Текст книги "Притяжение века (СИ)"
Автор книги: Наталья Ручей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 20
Последний раз графу снились кошмары в шесть лет, но он тогда переел на ночь кислых яблок. И вот спустя почти тридцать лет – дежавю. Он не выспался, был зол, голоден и, черт возьми, возбужден без меры.
Женщина, которую он сжимал в объятьях, вишневое платье с глубоким вырезом, в который он по-хозяйски просовывал руку, страсть, пожирающая два тела, и… лицо леди Элфорд! Она не смела проникать в его сны, не смела даже мысленно извиваться в его руках и стонать в губы.
Она невыносима в своих дерзких платьях и постоянстве. Всегда декольте, всегда переливающиеся в свете свечей каштановые волосы, губы, дрогнувшие или готовые дрогнуть в полуулыбке, и всегда рядом лорд Уинслоу. Каждой твари по паре – вот уж про кого сказано.
Граф откинул одеяло, встал с постели. Тело до сих пор ныло. Ехать в такую рань к Матильде? Он только вчера был у нее, она предлагала остаться, но он рванул домой, словно его ждали. И сон. В отместку. А мог остаться и не изнывать от неутоленного желания, а перевернуться на бок и взять податливую красотку. Куда до нее леди Элфорд?
Невольно улыбнулся. Поблагодарила его за книгу, когда они случайно пересеклись в музее. И бросила лукавый взгляд в сторону компаньонки. О, Господи, никто бы и не возомнил, что она опасается за свою добродетель. Нет, он врал. Обществу только дай повод. Даже он сам посмеивался, мысленно паруя ее с Уинслоу, хотя знал, что это невозможно. Она не тянулась к графскому титулу и вряд ли западет на барона.
Граф даже завидовал ей иногда. Двойное падение и потеря памяти – прекрасное прикрытие вольным выходкам. Он не мог вспомнить, когда позволял себе вольность, любую, пусть даже не откликнуться на письмо Эмили, не приехать, если просила. Да, между ними уже ничего не будет, но условности… Он не мог ее бросить – стервятники разорвут, осыпят злословием, начнут искать недостатки. Их нет. Они в нем. Он – раб собственных чувств, вот и все, и не желал меняться.
А как леди Элфорд смотрела на него в присутствии Эмили? Так, будто выказывала свои права. Посягала. Он усмехнулся. Она? На него? Смешно. Но он не смеялся.
Приняв ванну, оделся, спустился к завтраку. Брайн уже сидел в столовой.
– Доброе утро, – сказал Михаэль.
Брат приподнял правую бровь, кивнул.
– Мисс Эльюз так неприятна?
Права бровь Брайна снова взлетела вверх.
– Наверное, по сравнению с мисс Синклер, нет.
– Эмили – ангел.
– И ты спасаешь ее от своих адских объятий.
Михаэль понимал, почему Брайн злится, но кавалером мисс Эльюз он стал по вине леди Элфорд, которую всегда защищал. Эта девица наобещала невесть чего миссис Эльюз, дала понять, что граф, виконт и маркиз будут ей благодарны за молчание, а как они могли выразить благодарность? Михаэль все еще ухаживал за Эмили, по инерции, маркиз был счастлив в браке с Маргарет, оставался Брайн. Ему и пришлось развязывать паутину, сплетенную леди Элфорд.
Ну, проводит барышню на какое-то мероприятие, поскучает с ней вместо того, чтобы кутить с приятелями, а потом – как прежде, свободен. Нравится тебе леди Элфорд? Находишь, что она поступила правильно и единожды верно в той ситуации? Доказывай на деле, не на словах.
– Куда вы сегодня? – Михаэль проигнорировал выпад.
– Составим вам компанию в театре. Когда мисс Эльюз пересекается с твоим ангелом, я могу не утомлять себя банальной беседой. Я успел отвыкнуть от этого.
– Даже не спрашиваю, кто на тебя повлиял. – Пауза. – Она?
– Да уж не твой ангел.
– И о чем вы с ней говорили?
– Поговори с ней.
– Я?
– Ты.
– Мне это не нужно.
– Ты не умеешь разговаривать с женщинами. Лесть, комплименты, чепуха, от которой они хихикают – здесь ты мастер. А поговорить с женщиной…
– Ради Бога, – раздраженно прервал Михаэль, – только не лги, что ты рассмотрел в леди Элфорд женщину!
Брайн как-то странно посмотрел на него, ничего не ответил.
– Ты что… хочешь ее?
– Хотел.
– И? – Михаэль поморщился.
– У меня еще несколько дел, а после надо заехать за мисс Эльюз, – Брайн поднялся, вышел из столовой. Михаэль недоуменно смотрел ему вслед. Что это было? Нет, Брайн не мог иметь в виду то, что сказал. Он не мог хотеть леди Элфорд.
Но в театре Михаэль внимательно наблюдал за братом, как он с улыбкой поклонился, когда в ложу напротив, – уже привычное зрелище, – вошли лорд Уинслоу, леди Элфорд и ее компаньонка. И не картинной улыбкой.
Какого черта она сидит напротив него так часто? И улыбается Брайну, будто он ее добрый знакомый, а его умилостивила едва заметным кивком? Действо началось. Мисс Эльюз, мисс Синклер и родители девушек направили бинокли на сцену, Брайн – на леди Элфорд, а граф… Он притворился, что через пенсне рассматривает лорда Уинслоу.
Что происходит у них? Плетут заговор? Склонились друг к другу, перешептываются, и вдруг, не высидев и двадцати минут, барон покинул и дам, и ложу. Ха-ха! Но леди Элфорд улыбается, кажется, ничуть не расстроена.
Граф недовольно сдвинул брови, но чуть расслабился, когда леди Элфорд не побежали вслед за кавалером, а обернулась к сцене. Почему-то он был рад, что она не выставила себя на посмешище.
– Наконец-то, вспомнила, куда пришла, – проворчал Блэкберн.
– А что это за прическа у леди Элфорд? – Миссис Эльюз вытянула шею, насколько позволяла физиология. – Она непричесанна или потеряла шпильки?
– И, кажется, без жемчуга, – подхватила леди Синклер. – Она вообще не носит украшений. Может быть, не так богата, как говорят? Милорд, – легкое прикосновение к предплечью было остановлено одним взглядом, – что вы скажете?
Почему он вообще должен что-либо говорить о леди Элфорд? Она в отличие от сплетниц, смотрит на сцену! Театр для того и придумали, актеры не для себя кривляются, влюбляются и умирают. Он почти сказал им, что думает, но ответил другое:
– Леди Элфорд – одна из самых богатых женщин в Лондоне.
– В Англии, – уточнил Брайн.
Михаэль кивнул. Самая богатая и самая невероятная старая дева Англии – так точнее. Но она расцвела, на удивление быстро, как только они покончили с фарсом обручения. Хотя бы потому можно сказать, что его решение было правильным. Теперь, глядя на эту, уверенную в себе, улыбающуюся, заметно похудевшую и похорошевшую женщину, никто бы не сказал, что она распласталась на полу несколько раз в страхе потерять джентльмена.
Еще минус несколько килограмм, и джентльмены сами раскинутся котами у ее ног, а, впрочем, ее вес уже не казался лишним. Странно.
Граф, не отрываясь, смотрел на нее. Смеется… Не слышал, да и видел не слишком отчетливо из-за разделявшего расстояния, но почему-то знал – сначала заискрились глаза, зелень стала насыщенней, потом дрогнули губы, и вот озарилось лицо, сделав ее нежной, притягательной.
Она могла пробудить желание в мужчине уже сейчас – маленький намек с ее стороны, что готова, рассматривает предложения, и… Она облизнула губы. Граф подался вперед.
Кто заплетал ей волосы? Выбившиеся пряди, словно их разметал ветер, спереди, сзади подобраны вверх в виде замысловатых косичек. Простота и соблазн. Синяя лента, вплетенная в волосы, спускалась к лифу платья – вырез, конечно же, низкий. Ее грудь приподнялась и опустилась, обдав жаром его тело.
– Черт, – процедил граф.
Он понял, что хочет ее. Сейчас, несмотря на заполненную ложу здесь и несмотря на матрону там. Хорошо, что эта невыносимая леди не смотрела в его сторону, – один раз за весь вечер, и то, соблюдая приличия, – иначе бы прочла желание в его глазах. И… ему хотелось, чтобы она прочла. Спровоцировать ее задышать быстро, в страхе, напряжении, вынудить ее броситься прочь, вынуждая его превратиться в хищника…
– Посмотри на ангела и остынь, – шепнул Брайн, – скоро антракт.
Граф бросил равнодушный взгляд на Эмили, и снова перевел в ложу напротив. Он успокоился. Для нее. Он увидит ее в антракте. И поговорит, быть может, как предлагал Брайн. Хотя говорить – это меньшее, что он бы хотел с ней сделать сейчас.
В антракте миссис Эльюз пожелала навестить леди Элфорд, она теперь звала себя ее подругой. Граф сделал вид, что вынужденно сопровождает ее и мисс Синклер, которая тоже захотела нанести визит вежливости.
Но их приходу не были рады. Леди Элфорд уже собирались покинуть ложу со своей компаньонкой. Да, говорила, и банальности, а Брайн утверждал, что она отличается. Михаэль ядовито усмехнулся. Одна из многих. Но когда он выходил последним из ложи, услышал:
– Надеюсь, я ничего не забыла, граф? Все как написано в вашей книге? Вежливость, деликатность, погода, улыбка. Вам понравилась скука? Или я все еще не идеальная леди?
Он обернулся. Мисс Синклер звала его, но он смотрел в глаза пламени, избегая холода.
– Лорд Блэкберн, – мисс Синклер даже вернулась за ним, и он поддался приличиям, вышел из ложи. И корил себя, что снова поддался приличиям. Ему послышался смешок вслед.
– Едем? – спросила Мэри, как только гости покинули ложу. – Или еще слишком рано?
– Мы вправе дать им немного больше времени.
– Тогда как вы смотрите, если мы немного прокатимся по городу? Думаю, барон уже прислал за нами карету.
Мисс Мэтьюаурсейстик хлопнула в ладоши как девочка.
– О, пожалуйста! Пожалуйста! Я бы этого очень хотела!
– Я тоже, – улыбнулась Мэри.
Они вышли из театра, карета, действительно, ожидала.
– Стивен, давай немного прокатимся по Лондону, – попросила Мэри кучера. – Знаю, знаю, не морщись. Только по освещенным и безопасным улицам.
Кучер облегченно выдохнул. Карета медленно ехала по ночному городу, мисс Мэтьюаурсейстик прилипла к окну, Мэри смотрела прямо перед собой, думая о том, как хрупко бывает порой счастье и что нужно сделать, чтобы, найдя его, не разбить.
Бьянка… Кто бы мог подумать, что она сохнет по Уинслоу? Обычный вечер, привычный, – ну, относительно, – в последнее время. Театр, барон, обмен колкостями с графом. Было одно отличие – мисс Мэтьюаурсейстик. Оказывается, эта женщина умела настоять на своем, и умела выбирать методы.
– Леди Элфорд, – сказала она, когда выезды Мэри и барона участились, – даже если вам безразлично мнение света, что похвально, но глупо, подумайте о сестре. Или вы готовите ей чепец старой девы?
– Она найдет себе мужа, любой будет счастлив сделать ей предложение.
– Я тоже так думала, но что-то очереди не наблюдается.
Да, но Мэри не думала, что причина в ней.
– И в вас тоже. Правда, мисс Элфорд весьма недружелюбна с малознакомыми джентльменами, но хуже, если джентльмены станут недружелюбны с ней.
Мэри все еще сомневалась, она не привыкла к эскорту, но мисс Мэтьюаурсейстик достала еще один козырь.
– И, наконец, будьте милосердней ко мне!
– Неужели из-за моей сомнительной репутации Хокс не делает вам предложения?
Мисс Мэтьюаурсейстик смутилась, но голос звучал ровно:
– Вы наняли меня в качестве компаньонки…
– Для Бьянки.
– У вашей сестры затяжная депрессия, и что прикажете делать дома не слишком старой, но любопытной женщине?
Хотела Мэри подсказать, что можно делать с мужчиной, но благоразумно сдержалась.
– Леди Элфорд, я не думаю, что вас и лорда Уинслоу нужно контролировать, но… вы же читали книгу, которую вам подарил граф?
– Имела удовольствие.
– У вас очень насыщенная жизнь – подарки, начитанные кавалеры, а я…
– Граф – не мой кавалер.
– Я говорила о лорде Уинслоу.
– Хорошо, – сдалась Мэри, – если даже вы считаете барона моим кавалером…
– А разве это не так? – спросила Бьянка, спускаясь по лестнице. – Что у вас? Лямур тужур или деловая сделка? Скорее, первый вариант, ты так оделась…
Мэри покрутилась перед ней в темно-вишневом платье, приподняла подол, хвастаясь туфельками, расшитыми серебром.
– Красивый наряд, ты права.
– А цветы, которые прислали, снова ужасны.
– Они дороги мне именно в таком виде.
– Гербарий?
– Чувства. Будешь дома? – Мэри спросила тоном, который вынуждал только к одному ответу.
– Да.
– Как хочешь.
Приехал лорд Уинслоу – одетый, как всегда, дорого, и как всегда, шейный платок был другого цвета и даже перекручен. Но Бьянка, как ни странно, одобрительно заметила:
– Вы введете новый штрих в моде.
– Думаете? Но я вовсе не стремлюсь, – смутился барон.
– Вы обречены на это, – повторила девушка.
Уинслоу растерянно посмотрел на нее, потом на Мэри.
– Ваша сестра – вот кто введет новое веяние. Некоторые дамы взяли за правило точно так же укладывать волосы. Замечательно, леди Элфорд. Школьница в вечернем платье. Вы знаете, это подтолкнет многих мужчин на неподобающие мысли.
Бьянка рассмеялась.
– Надеюсь, – она подошла так близко с лорду Уинслоу, как позволяли приличия, – вы не относитесь к их числу?
– Я? – Он сделал шаг назад. – Нет, можете быть спокойны.
– Хорошо, – Бьянка усмехнулась, – иначе мне тоже пришлось бы составить вам сегодня компанию.
Мэри выжидательно смотрела на барона. Ну! Это его шанс, неужели не видит? Но он то ли растерялся, то ли побоялся рискнуть, поспешно возразил и замахал руками:
– Не стоит, не стоит, мисс Элфорд. Можете мне довериться.
– Ну, что ж… – Бьянка отвернулась от него, скрывая предательский румянец. – Довериться… Я доверяю вам, знайте. Более чем беспредельно.
И пожелав приятно провести вечер, снова скрылась в комнате. Ее признание удивило всех, а лорда Уинслоу бросило в глубокие раздумья. Он был погружен в себя и в театре. Сидел в ложе – да, общался – да, но его словно не было.
Мэри склонила голову.
– Если вам интересно мое мнение, бабочка влюбилась.
Он хотел спросить – не решился, глаза лучились надеждой и юностью. Боялся спугнуть возможное счастье, боялся разобраться в том, о чем сам начал догадываться. Вот так, вдруг… не бывает. Не с ним.
Он хотел бы видеть Бьянку баронессой, сделать ее своей, раз и навсегда, до смерти, но отдавал отчет разнице между ними. Кактус и бабочка… Он бы даже не прикоснулся к ней – только любовался и смотрел на обручальное кольцо на ее пальце. Его обручальное кольцо. На ее пальце. Если бы она согласилась на брак без постели. Он бы смирился, терпел, только бы она не ушла из его жизни.
Крупица счастья – все, чего он хотел. Если Бьянка попросит солнце, он подпрыгнет, так высоко, как сможет, обожжет руки – только бы она не сожгла его презрением. Он знал, что неприятен ей, но притворялся, что глуп чрезмерно. Только смотреть, только видеть ее…
А леди Элфорд… Он сомневался когда-то, что у нее есть сердце, а она… Сказала без злости, без лукавства и будто совсем откровенно… Бабочка влюбилась…В него? Неужели правда? Неужели вот так бывает?
Он смирился со своей внешностью много лет назад; знал, что женщину, особенно, такую красивую, может оттолкнуть, испугать, шокировать. Родители подарили ему что могли – титул и состояние, не растрачивая капитал на женщин, он удвоил, а после утроил его. В последнее время работал еще усерднее. Он мог купить ей половину Лондона, если бы она захотела.
– Знаете, – Мэри склонила голову ближе, – ваши цветы сегодня украшают комнату Бьянки, хотя и были присланы с запиской мне.
Он мочал, не зная, что ответить. Он боялся, что забыл все слова. Он потерял счет времени, и почти перестал дышать. А леди Элфорд продолжала раскрывать его сердце.
– Вы очень образованы, барон. С вами бесконечно интересно. Вы даже не представляете, как помогли мне. Вы столько знаете, но излагаете так просто, что я не боюсь показаться глупой, спрашивая. И еще: если вы спросите, в кого влюблен мотылек, я отвечу. В вас.
– Бабочка, – мечтательно поправил барон. – Но это кажется слишком невероятным.
– Милорд, – послышался шепот мисс Мэтьюаурсейстик, – вам нужно поверить и действовать, иначе она упорхнет, едва выйдя за пределы особняка. У меня есть план…
Пока барон воплощал план в действие, мисс Мэтьюаурсейстик и Мэри кружили в карете по городу. Несколько раз зевнув, Мэри попросила кучера сворачивать к дому.
– Как думаете, мы не слишком долго катались?
– Я почему-то верю лорду Уинслоу и тому, что ваш племянник не родится раньше срока. – Женщина вздохнула. – Мне снова придется искать работу.
– Зачем?
– Мисс Элфорд выйдет замуж, и я стану не нужна ей.
– Хотите, предложу вам работу на постоянной основе?
– Так бывает?
– Да. Как вы смотрите на то, чтобы стать моей компаньонкой? Я не планирую выйти замуж.
Мисс Мэтьюаурсейстик улыбнулась, и Мэри ответила ей тем же. Ночной город дышал тишиной и простой человеческой радостью.
Глава 21
Граф сидел в ложе, смотрел на профиль мисс Синклер и думал, как он глуп. Променять скрытый огонь на красивую стекляшку… Непростительная ошибка. Он хотел леди Элфорд, женщину, которая спросила, идеальна ли она, прочтя его книгу и применив несколько советов на практике. Женщину, которая подтрунивала над ним так завуалировано, что он понял это, спустя время.
– А что за статуя у вас в ложе? – спросила леди Элфорд новоявленную подругу.
– Статуя? Не замечала, – растерялась миссис Эльюз. – Лорд Блэкберн, разве в вашей ложе есть статуя?
– Нет.
– Показалось.
И ведь она имела в виду его. Он застыл, рассматривая ее с лордом Уинслоу, застыл как статуя, а придя с визитом в ложу, забыл снять пенсне. Но как он должен был вести себя, когда увидел ее в вишневом соблазне? И платье, и женщина и корсет были из его сна.
У него даже мелькнула мысль вытолкать всех из ложи Уинслоу, задвинуть шторки и прижаться к ней. Всем телом. Чтобы вскрикнула как во сне, изогнулась…
Болван, учил хорошим манерам, прислал книгу, а сам зашел не поздоровавшись, вышел, не прощаясь, и бросил своих гостей под мнимым предлогом. Да, он тоже способен на безумства. Желать леди Элфорд – признак его безумия. Брайн прикроет, а у него больше не было сил сдерживаться.
Матильда была хороша сегодня, горячая, потная от любовных игр, но, Боже, он все еще хотел взять другую. Он практически поселился у любовницы – ему нужно отойти от стресса, унять пыл страсти, и видение леди Элфорд на шелковых простынях улетучится. Он казался себе извращенцем.
Старая дева сплела косичку и выставила увядающие прелести на обозрение, а он купился, едва не взорвался при всех. Его член так напрягся, что грозил распороть брюки, и если бы это случилось… кого первым приводить в себя от обморока?
На этот раз он бы сделал правильный выбор. Леди Элфорд. Но если бы она упала при нем, лежала беспомощная, без сознания, с раскинутыми в сторону ногами… Он застонал и перевернул Матильду на живот, пристроился сзади. Несколько жадных толчков, стоны, ее радостный крик… Он представил лицо Мэри… Улыбка, глаза прикрыты и вдруг удовлетворенно распахиваются…
Он кончил и взвыл в сладостной муке. И увидел глаза. Карие, томные, большие. Глаза женщины, которую взял только что. Оттолкнул ее, встал, оделся, вышел из дома. Его карета остановился у дома, слишком, черт возьми, близко он живет к леди Элфорд.
Он передумал и попросил кучера везти его к дому, где остановились Синклеры. Короткий разговор с Эмили, ее холодность остудили мысли.
– Вы правы, – согласилась девушка, когда граф расставил точки над «і» в отношениях, – мы не подходим друг другу.
– Вы заслуживаете лучшего.
– Оставьте, лорд Блэкберн. Что может быть лучше, чем титул графини и 15 тысяч годового дохода?
Миссис Синклер расстроилась больше дочери, мистер Синклер воспринял ситуацию достойно. Граф вышел на улицу свободным и открытым для новых отношений. Он вдохнул полной грудью. Ему хотелось совершать безумные поступки, хотелось видеть леди Элфорд, даже если она не желала видеть его, да ему элементарно ее хотелось.
Он не видел ее почти неделю и смысл откладывать дальше? Он надеялся только, что не набросится на нее сразу, даст время привыкнуть к себе; его плоть спокойна, он только что от любовницы и от Эмили – считай, после контрастного душа. В каком она платье сегодня? Как она выглядит, когда сидит дома?
Наверняка, встретит колкостью, открытой насмешкой. Это неплохо по сравнению с презрением, а ведь у нее было право затаить обиду. Но ее, казалось, мало трогали его выходки. Казалось? Или не трогали? Он проверит.
Его камердинер был послан за букетом цветов, которые она так хвалила. Хочешь их? Получи. Усыпим бдительность, а позже ты обязательно дашь то, что хочу я, размышлял граф. Он предупредил Алекса, чтобы настоял на своем, и получил именно такой букет, каким ее разбаловал Уинслоу, но когда тот вернулся…
– Что это? – Михаэль высокомерно изогнул бровь.
Паренек то прятал корзинку цветов за спину, то снова показывал.
– Цветы, ваша светлость.
– Ты называешь это цветами?!
Граф разозлился, и сильно, но голос звучал ровно, только надменней, чем раньше. Он заметил ссадины на лице камердинера и подол рубахи поверх брюк.
– Ды ты пьян, – догадался.
– Милорд, прошу вас, – взмолился паренек, – выслушайте…
– У тебя минута.
Алекс кивнул и начал рассказ в подробностях. О том, как расхохоталась цветочница, когда он озвучил просьбу купить точно такой букет, как она делает лорду Уинслоу, как, все еще посмеиваясь, вынесла ему корзину вядших бледных роз, и как отбирала обратно цветы, узнав имя заказчика. Бой был нелегким, но Алекс выполнял приказ хозяина и потерял несколько пуговиц на рубахе, несколько лепестков, но цветы отвоевал. Ему даже пришлось спасаться бегством!
Михаэль всмотрелся в его лицо. Не врет. Перевел взгляд на цветы, задремавшие в корзинке. Что ж, леди Элфорд, если вы предпочитаете эти цветы остальным, вы их получите. В конце концов, какая разница, как выглядят цветы, если им все равно уготована скорая смерть с лестничного пролета.
Граф постучал в дверь. Дворецкий под стать хозяйке – окинул его недовольным взглядом, – не мешало бы кое-кому почитать в той книге, как принято вести себя слугам, – но зайти разрешил.
– Леди Элфорд дома?
– Да, милорд.
Эрик Хокс не сумел скрыть раздражения. Он всю жизнь прослужил в этом доме, но ни разу не встречал человека, который бы всегда появлялся в столь неподходящее время. Весь дом участвовал в поисках проказливого мальчишки вместо того, чтобы постепенно готовится к ужину и сну.
Билли удалось найти Мэри, хотя она его собственно и не искала. Отдыхала в библиотеке на диване, а мальчик именно там и спрятался, а потом решил найтись, заинтересовавшись книгой, которую она читала.
– Большая, – сказал завистливо, – и много-много страниц. Ты сама читаешь? Давно?
– Давно, и на двух языках.
– Английский и латынь, знаю. – Он важно кивнул.
– Английский и русский.
– Ухтышка! – Мальчик совсем вышел из укрытия и сел рядом с ней. Мэри отодвинулась от ребенка, встала, вернула книгу на полку. – И я смогу?
– Если хочешь научиться читать, попроси маму или…
– Тебя?
Мэри скрыла улыбку.
– Вряд ли.
– Почему?
– Я не люблю возиться с маленькими мальчиками.
– Это кто, интересно, маленький? Мне семь, почти восемь.
– Хорошо, так и будет, но после того, как мы отметим твое шестилетие через месяц.
Билли рассмеялся, подбежал к ней, и уткнулся лицом в юбки.
– Правда?
– Правда, тебе исполнится шесть.
– Нет. Мэри, правда, что мы будем отмечать мой день рождения?
– Конечно. Если ты согласишься, что семь лет тебе стукнет только через год.
Он задумался, а потом серьезно сказал:
– Я готов подождать. Ради подарков.
– Вот и прекрасно. Иди выпей молока с печеньем и ложись спать.
– А ты?
– И я. Но чуть позже.
– Я могу тебя поцеловать перед сном?
Мэри смотрела на него со всей строгостью, на которую была способна. Она не думала, что может быть забавно общаться с детьми, но мальчик следовал за ней по пятам.
– Присматриваюсь, – признался он.
Она не планировала привязываться к нему. Не планировала привязываться к кому бы то ни было в этом веке, но понимала, что потерпела фиаско в этом вопросе. Озорной сорванец, с большими темно-зелеными глазами, смотрит с такой доверчивостью, которой иногда хочется позавидовать.
– Повременим, – отказала Мэри.
– А когда можно?
– Когда привыкнем друг к другу.
– Я привык.
– Уверен?
Он усердно закивал и протянул к ней руки. Мэри чуть помедлила и опустилась на одно колено. Мокрый поцелуй в щеку, громкое «Спокойной ночи, тетя!» и радостный удаляющийся возглас в ответ на ворчание дворецкого.
– Кажется, мальчик вознамерился поцеловать всех в этом доме.
Мэри так резко обернулась, что чуть не потеряла равновесие, и тогда сцена из фантазии графа могла стать реальной. Видение мелькнуло: леди Элфорд падает, он приближается, подтягивает ее ягодицы к себе…
– Граф?!
– Рад вас видеть, леди Элфорд. И как обычно, это взаимно.
Естественно, он заметил злость во взгляде, но возбуждение не только не прошло, но увеличилось существенно в размерах. Он стал у окна, спиной к ней.
– Миледи, – в дверях появился дворецкий, – что прикажете делать с этим… букетом?
Граф в упор посмотрел на нее. Она зарумянилась, но молчала.
– Отнесите в комнату миледи, – сказал Михаэль. – Помнится, рядом с ней удачная площадка для полетов.
Мэри удивленно посмотрела на него, но не возразила. Видимо, нервничая, подошла к столу, плеснула в бокал немного вина. Граф тут же оказался рядом.
– Как мило, – взял бокал, – но на другой раз запомните: я предпочитаю бренди.
– Я надеюсь, вы избавите меня от другого раза.
Он осушил бокал двумя глотками, с любопытством хищника, не сводя глаз с добычи. Приблизился, и смог различить маленькую родинку в вырезе платья, и снова вышитый узор по краю корсета, и снова корсет выпирает.
– Когда вы научитесь правильно носить платья?
– Платье монахини, что вы изволили прислать, я отдала горничной.
– А вы, конечно, не монахиня, – Мэри инстинктивно сделала шаг назад, но граф притянул ее к себе, накрутил прядь ее волос на палец. – У вас десятки чепцов на каждый день, сотни каких-то сеточек – почему ваши волосы распущены?
Он уткнулся в них лицом, медленно втянул в себя воздух.
– Вы что, моете их каждый день?
Мэри попыталась освободиться, но граф притянул ее ближе. За каждое сопротивление он наказывал, значительно сокращая расстояние между их губами.
– Вы что, пьяны?
– Мне удалось отвоевать у вас один бокал вина – разве я могу быть пьян?
Мэри подумала, что примерно то же удав шепчет кролику перед плотным завтраком. Граф с пылающим взглядом, сумрак в библиотеке, и ее тело, предательски льнущее к его… Она растворялась в его глазах цвета топи, подчинялась его надменности добровольно, но вспышкой мелькнула одна фраза и охладила голову.
– У нее одно лицо с лордом Уинслоу…
Она высвободилась из цепких объятий.
– Зачем вы пришли?
Граф притаился за ее спиной, почти не дыша. Он чувствовал, как ее губы дрогнули в предвкушении, и ее тело стремилось к нему. Она не могла не ощутить этого притяжения. Взаимность – редкая вещь в мире, и он принял решение за двоих. Он получит ее. Она получит его. Он проверит, так ли она хороша, как он возомнил себе, а она впервые подчинится мужчине.
Он протянул руку, прикоснувшись к ее соскам. Перед тем, как отстраниться, она прильнула к нему спиной, полуобернулась, призывая, и граф потерялся в запахе ее волос, попал под ее чары. Намек, полуприкосновение, обещание – все, что она позволила.
– Граф, вы должны уйти, – непроизвольно вздохнула. Он впитал ее вздох как музыку. Дал секунду прийти в себя. Он отпустит ее. Сейчас. На время. Развернул ее лицом к себе.
– Как? Вас не тронул даже букет цветов? К Уинслоу вы были благосклонней.
– Я никогда не позволяла с бароном такого…
– Правда?
– Не ваше дело.
Он усмехнулся.
– Не думал, что Уинслоу окажется так хитер.
– Он не хитер, а простодушен и, действительно, приносил точно такие цветы.
– И вам нравилось?
– Многое зависит от того, кто дарит, а не что именно.
Он усмехнулся. Снова колкость, снова сверкают глаза. Она уже чувствовала себя вольно в его присутствии, привыкает быстро.
– Кстати, куда делся ваш поклонник? Давно вы с ним нигде не бывали.
– Напомните, граф, это тактичный вопрос?
Блэкберн уткнулся взглядом в ее декольте: грудь высоко вздымалась.
– Все, что вы делаете – нетактично. Начнем с того, что вы должны обращаться ко мне не иначе как «ваша светлость» или «милорд».
– Не повторяйтесь, вы уже говорили.
– Но вы явно меня не слушали. – Он молчал с минуту. – Есть еще один вариант, как ко мне обращаться, я не упоминал о нем раньше.
– Ваше величество?
– Михаэль. Но только когда мы вдвоем.
Его старая дева покраснела, и графа это так поразило, что после изучения лифа ее платья, он не отказал себе в вольности и притянул Мэри к себе. Ее губы оказались теплыми и нежными, их поцелуй быстро превратился в неприлично жаркий, ее стон был слишком томным, а тело – упругим, на удивление. И податливым, словно приглашая, соблазняя его, чтобы заявил права. Он оторвался от ее губ.
– Михаэль. Произнеси мое имя.
Она отрицательно покачала головой, не открывая глаз, потянулась к его губам.
– Повтори. – Поцелуй, еще один. – Произнеси его.
Мэри покачала головой, по-прежнему не открывая глаз. Она боялась, что потеряет сознание от бушевавших эмоций. Ее целовал красивый мужчина, о котором можно бессмысленно мечтать сотни лет, притягательный и отталкивающий одновременно, презирающий ее.
– У нее одно лицо с лордом Уинслоу…
Она помнила, и не обольщалась, но его губы убивали сопротивление. Она утопала в нежности и силе, она стонала от прикосновений его языка и рук, она запуталась пальцами в его шелковистых прядях. Она едва устояла на ногах, когда он прервался и отошел от нее.
– Ты произнесешь мое имя, – сказал у двери, хитро улыбнувшись. – Когда я буду в тебе. Обещаю.
