Текст книги "Тайна "Черного лотоса" (СИ)"

Автор книги: Наталья Гриневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3
Если есть деньги, можно и с богами договориться

Дэй проснулся рано – где-то совсем рядом блеяли овцы и покрикивали, щелкая кнутами, пастухи. Он сел и посмотрел на крепко спящего Донга. Будить его не хотелось, но надо было пообщаться с пастухами, возможно, раздобыть еды, узнать, где они находятся. Когда-то давно, очень давно Дэй был в этих местах, но сейчас всё казалось не таким или совсем не таким.

– Донг, – негромко произнес Дэй, чтобы разбудить мальчика. – Просыпайся. Ну, вставай же. – Дэй потряс Донга за плечо.

Донг очнулся. Ничего не понимая, он смотрел на Дэя, и на лице его появилось испуганное выражение.

– Донг, рядом с нами пастухи гонят овец. Наверное, к реке. Я сейчас пойду к ним, может быть, раздобуду еды. Посиди пока здесь. И… никогда не показывай свой страх. На твоем лице должно быть спокойствие, уверенность, сила, безразличие – что угодно, но только не страх. Ты даешь соблазн тем, кто находится рядом, проверить тебя на прочность. Иногда ради забавы. Потому что ты показываешь слабость, а слабого легко победить. Так уж устроены люди. Так устроен мир. И вообще, ты уже большой, будь сдержаннее.

Донг молча кивнул. И на лице его появилось выражение сосредоточенности.

Дэй улыбнулся.

– Если, конечно, ты не хочешь устроить представление.

Пастухов оказалось двое. Один в возрасте, но не в таком, чтобы спотыкаться. Другой молодой, очевидно, его помощник. Они действительно гнали небольшую отару к реке. Подошедшего к ним старика встретили доброжелательно – какой от него вред. И потом, не часто встречаешь путника на дороге. Интересно поговорить с новым человеком.

Обменялись приветствиями. Дэй сказал, что не один, и позвал Донга, который вышел из пещеры с таким выражением доброжелательности на лице, что Дэй еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

Пастухи предложили разделить с ними нехитрый завтрак – рисовые лепешки. Когда немного утолили голод, завели разговор.

– Когда-то, очень давно, я был здесь. Но время всё меняет, – начал свой расспрос Дэй.

Пастухи согласились и дальше слушали молча, не перебивая.

– Мы направляемся к деревне, что находится у подножия Священной горы Хэншань. Скоро начнется Праздник середины осени, и нам бы успеть попасть на него. Вы не знаете, по какой дороге нам лучше пойти, чтобы успеть к празднику?

После некоторых раздумий старший пастух ответил:

– Да, этот праздник начнется через три дня. И путь у вас не близкий. Можно сократить дорогу, чтобы успеть. – Он взял веточку и стал чертить дорогу, рисовать горы, дома с крышами, очевидно, это было обозначение селений. – Вам все время нужно двигаться так, чтобы горы были у вас с левой стороны. И только когда покажется Священная Южная гора – Хэншань, сверните на горную тропу. А там совсем недалеко и деревня, которая вам нужна.

– Спасибо. Не согласитесь ли вы взять у нас седло в обмен на еду и сумку?

Пастухи переглянулись – это был неравноценный обмен, седло стоило дороже, но видно так нужно путникам.

– Пожалуй, мы поделимся с вами едой, – произнес старший. – И дадим сумку. – Пастухи встали, пора гнать овец дальше. – Пусть будет легкой ваша дорога. Да благоволит вам Небо!

Поблагодарив пастухов, Дэй и Донг отправились в путь. Коня они так и не увидели, наверное, он далеко ушел от реки. Сбрую взяли с собой. Может быть, удастся обменять и ее на еду. Наверняка не только они одни пойдут к священной горе на праздник. Можно будет влиться в толпу паломников и дойти вместе с ними. Лишь бы не встретить кто-то из тех, кто был в лагере бандитов. Но это маловероятно. Так рассуждал Дэй.

В первый день пути им не повезло с погодой – моросил холодный непрекращающийся дождь. И чтобы совсем не промокнуть, путники прятались в небольших каменных углублениях или под редкими древьями. И теряли драгоценное время. К полудню дождь прекратился. И они зашагали веселее, обсыхая на солнце. По пути им встречались то одинокие странники, то крестьяне, везущие на телегах продукты на продажу, а то и конники. Тогда Вэй и Донг опускали головы и старались быть незаметными.

И все-таки они шли медленно, очень медленно. Дэй прикинул, что если они с такой скоростью будут двигаться и дальше, то не успеют в деревню к празднику. И наверняка Донг скоро начнет уставать – ребенок. Надо было что-то придумать, чтобы его план удался. А что тут думать – нужна лошадь.

И Небо услышало их. На одном из поворотов Дэй увидел пасущегося жеребца. Это же тот гнедой, что спас их от бандитов! Раздумывать, как жеребец попал сюда, было некогда. Дэй с Донгом приблизились к коню, который, конечно, узнал недавних всадников и разрешил надень на себя узду. Они – хорошо, что стемнело – представляли собой интересное зрелище: два оборванца ехали на породистом, дорогом коне. И если бы не ночь, то наверняка кто-нибудь поинтересовался, откуда у бедного старика и мальчишки такая лошадь.

Дэй решил всю ночь и раннее утро провести в дороге, рассчитывая таким образом быстрее добраться до места. Это как раз была середина их пути.

Когда на дороге стало тесно от путников – а это говорило о скором появлении большого поселения, Дэй с Донгом свернули в поле. Там они сняли с коня узду, оставили его пастись и пошли пешком.

Город встретил их таким же шумом, движением и пестротой, как на дороге.

Донг никогда не был в городе. Он только успевал вертеть головой – всё ему было интересно, всё в диковинку.

Одноэтажные глинобитные дома с загнутыми вверх карнизами, с желтыми, красными и синими крышами.

Множество людей – в дорогих и попроще ханьфу, мужчины и женщины – деловито шагали по своим делам. Кричали разносчики еды, то тут, то там сновали подростки в шапках-колпачках. Молодой китаец с очень темной кожей продавал диковинные игрушки. Возле него толпились ребятишки. Донгу хотелось подойти к игрушкам и рассмотреть их. Но он не мог отстать от Дэя. И вообще он уже большой.

Дэй и Донг подходили к базару. Здесь им пришлось пробираться сквозь толпу. Терпко пахло специями, рыбой, жареным мясом, луком… Донг, глядя на лотки с едой, глотал слюни – он очень хотел есть, но молчал, стараясь не отставать от Дэя. А Дэй как будто прочитал его мысли.

– Не отставай, Донг. Сейчас мы продадим узду и пойдем в харчевню поедим. Смотри, вот ряд, где продают конную утварь.

Дэй решил не идти вглубь торгового ряда. Он остановился, как только увидел продавца, который продавал то, что им было нужно.

– Ни хао, уважаемый! – начал Дэй с приветствия.

Продавец, полноватый, с узкими хитроватыми глазками, в шляпе из бамбуковой щепы, задумчиво ответил на приветствие, стараясь в то же время понять: что хочет от него этот бедно одетый старик?

«А, он достает из сумки уздечку. И какого качества! – Лицо продавца озарилось подобострастной улыбкой. – Здесь можно заработать!»

– Не купишь ли, уважаемый, у меня узду? – спросил Дэй, расправляя свой товар.

– Можно и купить, – ответил продавец, взяв узду. Он разглядывал ее с сомнением на лице, мял в руках, наконец, сказал самое главное – цену: – Десять юаней. Больше не могу.

Дэй не стал торговаться, хотя цена явно была занижена больше чем наполовину. Но им хватит на оставшуюся дорогу.

Дэй взял деньги и поспешил в ближайшую харчевню.

– Дэй, но, по-моему, нам мало заплатили! – возмутился Донг, еле поспевая за своим спутником.

– Ты хочешь, чтобы я торговался, или заставил заплатить больше, или пошел к другому продавцу?

– Но нас обманули! – возмутился Донг. – Это несправедливо!

– Ах, Донг, какой ты еще маленький! Эмоции выпускай, но не руководствуйся ими. Думай, прежде чем сделать шаг. Просчитывай последствия своих шагов. Иногда от этого будет зависеть твоя жизнь и не только твоя. Продавец вообще мог поднять шум и сказать, что мы, нищие, украли узду. И ведь действительно она не наша. – Дэй с улыбкой посмотрел на мальчика. – Нас могли прогнать, тогда бы мы вообще ничего не получили, задержать или, того хуже, посадить в тюрьму. Но наша цель другая, понимаешь?

– Да, – буркнул Донг, который толком не знал, зачем они направляются в деревню у подножия Священной горы на праздник, и всё хотел при удобном случае расспросить об этом Дэя.

Вскоре они подошли к одной из харчевен, которых много располагалось возле базара. Внутри было полутемно. Стояли небольшие столики, за которыми на маленьких табуретках – дунь уже сидели желающие поесть и выпить. Но посетителей было немного – начиналась дневная жара, и те, кто хотел позавтракать, уже позавтракали, а ужинать принято вечером.

Прислуживающий мальчик лет двенадцати, скорее всего, сын хозяина, провел Дэя и Донга к свободному столику, спросил, что они будут заказывать. Вскоре он же принес им жареную лапшу, овощи и чай.

В харчевне было спокойно, пока туда не ввалилась, судя по разговорам об удачной утренней торговле, компания молодых подвыпивших продавцов. Они заказали вина и продолжили пиршество, громко разговаривая и смеясь.

Одному из них – парню лет двадцати двух, широкоплечему, с короткими усиками, в помятой ханьфу – видимо, в голову сильно ударило вино. Он стал оглядываться, осматривать посетителей. Потом встал и, пошатываясь, направился к столику у выхода. Там сидел, неторопливо прожевывая еду, паренек из деревни, судя по одежде, манерам и немного растерянному и удивленному взгляду.

Донг перестал есть и уставился на них. Он знал, что сейчас может произойти. Он не раз видел пьяные драки в их Маленькой деревне, особенно на праздники. Дэй же продолжал спокойно есть.

Детина с усиками сначала что-то втолковывал деревенскому, предлагал выпить, а потом неожиданно опрокинул стол и с размаху ударил паренька в грудь. Тот упал. К детине подбежал мальчик-слуга, уговаривая успокоиться и сесть за свой стол, но вскоре и он отлетел к стене.

Донг посмотрел на Дэя.

– Ешь быстрее, – проворчал тот. – И не смотри туда.

Детина оглядел харчевню и, не найдя лучшей кандидатуры для продолжения драки, направился к столику Дэя и Донга. Судя по его стеклянному взгляду, соображал он уже плохо, но дурная энергия, удвоенная алкоголем, била через край и искала выхода. И этому поиску выхода быстро помог Дэй.

Не успел детина подойти к ним, как Дэй резким, неуловимым движением ткнул посохом дебоширу в живот. Тот на мгновение застыл, глотая воздух, не в силах что-либо произнести. И тут же стал кашлять и захлебываться содержимым своего желудка, которое фонтаном полилось на его одежду и пол. Но это зрелище Дэй и Донг не увидели – они торопливо вышли из харчевни и направились к выходу из города.

Дэй решил, что они переждут жару, отдохнут в какой-нибудь забегаловке в пригороде, купят еды и отправятся дальше – у них есть всего одна ночь, день и еще одна ночь, чтобы добраться до места. Так и сделали.

Вечером старик и мальчик бодро вышагивали по опустевшей дороге. И никому до них не было дела. Только луна и яркие звезды помогали им, освещая путь.

Глава 4
Вороны везде черные

– Дэй, а зачем мы идем так далеко, в эту деревню? – наконец-то решился спросить Донг.

– Может быть, я неправ, Донг, Небо рассудит. Но так я подумал и хочу сделать. И если я прав и всё делаю правильно, то удача будет на твоей стороне.

Донг опять ничего не понял и снова спросил:

– Дэй, расскажи мне. Я не понимаю.

– Да, мне многое надо тебе рассказать. И лучше это сделать сейчас.

Первый рассказ Дэя

Когда-то давно, когда я прожил всего шесть весен, мой отец одним ранним утром привел меня к Священной горе, как раз на праздник. Он хотел отдать меня в монастырь, к монахам. Мы были бедные. Он не мог прокормить восемь детей. Мы часто голодали. Теперь я понимаю его. Он хотел для меня лучшей доли. Я должен был пройти испытание. Монахи брали только мальчиков пяти-шести лет, здоровых, сильных, тех, кто проходил испытание.

Таких мальчиков набиралось из близлежащих деревень и городов много. Нам нужно было сразиться между собой. Тот, кто побеждал, – а нужно было уложить соперника на землю и удержать, пока монах-судья не зачтет победу, – проходил отбор на второй круг. И снова между оставшимися шла борьба. И опять те, кто побеждал, дрались между собой. Так оставалось восемь-десять «счастливчиков». За соревнованиями внимательно следили двое монахов. Потом они забирали мальчиков, лучших из лучших, тех, что одержали большего всего побед, и уводили с собой навсегда. И никто не знал, что с ними и как они живут. Считалось, что в тепле и сытости постигают науку монашества, а после служат в разных монастырях.

Я рос сильным, задиристым. Всегда верховодил среди своих сверстников и даже постарше. Поэтому первый круг отбора прошел легко. На втором мне не повезло – я слегка подвернул ногу и мне достался соперник, равный по силе. Мы долго кружили, не уступая друг другу. Но в конце концов я оказался на земле, а мой соперник сидел на мне, готовый заявить о победе. Он, конечно, расслабился, не зная мое упрямство. Я же собрался с силами и скинул его с себя. Теперь уже ничто не могло меня остановить. Я победил.

Но надо было пройти через еще одно сражение, а сил оставалось совсем мало. Тогда я пошел на

хитрость. А если называть вещи своими именами – на подлость. Я как бы нечаянно наступил на ногу своему сопернику, который взвыл от боли и, конечно, потерял энергию ци, равновесие души и тела, и уступил мне бой. Так я попал в монастырь.

В монастырь «Черный лотос».

Когда-то давно, наверное, тысячу и более лет назад, появился монастырь «Лотос», или «Цветок лотоса». Но, как это часто бывает, под влиянием других культур и знаний, а больше из-за гордыни и соперничества среди монахов высшей касты начался разлад, и они разделились на «белых» и «черных».

Монастыри «Белого лотоса» расположены в основном на севере Китая, а «Черного лотоса» – на юге. Ты понял, почему они разделились, а теперь спроси: в чем их отличие? Но сначала я расскажу тебе, почему выбрали именно этот цветок для названия.

Лотос – необычный цветок. Он растет в грязной воде, но всегда чистый и сухой. Вода стекает с его лепестков, покрытых воском. Он настолько сильный, что способен согревать себя в холодную погоду. Он – приближенный, расцветает в день рождения Будды. Он способен лечить – лотосовый чай самый целебный из всех чаев мира.

Монахи «Белого лотоса» всегда шли и идут путем честным и справедливым. Только поединок лицом к лицу, а не удар исподтишка. Только путь воина, который нужно пройти до конца и не замарать себя. «Черные» – считают, что во имя Неба и защиты государства все средства хороши: обман, предательство, яд, стрела в спину, разжигание ненависти и раздора. Вот в чем их отличие.

Ты можешь спросить, как они ладят между собой. По неписаным правилам, они стараются не сталкиваться друг с другом, а тем более не враждовать. У них одна задача – защита интересов своего государства, защита Поднебесной империи.

Я жил и учился в «Черном лотосе». Порядок и распорядок в монастырях примерно одинаковый. Он не меняется много веков. Это монастырские правила «Бай Чжан».

Я был крепким и старался выполнять все, что от меня требовалось. Не скажу, что это далось мне легко, но я прошел через все испытания. Через четырнадцать лет упорных тренировок я сдал все экзамены и рвался в бой.

Так начался мой путь монаха-воина.

– Эй, Донг? Да ты никак засыпаешь на ходу! – воскликнул Дэй. – Совсем рассвело. Давай свернем с дороги и отдохнем. У тебя должны быть силы, чтобы победить в поединках и попасть в монастырь.

– Но мне же восемь лет. Меня не возьмут в монахи, – откликнулся Донг.

– А кто об этом знает? – усмехнулся Дэй. – Ты невысокий, а если сказать прямо – маленького роста и худой. Вполне сойдешь за шестилетнего. Обман не всегда зло, обман может быть во благо.

Они хорошо выспались, позавтракали припасенной едой. А затем отправились дальше.

День прошел без приключений. Дорога была заполонена паломниками разных сословий. Попадались и крестьяне с детьми. Наверное, их тоже везли для того, чтобы отдать в монахи.

У Дэя и Донга оставалась последняя ночь – к утру они доберутся до Священной горы.

Донг обратил внимание на мальчика, который устал идти, но отец его всё время подгонял:

– Киу, не отставай! Мы не можем так часто отдыхать – опоздаем. Ну, Киу, осталось совсем немного.

А Дэю еще о многом нужно было рассказать Донгу и, главное… Может быть, Небо услышит и всё случится так, как хочется Дэй.

Второй рассказ Дэя

Молодость, знания и умения переполняли меня. Думаю, я был хорошим воином. Мне часто сопутствовала удача, хотя, не скрою, были и провалы.

Так прошло больше двадцати лет. И однажды мной овладела болезнь. Да-да, Донг, и у монахов-воинов есть болезни. И одни их них «болезнь меча» и «болезнь тихого дома». Одержимость убийством и одержимость тихой жизнью. Убивать – нетрудно, трудно – не убивать. Иногда воина настигает безумие убийства – он не может остановиться, теряет рассудок, ему нужно убивать. И пока он этого не сделает, не успокоится. И всё повторяется снова и снова. Это «болезнь меча». Таких или отправляют сражаться в армию, где почти каждый день битва, или умертвляют. К счастью, мной овладела «болезнь тихого дома» – я больше не хотел вести ту жизнь, которую вел. Необъяснимая тоска поселилась в моем сердце. Я слонялся по улицам, заходил в харчевни и лавки, гулял по базару и посещал «синие дома», но ничто не приносило мне покоя и облегчения. Я хотел любить, я хотел семью и детей.

И однажды я встретил ее – девушку, которую полюбил. Ее звали Аи. Она была дочерью мелкого чиновника. Мы познакомились, когда на их семью напала банда уличных бродяг. Мне, конечно, не составило большого труда раскидать нападавших. Аи так благодарно смотрела на меня. А я потерял покой и сон. В конце концов мы стали встречаться, тайно от ее родителей. И тайно от учителей монастыря.

Так не могло долго продолжаться. Меня в любой момент могли отправить с заданием. Как раз на севере участились набеги варваров. Нужно было что-то решать, на что-то решиться. Но я не мог открыто уйти из монастыря. Я – монах-воин, и мой путь предопределен.

Тогда я решился сбежать вместе с Аи. Неважно куда, лишь бы быть вместе. Так мы скитались, не задерживаясь нигде больше одной весны, около пяти лет. Нам повезло – таких отступников находят гораздо раньше и наказывают. Вскоре Аи родила дочку. Мы назвали ее Роу – «нежная».

И все шло хорошо. Я так любил свою жену и дочку!.. Но нас все же выследили «черные».

Однажды после работы я зашел в портовый кабачок – поужинать. Я сразу заметил «черного». Мы много лет проводим в монастыре и становимся похожими друг на друга – по мягким, рациональным движениям, выражению лица, хотя часто оно ничего не выражает, по скользящему, казалось бы, ничего не замечающему взгляду, но в то же время этот взгляд видит всё. К тому же мы не пьем спиртное и не едим мяса.

Я долго не задержался в кабачке, и всё время оглядывался, не идет ли кто за мной. Пошел домой окольными путями. Я чувствовал опасность. Жена уверяла, что мне это кажется и никакой опасности нет.

Но я – монах-воин, я натренирован не только видеть и слышать, но и чувствовать. Мы быстро собрались, я договорился с хозяином трехмачтовой джонки, что он перевезет нас в другое место, где мы были бы в безопасности. Сначала он отказывался, но я хорошо ему заплатил – двойную цену.

Рано утром мы вышли из дома, чтобы идти к морю, и я увидел их. Все-таки меня выследили. Один постарше, с еле заметной усмешкой на лице. Второй – молодой, видимо, недавно перешедший в касту воинов.

Я велел жене взять дочку и бежать к берегу, где нас ждала джонка. Она плакала и не хотела бросать меня. Тогда я ударил ее по щеке. Так надо было Донг, и мне до сих пор больно про это вспоминать. Я должен был задержать этих двоих, чтобы мои родные ушли. Я оказался прав: «черные» не стали преследовать мою семью, их интересовал я.

Мы начали биться.

Я решил сначала вывести из битвы молодого, и, к моему счастью, это не составило особого труда. Я подловил его на очень простом приеме: сделал фальшивый выпад и создал впечатление, что поскользнулся и падаю. Молодой, радуясь возможности легкой победы, кинулся ко мне и тут же рухнул от моего резкого удара. Его голова крутанулась в сторону больше, чем надо для жизни, и он затих.

Всё произошло очень быстро, так быстро, что второй не успел ему помочь. И вот тогда началась серьезная битва. Старший был хорошо подготовленным бойцом, но и я не уступал ему в мастерстве. Однако мне мешало чувство тревоги и ответственности за семью – я не мог полностью сосредоточиться на бое, но это же чувство дало мне силы победить.

Хотя сейчас я думаю, что не победил его.

Мы начали медленно, прощупывая друг друга: выпад – защита, удар – блок. Так мы могли бы долго кружить, но меня ждали. Я сказал жене, что если не вернусь до полного восхода солнца, то пусть плывут без меня. Поэтому мне надо было рискнуть. Но обмануть опытного бойца труднее. Он не велся на мои уловки и обманные выпады. И один раз почти подловил меня, но каким-то чудом я удержал равновесие, откинувшись назад, и смертельный удар прошел по касательной. Тогда я решился на свой коронный удар ногой с разворота. Однако в последний момент, как будто Небо подсказало мне, я прыгнул и двумя ногами ударил его в голову. Мы упали на землю. Я тут же вскочил, а мой противник остался лежать – он упал на камень.

Всё закончилось, я бросился к спасительному берегу. И вскоре джонка отчалила.

Море было спокойным, дул попутный ветер. Мы радовались. Но, видимо, и тут Небо решило вмешаться и вернуть меня к тому, что мне было предназначено с рождения. Начался шторм. Джонку бросало, как щепку в горном ручье, из стороны в сторону. Волны обрушивались на палубу, сметая всё на своем пути.

В один из таких моментов я не смог устоять на ногах, и меня смыло за борт. Я отчаянно пытался добраться до джонки, но море уносило меня всё дальше. Остальное ты знаешь.

Я нарушил закон – закон равновесия и предопределения жизни. Поэтому и был наказан. Но я не жалею ни о чем, потому что я был любим и счастлив.

– Донг, ты слушаешь меня?

– Да, Дэй. Но я не понял, почему ты не победил.

– Потому что мне помог камень, но главное – потому что я остался без жены и дочки. Без того, в чем был смысл моей жизни. Я искал их, надеясь, что они не погибли, но…

– Так ты уходил не на заработки!

– Донг! – Дэй взял мальчика за плечи и повернул к себе. – Завтра утром, что бы ни случилось, ты придешь в деревню и примешь участие в соревнованиях. Ты победишь и будешь жить в монастыре. – Дэй, не отрываясь, смотрел подопечному в глаза. – Когда ты станешь монахом-воином, ты найдешь и мою дочь, и своих родных, – четко проговорил Дэй, делая ударение на каждом слове.

– Ты так говоришь, как будто это уже свершилось…

– Так надо, Донг. Я даю тебе путь, я «ставлю» тебя на путь. – Дэй помолчал и добавил: – Хотя и вмешиваюсь в дела Неба. И еще, – Дэй поднял руку и показал маленькое черное пятнышко на запястье левой руки. – Это татуировка – цветок черного лотоса. У «белых» лотос нарисован одной линией, у нас он закрашен черным. Здесь есть и едва заметная точка над лотосом, вверху – это путь к просветлению. Точка под лотосом, внизу – означает конец пути, смерть. Монах сам ставит эти точки. Он сам выбирает и когда ему умереть, вернее чувствует это. Воин может не поставить точку под лотосом, тогда он становится бессмертным. Но таких очень мало. Они гуляют по всему свету и могут прийти на помощь в трудную минуту, если позвать, но сильно на них не надеются.

– А как отличить просто монаха от монаха бессмертного? – спросил заинтригованный Донг.

– Можно прикоснуться к нему. Ты не почувствуешь ни тепла, ни холода – ничего. Пустота. Это не просто объяснить, потом поймешь сам. Можно даже пройти сквозь бессмертного, но лучше этого не делать.

Донгу о многом хотелось расспросить Дэя, но он не решался, да и голова пухла от стольких знаний.

– И надень вот это. – Дэй снял с себя талисман-монету в форме мотыги. – Такой же есть у моей дочери Роу. Сейчас ей, я очень надеюсь, семь лет. А теперь нам нужно немного поспать и набраться сил. Завтра будет трудный день – предопределяющий день.