Текст книги "Мальвина на закуску (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Но в этот момент лифт скрипнул, крякнул, и мы встали. Я несколько раз понажимала на кнопки, и с досады ударила кулаком по ним так, что две сломались, и полетели искры.

– Чёрт!

– Эй, вы чего там хулиганите? – раздалось из динамика.

– Выпустите нас, – закричала я, – лифт встал.

– Сейчас пришлю мастера, – и диспетчер отключился.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – злилась я, – чертобесие! Пока нас отсюда выпустят, этот субчик десять раз смоется!

– Может, ещё успеем, – вздохнул Дима.

– Сомневаюсь. Дим, может, сами выберемся?

– Как?

– Дверцу отожмём.

– Мы между пятым и четвёртым этажом, только, если выбраться через люк наверху.

– Давай, – подтолкнула я его.

– Ох, Ева, – и с этими словами он легко высадил крышку на потолке кабины, подхватил меня на руки, и помог выбраться.

Честно скажу, мне было неуютно стоять на покачивающейся на тросах кабине, а когда вылез Дима, кабина зашаталась ещё сильней.

– Только скорей, – прошептала я, – а то у меня уже морская болезнь начинается.

– Прикольная ты, – усмехнулся Дима, и вцепился в дверцы.

Раздвинул он их быстро, играючи, всё-таки спортивная подготовка, и я ловко выбралась на площадку.

Придержала, насколько хватило моих слабых сил, дверцы, Дима уже почти вылез, и в этот момент раздался страшный скрежет, и кабина рухнула вниз. Нет, не поехала, а именно рухнула.

За этим последовал грохот, и пол в доме словно завибрировал, мы повалились друг на друга, пересчитали ступеньки, благо, их было немного, всего один пролёт пролетели, и грохнулись на пол.

Я приземлилась прямо на Диму, волосы, собранные в строгую « улитку », растрепались, и упали ему на лицо.

Сексуально, наверное, это выглядело со стороны...

Чёрт! Не о том думаю!

– Что это было? – спросила я ошарашено.

– Откуда мне знать, – буркнула Дима, и улыбнулся, – мне нравится эта поза.

– Дурак, – меня залило краской, и я поспешила спрыгнуть с него, – я замужем.

– Я знаю, – он подхватил меня под руку, и поволок вниз.

На первом этаже всё было в белом дыму, на улице тоже. Мы

выбежали через чёрный ход, запрыгнули в машину, и только

тут я перевела дух.

– Кажется, твоё неуёмный темперамент спас нам жизнь, – выдохнул Дима, заводя мотор.

– У тебя есть что-нибудь выпить? – спросила я сдавленно.

– Здесь? Нет, поехали, вон, кафе вижу.

И мы заехали в кафе. Официантка странно посмотрела на нас, бледных, насмерть перепуганных, в побелке. Но, тем не менее, принесла коньяк, целую бутылку, опустошив которую, мы сняли стресс.

Я почти сразу отключилась, и пришла в себя дома.

– Что происходит? – спросил Максим, когда я спустилась вниз. Он в это самое время поглощал огромный бутерброд с ветчиной, и яичницу на шкварках. Меня, глядя на него, как он это трескает, начинает медленно тошнить.

– Отстань, голова болит, – отмахнулась я.

– Это твоё постоянное состояние, – фыркнул Максим, – чего ты вчера напилась?

– Димка достал, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– И поэтому ты с ним пила? – саркастическим тоном поинтересовался мой муж.

– Я с ним пила? Да, я с ним пила. Мы поругались, и

напились.

– Молодец, – заявил Макс таким тоном, что мне захотелось расцарапать ему физиономию.

Ну, ты меня ещё плохо знаешь.

Он уехал, поцеловав меня, я с удовольствием съела тарелку овсянки, потом подумала, и сделала себе любимый бутерброд. Чёрный, пышный хлеб, который Анфиса Сергеевна покупает у какой-то деревенской бабки, которая печёт его в домашних условиях. На хлеб слабосолёную, практически вообще не

солёную, жирную селёдку, солёный огурец, и яйцо.

Налила себе не сладкий чай с молоком, съела всё, переоделась

в красные брюки, и любимый красный свитер, накинула зелёное, кожаное пальто, и побежала вниз.

– А кто пригнал машину? – спросила я у Анфисы Сергеевны, беря ключи с тумбочки.

– Так Макс и пригнал, – пояснила она, – вы с Димой были

пьяные в стельку. Он позвонил тебе на сотовый, ответил официант, он сказал, где вы находитесь. Дима, правда, скоро пришёл в чувство, и уехал на такси. Он сказал Максу, где твоя машина, и он привёз тебя, а потом съездил за машиной.

В джип я села, чувствуя лёгкий укол совести. У меня замечательный муж, нежный, внимательный, он любит меня,

наконец. А я?

А я влюблена по уши в Диму, и ещё хочу Максу такую каверзу устроить. Чего мне ещё в жизни надо?

Мне бы жить, да радоваться.

У меня чудесный муж, славные детишки. Тьфу. Я веду себя, как последняя дрянь.

Но, тем не менее, я поехала в магазин « Мои любимые пакости », купить приколы к первому апреля, и зубы, чтобы проучить Макса.

Обожаю этот магазин, я набрала массу милых вещичек, в том числе бутафорские зубы, закинула на заднее сиденье, и поехала к Диме.

У него в этот момент было совещание, о чём меня проинформировала секретарша, и я плюхнулась в кресло, положив ногу на ногу.

Я исподлобья разглядывала хорошенькую секретаршу, и нервно постукивала коготками по столешнице. Сначала блондинка Лариса, кстати, она очень привлекательная, а теперь эта Нина. То, что Лариса любовница Димы, я знала точно, а эта девица мне просто не нравится.

– Извини, что долго, – улыбнулся Дима, выходя из зала совещаний, – не заскучала?

– Немного, – ответила я, и вошла к нему в кабинет.

– Ты так смотришь на Нину, – усмехнулся он.

– Как? – сдвинула я брови.

– Если бы ты могла испепелять глазами, от девушки давно

горстка пепла осталась бы. Вернись ко мне, роди мне сына, – в его глазах была такая тоска.

– Дим, мы с тобой уже говорили на эту тему, – мотнула я головой, – лучше скажи мне, что вчера было?

– Откуда мне знать? Но, по-моему, это было покушение.

– На кого?

– На тебя, дорогая, – улыбнулся он.

– Ты спятил?

– Нет, любовь моя, я не спятил, – сложил руки на груди Дима, – откуда взрыв?

– Лифт же упал, – пробормотала я, с ужасом глядя на него.

– Лифт упал, – усмехнулся Дима, – я однажды был в лифте, который упал. Как видишь, жив. Если это было простое падение лифта, взрыва не было бы. Кто-то установил внизу взрывчатку, подождал, пока мы сядем в лифт, и перепилил тросы.

– Кто? Марк?

– Не думаю. Скорее, Тимур.

– Поехали, что ли, по адресу, что дал Марк?

– Поехали.

И мы поехали в квартиру, где некогда жил Тимьянов. Но, прежде чем подняться наверх, я решила поговорить со старушками.

– Добрый день, – подошла я к ним, и сделала Диме знак, чтобы он стоял в стороне.

Он только кивнул, и закурил сигарету, а я, с самой обворожительной улыбкой на лице, спросила:

– Скажите, а вы знаете Тимура Тимьянова?

– Тимки-то? – прищурила подслеповатые глаза старушка, – а что? Он тебе зачем?

– Частный сыщик, – вынула я удостоверение, – я ищу Тимура

Тимьянова. Ведь он здесь живёт?

– Да уже не живёт, – ответила одна из старушек, – уехал давно. Сначала за границу, потом вернулся, но здесь не жил. Здесь у него сестра с матерью живут, он к ним иногда наведывается.

– А когда он последний раз у них был? – осторожно спросила я.

– Последний раз-то? Дай Бог памяти, я его год назад видела.

– Федоровна, ты что мелешь-то? – вклинилась другая бабулька. –

месяц назад он у них был.

– Вы в этом уверены? – ахнула я.

– Милочка, я хоть и в возрасте, но склерозом не страдаю, – склонила голову на бок пожилая женщина, – точно, видела. Только он какой-то странный был.

Мария Михайловна, как зовут старушку, на самом деле

соседка Тимьяновых. Тимур вырос у неё на глазах, и она узнала бы его даже со спины, а в тот день на улице мела страшная метель, и она, соседка, сходив в магазин за хлебом, возвращалась домой.

Дверь у них в подъезде просто чёрте что такое, во всяком случае, так говорило всё старшее население в подъезде.

Год назад к ним переехал какой-то крутой, и он первым делом навёл порядок в подъезде. Выкрасил стены, установил домофон, нанял уборщицу, и поставил на каждом этаже фикусы в кадках.

Вообщем, как мог, облагородил жилище. Вот только дверь поставил бронированную, тяжеленную, и пожилым людям открывать её сущее наказание.

Так вот, в тот день Мария Михайловна возвращалась из магазина, она думала позвонить по домофону их дворнику, живущему на первом этаже, и попросить открыть дверь.

Но, когда она подошла к двери, подлетел какой-то молодой человек, и быстро нажал на кнопки.

– Мам, это я, – сказал он знакомым Марии Михайловне голосом, – открывай скорей.

– Сейчас, – раздался в ответ голос соседки, и пожилая женщина

поняла, кто перед ней.

– Тима, здравствуй, – сказала она, парень вздрогнул, поднял на неё глаза из-под закрывающего пол лица капюшона, и

процедил:

– Здрасте.

– Тима, будь добр, придержи дверь, а то мне тяжело, – попросила она.

Тимур исполнил просьбу, но в глазах его мелькнуло что-то такое... Чувствуется, ему хотелось сбежать от бывшей соседки, но она вцепилась в него мёртвой хваткой.

Пока они поднимались на лифте, а поднимались они вместе,

Мария Михайловна закидала его вопросами. Где он сейчас,

куда исчез, где сейчас обретается...

Отвечал Тимур неохотно, из-под палки, нервно поглядывал на

часы, и вообще, выглядел странно, и крайне подозрительно.

И, едва дверцы лифта распахнулись, он опрометью выскочил на площадку, раскрылась дверь квартиры, и он, почти оттолкнув стоящую на пороге мать, влетел в квартиру.

Всё это весьма заинтриговало Марию Михайловну, она, как

все пожилые люди, любопытна, и, едва переступив порог своей квартиры, она прильнула к глазку.

Тимур недолго пробыл в родной квартире, через пол часа ушёл, и Мария Михайловна тут же позвонила в квартиру соседки. Сославшись на отсутствие в доме соли, она попыталась выяснить, зачем приходил Тимур, но налетела на стену каменного молчания.

Так и оставшись ни с чем, и ничего не поняв, она ушла, и сейчас качала головой.

– Странный он был, – воскликнула пожилая женщина, – ох, до чего странный. А что ж он натворил-то, раз вы им заинтересовались?

– Извините, но я не могу разглашать тайну следствия, – мотнула я головой, и пошла к Диме.

– Ну, что? – не сводил он с меня глаз.

– Тимьянов появлялся здесь месяц назад, – сказала я, – пошли, поговорим с его матерью. Ох, изловлю этого субчика, всю душу вытрясу, – пообещала я, а Дима швырнул на асфальт недокуренную сигарету, подхватил меня под руку, и повёл в подъезд.

Нам повезло, в этот момент как раз выходила какая-то женщина, и мы беспрепятственно проникли в подъезд.

Он, подъезд, действительно был очень ухоженным, и уютным. В лифт я садиться наотрез отказалась, памятуя вчерашнее приключение, и, когда мы забрались на пятый этаж, ног под собой не чувствовала.

Стеная и охая, под насмешливые взгляды Димы, нажала на кнопку звонка. Где-то в глубине квартиры послышалась мелодичная трель, а за ней мелодичный женский голос.

– Кто там?

– Милиция, откройте, пожалуйста, дверь, – я вынула другое удостоверение, и приложила к глазку.

– Я ничего не совершала, – сказала женщина, открыв дверь, – проходите, но я ничего не понимаю. По какому вы поводу?

– По поводу вашего сына, Тимура, – пояснила я, входя в тёмную прихожую.

– А что с ним? – схватилась за сердце женщина, – Боже, его всё же убил отец умершей девушки в клинике?

– Нет, – мотнула я головой, – боюсь, не вашего сына убили, а он

сам.

– Что – он сам? – побледнела женщина, – Тима убил человека?

– Это только предположение, – сказала я, – может, он ни в чём и не виноват.

– Господи! – прошептала женщина, – да что ж это такое?

– Я сказала, это только предположение. Можно пройти?

– Да, да, пожалуйста.

Она проводила нас в комнату, указала на диван, а сама примостилась на стуле напротив. Сцепила руки замочком, да так, что костяшки на пальцах побелели.

– Что случилось? Что он натворил? – тихо спросила она.

– Нам стало известно, что ваш сын приходил к вам месяц назад. Это так?

– Да, он приходил, – пролепетала женщина, – он помогает нам, материально...

Интересно, откуда у него деньги, чтобы и самому прожить, и родителям помогать, подумалось мне, но от комментариев я постаралась воздержаться.

– Он прячется? – уточнила я.

– Да, у него в клинике неприятность произошла...

– Об этом мы в курсе, – кивнула я, – вы знаете, где он прячется?

– Нет, – мотнула головой женщина.

– Так, – рявкнула я, и она сразу уменьшилась в размерах.

– Я, правда, не знаю, – пролепетала она, – у меня только его телефон.

– Давайте.

Мы вежливо распрощались с матерью Тимура, и медленно спускаться по лестнице.

– Давай, звони, – дала я Диме листок с номером.

– Любовь моя, ты из меня верёвки вьёшь, – улыбнулся он, вынул телефон, и кому-то позвонил.

Он в мгновение ока узнал адрес, и мы поехали туда.

Однако, когда мы подъехали на место, то оказалось, что это

не квартирный дом, а общежитие.

Я тупо посмотрела на дверь, грязную, старую, обшарпанную, и табличку на ней, сообщающую, кому сколько раз звонить.

– Что это? – растерялась я, – и как нам тут искать Тимура? Тем более, мы даже не знаем, как он выглядит.

– Просто спросим Тимура, – сказал Дима, и нажал на кнопку звонка.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла огромных размеров женщина в цветастом, застиранном халате, с бигудями на голове, и с половником в руках.

– Чего надо? – довольно невежливо спросила она, и я вынула удостоверение.

– Тьфу! – топнула она ногой, больше смахивающую на ножку бегемота, – опять мой чего-то накосячил? Спёр чего?

– Простите, – прервала я её, – вы сейчас говорите о своём супруге?

– О нём, мерзавце. Чего он натворил-то?

– Простите, но мы пришли не из-за вашего супруга, – покачала я головой, – мы из отдела убийств...

– Мамочки! – вскрикнула женщина, прижав к себе половник, и прислонившись к косяку.

– Не бойтесь, но здесь, вероятно, прячется опасный преступник, – пояснила я, – скажите, может, кто из живущих пустил к себе временно молодого человека? Лет тридцати, тридцати пяти? Отзывающегося на имя Тимур?

– Есть такой, – кивнула женщина, – Машка пустила его.

– Машка? – переспросила я.

– Идёмте, – и женщина, закрыв дверь после того, как мы зашли, повела нас по длинному коридору.

Она резко остановилась у одной из дверей, и со всей силы заколотила кулаком.

– Машка, шалава такая, открывай.

– Отстань, Ольга, чего припёрлась? Ванную я вымыла.

– Открывай, кому говорю.

– Да пошла ты ...! – раздалось из-за двери.

– Открывайте сию минуту, – рявкнул Дима, – милиция.

За дверью раздался грохот, и Дима, вовремя

сориентировавшись, выбил плечом дверь, и мы ворвались в комнату.

Но не успели, девчонка уже открыла окно, и парень сиганул на улицу. Маша схватила было нож, она явно хотела нас остановить, но я перехватила её руку, и перекувырнула эту дуру через себя. Потом запулила одной ногой нож под диван, а другой прижала Машку к полу.

– Убери шпильку с моей спины, дура, – заорала это нежное создание, а я ещё сильней вдавила ей каблук.

– Чёрт! Упустили! – воскликнул Дима сердито, глядя в окно.

– Так вам и надо, ментовские отродья, – выплюнула Мария, дёргаясь под моим каблуком, – пусти!

– Давай её сюда, – Дима поставил девчонку в вертикальное положение.

– Пустите! – верещала она, но мы её не слушали.

Дима с лёгкостью перекинул её через плечо, и поволок, не обращая ни малейшего внимания на её вопли, по коридору.

– Ой, вы посадите её? – побежала за нами Ольга.

– Посмотрим, – отмахнулся Дима, спускаясь по лестнице.

– Ой, а куда? В какое отделение?

– МВД, – брякнула я, не подумав, и мы запихнули Машку на заднее сиденье машины.

– Да выпустите меня, – она попыталась высадить стекло в джипе, но потерпела неудачу. Машина у Димы была бронированная.

– Что дальше делать будем? – спросила я, когда он захлопнул дверцу машины.

– Утюг ей на живот, и дело с концом, – ухмыльнулся Дима, а я по привычке пнула его.

– Заканчивай шутить. Я серьёзно.

– И я серьёзно, – улыбнулся он, – сейчас отвезём её ко мне в офис, поговорим.

Я кивнула, запрыгнула в свой джип, и рванула за ним.

Секретарша очень удивилась, когда увидела нас, взлохмаченных, с этой девкой у Димы на плече, радующей всех присутствующих своим знанием матерного.

– Дмитрий Глебович, что происходит? – слабым голосом спросила Нина.

– Полный порядок, – воскликнул он, – Ниночка, если меня будут

спрашивать, меня нет. Даже для президента Америки, – пошутил он.

– Ага, – только и смогла сказать она, раскрыв от изумления рот.

Дима втащил Машку в свой кабинет, и, не особо церемонясь, швырнул её на диван.

– Кто вы такие? – зашипела она, со злостью глядя на нас.

– Явно не из милиции, – скривился Дима, – ты, дорогуша, уже,

наверное, догадалась. Но, если хочешь сохранить шкуру, ты сейчас нам всё расскажешь.

– А то что? – оскалилась она, – в ментовку сдадите?

– Зачем? – ухмыльнулся Дима, – это будет неинтересно. А у меня есть интересные связи, и, если я их использую, от тебя рожки да ножки останутся.

– Вы из мафии, что ли? – посерела Маша.

– Кто этот парень, что был у тебя? – насела я на неё.

– Мой любовник, – воскликнула она, – попросил приютить на несколько дней. Что в этом такого? Он от бандитов прячется. Ой, а случайно не от вас?

– Мы не бандиты, – присела я на краешек стола, – частная структура.

– Частные сыщики? – уточнила Маша, – а чего про мафиозные связи говорите?

– У меня они действительно есть, – процедил Дима, – я бывший адвокат, сейчас позвоню, куда надо, и тебе капец. Приедут двое крепких ребятишек, и утюг тебе на живот положат.

– Чего вам надо-то? – спросила Маша, испуганно глядя на нас.

– Всё, что знаешь, о том парне. Он тебе что-нибудь говорил?

Куда он убежал?

– Откуда я знаю, – дёрнула она плечом, – я же сказала, он от бандитов прячется.

– Тогда что ж он убежал от милиции, если прячется от бандитов? – прищурилась я, и сложила руки на груди, – милиция сейчас должна стать его союзницей. Ах, да, ты сейчас скажешь, что у этих бандитов милиция прикормлена. Да?

– Да, – кивнула Маша, и сжалась.

– Послушай, дорогая, – прошипела я, – или ты сейчас раскалываешься, или тебе крышка. Это он матери и другу мог заливать про бандитов, но только не тебе.

– Да я толком ничего не знаю, – пролепетала она, – он только

говорил, что он с каким-то артистом занимается тёмными делами.

– Какими тёмными делами? – рявкнул Дима.

– Не знаю, правда, не знаю.

– Всё, что знаешь. Живо! – рявкнула я на неё.

И Маша стала рассказывать.

Она уже давно нюхает кокаин, впрочем, удивляться нечему,

родители Маши алкоголики, и сама она, глядя на всё это, быстро опустилась.

Она нигде не работает, перебивается случайными заработками, и полученные деньги тратит на наркотики.

Но, однажды, денег она не получила, но началась ломка, и ей стало так плохо, она думала, что умрёт на месте. В полубессознательном состоянии она приползла в один притон, стала просить дать в дог, но ей отказали.

Свалилась на улице с мыслями, будь, что будет, и вдруг услышала голос.

– Эй, ты чего?

Незнакомый парень поставил её на ноги, и так она познакомилась с Тимуром. С тех пор он стал жить с ней. Он обещал Маше, что скоро у него будет много денег, что он её увезёт, и вылечит за границей. Но она не очень-то верила, думала, врёт. Не верила она и в то, что он богат, имеет собственную клинику пластической хирургии.

То, что он врач, она догадалась сразу, профессиональные навыки в быту не скроешь. Тимур мог достать ей в любой момент наркотики, но он старался вытащить её из этого омута.

Маша спрашивала, любопытства ради, откуда у него будут

деньги, на что получала ответ, что ей это знать ни к чему. Но однажды проговорился.

– Есть у меня один знакомый, артист, – сказал он, – мы с ним такую акцию провернули. У него связей много, он давно бросил сцену, надоело, и теперь занимается бизнесом. Скоро у нас будут деньги.

Маша удовлетворилась этим ответом, вопросов больше не задавала, и тут нагрянули мы.

– Что это за артист? – спросила я.

– Не знаю. Он назвал только имя, Зиновий. И ещё как-то

ляпнул, что он работал в театре юного зрителя в небольшом

городке Меленце.

– Как? – переспросила я.

– Меленец. Это нижегородская область.

Больше Маша ничего не знала, и мы её благополучно отпустили. Дима попросил свою секретаршу принести кофе, что она и сделала, только выражение лица у неё было странное.

– Ну? – посмотрел на меня Дима, когда за Ниной закрылась дверь, – я правильно понимаю, мы сейчас едем в Меленец?

– Правильно, – улыбнулась я, отпила кофе.

– Ну, ладно, – улыбнулся Дима, – но сейчас уже поздно куда-либо ехать, тем более, в нижегородскую область, я просто не успею узнать, где это место находится, не поедем же мы с панталыка. Может, завтра?

– А ты до завтра узнаешь, где этот город находится?

– Узнаю, – кивнул Дима.

– Тогда завтра, – я закинула ногу на ногу.

– Только едем на моей машине, – сказал Дима, – свою оставишь у меня на стоянке. Только что ты Максу скажешь?

– А что я ему должна говорить? – пожала я плечами, – я не

докладываюсь ему, когда иду на дело.

– Я не о том. Мало ли, сколько мы там пробудем. Может, приедем на следующий день. Как ты ему это объяснишь?

– Да, во вторую поездку во Францию он явно не поверит, – пробормотала я, – ладно, до завтра что-нибудь придумаю.

– Ева, – Дима пересел ко мне, и положил руку на колено.

– Опять ты за своё, – вздохнула я, но руку не сбросила, и посмотрела ему в глаза, – дверь закрой.

Ко мне мы поехали вместе, Дима захотел повидать Василинку, купил по дороге игрушку, и мороженое, и, когда мы вошли в прихожую, раздался шум, и грохот.

– Привет, – выбежал в прихожую Макс, и поцеловал меня.

– Что за шум, а драки нет? – спросила я, снимая сапожки, и разминая икры.

– Василису ловим, – пояснил он.

– Зачем? – прищурился Дима.

– А вот вы сейчас её увидите, поймёте, – сказал Максим, – маленькая безобразница. Выпороть её надо, как следует.

– За что? – заинтересовалась я.

– Сейчас узнаешь, – пообещал Максим, и добавил, – вернее, увидишь.

– Попалась, – услышала я голос Октябрины Михайловны, и вопль Василинки, – сейчас пойдёшь в ванную, юная бестия.

Я быстро вошла в гостиную, и обомлела. Моя Василинка была вымазана чем-то чёрным, руки, лицо, платье...

Хуже всего выглядели волосы, моя девочка вся в меня,

чёрноглазая, с густыми, смоляными кудряшками. Но сейчас её волосы были интенсивного синего цвета, и я с размаху ухватилась за косяк.

– Мамочки! – только и смогла выговорить я.

– Мама! Папа! – крикнула Василиса, – они хотят меня мыть.

– Я тебя сейчас лично намою, – отмерла я, – шею намылю! – подхватила дочку на руки, и воскликнула, – где ты так извозилась?

– Меня больше интересуют волосы, – сказал Дима, погладив Василинку по голове, – вы что, её выкрасили?

– Она сама, – воскликнула Анфиса Сергеевна.

– Интересное дело, – я даже рот открыла от изумления, – как она сама смогла выкраситься? Что, скажете, инструкцию

прочитала?

– Это я виновата, – подала голос Фрида, – я купила баллончик с краской для волос, сама хотела выкраситься, а она взяла. Она такая непоседа.

– Да, – протянула я, – волосы мы ей не отмоем.

– Почему? – спросил Максим.

– Потому что эта краска очень стойкая. До трёх месяцев держится, только потом начинается понемногу слезать. И вообще, на кой чёрт ты решила выкраситься? – налетела я на

Фриду, – у тебя красивые волосы, золотом блестят на солнце. А ты решила сделать из себя инопланетянку.

– Инопланетянку? – засмеялась Фрида.

– Да, – воскликнула я сердито, – ну, – повернулась я к дочке, – пойдём купаться? Боже мой, в чём это ты?

– Уголь, – пояснил Максим.

– Уголь? – переспросила я.

– Для камина. Она лезет везде, где не надо.

Что да, то да. Вся в меня, что тут скажешь?

И я, прихватив Октябрину Михайловну, побежала в ванную.

Вдвоём мы отмыли Василинку, тем более, она вела себя на

редкость смирно, не капризничала, не плакала, и позволила

себя вымыть.

Только волосы мы не отмыли, Василдинка выглядела необычно, она была похожа на Мальвину. Вот вам и Мальвина на закуску, словно мне всего остального мало.

Я переодела свою красавицу в розовое, кружевное платьице, и

мы спустились вниз, на кухню, где в это время Анфиса Сергеевна угостила Диму кофе, и они с Максом о чём-то разговаривали.

– Папа, – Василинка запрыгнула к Диме на колени.

– Ну, что, маленькая проказница? – погладил он дочку по голове, – мороженого хочешь?

– Да.

Через пять минут она уплетала шоколадное мороженое, запивая его клубничным коктейлем, перемазалась до ушей, и при этом её прелестное личико выражало полный восторг.

– Зря мы на неё розовое платье одели, – подпёрла я кулаком подбородок, – её только в чёрное одевать.

– Ничего, – махнула рукой Октябрина Михайловна, – засуну в

машину, и все дела.

– Её, или платье? – улыбнулась я.

– Обоих не мешало бы, – покачала головой Октябрина Михайловна.

– Я хорошая, – подняла на нас свои красивые, лучистые глазищи

Василинка, – не надо меня в машину.

– Ах, моё солнышко, – потрепала я её по синим кудряшкам.

Мы ещё посидели, потом Василинку Октябрина Михайловна увела спать. Максу кто-то позвонил, Фрида убежала к себе, Анфиса Сергеевна тоже ушла спать, и мы с Димой остались одни.

– Ты ещё не передумала разыграть Максима? – спросил вдруг Дима, – недельки эдак две его попугаем, а первого апреля скажем, типа, розыгрыш.

– Давай, – улыбнулась я, – а как тебя разыграть?

– Зачем меня разыгрывать? – хмыкнул он, и закурил сигарету, – ты зубы купила?

– Сейчас, – я принесла ему зуб, он едва успел сунуть его в карман, потому что на кухню вернулся Максим.

– Вик, я сейчас уеду. Вернусь, не известно, когда, – возвестил он.

– Труп? – уточнила я, закинув ногу на ногу.

– Он, родный, – схлохмил Макс, поцеловал меня, и исчез, словно призрак в полнолуние. Только его и видели.

– Часто он так уезжает, на ночь глядя? – спросил вдруг Дима, потягивая кофе из чашки.

– То и дело, – кивнула я, и положила себе ещё кусочек торта.

– Не скучно одной ночью? – ухмыльнулся этот нахал.

– Сейчас я тебе твой кофе за шиворот вылью, – с улыбкой процедила я, – ещё только что-нибудь ляпни.

– Ладно, молчу, – засмеялся он, – просто я никогда бы не бросил любимую жену в постели одну.

– Я найду себе развлечение, – пнула я его.

– Экстренная помощь, типа, помоги себе сам? – выдал Дима, – вручную?

– Я тебя сейчас убью, – зашипела я, – по стенке размажу.

– Ты что, ремонт хочешь сделать? Во мне крови много, на комнату хватит, только ты же не любишь сей колер на стенах.

– Ты знаешь, что ты несносный? – засмеялась я.

– Знаю, – кивнул он, и на этом мы расстались.

Дима уехал домой, а я приняла ароматическую ванную, с розовым маслом, выпила, лёжа в тёплой ванной, бокал красного вина, и легла спать.

Утром, когда мы с Максом завтракали, я рассказала ему про подарки Дракулы, чем отбила ему весь аппетит.

– Ты, Вика, решила посадить меня на диету? – спросил он, отодвигая от себя бутерброд с ветчиной, и наливая кофе.

– Да нет, ты в отличной форме, – улыбнулась я.

– Ну, не думаю, что так уж и в отличной, – покачал он головой, – у Северского мускулы похлеще будут.

– Так он десантник, – улыбнулась я, – спецдесантура, отсюда и такая физическая подготовка.

– Н-да, жаль, что я в своё время угодил в Морфлот, – улыбнулся Макс, – лучше бы в десантуру.

– Нашёл, чему завидовать, – засмеялась я.

– Ладно, я побежал, – он поцеловал меня, и скрылся за дверью. Да, милый, сегодня тебя грандиозный сюрпрайз поджидает.

Я с удовольствием выпила кофе, одела недавно купленный

бирюзовый свитер-тунику, с вывязанными на ней белыми

колокольчиками. Это очень красивая вещь, я, когда этот свитер

увидела, просто обомлела.

Как всякая женщина, я люблю шмотки, красивые шмотки, и теперь с удовольствием рассматривала себя в зеркало.

– Ой, какая прелесть, – заглянула ко мне Фрида, – только кое-чего не хватает.

– Чего? – испугалась я.

– Диссонанса. Конкретного диссонанса. Немедленно снимай белые брюки, ты похожа на Снегурочку.

– Я и не хотела в них идти. Как думаешь, красные подойдут?

– Только капри.

– Конечно, капри, – кивнула я, – чёрные сапожки на тонкой шпильке, и чёрный, широкий пояс.

– Это будет супер, – закивала Фрида, – ты куда сегодня?

– По делам, – вздохнула я, вынимая из шкафа любимое красное, кожаное пальто, – поеду по делам.

Я взяла красную сумочку, ключи от машины, и помчалась на встречу с Димой.

Свою машину я оставила у него на стоянке, и мы тронулись в

путь.

– Я сроду нигде не была из российских городов, кроме Петербурга, Воронежа, и Пскова.

– А зря, – улыбнулся Дима, – жаль, что я не свозил тебя, когда мы были женаты, по Золотому кольцу.

– Что такое – Золотое кольцо?

– Города владимирской области, церкви. Это очень красиво. Дима, видимо, решил прибыть на место в рекордно короткие сроки, потому гнал так, что ветер свистел в ушах.

Я балдею от быстрой езды, и сейчас расслабилась, и рассеянно, из-под ресниц, смотрела на дорогу.

Всю дорогу он молчал, лишь изредка бросал на меня

пламенные взгляды.

– Что ты Максу сказала? – спросил Дима.

– Ничего, я надеюсь, что мы успеем.

– А если не успеем?

– Позвоню матери, скажу, что с тобой, и попрошу меня прикрыть. Она это сделает с великим удовольствием, – ухмыльнулась я.

– Да, она не любит Максима, – кивнул Дима, сосредоточенно глядя на дорогу, – и, кажется, называет всеми подряд именами.

– Из всех моих мужей ей нравишься только ты, – буркнула я, – чёрт возьми!

– Чего ты такая злая?

– Отстань.

И он отстал. Я сначала просто созерцала пейзаж за окном,

потом вынула ноутбук, и стала лазить в Интернете.

– Что ты там такое смотришь? – спросил Дима.

– Всякую ерунду, – отмахнулась я.

В Меленец мы прибыли где-то в середине дня, Дима тормознул на небольшой площади, опустил стекло, и окликнул проходившую мимо женщину.

– Простите, пожалуйста, – воскликнул он, – вы не подскажете, где здесь ТЮЗ?

– Что? – удивилась женщина.

– ТЮЗ, – вклинилась я, – театр юного зрителя.

– Детский театр что ль? – догадалась она.

– Да, – кивнул Дима.

– Это вам надо ещё немного прямо проехать. Будут три

поворота, на третий сворачивайте.

– Спасибо большое, – поблагодарил Дима, и поехал в указанном направлении.

Здание ТЮЗа оказалось очень красивым, старинным, украшенное завитушками. Рядом росли высокие деревья, липы, наверное, вековые. Не знаю, сколько живёт дерево, про вековые дубы я слыхала, а вот насчёт лип ничего сказать не могу. Но они были такими высокими, и, наверное, старыми.

Я толкнула дверь, и увидела вахтёршу, пожилую женщину, читавшую книгу. Она подняла на нас глаза, поправила сползшие на нос очки, и внимательно на нас поглядела.

– Вы к кому? Спектакля сегодня нет, служебный вход с другой стороны, – сухо сказала она.

– Мне нужен режиссёр, – я вынула удостоверение, и раскрыла его.

– Частный сыщик, – взяла она из моих рук « корочки », изучила, и вернула мне, – поднимайтесь на второй этаж, Алексей Петрович в тридцатом кабинете.

Я кивнула, и, поманив Диму за собой, стала подниматься на второй этаж, быстро нашла нужный кабинет, и деликатно постучалась.

– Кто там? – раздалось из-за двери, – входите.

– Добрый день, – воскликнула я, – Алексей Петрович?

– Да, – поднял на меня глаза полноватый мужчина лет пятидесяти, – чем могу служить?