такая нравится.

– Ну и дурак. Настоящая, она совсем другая. На ней… – голос понизился, и Мари расслышала только ответ:

– Да ладно. Я видел, нет там такого.

– Что они тебе, дураки, человеческий череп на кол навешивать? Это… некорректно, вот!

– И что, людей на этой плите в жертву приносили?

– Видел там канавки? Так вот по этим канавкам кровища и стекала. Прямо в ров.

– А ты будто сам видел.

– Может, и видел.

За соседним столиком скептически засмеялись. Фыркнув, один из голосов сказал:

– Ну да, во сне.

– Вот и не во сне. Я, может, такое видел, что тебе и во сне не приснится.

Опять раздалось радостное фырканье, и на это раздражённо ответили:

– Ты газеты читал? Там ещё бабу без головы нашли?

– Ну.

– Ну, вот, а я видел такой обряд. Вот тут я, а тут она. Жертва. И как ей – р-раз по шее! Кровища так и брызнула!

– Ладно врать, ничего ты не видел.

Голоса опять понизились, забубнили невнятное, а Мари Ив оглянулась.

За соседним столиком, склонившись лохматыми головами друг к другу, над пустыми тарелками и горшочками из-под мяса, сидели двое подростков. Модные в этом сезоне стрижки, закрывающие глаза. Короткие курточки, у одного – синяя, у другого – зелёная.

На том, что в синей – шорты из грубой ткани, прошитой в несколько рядов суровой ниткой. А на том, что в зелёной – брючки того фасона, который был сейчас безумно популярен. И которые стоили хороших денег, оценила Мари Ив, разглядывая модную вещицу.

Подростки продолжали тихонько препираться, а стянувшая с блюда, и съевшая последний сладкий пирожок Майя наконец обрела способность говорить.

– Дети, – снисходительно кивнув в сторону молодых людей, сказала она, доставая из сумочки зеркальце и помаду.

Причмокнула губами, глядя в отражение, бросила помаду в сумочку и склонилась над столиком:

– Что они могут знать об этом? Если хотите, я могу вас отвести на настоящий обряд.

– Какой обряд? – пробормотала Мари Ив, разглядывая модный прикид мальчишки. Тот обернулся, смерил её презрительным взглядом и скорчил рожу.

– Обряд посвящения. Вы знаете, милочка, есть люди, много людей, которым тесно в этом сухом, оцифрованном и скучном мире. Им тесно в установленных рамках, в которые их загнало наше ограниченное технологическое общество.

– А жертвы там будут приносить? – с иронией спросила Мари Ив.

– Не смейтесь, дорогая. Это совсем не забавно. И жертву можно приносить с чистыми помыслами. А не так, как толкуют всякие мальчишки. – Майя покосилась в сторону соседей. Те подхватили свои бесформенные мешкообразные сумки с множеством кармашков, и подались к выходу.

– Ну так как, хотите?

Мари посмотрела на женщину напротив. В её мозгу, подпитанном густым супчиком, что-то щёлкнуло, и она испытала мгновенное озарение. Она наконец сложила один и один, и получила результат. Безголовый труп на экране в кабинете следователя. Болтовня мальчишек за столиком. Настойчивое желание шефа погонять её по всем инстанциям. Эта экскурсия. Каменная плита с канавками для стока крови. Жертвенный алтарь. Мари охватил охотничий азарт взявшей след гончей:

– Конечно, хочу.

Глава 20

Следователь Филинов проснулся утром с отчётливой мыслью о камере. Он вдруг понял, что не давало ему покоя. Лаборатория, которую охранял покойный Макс Фоскарелли и спятивший Константин Кисин. Лаборатория, где были камеры наблюдения, и куда, по словам долговязого охранника-блондина, никто не заходил.

Ему снились офис и коридоры фирмы «Бейбиберг», то стерильно пустые, то полные подозрительных типов с пистолетами в руках. У половины этих типов были знакомые лица. Когда он приближался к ним в тщетной попытке поймать, они беззвучно открывали рты, пытаясь поделиться информацией, но он не понимал ни слова. Только эхо от оставшихся неузнанными слов металось между стен, оседая на пол бесцветной пылью.

Филинов скитался по скрученным в спираль бесконечным коридорам, заходил в двери, за которыми тоже ничего не было, кроме новых дверей и пустых коридоров. И только под утро, измученный бессмысленным сном, он увидел настоящую дверь. Дверь лаборатории. И белобрысого секьюрити, который, глядя на следователя прозрачными глазами, тоже что-то говорил. Но слова его, в отличие от других, не имели эха, и падали прямо в голову Филинова, как холодная дробь.

Следовать вздрогнул и проснулся. Он вдруг отчётливо понял, что фразу блондина, принятую как утверждение некоего факта, на самом деле можно понять как угодно. В том числе и совсем наоборот.

***

– Пришли материалы от фирмы «Бейбиберг»? – первым делом спросил он Леночку, не успев войти в кабинет.

– Ещё нет, Андрей Петрович, – отозвалась Леночка. – У них проблемы с системой. Чинят.

Филинов побарабанил пальцами по столу:

– Ты говорила, там работает твой дружок. Ну тот, небритый гений в обносках.

– Он не в обносках, – обиделась Леночка за своего гения. – Это стиль такой. А что небритый, так ему некогда.

– Ну, ну, – Филинов проследил, как она набирает код фирмы. Небритый гений коммуникации отозвался, и последовал обмен словечками, которые следователь, вышедший из юного возраста, не знал, и изучал со словарём по мере необходимости.

Он терпеливо ждал, пока произойдёт ритуальный обмен фразами, без которых, очевидно, не мог обойтись ни один уважающий себя молодой человек.

– Ага, – наконец сказала Леночка, бросив многозначительный взгляд на Филинова. – Ага!

Произошло долгое, бурное прощание, и Леночка разорвала контакт.

– Так и есть, – сказала деловито. – У них и правда, полный… крах. Туда группа поддержки прискакала, на лихом коне. Чинят.

И Леночка скорчила рожицу.

Брякнула внутренняя связь, и голос дежурного сообщил:

– Андрей Петрович, ещё труп. Группа уже выехала.

***

– Вот она, – полицейский указал на впадинку в земле.

Ямка, засыпанная прошлогодней листвой, в конце лесопосадки. Чахлые кусты вдоль дороги, уже успевшие покрыться пылью, летящей с дороги. Ямку оградили колышками с полосатой лентой. Лента трещала на ветру, выгибаясь узким полосатым парусом.

Филинов прошёлся вдоль чахлой полоски кустов. Эксперты суетились вокруг тела. Фургон уже стоял с распахнутыми дверцами, и медики сновали меж ним и ямкой, как муравьи. Техническое оснащение полиции достигло завидных высот, и следователь получал на стол такие материалы, которые и не снились работникам сыска прошедших времён. Теперь можно было спокойно работать, не поднимая зад со стула.

Филинов отдавал дань техническим достижениям, но работать предпочитал по старинке. Он неторопливо двинулся вокруг ямы, заложив руки за спину и посвистывая. Обвёл глазами верхушки деревьев, покрытые свежими зелёными листочками. Рассеянно оглядел бурую листву под деревьями, перевёл взгляд дальше, оценил близость скоростного шоссе.

– Куда ведёт шоссе?

– В Дядькино, – ответил полицейский. Следователь посмотрел на него, и они встретились глазами.

Дядькино был элитным посёлком. Там жили люди, которые любили уединение, и не любили, чтобы их тревожили. Местные жители дома в этом посёлке окрестили замками.

– А дальше, за Дядькино?

Дальше были участки земли, отданные под коттеджи. Коттеджный посёлок занимал большой кусок земли, прочерченный аккуратными дорожками, засаженный деревцами, и обнесённый забором со своей службой охраны. Жили там всякие люди, в основном с достатком выше среднего, и среди них следователь вспомнил как минимум одного знакомого – господина Акинушкина. Директора пресловутой фирмы «Бейбиберг».

Посмаковав мысль, что чистюля директор и есть главный злодей, что дало бы восхитительную возможность объединить два мутных дела в одно, Филинов вернулся к реальности.

Если бы труп нашли в пустыне, где плотность населения составляет полчеловека на гектар, следователь только вздохнул бы с облегчением. На участке же, где угораздило найти тело, имелись объекты, которые нельзя сбрасывать со счетов. Это было хозяйство с множеством разнообразных служб, включающих в себя скотобойню и хладокомбинат. Фабрика по производству кормов для животных, расположенная на самой границе района. Территория, занятая клубами любителей различного вида экстремального спорта, и аэродром с множеством похожих на аккуратных белых птичек спортивных машин.

Следователь выслушал рассказ молодых людей, парня и девушки, которые нашли тело. Парень утверждал, что они остановили машину у шоссе, чтобы поискать грибы в лесопосадке. Девица пискнула что-то про свежий воздух, и покраснела, отряхивая позеленевшую от травы юбчонку.

Следователь слушал. Он слышал такие байки сотни раз. Хотя местные жители и правда в последнее время повадились собирать грибы по лесопосадкам. По слухам, грибочки эти, не отличающиеся ни вкусом, ни другими кулинарными достоинствами, обрели в последнее время удивительную способность вызывать у поевшего их человека силы необыкновенные. Филинову уже доводилось слышать о мужиках-производителях, снискавших себе прижизненную славу подвигами на сексуальном фронте. И о бабках, зревших в блюдце с водой чудные видения, и даже предсказывающих результаты футбольных матчей с точностью небывалой. Должно быть, не зря там раньше свалка была, подумал следователь, слушая сбивчивый лепет парня.

Вернувшись в родной кабинет, Филинов упал на стул, обхватил голову руками и задумался.

Труп нашли недалеко от шоссе. По этому самому шоссе ранним утром проезжает множество народа, чтобы попасть в город до того, как начнутся неизбежные пробки. В числе прочих и небезызвестный господин директор, господин Акинушкин. Он вполне мог остановиться у обочины, вытащить труп из багажника, донести до лесопосадки и уложить в ямку, присыпав прошлогодней листвой.

Правда, никто из проезжавших в это время по шоссе не мог вспомнить вставшую у обочины машину. И, как всегда, срабатывал извечный механизм ложной памяти. Нашлись люди, которые утверждали, что машина была. Были даже те, кто видел, как некто, подозрительно оглядываясь по сторонам, тащил из багажника предмет, похожий на завёрнутый в тряпку труп. Филинов относился к таким показаниям как к неизбежному злу. Тем не менее всё это нужно проверить.