Текст книги "Песочный принц в каменном городе (СИ)"

Автор книги: Наталья Ручей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Я бросила пакетик зеленого чая в большую кружку с собором на Софийской площади Одессы вместо рисунка, лениво размешала сахар и так же лениво сказала:

– Разве я не подписала?

– Ты считаешь иначе? – вспыхнула Ленка. – Андреевну уволили, Наташка…

– Я подписалась под тем, что было правдой, – оборвала я, медленно вытягивая пакетик из кружки. Я видела, что это раздражало Ленку, и в душе клокотала странная радость – раньше меня отталкивала чужая злость. – Считаю тему закрытой, работы много.

– Докладные строчить? – прошипела Ленка.

Я постаралась сделать вид, что ее слова не задели и, улыбнувшись, елейно спросила:

– Ты уже освоила бухгалтерию?

На этом разговор закончился.

Потерю сотрудников ни я, ни тем паче, фирма, не ощутили. Обязанности Наташки напросилась исполнять учетчик, а найти менеджера оказалось и того проще. Я скинула на них работу оператора, едва вздохнула облегченно, как Матвей завалил меня новыми поручениями.

Договора, клиенты, встречи – приходилось ломать свою провинциальность и идти на контакт с незнакомыми людьми, слушать их и делать вид, что тебе интересно, запоминать, привлекать, флиртовать.

Не скажу, что освоила эту науку в совершенстве – так, топорный метод, но когда со мной начал флиртовать Леонид Михалыч, почувствовала себя профессионалом в таком тонком деле.

И одновременно – дикое раздражение.

Знала бы – не соглашалась, чтобы он подвозил меня к дому.

– Ну, что грустишь? – спросил как-то Леонид Михалыч, пока мы ехали в его машине к моему дому. – Небось, считаешь минуты до встречи с любовником?

– Любовником? – ошарашено переспросила я, но Леонид Михалыч вряд ли расслышал – заливался, словно пошутил удачную шутку.

– Ты же встречаешься с кем-то?

– И что?

И здесь прозвучало предложение, открывшее суть:

– А то, что если он не так хорош в любви и если бы ты захотела, я бы составил тебе компанию. Я ведь не стар еще, зато опыта…Я еще вполне, нам могло быть уютно и весело. Как вдвоем на одной карусели, никогда не каталась на лодочках?

Мне представилась картина, как он прижимается ко мне, подкидывает вверх, как ребенка и насаживает на себя…

Передернуло.

– Великолепное предложение, – сказала я, – но, думаю, лучше о нем забыть.

– Что так?

– Предпочитаю карусели повыше.

Он хмыкнул, но тему оставил.

Вовремя, потому что еще пара фраз, и меня бы вырвало на его фирменные брюки со стрелками.

Я стала избегать его общества, он отвечал взаимностью, и все почти вошло в привычное русло, но гложило предчувствие чего-то, что вырвет из стоячего болота, встряхнет и заставит посмотреть в глаза изменившейся реальности.

Предчувствия – не люди. Они не врут.

Глава № 15

Габриель Гарсия Маркес, который лучше других знал про сто лет одиночества, как-то сказал: «Если любишь – отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет – то никогда твоим и не было».

В один из дней ко мне вернулись Артем и мобильный.

Артем сидел под дверью, прижавшись к стене, сжимая в руках мой черный дешевый телефон, и увидев меня, спросил:

– Не выгонишь?

И добавил так ненавистное мною:

– Пожалуйста.

Я в сердцах хлопнула дверью, но не закрыла. Не хотелось ничего просчитывать, не хотелось принимать решений, ничего не хотелось.

Я обернулась, почувствовав дыхание на своей шее.

Близко.

Я и Артем.

Так и должно быть?

Я встряхнула головой и отошла. Неправильные акценты. Нет меня и Артема. Есть Артем. Есть я. Есть его девочка.

Есть мобильный телефон, который он положил на стол.

– Прости.

Он сделал шаг, сгреб меня в охапку, уткнулся лицом в волосы. От него чем-то пахло, какой-то запах… Напоминал сигаретный и в то же время нет. Запах дыма, вина и чего-то еще.

Вдохнула… Ее запах. Маленькой грязной девочки.

Оттолкнула.

– Пока не умею.

– Пожалуйста.

Детей учат, что это волшебное слово, оно способно открыть дверь ко многим сердцам, но я давно не ребенок, и слово это мне давно не помогало.

– Я не могу без тебя… – Он снова прижал к себе. – Слышишь? Наташка, я не могу без тебя.

– А я смогла. К тому же, у нас нет с тобой будущего.

Он вздрогнул, но не отпустил. Это его слова, цитата из тринадцатого апреля…

– Есть, – прошептал. – Я не могу без тебя…

Обнимая, опустился на колени, прижался сильно, как ребенок:

– Я люблю тебя… Прости… Пожалуйста…

Я… Пожалуйста… Я…

И я сорвалась. Впервые за долгие месяцы. Слезы катились, я смахивала их рукой, но появлялись новые, которые смывали боль, любовь, грусть, отчаяние, надежды, рождали опустошение.

– Уходи.

– Но я ведь люблю тебя.

– Прошу тебя, уходи. Больше ничего нет, понимаешь?

Он прижался крепче, я опустилась к нему, провела рукой по глазам, моим любимым, красивым глазам, и повторила:

– Уходи. Сейчас.

– Наташка!

– Я так больше не могу, слышишь?

Прежде, чем он поднялся и вышел, заметила, как в глазах блеснули слезы. Мужчины не плачут, подумала зло, и сама разревелась.

Звонок мобильного настойчиво требовал ответить. Поднялась, на автомате заперла дверь и рухнула в кровать, прижала телефон к уху.

– Ненавижу тебя! – прокричал женский голос. – Ненавижу! Убирайся! Это мой город!

Я отключила мобильный и уснула, крепко, как никогда в жизни, а утром поняла, что не смогу подняться с постели. Я натянула на себя ватное одеяло, которое использовала как вторую подушку, но лихорадить не перестало.

Где-то в сознании бродили мысли о работе и что я никого не предупредила о прогуле – я на автомате включила мобильный. Телефон показал двенадцать неотвеченных вызовов. Последний – Ленкин.

– Ты где пропала? – набросилась с вопросами Ленка, когда я перезвонила. – Что случилось?

– А что случилось? – поддразнила я.

– Ты же никогда не прогуливаешь, ты где?

– В постели, и там же буду, наверное, весь день, так что если что, дозвонишься.

– В постели, – буркнула Ленка. – А где постель-то? Одесса большая. Слушай, тут такое… Мы же не в курсе, где ты живешь, и в общем, что случилось тоже, у тебя мобильный отключен, и… – Она перешла на шепот. – Вечером, если сможешь, встреча в баре.

Если сможешь… Так разжечь мое любопытство и наивно думать, что могу не придти?

Вечером я буквально вытолкала себя с постели, наскоро умылась, причесалась и поехала в бар. За столиком уже сидели Ленка и Наташка. Присутствие последней не порадовало – еще не отошла от любезностей ее мамочки.

– Ну? – спросила после лицемерного обмена приветствиями.

– Мобильный телефон – не домашний, – нравоучительно заметила Наташка, – ты бы хоть иногда его включала.

– Он включен, пока со мной.

– Ну, тогда хоть иногда бы брала с собой, – не сдавалась Наташка.

– Когда он посчитал нужным вернуться, вернулся. – Я выложила мобильный на стол, экраном вверх, чтобы не тратиться на лишние слова.

– Он такой самостоятельный?

– К сожалению, нет, иначе бы сбежал от воров гораздо раньше, чем они его вернули. – Прежде чем начались неуместные вопросы, повторила: – Ну?

Рассказывать о событиях недельной давности более чем не хотелось. Друзья заметили бы отсутствие телефона раньше, а сотрудникам достаточно пары фраз в качестве объяснений.

Принесли пиво, и тем самым простимулировали Ленкин рассказ.

– Сначала позвонил регионал, – сказала она сквозь хруст фисташек, – спросил, где ты. Директор ко мне – а что я? Ты же не позвонила. В общем, ничего мы не смогли придумать, сказали, что приболела. Регионал не успокоился, ему подробности подавай. Это цветочки – отбились, а потом позвонил Матвей. И ты бы слышала, ты бы видела, как Леонид Михалыч в лице поменялся. Что-то бормотал, Матвей требовал отчеты, директор отбивался, потом заперся в кабинете, что-то состряпал там в цифрах…

– Он звонил Андреевне, – уточнила Наташка.

– Ну, не знаю. В общем, он состряпал отчет, отправил – и снова Матвей звонит. Он его в порошок стер – так кричал, что это подделка, что он ворует, что надо знать меру, что не надо было дачу покупать на чужие деньги… Даже мне слышно было. Потребовал, чтобы тебя нашли. А где искать? Адреса нет, мобильный отключен. Дурдом! Леонид Михалыч взял и с работы уехал.

– Ушел в запой, – предположила Наташка.

– Мне кажется, филиал закроют. Если он сорвался, нам крышка.

– Да надо было вместе увольняться, – снова Наташка.

– Я не знаю, что делать, – плаксиво протянула Ленка. – Мы машину в кредит взяли – деньги нужны позарез. Когда мы с работы уходили, снова Матвей звонил, спрашивал, как ты? Я сказала, что ты дома, плохо себя чувствуешь и никого не хочешь видеть. Все равно я адреса не знаю, а он собирался заехать.

– Ты шутишь?

Я встрепенулась. Матвей у меня дома? Ух, нет, к такому я не готова.

И что так приспичило с отчетами? Да, отсылаю и ежедневные тоже, но могли подождать – дублирование пройдет в данных за месяц.

– Не шучу, – Ленка энергично покачала головой. – Матвей сейчас в Николаеве, завтра будет в Одессе.

– Да ладно, – отмахнулась я. – Мне нужен еще день, а послезавтра выйду на работу – и все наладится.

Я подумала, что дня мне хватит, чтобы покопаться в себе и окончательно расстаться с Артемом и мыслями о совместном будущем, которого у нас уже не будет.

Почти так и вышло. Передышка была, но недолгой.

Вернувшись из бара, я увидела стоящего под дверью своей квартиры Матвея. В одной руке – мобильный – набирал чей-то номер, в другой… букет цветов?

Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

– Кофе? – спросила я.

– Наконец-то, – ответил он.

Мы зашли в квартиру, я поставила чайник, не в силах заставить себя обернуться, возилась с бутербродами.

Слышала, как Матвей пристроил цветы на тумбочку в прихожей, как зашел в кухню…

Я обернулась.

– Цветы кто-то оставил под дверью, совсем запугала поклонников.

Артем. Больше некому. Или все же Матвей?

– Есть серьезный разговор, – сказал Матвей, оказавшись в неприличной близости от меня. Я слышала его дыхание на своей шее. Тяжелое… Манящее.

Мне подумалось, что сейчас он или устроит допрос с пристрастием, чтобы узнать о причине прогула, или… поцелует.

– Ничего, что кофе не заварной?

Он отошел, сел на табуретку.

– Наталья, – по-моему, Матвей впервые за все время назвал меня по имени, – он безвреден.

Я обернулась. Вопроса не задала – поняла о ком речь. Единственно, откуда он знает о Леониде Михалыче и том случае в машине?

– И больше это не повторится, – продолжил Матвей, подтверждая мои догадки. – Я могу его понять как мужчину, но для директора это недопустимо.

Могу его понять, как мужчину…

Какая-то часть меня довольно мурлыкнула, но я не позволила себе обольститься неосторожно оброненными словами.

– Не будете же вы его из-за этого увольнять? – удивилась я. – К тому же, ничего не было.

– Меня удивляет, что ты всегда на его стороне. Хотелось бы мне такого сотрудника. Можешь поверить, я бы не приставал. – Матвей все сделал несколько глотков. – Собственно… Ладно, проехали. Сейчас не об этом. Кстати, ты сильно похудела.

Сказал таким тоном, что вряд ли комплимент, и я тут же себя одернула: с какой стати ему делать мне комплименты? Констатация факта. Да, похудела. И вообще, я безумно устала от всего. От его присутствия тоже.

– Хорошо, теперь к делу: составим отчет и я поеду.

Составление отчета заняло около часа – все цифры хранились в памяти. Антон сверил мои данные с теми, что ему предоставил Леонид Михалыч.

– Любопытно. – Посмотрел в глаза. – До встречи?

Какой? Хотелось спросить, очень, и чтобы не ляпнуть, я даже язык прикусила, и так и сидела, пока Матвей не ушел.

Захотелось тоже выйти куда-то, вырваться, сбросить с себя окончательно странные мысли о том, о ком думать не полагается.

Я взяла пляжную сумку и открыла дверь. У порога, видимо, уже по привычке, с видом побитой собаки, сидел Артем.

– Я соскучился, – проскулил он. – Сильно.

Глава № 16

Впервые заметила, как часто в словах Артема фигурирует "я". И вообще забавно. Бросил, ограбил, вернулся с извинениями…

– Скажи, – Артем посмотрел на меня с ненавистью, – зачем ты меня приворожила? Я хочу освободиться. У меня другая жизнь, понимаешь? Без тебя.

И снова: я, я, я…

– Ты с ней совсем идиотом стал. Поднимайся.

Пляж придется перенести. Привет, прошлое! Провела на кухню, спросила, хочет ли есть – быстро кивнул, словно боясь, что передумаю. Жадно пьет чай, бутерброд с докторской исчезает с удивительной скоростью… Мы снова вдвоем, на кухне, но если бы раньше…

В сторону философию!

Чуть раньше…

Его пальцы дрожат, запах какой-то странный. Слишком много курит и врет, что бросил?

Врет. У Артема нет силы воли. Не было.

– А ты изменилась.

Какая банальность.

– Ты уже говорил, – плачу той же монетой.

– Я помню все, что тебе говорил. Это я говорю впервые. Потому что вижу тебя такой впервые, потому что сейчас ты меня не любишь.

Мне хотелось, чтобы бутерброд застрял в его горле, и он подавился, хотелось, чтобы захлебнулся чаем – только бы замолчал, не тревожил осколки прошлого.

– Может, я и раньше тебя не любила – ты ведь не знаешь.

Он усмехнулся.

– Знаю.

– Твоя мама считала…

– Я прекрасно знаю, что она там считала, – перебил с раздражением в голосе.

– Она и сейчас так думает.

Мальчик становится прежним: самоуверенным, жестоким, избалованным.

– И она знает, что ты у меня? – держи и ты осколочек!

– Нет, ей бы это не понравилось.

Осколок метнулся в мою сторону. Казалось бы, какая теперь разница, но слова задели. По-прежнему не вхожу в число завидных невест для ее сына? Пусть спит спокойно. И не желаю входить.

В королевстве снобов и без меня не гладко. Прекрасное подтверждение тому – предыдущий звонок королевы.

Если решилась поговорить со мной, и даже без оскорблений, явно сынишка не играет с ней в ладушки. Раньше, по меньшей мере, она всегда знала, где он, что делает. Знала и контролировала.

Запах стал просто навязчивым – я распахнула окно. Неужели он сам не чувствует? Футболка, похоже, несвежая.

– Ты зачем пришел?

– Можно, я у тебя сегодня останусь?

Артем подошел ко мне, уткнулся лицом в волосы, обнял.

– Пожалуйста…

Меня это слово раздражало. И его присутствие, и его близость. Но я молчала.

Не хочу, чтобы глаза его были грустны. Слишком красивы. И губы…

Если бы я умела прощать… Пусть даже родного, любимого некогда человека… Предавшего некогда человека!

Сама не ожидала, что оттолкну так сильно. Артем рассмеялся, посмотрел с упреком и вышел, но я поняла, что вернется.

Закрыв дверь, заметила, что цветы, которые Матвей оставил в прихожей, пропали. Стало противно, не думала, что Артем опустится до того, чтобы после отказа забирать свои цветы обратно.

И снова звонок мамы Артема. Занести бы ее номер в черный список, – подумала так, но ответила.

– Ты послушай меня, – начала женщина, даже не поздоровавшись. – Я же – мать, я не хочу, как хуже. Я все понимаю, может, ты и любишь его, может, и правда так думаешь. Я волнуюсь, мне тяжело говорить с тобой, но я хочу, чтобы мой сын вернулся. Чтобы все было как раньше. Чтобы он смеялся, радовался, чтобы он стал прежним. Я не знаю, что ты делаешь, как ты держишь его, не знаю, что он в тебе нашел. Ты не злись на меня. Не молчи, слышишь? Почему молчишь? Почему ты молчишь? Я столько всего хочу сказать. Ты подожди, послушай, не бросай трубку… Я ведь о многом не прошу. Если он у тебя – пусть просто звонит, если у тебя ночует, я ведь большего не прошу. Мне не нравятся его новые друзья. От них пахнет, какой-то запах странный, тошнотворный. Я боюсь за него. Я не хочу его потерять. Ты, слышишь… Ты отпускай его ко мне… Почаще… Ты пойми, я же – мать, я тоже люблю его, я хочу его видеть, я хочу знать, с кем он… Прости… – Послышались всхлипывания. – Прости, я просто так звоню. Я знаю, что его у тебя нет. Ты прости меня, слышишь? Просто мне некуда звонить. Я не знаю, где он…

Сердце дрогнуло. Женщина, которая ненавидит меня, звонит, плачет, потому что больше некому. Мне стало жаль ее. Ее и себя. И Артема. Как и она, я чувствую, что с ним что-то происходит. И частично знаю. Догадываюсь. Такие от себя не отпустят.

– Он был у меня сегодня, – призналась я. – Недолго. И ушел.

– Ты его выгнала, – догадалась женщина. – Да, ты выгнала, а он… А куда он ушел? К ней?

– Наверное.

Всхлипывания прекратились.

– Ты видела ее? Видела их?

– Да.

– Наташа… – Она замолчала на минуту. – Я сейчас одна, мне очень плохо. Может, приедешь?

Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Женщина, желавшая избавиться от меня, женщина, считавшая, что сын связался с потаскушкой, просит приехать?

Как она себе представляет встречу? Хотя… Мне вдруг захотелось ее увидеть, посмотреть в глаза, и если желание взаимно – почему нет?

Я надела лучшее платье, которое было – бирюзовое, длинное, с огромным разрезом на правом боку, босоножки на высоченной шпильке, купленные в период хандры просто так, без надежды когда-нибудь использовать по назначению, вызвала такси и вот, я у подъезда, в котором, сложись обстоятельства иначе, могла жить с любимым человеком.

Выход королевы, спина прямая, гордо поднимаюсь по ступеням… Лифт не работает! Но седьмой этаж – не расстояние к цели, даже если ноги начинают гудеть от усталости и подгибаться.

Фух, шестой, отдышаться и снова бабочкой…

– Привет!

Я обернулась. Женька, друг Артема.

– Привет.

– Он дома?

Я пожала плечами. По словам матери, нет, а там как знать? Но вряд ли бы меня пригласили, будь он там: не в ее интересах нас сталкивать лбами.

Женька взял у меня из рук пакет с покупками.

– Давай помогу.

– Один этаж остался, – возразила для приличия, но пакет отбирать не стала.

– А ты изменилась.

О себе сложно судить, а вот Женька точно изменился. Вытянулся как-то, хотя вроде бы уже не в том возрасте, когда растут, окреп, возмужал – не знаю, и хотя налет превосходства так же присутствовал, было видно, что напускное, маскировка.

Женька мне сразу понравился, была в нем притягательность, но заметив это, Артем взял с меня обещание, что общаться не будем. Артема нет – обещания нет.

– Надеюсь, в лучшую сторону?

– Не знаю, пока присматриваюсь, но выглядишь хорошо. С какой целью в наших краях?

– Пригласили.

– Так Артем дома?

– Мама его дома.

Женька недоверчиво усмехнулся, нажал на звонок квартиры Артема, но уходить не спешил. Видимо, был наслышан о наших «теплых» отношениях с несостоявшейся свекровью.

Дверь открылась, и у меня от удивления перехватило дыхание. Мама Артема была в каком-то ношеном халате неопределенно-линялого цвета, волосы взъерошены, в руках грязная тарелка.

– Ты? – Она взмахнула тарелкой, и я едва сдержалась, чтобы не пригнуться. – Зачем пришла?

– Здравствуйте, Анна Александровна, – сказал Женька.

– А, и ты…

Она посмотрела на меня, на тарелку, сделала шаг назад.

– Заходите.

Честно сказать, мне уже этого совсем не хотелось, даже любопытство сникло, но Женька слегка подтолкнул, и мы оба оказались в коридоре.

Неуютно, как и раньше, не смотря на новые обои и новый облик мамы Артема.

Женька взял меня за руку, завел на кухню, кивком показал на один из стульев – садись, взяв на себя обязанности гостеприимного хозяина.

Мама Артема словно забыла о нашем присутствии. Щелкнула чайником, помедлив, бросила тарелку в мойку, достала банку варенья с холодильника, обернувшись, удивленно заморгала, заметив нас.

– Да, – сказала, – ты любишь кофе.

Она проследила взглядом за Женькой, вытаскивавшим продукты из моего пакета, и когда на столе оказались дорогой чай в коробке, конфеты, несколько банок джема, разрыдалась.

Я разрывалась между желанием уйти и нелепым порывом подойти к ней, обнять, попытаться утешить, так и сидела, глядя на крупные слезы, стекающие грязными черными дорожками.

– Я знаю, – всхлипнула она, – и понимаю, ты не думай… Эти твои приношения… Все это правильно, я сама виновата. Я сама так хотела. А теперь видишь, ты есть, а его нет, мальчика нет моего.

Я вздрогнула, беспомощно посмотрела на Женьку. Да что же она говорит? О чем? Ведь нельзя… Так говорят о покойниках.

– Ты его тоже так называла, – ее взгляд смягчился. – Он мне сказал: "Мама, не называй меня так. Пусть она меня так называет". Мне сказал. Мой мальчик.

Я сглотнула под пристальным взглядом Женьки. На маму Артема смотреть не могла, словно моя вина была в ее сегодняшней боли.

– Увидеть тебя захотела, еще раз посмотреть, – она уже почти успокоилась. – Сейчас думаю: может, лучше с тобой? Ну, жила бы ты, ну, прописали, внука бы я нянчила, и Артем был бы всегда дома. Ты…

Она запнулась, вздохнула тяжело и продолжила:

– Ты ведь ее видела?

Я кивнула. Видела. Девочку-подростка с неухоженными волосами. Хищницу и воровку.

– А ты почему молчишь? – Мама Артема переключила внимание на Женьку. – Знаешь, с кем он?

– Нет, – он беспечно пожал плечами. – Видел несколько раз, но вообще мы давно не общались. У него новые друзья.

– Да, да, знаю, – мама Артема прошлась к мойке, включила воду, подержала в руках тарелку, закрыла кран и вернулась обратно. – Я знаю, что все вы ушли. И к тебе приходил, а ты выгнала.

Снова глаза в глаза. Кобра? Тигрица? Очередной монстр.

– Выгнала, а главного не знаешь. Не хотел он бросать тебя, это я попросила. Вот так, легла у ног, и попросила, как могла, как сумела, удержать хотела, посмотреть, кто дороже. Все-таки это мой мальчик, мой… Ты ведь так его больше не называешь, он все сделал, как я хотела. И посмотреть на тебя хотела… А ты неплохо живешь, не горюешь. Значит, правильно я все сделала, значит, правильно.

Я улыбнулась, сковывая желание закричать. Она решила за нас? Ошибается. Мы просто не захотели бороться.

Мама Артема вышла в другую комнату.

– Зачем тебе это? – тихо спросил Женька.

Если б знать. Хотела показать, что жизнь прекрасна и без ее сына, что я лучше, чем она думала, что обхожусь спокойно без их квартиры, что не сломалась.

Хватит. Концерт затянулся.

– Подожди, – мама Артема принесла фотографию в большой рамке. – Посмотри, какой красивый у меня сын. Ведь он достоин большего, правда? Он достоин лучшего. Разве могла я позволить вам встречаться? Ведь я – мать.

Я посмотрела на фотографию. Молодой совсем, в военной форме, красивый, а меня такой не считал даже Артем.

Поднялась.

– Я все не то говорю, – мама Артема прошлась по кухне. – Вот вы вдвоем сейчас, и лица сытые, довольные, и все у вас хорошо. Женька, он же пропадет. Как же ты допустил все это? Как же ты не поддержал его? Он же пропадет, слышите? Я знаю, он думает, что не знаю, а я знаю, я чувствую… Ты же бросил его. Ты скажи ему, что я знаю… Нет, не говори. Он уйдет. Он не простит. Я знаю, что он уйдет совсем, если узнает. А, может, я зря все это? Может, ничего и нет?

– Анна Александровна, – Женька тоже поднялся, взял меня за руку и незаметно подтолкнул к выходу, – вы не расстраивайтесь. Артем – взрослый мальчик. Он справится. А если я ему понадоблюсь, он знает, где меня найти. Вы не расстраивайтесь заранее. Поговорите с ним сами. Никуда он не уйдет.

Мы поспешно покинули квартиру. Свежий вечерний воздух приятно охладил кожу. Я с наслаждением втянула его в легкие, хотелось дышать, жить, я словно вырвалась из плесневелого кокона. Несколько минут мы стояли молча у Женькиной машины. Казалось, думали об одном.

– Давай подвезу, – предложил Женька, распахивая дверь "мерса", – куда ты на таких каблуках?

И встреча, и мои каблуки, и платье – все казалось смешным и бессмысленным.

– Вы давно с Артемом не виделись? – спросила, усаживаясь удобней.

– С тех пор, как вы разошлись. Я пару раз приходил или встречал его во дворе, но я все больше на работе, времени мало, а он, похоже, и не хотел видеться. Знаю, что новых друзей завел, видел его и… в общем…

– Я ее тоже видела, – напомнила, чтобы не стеснялся говорить дальше.

Женька понимающе кивнул и продолжил:

– Впечатление не очень. Я ему сказал, что он ступил. Не стоило тебя бросать, – взгляд в мою сторону. – А вы как с ним пересеклись снова?

– У меня украли мобильный, через несколько дней Артем его вернул.

– Значит, не зря Анна Александровна волнуется, – Женька все понял, не пришлось разжевывать.

– А ты волнуешься? – мне захотелось проверить, насколько они остались близки.

Раньше Артем говорил, что Женька его лучший друг, и если я стану между ними, то он потеряет сразу двоих самых дорогих ему людей, врал, что перестанет верить в святое.

– Как и ты.

Похоже, святого и не было, равно как и крепкой мужской дружбы. Но только успела подумать так, Женька добавил:

– Надо с ним еще раз поговорить.

Машина остановилась у моего подъезда.

– Молодец, этот район много лучше предыдущего, хотя и не из элитных.

– Да и ты не в элитном живешь, – не удержалась от колкости.

Женька улыбнулся.

– Кто сказал, что богатые не любят экономить?

– А ты богат?

– А ты не знала?

Я ответила ему улыбкой. Знала. Артем невзначай рассказал, а потом не раз говорил, что его друг понравился мне исключительно своей состоятельностью. Можно подумать, мне от этой состоятельности что-то перепадало.

– Мне пора, – я вышла из машины.

Женька тоже вышел.

– Диктуй номер мобильного, – сказал, достав свой телефон. – Позвоню, если будут новости.

– Для новостей у меня есть телевизор.

– А для поговорить по душам?

Я продиктовала свой номер.