Текст книги "Тайна "Черного лотоса" (СИ)"

Автор книги: Наталья Гриневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7
То, что было спрятано в кроне золотого дерева, то, чего не знал Донг

Суиин и Шучун

Суиин, постаревшая и сгорбившаяся, любила мыть посуду. Ее никто не трогал в это время, и она могла предаваться воспоминаниям. Сегодня вечером у ее господина Энлэя было много гостей. Зарезали двух барашков. Ели, пили, состязались в умении стрелять из лука. Суиин ничего этого, разумеется, не видела. Она помогала в приготовлении еды, а сейчас моет посуду, вспоминая свое житье с мужем Бо в Маленькой деревне. И только река слушает ее, и то не очень внимательно:

'Да, Бо… как ты защищал нас, как хотел спасти. Не смог. Прости меня, Бо. Я тоже не уберегла нашего младшего сына Фенга.

На рынке рабов, куда нас привели бандиты, было так шумно и… страшно. Слышались щелканье бичей, резкие голоса продающих живой товар и крики, крики тех, кого навсегда разлучали с родными. Я так боялась за детей. Шучун всё время плакала и просилась домой – в Маленькую деревню. Фенг держался, но было видно, что и ему не по себе. Возле нас останавливались покупатели – сразу видно, богатые люди. И всякий раз у меня замирало сердце – вот сейчас кому-то из этих богатых людей понравится Фенг или Шучун, и их отберут у меня. Но, видимо, плач Шучун раздражал и отпугивал покупателей. Никто надолго не останавливался перед нами.

Солнце уже стояло высоко. Хотелось есть и пить, но нам не давали. Тогда я набралась смелости и попросила воды, чтобы дочка не плакала, а покупатели не уходили, ведь не все переносят детский плач. И мне сунули глиняную чашку с водой. Я всё отдала детям. Шучун, напившись, успокоилась и задремала у меня на плече. Фенг по-прежнему стоял рядом. Я видела, что ему очень хочется сесть, но он стоял. Так прошел день.

Вечером тоже покупали рабов, но меньше – при плохом освещении трудно разглядеть, насколько здоров раб. На ночь нас отвели в старую грязную хибару, чтобы утром снова выставить на рынке. Я почти не спала. Дети лежали возле меня. Я думала, что, может быть, будет лучше, если Фенг убежит. Но нас охраняли, да и слишком маленьким был наш шестилетний сын Фенг.

Рано утром мы снова очутились на рынке, только на этот раз стояли в другом месте. Шучун опять плакала – нас так и не покормили. И вот появился он – тот господин, что купил Фенга. По гладкой речи я поняла, что он не купец, а скорее чиновник. И глаза у него были незлые. Тогда я подумала, что, может быть, всё обойдется и наш сын попадет в добрую семью.

Фенг, как ни держался, все-таки заплакал, когда мы прощались. И всё смотрел на меня, как будто я могла его защитить. А я, Бо, не могла. Ах, если бы я могла…

Так увели нашего сына. И я молила Небо, чтобы меня не разлучили с Шучун. И, видимо, Небо услышало меня. Ближе к вечеру нас с дочкой присмотрел богатый землевладелец – это господин Энлэй. Он искал женскую прислугу. Не молодую, но и не старую, к тому же Шучун отдали ему почти бесплатно. И когда девочка подрастет, тоже будет прислугой. А продавцам лучше быстрее продать: раб может заболеть, да и кормить его надо, а это дополнительные расходы'.

– Суиин, чего ты так медленно моешь? Звезды уже скоро покинут небо, – проворчала, подойдя к Суиин, старшая служанка Мей.

Она редко наказывала Суиин – та делала много работы, не роптала и даже помогала тем, кто не успевал.

Суиин ничего не ответила, но стала работать быстрее.

– Как закончишь, подмети еще в большом шатре.

– Слушаюсь, Мей.

Когда Мей ушла, Суиин посмотрела в сторону кустов, где спала, закутавшись в рваный плед, дочь.

Шучун недавно исполнилось восемь лет. И мать, как могла, оберегала дочь. Всюду брала ее с собой как помощницу. Специально мазала красивой Шучун лицо, одевала в тряпье, делая из нее замарашку. Вот и сейчас подумала: оставить Шучун здесь, у реки, или разбудить и взять с собой подметать шатер? Решила оставить – кто пойдет к реке ночью. А она быстро управится. И может быть, удастся принести что-нибудь вкусненькое дочери – там, бывает, остается столько еды. Да и не только еды. Однажды Суиин нашла медную монету. Сначала хотела отдать, но потом решила, что пригодится для ее девочки. И таких монет Суиин скопила уже четыре.

Ах, четыре – несчастливое число, число смерти.

Суиин подхватила часть посуды, остальное соберет, когда придет за дочерью, и направилась к главному шатру. Завтра гости, оставшиеся на ночлег, придут сюда завтракать. Нужно всё хорошо подмести и прибрать.

Суиин работала, как всегда, быстро, сноровисто. За что ее и ценили. Вот и дело сделано. Можно идти на берег.

Она пошла быстрыми шагами. Еще на подходе к реке услышала пьяную мужскую ругань и еле слышные всхлипы дочери. Суиин побежала, и то, что она увидела, привело ее сначала в ступор, а потом в бешенство: молодой мужчина, вероятно, гость хозяина, раздевал ее Шучун, ее девочку.

Суиин бросилась на незнакомца, как дикая кошка, что обитает в здешних горах. Она одним рывком стащила его с Шучун, приказав дочери бежать. Но всё же силы были неравны. Гость хозяина быстро опомнился и, вытащив нож, бросился на Суиин.

Что она могла сделать – только задержать насильника, чтобы дочь смогла добежать до стоянки.

Суиин схватила первый попавшийся под руку камень и бросила его во врага. Нападавший отклонил голову, и камень пролетел мимо. Тогда Суиин, выставив вперед руки, прыгнула и, обхватив шею противника, накрепко сжала руки. Нападавший пытался стащить с себя Суиин, но у него ничего не получалось. Женщина, как привязанная, болталась из стороны в сторону, но рук не разжимала. Тогда разозленный противник несколько раз ударил Суиин ножом. Ее тело обмякло, пальцы рук чуть расслабились и снова сжались, теперь уже навсегда.

Фенг

– Ох, Фенг, какой ты стал сильный и ловкий! – Сию, не первый раз радовался успехам Фенга.

Он не ошибся тогда, пять лет назад, когда купил мальчика на рынке рабов. Мальчишка оказался способным и прилежным – быстро всё схватывал и, главное, хотел учиться.

И жена повеселела – ведь у них не было детей.

«Может быть, взять еще одного мальчика. Надо посоветоваться с Чунтао. Но наверняка она захочет девочку», – подумал Сию, а вслух сказал:

– Ну всё, Фенг, хватит. Ты победил. Сдаюсь.

– Спасибо за науку, Сию-гэ, – произнес Фенг, кланяясь.

Вот уже пятую весну Фенг живет в городе Пекине в семье Сию-гэ. И ему всё нравится. Его никто не обижает и не заставляет работать, наоборот, учат чтению и письму, а еще боевому искусству – мужчина должен уметь постоять за себя и защитить свою семью.

Живут они в достатке: Сию-гэ – большой чиновник при дворе пятого императора Цзяцина династии Цин. У них в доме часто бывают важные гости. Да и сам дом огромный, огороженный высокой стеной.

Во дворе есть сад, где любит отдыхать госпожа Чунтао. Золотые рыбки резвятся в пруду, в нем же цветут священные лотосы. А еще в саду растут розы, любимые цветы госпожи, ирисы и пионы, а также деревья счастья – персик и слива.

Когда Фенг смотрит на рыбок, он всегда вспоминает свой дом в Маленькой деревне и море, огромное и сильное. Фенг знает, что, когда вырастет, обязательно найдет своих родных. Он уже просил об этом доброго Сию-гэ, но тот ответил, что найти его родных трудно, но придет время, и они обязательно попробуют это сделать. Только бы побыстрее вырасти, а уж он, Фенг, постарается стать сильным и умным.

Аи и Роу

Аи и сама толком не понимала, как она выжила с дочкой в этом ужасном шторме, когда огромные волны обрушивались на их суденышко и швыряли его, стараясь разбить и утопить. Дэй, ее любимый муж, был подхвачен одной из таких волн – видимо, так было угодно Небу. Она не видела, как его смыло в море. Аи крепко держала Роу, стараясь успокоить ее, и молилась. А что еще она могла сделать.

Им повезло – их разбитую джонку с оборванным парусом прибило к одной из рыбацких деревень. Они выжили, а Дэй погиб.

Всё потеряло смысл для Аи, лишь дочка заставляла ее двигаться и что-то делать.

У Аи еще оставались деньги, поэтому она смогла добраться до родителей, от которых сбежала пять лет назад.

Родители, конечно, приняли беглянку, а уж внучку, малышку Роу, полюбили сразу.

Несмотря на позор – ослушание и бегство дочери, – отец всё же надеялся выдать Аи замуж. Она всячески сопротивлялась этому, желая посвятить свою жизнь дочери. Но родители думали о будущем – кто будет ее содержать. И в один тяжелый для Аи день ее сосватали за богатого купца Шана, старше ее на пятнадцать лет, расчетливого, жадного и хвастливого, – она стала второй женой.

Теперь улыбка редко появлялась на лице Аи – он не жила, а терпела. Терпела ради дочки Роу, ее благополучия.

Дэй

Ах, как легко, как хорошо было бессмертной душе – хунь лететь туда, к зовущему ласковому свету, в обитель духов. Но, видимо, душа Дэя заблудилась среди многочисленных колышущихся теней – никто не зажег огня, чтобы хунь видела, куда ей двигаться. Да и, видимо, не все дела завершил на земле монах-воин Дэй, чтобы забыться долгим сном.

– Смотри, дада, в нашу ловушку кто-то попал! – радостно сообщил мальчик-подросток своему дядюшке Реншу. – Иди быстрее сюда!

– Осторожнее, Жу, сам туда не упади, – предостерег дядюшка племянника. – «Вот ведь шустрый непослушный мальчишка. Ну да куда его девать после смерти родителей. Три года назад нехорошая болезнь забрала многих из деревни».

– Дада, там!.. Там человек!.. – встревоженно закричал Жу, заглянув в яму-ловушку.

– Чего ты несешь, глупый мальчишка! Какой человек? – не поверил дядюшка Реншу, но зашагал быстее.

И действительно, в яме лежал человек – по виду старик. Его седые волосы колыхались от дуновения ветра, глаза были закрыты, а тело, пронзенное двумя заостренными палками бамбука, неподвижно.

Дядюшка Реншу ходил вокруг ямы и цокал языком. Скорее всего, этот человек мертв. И надо бы его похоронить. Но кто это? Как он тут оказался? Наконец он решился поднять мертвеца.

– Давай, Жу, я залезу в яму, осмотрю его, обвяжу, а ты осторожно потянешь. Я буду тебе помогать.

Дядюшка Реншу спустился в яму и первым делом решил проверить, жив ли тот человек, хотя по всему было видно, что нет.

Он потрогал руку старика – вроде теплая. Но, может, не успела остыть? Приложил ухо к груди – нет, не бьется сердце. Стал осторожно снимать тело с палок. И тут старик застонал.

– Ах ты! Жу, он живой! Давай тяни. Медленно! – командовал дядюшка Реншу, а сам думал, куда нести незнакомца, как его лечить и сколько это будет стоить, хватит ли у него денег, да и надо ли, если он всё равно скоро уйдет в обитель духов. Может, обратиться к бабке-знахарке Сонг из соседней деревни.

– Беги в деревню к соседу Фа, попроси большую тележку. Мы на ней повезем его.

Когда Жу убежал, Реншу стал размышлять, откуда мог появиться этот старик. Вчера закончился праздник Священной Хэншань. Может быть, старик шел на праздник? Но почему не по главной дороге? Через бамбуковую рощу мало кто ходит – можно встретиться с «веселыми людьми», и тогда не поздоровится. Наверное, он хотел сократить путь, и вот…

Так Дэй очутился в доме дядюшки Реншу, где тот жил с многочисленными родственниками: двумя сыновьями с женами и детьми, с дочерью и племянником. У Реншу не было жены, ее тоже забрала болезнь.

Сыновья Реншу шикали на отца – зачем в доме еще один рот, и так живет племянник, самим бы прокормиться. Но Реншу рассудил по-другому: Небо всегда что-то отбирает и что-то дает людям, испытывая их. Как же он бросит старика, если это его испытание? А до этого Небо забрало его жену. Значит, старик, возможно, дан Небом взамен.

Незнакомец долго болел, плохо двигался, ходил всегда с посохом, на расспросы отвечал односложно и, очевидно, не понимал, что произошло и где он. Казалось, старик тихо проживал свои последние дни.

Реншу привык к старику, дал ему имя – Упавший В Яму, часто разговаривал с ним, даже не зная, слышит тот его или нет.

Была и еще одна странность – Упавший В Яму любил повторять какие-то странные упражнения. Он, иногда пошатываясь, с трудом, но вертел руками и ногами в разные стороны. И часто по утрам и вечерам сидел что-то бормоча и смотрел в одну точку молча или с закрытыми глазами.

А через три года после появления старика случилась в доме Реншу беда – богатый сосед давно присматривался к его землям. Просил продать часть. Но у Реншу и так немного земли. Зачем он будет продавать? Вот скоро и еще ожин внучок родится.

Тогда сосед подговорил двух бродяг «образумить» Реншу, и конечно, заплатил им аванс. Те выждали момент, когда Реншу останется в доме один – маленьких детей и женщин они в расчет не брали, а уж Упавшего В Яму и подавно, –и спокойно вошли в дом.

Один встал у двери, а другой, постарше, с очень узкими глазами и глухим голосом, схватил Реншу за горло.

– Тебя же просили по-хорошему, упрямец, продать землю. И теперь ты отдашь ее бесплатно, если не хочешь остаться калекой…

Побледневший, сразу растерявшийся Реншу и слова не успел сказать, как услышал голос Упавшего В Яму.

– Отпусти хозяина и убирайтесь!

Бандит с глухим голосом удивленно повернулся в сторону сидевшего на циновке старика с длинными седыми волосами. Потом небрежно кивнул товарищу, стоящему у двери, – мол, разберись.

Но не успел тот двинуться в сторону обнаглевшего старика, как в него полетела палочка для еды – куайцзы. Бандит ничего не понял, только закричал, закрывая глаз.

Видя такое дело, бандит, державший Реншу, оттолкнул его и кинулся на Упавшего В Яму. Однако он не сделал и шага, как вторая палочка для еды полетела в него. Но в последний момент бандит успел отклониться, и палочка пролетела мимо. Тогда Упавший В Яму встал на ноги и стал расчетливо наносить удары посохом. При этом было видно, что каждое движение дается ему не без усилий. Однако и этого хватило, чтобы остановить вымогателей.

Такого отпора бандиты явно не ожидали. Сначала, не помня себя от злости, они хотели побить старика, но очень быстро он поняли, что нужно делать ноги. В конце концов бандиты бежали: один – прихрамывая и держась за разбитую голову, второй – закрывая глаз.

И вот тогда Реншу понял, зачем Небо послало ему незнакомца.

Глава 8
Большая кисть делает большие иероглифы, большой человек делает большие дела

Много раз луна поднималась на небе. Много раз весна появлялась в горах.

Дни в монастыре были похожи один на другой, как братья-близнецы. Так прошло еще пять лет.

Донг и Киу стали одними из лучших воинов. Они сдали все экзамены и готовы были к выполнению любых поручений для защиты Поднебесной и ее императора Цзяцина.

Времена выдались не из лучших, впрочем, когда они были легкими.

Как-то в один из осенних дней, когда днем солнце еще щедро раздает тепло, но по утрам туман всё чаще окутывает горы, Донга и Киу вызвал к себе Шифу.

Он сидел на низком стульчике за потертым коричневым столом, где лежали бумаги и карта, как успел заметить Донг. Возле расположились еще двое старейшин монастыря «Черный лотос».

Шифу начал издалека, время от времени посматривая то на старейшин, которые иногда кивали в знак согласия, то на молодых монахов-воинов, которые стояли и почтительно слушали его.

– Вы прошли долгий и трудный путь обучения. Не все выдерживают его. И вот пришла пора доказать, что все ваши усилия были не напрасны. Наш многоуважаемый, многочтимый император Поднебесной Цзяцин призывает нас послужить великому делу – защите нашего государства. Вам оказана большая честь, монахи «Черного лотоса». И надеюсь, что вы успешно справитесь со всеми трудностями, которые появятся у вас на пути, и выполните всё, что вам предначертано. – После этих слов Шифу сделал паузу и торжественно оглядел новобранцев. – Итак, вам предстоит борьба на Южно-Китайском море с вокоу – японскими пиратами. – Донг и Киу незаметно переглянулись. – Вы пойдете туда небольшими группами – по двое-трое. Там встретитесь и будете действовать в зависимости от обстоятельств. Старшим назначается Донг. Он за всё отвечает.

– А сколько нас будет всего? И должны ли мы действовать сообща? – нетерпеливо воскликнул Донг.

Шифу укоризненно посмотрел на него, но ничего не сказал, а встал и, расхаживая по келье, продолжил:

– Большая часть наших монахов вольются в армию императора и будут сражаться во флоте Его Величества. Ваша группа будет действовать самостоятельно. Сколько взять себе помощников, решайте сами. Вы должны защищать и обучать население деревень и поселков, где чаще всего появляются вокоу. В любом случае мы надеемся, что вы достойно поведете себя и задание будет выполнено.

Шифу повернулся к стоящим монахам спиной – это означало конец разговора. Донг и Киу, возбужденные предстоящим военным походом, буквально выбежали из кельи.

– Что ты знаешь о вокоу? – тут же спросил Киу друга.

– Всё, что надо, – небрежно ответил Донг, думая о своем.

И Киу немного обиделся, но вида не подал, а Донг, любящий читать книги, читал и про японских пиратов и кое-что действительно знал о них.

– Вокоу – сборище бродяг, в основном обедневшие японские рыбаки. Но в их отрядах есть и корейцы, и вьетнамцы, и китайцы – в общем, все «веселые люди», – пояснил он. – Однако не стоит их недооценивать.

– Ты уже что-то придумал? – спросил Киу.

– Не знаю. В дороге обязательно придумаю. А вот брать ли нам еще кого-то в отряд? Или сами справимся? – в свою очередь спросил Донг.

– Ты – командир, тебе виднее, – отозвался Киу. Он-то был выше на голову и сильнее Донга, а командиром назначили не его.

– Киу, давай договоримся: я – за тебя, ты – за меня. Если со мной что-нибудь случится, ты будешь командовать, но напрасно не геройствуй, иногда лучше отступить, а потом победить. Думаю, мы возьмем в свою команду еще троих – Хэя, Хи и Хенга.

– Согласен. Легко запомнить! – засмеялся Киу.

Трех Ха, как прозвали троицу друзья, отправили пораньше, а сами шли вдвоем. Им предстояло преодолеть почти триста ли. Но разве это расстояние для молодых, полных сил юношей.

Вышли рано утром, завтракали уже в пути, в обед отдыхали по часа два и снова шли до ночи. Спали где придется. Старались не привлекать внимания. Одеты были в простую крестьянскую одежду – штаны и рубахи. На голове бамбуковые треугольные шляпы, на плечах сумки, в руках посохи. Хотя кто-то бы мог подумать, зачем молодым крестьянам посохи. Однако первые два дня пути прошли без происшествий.

На третий монахи обошли небольшую деревню по полям и двинулись к речушке. Они решили наловить рыбы, поужинать, а потом идти дальше. По пути им встречались только крестьяне, работавшие на рисовых полях.

Казалось, никто не обращал на них внимания. Однако друзья ошибались. Их приметили: юноши – сильные работники, дорогой товар на рынке рабов. Стоят в два раза дороже, а то и больше, чем женщины.

Трое надсмотрщиков богатого землевладельца увидели их в харчевне, сговорились поймать и отвезти на рынок. Парни вроде нездешние, никто не хватится. Надсмотрщики выследили их.

Киу, наевшись, растянулся на песке и прикрыл глаза. Донг еще пил чай, посматривая на быстро бегущую воду. Вода всегда напоминала ему о доме, о семье. Где теперь его родные? Живы ли? Хорошо, что он умеет управлять джонкой и немного знает море. Ведь предстоит битва с пиратами.

Киу заснул, а Донг, погрузившись в воспоминания и размышления, не заметил надвигающуюся опасность. К ним скрытно, прячась за валунами, приближались трое мужчин.

Всё произошло так быстро, что друзья не успели опомниться. Их накрыли прочной рыбацкой сетью. И чем сильнее они сопротивлялись, тем больше запутывались в ней.

– Худые, а сильные.

– Нам должны хорошо заплатить.

– А может, продать их сразу хозяину.

– Рискованно. Отвезем на рынок. Там продадим по-быстрому скупщикам. И дело с концом.

Донг был в бешенстве, и прежде всего на себя: он – главный, как он мог так глупо попасться. Как теперь выбираться? Они потеряют время. Как он мог не услышать шаги нападавших, не почувствовать их запах? Вода приглушила звуки, ветер отнес запах в другую сторону. Киу тоже злился, но не на Донга. Он всё пытался порвать сеть, но только напрасно тратил силы.

Их, не освобождая от сети, бросили на телегу, накрыли широкой циновкой и повезли.

Донг сообразил, что повезли их на рынок рабов, а ближайший находится в одном из портов Южно-Китайского моря, там, куда им и надо было добраться. Что ж, хотя бы в этом повезло.

Донг потихоньку рассказал об этом Киу, пытаясь его взбодрить. Но их не кормили и даже не давали воды. Киу, высокий и не такой стройный, как Донг, сильно страдал и просил напоить их.

Им дали напиться только на рынке рабов.

Перекупщик, цокая языком, рассматривал товар недолго. И по деньгам сошлись быстро. Двое помощников торговца увели купленных на трехмачтовую джонку, разукрашенную облаками и драконами, и, надев им на головы кангу – колодки и завязав крепко руки, бросили в трюм.

Оттуда пахнуло немытыми телами и безнадежностью.

Донг огляделся, высматривая, в какой угол им приткнуться, – почти всё было занято. Вокруг лежали, сидели, молчали, тихо переговаривались растерянные, испуганные и ни на что уже не надеявшиеся люди. Хотя среди царившей здесь безнадежности Донг почувствовал и энергию злобы.

Новеньких приняли равнодушно, лишь на миг блеснуло в глазах любопытство – кого еще спустили к ним в трюм, его сменило вялое недовольство – и так дышать нечем.

Киу опередил Донга: он быстро метнулся свободному месту у грязной стены. Они сели, стараясь не задевать друг друга.

– Ну, главный, что делать будем? – без злорадства, но всё же с подколом спросил Киу.

Донг пропустил шпильку в свою сторону и спокойно ответил:

– Выбираться.

Киу хмыкнул и уточнил «для непонятливых»:

– Как?

– Ночью, когда все уснут, попробуем освободиться от веревок…

– А канга⁈ – перебил Киу.

– Не ори! – начал закипать Донг. – И от канги. Ты же у нас самый сильный, – все-таки не удержался от ответной колкости Донг.

И тут же они замолчали, повернув головы на звук открывающейся крышки трюма.

На деревянный грязный пол, оступившись на лестнице, упала, ойкнув, девушка. Обычно женщин с детьми и мужчин везли в разных трюмах, но джонка в этот раз перевозила много товаров, лишнего места не было.

Девушка была одета в застиранный грязный халат. Однако это не мешало увидеть благородное происхождение пленницы. Светлая кожа, плавные движения. Прямая спина, а в глазах растерянность – как, она, и тут? Как с ней такое произошло?

Юноши сочувственно рассматривали девушку. Она им понравилась. Но и не только им.

– О, какая красотка! – раздалось из дальнего угла, такого темного, что было не разглядеть говорившего.

– Так пригласи ее к себе, Вертлявый! – подхватил кто-то, сидевший в том же углу.

Оба начали смеяться. Но их никто не поддержал. В рабы попадали не только обедневшие крестьяне и рыбаки, но и бродяги всех мастей, и разорившиеся чиновники, и купцы. Эти двое были явно из мира «веселых людей».

К девушке подошла женщина преклонного возраста в цветастом платке и повела ее к своему месту.

И снова все «замерли в своем горе» – что будет с ними дальше? Куда их привезут? Кто их купит?

К вечеру в трюм скинули воду и немного еды, если это можно было назвать едой, – засохшие лепешки. Но и за них дрались.

Донгу и Киу не досталось ничего – одной рукой в ладоши не хлопают.

Только к ночи, когда джонка, сопротивляясь волнам, отчалила от берега, к ним пробралась та женщина, что увела привлекательную девушку, и покормила остатками лепешки.

Ближе к рассвету Донг легонько толкнул кангой Киу. Тот сразу встрепенулся.

– Давай, Киу, поворачивайся, пока мы тут совсем не ослабели, – прошептал Донг.

Киу подставил руки, и Донг, прилагая немалые усилия, стал развязывать ему руки. Веревка поддавалась плохо. Но всё же упорство Донга было вознаграждено.

– Только резко не выпрямляй руки, Киу. И вообще будем делать вид, что руки у нас связаны.

Киу кивнул и стал развязывать руки Донга. У него получилось быстрее.

– А как будем ломать кангу? – спросил Киу.

– Сломаем замок и оставим его, чтобы потом было легко снять.

Так прошли утро и день.

А вечером в трюм начали спускаться два пьяненьких матроса.

Тот, что был постарше, с приплюснутым носом, увещевал пьяного и потому более смелого товарища:

– Да подожди ты, Фухуа! Если узнает капитан, нам не поздоровится!

– Не мешай, если сам не хочешь! Я заплатил.

– Да чтоб тебя покарал Бог лодок! Накличешь беду! – Старший пытался удержать собутыльника, но безуспешно.

– Смотри-ка, – причмокнул тот, кого назвали Фухуа. – А ну отойди, старуха! – Он отбросил старуху в сторону и схватил ту самую девушку, которую последней кинули в трюм и которая привлекла своей внешностью внимание Донга и Киу.

Донг стал быстро прокручивал в голове всевозможные варианты развития событий. Если они сейчас нападут на матросов, то что делать потом – выйти из трюма и попытаться захватить корабль? Очень рискованная затея с неизвестным концом. А у них совсем другая цель – пираты.

Они с Киу хотели бежать, когда их высадят на землю. В море далеко не убежишь, да и как вдвоем управлять трехмачтовой джонкой. А еще здесь много «веселых людей», которые наверняка захотят командовать – и тогда и девушку не спасут, и самим придется нелегко.

Дэй говорил, что далеко не всегда надо вмешиваться в ход событий. Они сами найдут тех, кто им нужен. Но внутренний голос шептал – помоги этой девушке.

А девушка уже закричала, моля о помощи.

Киу, обремененный не рассуждениями, а порывами, вскочил первым, за ним бросился Донг, на ходу сбрасывая веревки и кангу.

Киу без усилий, одним ударом, свалил того, кто схватил девушку. Второй от неожиданности начал пятиться, потом вытащил нож и тут же получил удар ногой в голову от Донга.

Донг понимал, что всё получилось слишком шумно, под крики остальных пленников и что ничего другого не остается, как немедленно убрать часового, охраняющего трюм.

Он кошкой метнулся к крышке люка и постучал, чтобы открыли. Часовой с сальной улыбочкой и словами «Что так быстро?» приоткрыл крышку и тут же был сбит ею. Он растянулся на палубе, однако быстро опомнился и уже собрался закричать, но Донг, выпрыгнув из трюма, подскочил к нему и одним коротким ударом в шею заставил молчать. Потом пригнулся и огляделся – вроде всё было спокойно. Из трюма показалась голова Киу – он спешил на помощь.

– Киу, – прошептал Донг. – Освобождай пленников. Нам придется захватить джонку. Женщины и дети пусть, пока всё не закончится, посидят в трюме.

Киу скрылся в трюме.

Не прошло и пяти минут, как из трюма стали выходить оживленные, возбужденные свободой и предстоящей дракой пленники.

– Часть идет на нос с Киу, другие со мной к каюте капитана! – командовал Донг, ощущая себя как никогда сильным. – Не убивать. За борт не бросать. Вязать – и в трюм.

Они не встретили серьезного сопротивления – удивленные, не ожидавшие нападения моряки, те, что несли ночную вахту, сдавались почти без боя. Остальные моряки спали в каютах. Застигнутые врасплох, они безропотно подставляли руки для того, чтобы их связали. Оказавшие сопротивление лежали с ушибами и ранами. Их тоже вязали и волочили к трюму.

Донг с бывшими пленниками без особого труда расчистили дорогу к каюте капитана и проникли внутрь.

И только здесь слуга капитана смог оказать достойное сопротивление. Сухопарый, в серых гетрах, просторной рубахе и коротких штанах, он сразу встал в знакомую Донгу стойку и раскидывал всех, кто хоть на шаг приближался к нему.

Донг приказал всем выйти из каюты.

Противники внимательно наблюдали друг за другом. Потом, кружась, стали проверять защиту и боевые навыки. Донг понял, что соперник ему достался не слабый. Но он, Донг, не может проиграть. На кону его жизнь, управление джонкой, да и поставленные перед ним задачи никуда не делись.

Быть может, этот сухопарый монах – в том, что это монах-воин, Донг уже не сомневался – тоже из «Черного лотоса», только из другого монастыря.

При очередной серии ударов со стороны противника Донг увидел на запястье руки татуировку. Белый лотос. Так вот в чем дело! Но почему он нанялся слугой? Сбежал? У него своё задание?

Донг пошел в атаку – маленький рост имел своё преимущество именно в ограниченном пространстве. Каюта капитана и была небольшой. А его высокому противнику неудобно было наносить удары длинными ногами и делать прыжки. Донг воспользовался этим, применив серию приемов в стиле Тигра и закончив эффектной подсечкой. Ему совсем не хотелось покалечить, а тем более убить противника. Донгу было любопытно узнать, кто его соперник и что он здесь делает. Но сухопарый не давал передышки. Тут же вставал и кидался на Донга.

Рассвело. Туман рассеялся. И первые лучи солнца осветили каюту капитана. Вернее то, что от нее осталось. Всё было разбито или валялось на полу.

Донг быстро сообразил, как воспользоваться солнцем, – он встал так, чтобы его лучи ослепили соперника. И действительно, сухопарый на несколько мгновений закрыл глаза, и этого бы хватило Донгу, чтобы нанести смертельный удар. Но он этого не сделал, а соперник не понял – почему его пожалели и теперь уже не так яростно нападал. Но всё равно это было рискованно и опрометчиво со стороны Донга.

Неизвестно, чем бы закончился бой, но дерущиеся услышали крики с палубы:

– Вокоу! Японские пираты!

Теперь нужно объединяться – или смерть, или снова рабство.

И Донг остановил поединок.

– Если мы хотим выжить, нужно действовать сообща. Я из монастыря «Черный лотос». Ты – из белого. Обсудим всё потом.

Его противник молча кивнул. Донг повернулся спиной и первым побежал к двери. Это тоже был риск, но он оправдал себя. Никто не ударил его в спину. Но монахи-воины «Белого лотоса» всегда сражаются лицом к лицу.

То, что увидели выбежавшие из каюты капитана недавние соперники, совсем не обрадовало. К их джонке стремительно приближались две лодки, полные алчущих крови и добычи пиратов. Загорелые голые торсы рядовых вокоу, казалось, сверкали на солнце, как сверкали и абордажные цепи с крюками, мечи и ножи в их руках. Как сверкала амуниция на теле офицеров. Все они были без обуви, с оголенными ногами, так легче действовать в воде. На головах у офицеров для устрашения противника красовались шлемы с рогами. У остальных белели узкие повязки. Уже были слышны грозные крики, ругань и команды офицеров.

Донг приказал освободить матросов и капитана, чтобы они защищали носовую часть джонки. Как раз туда начали карабкаться и запрыгивать пираты из первой лодки. Сам Донг с Киу, «веселыми людьми» и всеми, кто мог сопротивляться, бросились на корму. Самый шустрый пират, размахивая катаной в правой руке и ножом в левой, бросился на Киу. Следом за ним на джонку по веревкам залезли еще три пирата и готовились спрыгнуть на палубу остальные.

Началась резня.

Пираты дрались отчаянно, не жалея себя. Это была их добыча, их воля – их жизнь. Защищающимся приходилось тяжело.