Текст книги "Главный приз (СИ)"

Автор книги: Натан Темень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Ничего, прочтёте потом, – голос шефа звучал почти весело. Конечно, он всё понял. – Собирайтесь, я жду вас у себя. Вы мне нужны.

***

Пухленький секретарь только взглянул в сторону Мари Ив и тут же пропустил её в кабинет. Она прошествовала мимо, излучая уверенность, которую на самом деле не ощущала.

Шеф стоял у стены и рассматривал на встроенном в панель экране виды города с высоты птичьего полёта. Мари узнала угловатые нагромождения зданий делового центра. Башню, увенчанную смотровой площадкой. Небоскрёб их собственной компании. Площадка щетинилась оградой антенн, освещенная лучами полуденного солнца.

– Красиво, правда? – негромко произнёс шеф, не оборачиваясь.

Мари в замешательстве огляделась. В кабинете был ещё один человек.

Женщина, молодая, почти девочка. Светлые волосы прядками падают на маленькие ушки. На носу примостились рыжие веснушки, тщательно, и явно безуспешно выводимые.

Женщина стояла у окна и неторопливо перелистывала альбом с фотографиями. Альбом был подарком кого-то из деловых партнёров, солидных размеров и выполнен на страшно дорогой мелованной бумаге. Даже самый вид его внушал невольное уважение.

– Итак, вы готовы к работе, – сказал господин Фрезер картинке на экране.

Мари моргнула. К кому всё-таки шеф обращается?

Женщина небрежно перевернула пару страниц и подняла глаза на Мари Ив. Обвела её безразличным взглядом и опять уткнулась в альбом. Мари тут же прибавила ей пяток лет. Такие глаза могут быть только у взрослой женщины. И костюм этой марки не носят молоденькие девчонки.

– Что же вы молчите, госпожа Иванова? Язык проглотили?

Мари деловито кашлянула, выложила папку на стол.

– Я прочитала…

– Об этом позже. Госпожа Иванова, что вы знаете о генетике?

– Генетика, это наука, которая…

– Не надо излагать школьный курс. Но хотя бы тычинку от пестика вы сумеете отличить?

– Да. Тычинку от пестика сумею.

– Прекрасно. Вы имеете опыт работы журналиста?

– Я не работала…

– Я имею в виду эпизод вашей биографии. – Ей показалось, что он усмехается, хотя на лице шефа не появилась даже тень улыбки. – Вы отразили это в вашем резюме. Кружок «Молодой журналист».

– «Юный журналист» – краснея, пробормотала Мари Ив.

– Неважно. Главное, у вас есть представление, как это делается. Я поручаю вам провести расследование. – Теперь усмешка шефа стала явной. – Займитесь этим вплотную.

– А как же документы? – она показала на папку. Что же, она зря читала всю эту муть?

– С чего вы решили, госпожа Иванова, что это не относится к делу? – холодно спросил шеф, пристально глядя на Мари Ив.

– Я готова.

– Прекрасно. Вот вам удостоверение журналиста. – Шеф бросил на стол карточку. – Теперь слушайте меня внимательно.

***

Господин Фрезер дождался, пока Мари Ив не выпорхнула из кабинета, и дверь закрылась за ней, слившись со стенными панелями. Спросил нетерпеливо:

– Она вам нравится?

Женщина у окна опустила альбом.

– Вы хотите знать наше мнение об этой девушке?

– Почему вы всегда говорите о себе во множественном числе? – спросил Фрезер.

– Это всё, что вы хотели узнать? – она подошла к столу и положила альбом. Он проводил глазами её ноги в модных туфельках.

– Вы не ответили на вопрос о госпоже Ивановой.

– Ничего особенного.

– Ну почему же. Госпожа Иванова интересная женщина и хороший работник.

– Возможно, она интересна лично вам, господин Фрезер.

– Она вам не нравится?

– Эти вопросы в вашей компетенции, господин Фрезер.

– Хорошо, тогда ответьте мне, почему «Айсберг» так легко дал обрушить свою систему защиты? Его безопасность обеспечивали ваши коллеги!

– Коллеги, – задумчиво сказала она. – Мне нравится это слово.

– Вы не ответили!

– Обратитесь к господину Колю.

Господин Фрезер поморщился.

– Этот ваш господин Коль обычный администратор. Молодой, ретивый и обыкновенный. Как все администраторы. Я же хотел получить ответ лично от вас.

– Этот вопрос не в моей компетенции.

Господин Фрезер сжал зубы. Медленно выдохнул.

– Как вы смотрите на то, чтобы поужинать со мной сегодня?

– Нет.

– Почему?

Она улыбнулась одними губами, и господину Фрезеру стало зябко. Ткнула пальчиком в сторону экрана на стене. Он невольно взглянул туда, а когда обернулся, её уже не было в кабинете.

На экране, вместо залитой солнцем башни небоскрёба, светились скучные строчки документа. Договор. «Личные контакты исключены», – прочитал господин Фрезер вслух.

Бывший кадровик усмехнулся.

– Исключены, говорите? В каждом правиле есть исключения, милая девушка.

Глава 7

– Да, Ленок, положи на стол, – Филинов мотнул головой, не отрываясь от работы. Он спешил.

Леночка не уходила, он поднял голову и уткнулся взглядом в вырез женской блузки. Вырез открывал восхитительный вид. Крохотная перламутровая пуговка едва удерживала блузку от дальнейшего расстёгивания. Нет, это не Леночка.

Незнакомая девица не дала следователю опомниться, и тут же взяла быка за рога. Махнула перед Филиновым удостоверением журналиста, уселась напротив, положив ножку одна на другую. Мелькнули соблазнительные коленки.

В одну секунду следователь осознал, что общественность не может оставаться в неведении. И что высокое начальство господина следователя всецело на стороне общественности…

Филинов попытался вставить слово в этот поток мысли, но девица тут же предложила ему связаться с его, Филинова, непосредственным руководством, и убедиться, что она, девица, – тут ему вновь ткнули в нос удостоверение, – говорит правду и только правду. И что отвязаться от неё он может, только посвятив ей кусочек своего драгоценного времени и введя в курс этого интересного дела.

– Ах, интересного? – следователь вернул на экран документ. Потом встал со стула и любезно предложил журналистке присесть на его место.

На экране коммуникатора возникла картинка. Фото с изображением жертвы. Филинов увеличил картинку и повернул в самом эффектном ракурсе.

– Хорошо, смотрите. Вот вам ваше дело.

Со скрытым злорадством услышал обморочный писк. Девица позеленела. Филинов решительно поднял её со своего рабочего стула и выпроводил за дверь.

***

Мари Ив вышла из отделения полиции. Её всё ещё подташнивало. Чёртов следователь. Она сунула карточку журналиста в кармашек сумки.

– Второй пункт нашей программы, – выговорила вслух, откашлявшись. – Фирма «Бейбиберг». Экскурсия. Надеюсь, ты знаешь, для чего нужны тычинки, Мари Ив.

Фирма «Бейбиберг» открывала свою экспериментальную лабораторию для экскурсий раз в неделю, после трёх. В остальные дни доступ в помещение имели всего несколько человек. Коммерческие тайны давно опередили в своей привлекательности тайны военные, и шпионы невидимого фронта шныряли повсюду. Фирма «Бейбиберг», быстро возросшая на оригинальных разработках, была лакомым куском в мире бизнеса.

Сейчас в просторном, щедро освещённом зале лаборатории топталось десяток туристов. Они тянулись гуськом за экскурсоводом, пугливо озираясь на грозные знаки: «не влезай, убьёт!» или «осторожно, газ!»

Мари Ив тянулась в хвосте цепочки, вслед за иностранцем в старомодных очках и видеокамерой на поясе. На входе в зал всех попросили выключить аппаратуру.

Стенами странного металлического каньона высились огромные стеллажи. Ряды решётчатых стоек пересекало множество крепких на вид полок, заставленных бесчисленными горшочками-близнецами.

Каждый горшочек сидел в гнезде проводов и трубок. Полупрозрачные пластиковые змейки подступали к горшкам с разных сторон. Они свешивались откуда-то сверху, сочились непонятного вида жидкостями и брызгали мелкой пылью воды. Всё это было заботливо подсвечено миниатюрными светильниками. Резкий оранжевый свет совсем не давал тени, освещая со всех сторон тёмные листочки знаменитого морозостойкого гибрида.

Листочки торчали из субстанции, которую Мари Ив ни за что не признала бы за землю. Она повела взглядом по отвратительным бурым росткам. По её мнению, любое приличное растение должно было выглядеть примерно как фиалка, что жила в расписанном узорами кашпо на квартире её тётки Розы.

Мари Ив посещала тётку два раза в год – на рождество и день рождения. И каждый раз тётка Роза просила Мари встать на стул и протереть заранее припасённой тряпочкой пыльные листки фиалки. Потом она сидела на диване, внимательно следя за процессом, тяжело вздыхала всем телом, едва умещавшемся в тесном халате, и издали ворковала своему цветочку нечто ободряющее.

Женщина-экскурсовод свернула в проход между стеллажами, и вывела стайку туристов к стене. Там высились массивные шкафы, с виду похожие на холодильники. Шкафов было всего пять, но они занимали не меньше места, чем один большой стеллаж, торча вдоль стены редкими зубьями из полированного металла. На их выпуклых лицевых панелях горели точки зелёных сигнальных ламп.

Туристов провели мимо этих бронированных холодильников, и все столпились кучкой у стойки с образцами продукции. Световая указка так и порхала в руках экскурсовода, речь журчала ручейком, и Мари Ив даже заслушалась. Эта девица явно знает, о чём говорит, подумала она, и обвела её ревнивым взглядом ровесницы.

С ехидством подумала, что девица типичная ботаничка, хотя не без шарма. Глаза едва накрашены, красивые – надо признать – волосы собраны в дурацкий пучок. Халатик с вышитым на груди логотипом фирмы болтается на талии, слишком обтянув крепкую попку.

Они двинулись дальше. Мари Ив попробовала немного отстать, прикинувшись, что засмотрелась на плакат с видом цветка в разрезе. Девица-ботаник тут же обернулась, и позвала Мари. «Как овец пересчитала» – с досадой подумала Мари Ив, неохотно прибавив шагу.

– Интересно, правда?

Мари оглянулась. Она уже пять минут чуяла за спиной запах мужского одеколона. Теперь мужчина топтался рядом, глядел на неё из-под свесившейся на лоб чёлки и застенчиво улыбался.

Мари Ив отвернулась. Ей не нравились робкие самцы. «Запомни, тот, у кого есть деньги – это мужчина», – вспомнила она длиннобородый анекдот. – «А если без денег – это самец».

Она двинулась вслед за группой. Назойливый самец пристроился рядом. Они обогнули ещё один ряд стеллажей. Самец тут же заботливо положил ладонь на острый край ближнего стеллажа, и Мари заметила на загорелом мужском запястье платиновые часы. В прозрачном овальном окошке, изящно впаянном в металл корпуса, деловито суетились крохотные детальки механизма. Ненавязчиво отливал сапфиром значок престижной марки.

Она улыбнулась. Кокетливо миновала заботливо прикрывшую острый угол ладонь. Покосилась краешком глаза. Самец, оказавшийся мужчиной, не отставал, двигаясь в фарватере, и она почувствовала его взгляд, скользнувший по ножкам в открытых туфельках.

– Как интересно, – он опять оказался сбоку, – словно снова стал студентом. А вы учитесь на ботаника?

Мари усмехнулась про себя.

– Я журналист, – она похлопала себя по сумочке с диктофоном.

– О, журналистка, – он помялся, покраснел, и стал похож на мальчишку, впервые приглашающего девушку в кино. Она поощрительно улыбнулась. – У меня есть вариант прекрасной экскурсии. Вы когда-нибудь прыгали с парашютом?

– Нет, не пробовала.

– Тогда, может быть, вы не откажетесь посетить один маленький ресторанчик, скажем, сегодня вечером?

– Сегодня у меня много дел…

Но мужчина уже протягивал ей визитную карточку. Она взглянула на зелёный прямоугольник. В глаза блеснули золотые буквы: «фирма «Бейбиберг»… Базиль Фёдорович… директор». Положительно, тебе везёт сегодня, Мари Ив, подумала она. Улыбнулась мужчине со смешным именем Базиль:

– Пожалуй, я смогу выкроить время.

***

Лаборант Сильвия, для друзей просто Си, подтолкнула очередную стойку с пробирками. Скользнув по миниатюрным рельсам, вагончик со стеклянными столбиками совершил лихой разворот и скрылся из виду, пропав в недрах шкафчика. Сильвия прижала палец к символу на панели. Следующая стойка.

– Всё стало вокруг фиолетово-си-и-иним… – протянула она фальцетом.

После экскурсий, когда приходится следить за собой, ей всегда хотелось выкинуть какую-нибудь глупость. Туристы утомляли Сильвию, экскурсии съедали добрую половину рабочего времени, которое она с удовольствием потратила бы на исследования. Каждый раз она в этот день задерживалась на работе допоздна, чтобы наверстать упущенное.

Но директор лично попросил Сильвию. И за совмещение должности ей неплохо платили.

– Развлекаешься, Си? – дружески спросил невидимый динамик. Она подмигнула в сторону миниатюрной камеры слежения. Сегодня дежурил Макс.

Динамик затих, но она была уверена, что охранник ещё там.

– Как насчёт сегодняшнего вечера?

Сильвия подняла большой палец. Динамик радостно фыркнул. Она отправила вагончик в путь, приложив палец к панели. Однообразные действия не мешали думать. Для кандидата наук, окончившего престижный факультет, можно было бы найти местечко и получше. Так говорила её мама. Интересно, что бы она сказала, узнай, что Макс не преуспевающий менеджер по рекламе.

Си вспомнила, как привела Макса знакомиться с мамой. Как сидела, подобрав ножки в скромных туфельках, на мохнатом сиденье дивана в родительской квартире. Мамочка была в восторге.

Сильвия как сейчас видела элегантных маминых подружек, рассевшихся на стульях в гостиной. Их жадные взгляды, прилипшие к нацепившему свой самый лучший костюм Максу. И как она чуть не лопнула от смеха, когда Макс, небрежно поигрывая цепочкой от брелка, принялся рассуждать о коммерции. И как они с Максом хохотали, выйдя из дома и украдкой взглядывая на затемнённое окно гостиной. Глаза маминых подружек горели сверху, словно фонари.

Следующая стойка. Она сама не знала, что заставило её согласиться на эту работу. Нет, знала. Азарт специалиста, почуявшего что-то новое. Перспектива, вот что Сильвия увидела в словах директора, лично нанимавшего каждого сотрудника.

– Мы не сможем платить вам слишком много, госпожа Снайгер. Мы только ещё осваиваемся на рынке. Скажу вам прямо, работы будет достаточно. Могу только обещать, что скучно не будет.

Да, скучно ей не было. Постороннему наблюдателю, ничего не смыслящему в биотехнологиях, действия лаборанта могли показаться жуткой рутиной. Она же каждый раз испытывала нетерпеливый азарт, приходя на работу и садясь за свой лабораторный стол.

Последний вагончик отправился в путь и скрылся за стенками бронированного шкафа. Сильвия аккуратно очистила поверхность стола. Повернулась к матово-серой панели шкафчика-близнеца. Пальцы скользнули по гладкой поверхности, останавливаясь и надавливая нужный символ в обманчиво хаотичном порядке. Теперь открыть дверь контейнера могла только она сама.

Глава 8

– Макс Фоскарелли! – инструктор пнул его тяжёлым армейским ботинком и наклонился к самому лицу: – Встать!

Настырное гудение выводило тревогу. Опять побудка среди ночи.

Макс проснулся. Повертел головой. Это сон. Инструктор ему снился редко, и всегда не к добру.

Настойчиво гудел коммуникатор. Макс приподнялся, осторожно вытянул руку из-под Сильвии. На глаза тут же упал отделанный кружевными рюшками край полога. Он отбросил с лица рюшки и выбрался из постели.

Присел у кровати, покопался в куче одежды на коврике. Вытянул брюки, нашарил служебный коммуникатор. Маленький экран слабо светился. Макс посмотрел сообщение и тихо выругался.

– Си, – он легонько толкнул девушку. – Си, мне нужно идти. Вызов пришёл. Ты слышишь, Си?

Она сонно пробормотала что-то, поворачиваясь на другой бок. Он взглянул на часы. Самое время для тёмных делишек.

– Я ухожу. Ты слышишь меня, Сильвия?

***

В этот час над пустым крыльцом здания, где размещалась фирма «Бейбиберг», светился только рекламный плакат да пара дежурных ламп. Макс провёл своей картой охранника в пазу идентификации. Поднялся на лифте к этажам фирмы.

Всё было тихо. Тёмный коридор освещала редкая цепочка точечных ламп. Ночной воздух, наполненный слабыми запахами моющих средств, пластика и ещё чего-то неуловимого, присущего всем офисным помещениям, стоял неподвижно, как в аквариуме, который покинули все рыбки. Только откуда-то тянуло по полу лёгким сквозняком, должно быть, от лифта. Макс прошёл мимо кабинета директора и свернул за угол.

Короткий отрезок коридора, заканчивающийся крохотной площадкой у дверей лаборатории, сотрудники фирмы «Бейбиберг» звали «аппендикс». Сейчас, поздней ночью, в коридоре горели только редкие лампы дежурного освещения.

Сразу за поворотом к лаборатории проход ограничивал стол охранника. Если бы ночной посетитель смог миновать охрану, и пройти дальше, он увидел бы дверь лаборатории, освещённую огоньком сигнализации. Сама дверь выглядела как кусок непрозрачного стекла, вставленный во внушительную металлическую раму. Рама почти полностью была утоплена в массивные железобетонные косяки.

В этом отрезке коридора стояла глубокая тишина. Макс невольно затаил дыхание. Этой ночью должен был дежурить его напарник, Константин. Но стул у приткнувшегося к стене стола охранника был пуст. Лампа, прикрученная к краю столешницы, бросала жёлтый круг света на раскрытый глянцевый журнал. С красочного глянцевого разворота подмигивала томным глазом грудастая блондинка.

Над непрозрачной стеклянной дверью мигал огонёк предупреждения. Нельзя входить в лабораторию без разрешения. Тем более в неурочное время. И всё же кто-то должен был туда войти. Макс в нерешительности потоптался у косяка.

Стеклянная дверь, с виду такая ненадёжная, а на деле прочнее стали, уползла в сторону, войдя в паз стены. Замок на ней можно было преодолеть, только сняв дверь с петель. Если снести часть стены. И даже тогда замок прочно сжимал бы свои многочисленные зубы.

Макс осторожно переступил порог. Верхний свет не горел. Лаборатория имела свою, независимую от остальной сети, систему освещения. Сейчас её большой, квадратный зал был погружён в полумрак.

Многоярусные стеллажи, где плотными рядами стояли драгоценные горшочки, окутывал дрожащий оранжевый туман. Избранные точки светильников, имитирующие природные условия, горели даже ночью.

Макс огляделся и двинулся в пропасть между громадных стеллажей, легко переступая по керамическим плиткам пола. Ноги в форменных ботинках на упругой подошве, что совсем не скользила, ступали бесшумно, как у кота.

Он пробирался вдоль бесконечных этажей живущих своей жизнью растений. В глубокой тишине лабораторного зала ему мерещилось, что он слышит даже тихое шевеление упругих корешков в почве. Неслышное днём журчание жидкости в спутанных клубках пластиковых трубок теперь назойливо лезло в уши.

Он вышел к противоположной стене и посмотрел на ряд бронированных шкафов, хранящих информацию исследований и генетический материал. Шкафы мягко отсвечивали полированными боками, на панелях горели точки сигнальных ламп. Но сегодня было не так, как всегда.

Макс увидел открытую дверцу крайнего металлического ящика, бесстыдно откинувшую в сторону массивную челюсть со штырями запоров, и у него захватило дыхание. Он постоял немного, переводя дух. Пригнулся, собираясь заглянуть внутрь чёрного бронированного провала.

Раздался слабый звук. Будто кто-то вздохнул у него за спиной. Макс мгновенно обернулся. Сзади никого не было, и он снова склонился к ячейке шкафа. Из непроглядной глубины отверстия пахло чем-то терпким, словно там хранили специи.

Макс задел дверцу, металлическая створка неожиданно легко качнулась. Чья-то ладонь легла ему на плечо. Он вздрогнул. Не оборачиваясь, сказал:

– Это ты, Костя? – напарник обязан ждать снаружи, но кто не нарушал инструкций?

Обернулся и, дико вскрикнув, вжался спиной в шкаф. Металлическое ребро дверцы врезалось ему в позвоночник, но Макс этого даже не почувствовал.

В следующее мгновенье рефлекс, выработанный годами тренировок, бросил его вниз. Он перекатился по полу, выхватив пистолет и целясь в ноги предполагаемого противника. Всё было проделано в доли секунды, но там, куда он смотрел, уже никого не было.

Удерживая пистолет на линии огня, Макс принялся отползать назад по проходу. Сбоку была стена. Никто бы не успел обежать ряды полок, и зайти ему с тыла. Держа под прицелом коридор, он нашарил на ремне коммуникатор, нажал кнопку вызова. Костик должен услышать.

Несколько томительных мгновений он слышал только тихое журчание жидкости в трубках среди стеллажей, что возвышались возле него бесконечной стеной решётчатого металла, да стук собственного сердца. В глубокой тишине лаборатории даже мышиная поступь прозвучала бы для него сейчас конским топотом. Должно быть, то, что он увидел, ему померещилось. И уж точно, врасплох его не застанут.

По ботинку постучали. Небрежно, словно просили немного подвинуться. Медленно, словно во сне, Макс обернулся, ведя пистолетом. Сердце дёрнулось, пропустило удар и обвалилось в пятки. Он почувствовал, что намочил брюки.

–Вы не скажете, как пройти в библиотеку? – неживой, глухой голос звучал словно отовсюду и эхом отдался во вмиг опустевшей голове.

Охранник зажмурился, нажимая спусковой крючок. В памяти всплыли ровные строчки инструкции. «Стрелять в помещении лаборатории строго воспрещается… Применять оружие только при крайней необходимости… В случае непосредственной угрозы в первую очередь следует…» Курок сухо щёлкнул, ещё и ещё раз. Он опустил пистолет, тупо таращась в кружок дульного отверстия.

Глава 9

Звонок секретаря застал директора посреди шоссе. Мелодично забренчали первые такты известной оперной арии, и Ксения сухо сказала:

– Базиль Фёдорович, с добрым утром. У нас ЧП.

Её перебил негромкий, низкий голос викинга:

– Нештатных ситуаций – одна. Опасность сведена к нулю, потери незначительны.

Над обочиной шоссе таял последний утренний туман. Солнце расплывалось над покрытым дымкой горизонтом золотым яичным желтком. Базиль Фёдорович помассировал переносицу. Бессонная ночь оставила после себя ощущение пустоты в голове и замедленную реакцию. И чудные картинки, которые всплывали теперь перед глазами и мешали вести машину. Он принципиально не пользовался автопилотом.

Базиль прибавил скорость. Грузовой фургон впереди быстро надвинулся, промелькнул мимо, и пыльные обочины растеклись серой полосой.

***

– Что это значит, Ксения Леопольдовна? – Базиль Фёдорович влетел в приёмную так резво, что защемил дверью полу куртки. Дёрнул куртку за рукав и бросил секретарю. Ксения поймала её на лету и бросила на крючок. Молча повела глазами в сторону кабинета шефа.

Базиль Фёдорович прошёл к себе. За его столом, уткнувшись лицом в ладони, сидела госпожа Снайгер.

Заботливо приготовленная секретарём для шефа чайная чашка отъехала к краю стола, опасно кренясь на блюдце. Помятая салфетка слетела с утренних бутербродов и теперь лежала комком на полу.

Директор шагнул к ней и остановился. Сильвия плакала. Волосы её, всегда собранные в строгий пучок, распались на прядки, закрыв плечи и отсвечивая золотыми нитями на столешнице. Базиль с удовольствием оглядел открывшуюся беззащитную шейку, прелестные рыжие прядки, отвернулся и обозвал себя бездушной скотиной.

– С утра так сидит, – сообщила Ксения.

Директор вытянул из кармана носовой платок. Ксения помотала головой и округлила глаза на флакончик тёмного стекла у руки Сильвии. Рядом с флакончиком белела горсточка таблеток.

– Умер охранник-то наш, Базиль Фёдорович, – сказала Ксения. – Скоропостижно скончался.

Директор подумал о Кисине, самом старшем из охранников, и удивился:

– Как – скоропостижно? Ему же едва за сорок. Здоровый такой, дай бог каждому.

– Да не Константин это. – Ксения поморщилась. – Это Макс. Макс Фоскарелли.

Сильвия всхлипнула. Базиль Фёдорович поглядел на платок в руке и отёр вспотевший лоб.

– А где наши близнецы-братья? Где эта хвалёная команда головорезов?

Секретарь поджала губы.

– Беседует со следователем. Не нравится мне всё это, – Ксения хотела ещё что-то сказать, но дверь распахнулась, и в кабинет вошли сразу двое: невысокий, полненький человек, в котором директор почему-то сразу признал полицейского следователя, и старший менеджер Сутейкин.

Статный, породистый, как призовой жеребец, старший менеджер протиснулся в дверь вместе с полицейским. Стал рядом и изящно изогнул слегка располневшую с годами талию, всем видом выразив готовность к сотрудничеству.

Вслед за ними, держа дистанцию, показался один из викингов. Викинг остановился в дверях и занял позицию у косяка. Кажется, он даже не моргал.

Кругленький следователь потёр ладошки, обвёл взглядом секретаря и шефа. На лице его появилось выражение врача-стоматолога, увидевшего сложный случай кариеса.

Полицейский представился, но руку не пожал. Раздражённый директор взглянул на Ксению. «Мы уже знакомы» – любезно отозвался полицейский. Сутейкин с готовностью мотнул прилизанной головой. Блондин у косяка не шелохнулся, подпирая притолоку внушительной кариатидой. Его директор представлять даже не стал. Он и сам не знал, который из двоих работников сейчас подпирает косяк его родного кабинета.

Новые сотрудники оказались близнецами. Выяснилось это вскоре, когда Базиль Фёдорович выбрался под конец рабочего дня из надоевшего кабинета в коридор. Он застёгивал куртку, глядя, как Ксения запирает дверь, и тихонько посвистывал. Когда он был ещё мальчиком Васькой, ему часто говорили: «не свисти, денег не будет». С тех пор случилось многое, и Базиль больше не верил в приметы.

«Добрый вечер» – вежливо сказали сзади. Он обернулся, а Ксения у двери пискнула и выронила ключи от кабинета. «Мы уже виделись» – сухо заметил Базиль Фёдорович, и здоровенный блондин, глядя на шефа прозрачным взором, сказал своим низким голосом: «Ещё нет, господин директор».

Не успел Базиль Фёдорович усомниться в своём душевном здоровье и твёрдой памяти, как всё разъяснилось. Правда, теперь, когда он изредка натыкался на одного из братьев, директор терялся, не зная, видел уже данный конкретный экземпляр или ещё нет.

Полицейский взглянул на сидящую за столом девушку:

– Госпожа Снайгер? Вы не откажетесь ответить на несколько вопросов?

Сильвия подняла голову, шмыгая распухшим носом. Базиль Фёдорович в приступе сострадания отметил, что бедняжка вся припухла, а её глаза сильно покраснели и блестят от скопившейся влаги.

– Госпожа Снайгер плохо себя чувствует, – сурово ответил директор, глядя в упор на следователя. – И сейчас ей лучше пойти отдохнуть.

Сильвия благодарно посмотрела на шефа, отирая ладошкой мокрое лицо.

– Ксения, проводите, пожалуйста, госпожу Снайгер.

Ксения Леопольдовна помогла Сильвии выбраться из-за стола, и вывела её из кабинета, бросив у двери загадочный взгляд на своего шефа.

– Ну что же, – бодро сказал кругленький полицейский, по-хозяйски устраиваясь на мягком сиденье и кладя ладони на стол. – Приступим. Господин директор, расскажите, пожалуйста, всё, что можете по данному вопросу.

Директор посмотрел в невинное лицо следователя.

– Какой вопрос вы имеете в виду, господин Филинов?

Старший менеджер кашлянул:

– Господин следователь имеет в виду…

– Я имею в виду сегодняшнюю ночь, а именно время между тремя и пятью часами утра, – веско сказал следователь. – Опишите свои действия в этот период.

– Если вас интересует, что я делал ночью, могу вам сказать – я спал. В своей постели.

– А кто…

– Это может подтвердить охрана, – опередил Базиль Фёдорович, улыбаясь следователю улыбкой отличника, никогда не бившего школьных окон. – И вы можете проверить запись в камере наблюдения у дома.

– Мы проверим, – серьёзно сказал полицейский. – Кстати, о камерах. Нам нужны записи сегодняшней ночи с камер наблюдения в вашей фирме.

– А причём здесь наши записи за ночь? – удивился Базиль Фёдорович. – Насколько мне известно, Макс сегодня ночью не дежурил.

– А при том, уважаемый господин директор, что, согласно полученным сведениям, – следователь оглянулся, ища кого-то взглядом, – покойный охранник сегодня ночью, между тремя и четырьмя часами пополуночи, находился здесь, на территории, за которую как руководитель несёте ответственность именно вы.

Директор перевёл взгляд на Сутейкина. Тот заёрзал в кресле. Его гладкие щёки пошли пятнами.

– Базиль Фёдорович, – торопливо выговорил он, глядя то на шефа, то на снисходительно молчавшего следователя. – У Фоскарелли был выходной. Я сам не понимаю, что он тут делал в неурочное время. В лаборатории дежурил Константин. Он…

Сутейкин запнулся. Следователь пришёл на помощь менеджеру:

– Видите ли, господин директор, мы до сих пор не можем поговорить с вашим старшим охранником. Как его – Константин? Так вот, ваш охранник… Он, коротко говоря, немного не в себе.

– Что значит – не в себе? – резко спросил окончательно вышедший из равновесия Базиль Фёдорович. – Объясните вы мне, наконец, что тут произошло?

И директор услышал занимательную историю.

Совершая обычный обход, работник службы безопасности фирмы отметил, что на посту у лаборатории, где должен был дежурить этой ночью Константин, никого нет. Продолжая обход, он заглянул в мужской туалет, и там обнаружил пропавшего охранника, сидящего на полу под писсуаром.

Константин не отвечал на вопросы и вёл себя неадекватно. При виде вошедшего в туалет сотрудника он попытался вскочить на подоконник и выброситься в окно. Сделать это он, естественно, не сумел, поскольку разбить прочное стекло не под силу обычному человеку без специальных инструментов. Тогда он снова забился в угол, весь дрожа и мыча нечленораздельно какую-то чушь. С тех пор Константин пребывает в этом состоянии, вывести из которого его до сих пор не удалось.

– При этом, – подытожил рассказ следователь, – дверь в лабораторию была закрыта, сигнализация включена, а ваш работник службы безопасности, этот здоровый парень, с которым я только что побеседовал, утверждает, что никаких необычных явлений не было. И никаких – никаких – тревожных сигналов на пульт не поступало.

– Господин Филинов, мы всегда рады оказать содействие закону, – сказал директор. – А теперь объясните, что вы здесь делаете?

– Простите?

– Разве нахождение работника в неурочное время на территории фирмы – это преступление? Или умственное расстройство подпадает под статью уголовного кодекса?

– Вы забываете, господин директор, что ваш работник Фоскарелли скоропостижно скончался.

– И для этого нужно вызывать следователя?

Следователь Филинов потёр пальцем полировку стола. Оглядел палец. Поднял невинный взгляд на директора. Базиль Фёдорович ответил не менее невинным взглядом. Кто смог построить бизнес с нуля, того не испугаешь кавалерийским наскоком.

– Умереть можно по-разному, – ласково сказал Филинов, глядя на Базиля Фёдоровича зорким глазом школьного учителя. – Ваш охранник получил пулю в голову. Его с трудом смогли опознать.

Базиль Фёдорович поглядел в добродушное, круглое лицо следователя. Бедная Сильвия.

– Вы заставили опознавать его госпожу Снайгер?

– Почему её? – быстро спросил Филинов. Директор замялся. – Нет, госпожу Снайгер мы не просили.