Текст книги "Мой Неидеальный прынц (СИ)"

Автор книги: Наталья Тудаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Вечер. Я стояла перед дверью в его кабинет, чувствуя себя школьницей, вызванной к директору за попытку провести на уроке химии эксперимент по созданию зелья независимости. В руках я сжимала пачку аккуратно исписанных листов – свои «отчетные документы». Орик, провожая меня взглядом, полным жалости и любопытства, пробормотал: «Удачи, льера. Если что, кричите. Вряд ли помогу, но посочувствую».

Я глубоко вдохнула и вошла.

Его кабинет пах кожей, воском и мужчиной, который только что вернулся с войны. Он сидел за своим массивным столом, разбирая кипу бумаг, принесенных Ориком. На его лице была та же усталая сосредоточенность, что и в саду в ту ночь.

– Садись, – бросил он, не глядя на меня.

Я опустилась в кресло напротив, положив свои бумаги на колени. Минуту царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине и скрипом его пера.

Наконец он отложил документы и поднял на меня взгляд. Его синие глаза были усталыми, но острыми.

– Ну что, хозяйка замка, – произнес он с легкой, едва уловимой насмешкой. – Отчитывайся. Что ты там наоптимизировала?

Я расправила плечи. В бой, Марина Степановна.

– Начнем с главного. Мышь победили. В кладовой номер три теперь проживает официальный мышелов, кот Сэр Мурлыкало. Его содержание обходится дешевле, чем потери от порчи продуктов, и он не требует жалования, только сливки. Экономия налицо.

Он медленно моргнул.

– Кот.

– С приставкой «Сэр», – уточнила я. – Это морально повышает его эффективность.

– Понятно, – он сделал пометку на листе бумаги с таким видом, будто записывал «закупить десять боевых единиц котов». – Что дальше?

– Далее. Купец Гораций. – Я достала свой первый график, нарисованный мной и Кристиной с помощью вина и сажи. – Как видите, его цены на ткани за последний год выросли на сорок процентов. Мы нашли альтернативного поставщика, Бенедикта. Его цены на двадцать процентов ниже при том же качестве. Экономия – вот здесь, – я ткнула пальцем в аккуратную циферку.

Он изучал мой «график», на котором кривая цены Горация уходила в небеса, а кривая Бенедикта скромно ползла понизу.

– Ты это… сама нарисовала?

– А кто же еще? Ваши солдаты больше заняты тем, что «улаживают» проблемы в таверне художественным свинчиванием, – парировала я.

Уголок его рта дрогнул.

– Продолжай.

Я продолжила. Я рассказывала о ремонте стены, о новых поставках кожи для упряжи, о том, как ввела систему ротации запасов на кухне, чтобы сначала использовалось то, что куплено раньше.

– Это называется FIFO, – с важным видом заявила я.

– Фифо? – переспросил он.

– First In, First Out. Первым пришел, первым ушел. Чтобы ничего не протухало.

– А, – он кивнул. – Как на войне. Первым в бой – первым в землю.

Я сглотнула. Ну, хоть так он понял.

– И наконец, кухня, – я с торжеством положила на стол последний лист. – Мы сократили расходы на продукты на пятнадцать процентов, при этом качество еды и размер порций улучшились. Бронислава перестала готовить боевое отравляющее вещество и теперь печет вполне съедобные пироги. Моральный дух слуг повысился, количество жалоб на боли в животе снизилось до нуля.

Он взял мои «отчеты», медленно перелистал их. На его лице играла тень какого-то сложного чувства. Он выглядел так, будто нашел в своем супе не лишнюю муху, а жемчужину.

– Ты все это сделала? Сама? – его голос потерял насмешливый оттенок.

– Не совсем одна. Орик помогал с цифрами. Капитан Марк помогал… не мешать. А остальное – да, я.

Он откинулся в кресле, сложив руки на груди.

– И чего ты хочешь? Награды? Одобрения? – в его голосе снова зазвучал вызов.

Я встретила его взгляд.

– Я хочу, чтобы вы перестали смотреть на меня как на досадную помеху, которая портит воздух в вашем замке. Я хочу, чтобы вы признали, что я могу быть полезной. Хотя бы в качестве бесплатного управляющего с функциями шеф-повара и главного по борьбе с грызунами.

Он рассмеялся. Коротко, глухо, но это был настоящий смех.

– Бесплатного? Дорогая, судя по счетам за пряности и новые котлы на кухне, твои «оптимизации» стоили мне целое состояние.

– Это инвестиции! – вспылила я. – Они окупятся! Вы же вкладываетесь в новые доспехи для солдат? Вот и я вложилась в… в съедобную еду для них! Сытый солдат лучше дерется!

– Судя по капитану Марку, мои солдаты теперь слишком сыты и изнежены, – парировал он, но в его глазах плескалась не злоба, а азарт. – Он жалуется, что они теперь только о соусе и говорят.

– Капитан Марк жалуется на все, что пахнет лучше, чем его потные портянки, – отрезала я. – Если бы от него зависело, все бы питались жареным сапожным воском и гордились своей «спартанской диетой».

Он снова рассмеялся и вдруг встал. Он обошел стол и остановился передо мной, заслонив собой свет от камина.

– Знаешь, что я думаю? – произнес он тихо. – Я думаю, ты самая странная и самая раздражающая женщина из всех, что я встречал. Ты не рыдаешь, не требуешь внимания, не пытаешься мне понравиться. Ты приходишь в мой кабинет и рассказываешь мне про каких-то котов и… фифо.

Он наклонился ближе. От него пахло вином, кожей и чем-то опасным.

– Ты разрушаешь все мои представления о том, какой должна быть жена. И знаешь, что самое ужасное?

– Что? – прошептала я, чувствуя, как перехватывает дыхание.

– Мне это начинает нравиться, – он провел пальцем по краю стола, в сантиметре от моей руки. – Как нравится новая, острая приправа к привычному блюду. Непонятно, зачем она нужна, но без нее уже как-то… пресно.

Он выпрямился.

– Ладно. Хорошая работа. Можешь продолжать. Но… – его взгляд стал колким, – со мной теперь советоваться. Поняла? Никаких самостоятельных решений о сносе стен или объявлении войны купцам без моего одобрения.

Это был не отказ. Это было… принятие в команду. На птичьих правах, но все же.

– Поняла, – кивнула я, стараясь сохранить серьезное выражение лица. – Буду советоваться. По каждому чиху кухонной мыши.

– Вот и славно, – он повернулся к столу, давая понять, что аудиенция окончена. – И… Мэриэм?

– Да?

– Этот твой Сэр Мурлыкало. Если он хоть раз оцарапает моего лучшего коня, из него сделают муфту. Ясно?

– Совершенно ясно, – я поднялась с кресла, пряча улыбку. – Я передам ему ваши условия.

Выйдя из кабинета, я прислонилась к стене и выдохнула. Это было изнурительнее, чем торг с торговкой огурцами. Но я сделала это. Я не сломалась. Я не расплакалась. Я отчиталась перед своим боссом-тираном и даже получила что-то вроде одобрения.

По дороге в свою комнату я встретила Орика.

– Ну как? – спросил он, оглядывая меня с ног до головы в поисках видимых повреждений.

– Жива, – сообщила я. – Он разрешил продолжать. Но советоваться.

– Это победа, льера, – старый управляющий улыбнулся своей сухой, ящеричной улыбкой. – Советоваться – это значит, он признал ваш ум. Для льера фон Тайлора это все равно что объявить всему миру о своей слабоумии. Очень личное и рискованное признание.

– Какая трогательная история, – фыркнула я. – Прямо готова расплакаться. Ладно, я пошла. Мне надо составить список вопросов для совета. Для начала спрошу его мнение о целесообразности покупки новой швабры для прачечной. Думаю, это надолго займет его великий стратегический ум.

Орик закашлялся, подавляя смех.

– Не сомневаюсь, льера. Не сомневаюсь.

Возвращаясь в свою комнату, я поняла, что теперь все стало еще сложнее. Раньше он меня просто ненавидел. Теперь он меня ненавидел, но с интересом. А это, черт возьми, было гораздо опаснее.

Но по крайней мере, Сэр Мурлыкало мог спать спокойно. Пока что.

Глава 22

Спокойствие в замке фон Тайлоров длилось ровно три дня. Ровно столько потребовалось гонцу, чтобы доскакать до столицы и обратно, привезя с собой неожиданную и малоприятную весть.

Итан, зачитывая послание за завтраком, поморщился, будто откусил лимон.

– «Укрепить связи», – проворчал он. – Это значит, что старый хитрец Людвиг хочет проверить, не замышляю ли я мятеж, и подсунуть мне свою надменную дочь… – его взгляд скользнул по мне.

– Мило с его стороны, – отрезала я, отодвигая тарелку. – Надеюсь, у герцога хорошее чувство юмора. Ему понадобится, когда он оценит гостеприимство наших спален с их уникальным… аскетичным интерьером.

Подготовка к визиту напоминала попытку нарядить дикобраза в кружевное платье. Орик ходил мрачнее тучи.

– Льера, они требуют свежих персиков! В нашем климате! И устриц!

– Найди, Орик. Или найди то, что можно выдать за устриц под густым соусом. И скажи Брониславе, чтобы она не нервничала. Если что, пусть готовит свое знаменитое варево «из всего». Скажем, что это старинный веронийский деликатес, секрет которого передается в нашем роду из поколения в поколение. Обычно – в момент крайней необходимости.

Управляющий посмотрел на меня с новым уважением.

– Коварно, льера. Очень коварно.

Наконец, делегация прибыла. Это было зрелище. Не столько «отдых на лоне природы», сколько переезд всего герцогского двора со скарбом. На ступеньках замка выстроились мы с Итанном, сохраняя вежливые, ничего не выражающие улыбки.

Первой из позолоченной кареты появилась она. Хрупкая, как фарфоровая куколка, с волосами цвета спелой пшеницы и большими голубыми глазами, полными непоколебимой уверенности в своем превосходстве. Ее платье из столичного шелка было таким воздушным, что, казалось, вот-вот унесет ее прочь с первым же порывом ветра.

За ней последовал мужчина лет пятидесяти с лишним – судя по всему сам герцог Людвиг фон Штауфен, с умными, холодными глазами и усталым, надменным лицом человека, который привык, что мир вертится вокруг него. Рядом с ним нервно семенила бледная девица в скромном платьице – компаньонка Амалии, вся вид которой кричал: «Я здесь случайно».

Замыкали процессию двое мужчин: молодой щеголь с томным взглядом и привычкой крутить колечко на пальце и его полная противоположность – военный с жестким лицом и шрамом на щеке, чей внимательный взгляд успевал оценить и нас, и укрепления замка.

– Ах, какой… уютный замок, – произнесла молодая особа тонким, звонким голоском, окидывая владения Итана взглядом, полным снисходительного сожаления. – Прямо как в детской сказке. Ожидала чего-то более… грандиозного, конечно, но и это мило.

Итан скривился в подобии улыбки.

– Мы скромны в быту. Все силы уходят на защиту рубежей империи. Добро пожаловать в наш дом, герцог Людвиг, льера Амалия. – Он сделал легкий поклон, на который герцог ответил кивком, а его дочь – томным вздохом.

– Как благородно, – вздохнула она, протягивая Итану руку для поцелуя. Ее пальцы задержались в его руке на секунду дольше необходимого. – Нести такое бремя. Вам, должно быть, очень одиноко в этих суровых стенах.

У меня в горле запершило. Ах вот как? Прямо с порога? Отлично.

Я сделала шаг вперед, блокируя собой пространство между ней и моим мужем. На мне было мое лучшее платье из темно-синего бархата – простое, но безупречно сидящее по фигуре.

– Одиночество – это не та роскошь, которую мой супруг может себе позволить, – парировала я, улыбаясь так сладко, что у самой зубы заныли. – Его время занимают скучные отчеты, инспекции гарнизона и выслушивание моих бесконечных предложений по улучшению вентиляции в кладовых. Мэриэм фон Тайлор. Рада приветствовать вас в нашем доме.

Амалия медленно, с явной неохотой перевела на меня свой взгляд, скользнув им по моему платью.

– Ах, да, мне говорили о вас. Какое… практичное платье. – Ее тон давал понять, что «практичное» – это худшее оскорбление в ее лексиконе.

– О, да! – воскликнула я с притворной радостью. – Бархат прекрасно сохраняет тепло. А в наших старых стенах, уверяю вас, это ценное качество. Надеюсь, вы захватили с собой что-то потеплее? Вечера здесь бывают довольно прохладными.

– Позвольте представить остальных гостей, – вмешался Итан, явно стараясь перевести разговор в более спокойное русло. – Граф Фальк фон Лейден, друг дома герцога.

Щеголь с томным взглядом сделал изящный поклон, на лице его играла легкая, слегка скучающая улыбка.

– Льера фон Тайлор, – произнес он, целуя мою руку. – Ваша репутация как радушной хозяйки не преувеличена.

– Репутация – такая хрупкая вещь, граф, – легко парировала я. – Один неловкий шаг, и вместо радушной хозяйки вас будут вспоминать как ту, что подавала на ужин похлебку с неопознанными объектами. Стараюсь не ударить в грязь лицом.

– А это – льер Гавейн, военный советник моего отца, – представила Амалия, кивнув в сторону сурового воина. Тот молча склонил голову, его острый взгляд скользнул по мне, словно оценивая потенциальную угрозу.

Герцог Людвиг фыркнул, явно развлеченный этой словесной дуэлью.

– Ну, Итан, вижу, жизнь в ваших краях не такая уж и скучная, – произнес он, и его холодные глаза оценивающе остановились на мне. – Льера Мэриэм, вы, кажется, прекрасно справляетесь с ролью хозяйки замка.

– Стараюсь, ваша светлость, – склонила я голову. – Как говорится, в гостях хорошо, а дома… приходится работать над тем, чтобы было не хуже.

Вечерний прием в большом зале проходил в атмосфере вежливой, но напряженной холодной войны. Амалия устроилась рядом с Итаном, то и дело касаясь его руки и закидывая его вопросами о его «героических подвигах» с таким обожанием в глазах, что меня чуть не стошнило.

Я сидела напротив, рядом с болтливым графом Фальком, и поливала «томную парочку» самым едким сарказмом, на который была способна.

– О, смотрите, граф, – заметила я, – какая идиллическая картина. Наш суровый воин и нежная лилия, занесенная в наши края столичными ветрами. Прямо готовая сцена для героической баллады. Осталось лишь добавить дракона. Или, на худой конец, особенно несговорчивого поставщика вина.

Когда Амалия снова залилась серебристым смехом, положив руку на рукав Итана, я не выдержала.

– Льера Амалия, вы так искренне восхищаетесь нашим бытом? – спросила я с неподдельным интересом. – Могу организовать для вас экскурсию. У нас есть уникальная коллекция запасов в подвалах. Некоторые образцы сыра, я уверена, имеют свою, богатую историю.

Итан фыркнул, подавив смех. Амалия побледнела и снова прильнула к его плечу, словно ища защиты.

И тут граф Фальк, решив, видимо, что его час пробил, обратился ко мне с очередным комплиментом о моей «свежести и непосредственности».

Голос Итана прорубил воздух, резкий и властный:

– Фальк, не заслоняйте мне жену. Я не вижу, как она справляется с ролью хозяйки. А зрелище, должен сказать, завораживающее.

В зале наступила тишина. Все взгляды устремились на него. Он не просто сделал мне комплимент – он публично обозначил мой статус и свою позицию.

Фальк, смущенно откинувшись на спинку стула, пробормотал что-то невнятное. Амалия надула губки, а герцог Людвиг с новым интересом посмотрел на меня, а потом на своего взбешенного зятя.

Позже, когда гости разошлись, Итан задержал меня в зале.

– Ты сегодня была особенно… остра на язык, – заметил он без предисловий. Его голос звучал низко.

– Виновата, – сделала я невинные глаза. – Видимо, сработал инстинкт самосохранения. Когда на твою территорию претендует другая самка, либо начинаешь метить углы, либо поливаешь соперницу ядом. Я выбрала второй вариант. Он культурнее.

– Она не соперница, – отрезал он, подходя ближе. – Она – политическая необходимость. Игрушка своего отца.

– А игрушки, как известно, иногда ломаются, – парировала я. – Особенно если с ними играть слишком грубо. Я просто намекнула на ее хрупкость. В целях профилактики.

Он рассмеялся. Коротко, неожиданно.

– Ты невыносима. – Его взгляд скользнул по моему бархатному платью. – И смени наряд. Он слишком… отвлекает от политической необходимости.

– Отвлекает кого? – не удержалась я.

– Меня, черт возьми, – выдохнул он и, развернувшись, быстрыми шагами вышел из зала.

Я осталась одна, касаясь пальцами ткани на рукаве. Бархат был мягким и теплым. Как его взгляд. Как его голос. И этот странный, новый поворот в нашей игре был одновременно пугающим и пьяняще приятным. Похоже, визит столичных гостей обещал быть куда интереснее, чем я предполагала. Теперь у меня был не просто враг в лице надменной кузины императора. У меня появился зритель, чье внимание я поймала. И намерена была удержать.

Глава 23

На следующее утро я проснулась с железной решимостью. Если Итан фон Тайлор думал, что несколько двусмысленных фраз и горящий взгляд заставят меня растаять и потерять бдительность, он меня недооценивал. Я была Марина Черненко, и я проводила педсовет с участием роно. После этого любая битва с веронийской аристократией казалась сущей прогулкой.

Кристина, помогая мне одеваться, сообщила, что герцог Людвиг пожелал осмотреть поместье и обсудить с Итаном «дела государственные», а льера Амалия «чувствует легкое недомогание от деревенского воздуха» и останется в своих покоях.

– Недомогание? – ухмыльнулась я. – Или ее просто тошнит от осознания, что на завтрак снова будет овсянка, а не трюфели в сливочном соусе? Ладно, значит, у нас утро свободно. Идеально.

Я решила провести собственный «осмотр поместья», а именно – спуститься на кухню и проверить, как там поживает Бронислава после вчерашнего кулинарного подвига. Спускаясь по узкой служебной лестнице (я уже давно выучила все короткие пути в замке), я услышала приглушенные голоса. Один из них принадлежал графу Фальку.

– …абсолютно очаровательна, конечно, но совершенно дикарка. Представляешь, она всерьез говорила о каких-то мышах? Хотя, в этой простоте есть своя прелесть…

Я замерла за поворотом. Второй голос, низкий и насмешливый, принадлежал сэру Гавейну.

– Осторожнее, Фальк. Эта «дикарка», как ты выразился, судя по всему, держит своего мужа в ежовых рукавицах. А фон Тайлор – не тот человек, кто позволит кому-то играть со своими игрушками.

– О, я не собираюсь играть, – засмеялся Фальк. – Я просто… изучаю местную фауну. Она забавная. И, кажется, не прочь принять немного внимания. Муж явно ею пренебрегает.

У меня в груди что-то екнуло. Так вот как они меня воспринимают? Как «забавную дикарку» и «игрушку мужа», которой пренебрегают? Ясно. Понятно.

Я сделала шаг из-за поворота, приняв самое безразличное выражение лица, на которое была способна.

– О, граф Фальк, сэр Гавейн! Какая неожиданная встреча в таких… глухих уголках замка. Ищете ту самую знаменитую мышь? Говорят, она такая большая, что уже требует отдельного помещения и персональной служанки. Может, выделить ей комнату рядом с вами, граф? Чтобы вам было не скучно изучать местную фауну.

Фальк покраснел, поняв, что я слышала если не все, то достаточно. Гавейн же лишь чуть склонил голову, в его глазах мелькнул искренний, не лишенный черного юмора интерес.

– Льера Мэриэм. Мы как раз обсуждали… разнообразие здешней жизни.

– О, оно велико, – согласилась я. – Тут вам и мыши на побегушках, и кабаны с претензиями, и даже залетные птички из столицы, которые никак не могут найти достойную ветку, чтобы присесть. Но я не буду вам мешать в ваших… исследованиях. Удачи в поисках. Если найдете ту мышь, передайте, что ее ужин ждет на кухне.

Я прошла мимо них, гордо неся голову. Сердце колотилось где-то в горле, но я была довольна собой. Пусть знают, что «дикарка» имеет острый язык и длинные уши.

Весь день прошел в странном напряжении. Итан и герцог вернулись к обеду довольные друг другом, что было тревожным знаком. Амалия так и не вышла из своих покоев, прислав служанку за бульоном и книгой стихов. Я решила, что лучшая защита – это нападение, и вечером появилась в общей гостиной в еще одном своем хорошем платье – темно-зеленом, цвета хвои.

Я устроилась с вышивкой (которую терпеть не могла, но это был единственный вид рукоделия, не вызывавший у меня приступов ярости) и стала внимательно слушать разговор мужчин о политике, изредка вставляя едкие замечания о неэффективности королевских налоговых сборщиков, которые, по моему мнению, работали хуже, чем наш Орик.

Герцог Людвиг смотрел на меня с возрастающим интересом.

– Вы удивляете меня, льера Мэриэм. Ваши познания… неожиданны для женщины.

– О, ваша светлость, в деревне, когда за окном третью неделю метель, а развлечений – только наблюдать, как капитан Марк чистит сапоги, волей-неволей начинаешь читать счета и отчеты, – парировала я. – Это куда увлекательнее любовных романов. По крайней мере, цифры не притворяются, что любят тебя за красивые глаза.

Итан сидел молча, наблюдая за мной. Его взгляд был тяжелым и непроницаемым. Я чувствовала его на себе, как физическое прикосновение.

Позже, когда герцог удалился, сославшись на усталость, а Фальк и Гавейн последовали его примеру, мы остались с Итанном одни в почти темной зале. Только огонь в камине отбрасывал тревожные тени на его лицо.

– Ты сегодня особенно старалась, – произнес он наконец. Его голос был тихим и… усталым?

– Старалась? – подняла я на него брови. – Я просто поддерживала беседу. Вы же хотели, чтобы я вела себя как хозяйка? Хозяйка должна уметь говорить на разные темы. Или вы предпочитаете, чтобы я сидела молча и украшала собой стену? Могу и так. У меня есть подходящее платье. Безобразного черного цвета. Оно идеально подходит для роли мебели.

Он встал и подошел к камину, положив руку на мраморную полку.

– Я предпочитаю, чтобы ты не давала Людвигу лишних поводов думать о тебе.

– Обо мне? – рассмеялась я. – Он думает о вас, мой дорогой супруг. О вашей лояльности. О ваших войсках. Я для него – всего лишь любопытный диковинный зверек в клетке его вассала. Как та мышь, только побольше и позабавнее.

Он резко обернулся.

– Для него – возможно. Но не для Фалька.

В его голосе прозвучала та самая, знакомая по саду, низкая, опасная нота. Но теперь в ней была не ярость, а что-то другое. Ревность?

– А, – сделала я понимающее лицо. – Граф Фальк. Да, он, кажется, действительно считает меня забавной. Но не волнуйтесь. Я не собираюсь убегать со странным графом, который пахнет фиалковым корнем и смотрит на мир как на личную коллекцию безделушек. У меня здесь еще столько дел не переделано. Тот сыр в подвале не сам себя проветрит.

Он смотрел на меня несколько секунд, а потом его плечи вдруг дрогнули. Он… засмеялся? Тихим, глухим, усталым смехом.

– Боже, ты невозможна.

– Мне часто об этом говорят. Обычно перед тем, как хлопают дверью. Или бросают в меня что-то тяжелое.

Он прошелся по комнате, затем остановился прямо передо мной.

– Я не знаю, что с тобой делать, Мэриэм.

– Ничего, – пожала я плечами, стараясь скрыть, как бешено колотится сердце. – Просто оставьте все как есть. Я привыкла сама о себе заботиться.

– Это видно, – он протянул руку и снова провел пальцами по рукаву моего платья. На этот раз прикосновение было более уверенным. – Но иногда… иногда можно и позволить позаботиться о себе другому.

Его пальцы скользнули с бархата на мою кожу, обнаженную у запястья. Прикосновение было шершавым от мозолей, оставленных рукоятью меча, и на удивление нежным.

Я замерла, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд от его серьезного лица, освещенного огнем камина.

– Я… я не очень хорошо умею это, – прошептала я.

– Я тоже, – признался он. Пальцы его сомкнулись вокруг моего запястья, чувствуя пульс, который выбивал сумасшедший ритм. – Но мы можем… попробовать научиться. Осторожно.

Он наклонился. Его дыхание смешалось с моим. Пахло дымом, вином и им. Только им. Я закрыла глаза, ожидая…

В коридоре громко хлопнула дверь, послышались голоса слуг. Итан резко выпрямился, отпрянув, как ошпаренный. Его лицо снова стало закрытым и суровым.

– Иди спать, Мэриэм, – бросил он отрывисто. – Завтра будет не менее тяжелый день.

И он ушел, оставив меня одну с дрожащими коленями, горящей щекой и полной кашей в голове.

Что, черт возьми, это было? Очередная игра? Проверка на прочность? Или… тот самый «осторожный» шаг, о котором он говорил?

Одно я знала точно: с этой минуты визит столичных гостей стал для меня не просто угрозой или развлечением. Он стал испытанием. Испытанием для меня, для Итана и для тех странных, новых чувств, что запутались между нами в паутину лжи, сарказма и невысказанных желаний.

И я боялась, что провалю его.