Текст книги "Золотые нити"
Автор книги: Наталья Солнцева
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 33
Сиур не любил панельные дома старой постройки, – именно в такой «хрущевке» жил ныне покойный племянник Альберта Михайловича, – во всяком случае, они с Тиной надеялись застать дома его жену.
Согласно выработанному плану, Влад и Людмилочка отправились по своему маршруту. Они должны были забрать из квартиры Сиура лотос и проконсультироваться у специалиста: что за цветок, откуда мог взяться. Необходимо было рационально использовать время. Кто знает, сколько у них его еще осталось? Договорились созваниваться, как развиваются события.
Дверь в квартиру Сташкова оказалась новая, деревянная, покрытая свежим лаком. Невысокая заплаканная женщина вялым жестом пригласила войти.
– Ой, горе-то какое!
Увидев чужих людей, она снова заплакала, села на диван, по которому валялись разбросанные мужские вещи, начала нервно перебирать их.
– Вот, вещи ему выбирала новые, чтоб одеть… С работы позвонили, а я ничего, ничего не знаю… Что нужно делать? Куда идти?.. – Она подняла на Сиура и Тину красные, распухшие глаза. – А вы деньги привезли?
– Нет, простите, – Сиур подумал, что в таком состоянии она вряд ли что толком расскажет, но попытку сделать можно. – Мы по другому вопросу. Видите ли, нам поручили узнать кое-что.
Женщина смотрела куда-то вниз, словно не понимала, чего от нее хотят.
– Так вы не привезли деньги? Мне позвонили с его работы, что должны привезти…
– Вы… – Он подбирал слова. – Вы не догадываетесь, почему это случилось с вашим мужем? У него были враги?
– Какие враги? Откуда? Он… обыкновенный служащий, на зарплате. Вот так всегда бывает, кто-то гребет лопатой, ездит на шикарных машинах, а страдают невинные люди! – Она со злостью посмотрела на незваных гостей. – Никому не было до нас дела. Зачем вы пришли? Вы что, из милиции?
Спускаясь по лестнице с пятого этажа, Тина и Сиур успели прийти к согласию, что к Сташковой придется обратиться немного позже, когда боль утраты утихнет, и женщина сможет рассуждать здраво. Сейчас расспрашивать ее о чем-либо бесполезно. Они внимательно разглядывали все в единственной комнате супругов, но Будды не увидели. Возможно, его там и не было, а возможно, статуэтка не стоит на видном месте.
– Что теперь?
– Поехали в музей. Там сегодня до обеда будет работать самый компетентный по Египту специалист. Если он нам ничего нового не скажет, то можно успокоиться. Большего мы ни от кого не узнаем.
– Разве вы взяли с собой Будду?
Тина удивленно посмотрела на своего спутника. Вчера они договорились, что местонахождение фигурки будет знать только Сиур, и что брать ее из тайника ни при каких обстоятельствах не стоит. Только что-то непредвиденное может внести коррективы.
– Конечно, нет.
Сиур открыл ей дверцу, сел за руль. Незаметно оглянувшись, отметил, что никаких машин поблизости не было. На скрипучей железной качеле раскачивалась девочка лет десяти, несколько мамаш с колясками что-то обсуждали.
– Я переснял изображение. Как можно тщательнее. – Он улыбнулся на ее недоверчивый взгляд. – Все равно у нас нет другого выхода.
Знаток египтологии оказался невысоким худеньким пожилым человеком в очках с толстыми линзами, за которыми его серые глаза казались неправдоподобно огромными.
– Это я вам звонил сегодня утром. – Сиур осторожно пожал его маленькую слабую ручку. – У нас не совсем обычная просьба.
– В чем она состоит, молодые люди? Попробую помочь вам, чем смогу. Проходите.
Человечек открыл огромный, заставленный столами с экспонатами и книгами кабинет, в котором стоял устойчивый запах клея, старой глины, бумаги, пыли и еще чего-то неуловимо-экзотического. Стены с пола до потолка были заняты стеллажами с тем же содержимым, что и столы.
Сиур достал из кармана рисунок с изображением, обнаруженным на статуэтке, и протянул хозяину кабинета.
– Не могли бы вы объяснить нам, что это значит?
– Называйте меня Михаил Моисеевич.
Человечек поправил свои старомодные очки и принялся изучать картинку.
– Это не рисунок, молодой человек, – произнес он назидательно, – это символ! Вы даже не представляете себе, насколько мы далеки от понимания символа. Человек мыслит не фразами, состоящими из слов. На более высоком уровне он мыслит картинками. Простая картинка в воображении стоит миллиона слов! Египтяне одни это знали. Эта цивилизация – «черный ящик», скрывающий кто знает какие тайны человеческой истории!
– Михаил Моисеевич, нас интересуют подробности…
Человечек недовольно посмотрел на Сиура.
– Зачем вы торопитесь? Что за люди, вечно торопятся, бегут куда-то… Куда торопиться, молодой человек? Когда приходит определенный возраст, начинаешь понимать это. Вы спросили – я отвечаю. Имейте терпение, наконец!
Он надолго замолчал.
Тина наблюдала за его подвижным, остроносым лицом и поражалась живому блеску его глаз за толстыми линзами очков.
– Это Колесница Осириса, дети мои! Где вы взяли эту картинку? Очень оригинальная картинка… Осирис – Тайна Египта!.. – Он мечтательно закатил глаза. – Бог всех Богов и Дух всех Духов. Как вам это нравится? Нет, просто так этого не понять. Египтяне высекли свои Тексты Пирамид в камне, на всеобщее обозрение, – и все так и осталось скрытым. Вот фокус, а?
Сиур осознал, что поток красноречия ученого надо направлять, иначе они никогда не доберутся до истины.
– Вы говорили об Осирисе…
Он вложил в свою фразу всю деликатность, на которую был способен.
– Не подгоняйте меня, молодой человек. Я все помню. А вы нарушаете ход моих мыслей. Я продолжаю. Осирис был той субстанцией, «небесной пищей», которой жили двойники в Ином Мире. « Троном ему служили никогда не заходящие звезды, а его слугами были светила нетленные. В его владение входило все небо, и он объединил в себе бесконечность прошлого времени с бесконечностью времени будущего».
Старик шпарил без запинки, как по писаному.
– А еще у египтян был Тот, Бог Мудрости. Есть символы, которые называются Книгой Тота, и которые повествуют о сущности не только нашего мира, но всех миров, – они содержат в себе все, и это намного больше, чем вы можете себе представить.
– Виолетта Францевна тоже что-то говорила нам про Книгу Тота, или Символы Тота, не помню, – Тина шепнула это на ухо Сиуру, и он на мгновение перестал воспринимать все остальное, кроме ее тихого шепота. С трудом ему удалось вернуться к смыслу сказанного.
– Как вы сказали? Книга Тота?
Ученый возмущенно воззрился на него.
– Вы что, не слушаете, молодой человек? Да, есть Символы Книги Тота, смысл которых мы до сих пор не сумели открыть. Потому что мы не там ищем ключ! Понимаете, в чем дело? Мы все не там ищем! Истина лежит на поверхности, но люди слепы. Они смотрят, но не видят. Они хотят земным языком объяснить неземное.
Он перевел дух и поправил сползшие на нос очки.
– Ваша картинка – это Седьмой Символ Книги Тота.
– А сколько их всего? – робко вставила Тина.
– Много. Но вам не это нужно. Книга Тота покрыта сетью скрытых связей. Впрочем, как и жизнь.
Человечек очень ясно посмотрел на них и захихикал. Смех оборвался внезапно, так же, как и начался.
– Ваша картинка – Символ Пути Осириса. Таких символов всего Семь. Магическое число.
Он снова захихикал.
Тина и Сиур вышли из здания музея и пошли по нагретому солнцем асфальту к машине. Деревья слегка шелестели пыльной листвой – о вчерашнем дождике ничто не напоминало, на ярко-голубом небе не появилось ни облачка.
– Возможно, таких фигурок всего семь.
Тина достала из сумочки темные очки. Яркое солнце слепило глаза, мешало думать.
– Может быть. А может и не быть. – Сиур завел машину, и они влились в нескончаемый поток транспорта. – Таких семь, а всяких других – двадцать семь.
– Не думаю. Вещица редкая. Это нам и ювелир сказал, и Альберт Михайлович это всегда подчеркивал. И этот старичок в музее сказал бы то же самое, если бы мы ему показали Будду.
Тине было жарко, и она ниже опустила стекло со своей стороны.
– Да, пожалуй. – Сиур задумался. – Допустим, фигурок всего семь. Одна у нас. Вторая была у вдовы, и мы ее судьбы не знаем. Где-то существует еще пять. И этим людям тоже угрожает опасность.
– Но если кто-то охотится за статуэтками, то он знает их тайну. Зачем-то они ему нужны. Зачем?
– Не знаю. Может, символы нельзя прочитать один без другого? Или обладание Буддой является каким-то признаком, отличающим одних людей от других. Или фигурки имеют гораздо большую продажную цену, когда их семь, и, напротив, будучи разрозненными, стоят значительно меньше. Вариантов великое множество…
Сиур помолчал. Ему хотелось курить.
– Мы можем быть очень далеки от истинной разгадки.
Тина согласилась, что это так.
Людмилочка то и дело оглядывалась назад – на заднем сиденье лежали большие хрустящие пакеты, в которые девочки из магазина Жорика завернули ее покупки. Она вспомнила, какая непреодолимая робость охватила ее при виде шикарной витрины, как она боялась входить, и Влад чуть ли не силой втащил ее внутрь.
Благоухающие заморскими духами, модно подстриженные продавщицы наводили на нее панический ужас. Она чувствовала себя среди сияния ламп, европейского интерьера и великолепных товаров, как золушка в разгар бала, когда истекло время, и ее блестящий наряд превратился в жалкие лохмотья.
Она вся внутренне сжалась и не могла слова вымолвить. У Влада перехватило горло, когда он заметил многозначительно-насмешливые взгляды наглых размалеванный девчонок, которые все вместе не стоили одного мизинца женщины, с которой он пришел в их задрипанный магазин. Он сжал зубы и прошел в кабинет заведующего, из которого немедленно выкатились все насмерть перепуганные сто двадцать килограммов самого Жоры, который, махая пухлыми ручками и брызгая слюной, заставил девчонок «уважать клиента».
Людмиле подобрали красивое платье матового кораллового цвета, строгое и изящное, туфли, сумочку. Прочие мелочи – чулочки, белье, духи, – преподнес в подарок снова обревший свою вальяжность Жорик. Он любезно проводил покупателей к выходу, и когда за ними закрылась дверь, с облегчением вздохнул и вытер обильно выступивший пот.
Продавщицы в ожидании грозы сбились в стайку за самым дальним прилавком. Но обслуживание клиентов отняло у хозяина столько сил, что он только бросил на них испепеляющий взгляд, махнул рукой и прошествовал обратно в свой кабинет, где продолжил просмотр видеофильма, от которого его так некстати и грубо оторвали.
Влад посмотрел на сияющее счастьем лицо Людмилочки и в очередной раз подумал, что «весь мир несправедлив к женщинам», особенно к хорошим.
Он остановил машину около «Макдональдса», и через пару минут вернулся с двумя пакетами еды и большой бутылкой колы.
– Что-то я проголодался. Жаль, пива нельзя выпить!
Они нашли подходящее место для парковки, вышли на дышащую зноем улицу, нашли лавочку, укрытую жиденькой тенью подстриженных деревьев, и с аппетитом принялись за еду. Людмилочка ела жареную картошку, запивая ее холодной колой, и чувствовала себя такой счастливой, какой бывала в давно забытом детстве, когда пробираясь утром к новогодней елке, с замиранием сердца обнаруживала там подарки.
– А знаете, Влад, у некоторых людей, – не у всех, конечно, – есть тайное имя. У меня есть. А у вас?
– Наверное, тоже есть. – Влад засмеялся. – Со мной происходят такие невероятные вещи, что я готов поверить во что угодно!
– Наш ум воздвигает слишком много барьеров. Мы живем словно за частоколом, а иногда нужно подпрыгивать, чтобы за этой стеной увидеть безбрежный мир. – Людмилочка счастливо вздохнула. – Надо дать своим мыслям уплыть, отпустить их в путешествие по водам иного бытия…И тогда пространство перестает быть безразличным и нейтральным, – оно наполняется энергией, возможностями и любовью. И начинаешь чувствовать себя центром вселенной. С вами бывает такое?
Влад поперхнулся, и ему пришлось откашливаться, прежде чем он смог ответить.
– Центром вселенной?
А что, пожалуй, это ему нравится. Влад жевал, смотрел на снующих туда-сюда людей, и вдруг явственно понял, что между ним и этими людьми образовался некий разрыв, и что этот разрыв постепенно растет. Ему показалось, что он приник к замочной скважине и смотрит на другую реальность, – вот едут машины, продается мороженое, молодежь обнимается, служащие спешат… но все это происходит как бы на другом берегу.
Раздался сигнал телефона, который Влад не стал оставлять в машине, и правильно сделал. Звонил Сиур, он сообщил о неудаче с женой Сташкова и беседе с египтологом.
– Подробности при встрече. А у вас что?
– Все идет по плану. – Влад смотрел на Людмилочку и глупо улыбался. – Сейчас едем к тебе.
В квартиру Сиура никто не входил. Они, уезжая, оставили в двери условный знак. Если бы кто-то посторонний открывал, то это стало бы видно. Условный знак был на месте.
– Проходите.
Влад открыл сложный замок, вошел и отправился на кухню. Людмилочка села на пуфик в прихожей. Они не собирались надолго задерживаться, только взять цветок.
– Идите сюда! – раздался из кухни взволнованный голос молодого человека.
Посреди кухни стоял Влад, уставившись на вазу с лотосом, вместо которого по столу растеклась бесформенная масса зеленовато-розоватого оттенка. Людмилочка медленно подошла. Они молча смотрели на остатки того, что еще вчера было цветком, – во всяком случае, выглядело как цветок.
– Что это значит? Он что, растаял, что ли?
– О, черт! Я говорил, что с этим цветком что-то неладно. Но не до такой же степени?! – Влад пришел в замешательство. – Что с ним случилось? Черт, он действительно растаял… Никогда такого не видел. Обычно увядший цветок совершенно не так выглядит. Вы не находите?
– Нахожу.
Людмилочка обошла вокруг стола, с опаской глядя на остатки лотоса.
– Странно… – Она подняла глаза на Влада. – Что же с ним делать?
– Я бы выбросил эту гадость. Но что скажет шеф?
– Так позвоните ему!
Людмилочка сбегала в прихожую и принесла телефон.
Влад доложил Сиуру и Тине о состоянии цветка и получил указание все оставить так, как есть, и ничего не трогать.
…Огромные чернокожие рабы бегом несут роскошные носилки. Плотные шторки закрыты, мягкие подушки внутри располагают к приятной лени. Тийна пытается ни о чем не думать, – и не может. Слышно, как шуршит песок под ногами рабов…
Она не определила бы, сколько прошло времени. Ход носилок замедлился и вскоре остановился. Высокий человек, с ног до головы закутанный в темное покрывало, протянул ей сильную руку, помог сойти на землю. Через пару шагов она ощутила под ногами ровную гладкую поверхность. Глаза еще не привыкли к темноте, поэтому ей приходится полагаться только на своего спутника.
Прохладный ночной воздух сменился сухим, более теплым, наполненным ароматами дорогих заморских курений. Она молча шла по бесчисленным переходам за высокой фигурой. Наконец, они очутились в полукруглом помещении, обставленном просто, но очень уютно.
В стенной нише стоял алебастровый светильник на искусно выкованной подставке. Чуть слышно шипело горящее, терпко пахнущее масло. Этот единственный источник света оставлял половину комнаты в полумраке. Вместо кресел – большие подушки, покрытые леопардовыми шкурами, на низеньких столиках – изысканные драгоценные сосуды, золотые статуэтки и полированные ларчики.
Входной проем бесшумно закрылся, слившись со стеной, покрытой росписью. Выступающие с царственной важностью быки, стайки гусей и журавлей, тонконогие цапли, яркие бабочки, грациозная дикая пятнистая кошка, девушки, плетущие гирлянды, – все изображено горделивыми и плавными, мягкими линиями.
– Вереницы живых существ движутся в вечность…
Мужчина сбросил окутывающее его покрывало, под которым засиял белоснежный с золотом наряд жреца.
– Как мимолетное, изменчивое и неустойчивое, – он показал жестом на стену, – сделать отвечающим идее постоянства?
– Прекрасная работа, – Тийна не могла оторвать восхищенного взора от росписи.
Верховный Жрец усмехнулся.
– Все самое интересное этого мира скрыто от глаз. Не так ли?
– Так. Зачем ты звал меня? Ночью опасно выходить из храма. Боги гневаются. Кто-то принес скорпиона в святилище Изиды. Я едва избежала ужасной смерти.
Красивое лицо Сехера исказилось, он хотел сказать что-то, но передумал. Он осознал вдруг, что его учили обретать Силу, и, став сильным, он стал способным испытывать сильные чувства.
– Я думал, что после того, как я увидел самую сущность жизни и смерти, не осталось ничего такого, с чем я не мог бы справиться.
Он медленно приблизился к женщине и остановился рядом, его одежда соприкасалась с ее одеянием, и дыхания их тоже соприкасались, смешиваясь с тонким запахом курений…
– Безумством было предполагать, что я смогу справиться с моими чувствами к тебе.
Она ощущала его рядом с собой, и нереальность происходящего повергала ее в гипнотическое состояние. «Не подчиняйся ничьим желаниям, кроме своих собственных» – Тийна вспомнила эту фразу старой наставницы, и Жрец тут же уловил ее. Не надо было произносить вслух. Он чувствовал эту женщину как самого себя.
– Иногда в жизни сильного человека наступает момент, когда он просто знает, что не может продолжать быть рабом, – Сехер взял ее за плечи и посмотрел в ее лицо. – Рабом чего бы то ни было – чужого мнения, собственных ошибочных или недостаточно зрелых решений, запретов культа или сана, обычаев страны… Никогда не позволяй себе отказаться от своих чувств, превратить себя в жертву условностей. Чего стоит жизнь, если ты проведешь ее в оковах? Неважно, сама ли ты надела их на себя, или это сделали другие!
Она ощущала его твердое тело через одежду, его жар и сдерживаемую страсть. Его ласки были неуловимы и вместе с тем властны, каждое движение рук или губ непохоже на предыдущее. Он легко поднял ее, опустил на мягкие, приятно пахнущие благовониями шкуры… Сехер слишком хорошо знал, как доставить удовольствие женщине, он не думал о себе, он не думал ни о чем, кроме нее.
– Знаешь, иногда ночами мне снится далекая оранжевая звезда… И еще там я любил тебя. Я не боюсь показаться глупым. Я не знаю страха с детства. Но сегодня я был близок к панике, когда почувствовал, что могу снова потерять тебя. Я не вынесу этого. Я всегда слышал твой зов, когда смотрел на звездное небо. Иногда мне казалось, что я схожу с ума – и я прятал мысль о тебе в самом далеком уголке сознания. Но я никогда не хотел избавиться от нее.
Его ласки были ни на что не похожи, – он то замедлял их до судорожного замирания во всем теле, то ускорял; поцелуи его, мягкие и нежные, длящиеся бесконечно, плавно переходили один в другой, сладостным дурманом заполняя сознание…
– Я уже говорил тебе, что ты не женщина, – ты лунный свет на лепестках ночных цветов… – шептал он ей одними губами, – ты аромат лотоса на рассвете…
Она вдруг переставала слышать его слова, ощущая только прикосновения, проникающие сквозь ее физическую оболочку и наполняющие ее Ка непредсказуемыми силами, пронизывающими Вселенную… дарить которые может только человек человеку. Не всякий всякому, а избранные Богами, как они с Сехером.
– Мне тоже снится оранжевая звезда… – шептала она еле слышно. – Пирамиды на фоне неба. Красный песок под ногами, длинные лестницы среди песка, тонкие деревья без кроны, жаркий сухой воздух…Земля намного красивее! Здесь много прохладной воды и сочной зелени, здесь яркие цветы, источающие нежные ароматы, звонкоголосые птицы, грациозные звери с мягкой красивой шерстью… Здесь небо синее, как цветок льна, и золотое Солнце… А ночью серебряная луна навевает сладкие грезы… и звезды стоят в темной воде…
Тийна вздохнула…
Сехер протянул руку и достал со столика витое золотое ожерелье, усеянное синими, мерцающими изнутри камнями, осторожно надел ей на шею.
– И еще здесь искусно делают украшения.
Он любовался сочетанием темно-синего с медно-золотым, поблескивающим от языков пламени светильника на ее матовой коже в полумраке, целуя ее обнаженную грудь, ощущая губами чуть холодноватый металл, отводя в стороны тончайшие подвески в виде цветов и листьев, и чувствуя замирание земного сердца…
– О, Тийна, ты всегда была единственной звездой, которую я искал на небесах!..
Он не замечал признаков увядания на ее теле, несовершенство форм, еле заметных морщинок, – он смотрел на нее глазами любви, и видел невидимое никем, несравненно более дорогое его сердцу, чем внешние признаки. Она для него была красива так, как только он, прошедший все земные пути и самый таинственный – Путь Силы, мог видеть и понимать Красоту.
…Он продлевал свое и ее ожидание, доводя ее ласками до безумия, до грани забытья, бесконечно долго удерживая ее на этой грани, превращающей ее тело в средоточие нестерпимого наслаждения, не позволяя ему разрешиться, слыша, как затихают ее стоны, и медленно, очень медленно переходя ту черту, за которой уже не существует ничего, что можно описать земным языком…
И женщина в его объятиях чувствовала этот магнетический зов любви, которая и была Силой, переливаясь вдали – тогда, сейчас и всегда, – синим-синим сапфировым огнем в средоточии пространств и в сердцах мужчины и женщины, наполняя своими лучами каждую жилку, каждую клеточку, каждый лепесток в видимом мире… Но только дух человеческий может вместить Ее всю, ибо только у него есть это неотъемлемое право на Великое дерзание!…
