Текст книги "Главный приз (СИ)"

Автор книги: Натан Темень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Приятная дама средних лет прониклась к старому холостяку следователю, такому одинокому и неухоженному, искренней симпатией. Пока следователь устраивался в мягком кресле, радушная хозяйка успела положить ему на колени увесистый альбом с фотографиями и упорхнула на кухню готовить чай.

Филинов полистал альбом, и на первых же страницах увидел знакомую ему девицу, подругу Эдика. А рядом с ней, с улыбкой на круглом румяном личике, со своей смешной крашеной чёлкой, стоял Анастасия Кашкина.

Он стал смотреть всё подряд, и на многих снимках видел покойную Анастасию. Она всегда была в компании самых разных людей, эти люди улыбались, они пили чай, сидя по-турецки на круглых ковриках. Они пели песни, смешно разевая рты, и позировали на фоне исторических памятников. И наконец на одном из снимков следователь заметил человека, привлёкшего его внимание.

В первый момент он принял его за господина директора. Потом, приглядевшись, понял, что его обманули стандартный деловой костюм и стрижка. Характерная стрижка с длинной чёлкой, модная в этом сезоне среди бизнесменов средней руки. И сам человек на фото неуловимо напоминал Базиля Фёдоровича. Филинов вытащил фотографию из альбома и присмотрелся внимательней.

Изображение, снятое дрожащей рукой любителя на дешёвую камеру, было нечётким. Но следователь заметил, что этот человек старше господина Акинушкина, что у него более острые черты лица, немного кривоватый нос и глубоко посаженные тёмные глаза.

Пластическая хирургия в последнее время шагнула далеко вперёд и любую кривизну носа, врождённую или приобретённую, было легко исправить. Человек со снимка этого не сделал, и знающий жизнь Филинов даже мог с уверенностью предположить, почему. Это добавило к уже сложившемуся в голове у следователя портрету характерный штрих. Портрет прекрасно укладывался в схему психологического портрета преступника, и Филинов мысленно потёр ладошки. Его интуиция тут же сыграла бравурный марш, и он с трудом заставил её умолкнуть.

Не время бить в барабаны и играть в трубы, напомнил себе следователь, и принялся пить чай с радушной хозяйкой, заедая терпкий травяной настой фруктовым рогаликом.

Следователь отметил, Кашкина и заинтересовавший его мужчина не появляются вместе ни на одном снимке. И вообще, этот человек попался ему лишь дважды, и из этих двух фото на одном он снят неудачно, почти со спины. Зато свидетельница, подружка студента, мелькала постоянно, каждый раз с разными людьми.

Филинов стал задавать вопросы, и дама охотно разговорилась. Эта милая девочка? Да, она часто бывает, приходит с молодыми людьми. Такая активная. Надо же как-то приобщать молодёжь к культурной жизни… А этот милый мужчина? Ну что вы, господин следователь, это же наш гость. Большой знаток культурных традиций и общечеловеческих ценностей. Он иногда приходит, чтобы прочитать лекции на самые разные темы. Это всегда выводит разговор на некую высоту.

Дама пошевелила пальцами, подняла глаза к потолку, пытаясь определить степень высоты беседы. Следователь не дал ей отвлечься, и задал новый вопрос.

Знаком ли этот господин с Настей Кашкиной? Трудно сказать. Дама не помнит, видела ли их вместе. К тому же Настенька всегда так много работала. Вы знаете, у неё ведь ребёнок. Его надо содержать. Ну, вы понимаете.

Филинов тщательно записал имя-отчество культурного лектора, и откланялся. Внутри у него играл оркестр, и он вышел на улицу лёгкой походкой, пританцовывая на ступеньках в ритме весеннего вальса.

***

Следователь вывел на экран данные на заинтриговавшего его гражданина лектора. Теперь можно было с чистой совестью взяться за него вплотную. Господин Акинушкин, главный подозреваемый по делу, лежал сейчас в реанимации, и в ближайшее время доступа к нему не предвиделось. Жизнь пошла своим чередом, и ничто теперь не мешало Филинову копаться в делах.

Глава 35

Секретарь посмотрел, как господин Фрезер медленно ровняет манжеты и оправляет безукоризненный галстук и поёжился. Это были симптомы грядущей грозы.

– Так они говорят, что совещание отменяется? – повторил генеральный директор. Он в последний раз огладил манжеты, посмотрел в зеркало. – Вызовите мне юриста. И пусть поторопится. Иначе мы уедем без него.

Максимилиан Фрезер липким, тяжёлым взглядом проследил, как юрист торопливо забирается в салон. Кивнул шофёру Феде, и машина тронулась. Директор был мрачен, и на душе у него вместо приятного трепета ворочались дурные предчувствия.

Сегодня был важный день. Он ждал его давно, и даже собирался насладиться плодами победы над фирмой «Бейбиберг». Сегодня в уютном маленьком ресторанчике пела Виолетта, и он распорядился доставить ей цветы. Её любимые фиалки. Даже мысль о возможности отмены этой редкой радости приводила его в ярость.

У входа в здание, где размещалась фирмы «Бейбиберг», как всегда, наблюдалась суета. Время было предобеденное, но граждане в офисных одеждах уже торопливо сбегали по ступенькам и расходились кто куда, стуча каблуками и ботинками по фигурным плиткам тротуара.

В холле было тихо, пустынно, и пахло свежеотмытыми полами. Господин Фрезер, сопровождаемый секретарём и юристом, двинулся к кабинету директора. У кадки с пальмой путь им преградил человечек, похожий на тощего пингвина. Человечек был свеж, элегантен, благоухал ароматом дорогого одеколона. И он сжимал в ухоженной руке папку с документами. На папке блестел золотым тиснением символ фирмы «Бейбиберг».

– Господа, – вежливо сказал человечек с папкой, ласково глядя на гостей, – предъявите пропуск.

Господин Фрезер воззрился на неожиданную помеху, и двинулся было дальше. Блеснули ослепительные манжеты, рука в элегантном пиджаке преградила ему путь, и юрист фирмы повторил:

– Пропуск, господа.

Юрист позади господина Фрезера кашлянул. Два специалиста встретились взглядами, и кивнули друг другу, как хорошие знакомые.

– Простите, на каком основании, коллега? – спросил юрист Фрезера.

– Очень просто, господа. – Юрист фирмы «Бейбиберг» открыл папку и полистал бумаги. – Вы явились в момент проведения пожарных учений. Персонал фирмы отсутствует, кабинеты закрыты, а проход строго по пропускам.

– Да это просто смешно, – господин Фрезер начал закипать. Детский сад какой-то. Придумали учения, дилетанты. Никакие отсрочки им не помогут. – Вызовите нам господина Сутейкина, старшего менеджера. Он должен был подписать документ о передаче прав.

– Это невозможно. Господина Сутейкина нет на месте.

– Так вызовите его!

–Невозможно. Господин Сутейкин уехал в отпуск. И, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу, что от этого господина вам всё равно не было бы пользы.

– Вот как? – тихо сказал юрист Фрезера.

Юрист фирмы кивнул:

– Вот именно. Старший менеджер временно отстранён от своих обязанностей в связи с внутренним расследованием, и отправлен в отпуск.

– Тогда найдите нам другого заместителя. Ведь должен был ваш директор его назначить?

Юрист улыбнулся. Пожал пингвиньими плечами:

– Очевидно, должен. Но, боюсь, он этого не сделал. У меня нет на руках соответствующего документа.

– Кто у вас следующий по старшинству в вашей фирме? – с холодной яростью спросил господин Фрезер.

– Никто. Остались простые исполнители. Должно быть, вы не знаете, господа, что господин Акинушкин, в силу сложившейся традиции, совмещал несколько руководящих должностей. Обычно его заменял господин Сутейкин. Но теперь господина Сутейкина нет, и обязанности директора по-прежнему исполняет господин Акинушкин. Собственной персоной.

– Которая сейчас лежит в реанимации, – процедил господин Фрезер. Дурные предчувствия начинали сбываться. Он чувствовал себя обманутым в дурацкой игре на кулачки. Но каков Базиль! Этот чистюля, выскочка с университетским образованием! Лежит себе в больнице, с него и взятки гладки. Если бы Фрезер не был уверен, что никто по доброй воле не согласиться переломать себе все кости об асфальт, он решил бы, что Базиль разбился нарочно.

Хорошо, мы ещё посмотрим, чья возьмёт.

– Пустите-ка, любезный, – сказал он юристу. – Мне нужно зайти в кабинет вашего директора. Базиль должен был оставить мне кое-какие бумаги.

Главное, занять кресло. Пойди-ка, выгони его потом оттуда. Он двинулся на тощенького юриста, секретарь последовал за ним.

В грудь Максимилиану Фрезеру уткнулся твёрдый, как гвоздь, палец, и он остановился, не в силах сделать ни шага. Он поднял глаза и увидел прозрачные глаза здоровенного блондина, глядящие на него без всякого выражения.

Секретарь за спиной шефа еле слышно вздохнул, а юрист кашлянул. Он единственный не тронулся с места.

Господин Фрезер оглядел загородившего ему путь верзилу, и ему стало не по себе. Он уже видел раньше этого типа, у себя в кабинете. Только тогда тот был одет в элегантнейший костюм от Бруччи, и сидел в кресле одного из совета директоров. Но взгляд был точно такой, и Фрезер до сих пор помнил укоризненно качающийся перед своим носом палец блондина, вслед за этим растворившегося в воздухе кабинета генерального директора.

Теперь блондин был одет в оливкового цвета рабочий комбинезон, обшитый многочисленными кармашками. Из некоторых кармашков даже торчали какие-то железки. Но это, несомненно, был он.

Блондин посмотрел поверх плеча господина Фрезера, и тот оглянулся. Позади всех, неведомо как здесь очутившись, стояла веснушчатая девица. В строгом деловом костюме и туфлях лодочках. Она, не отрываясь, смотрела на блондина, и мгновенно вспотевший господин Фрезер почувствовал себя меж двух огней.

Словно не заметивший всего этого юрист фирмы «Бейбиберг» опять заглянул в свою папку, и сказал, шелестя бумажками:

– Если у вас ещё остались какие-то вопросы, господа, прошу вас отложить их до выздоровления господина Акинушкина. А пока вы можете посетить наш сайт, где вы найдёте много интересных предложений…

Веснушчатая девица, не отводя взгляда от верзилы-блондина, попятилась, сделав знак своему работодателю, господину Фрезеру, следовать за ней. Тот пошёл вслед за девице к лифту, с облегчением выйдя из-под невидимой линии огня.

Они в полном молчании пересекли холл, вошли в лифт, который неторопливо тронулся, унося их вниз. Фрезер дёрнул на себе галстук, ослабив узел. Кажется, всё это время, пока длился молчаливый поединок, он не дышал. Он открыл рот, свирепо глядя на девицу, но она прервала его:

– Вы можете отпустить юриста. Он больше не понадобиться сегодня.

Фрезер изумлённо посмотрел на неё. Никогда раньше она не заговаривала с ним при посторонних. Да что там, она и на люди никогда не появлялась, только у него в кабинете. Он был уверен, что, появись она в коридоре, сотрудники примут её за постороннюю.

– Благодарю вас, метр, вы свободны, – сказал он, и юрист церемонно откланялся.

– У нас для вас хорошие новости, – доложила веснушчатая, едва они забрались в машину, и тронулись с места. – Господин Акинушкин на самом деле вполне здоров.

Максимилиан Фрезер наклонился к ней, глядя в упор в веснушчатое лицо:

– Что значит, здоров?

– Это значит, что директор фирмы «Бейбиберг» действительно уехал в отпуск.

– А кто тогда разбился?

– Другой. Разве вас не удивляет, как такой опытный спортсмен, как господин Акинушкин, мог провалить обычный прыжок?

Фрезер помотал головой. Он мог поверить во всё, что угодно, если за дело берётся сам господин министр. Зная его нетерпеливый нрав и обширные возможности, легко представить себе причины несчастного случая.

– В любом случае, директор оказался предусмотрительным человеком, – словно прочитав его мысли, сказала девица. – И сейчас он спокойно отдыхает. Причём не так уж далеко отсюда.

– Где? – быстро спросил Фрезер. Он с упоением представил, как подходит к нежащемуся в шезлонге Базилю, и трясёт его за ворот цветной рубашечки отпускника.

– Можно показать. Но ехать нужно сейчас, если хотите добраться засветло. – Девица посмотрела на секретаря: – Вы хотите взять его с собой? Это не обязательно.

Господин Фрезер задумался. С ним Федя. Да ещё эта девица. С другой стороны, секретарь может пригодиться.

– Поехали. – Решил он. – Скажите только, куда.

***

– Гляди-ка, вон они. Отъезжают, – сказал Игорёк. Он выплюнул изжёванную коктейльную трубочку и ухватился за руль. Дремавшая на заднем сиденье Мари Ив встрепенулась.

Они проследили за машиной шефа до здания фирмы «Бейбиберг», и остались ждать в пределах видимости. Тщательно разработанный план, составленный на кухне, среди засохших кружочков огурца и пустых бутылок, выполнялся по всем пунктам.

Стратегию и тактику предстоящей кампании разработал Игорёк, и в состоянии полного опьянения не потерявший способности мыслить конструктивно.

– Ты подумай, – втолковывал он сидящей рядом Мари Ив, подпёршей кулачком щёку, и глядящей на него, как на пророка. – Что мы теряем? Ничего. Мы и так в полной жо… яме. А что мы можем сделать? Да что угодно. И наш с тобой шеф об этом прекрасно знает. Так какой из этого логический вывод?

– Какой? – спросила Мари.

– А вот какой. Раз шеф так с нами поступил, значит, рассчитывал на определённый результат. И мы ему этот результат дадим. Представь: берём мы этих самых жучков за жабры – или что там у них есть – тут, естественно, пыль столбом, дым коромыслом, жучки в обмороке, все в шоке, а строгий шеф грозит нам пальчиком. А потом в своём кабинете обнимает, целует мужественные лица, и вешает на широкие груди героев то, что им нужно. Приказ о повышении или бумажку на офигенную премию. Ты вот что хочешь – повышение или премию?

– А можно и то, и другое?

– Можно, – щедро разрешил Игорёк. – Тебе всё можно. Надо только разработать план действий.

И они этот план разработали.

***

– Так, куда это мы? – пробормотал Игорёк, выворачивая вслед за машиной шефа на проспект.

– К себе в офис? – предположила Мари. Она торопливо протёрла тёмные очки и водрузила обратно на нос. Очки закрывали пол-лица, и это было кстати. Следы напряжённой умственной деятельности на кухне под звон посуды дали свои плоды. Утром Мари ужаснулась, увидев себя в зеркале.

– Сейчас увидим, – Игорь вёл машину за заметным издали дорогим авто генерального директора.

Мари заглянула под сиденье. Там, тщательно завёрнутый в ватное одеяло, лежал предмет, составлявший значительную часть их грандиозного плана.

– Не вертись, – строго сказал Игорёк. – Поворачиваем.

Автомобиль шефа свернул на скоростное шоссе, и они двинулись за ним.

***

Мужчина с длинным, лакированным футляром в одной руке, и перекинутым через другую светлым плащом, проводил взглядом отъехавшую машину. За рулём сидел мужчина, небритый тип в кургузой рубашонке и поношенных брюках.

Он видел, как эта женщина, за которой он так упорно следовал, пошепталась с небритым типом, а потом их машина тронулась в сторону делового центра.

Мужчина торопливо направился к своему корвету. Нельзя было терять их из виду.

Он ехал за ними через центр, и почти потерял в дорожной толчее. Потом они выехали на шоссе, и он отстал, чтобы не выделяться на полупустом пространстве дороги. Путь был ему хорошо знаком, и теперь он не боялся их потерять.

Всё шло отлично, судьба снова улыбалась ему. Человек посмотрел на тщательно уложенный на сиденье полированный футляр. Перевёл взгляд на дорогу. Там, впереди, двигалась машина с женщиной, которую он больше не упустит.

Глава 36

Михалыч почтительно подождал, пока шеф проглотит рюмочку, закусит кружочком колбаски, и в свою очередь поднял рюмку.

– Как наши дела, Михалыч? – отдышавшись, спросил шеф, глянув на подчинённого покрасневшими глазами. – Не пора ли закругляться? Как мыслишь?

– Отчего бы и не закруглиться, – рассудительно ответил тот, прожёвывая ароматный, в точечках жира, кружок колбасы. – Только не рановато ли будет?

Министр закряхтел, подхватил пальцами листочки салата, и отправил в рот. Сморщился, размышляя о порядком надоевшем ему деле. Он терпеть не мог тянуть за хвост кота. А это дело со строптивой фирмой «Бейбиберг», и перебежавшей к ней из «Айсберга» службой охраны было слишком мутным, и причиняло беспокойство.

Он взглянул на Михалыча. Золотой человек. Они были знакомы с незапамятных времён, когда-то вместе тянули лямку, и, когда будущий шеф выдвинулся из рядов, и резво пошёл на повышение, он не забыл верного дружка. И теперь Михалыч состоял при шефе, и выполнял деликатные поручения, которые нельзя было поручить никому другому.

Когда министр по совету господина Фрезера воспользовался услугами этой хитрой компании, он, вместе с другими, стал членом элитного клуба, что давало ряд неоценимых преимуществ. Министр ощутил пользу, оценил качество предоставляемых хитрой фирмой услуг. Но никогда не мог, да и не пытался, понять, как они этого добиваются. В его представлении, это была группа ловких спецов с комплектом хитрых приборчиков.

– Что там с твоим человечком, как его, Витьком?

Михалыч тяжело вздохнул. Виталик провалил задание, провалил позорно Но. Михалыч не любил терять своих людей. И на старуху бывает проруха.

– Дадим ему шанс, – покряхтев, ответил он шефу, подобрав с тарелки ещё кусочек дорогой колбаски. – Пусть исправляется. Заодно и со свидетелями разберёмся. Если хотите. Он свою задачу выполнили.

Шеф помолчал, глядя на верного Михалыча покрасневшими глазами. «Незаменимых нет, а концы в воду», – подумал он наконец, усмехнулся, и кивнул:

– Действуй по обстановке.

***

– Вот он, голубчик, – полицейский следователь покрутил на экране портрет знатока культурных традиций и исторический ценностей. Посмотрел фас, профиль. – Так, так. Степан Алексеевич, сорока трёх лет, холост. Ха!

Филинов плотоядно улыбнулся, читая строчки приложенного к фотографии документа.

– Эх, на Муромской дорожке стояли три сосны… – протянул он хрипловатым тенорком, продолжая нехорошо улыбаться.

Солидный человек и знаток общечеловеческих ценностей имел неосторожность проживать в том же коттеджном посёлке, что и господин Акинушкин. И даже… – следователь всмотрелся в текст, – недалеко от дома бедняги директора. Сосед, можно сказать.

Филинов стал смотреть другие документы, и узнал много интересного. Сосед господина Акинушкина оказался весьма непростым субъектом. В сферу его интересов входило, кроме прочего, увлечение различного рода единоборствами, и, в частности, фехтованием на мечах. Степан Алексеевич даже состоял членом некого дорогого клуба, специализирующегося на подобных, в том числе довольно экзотических, видах спорта.

Следователь открыл фотогалерею, предоставленную сайтом клуба, и выделил ряд эффектных картинок, подписанных «Наши звёзды». На некоторых из них красовался интересующий его субъект, в странного вида халатике и с обнажённым мечом на плече. Субъект приветливо улыбался в камеру, небрежным жестом положив пальцы на истёртую рукоять.

Филинов с долгим, тяжёлым вздохом откинулся на стуле, созерцая физиономию культурного человека – Степана Алексеевича. Потом выпрямился и скучно сказал:

– А вот теперь всё это надо доказать.

***

Пожилой водитель выбрался из своего старенького такси, поглядел на сияющее весеннее солнце и оставил тёплую куртку в машине. Взошёл по ступенькам крыльца дорого супермаркета, взял тележку и неторопливо покатил вдоль заставленных баночками витрин и холодильных прилавков. Перевод пришёл неожиданно, и озадачил его. Но деньги были кстати, и он катил с тележкой вдоль витрин, оглядывая их с видом нувориша. Предвкушение удовольствия заглушило последние сомнения.

На прилавке с дорогими деликатесами опять появилось что-то новенькое, и он со вкусом расспросил молоденькую продавщицу о всех особенностях экзотического продукта. Рядом ходили и толкались люди, какая-то женщина толкнула его мощным плечом, и он торопливо придержал норовящую отъехать тележку, продолжая наслаждаться занимательной беседой. Наконец взял пару баночек и отправился к следующему ряду.

Знакомая кассирша улыбнулась ему, и он в совсем уже весеннем настроении направился к своей машине. Заботливо погрузил пакеты с покупками и поехал домой.

Вошёл в свою маленькую квартирку, где давно жил вдовцом, водрузил пакет на кухонный стол, и принялся вынимать красивые баночки.

Баночки ставились в ряд на пластиковую скатерть, и он аккуратно поправлял их, выстраивая по ранжиру. Потом он вдруг ощутил необходимость опереться обеими руками об стол. Он смотрел на стоящие в ряд баночки, и думал, что вынул не все. Но не мог двинуть даже пальцем. В глазах заплясали огненные точки, голова кружилась всё сильнее, а в ушах загудело, будто на него налетел рой здоровенных комаров и закружился вокруг.

Рой гудел всё громче, и мужчина вдруг подумал, что комары, должно быть очень большие и вредные. И у них очень острые жала. Почему он вспомнил о жалах? Он понял, что стоит уже неведомо сколько времени, глядя в стол, и его бьёт крупная дрожь.

«Надо позвать на помощь» – мелькнула неясная мысль. Он чудовищным усилием оторвался от стола, и сделал несколько неверных шагов по направлению к двери, держась рукой за стенку. Потом ноги подогнулись, и он опустился на колени, и пополз по своему старенькому, вытертому линолеуму в прихожую. Там, на крючке, висела его куртка с коммуникатором в правом кармане.

Он потянулся к куртке, но пальцы только скользнули по стене, а в глазах поплыли круги.

Прояснение пришло у двери, и он сумел дотянуться до ручки. Царапая ручку негнущимися пальцами, он повис на ней всем телом, ручка подалась, дверь открылась, и он вывалился в коридор. Он прополз в образовавшуюся щель и двинулся, покачиваясь, к квартире напротив.

Там жила соседка, моложавая, добродушная вдова с милым, круглым лицом. Вдова давно имела на него виды, но неизменно наталкивалась на стену непонимания. Он подполз к её двери, вспоминая милое, доброе лицо соседки, и попытался постучать. Пальцы не сжимались в кулак, и он просто зашлёпал по двери ладонью. Потом придвинулся ближе, и из последних сил ударил в косяк лбом, с ужасом чувствуя, как темнеет в глазах.

Уже теряя сознание, он услышал скрип отворяемой двери, и на него пахнуло запахом корицы и свежевыпеченной сдобы. Над ним склонились, и его голову обхватили мягкие женские ладони.

***

Музыка яростно гремела, так что даже толстокожий Москит не выдержал, и отодвинулся от занятого девчонками столика вместе со стулом и Светкой, которую держал на коленках. Светка запищала, девчонки засмеялись. Кадет ухмыльнулся.

Народу в этот день в клубе собралось невиданное количество. Люди сидели за столиками, толпились на площадке, они пили разные напитки, они танцевали, смеялись и болтали, не слыша друг друга.

Кадет пригласил сегодня Ксюху, но у неё что-то не сложилось, и он остался без пары. Осталась надежда подцепить кого-то в клубе. Он с досадой втянул через трубочку остатки коктейля. Трубочка хрюкнула, девчонки опять засмеялись. Москит заржал, как конь, хлопая ладонью по столу. Пролитый тоник разбрызгался и попал Кадету на лицо. Кадет обиделся и пошёл танцевать.

В толпе мелькнула яркая юбочка. Под юбкой оказались аппетитные ножки, и Кадет потянулся за ними. Девчонка улыбнулась ему. Они потанцевали в кругу её друзей и подружек под ритмическую музыку новомодного хита, и Кадета не прогнали.

Потом девчонка захотела выйти покурить, при этом многообещающе улыбнувшись. Он пошёл за ней следом, но его затолкали по дороге, и, когда потный Кадет наконец выбрался к курилке, девчонки там не было. Он потолкался немного кругом, но её нигде не было видно.

Тогда он решил, что она пошла на крыльцо, на свежий воздух. Двинулся к выходу, и огляделся, ища её глазами. На крыльце торчало несколько парочек, они проводили его безразличными взглядами. Кадет сошёл с крыльца, вертя головой по сторонам. За углом мелькнула яркая юбчонка, и он поспешил туда.

За углом клуба, где росли кусты сирени, и светились окошки туалетов, было нечто вроде беседки. Надо было только пробраться через кусты, перелезть через низенькую оградку, и вы попадали на утоптанную земляную площадку. Там стояли старые, вытертые от долгого употребления скамейки, и любили прятаться от посторонних глаз подростки.

Кадет хорошо знал это место. Шмыгнув носом в предвкушении свидания, он полез в просвет между кустами. Отряхнул с волос приставший листок и огляделся. Девчонки на скамейке не оказалось, там вообще никого не было. Он повертелся, озираясь, и собрался уже уходить, как за спиной зашуршало, и Кадет довольно ухмыльнулся. Девчонка, видно, решила поиграть в прятки.

На лицо плотно легла рука в перчатке, другая рука сдавила горло. Испуганный Кадет собрался пнуть соперника ногой, но тот держал крепко. Кадет стал задыхаться, его усадили на скамейку, как безвольную куклу. Рука в перчатке сдавила горло сильнее, и он открыл рот. Ему тут же протолкнули туда горсть таблеток. Следом полилась водка, и он, дёргаясь, вынужден был проглотить всё.

Потом чужие пальцы двинулись по шее, нащупали бешено бьющуюся жилку, легко надавили, и Кадет почувствовал, что засыпает. Он сполз спиной по жёсткой, выгнутой спинке старой скамьи, и затих.

Глава 37

– Всё готово, – Михалыч последний раз оглядел здание, украшенное во всю немалую высоту рекламным плакатом, в котором размещалась фирма «Бейбиберг», и взглянул на шефа. Тот помолчал, досадливо морщась. Отёр пот со лба, тяжело вздохнул и посмотрел на верного Михалыча.

Минстр терпеть не мог ждать, а сейчас они сидели в машине, и ждали. Ждали доклада господина Фрезера. «Как пацаны у фонаря с букетиком ромашек» – прокомментировал шеф, пока их машина остывала на закрытой парковке, а шофёр, которому запретили дремать на сиденье, принялся ковырять над зеркальцем старый прыщик.

– Позвони ещё, – раздражённо сказал шеф.

Брякнул звонок коммуникатора, и сидящий рядом с министром секретарь торопливо ответил:

– Да, говорите. Да, понял. – И протянул комм шефу: – Вас.

Министр ухватил овальное тело коммуникатора, совсем утонувшее в его ладони:

– Какого чёрта, Макс, мы тут торчим, как три веника в огороде, забодай тебя комар! Что? Что? Ну и катись себе дальше!

Министр бросил коммуникатор на сиденье, прорычал с чувством:

– Урод! Размазня! Михалыч, этот чудак не смог даже простую бумажку подписать. Ждите, говорит. Чего ждать?

– Время уходит, – поддакнул Михалыч.

– С другой стороны, что нам эта бумажка? – раздумчиво сказал министр, отвалившись на мягком сиденье и крутя пальцами. – Так, грамотка для отвода глаз. А, Михалыч? Как мыслишь? Можем мы проникнуть в помещение без этой бумажки?

Они посмотрели друг на друга. Михалыч покрутил головой. Он знал немало способов, и некоторые ему даже нравились.

– Как скажете, – наконец сказал он. – Можно и без бумажки.

***

– А если ничего не найдут? – спросил Михалыча невзрачного вида человек в таком же невзрачном сером пальто. Они стояли у фургона, припарковавшегося прямо на проезжей части, напротив крыльца здания. По ступенькам торопливо взбегали, и исчезали за крутящимися дверьми люди в чёрных комбинезонах.

Холодный весенний ветер трепал полы серого пальто, задувал в лицо, и человек досадливо отвернулся, прижав ухо ладонью:

– Слышу вас хорошо. Начинайте.

– Найдут, – так же негромко ответил Михалыч. – Должны найти.

Они переглянулись.

– Вовремя они решили эти свои учения по пожарной безопасности провести, – сказал, немного помолчав, человек в сером пальто, старинный приятель Михалыча. – В здании народу, считай, что и нет.

– Вот и хорошо, – в ответ пробормотал Михалыч, в свою очередь, зажимая ухо. – Первый, как слышно? Слышу вас хорошо. Приступайте.

Его люди, которых он обозначил: Первый, Второй, Третий, и Четвёртый, уже должны были выйти на заданные позиции. Михалыч мысленно отслеживал маршрут, машинально считая секунды. Первый почти дошёл до нужной отметки, и Михалыч ждал его сигнала. Люди человека в сером двигались параллельно, у них была своя задача, и он не собирался им мешать.

Фигуры в чёрных комбинезонах тенями перебежали через холл, достигли поворота, и остановились. Один, двигавшийся первым, достал из крепления на поясе нечто, напоминающее пистолет с широким прямоугольным дулом и выставил перед собой. От рукоятки пистолета отходил толстый шнур, скрывался под рукавом, выныривал у шеи, и заканчивался у крепления лёгкого шлема с зеркальным забралом.

Человек с пистолетом поводил перед собой широким дулом, и кивнул остальным. Люди в чёрных комбинезонах перебежали через холл, и потекли по коридору, по пути рассредоточиваясь, и оставляя часть своей процессии у дверей офисов. Чёрные фигуры исчезали в дверях, пропадали на некоторое время, потом появлялись снова, и двигались дальше.

Двое в комбинезонах остановились возле кадки с пальмой, и взглянули на солидную, полированную дверь.

– Директор, – прочитал один с золотистой таблички на двери. Они толкнули дверь, влетели внутрь, и затормозили, словно наткнулись на барьер.

В приёмной, возле двери во внутренний кабинет шефа, стоял маленький стол с коммуникатором. За столом, поставив локотки на бумаги, и держа в тонких пальчиках фарфоровую чашку, сидела и пила чай секретарша. Секретарша в строгом костюме, от самой солидной фирмы-производителя, и даже в крохотном галстучке с бриллиантовой заколкой у самой шеи.

В столе, обращённом ко входу, был просвет, и вошедшие мужчины уставились на её стройные, породистые ноги в открытых туфельках, которые не скрывала короткая офисная юбка.

– Чаю? – любезно предложила секретарь, глядя на них с улыбкой знающей себе цену блондинки.

– Мы на службе, – хрипло ответил один из комбинезонов, зачарованно глядя, как она элегантным движением Ширли Стенли из фильма «Зов природы» перекладывает ножку на ножку.

– Тогда кофе, – с улыбкой сказала секретарь. Она взяла неведомо откуда взявшийся кофейник и принялась разливать густую, ароматную жидкость в крохотные кофейные чашечки.

По кабинету поплыл аромат свежесваренного кофе. Один из людей в чёрном двинулся было к столу, протянув руку за чашкой, и его товарищ остановил его, ухватив за рукав.

– Мы здесь по делу, гражданка, – сказал хриплым голосом, сглатывая, и глядя на округлые локотки женщины, парящие над кофейником.

– Тогда идите, граждане, – строго произнесла секретарь, опустившись на стул, и став похожа на учительницу математики. – Не мешайте работать.

Двое в комбинезонах машинально повернулись к двери. Остановились, и один, обернувшись, с усилием просипел:

– Гражданка, предъявите документы…

– Гадкий мальчишка, ты будешь меня слушаться?! – жёстко сказала женщина, поднявшись из-за стола, и говоривший вдруг узнал в ней свою покойную мать.

Она пошла к нему, и он увидел в руке у неё отцовский ремень с большой латунной пряжкой. Давно забытое ощущение в филейных частях тела возникло внезапно и набросилось на него, только усилившись при виде потёртой от употребления пряжки.