Текст книги "Сложные оборотни госпожи Дарианы (СИ)"
Автор книги: Наталья Варварова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Аделаида
Маркаграф нехотя подписал отложенные Верноном бумаги и медлил с ответом. Вопрос его удивил. Наверняка, у Аделаиды были и более насущные проблемы, считал он. Помнится, ректор назначил ей вести сразу несколько предметов, да еще выкрутасы ее группы с первых дней. Зачем ей так глубоко погружаться в дела оборотней?
– А куда вы сплавили вампирят, на занятия? И приглядывать за ними не надо?
Графиня тоже вздохнула. Легко с ним не будет. Ни с кем из этой породы, но с главой дома Ущербной Луны – особенно. Ее предупреждали, она только пожимала плечами. Мол, не нашлось еще волка, чтобы сбить с толку вампира.
– После инструктажа с курфюрстом господин Сноу предложил ему начать с пары у моих ребят, потому что они наименее чувствительны к запахам. Так что они сейчас на магатаке. Не представляю, чему может научить оборотень, но мы следуем программе.
– Так-так, с первых же часов выражаете несогласие с руководством заведения, – Рудольф выпрямился и как бы невзначай потянулся, неестественно растягивая и без того длиннющий позвоночник.
– Господин маркграф, я задала вам вопрос. Я не настаиваю, но мы только что обменялись условиями.
Рудольф с кошачьей мягкостью оказался перед ней, точнее навис сверху. Так что Аделаиде пришлось задать голову.
– Что дает вам основания подозревать, что я бы не стал драться? Любой, кто плохо обошелся с моей дочерью, заслуживает смерти. Это же очевидно, – он наклонил к ней немного крючковатый нос и Аделаида вдруг поняла, чем он завоевывал своих любовниц.
Тем, кто долго находился в обществе оборотней, казалось, что они уже получили свой иммунитет. И эти шумные, крупные создания, любящие поесть и неуместно пошутить, не так уж невыносимы – если принимать в небольших дозах. И тут вам попадался Вольфдерлайн – скорее худой, чем мощный, скорее художник, чем воин. С тонкими и нервными пальцами, как у пианиста. Сейчас сядет за рояль, откинет волосы назад и унесется в минорной сонате..
Только этот волк, потирая легкую щетину, выдавал нечто другое: «Хм, а тут у вас дебет с кредитом, голубушка, не сходится». И дама таяла под его внимательным изучающим взглядом… Так, что это сейчас было такое?!
Аделаида опомнилась, но было поздно. Вольфдерлайн аккуратно держал ее за подбородок, а большим пальцем водил по губам. Нежно, и вместе с тем с неподдельным исследовательским интересом.
– У вас такая, кхмм, бархатная кожа. И завитки за ушами. А в какой момент вылезают клыки?
– Боюсь, что еще мгновение и вы это узнаете. На этом взаимодействие вампиров и оборотней трагически оборвется.
– Почему вы так думаете? Мои клыки априори крупнее ваших. Если мы искусаем друг друга, то возникнет любопытный прецедент. Чья слюна окажет большее воздействие. Укус вампира забирает сознание, иногда и жизнь, а оборотень кусает партнера перед сексом, склоняя его более мягко… Сможете ли вы подчинить меня, хотите попробуем?
И Вольфдерлайн действительно обнажил клыки – как минимум в два раза мощнее вампирских. И если вчера он просто играл мускулами, хотя получилось не так уже безобидно, то теперь стало понятно, что так просто он не отстанет. Неужели почувствовал угрозу? Она же не давала повода.
Ее раса славилась тем, что ее представители выходили из себя крайне редко. Все дело в кровотоке. Но под его давлением кровь в ней будто взбесилась. Сначала он посмел воздействовать на нее и вызвать влечение – Геката его разбери, каким образом, то ли ментальная ловушка, то ли выброс в воздух этой едкой волчьей дряни, – потом же последовала прямая угроза.
Нет, она прекрасно себе контролирует, и не собирается на него огрызаться! Но вместо того, чтобы внять собственному внушению, она уперлась в его грудь обеими руками, запрокинула голову еще сильнее и резко зашипела, выпустив отливавшие синевой клыки.
– Ничего себе, – Рудольф довольно грубо сжал ее голову между ладонями. – Они по цвету отличаются от остальных зубов. Остальные у вас молочно-белые. Какая прелесть!
Выброс энергии случился скорее непроизвольно, чем по ее желанию. С силой нескольких волков она отшвырнула Вольфдерлайна от себя, так что он влетел в стену, по пути сбив журнальный столик. Но, как истинный волк, приземлился на четыре конечности сразу. А она осталась гадать, откуда взялся запас на этот всплеск.
Аделаида давно не питалась чистой кровью из-за того, что та давала быстрый эффект, но сильнее изнашивала организм. Выбросов у нее не случалось несколько веков. А Рудольф сидел на полу и улыбался так, словно она протянула ему конфету.
– Да вы помешанный! Я буду жаловаться.
– Я искренне вам сочувствую, только к кому вы пойдете? К ректору, к Маркусу? Вашему предводителю? Ведьме? И как это должно выглядеть со стороны. Старый оборотень напал на еще более немолодую особь. Они предложат нам спрятать вставные челюсти в шкафчик и забыть об инциденте.
– Да как вы смеете? Вы ведете себя так, словно я уже труп и что будет с моими останками, никого не волнует. Поэтому вы вольны трепать их по своему усмотрению.
Аделаида слышала выражение «красные глаза»: его применяли к волкам, от ярости утратившими связь с реальностью. Эта самая реальность исказилась настолько причудливым образом, что пелена бешенства закрыла ее своим пологом, а это чудовище казалось полностью невозмутимым.
– Я поняла. Я знаю эту историю. Ваша истинная погибла в щенячьем возрасте в результате нападения вампиров на площадку, на которой играли волчата. Вы зачем-то стремитесь к тому, чтобы почти через шестьсот лет отправиться на тот свет тем же образом. Но почему?
– Мне лестно, де Стайн, что вы тоже наводили обо мне справки.
Вольфдерлайн оскалился. Поднялся, отряхнулся, размял свои длинные аристократические пальцы. Падение по всей видимости ему не навредило. Аделаида заметила, что не так уж он и спокоен: в глубине глаз явственно светились алые искры.
Он не оставил ей выбора. Вампирша приготовилась защищаться и помимо зубов отпустила когти. Но даже ее реакции оказалось недостаточно. Преодолев расстояние одним прыжком и не выходя из человеческой личины, волк вырос у нее за спиной и локтем взял шею в захват.
– В своей жизни я редко совершал поступки, о которых потом жалел. Проверим, ошибаюсь ли я на этот раз, – с этими словами он разорвал свободной рукой верх платья и укусил надплечье у основания шеи, потом еще раз.
Позднее Аделаида много раз спрашивала себя, имело ли значение, кто из них нанес укус первым. Впрочем, ответа она так и не нашла. Факт остается фактом, она потеряла примерно полторы секунды, за которые Рудольф успел сделать как минимум три укуса.
Нет, он не рвал ее плоть, а именно осторожно, однако до крови, надкусывал, используя не клыки, а нижние резцы. В ответ она, молча, – вампиры почти никогда не рычали, – вгрызлась ему в плечо так, что кровь хлынула тут же. Он все равно отпустил ее не сразу, а оставил зеркальные следы на другом надплечье.
Он выпустил довольно резко, но, как и днем ранее, поправил на ней одежду. И даже запустил руки в прическу, вернув на место съехавший гребень.
– Ради всего темного, зачем? Если бы вы сказали, что ищете смерти, то я бы предложила другой вариант.
Он неожиданно чмокнул ее в нос и засмеялся, наматывая вокруг раны кусок собственного рукава.
– Смотрю, вы очень низкого мнения о моих способностях. Я в курсе, что либо вампир уничтожает, в том числе физически, того, чья кровь попала ему в рот, либо тот второй подчиняет себе вампира. Возможно, мне стоило воспользоваться способом попроще, чтобы затащить вас в постель.
Аделаида шарахнулась от него так, что чуть не ударилась головой об стену.
– Вы и, правда, не в себе.
– На том и сойдемся. Вот ключи от комнаты, которую, когда в академии есть покойники, забирают под морг. Там большая холодильная камера. Жду полный отчет завтра, – он все-таки счел нужным среагировать на ее немой вопрос. – Что вы так смотрите? Не Вернон же будет этим заниматься, а его зам по хозяйственной части… До вечера, Адди. Я уже начинаю скучать.
Аделаида вылетела от него с ускорением. Второй раз их встреча тет-а-тет заканчивалась одинаково. Но вкус его крови не сотрется у нее с языка ни сегодня и, возможно, ни завтра.
Дариана
Я шла по длинному коридору, который за эти годы изучила так, что могла передвигаться с закрытыми глазами. Все выглядело таким привычным и в то же время навсегда изменилось. Смогу ли я покинуть эти стены и зажить в собственном родовом замке или, что еще невероятнее, уехать к мужу, оставить родные леса?
Когда-то мой переезд в академию не вызвал больших сложностей. Папа легко согласился отправить вместе со мной камень Кёнингов, кристалл Серых, семейную реликвию маминого рода. А все, что связано с Полной Луной, по сути было достоянием всей общины. Вот и камень быстро прибрал к рукам всю академию.
Я должна защищать его, но все происходит ровно наоборот – кристалл опекает меня, помогает справляться, когда эмоции перехлестывают через край. Это дар судьбы, утверждает папа, потому что камень редко вел себя таким образом даже в нашей семье. А сейчас его украли, и они все скрывают от меня эту новость, опасаясь, неконтролируемого приступа бешенства. Они вообще смешные.
С одной стороны, я так безоблачно спокойна, потому что всю энергию отдала вчера Маркусу на поляне. Потом и ночью он не давал мне расслабиться. Еще чуток таблеток, которыми меня пичкали всю юность. Сейчас я прибегаю к ним в исключительных случаях.. Куда важнее то, что я уверена, что камень рядом – иначе я бы почувствовала его отсутствие. Укравший его маг сразу понял, что через заслоны вокруг академии ему с камешком не пройти, и спрятал его здесь. На что он рассчитывал? Либо вернуться, либо имел сообщника в этих стенах.
Только мало кто догадывался о силе нашего тандема. Сразу после того, как камень покинул парящий постамент, – я в этот момент ворочалась под придавшими меня балками – я надела на кристалл дополнительный слой, который не даст ему переместиться за пределы нашего учебного заведения. Да и сдвинуть его с места без моего ведома больше не удастся.
Надо успокоить папу и ректора, когда они перестанут носиться вокруг меня, как ужаленные. Сказать, чтобы занимались поиском заговорщиков, а не камня. Он обязательно найдется. Не будь я Дариана Вольфдерлайн-Кёнинг. Кому понадобился кристалл и для чего, это, конечно, обязательный вопрос. Покушение на камень Серых – удар по нам всем.
Папа, как ни странно, быстро согласился остаться в академии, я ведь собиралась спорить с ним на эту тему несколько дней. Неужели он настолько тверд в намерении демонстрировать единство всех трех Домов в принятии решений – тем более нелогично на фоне его запрета приближаться к Маркусу. Как будто я несмышленый щенок и сама не знаю, что от дер Варра одни лишь неприятности.
Вот и нужная аудитория, номер семь. Я негромко постучала три раза, затем еще три. Это должно было подсказать преподавателю, что за дверью руководство. К сожалению, и наставники, и студенты частенько забывали о дисциплине и запросто могли устроить магическую пакость для входящего. Но Маркус-то первый день читает лекции, он не в курсе. Я аккуратно распахнула дверь, заходить не спешила.
Меня встретила гробовая тишина. Все тридцать детей, двадцать восемь мальчиков и две девочки, застыли на своих местах, рассматривая угрожающих размеров магический шар, который над их головами поднял дер Варр. Тем не менее, двое из них, включая ту самую Жозефину, сумели создать свои небольшие сферы и запустить их на пару ладоней в воздух.
– Дарриа, рады приветствовать. Успел ли упомянуть вчера Вернон или его отвлекло взрывами, но, ребята, это не просто уважаемый проректор академии, а еще и основной ментор по магзащите. Скоре всего госпожа Вольфдердлайн будет вести этот предмет и у вас тоже. Надо свериться с расписанием.
– Рановато вы перешли к практике, курфюрст. Не ожидала, – вряд ли мне удалось скрыть нервозность. – Не будете ли так любезны опустить энергосферу и проследить за тем, чтобы то же самое смогли проделать ваши ученики?
В эту секунду шар Жозефины мигнул, отклонился от траектории, по которой она подтягивала его обратно, и полетел в мою сторону со скоростью тяжелого арбалетного болта. Моя реакция была отработана за века: я развела сомкнутые ладони и раскрыла в сторону несущейся угрозы. Между ними протянулась плоскость, по виду стеклянная, а на самом деле такая прочная, что легко отразила бы два-три удара сильного стихийника.
В нашей академии, как известно, таковых не водилось. Но Маркус не дал проверить, насколько хороша моя защита. Почти поймав свою сферу, он остановил ее и второй рукой выпустил еще одну, легкую и быструю, как теннисный мяч. Она сбила неловкий шар Жозефины на подлете к защитному пологу и разбила об стену за моей спиной. Прогремел компактный взрыв, которых в академии Серых вдруг стало подозрительно много. На стене образовалась вмятина глубиной в полкирпича. Непредвиденные расходы в первый же день – не завидую Вернону и всем тем, кому придется слушать его стенания.
Студенты замолчали, а потом зааплодировали. Их привычки отличались от наших: ведьмы бы принялись свистеть, а оборотни стучать по столам. Только Жозефина вскочила со своего места и быстро-быстро заговорила на непонятном щелкающем языке. От волнения она забыла включить переводчик.
– Вся в порядке, – сказала я. – Не переживай. Метанием и левитированием шаров мы обычно занимаемся в тренировочной комнате. Вопросы есть к вашему наставнику. Наоборот, вы молодцы. Шары у немагов обычно не получаются. Но господин фон дер Варр превзошел любого из оборотней, в этом умении он равносилен лучшим представителям стихийного волшебства.
– Почему же равносилен, – вскинулся Маркус. – Так и скажи, Дарриа, что я просто лучший.
– И, как вы можете судить, он непревзойденный оборотень еще и по части бахвальства.
Группа вампиров состояла из ребят разного возраста, и этим они напоминали моих подопечных. Скорее всего на этом сходство заканчивалось, но в этот момент я осознала, что раз у меня нет предубеждения по отношению к самым неуправляемым – кто-то бы выразился, больным, волчатам, то и к юным вампирам ему неоткуда взяться.
Возможно, именно на это сделали расчет те, кто задумывал эту дикую затею. А Вернон, наверняка, подлил масла в огонь, заявив, что я справлюсь со стадом носорогов, не то что с тремя десятками вампиров в академии для оборотней.
Маркус крякнул нечто маловразумительное. Однако он недолго пребывал в растерянности.
– Ребята, вы только что увидели всего лишь малую толику того, что умеет Дарриа. Уверен, мы с ней сможем договориться, чтобы время от времени объединять занятия по магатаке и магзащите. Важно понимать, как закрыться от того, чем вас пытаются достать, и в то же время знать саму суть поражающих заклинаний.
Он поймал мой возмущенный взгляд и поклонился, изобразив шутливое раскаяние.
– Госпожа Полной Луны, не судите строго. Это всего лишь энергетические сферы. Универсальное средство, которое пригодится для закрепления клятв, подачи сигналов, активации печатей, отпугивания диких зверей, – последнее получилось у него наиболее выразительно.
– Я вовсе не ставлю ваши методы под сомнение, курфюрст. Тем не менее, буду вынуждена написать рапорт о нарушении правил безопасности.
– И передать его проректору по воспитательной работе? – каков нахал, смеет дразнить меня при детях. Необходимо поставить его на место, иначе вся академия так и будет развлекаться за наш счет. Ну, ничего, я как раз собиралась обсудить с ним все, что касается личного.
– С тем, как наставники справляются со своими обязанностями, разбираюсь я. Напомню, что я первый заместитель ректора и занимаюсь именно учебной частью.
– То есть вы напишете рапорт сами себе? – он уже перестал прятать насмешку.
Факультет вампиров полным составом следил за нашими пререканиями. Эта лекция вышла такой живой. Но я уже не могла остановиться.
– Нет, я передам ректору жалобу на то, что вы путаете теорию с практикой.
Маркус внезапно оказался слишком рядом – даже то количество успокоительных пилюль, что я приняла утром, плюс то, которое позже мне дал отец, перестало сдерживать. Хотя бы полуоборот, а там посмотрим, как далеко я зайду.
– Дарриа… – у него такой бархатный и вместе с тем твердый голос. Бархатный и твердый – есть где-то поблизости то, за что можно зацепиться и вытащить себя за шкирку из той ямы, куда соскальзывают мои лапы.
– Дыши глубже, – он произносит одними губами на старом языке, и я его понимаю.
Тут хлопнула форточка из-за того, что кто-то резко открыл дверь в аудиторию. Порыв воздуха помог мне быстрее прийти в себя. На пороге стояла Аделаида, выглядевшая еще бледнее обычного. Она нервно потирала шею.
– Всем привет, пара закончилась. Это похвально, что вы все еще здесь, но у нас через пять минут занятие. Я раздам вам академические браслеты. С расписанием, именами преподавателей и даже схемой академии. Удобная штука.
– Госпожа де Стайн, заглядывайте к нам чаще. От вас веет спокойствием и рассудительностью, – опять он за свое. Хотя надо признать, что сегодня Аделаида пахнет уже не так отвратительно. Наверное, позаимствовала у Вернона немного выравнивателя.
Глава 8. Сложности восприятия
Мы наконец остались одни. Вереница студентов покинула класс и потянулась вслед за наставницей. Я запомнила всего пару имен из тех ребят, кого мне представил Маркус. Не потому что имена у вампиров такие сложные – для меня это большая проблема. Великолепная память на лица и отвратительная на имена.
Я хорошо усвоила, что у них только две девушки, так как до появления зеркальницы, это стало бичом для всех вампирских семейств: дочери у них рождались крайне редко и считались величайшим благословением. Поэтому вампирши, как продолжательницы рода, имели огромный авторитет и, поговаривали, отличались в разы большей если не силой, то выносливостью.
Всего две красотки, Клавдия и Жозефина, но я уже предчувствовала, сколько сложностей возникнет у нас вокруг них в течение учебного года. До сих пор непонятно, последует ли какой-то разбор в связи с Томасом и Жозефиной. Если да, то меня он интересовал меньше как частный случай, я буду настаивать, чтобы появились четкие инструкции – как действовать, если между вампиром и оборотнем возникло взаимодействие.
Поспорили ли они, взбесились из-за «неправильного» запаха (мне кажется, именно это произошло у отца с Аделаидой), решили ли что-то доказать, все это может закончиться так горячо, что эти разборки дойдут до Совета магов. А этого академия умудрялась избегать веками.
Ну и, наверняка, вскоре наши темпераментные волчицы, как только принюхаются к этим молодым людям, тоже добавят свой вклад во всеобщий межвидовой опыт. Кошмар форменный. У меня теплилась слабая надежда, что организаторы этого бедлама – мой папочка, стихийная госпожа и верховная ведьма – хоть как-то представляли себе последствия.
Вампиры мужского пола, однозначно, отличались от волков. Черты лица более правильные – про таких часто можно услышать «смазливые». Гибкие, высокие, стройные. С учетом того, что оборотни никогда не ставили добродетель во главу угла – жизнь слишком скоротечна, утверждали мы, – то боюсь представить, что нас ждет в ближайшие девять месяцев.
Из моих рассуждений можно сделать вывод, что оборотни без перерыва сношаются между собой. Но это не так. Мы с самого детства строго ограничены рамками. Сначала это семья, где вовсе не приветствуются контакты со всеми подряд, потому что селекция – это вторая по значимости доблесть после хорошей драки. Можете быть уверены, что родители еще до вашего рождения уже перебрали все семейства, с которыми можно породниться, и составили карту генетических совместимостей.
Например, в нашем с Маркусом случае, задолго до нашего рождения, его родители и мои лелеяли надежду, что из нас вырастет истинная пара. Я видела генеалогические древа, которые рисовали обе стороны, и в пользу нашего союза действительно говорило многое. Тем тяжелее мне было падать с небес на землю, когда после первой ночи вместе мои запястья остались белоснежными. Так, я опять отвлекалась.
Сначала за поведением волка следят его родители, а потом – вторая половина. Да, волчица слабее супруга, но заставить дочь свободного народа терпеть измены не так-то просто. Она имеет право пожаловаться своей семье и расторгнуть брак. Она может забрать детей и уйти от мужа, взяв большую часть его имущества на содержание потомства. Она может вызвать соперницу на бой и убить ее. Она свободна отправиться на поиски другого партнера, если есть свидетельства, что муж ею пренебрегает.
В общем, наши законы не оставляли женщин немыми свидетелями мужниного блуда. Скорее волку сложнее отвадить супругу от измен – как только она родит ему волчат, ее права умножаются многократно. Но на его стороне сила, и опять же смертельный бой. Универсальное решение любых семейных неурядиц. Загрызть противника, заставить остальных, посматривающих на жену, сто раз подумать, готовы ли они платить такую цену. Часто бывает, что волчица осмотрительна и не желает рисковать ни мужем, ни поклонниками.
Суровые, но, на мой взгляд, честные законы, проверенные веками. На этом фоне я со своим скромным сексуальным опытом плохо вписывалась в собственную общину. Принятие обета не стоило мне никаких телесных страданий. На этот счет я имела два объяснения: верхние семейства все-таки отличались большей избирательностью, достаточно опять же глянуть на папу, или, прав Маркус, и в этом замешана истинность.
Тут у меня начинался клинч. Потому что Фредерик, несмотря на знаки лотоса, которые нас буквально преследовали, не вызывал ничего кроме недоумения. А Маркус, а что Маркус? Одного вдоха рядом с ним достаточно, чтобы я обратилась раз, обратилась два, а потом и в человечком обличии согласилась повторить секс не единожды.
На минуточку, Полная Луна – самая страстная из всех домов, и я за все триста шестьдесят лет испытывала страсть по отношению лишь к одному волку. Разве это справедливо?
– Дарриа, ты разглядываешь это пятно уже три минуты. Неужели оно интереснее, чем я?
– Я зашла сказать тебе, чтобы ты немедленно привел себя в порядок! – он еще смеет меня наставлять, в этом весь дер Варр. – От твоего запаха коротит даже привратников. Ты что, хочешь, чтобы академия превратилась в обитель блуда?
– Разве я виноват в том, что счастлив? В том, что моя женщина соизволила обратить на меня внимание? Я ждал так долго, в то же время я благонадежный и благовоспитанный волк. Я знаю, как справиться и не увести за собой братьев и сестер.
– Маркус, прекрати, это несмешно.
– Дарриа, я открою тебе секрет, – его игривость на фоне того, что я с трудом контролировала себя от обращения, выводила из себя еще больше. – Тебе достаточно осчастливить меня еще раз. Потом еще. И так каждую ночь. Я буду невообразимо послушным. Вам с папой и не снилось. Ты сможешь выбирать женихов, вести уроки среди озабоченных студентов. А я, как овца, покорный, буду ждать своей ночи.
Мне стало любопытно. Как далеко он готов зайти в своем вранье.
– Ты обещаешь, что я выберу мужа или совращу кого-то из юношей, возможно, и то, и другое, а ты останешься невозмутимым?
– Нет, – нагло заявил этот… этот… – Я обещаю, что ты не захочешь смотреть на кого-то еще. Дай мне всего лишь ночь. Одна ночь – но каждый день. А в остальное время я буду примером профессиональной этики. Холодный и отстраненный. Я не буду зажимать тебя в аудиториях, чтобы целовать. Вот так.
Его поцелуй настиг меня в момент, когда я выворачивала голову в другую сторону, и пришелся на шею. Это нисколько не помогло. Я зарычала и вонзила когти ему в плечи. Мое проклятие, мой крест. Ему не составило труда поймать меня за запястья и прижать их к стене, на этот раз дотянувшись до губ. Меня накрыло со страшной силой.
Я увидела неприглядную истину: я не пахла так же одуряюще, как он, из-за таблеток и из-за того, что запрещала себе почувствовать себя счастливой. Заставляла страдать, искала поводы и оправдания, в то время как он просто позволил этому случиться. Я застонала и потянулась к нему. Такому большому, единственному.
Между нами стояло наше прошлое и его семья, но разве я имела право уничтожить его сейчас, когда так сладко не держат колени?
– Дарриа, поверь мне. Я не причиню вреда ни тебе, ни Стефану. Лучше в землю лягу. Выберешь человеческого мага – да пожалуйста. Но сначала тебе придется переступить через мой труп на пороге вашего дома.
– Замолчи ты наконец. Учись помалкивать и приходи на ужин. Пускай ребенок увидит, что ты не просто зверь, который умеет носить костюм.
Внезапно Маркус упал на колени и прижался лицом к моим бедрам. Из последних сил я постаралась запечатать дверь, а он запустил энергетический шар в единственное окно. Да пошли к черту эти озабоченные вампиры и оборотни, ректоры и уставы.
– Моя королева, ты не пожалеешь…
Наверное, было бы честнее сказать ему, что я и не раскаивалась ни минуты. Ни тогда и ни сейчас, но я промолчала, пораженная тем, в какой транс его вводила наша близость. Впрочем, на поверхности рассудка я и сама продержалась недолго.
