Текст книги "Сложные оборотни госпожи Дарианы (СИ)"
Автор книги: Наталья Варварова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
В жизни бы не подумала, что в нервной обстановке, наподобие нашей, время полетит с такой скоростью. Дни шли за днями, учебная неделя пронеслась, заканчивались выходные. Их я тоже проводила в стенах академии, так как не видела другого способа физически все успеть.
Маркус оказался настоящей находкой и как преподаватель, и как администратор. Про то, какой он любовник, в дневное время я старалась не вспоминать и полностью доверилась нейтрализаторам.
На самом деле я в нем и не сомневалась. Чего я не ожидала, так это, что он с таким рвением отнесется к новым обязанностям. И его, и папу, если что, не представляла на другом месте, кроме как вечно занятым воеводой.
Здесь же ему приходилось проявить себя в новой сфере. Помимо магатаки, которая стала хитом среди студентов всех факультетов, он вел у оборотней искусство обращения. Разумеется, я сдержала слово и лихорадочно подыскивала замену нашему пенсионеру по, который после каникул передумал возвращаться в строй, – как чувствовал, что год будет тот еще.
Плюс Маркус с одним из головастых физкультурников и двумя ведьмами проводил занятия по математике. Ума не приложу, как престарелая Вильде – она долечивалась в столичном госпитале, однако клялась, что вернется – умудрялась вести этот предмет в одиночку и на всех факультетах. Да, я сама составляла расписание, и все равно загадка. Расстраивалась она что ли.
И курфюрста проявил поистине невероятное умение быть разным, я бы назвала это чуткостью. Спесивые ведьмы табуном неслись к нему в аудиторию. Ну если с этими все понятно, – им в течение всей крючконосой жизни не хватало мужского внимания, – то нейтралы находили в нем пример, как, не имея значительной природной склонности, развить свой магический потенциал. Оборотни – те просто носили его на руках. И явно собирались пересказывать потом своим детям, кто именно учил их делать стойку и контролировать каждую клеточку тела для безболезненного перехода в звериное состояние.
Да, я ревновала. Я давно смирилась с его потерей и тут снова столкнулась с тем, что претендую на неотразимого альфу. Хорошо, что большинство студенток адекватно оценивали, какая между ними пропасть. Однако мои уши все равно улавливали, как менялось их дыхание, когда он появлялся в коридоре, а уж запах… Как только я улавливала шлейф неприкрытой животной похоти, оставленной волчицами, то могла с уверенностью сказать, что здесь проходил Маркус.
Даже вампиры выделяли его среди прочих преподавателей. Но тут вынуждена сказать, что и ко мне эти ребята относились превосходно. Они не выносили открытых проявлений темперамента, что вполне соответствовало моему характеру. Костяк группы составляли мальчики, а с ними я всегда легко находила общий язык. К тому же я по-прежнему отвечала за связь академии с этим факультетом, и все вопросы решались через меня.
Больная тема, но спустя неделю отец с Аделаидой так и не показывались на люди. В его лице мы потеряли не так и много, потому что он толком не начинал. Вместо международных отношений я просто поставила другие пары. А вот графини не хватало. Ее группа организованно выдвинула трех лидеров: двух своих девчонок, Клавдию и ту самую Жозефину, и лекаря Бейлза, с которым я тоже успела познакомиться.
Они следили за расписанием, домашками, дисциплиной. В основном, конечно, сообщали о неподобающем поведении других рас, но выпады одногруппников тоже пресекали. Учитывая тот опыт, который мы получили, при вампирах все время находились представители академии. Кто-то считал их надзирателями, я же видела в них телохранителей. Дежурство несли физкультурники-нейтралы и ведьмы.
Зельда пробовала было намекнуть, что на них в этом году мы перекладываем больше ответственности – на что Сноу с присущим ему воодушевлением возразил, что это лишь подчеркивает растущее влияние всего ведьминского сообщества.
Конечно, ведьмы и вампиры не были лучшими друзьями, и у них тоже случались темные времена, однако с противостоянием оборотней и вампиров эта история не шла ни в какое сравнение. Скорее стихийницы выступали третьей стороной в древнем конфликте, которая если что могла шарахнуть посохом по мягкому месту и тех, и других.
В общем, я бы сказала, что у нас воцарилось хрупкое равновесие. При этом все понимали, сколь многое будет зависеть от того, как скоро и в каком состоянии вернется Аделаида.
Доктор Пенн выписал из госпиталя всех пострадавших в той свалке, и старшекурсники действительно старались держаться от вампиров подальше. При этом Томас, наоборот, постоянно шнырял рядом с Жозефиной, находя все новые и новые предлоги. А Пенн на мои требования разобраться, есть ли в этом какая-то биологическая подоплека, отвечал крайне туманно – мол, мотылька всегда будет притягивать огонь.
– Что вы хотите от меня, первородная госпожа? У нас каждый день травмы. Вчера Щецин, например, с размаху вписался в столб, не заметив его во время оборота. Я не могу все бросить и заняться научными изысканиями. Да и вводных маловато. Вот выйдет Рудольф из покоев графини, будем смотреть, как говорится, фактам в лицо.
Арменроут тоже вел себя необычно. Датчики фиксировали, что он появлялся у дверей графини несколько раз в день и просиживал под ними и по целому часу. Он не получил непосредственных увечий и в момент нападения, как подтвердили все остальные, занимался своей девушкой. Сдалась ему тогда Аделаида? На аккуратные расспросы не отвечал. Мое единственное предположение сводилось к тому, что он, как и папа, чистокровный выходец дома Ущербной Луны. Но тогда почему другие участники потасовки, из того же дома, кажется, постарались забыть об Аделаиде, как о страшном сне.
Вот и получилось, что в последний выходной я сначала приводила в порядок бумаги в своем кабинете, а потом отправилась на полигон. Эта территория с приходом Маркуса ожила и пользовалась невероятной популярностью. Он уже ждал там вместе со всеми моими восьмью воспитанниками.
Первые дни мы вдвоем занимались только со Стефаном. Я была счастлива, что его контакт с Маркусом хотя бы возобновился и ребенок перестал его игнорировать. Мы показывали ему, как действует комбо из защиты и нападения – и что это суть одна и та же наука. Тактика ведения боя. Думаю, он проникся тем, что Полная Луна вместо оглушающий ярости плела удерживающие сети, а Новая шла вперед и нападала.
– Быть оборотнем – не значит, потакать своим инстинктом. Наша задача обуздать их, вымуштровать тело до состояния идеальной и послушной машины. Еще больше обострить восприятие. А сознание… Ты когда-нибудь задумывался, сынок, почему мы так гордимся своей свободой? Не потому что она позволяет бегать под луной с голым задом. Над нами нет верховной власти. Лучшие сменяют лучших. И чтобы остаться первым, какому дому бы ты ни служил, единственный твой компас – это твой разум. Вот взгляни на нашу Дариану.
После его философствований я не знала, в какую яму провалиться. Мы с отцом никогда не обсуждали такие темы. По умолчанию считалось, что раз ты первая, то соответствуй и все тут. Вариант, что что-то может не получаться, полностью исключался. Пожалуй, Маркус не так уж плох и как родитель.
– Стефан, не смотри. Давай я лучше расскажу, как найти источник спокойствия, когда все в тебе бурлит и кровь бьет в голову, – непроизвольно я снова взялась за папин клык. – Гнев неэффективен и плохо подходит для достижения цели. Его переплавляем ну, допустим, в стрелу. Направляем в цель. И вся мощь, которая в противном случае рассыпалась бы вокруг тебя, бьет в одну точку. В нашем случае в Маркуса…. Эй, эй! Ну ты чего? Не пугай…
Мы с мальчиком неслись к упавшему альфе. И хотя я на девяносто процентов была уверена, что это очередная шалость, а не последствия аффликции, сердце сжималось от страха. Стефан хохотал, но я знала, как быстро смех может смениться… Нет, все в порядке, Маркус тоже смеялся, лежа на земле. Ну как можно быть таким?! Только он так умеет.
– Госпожа Дариана, ваша стрела неотразима. Она в моем сердце. Вся мощь, это слишком много для одного немолодого альфы. Но я не буду роптать. Понесу это бремя с гордостью. Если удастся подняться.
И он подхватил одной рукой Стефана, а второй меня, будто мы оба не весили ничего. Он, что, и правда, считает, что мальчик не заметит такого вопиюще личного отношения?
Так что когда остальные пожелали присоединиться, я не возражала. Как выразился Габриэль, разве это честно, что «столько опыта получает лишь один, когда готовы внимать все восемь». Этот скромный, на первый взгляд, мальчик обожал вычурные фразы и еще грозился создать первый на территории княжеств театр. Разумеет, если ему удастся победить аффликцию, в его случае проявившуюся в достаточно раннем детстве.
Занятие на полигоне было в разгаре, и я присела отдохнуть, потому что отражать шары Маркуса выходило все сложнее. Тут я заметила, что Томас выскочил из группы, сбившейся в кучу, в которой горячо обсуждали будущую защиту. Он махал мне руками.
– Госпожа, госпожа! Жозефина пишет, что графиня и курфюрст наконец вышли из спальни. Вольфдерлайн лупит Арменроута!
К щекам прилила кровь. Вообще-то покои Аделаиды отличались не таким уж скромными размерами. Там имелись и другие комнаты. Но не станешь же кричать об этом через все поле.
Пока мы неслись обратно в академию – я все-таки поостереглась оборачиваться, чтобы не потерять полный контроль – прокручивала про себя, как вести себя с отцом. Если он под воздействием вампира, нуждается в помощи, это одно. Но если там мой обычный папочка, то он обязательно потребует отчитаться, кого из женихов я отобрала в короткий список.
А с этим как раз проблема. Его папку я даже не открывала. Каждый день вела лекции, после них разбирала полеты на планерках, потом шел традиционный ужин. С одним исключением: с нами обязательно принимал пищу дер Варр. После того, как он пару раз все-таки попал в стрекозла куском хлеба, Бен перестал прилюдно отпускать искрометные шуточки. Перенес их в спальню, где на собственном опыте убедился, что в помещении с меньшей площадью защитные кожухи срабатывали быстрее.
Дети привыкли к Маркусу. Стефан, тот и вовсе теперь гордился отцом, видя, что товарищи готовы носить альфу на руках. После ужина дер Варр вежливо кланялся, провожал сына до спальни, шел на выход, а потом карабкался ко мне в окно. Для этого он менялся в полузверя; человеческие пальцы не слишком приспособлены лазить по практически отвесной стене. Перед сном, я сама не ожидала, он читал мне книги. Еще двести лет назад мы выяснили, что от его голоса я засыпала крепким сном без сновидений.
Да-да, вместо жарких объятий я получала поцелуй в нос. Его лодыжки ласково гладили мои ноги под одеялом. Я недоумевала, откуда столько заботы, но не возражала, потому что за день невероятно выматывалась. Ласки обретали настойчивость ближе к утру, и мы снова падали в сон. Иногда секс подавался вместе с кофе. И неизвестно, что было лучше – полубессознательный ночью или то раскаленный, то бархатный по утрам.
К Маркусу нельзя привязываться и невозможно не привязаться. Я всего лишь вяло прикидывала в уме, кого собирался предложить мне отец. Так, за лесными угодьями, на которых разбойничали зигуны, тянулись земли делавийцев. Местный князь, насколько я помню отрекся от престола в пользу своего сына. И больше о личности соседнего правителя я не знала ничего. И, главное, не видела смысла изучать, что это за человек.
С Маркусом я знакома больше половины жизни, нас готовили друг другу чуть ли не с рождения. И то случилась беда. А что произойдет у меня с делавийским князям, единственный источник интереса к которому – местоположение его территорий? Но как я все это скажу папе, когда он вернется к начатому разговору про вырождение великого народа…
Загвоздка состояла еще и в том, что с дер Варром, препарируя наше общее прошлое, мы тоже далеко не продвинулись. Он показал мне бумаги, подписанные тремя лекарями, причем из разных кланов, о том, что мои пилюли – я принимала их в юности и в период нашего романа, и до, и после – уничтожали вообще все. Физическое влечение, совместимость по крови, возможность забеременеть.
Поэтому папа выступал категорически против того, чтобы я тогда сходилась с Маркусом. Я это тоже помнила. При этом родитель находился в полнейшей уверенности, что таблетки мне необходимы. Потом, после гибели Фредерика, он так же резко отказался от этой мысли.
– Ты понимаешь, что эти заключения совсем ничего не доказывают? – уговаривала я своего альфу. – Таблетки не помешали мне влюбиться в тебя и вызвать на охоту за собой. И близость доставляла мне радость. Ты не убедишь меня в обратном.
– Это потому, что мы истинные, – гнул свое упрямец. – Но это как раз та причина, по которой мы не дождались браслетов. Это нервировало тебя очень сильно. И стало одним поводов для расставания. Ты уверяла, что это временно. Помнишь?
Еще бы. В свои двести я совершенно не справлялась с эмоциями. И даже сейчас не умела описать ему то, что со мной тогда творилось. Я чувствовала, что теряю себя. Любая разлука, а он продолжал жить на землях своего клана, заставляла меня увеличивать дозу лекарства. Я считала удары сердца до новой встречи.
– По этой логике, браслеты должны проявиться как минимум сейчас, но их нет! Взгляни уже правде в глаза. Ты дорог мне, я важна для тебя. Это главное. А не поиски этой запропащей истинности.
– Ложь, – спокойно парировал Маркус. – Я люблю тебя, а ты меня. И мы истинные. Я слышу, как бьется твое сердце. По запаху на расстоянии скажу, довольна ты или грустишь. Мы волки, но с другими сородичами, даже женского пола, это так не работает… Браслетов нет, потому что ты их запретила. Ты в них не веришь.
Спорить с ним невозможно. Проще столкнуть с лестницы. И с письмами тоже путаница. Ни он, ни я не смогли подтвердить, что каждый рассказывал о том периоде нашего общения. Я сожгла шкатулку с его письмами после того, как он женился, и больше не хранила. Он же вдруг обнаружил, что «надежно защищенный» архив испарился из встроенного в шкаф сейфа. Маркус винил в этом Элоизу, считая, что она вскрыла отражающую сеть и забрала его личную переписку, чтобы впоследствии доказать свое право жить отдельно.
Факт оставался фактом. Писем не было.
– Хорошо. Мы же можем пошагово восстановить всю картину, – предлагал мужчина. – Первые лет пять оба продолжали учиться. А дальше «истинные» объявились, как по заказу, мы оба в это не верили. Ты особенно яростно. На какой срок ты отлучила меня от себя? Думаю, что сейчас я бы не вытерпел, повторись такое снова.
– Всего-то на десять лет! Я хотела спокойно доучиться, совсем девчонка. Но в твоих письмах Элоизы стало слишком много. Вы вместе то, вы вместе туда. Я переживала и успокаивала себя тем, что, если чувства настоящие, то так быстро не увянут. Это я про нас если что.
– Это неправда. Я встречал ее от силы пару раз за год на светских мероприятиях. Фотографы всегда набегали толпой. Тогда от меня ждали, что я скоро покажу невесту. Не собирался идти ни у кого на поводу, ждал тебя.
– А я это помню иначе. После смерти Фредерика тебя будто подменили. Письма приходили реже, исчезли смешливые интонации. Как отчеты сдавал. В какой-то момент я поняла, что сломалась, и написала тебе. Умоляла о встрече, но ты ничего ответил. Молчал целый месяц. Я уже не пила таблетки. И эмоции оказались таким яркими, жуткими. Много раз представляла, что я, как мама, выхожу из окна. Что неумеха и ничтожество. Папа все время дежурил рядом. Сам. Тогда он не доверял никаким няньками и гувернанткам. Да я их уже и переросла.
Маркус взвился в воздух и приземлился на белоснежные простыни уже монстром. Какой волосатый. Среди деревьев это не так заметно. Он сжимал и разжимал огромные кулаки.
– Я недолюбливал Рудольфа. Подозревал, что все это дело его проворных лап. Но сейчас я вижу, что был не прав. Он фанатично любит тебя, и никогда бы не пошел на такое. Не заставил бы страдать, – из его горла вырывались искаженные, однако понятные фразы. – Я не получал того письма. Я писал тебе два раза в неделю, считая, что после того несчастья ты остро нуждаешься в моей поддержке.
Я погладила его по широкому лбу, сосчитала на нем складочки. Потрепала высокие заостренные уши. Нет никаких сил сомневаться в его словах. Я все обдумаю потом. Это прошлое. Оно оплакано и закопано. А он здесь, мое беззащитное чудовище.
– Тогда я выбрала жизнь и взяла на себя обет.
– Я пытался, искал встречи, но Вольфдерлайн не пустил меня на порог и пригрозил войной. Дал клятву, что это полностью твое решение и ты не желаешь меня видеть.
– Так оно и было, – пробормотала я.
Отчего-то сейчас наша несостоявшаяся встреча казалась главной ошибкой. Один из нас все же был обязан ее добиться.
– Я тоже выбрал жизнь. И сделал предложение будущей жене. Родители умерли. Тогда же появились первые признаки аффликции. Я гнал их, считая, что во что бы то ни стало должен вытащить нас всех. Сберечь покой, о котором ты попросила… Наш брак принято считать ошибкой и уродством. Но я не уверен, что дожил бы до сегодняшнего дня, ни подари она мне детей и с ними новый смысл. Ты писала, что ты в порядке. И свое призвание ты нашла.
Я погладила его по голове. Не говорить же о том, как тогда я боялась просыпаться по ночам. Как сидела не в состоянии сползти с кровати. Везде мне мерещилась кровь. Я действительно выторговала у судьбы десятилетия внутреннего спокойствия.
Меня интересовало, что он думает об участии Элоизы и Фредерика в получении тех свидетельств с, как он утверждал, поддельным лотосом. Слова Стефана о том, что мама страдала от чувства вины по отношению ко мне, не давали покоя. Зная сестру, можно предположить, что она задела меня как-то очень сильно – иначе бы даже не обратила внимания.
Но напрямую обратиться со своими подозрениями к Маркусу я все равно не решалась.
В нос ударил знакомый запах. И рядом аромат вампира – измененный, другой. Преодолев очередной лестничный пролет, я вслед за Маркусом выскочила прямо на папу. Детей мы предусмотрительно оставили на улице.
Ну что же, на меня с легкой усмешкой, за которой пряталось беспокойство, глядел отец. За эту неделю, если верить обонянию, с ним ничего и не происходило. Пах он абсолютно так же, как когда мы вместе ходили по магазинам или обедали. У его ног скорчился оглушенный Арменроут – не пораненный, и на том спасибо.
– Мальчишка за нами подглядывал, представляешь? Ты когда-нибудь слышала об оборотнях-вуайеристах, Дара? Еще один псих в твою коллекцию, – с досадой произнес родитель. Только потом он соизволил заметить Маркуса. – Дер Варр, а по воспитательной работе теперь вы. Не завидую.
Арменроут протяжно застонал. И то ли потряс головой, отвергая обвинение, то ли потряс, чтобы прийти в себя.
– Папа, он еще мал. Что ты себе позволяешь! А что вы себе позволили, графиня…, – в этот момент меня перестало волновать, что студенты набросились на нее сами.
Аделаида стояла за спиной отца. Немного схуднувшая и порядком помолодевшая. И разносила запах имбирного пирога. Со старым сундуком покончено? Да у нас метаморфозы. Я наконец определилась с мнением насчет этой женщиной. Ее внимательный, цепкий взгляд мне неприятен.
Маркус лишь вздохнул и похлопал меня по плечу, от чего папа заметно скривился.
Глава 14.Огонь и Луна
– Не надо так на меня смотреть, – ворчал отец, когда мы в окружении детворы шли к своему домику. Аделаида, к моему облегчению, вернулась к себе и перестала смущать своим присутствием.
Я ждала, что папа возьмется переводить стрелки, однако он старался игнорировать Маркуса и отводил взгляд от меня. Ректор выделил ему отдельные апартаменты в новом здании комплекса, в жилом крыле. Просторные и с видом на парк, но родитель, по понятным причинам, даже там не был.
И сейчас меня заботило другое: сочтет ли он нужным выкручиваться и как объяснит окружающим, да и себе тоже, эту вопиющую ситуацию. Графиня вела себя спокойно и хотя бы не угрожала судом на Совете магов. И это тоже настораживало. Как будто они вели игру, понятную лишь им двоим.
В такие минуты мне необходимо слышать мнение Маркуса. А вместо него – только голос собственной совести, утверждающий, что я, как пустоголовая овечка, все время ищу авторитет, за которым можно спрятаться. Хорошо, что Маркус тоже не удостоил вниманием небрежение старшего альфы и спокойно отправился с нами обедать.
– Ну и напугали вы всех, Вольфдерлайн. Я уже готовился принимать ваши обязанности.
– Не утруждайтесь, много думать для вас вредно, – отрезал папочка.
Мне все меньше нравился оборот, который принимало дело. В конце концов эти двое, несмотря на затаенное взаимное недовольство, многие годы действовали в идеальной связке.
– Грубо. Тем более что старшекурсника пришлось доставить к Пенну. Вы у нас нынче плохо контролирующий себя оборотень?
– Я извинюсь перед ним, – внезапно признал неправоту папа. – Мне следовало сначала поговорить. В силу разницы в возрасте это было бы уместно.
– Разумеется. Мальчик с высоким потенциалом. Рано или поздно он сдаст экзамен и станет одним из признанных лидеров вашего клана. Он запал на выбранную вами женщину. Такое по неопытности случается сплошь и рядом. Видимо, он исключительно вас уважает. Уважал.
– Я же сказал, что сожалею. Многое произошло спонтанно, остается импровизировать. Я по-прежнему уверен в себе. Если ты об этом Маркус.
Дер Варр внимательно посмотрел на отца. И немного успокоился. Во всяком случае ток его крови перестал меня нервировать. Но вот сама я заводилась все сильнее.
– Что происходит, о какой женщине вы говорите? Я на сто пятьдесят процентов доверяла тебе. И, когда все заявляли, что имел место примитивный волчий раж, отмахиваясь, считая, что ты действовал по плану. Папа, послушай, это же неправда? Ты не мог выбрать ее в здравом уме и по своей воле.
Маркус недовольно глянул на меня. Его раздражало, что к разговору прислушиваются все – от самого младшего, Ральфа, до Адрианы, которая в этом году выпускалась, так и не дойдя до обучения в общем потоке, зато с корочками академии.
Отец внезапно остановился, наткнувшись на невидимую стену.
– Я, пожалуй, пойду к себе. Приведу мысли в порядок. Через два дня Огненное Полнолуние. Предлагаю провести его в стенах академии, раз главы трех Домов здесь. Я рассчитывал, что к этому моменту у нас будет согласованный план действий. Ты, дочь, назовешь имя удачливого кандидата. Дер Варр как минимум объявит о снятии траура и представит наследника. От себя я не ждал многого, но теперь и я собираюсь выступить. Все, кто следует, приглашены. Все первые семьи. Надо лишь уточнить адрес.
Он как-то хмуро поцеловал меня в щеку и бросил вместо прощания:
– Рад, что ты нашел общий язык с детьми, дер Варр. Мне такое никогда не удавалось.
С его уходом ребятня расшалилась. Повзрослевшие волчата принялись упражняться в полуоборотах, а младшие бросились от них наутек на четырех лапах. Как получилось, что приближение главного Полнолуния года вылетело у меня из головы? Праздник отмечается в первую полную фазу осени, и без камня Серых даже не начнется. Это значит, что его все же придется достать из укрытия, которое теперь казалось мне наиболее надежным.
И все равно с языка сорвалось иное:
– Думаешь, он пошел к ней, опять?
– Если полагаться только на запах, то о самом главном они так и не договорились. И оба в затруднении. Постарайся не нервничать так. Мы же с тобой тоже пока ни к чему не пришли.
Я вырвала свою руку. Сравнение показалось крайне дурацким.
