Текст книги "Золотые нити"
Автор книги: Наталья Солнцева
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
ГЛАВА 14
Он вел машину на «автопилоте», полностью переключившись на решение головоломки, которая становилась все более и более нелогичной и запутанной. Что происходит? Он в сотый раз задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Рядом тихонько всхлипывала Тина.
Логика профессионала определяла ситуацию как полный абсурд. Ни на что не похожий. Неправдоподобно, невероятно дикий абсурд. Уголовщиной здесь и не пахло. Сам способ убийства, «естественный», если можно так выразиться об убийстве, хладнокровие, молниеносность и безжалостность говорили о многом.
Но мотив? Мотив? Сведение счетов? Разве что очень давних. И очень серьезных. На «бытовуху» не похоже. Слишком изощренно. Ревность? Возраст убитых отметал это предположение. Деньги? Эти расчеты гораздо проще – избили бы, припугнули, а если бы и убили, то не так.
Ладно старик: кто его знает, чем занимался в прошлом, кому досадил, кого обманул? Но гадалка? Кто всерьез верит подобным вещам? Да и что такое она могла сказать? И кому? Судя по известному ему кругу знакомых антиквара, Виолетты Францевны среди них и близко не было.
Непонятно. Что или кто их связывал? По всему выходило, кроме девчонок – Тины и Людмилки, – никто. Но тогда… Он искоса взглянул на девушку: чуть успокоившись, она невидящими глазами смотрела вперед, на дорогу, ветер растрепал ее волосы, пара шпилек едва удерживала тяжелый низкий узел.
− Вы давно знаете вдову?
− Что? – она, казалось, не слышала.
− Вы вдову давно знаете? Виолетту?
− А, ее… Нет, я ее совсем не знаю. – Тина снова заплакала. – То есть до вчерашнего дня не знала и никогда о ней не слышала. А когда все случилось, Людмилочка мне предложила поехать к ней погадать.
− Вы серьезно? Так-таки и погадать… Непохоже, чтобы вы верили в подобную чепуху.
− Я и не верила. Но знаете… когда она начала говорить, мне стало не по себе. Как будто все это мне знакомо. Не знаю, как сказать… Вы смеяться будете.
− Вряд ли. Последнее событие не кажется мне забавным. Так что говорите, я пойму.
− Ну вот, когда она нас посадила и начала бормотать свое… мне показалось, как будто песок шумит.
− Песок? – Сиур полуобернулся в ее сторону, взглянул внимательно. – Какой песок?
− Я же говорила, смеяться будете.
− Разве вы видите на моем лице хоть тень улыбки? Так все же, какой песок?
− Песок, в пустыне. Знаете, ветер дует, а песок шумит. А вдали пальмы. За пальмами вода. Широкая такая река, спокойная. Вдали, в другую сторону от реки, – холмы. И над холмами раскаленное солнце в жарком мареве, освещает желтые пески…
− Я что-то… Вам показалось, что песок шумит, и вы увидели пустыню? И пальмы?
− Ну да, – она перевела взгляд с дороги на него. Глаза ее чуть светились в отблесках заката.
Сердце его сжалось. Черт, пески… Пустыня, солнце, ветер… Холмы вдалеке. – Это вовсе не казалось ему бредом.
− Она что, оказывала на вас какое-то воздействие? Транс, или гипноз? Я не специалист в этих делах.
− Да нет… Я как будто сама это вспомнила. Откуда-то издалека, из тумана забвения… Видение пришло само, из моей памяти… Потом померкло. И мы стали собираться домой. Я еще заметила, что мы были у нее совсем недолго, а оказалось, что прошел почти целый день. Она вроде ничего не говорила, а за окном стало темно. И почему-то страшно. Ну и она пообещала ответить на все наши вопросы. А теперь… вот что произошло.
− Какие вопросы вы задавали?
− Мы сами толком не знали, – хотели спросить, что произошло с Альбертом Михайловичем, кто его убил, и за что. Потом еще Людмилочка выдумала, что меня тоже могут убить… Глупо, конечно, но я испугалась. Вот мы и решили узнать. А ее тоже… Неужели это из-за нас?
− Не знаю. Кто-нибудь был в курсе, что вы поехали за город? И зачем?
− Нет, конечно. Мне говорить было некому, а Людмилочка от Костика все скрывает. Если он узнает, какой ерундой мы занимаемся, то … Нет, никто не знал.
− Да, странно.
− А как ее?… – Тина моргнула мокрыми ресницами.
− Точно не знаю. Надо было бы осмотреть тело, но лучше всего в таких случаях как можно скорее убраться с места происшествия. Никаких видимых повреждений я не заметил. Как и у старика.
− Так может быть…
− Не может. – Он сказал это жестко, чтобы не оставлять иллюзий. – Не может. Вы верите в такие совпадения? А я нет. Предполагай худшее, когда видишь неожиданную смерть. Тем более, если она не первая. И вот что я хотел бы знать в первую очередь: что такое вы спрашивали, что из-за вашего любопытства убили человека?
− Говорю вам, что не знаю. Даже не представляю. У нас ничего конкретного на уме не было. Так, поехали развеяться, развлечься. Не думаете же вы, что мы всерьез надеялись на какое-то гаданье?
− Честно говоря, я уже не знаю, что о вас думать. Людей, с которыми вы пытаетесь вступить в контакт, с определенного времени убивают. Так просто… Кто-то захотел с вами поговорить, а его убивают. Ха-ха! Почти детективная история. Вы не находите?
− Не нахожу. – Девушка снова уставилась на дорогу. – Людмила предположила, что я могла видеть что-нибудь… хотя я даже представить себе не могу, что… Мы с Альбертом Михайловичем говорили в основном об искусстве, он столько всего знал о древностях… Обожаю древности. Он столько всего знал обо всем, с ним хотелось говорить и говорить. Все понимал…
Сиур напряженно думал – что-то важное, он это чувствовал, ускользало от него. Внезапно пришло решение: домой ехать не стоит, ни ему, ни ей. Дорожный указатель вынырнул из-за поворота. Вот и хорошо. Сиур свернул на проселочную дорогу, проехав несколько метров, остановился, перегнулся назад, достал сумку. То, что ему было нужно, он всегда брал с собой автоматически. Нащупал связку ключей, вздохнул с облегчением.
Девушка никак не реагировала на изменение маршрута. Он сбавил скорость. Пески… Пустыня… Бог мой! Почему это его так взволновало? Может, бабка применяла какой-нибудь новомодный метод расслабления? Что-то подобное он видел однажды на сеансе «ауторегуляции». Друг затащил посмотреть на дорогого экстрасенса. Вот тогда и были какие-то леса, звезды, морские берега… Всем было в кайф, расслабились, вдруг одна из женщин расплакалась. Короче, сеанс оказался не самый удачный. О чем это он? Ах, да… Возможно, экстравагантная вдова применяла популярные методы «обдурахманивания» клиентов. Вполне может быть. Вполне.
Все понятно до того самого момента, как ее убили. Здравый смысл отказывался от этого факта, настолько нелогично. И беспричинно. Так ли? Была, была причина. Только так глубоко запрятанная, погребенная под наслоениями привычного и обычного, что … В любом случае, что могли девчонки узнать во время рядовой надуваловки, которой сплошь и рядом кормятся все, кому не лень? Что-то, видимо, ускользает из поля зрения. Но что?
Исходя из молниеносности расправы, люди замешаны серьезные, шутить не будут. Значит, правильно он решил домой не ехать. Дорога здесь настолько пустынная, на много метров просматриваемая, что слежка исключена. Эту его «точку» никто не знает, даже на фирме. Ему доверяли, отчетов о тратах не требовали, а он давно усвоил, что необходимо иметь пристанище, о котором не знает никто – даже любовница, даже лучший друг. Иногда это спасало репутацию, иногда жизнь. Что важнее, сразу не скажешь.
Тучки незаметно заволокли вечереющее небо. Начал накрапывать дождь. Девушка уснула: сказались волнения последних часов, а может, дней. Сиур искоса поглядывал на нее время от времени – волосы рассыпались по склоненному лицу, прерывистое дыхание было легким, горьковатый запах ее духов напомнил северные цветы, разломанный стебель которых пряно и горько пах прозрачно-зеленым соком…
Он ехал уже очень медленно – дорога вилась среди густых зарослей, асфальт давно кончился, шины шуршали по гравию. По одной стороне дороги тянулись незавершенные коттеджи. Отсутствие средств или другие причины остановили строительство, было неважно, – главное, что здесь давно никого не было. Кое-где сквозь щебенку и гравий проросли деревца, высокая трава заполонила не только окружающее пространство, но и сами постройки.
Впрочем, дома задумывались добротные, стройка начиналась с размахом и русским купеческим шиком, с русской же бесшабашностью, основанной на «авось да небось», вместо расчетов. Представшая глазу картина являла собой памятник этой самой «загадочной русской душе».
Сиур купил и оформил один из коттеджей через несколько подставных лиц, так что проследить цепочку было практически невозможно. Через подставных лиц нанял бригаду украинских строителей, заключив с ними договор, одним из условий которого был немедленный выезд бригады из области, за отдельную и очень неплохую плату.
Внешний вид коттеджа ничем не отличался от всех остальных – то же запустение и брошенность: оконные проемы без рам, травка и тоненькие кустики на крыше, буйные заросли, густо закрывающие высокий цокольный этаж, почти сравнявшиеся с землей кучи песка, разбитые прожекторы, разбросанные ведра, кирпичи, емкости для перемешивания раствора, ржавые бочки и прочий строительный мусор.
Подъехав к недостроенному забору, Сиур долго сидел в машине и курил, выдыхая дым через опущенное стекло в прохладную сырость сумерек. Никакого постороннего движения, никаких посторонних звуков – с заболоченной речушки доносилось кваканье лягушек, да тихо шуршал по листьям и крыше салона мелкий косой дождь. Изредка покрикивали непуганые ночные птицы, низко летали, шумно взмахивая крыльями. Никакого постороннего присутствия он не чувствовал.
Сиур достал пульт дистанционного управления и смотрел, как медленно открывается некрашеная и ободранная снаружи дверь цокольного этажа, включил фары и осторожно въехал внутрь. Дверь беззвучно закрылась. Теперь можно разбудить девушку. Он вышел из машины, открыл дверцу с ее стороны – в полумраке блеснули ее глаза, он подал руку, помогая выйти.
− Осторожнее, я не хочу включать свет. Сейчас глаза привыкнут.
В гараже пахло затхлостью нежилого, давно не проветриваемого помещения, бензином, необработанным деревом. Тина отгоняла остатки сна, стараясь сообразить, где находится. Незнакомая обстановка не пугала, скорее возбуждала интерес. Дух приключения.
Она осмотрелась – кое-где обшитые деревом стены, в углу сложены запасные колеса, ящики с инструментами, канистры. Стеллажи до самого потолка – что-то хранится, в полутьме не видно, что.
− Где это мы? – Она смотрела вопросительно.
− Сейчас узнаем. – Сиур усмехнулся. – Наконец, это помещение пригодилось. Давно здесь не был.
Вчера он, не называя себя, позвонил человеку, нанятому присматривать за домом – плату тот получал анонимно, в условленный день ему звонили и говорили, что корреспонденция прибыла. Человек шел к арендованному почтовому ящику и брал конверт с деньгами.
Сначала сами условия нанимателя, который не называл себя, затем сумма денег и способ их передачи, отбили малейшее желание узнавать что-либо лишнее. Не знать – вот гарантия его безопасности. Так ему объяснил по телефону человек, предложивший странную работу. И он почему-то сразу ему поверил. Работа хорошо оплачивалась, и человек добросовестно ее выполнял – где-то в глубине души осознавая, что с нанимателем лучше быть честным и не подводить его ни при каких обстоятельствах.
Вчера хозяин-невидимка предупредил его, что в ближайшее время коттедж может понадобиться, и получил заверение в полной готовности и исправности помещения. Все инструкции хозяина тщательно исполнялись, и в основе этой исполнительности лежал страх.
Сиур подошел к одному из стеллажей, и тот легко отъехал в сторону. В стене гаража оказалась дверь, которую он открыл ключом со своей связки, толкнул ее внутрь и предложил Тине руку.
За дверью было темно, лестница с деревянными перилами уходила куда-то вниз. Ступени тоже оказались из толстого дерева. Когда спуск закончился, дверь наверху закрылась. Почти сразу же зажегся свет. Неяркий, – стилизованные под старину кованые светильники высоко под потолком рассеяно освещали большую комнату без окон.
Деревянные панели, рога, охотничьи трофеи, большой камин с вмурованными в стену валунами, широкие лавки вдоль стен придавали ей необычный, но уютный вид. В углу были аккуратно сложены дрова, рядом стояли глубокие мягкие кресла, покрытые пледами из натуральной шерсти, грубыми на вид, но очень теплыми. Несколько таких же пледов лежали на большом угловом диване, внизу которого, в выдвинутом ящике белела стопка постельного белья.
Другая стена заканчивалась встроенным шкафом, внутри которого оказался холодильник, полный продуктов и выпивки. На полках стояла разнообразная посуда, салфетки, всякие необходимые мелочи; отдельно была сложена одежда. Ближе к камину, на небольшом столе из толстых досок стояли свечи в старинных кованых подставках. Сиур подошел, достал из кармана зажигалку и зажег самую большую зеленую свечу.
− Так романтичнее? Люблю живой огонь. А вы?
− Тоже. Всегда мечтала пить коньяк у камина. – Она подошла и погладила валуны, заглянула за узорную решетку. – Он настоящий?
− Конечно. – Сиур никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Там, снаружи, остались тревога, непонятная опасность, сырость, дождь, чужие люди, условности… Ему захотелось развести огонь в камине. – Хотите, затопим?
− А можно?
− Сегодня все можно. Впрочем, нам всегда все можно. Никто ничего не может по-настоящему запретить вам – только вы сами решаете, что можно и чего нельзя.
– Он сложил в камин дрова и разжег огонь. Поленья издавали дивный запах, языки пламени становились все больше – отблески заплясали на стенах.
− Представьте себе: там, за стенами буря, ветер, холод, – а здесь у нас тепло, сухо, горит огонь… «Ожидай странника в день бури…»
− Что? – Ему показалось, он ослышался. Не поворачиваясь, Сиур продолжал двигать чугунными щипцами горящие поленья. По комнате распространялось душистое тепло. – Что вы сказали?
− «Ожидай странника в день бури…» Знаете, со мной такое бывает, – увидела огонь в камине, и вдруг всплыли эти слова, как будто очень давно я их знала, потом забыла, а теперь вспомнила. Я вас так совсем запутаю. – Она засмеялась, присела рядом на корточки и протянула руки к огню. – Странная фраза. Почему вдруг именно это? Никогда не догадаешься. Что с вами? – Тина заметила, как он побледнел, с силой сжал зубы. – Да что случилось?
− Почему вы сказали это?
− А что такое? Что я особенного сказала? Ну, увидела камин, огонь, свечи, все это дерево, вот и… Сама не знаю, захотелось вдруг сказать… именно это. Я часто говорю всякие несуразицы, вы не обращайте внимания, нельзя же так реагировать… В детстве мама с папой от меня вообще в ужасе были, я такое говорила и делала…
Сиуру пришла в голову безумная мысль, что его хотят намеренно свести с ума. Он вдруг ощутил, что оторвался от реальности и стремительно улетает прочь, то ли в прошлое, то ли в будущее, то ли… Все вокруг закружилось, наплыл туман…
− Пейте, – Он машинально сделал глоток – горло обожгло. Прямо перед его лицом готовые заплакать большие испуганные глаза. Тина успела открыть коньяк, найти стакан и теперь она стояла возле него на коленях, пытаясь привести в чувство. – Вам плохо?
− Уже нет. – Сиур приподнялся и взял у нее из руки стакан, залпом выпил. – Вот вам и камин, и коньяк, и… Что вы так испугались? У меня это бывало, после ранения. Потом прошло. Извините, я вас напугал. Уже все в порядке. – Он помолчал. – Давайте посидим у огня, как сидели древние люди. Можно взять плед.
Она принесла два пледа и присела рядом, притихшая. Хотела расспросить, почему так подействовали ее слова, но передумала. Вдруг с ним что… Как она тогда отсюда выберется? Нет даже телефона, чтобы вызвать скорую помощь. Внезапно Тина осознала, что понятия не имеет, где находится. Нет, опасную тему лучше не затрагивать. Пожалуй, ей тоже коньяк не помешает.
Сиур смотрел, как она наливает в стакан темную жидкость, и… Нет, так на самом деле можно сойти с ума. Лучшее лекарство от подобного состояния, он знал это по опыту, – заняться обычными делами.
− Там есть еще комнаты. – Он показал рукой на стену у шкафа.– Кажется, даже ванная и туалет. Посмотрите, вам должно быть интересно.
− А чей это дом? Кажется… посмотрите… Вы что, не знаете, где находитесь? Что вы придумали? Это что, притон? Подвал какой-то, без окон, без нормальных дверей. Кто здесь живет? – Она говорила все это, но присущее женщинам любопытство взяло верх, и Тина направилась смотреть другие комнаты.
За дверью действительно оказалось меньшее помещение, тоже без окон, уставленное диванами и шкафами. Большую его часть отделяла резная деревянная перегородка, за которой было устроено подобие кухни. Микроволновка, еще холодильник, тостер, кофеварка, – все по высшему разряду. Запасы продуктов, которых хватит, чтобы выдержать долгую осаду. Что за странный дом!
Следующая маленькая дверь вела в ванную, совмещенную с туалетом. Тина недоверчиво протянула руку к крану – неужели и вода есть? Она заворожено смотрела на струйку воды. Надо же!
На вешалках висело несколько чистых махровых полотенец и халатов одинакового цвета. Такого же цвета была и плитка на стенах. Деревянный стеллаж до потолка уставлен шампунями, разными флакончиками, штабелями мыла, туалетной бумаги, пачками салфеток. Тут же была и аптечка.
Тина опустила руки и задумалась. Она решительно ничего не понимала. Как-то не думалось. Ничего путевого в голову не приходило. Она зевнула. Неплохо было бы принять душ и лечь спать. Диваны такие мягкие, тепло и аромат горящих дров манят покоем.
Интересно, окон нет, а воздух приятный. Тина посмотрела вверх, на потолок, на стены, – вероятно, система вентиляции все же есть. Какое удивительное помещение! Одно чувствовалось – безопасность. Даже дым от горящего камина каким-то образом, она понимала это, невиден. Все предусмотрено. Кем? И для чего? А вот как раз для подобных случаев. Когда либо не известен источник опасности, либо хорошо известен.
Она присела на диван и задумалась – все с того момента, как Альберт Михайлович не открыл или уже не смог открыть ей двери, происходило не так и вопреки всему, чего можно было бы ожидать. В ее ничем не примечательной будничной жизни происходили невероятные вещи, о которых не только рассказать кому-либо невозможно, но даже самой думать.
События развивались стремительно, непредсказуемо и по-настоящему страшно. Ей не в первый раз пришла в голову мысль, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она снова огляделась: какое странное жилище!
Странный мужчина неожиданно оказался с нею рядом. Как и каким образом все это произошло с ней? Сколько прошло времени? Несколько дней, а кажется, что давным-давно была обычная московская жизнь, работа, метро, магазины, прогулки в парке, телевизор по вечерам. Как будто все это осталось на другом и далеком берегу…
Приятная усталость охватила ее – хотелось просто сидеть и смотреть на огонь, и ни о чем, ни о чем не думать. Только эта минута, только эти мягкие диваны, запах дерева, коньяк в толстых стаканах, тепло и безопасность – ни о чем не надо заботиться, ничего не надо бояться.
Тина прилегла на диван, накрылась пледом. Никак не могла согреться. Потрескивание огня напомнило ей детство, когда бабушка растапливала печку, за чугунной заслонкой гудел огонь, согревая дом, наполняя его уютом. Девочкой она любила, забравшись с книгой на тахту у нагретой стены, накрывшись толстым клетчатым платком, читать под монотонный шум дождя, стук веток в стекло.
Напротив окна у бабушки стояло старое немецкое пианино, с клавишами из слоновой кости, с подсвечниками. Над ним висел старинный портрет дамы с печальными глазами…
Так незаметно усталые веки сомкнулись, сон пришел легко, словно тихое облачко, даря облегчение, забытье… «Есть бытие, но именем каким его назвать, ни сон оно, ни бденье…» – вспомнился Баратынский, вспомнился Бунин с его «Грамматикой любви»… Причем тут поэзия, причем тут любовь?.. Это только сон, сон… Последние звуки затихли.
ГЛАВА 15
Женщина забралась на башню и долго стояла, глядя на тусклый красный диск солнца в фиолетовом тумане, опускающийся за линию раздела водной равнины и равнины небесной, – холодный ночной ветер рвал платье, наматывал на изгибы тела тяжелые складки плаща.
Мысли ее текли неспокойно, тревожно и хаотично сталкиваясь, не находя выхода, наполняя тело и душу дрожью нетерпения, досады. Вместо того, чтобы течь ясным потоком, они напоминали поле боя.
Она знала, что это не очень хорошо. Но знала и другое – ум, как океан, на поверхности которого может быть даже буря, но в глубинах – всегда покой. Ей никак не удавалось сегодня достигнуть этого уровня покоя.
Загадочный гость почти поправился. Она знала, что теперь сила вернется к нему очень быстро. Утром он поднимался на башню, дышал полной грудью, – высокое стройное тело источало мощь, невидимую взгляду, но угадываемую в каждом движении, в том, как держал себя, бесстрашно, уверенно.
Уже несколько дней он упражнялся с мечом. Видимо, давняя привычка, к которой вернулся, как только смог контролировать свои мышцы – оружие было огромным, длинным и очень тяжелым. Обоюдоострый клинок испещрен непонятными знаками и символами.
Она с трудом смогла снять меч в ножнах, когда нашла этого мужчину у дверей дома и вынуждена была стягивать с него мокрую одежду, тяжелые доспехи – искусно сделанные, незаметные с первого взгляда, но очень прочные. Такие мог носить закаленный в боях, непростой воин, привычный к схваткам, которого не застанешь врасплох ни при каких обстоятельствах, но который не выставляет свое умение напоказ, скорее скрывая его, чем заявляя о нем.
Она тогда с усилием подтащила оружие к стене, повесила, обратив внимание на невиданную ковку ножен, витую рукоятку со странно ограненным круглым камнем, ярко-синим, темно светящимся изнутри. Это тогда особенно поразило: темное густое мерцание в синеющем ореоле.
Никакого намека на геральдику [21]21
Геральдика – гербоведение, в 13-19 вв. составление дворянских, цеховых и земельных гербов.
[Закрыть] – ни на оружии, ни на доспехах – нигде, ничего… Рыцарь Никто – Ниоткуда, защищающий Неизвестное, или Неизвестных. Чьи Цвета он носил? Кому служил? Непонятно.
На щите такие же непостижимые знаки, среди которых ей показалось – стилизованное изображение Розы – символа молчания.
Роза – Символ Тайны, единственный узнанный ею символ неизвестного рыцаря, заблудившегося в бурю… Заблудившегося ли? Она тщательно осмотрела мокрую одежду незнакомца, перед тем, как велела ее выстирать и высушить. Но и это ничего нового не добавило к тому, что она уже знала.
Больной в бреду говорил что-то, звал кого-то, какую-то женщину… словно просил ее о чем-то… Мольбы то затихали, то вновь слетали с его воспаленных губ… Ничего толком понять было невозможно.
Наклоняясь к его красиво очерченным губам и прислушиваясь, ловя обрывки фраз и пытаясь выстроить из них логические заключения, она вдруг ловила себя на острой зависти к той далекой женщине, которую звали с такой тоской, таким отчаянным желанием, с такой безнадежной страстью…
Она чувствовала, что с каждой обращенной к незнакомке мольбой, что-то в ней самой словно рождалось, прорывалась некая плотно сотканная завеса, что-то неведомое, но как будто уже когда-то испытанное, поднималось, проникало в каждую клеточку ее тела, распространяясь на все ее внутреннее пространство, претворялось в жаркие, охватывающие ее волны, растворяясь внутри нее непостижимым образом… Словно невидимые нити протягивались из прошлого, соединяя ее с людьми, местами и событиями, где – она?! – … и была той женщиной?.. Неужели это была она? Это ее звал незнакомый рыцарь?..
Что-то внутри нее освободилось, затем растворилось и исчезло…Она никогда не видела этого мужчину, случайно попавшего в ее дом. Но… Нет. Она снова запиралась в своей комнате и искала, искала ответа. Старинные манускрипты, заклинания, привычные ритуалы… она словно блуждала в потемках, но слабый свет уже начинал брезжить в загадочной дали…
У рыцаря на груди был странный талисман – золотой многоугольник на очень прочном кожаном шнурке, покрытый непонятными знаками, окружавшими примитивное изображение чаши. На самой чаше выбито подобие квадрата, внутри которого круг заключал в себя треугольник.
Она подносила свечу, рассматривая, – Святой Грааль? Рыцари Святого Грааля были его предками?
Посвящение себя поискам Грааля было очень древней и почти забытой традицией нескольких канувших в неизвестность рыцарских родов, история которых покрыта мрачной тайной, которую они унесли с собой. Неужели?.. Не может быть. Все это было слишком давно. Давно исчезло. Забыто. Затеряно на поворотах времен.
Между тем незнакомый рыцарь выздоравливал. Он мог уже вставать и расхаживал по всему дому, наслаждаясь возвращающейся способностью владеть своим телом, всюду заглядывал, обследуя самые укромные уголки дома, изучая окружающее его пространство с тщательностью, выдающей его воинское искусство.
С любопытством и знанием дела, молодой человек рассматривал развешанное повсюду оружие. Слабость мешала ему потешить себя возможностью примерить понравившееся оружие к себе, к своей сильной, тренированной руке, послушному гибкому телу…
Вскоре он смог преодолеть подъем на самую высокую башню, подолгу оставался там, смотрел на море, на бледное северное небо, наслаждался соленым ветром, криками чаек. В доме ему не хватало простора, свежести, необъятности открывающейся с высоты дали…
В один из дней он столкнулся с хозяйкой в одном из сумрачных извилистых каменных коридоров. Плотно прилегающая темная одежда из дорогой ткани повторяла крупные формы стройного тела; грациозная манера держаться, проницательный и умный взгляд, говорили о многих поколениях благородных предков. Что-то еще было в этом взгляде – снисходительность сильного, мягкая ирония, обезоруживающее восхищение ею…
Она не считала себя привлекательной, но вот же смотрел на нее с затаенной страстью в потемневших глазах, со сдерживаемой нежностью, этот красивый рыцарь. Он на секунду замешкался, улыбка чуть тронула его губы, с изысканной учтивостью посторонился, уступая даме дорогу. Ей показалось, стук сердца, отражаясь от каменных стен, взорвал гулкую тишину коридоров. Узкое пространство еле позволило им разминуться. Проходя, она почувствовала тяжелое железо – он разгуливал по дому с мечом!
С тех пор не раз, пользуясь многочисленными, известными только ей одной приспособлениями для наблюдения, она отслеживала передвижения незваного гостя по дому.
Рыцарь часто упражнялся со своим оружием, безошибочно определив, какое помещение предназначено хозяевами для этой цели – он поразительно легко и изящно управлялся со своим огромным и неподъемным мечом, поражая мощью и быстротой ударов, выказывая себя страшным и безжалостным противником. Глядя на то упоение, с которым предавался гость играм с оружием, ей казалось, что она слышит тихий свист смерти, слетающий с молниеносного, рассекающего воздух клинка.
Необходимые ей обряды она совершала в специальной потайной комнате, скрытой со всеми возможными предосторожностями. Как бы то ни было, она могла спокойно заниматься своими делами только ночью, когда все обитатели дома засыпали…
Наступил Час Силы. Она с трудом остановила сегодня разрывающее ее напряжение. Успокоила ум. И это далось нелегко. Где-то в глубинных и потайных уголках ее сознания таились непонятные побуждения. Она чувствовала, что настала необходимость осознать, познать их. Время пришло? Она не могла ответить на этот вопрос.
Иногда отец и другие мужчины ее рода брали ее с собой на охоту, и тогда, сидя на лошади, она любила остановиться и замереть, – всадница, окутанная утренней мглистой дымкой средневекового леса.
В предрассветном неподвижном воздухе раздавался тревожно-пронзительный, тягучий звук рыцарского рога, от которого неожиданно всплывали вдруг на поверхность до этих пор дремавшие воспоминания: она видела себя маленькой девочкой, рядом с дедушкой. Дедушка седой, и по возрасту как будто очень старый, но глаза у него были пронзительные и юные, полные жизни. Этими своими глазами он как будто проникал в нее насквозь.
Что они делали в лесу? Как будто играли в прятки. Но необычным способом. Дедушка вдруг исчезал с того места, на котором только что стоял, и когда она оторопело оглядывалась, смеялся и звал ее, оказываясь в совершенно другом месте, выглядывая из-за деревьев. Она со всех ног бросалась к нему, и он вдруг снова исчезал, окликая ее с другой стороны.
Страх, по началу охвативший ее, пропал, девочка развеселилась – это стало по-настоящему развлекать ее. Дедушка то появлялся, то мгновенно исчезал и появлялся в самых неожиданных местах, пока она не устала бегать по лесу и искать неуловимое.
− Дедушка! Научи и меня. Я тоже так хочу. – Она раскраснелась, блестя глазами, недовольно надула губки.
− Но мне не нужно тебя учить! Ты тоже так умеешь. – Дедушки присел на корточки и ласково взял девочку за плечики. – Все люди это умеют.
− Но почему же никто так не делает? Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так делал.
− Они просто не знают, что они умеют это делать. Они очень-очень давно уже так не делали, и забыли, что у них есть такая способность. Помнишь, как ты долго-долго не вышивала узоры бисером, и потом не могла вспомнить, как это нужно делать? И как ни старалась, ничего у тебя не вышло? Ты даже расплакалась тогда. И нам пришлось ждать, пока приедет твоя старая тетка, чтобы показать тебе снова эти узоры.
− Да, в самом деле. Я потом вышила тебе перчатки. А почему ты их не носишь? – девочка капризно скривилась.
− Потому что я их берегу. Это очень дорогая для меня вещь. – Старик серьезно посмотрел на внучку. – А прятаться так же, как я, ты умеешь. Попробуй, и убедишься в этом.
Девочка вдруг почувствовала, как в голове у нее стало горячо, все странно закружилось; ярко-красные, прозрачные, как ей показалось, волны охватили ее, то ли голову, то ли все тело – соединились в мерцающий шар…
Снова раздался звук рога. Ни с чем не сравнимый тембр вывел молодую женщину из задумчивости. Нельзя было не устремиться на этот звук.
В ее роду из уст в уста передавалась легенда, что они владеют рогом Роланда [22]22
Роланд – франкский маркграф. Принимал активное участие в походе Карла Великого в Испанию в 788 году, где погиб в битве с басками в Ронсевальском ущелье. Сказания о Роланде легли в основу французского героического эпоса «Песнь о Роланде».
[Закрыть]. Правда ли, нет ли, – но при этом сзывающем звуке ничто и никто не мог заступить дорогу – в бою ли, на охоте или в странствии, – все туманы рассеивались, и ни один ветер не бил в лицо. Появлялось дикое, какое-то беспощадное и неодолимое стремление, коему нет преград, – опьяняющее чувство Пути – неотвратимое, как Высший Закон.
Она остановила воспоминания. Все уснули. Тишина окутала дом – оплывшая свеча напомнила, сколько прошло времени.
− Наша Сила не дает нам права вторгаться в те ситуации, в которые нет необходимости вмешиваться, – частенько повторяла ей та самая старая тетка, обучая ее не только вышивать бисером, но и многому другому.
