Текст книги "Визит очумелой дамы"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Я вам и так скажу: кроме сорока пяти процентов покойного Сергея Александровича.., то есть ваших, – поправился мужчина, должно быть, увидев злобный блеск в глазах своей собеседницы, – десять процентов у "Муссона", восемь – у "Интербизнеса", а у остальных держателей – меньше пяти. То есть если вы хотите собрать контрольный пакет, вам нужно договориться с одной из этих двух фирм...

– Ты мне не советуй, что мне нужно, а чего я хочу – это я как-нибудь без тебя разберусь, – проговорила Римма Петровна с прежней враждебностью, – ты мне лучше в компьютере посмотри точный расклад да распечатай для меня.., поработай пальчиками! А то уж забыл, когда сам сидел за компьютером! Все за тебя секретарша делает! Или не все?

Мужчина, который в это время бойко стучал по клавиатуре компьютера, затих и испуганно переспросил:

– Что вы имеете в виду, Римма Петровна?

– Ты работай, работай! Я имею в виду, что ты подозрительно часто стал здесь по ночам появляться! Девица, которая вокруг центра вертелась, вынюхивала, – куда она подевалась? Тоже ведь ночью сюда залезла!

От волнения и от желания все расслышать, не пропустив ни слова, я прильнула еще ближе к дверце шкафа и нечаянно наступила на Лушину ногу. Тетка зашипела от боли и в отместку ударила меня локтем. Вдобавок от пыли и духоты у меня зачесалось в носу и мучительно захотелось чихнуть. Я сжала нос пальцами, чтобы преодолеть это опасное желание. Тем временем мужчина, выдержав небольшую паузу, ответил:

– Она влезла в компьютер. Видимо, тоже интересовалась распределением долей...

– Ах ты, зараза! На кого же она работала – на "Муссон"?

– Не думаю... – мужчина снова сделал небольшую паузу, – скорее на нее.., на Елизавету.

– Ах ты... – Римма Петровна длинно выругалась, – ну и что же с ней произошло?

– Откуда вы знаете, что она была здесь ночью? – вместо ответа мужчина задал встречный вопрос.

– Есть у меня свои информаторы!

– Есть.., или были?

– Кажется, пока я здесь вопросы задаю! – оборвала его Римма Петровна. – Снова спрашиваю – что у вас произошло с девицей этой?

– Застал я ее здесь... – неохотно ответил мужчина, – ну, слово за слово.., она хамить мне стала, потом попыталась вырваться.., я ее ударил, хотел просто с ног сбить, да не рассчитал.., она упала и головой вот об этот угол, я нагнулся – а пульса уже нет...

– Хорош! – саркастически рассмеялась женщина, – Вот какие кадры достались мне в наследство от покойника! Директор благотворительного фонда – и убийством не брезгует!

– Но она же работала...

– Знаю я, на кого она работала, можешь не повторять! Следы-то хоть чисто замел? Прибрал все за собой?

– Не беспокойтесь, – голос мужчины понизился и от этого стал куда страшнее, – не беспокойтесь, все подчистил. Пришлось еще и охранника.., он ее видел, а человек случайный.., ну, здесь несчастный случай организовали, курил человек в постели, а это ведь, все знают, очень опасно... Короче, сгорел наш охранник!

– Это хорошо, – спокойно одобрила его Римма Петровна, – огонь все подчищает, после него следов не остается. Другое плохо: девку ты убрал, не допросив, ничего у нее не узнал.

– Я же говорю, – простонал мужчина, – это вышло случайно! Я не собирался ее убивать!

– Очень плохо! В нашей жизни не должно быть места случайности! Ты вот девку не допросил, а сам считаешь, что она работала на Елизавету, значит, она наверняка знала, где та прячется!

– Опять-таки это только мое предположение...

– Предположение, предположение, – передразнила его Римма Петровна, – я тебе деньги плачу не за то, чтобы ты предполагал, а за то, чтобы ты знал точно! Ты должен был девку эту сдать моим людям!

Они бы с ней поработали – все бы выложила, что знала и что не знала!

– Вы уж лучше молчите! – Мужчина осмелел и повысил голос. – Ваши люди тоже напортачили с адвокатом! За каким чертом понадобилось его убивать в ресторане?

– А за таким, что он уже был начеку, а когда узнал, что девка пропала, совсем перепугался. И дал бы деру, ни в коем случае нельзя было его из ресторана выпускать! Ну что, распечатал мне то, что я просила?

– Сейчас, одну минуту. – Включился принтер, и зашуршала бумага.

– Что такое... – негромко проговорил мужчина.

– В чем дело?

– У меня такое ощущение, что сегодня кто-то уже открывал этот файл. А я к секретарше не обращался...

– Что же, она тоже на кого-то работает? Нет, это просто какой-то кошмар! Честных людей вообще не осталось!

Отчетливо прошелестели листы бумаги, и Римма Петровна вполголоса проговорила:

– Придется собирать доли нескольких мелких держателей акций. "Интербизнес" категорически не идет на контакт.., такое впечатление, что у них есть какая-то косвенная информация о раскладе и они собираются вести собственную игру...

– А "Муссон"? – спросил мужчина.

– "Муссон"? – Римма Петровна коротко, зло рассмеялась. – "Муссон" – это Расковский! Тут не о чем даже разговаривать!

Тут же она опомнилась и недовольно бросила:

– Снова ты вопросы задаешь!

Я стояла в ужасно неудобной позе, практически на одной ноге, да еще в носу было щекотно от пыли. Чтобы немного отдохнула затекшая нога, я взялась за перекладину с вешалками, перенесла на нее часть веса...

И чертова штанга с треском переломилась. Этот звук показался мне просто оглушительным.

– Что за черт! – взвизгнула Римма Петровна. – Здесь кто-то есть! Нас подслушивали!

– Это здесь, в стенном шкафу! – крикнул мужчина, судя по звуку – отодвигая стул.

Дольше прятаться было бесполезно. Я распахнула дверцу шкафа и выскочила из него, как черт из табакерки.

Моим глазам предстала следующая картина.

Посреди кабинета, с выражением злобного удивления на холеном лице, стояла та самая помесь кобры и пираньи, которую мы совсем недавно имели удовольствие видеть по телевизору, – вдова покойного Караваева Римма Петровна. Она изображала одну из статуй Летнего сада – аллегорию то ли возмездия, то ли ненависти, во всяком случае, окаменела от неожиданности и не делала попыток броситься на нас с Лушей.

Зато мужчина, который только что мирно сидел за компьютером, уже выбрался из-за стола и явно собирался отрезать нам дорогу к отступлению. Высокий, плотный, с широким красным лицом, он представлял собой серьезную угрозу.

Я сделала почти одновременно две вещи: толкнула металлический стеллаж с папками так, что он рухнул прямо под ноги мужчине, и швырнула тяжелую коробку с офисной бумагой в настольную лампу – единственный источник света в комнате, не считая экрана монитора.

Лампа погасла, и офис погрузился во мрак, чуть разреженный тусклым голубоватым мерцанием дисплея. Мужчина, громко ругаясь, пытался перебраться через стеллаж, который загородил ему дорогу. Римма Петровна злобно шипела, как змея, которую переехал велосипед, и вроде бы справилась с охватившим ее столбняком.

Я кинулась к дверям, волоча за собой растерявшуюся Лушу.

Выскочив в коридор, захлопнула за собой дверь офиса, подтащила к ней стоявший в коридоре диванчик, чтобы хоть немного задержать преследователей, и стремглав бросилась к туалету, через окно которого так недавно проникла в здание центра.

Луша пришла в себя и довольно бодро семенила следом за мной.

Ворвавшись в туалет и подскочив к окну, я принялась дергать за шпингалет окна, чтобы открыть дорогу на свободу...

Проклятый шпингалет не поддавался! Казалось, он намертво врос в раму и его не открывали с самого дня постройки центра! А ведь Луша всего час назад легко открыла его, чтобы впустить меня внутрь!

В коридоре уже раздавались шаги наших преследователей. Судя по всему, диван не очень задержал их.

– Не то! – вскрикнула у меня за спиной Луша. Я из последних сил дергала проклятый шпингалет, не обращая на тетку никакого внимания.

– Не то! – снова подала она голос.

Я обернулась и увидела, что Луша уже благополучно справилась с шпингалетом на другом окне и даже распахнула само окно, открыв нам путь к спасению.

Я вскочила на подоконник, вдохнула полной, грудью ночной воздух и спрыгнула на тротуар.

Переулок возле центра был совершенно безлюден.

Я повернулась и помогла Луше спрыгнуть с окна.

Окно мы затворили снаружи и припустили по переулку прочь от злополучного центра.

– Тоже мне, благотворительный фонд! – проворчала на бегу Луша, словно прочитав мои слова. – Настоящий разбойничий притон!

Нас, кажется, никто не преследовал, и, добежав до угла здания, мы перешли на шаг.

Однако как только мы свернули за угол, навстречу нам понеслась черная иномарка с потушенными фарами.

Должно быть, наши преследователи решили выйти из здания через дверь и сбить нас машиной.

Я повернулась на сто восемьдесят градусов, схватила Лушу за руку и припустила назад по безлюдному переулку.

Сзади нарастал шум мотора.

Я обернулась через плечо и увидела неумолимо приближающуюся темную массу преследующего нас автомобиля.

Казалось, спасения нет. Я кинулась в сторону, чтобы увернуться от неотвратимой угрозы, так заяц несется зигзагами, чтобы обмануть охотников и спастись от их пуль.

И вдруг, когда я уже решила-, что нам ничего не поможет, навстречу преследующей нас черной иномарке с грозным рычанием мотора вылетела светло-зеленая машина.

Столкновение казалось неизбежным, но в самый последний момент у водителя черного автомобиля сдали нервы, он резко вывернул руль, и иномарка с резким скрипом тормозов замерла поперек тротуара, буквально уткнувшись в стену дома.

Зеленая машина резко вильнула, едва не опрокинувшись, и, сделав чудовищный вираж, умчалась за угол.

Мы с новыми силами припустили прочь.

Свернув на соседнюю улицу, увидели неторопливо катящие скромные "Жигули" ночного "бомбиста" и замахали ему руками.

Немолодой дядечка остановился, открыл нам дверь и сразу же тронулся с места. Уже немного отъехав, покосился и спросил:

– Убегали, что ли, от кого?

– Да, хулиганы привязались! – выпалила я. – Вот, даже бабушки не постеснялись!

– Конечно, – дядечка с пониманием кивнул, – ночью чего только не наслушаешься.., прежде-то спокойно можно было всю ночь гулять, а нынче развелось столько отморозков!

Луша все же больно ущипнула меня за "бабушку".

***

После пережитых волнений даже Луша спала долго. Я же проснулась и еще целый час валялась на диване вместе с Кэсси, наслаждаясь покоем. Не хотелось ничего делать. Вчера вечером я здорово перетрусила. Луша, конечно, тоже, но вряд ли ее это остановит. Нет, тетка вошла в раж, теперь она убедилась, что мы на правильном пути.

Зазвонил телефон, Луша ответила сонным голосом, поговорила немного и повесила трубку.

– Мария, – повернулась она ко мне, – по-моему, мы с тобой выходим на финишную прямую. То есть я хочу сказать, что дело близится к концу. Вчера ночью нам повезло.

– Да уж, – буркнула я, – до сих пор поджилки трясутся.

– Если бы мы не оказались вчера ночью в кабинете директора центра, то не узнали бы столько интересных и нужных вещей, – невозмутимо продолжала моя железная тетка, – правда, мы и сами кое-что подозревали, но никогда не вредно убедиться в своей правоте. Итак, Юлю они убили. Неважно, случайно или не случайно, факт имеет место. Но при этом не успели от нее узнать, где скрывается ее подруга Лиза. И теперь им очень нужно это знать, потому что они боятся, что завещание у нее и она объявится вместе с этим завещанием в самый неподходящий момент.

– Дело за малым – отыскать эту Лизу и вручить ей завещание, – вставила я ехидно, – только как это сделать?

– А вот этим мы с тобой и" займемся сегодня вечером! – обрадовала меня Луша.

– Как то есть мы? Ты остаешься дома! – оторопела я.

– Ничего подобного! – торжествующе заявила тетка. – К Валечке приехала вторая невестка с внучкой, она не сможет пойти. Бедная Валечка!

– Потому что не сможет пойти?

– Нет, потому что теперь она не будет знать ни минуты покоя! Видишь ли, у нее три невестки...

– Отважная женщина! Вырастила трех сыновей...

– Да нет, ты не поняла. Сын у нее всего один, а вот невесток – трое. Сейчас ее сын женат на третьей, но у них испортились отношения. И Валечке все время подбрасывают внука, пока они там ссорятся в свое удовольствие. Вторая невестка с внучкой живет в Москве, но часто приезжает погостить, и тогда надо внимательно следить, чтобы они не столкнулись, потому что обе ревнуют мужа, то есть Валечкиного сына.

– Тяжелый случай...

– И не говори! – вздохнула Луша. – Хорошо, что первая невестка живет в Штатах и приезжала только два раза, а то совсем с ума сойти! Так что, Машка, не дрейфь, сегодня я иду с тобой!

И снова возник вопрос одежды. Я прикинула про себя, пересчитала деньги и решила, что могу себе позволить слегка пополнить изрядно поредевший гардероб. Не все же у Варвары побираться! Луша увязалась за мной в магазины, и мы провели несколько часов как две подружки, вертясь перед зеркалом и примеряя тряпки. В результате у меня появилось миленькое платьице бледно-оранжевого тона, в меру короткое и открытое. Моя шевелюра после мытья утратила ярко-рыжий цвет, оттенок теперь был скорее золотистый. Луша сказала, что платье очень подходит к волосам.

В зеркале я выглядела довольно скромно, но нам ведь сегодня совершенно ни к чему привлекать к себе внимание, мы идем не развлекаться, а по делу...

Снова возле Дома кино паслись дорогие иномарки, но нам с Лушей не было до них никакого дела. Мы быстренько просочились внутрь и поднялись на четвертый этаж, чтобы поскорее очутиться в толпе. Луша тотчас начала выискивать теле– и кинознаменитостей, как будто мы за этим пришли. Я махнула на тетку рукой – чем бы дитя ни тешилось...

Сама я двигалась в толпе очень осторожно и головой вертела незаметно. Это тетке море по колено, она отважно бросается навстречу любым опасностям, а мне нужно беречь свою молодую жизнь. Луша, конечно, не идиотка, потому что только идиот полезет на рожон, просто она чувствует себя совершенно свободной от любых обязательств. Она говорит, что из близких у нее только я, а я уже взрослая и сама могу за собой присмотреть.

В толпе я искала ту самую загорелую тощую брюнетку, которая в прошлый раз окликнула меня и назвала Юлей. Именно с того эпизода и начались все мои неприятности. Потом я случайно слышала разговор брюнетки с какой-то дамой в туалете. Но лица ее я не видела. Стало быть, нужно молить бога, чтобы брюнетка появилась сегодня на данном мероприятии. А это все равно что просить бога о чуде. Хотя.., ну что в самом деле? Отчего бы ей и не прийти сюда? Что ей еще делать-то? Судя по внешнему виду, девица шикарно обеспечена и не тратит драгоценное время на работу. Загорела она так, что сразу видно – недавно приехала из теплых краев, от моря и солнца...

Вспомнив про море, я тяжко вздохнула. Когда еще я увижу море?

Всех пригласили в зал и целый час показывали какую-то жуткую тягомотину про пауков. Вообще-то снято было очень красиво. Я знаю, что некоторые люди очень боятся пауков. Я же отношусь к ним вполне лояльно, а боюсь крыс. Однако, когда на экране появились кадры, как паук опутывает несчастную муху сетью, парализует ее и высасывает жизненные соки, даже мне стало неуютно, а люди в зале стонали и вскрикивали, а одна дама упала в обморок. Вот что значит талант! Снять фильм ужасов про безобидных пауков!

Знаю, что, если бы сняли документальный фильм из жизни крыс, я бы тоже упала в обморок от ужаса.

После фильма толпа снова потекла в фойе в ожидании фуршета.

– Ну что, – спросила Луша, – никаких новостей?

– Брось ты своих знаменитостей, ищи худую брюнетку, очень высокую, загорелую так, как будто только что из фритюрницы выскочила, очень шикарно одета...

– А в каком платье? – наивно спросила Луша.

– А я знаю? – огрызнулась я. – В прошлый раз была в красном. Но это ничего не значит, не думаю, что у нее всего одно платье... Откровенно говоря, я даже не знаю, брюнетка она сейчас или рыжая...

И тут я увидела ее. С нашей встречи прошло всего три дня, так что девица не успела перекраситься или изменить прическу. И фигура тоже осталась прежней – очень худая высокая брюнетка. Только, конечно, не в красном платье, а в желтом. Отличное, судя по виду, безумно дорогое платье сочного шафранного цвета. Только фасон был такой же, как и у того, красного, – без рукавов, но с закрытой шеей. Платье обтягивало фигуру, как будто было нарисовано на ней.

– Луша, – прошептала я одними губами и показала ей на девицу.

Мы с теткой переглянулись и тихонько стали дрейфовать к брюнетке. Тем временем всех пригласили на фуршет. В ресторане сдвинули столы так, чтобы получился один длинный, он был уставлен пирожными, бутербродами и шампанским.

Луша объясняла мне, что не выпить шампанского на презентации или на приеме считается дурным тоном. Хотя и шампанское-то подают так себе, не очень хорошее, но все стараются урвать свою долю.

Народ рванул к столу, как будто до этого три года голодал. Мы с Лушей устремились вместе со всеми, стараясь не упустить из виду желтое платье. Хорошо, что брюнетка имела рост не меньше метра семидесяти пяти, а на каблуках и того больше, ее было отлично видно в толпе.

Вот наконец и стол. Луша ловко протиснулась между голодающими и добыла бокал с шампанским и пирожное на картонной розеточке. Пирожное было со сбитыми сливками, горкой лежащими сверху. Мы ловко обошли брюнетку сбоку, Луша подставилась той под локоть и.., рано или поздно это должно было случиться...

– Ой! – пискнула Луша, испуганно глядя, как шампанское заливает шафранное платье.

Брюнетка до этого делала одновременно несколько дел. Она держала в одной руке свой бокал с шампанским, другой рукой пыталась дотянуться до бутербродов с икрой и еще поддерживала светскую беседу с гориллообразным мужчиной. Я со своей стороны видела только лысый череп и вылезающую из воротника рубашки малиновую шею.

На Лушин крик брюнетка обернулась и застыла в ужасе, увидев залитое платье. Когда же она заметила летящее прямо в нее пирожное, которое Луша выпустила из рук якобы от растерянности, то и вовсе окаменела, как будто на нее надвигалась не корзиночка со сливками, а по меньшей мере Горгона Медуза. Казалось, что для бедной брюнетки на сегодняшний вечер жизнь кончена, но тут с небес спустился ангел в моем лице. Я ловко подхватила корзиночку и остановила опасный полет. Разумеется, пирожное по закону бутерброда падало сливками вниз, так что моя ладонь тотчас наполнилась сладким и липким.

Брюнетка опомнилась и собиралась было завизжать, и тут взгляд ее упал на виновницу торжества. Она увидела перед собой миниатюрную сухонькую старушку в черных трикотажных брюках и молодежной кофтенке с блестками. Морщины на шее закрывал зелененький шарфик. И это чудо испортило брюнетке умопомрачительное платье! Ее спутник развернулся к нам всем корпусом и выпучил глаза. Сходство с гориллой было поразительным.

Девица еще только открывала ярко накрашенный рот, чтобы заорать на Лушу, но я с размаху шлепнула остатки корзиночки на стол, сунула в рот вишенку – обожаю эти вишни, вымоченные в миндальном сиропе! Потом схватила обиженную брюнетку за руку и придала ей нужное ускорение. Мы мигом прорезали толпу и выскочили на лестницу, скатились по ней до третьего этажа и скрылись за дверью дамского туалета.

– Не суетись, – сказала я, вымыв руки и осмотрев ее платье, – сейчас водичкой замоем, высушим, ничего не будет заметно.

Она немыслимо извернулась, чтобы оглядеть себя сзади, и пробормотала какое-то ругательство.

– А представь, если бы сбитые сливки! – напомнила я, и девица немного успокоилась, тем более что мое собственное платье, выглядевшее очень даже ничего там, в магазине, по сравнению с ее, шафранным, даже попорченным, смотрелось половой тряпкой. Девице было чему радоваться.

Мы замыли чудесное платье водой из-под крана, она мигом стащила его и пристроила под сушилкой, потом достала из сумочки ментоловые сигареты и предложила мне.

– Марго! – представилась она, протягивая дорогую зажигалку. – Для близких друзей – Рита. Тебе спасибо, считай, что я твоя должница.

– Да брось ты! – вполне искренне запротестовала я. – Что я такого особенного сделала?

Учитывая, что Луша была подослана мною, сделала я Марго немало, но про это знаем только мы с теткой.

– Не скажи! – Она глубоко затянулась и выпустила колечко дыма. – Очень не хотелось бы перед тем мужиком, с кем я была, выглядеть полной дурой.

– Он кто, – не удержалась я, – важная шишка или просто богатый?

– Можно и так сказать, – Марго нахмурилась, – продюсер он. Был у меня план его сегодня очаровать.., ну, ты понимаешь.

– Так, может, еще не все потеряно?

– Не знаю... Слушай, а ты не могла бы.., выйди, посмотри, с кем он там?

– Это будет стоить дороже! – усмехнулась я и выскользнула из туалета.

Гориллообразного я нашла сразу. Он стоял в уголке с бокалом шампанского и внимательно смотрел на очень светлую блондинку в платье цвета голубого льда. Блондинка говорила что-то смешное, не забывая стрелять глазами по сторонам, и даже постороннему было ясно, что свою гориллу она просто так из рук не выпустит и никому не отдаст.

Я вернулась в туалет и доложила обстановку.

– Так я и знала, – вздохнула Марго, помрачнев, – значит, мое место занято. Но тебе все равно спасибо, я хоть лицо сохранила. Слушай, что мы так и будем в этом сортире сидеть? – Она потрясла высохшим платьем. – Едем куда-нибудь, посидим, поболтаем...

Она подняла руки, чтобы влезть в шафрановое платье, и тут я поняла, почему все платья у нее одного фасона. На плече, ближе к шее, у Марго был довольно большой шрам.

– Что смотришь? – Она перехватила мой взгляд. – Это муженек удружил, скотина. Хорошо хоть не убил...

– Чем он тебя – ножом?

– Подсвечником, – усмехнулась Марго, – бронзовый такой тяжеленный подсвечник. Я увернулась, по плечу и попало.., а там на подставке лапы такие... с когтями...

– Подсвечником? – Я удивилась и стала вспоминать, где совсем недавно слышала про тяжелый бронзовый подсвечник, который использовали в драке.

Мы вышли из Дома кино и направились к стоянке, где у Марго была машина. Она привезла меня к симпатичному подвальчику, где находилось уютное кафе. Бармен кивнул Марго как старой знакомой.

– Итак, долг платежом красен! – напомнила я, когда мы уселись за столик и отхлебнули кофе. К кофе Марго заказала еще коньяку, сказав, что ей нужно повысить тонус.

– Мы ведь с тобой не первый раз встречаемся, – продолжала я, – помнишь, как ты обозналась, назвала меня Юлей? Это было там же, в Доме кино...

Марго внимательно на меня посмотрела и вспомнила.

– То-то я гляжу – лицо знакомое! Только я думала, что ты так, болтаешься по тусовкам всяким.., вот морда и примелькалась...

– Слушай, давай ближе к делу, – предложила я, – мне просто так болтать некогда. Отчего ты меня с Юлей спутала – мы очень похожи?

– Да нет, фигурой только, волосы опять же.., но сейчас уже нет. И еще костюм. Юлька в этом костюме шикарно выглядела, он дорогой безумно! Я тогда, помню, еще позлорадствовала, что вот, мол, второй такой костюм объявился, а Юлька говорила – эксклюзивная вещь!

– Расскажи мне о ней...

– А что рассказывать? Про нее никто не знает, пропала куда-то. Наверное, к морю улетела.

Я-то знала, где сейчас несчастная Юля – ее труп зарыт в пригороде, и никто его не найдет.

– Кто она была, где работала? Слушай, мне очень надо! – взмолилась я.

– Да тут никакой тайны нету! – удивилась Марго. – Я про Юльку много знаю, потому что мы с ней давно знакомы. Она – актриса на подхвате.

– Как это?

– Ну, не как эти – звезды, чьи морды все знают, а так, по мелочи. Нужно, например, в эпизоде сняться или для рекламного ролика, или дефиле какое-нибудь, или рекламная демонстрация... Правда в дефиле ее редко брали – рост маловат, метр семьдесят всего.

– Тебя зато часто, – догадалась я.

– Точно, – Марго ничуть не смутилась, – а что такого? Я своей работы нисколько не стыжусь, даже наоборот... Мы и познакомились с Юлькой в "Лиане", когда работу искали.

– "Лиана"... – проговорила я, – что-то знакомое...

– Это фирма такая, кастинговая, как раз занимается подбором персонала для фильмов и рекламных роликов. Ну, к примеру, звонят Мишке и говорят: нужна блондинка. Он и посылает в то место пять блондинок, а они уж там сами выбирают, какая подойдет.

При упоминании имени Мишка в голове все стало наконец на свои места. Фирма "Лиана" раньше располагалась на Пушкинской в той самой квартире, где жил Михаил Степанович Сыроенков.

– Мишка – это твой муж? – спросила я.

– Бывший, – удивилась Марго, – а откуда ты узнала?

– Догадалась, – усмехнулась я.

Передо мной сидела Маргарита Петровна Сыроенкова, одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, мадам Сыроенкова номер три, причем тоже бывшая.

– Значит, у твоего бывшенького фирма, а ты рекламными роликами пробавляешься? – спросила я. – Что ж, он не может тебя куда-нибудь на приличное место пристроить? Или уж так сильно поругались, когда разводились? Квартиру он у тебя оттяпал, что ли?

– Хотел, – ответила Марго, – он-то хотел вообще все у меня отнять. Но я не вчера родилась, сумела отбиться.

Как видно, у Михаила Степановича с возрастом хватка несколько ослабла. Или просто он наконец нарвался на достойного противника. Марго выпила коньяку и рассказала мне следующее.

Они познакомились случайно, на "Ленфильме". Михаил работал там каким-то мелким администратором, а Марго искала работу. Сама она приехала в Петербург из такой глухой задницы, что и называть то место городом язык не поворачивается. Однако голова на плечах у Риты была, внешностью тоже бог не обидел, ей удалось найти богатого хахаля, который ввел ее в артистический мир. Хахаль оказался с криминальным душком, и через некоторое время его взорвали в собственном шестисотом "Мерседесе" в компании двух дюжих телохранителей. Но Рите удалось унести в клюве однокомнатную квартиру, так что хахаля она до сих пор вспоминает добрым словом. Рита превратила себя в Марго и решила пробиваться в жизни самостоятельно.

Михаил Сыроенков понравился ей своим скромным обаянием. Он был спокоен, говорил тихим убедительным голосом, приветливо улыбался, умел ухаживать и говорить комплименты. Через некоторое время он сделал Марго целых два предложения. Во-первых, он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж. Марго очень удивилась, но не стала сразу отказывать, а выслушала второе предложение.

Михаил предлагал открыть совместное дело – кастинговую фирму, то есть фирму по подбору персонала. У Марго куча знакомых в артистическом мире, она сама ищет работу и знает, как это трудно. На Западе давно уже существуют подобные агентства, у нас тоже они есть, так что Михаил уверен – дело пойдет. У него есть кое-какой опыт организационной работы, денег особенных вначале не потребуется – фирма у них не торговая, товары закупать не нужно.

Когда же Марго возразила, что главное для такой фирмы – офис, если фирма будет располагаться на чердаке многоквартирного дома или в вонючем подвале, то клиенты не станут иметь с ними дело, Михаил улыбнулся со знанием дела и предложил следующее.

У него – отличная двухкомнатная квартира в центре, на Пушкинской, до Невского – рукой подать. Ее можно использовать под офис, места там хватит, потому что комнаты огромные.

Марго подумала немного и согласилась. Квартиру Михаил мигом перевел в нежилой фонд – у него в соответствующих службах все было схвачено, ее быстренько отделали под офис и открыли фирму на имя Марго – Михаил сказал, что брать в аренду офисное помещение у самого себя некорректно, это может вызвать подозрение.

Дела пошли хорошо – Михаил действительно был отличным организатором. Фирма приобрела известность. Но через полтора года вдруг ни с того ни с сего на них жутко наехала налоговая инспекция, хотя Марго, как водится, подкармливала их как могла и не ждала никакой пакости. Но там произошли какие-то перемены, кадры сменились, и после внеочередной проверки жуткая баба с рыбьими глазами сказала Марго, что в их работе выявились такие налоговые злоупотребления, что дело нужно немедленно передавать в суд.

В панике Марго помчалась домой и выложила все мужу. Тот прежде всего велел ей успокоиться и не пороть горячку, после чего исчез на целый вечер. Когда же вернулся, то был очень хмур и заявил Марго, что дело очень серьезное, но, благодаря его связям, скандал удалось потушить. Налоговая стерва отстанет от них, если заплатить. Когда же Марго узнала, сколько нужно заплатить, ей стало по-настоящему плохо. Дела в фирме до этого шли довольно успешно, доход был стабильный, но относительно небольшой. Одним словом, оказалось, чтобы избежать суда и тюрьмы, нужно продавать квартиру. Михаил в два счета доказал ей, что имеет смысл продавать ее однокомнатную, потому что в офисе все должно остаться как есть.

Марго серьезно призадумалась. Не то чтобы она не верила Михаилу, но ужас как не хотелось расставаться с квартирой, ведь это единственное, что у нее было. Однако страх оказаться в тюрьме чуть не перевесил. Спасла ее чистая случайность. Двоюродная сестра ее близкой подруги совсем недавно устроилась в ту самую районную налоговую инспекцию на какую-то мелкую должность. Подруга про это молчала, чтобы не начали приставать к сестре с просьбами. И вдруг при встрече она как-то странно округлила глаза и сказала шепотом, приблизив губы к уху Марго:

– Ты только не переживай, но, кажется, у твоего муженька завелась пассия...

Марго в том состоянии, в каком она находилась после визита в налоговую, было абсолютно наплевать на то, что у мужа кто-то завелся. Она только отмахнулась, но подруга не отставала:

– Ты что – все знала?

– Что знала? – рассеянно спросила Марго, думая о своем.

– Ну, про его бабу, эту выдру с рыбьими глазами...

"Рыбьи глаза" заставили ее прислушаться к словам подруги.

– Кто она? – поинтересовалась Марго. – Где он ее подцепил?

– Ты не поверишь – в налоговой инспекции! – в полном восторге выпалила подруга.

И тогда Марго заставила ее выложить все. Оказалось, что Михаил закрутил роман с той самой инспекторшей с рыбьими глазами, которая наехала на их фирму. Мгновенно перед Марго предстала вся картина. Этот подлец, ее муженек, заранее договорился обо всем с паразиткой. Наверное, пообещал, что он на ней женится. А для женитьбы нужна жилплощадь. Итак, Маргарита должна продать квартиру, чтобы откупиться. Наверняка подставного покупателя нашел бы сам Мишка. Квартиру продали бы задешево, поскольку поджимало время. Потом Михаил быстренько бы с ней развелся и выбросил на улицу, а сам, получив денежки, зажил бы с новой женой. А Марго осталась бы у разбитого корыта – без мужа, без квартиры и без денег. Фирму тоже пришлось бы бросить, потому что налоговая стерва ни за что не дала бы спокойно работать, да и Мишка бы ей помог.

Когда Марго осознала все это, она сорвалась с места и полетела домой, где ожидал ее муж. Марго не стала рвать на себе волосы и нудно выяснять отношения. Прямо с порога она набросилась на этого подлеца с кулаками. Она была в такой ярости, что убила бы его голыми руками, если бы не бронзовый подсвечник. Защищаясь, он схватил подсвечник, взмахнул им и задел плечо жены.