Текст книги "Мальвина на закуску (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Зима в этом году выдалась на редкость лютая. Я уже привыкла, что приходиться месить грязь сапожками, но неожиданно на Москву свалились невероятные морозы, и снежный буран.

Не скажу, что я не люблю настоящую русскую зиму, но последние годы я носила лёгкие пальто, а теперь пришлось перелезать в шубу, а в ней ужасно неудобно водить машину.

Именно по этой причине я сегодня съездила в бутик, и приобрела коротенькую шубку светлого оттенка. Долго я вертелась перед зеркалом, и так, и эдак, и, в конце концов, решила её взять.

Но мне надо спешить в ресторан. Я владелица крупного, и очень модного ресторана и бухгалтер позвонила мне и просила срочно приехать.

Я очень удивилась, и обеспокоилась. Я неопытный бизнесмен, кусаться пока как следует не умею, и больше всего на свете боюсь, что мой бизнес погорит. Утренний звонок заставил меня вздрогнуть, я сняла трубку, и услышала бодрый голос Нинель Ефимовны.

– Здравствуй, Вика, – сказала она с расстановкой.

Нинель Ефимовна называет меня только по имени. Она когда-то училась вместе с моей матерью на юрфаке, и недавно они столкнулись в магазине. Моя мать владелица торгового центра, и она имеет привычку ходить по отделам, и лично всё проверять. Вот она и налетела на подругу по институту.

Нинель сказала, что работает бухгалтером в одной весьма преуспевающей фирме, но я не удержалась, и переманила хорошего специалиста к себе, соблазнив большой зарплатой.

Я припарковала свой джип на стоянке, и поспешила внутрь. Прошествовала по залу, отметив, что уже с утра есть клиенты, и поднялась в свой кабинет.

Нинель Ефимовна уже была там, улыбнулась, увидев меня, и сказала:

– Вика, по-моему, тебе пора расширяться, – она поправила съехавшие на нос узкие очки в тонкой оправе.

– Расширяться? – подняла я брови, и села за свой рабочий стол, – вы считаете, что уже пора?

– Посмотри на прибыль, – Нинель Ефимовна показала мне бумаги, и у меня от количества цифр и нулей голова кругом

пошла.

Да, она права. Пора расширяться. Денежными поступлениями я практически не занимаюсь, на мне в основном организационная сторона. И сейчас мы просмотрели все бумаги, проверили всё...

– Открывай второй ресторан, – сказала Нинель Ефимовна, постукивая ручкой по столу, – здесь у тебя французская, испанская и русская кухня, а я бы советовала открыть китайскую.

– Китайскую? – опешила я.

– Да, сейчас мода на экзотику, а китайская кухня – это не обязательно черви, или кузнечики, есть и вполне вкусные блюда. Там много морепродуктов, а основная фишка – это кисло-сладкие соусы...

– Да, я знаю, – машинально кивнула я.

Я сама очень люблю китайскую кухню, она необычна, и очень вкусна. Многие заблуждаются, думая, что китайцы едят одних только червей...

– Так как? – внимательно посмотрела на меня Нинель Ефимовна.

– Можно, – ещё не совсем уверенная, пробормотала я.

– Ты подумай ещё, – кивнула Нинель Ефимовна, постучав ручкой по столу.

– Я уже решила, – воскликнула я, резко распрямилась, и открыла ноутбук, – сейчас буду искать помещение.

– Замечательно, – хлопнула в ладоши мой бухгалтер, и мы вместе стали искать помещение в Интернете.

И нашли. Прямо в центре продавалось огромное помещение, прямо-таки монстр, старое, уже разрушающееся, и я решила его приобрести. Позвонила по указанному телефону, и договорилась о встрече. Женщина, владелица помещения, согласилась встретится со мной непосредственно на месте, то есть, в помещении, и я поехала туда.

Припарковала машину, и, стуча тонкими каблуками, пошла внутрь.

– Куда? – преградил мне путь пожилой охранник.

– Мне к Юлии Викторовне, – сказала я, нервно теребя в руках сумочку.

– Михаил, пропустите, это моя покупательница, – вышла из

здания женщина лет около пятидесяти, перманентная блондинка.

– Здравствуйте, – воскликнула она и поёжилась от холодного ветра и колкого снега, – пойдёмте внутрь. Ну и погодка, ужас просто. Проходите, вот... Простите, а вы подо что хотите это помещение?

– Ресторан хочу открыть, – пояснила я, оглядываясь по сторонам.

– Идеальное место для ресторана, – воскликнула Юлия Викторовна, – вот, смотрите... Здесь вообще-то и был раньше ресторан, но мой муж умер, а я не хочу заниматься бизнесом в Москве. Открываю своё дело за границей, а ресторанное помещение продаю. Вы ещё посмотрите, и решите, нужно ли вам здание.

Я долго ходила по огромному помещению, потом выглянула в окно, и увидела ещё несколько зданий в аварийном состоянии, и спросила у Юлии Викторовны о них.

– Это бывший садик, – ответила она и подошла к окну, – место большое, но пустует.

– Надо же, ведь в самом центре, – воскликнула я, – а эти здания никто не продаёт? Случайно не в курсе?

– В курсе, – кивнула Юлия Викторовна, – продают...

– Значит, так, – я повернулась к ней на все сто восемьдесят градусов, – я беру здание, снимайте его с Интернета, а как найти владельца этих помещений, вы не знаете?

Я оформила всё в рекордно короткие сроки. Выкупила помещения, получила разрешение на снос, и согнала сюда строителей.

Мои родные, услышав, что я расширяюсь, впали в ступор, а потом вдруг рассердились.

– Вика, – злилась маман, – ты не справишься со всем этим!

– Почему вы все считаете меня безрукой кретинкой? – вспылила я.

– Никто не считает тебя безрукой кретинкой, просто я не понимаю. Ну, зачем, скажи на милость, тебе ещё один ресторан? Тем более, такой огромный?

– А зачем тебе торговый центр? – насупилась я.

Честно говоря, мне уже было дурно. Я то и дело проверяла свои счета, и видела, что тают они с изумительной скоростью.

Нинель Ефимовна, в конце концов, неодобрительно качая головой, сказала мне:

– Боюсь, дорогая моя, мы с этим строительством сели в большую лужу, – а у меня сердце забилось нервной дробью.

Нет, я не привыкла сдаваться.

– Вы думаете, у нас ничего не получится? – с замиранием сердца спросила я.

– Думаю, что да. Ты задумала катастрофу. Ресторан в классическом стиле – это, конечно, круто, как сказала бы современная молодёжь, но нам нужен хороший профессионал в этом деле. Ты не справишься с такой громадиной.

Я и впрямь чувствовала, что взяла ношу не по своим хрупким плечам, но идти на попятный не в моих правилах, и я упрямо покачала головой.

– Нет, мы выкарабкаемся, – воскликнула я с железной решимостью в голосе.

Моя затея обязательно провалилась бы, если бы не вовремя появившийся в Москве Дима. Когда я только начинала это затевать всё это, то первым делом обратилась к Аське, своей сестре, и она помогла мне наиболее выгодно приобрести эти здания, всё ж таки юрист. А её жениха Рената чуть инфаркт не хватил.

Мы с ним занимаемся одинаковым бизнесом, и он покрутил пальцем у виска, когда услышал, что я задумала.

– Ты не сможешь поднять такую громаду, – воскликнул он ошеломлённо, – ты обанкротишься в два счёта. Даже я не берусь открывать что-то масштабное, в основном мелкие закусочные, и небольшие ресторанчики. Между прочим, дорогая моя, от мелких закусочных больше прибыли.

– Это мы ещё посмотрим, – зашипела я гюрзой, и вылетела вон из их особняка на Рублёвке.

После недолгих раздумий я решила, что сделаю не один ресторан, а ресторанный комплекс, это будет красивый ресторан в классическом стиле, русско-польский, другой китайский, японский, американский, и итальянский.

Я выписала лучших поваров, отстроила сущий монстр, и, когда этот монстр стал функционировать, чуть в трубу не вылетела.

Я была уже на нуле, попросила Максима мне помочь, но он в этом ничего не понимал. Он тоже с недавнего времени стал

заниматься бизнесом, попросил у меня денег в долг, и открыл частную клинику, и при этом он работает в МВД. Как он это умудряется совмещать, ума не приложу. А тут ещё я своими со своими ресторанами!

В ресторанном бизнесе он абсолютно не разбирается, конечно, пока я была беременна, он занялся моей бухгалтерией, но тогда у него не было его бизнеса.

– Зачем ты вообще всё это затеяла? – устало спросил он, – тебе что, денег было мало?

– Не знаю, – вздохнула я, – Нинель Ефимовна посоветовала, сказала, что надо расширяться, а я ухватилась за идею. Чем я вообще тогда думала, не знаю. Наверное, хотелось почувствовать себя супер бизнес-леди, которая стены лбом прошибает...

– Да, по тебе скажешь, что ты стены лбом прошибаешь, – протянул Максим, – на всю головку стукнутая... – а я запустила в него подушку.

Сегодня, облачённая в строгий, кожаный костюм лилового цвета, в красных полусапожках, я сидела в кабинете в своём новом комплексе, тупо смотрела на бумаги, курила сигарету за сигаретой, рядом стояла чашку с остывшим кофе, а на душе было паршиво.

Я села прямо-таки в гигантскую лужу, Нинель Ефимовна, когда предлагала мне расширяться, думала, что я открою маленький ресторанчик, потом ещё и ещё...

Она-то человек с понятием, и наверняка думала, что буду постепенно расширяться, и вскоре открою целую сеть ресторанов, а я отгрохала такую громадину, и рядышком ещё планирую круглосуточный гипермаркет, и торговый центр.

Я ещё раз вздохнула, и посмотрела в окно, где в это время мела метель... Какое-то время я тупо смотрела на кружащееся снежинки, и вдруг дверь в мой кабинет открылась, и на пороге появился Дима. Как всегда, с цветами.

– Привет, моя хорошая, – воскликнул он, и положил на стол букет белых роз и розовых лилий, моих любимых.

– Привет, – вздохнула я, – как Мексика?

– Мексика? Чудесно, – улыбнулся он, – Василюша в восторге, я учил её плавать.

– Она и так умеет, – вздохнула я.

– Как ты тут? – Дима сел на стул, – мне сказали, что ты планируешься катастрофу. Вижу, правильно сказали.

– Только ты не сыпь мне соль на рану, – дёрнулась я, и закурила сигарету.

– Ты, как я понимаю, медленно, но верно, приближаешься к банкротству?

Я хотела, как всегда, ответить какой-нибудь резкостью, но вместо этого расплакалась, Дима бросился меня утешать, и взялся за документы. Он настоящий делец. Хладнокровный, и расчётливый, сам сколотил многомиллионное состояние, да, что там миллионное, наверняка его счета за миллиарды перевалили, и помог мне.

Откровенно говоря, моё отношение к бывшему мужу разительно изменилось за последнее время. Раньше я о нём не могла и думать без скрежета зубовного, а теперь спокойно общаюсь. Да и как не общаться, ведь у нас общий ребёнок. Хоть он и узнал о существовании Василисы не так давно, он её обожает, подал документы, с моего разрешения, конечно, и она теперь официально считается моей дочерью, я отказалась от девочки после её рождения, а маман её удочерила.

Я получила новое свидетельство о рождении, и Дима счастлив, как никто. Он безмерно балует Василинку, постоянно приносит ей куклы, мороженое, конфеты, она, как и её непутёвая мамочка, жуткая сластёна.

Дима во всей этой ситуации стал для меня добрым ангелом, он мгновенно поставил на ноги мой бизнес, и через месяц мой новый ресторан стал функционировать. Максиму, правда, это не слишком понравилось.

– Малыш, – сказал он как-то вечером, – мне не нравится, что Дмитрий вьётся вокруг тебя.

– Ты что, ревнуешь? – улыбнулась я.

– Было б к кому, – проворчал Макс, – просто он постоянно рядом.

– Боюсь, нам от него до конца своих дней не избавиться, – пробормотала я, пытаясь накормить Лизу.

У нас с Максом двое детей, двойняшки Лиза и Леня, и им уже по три с половиной месяца.

– И потом, дорогой, он мне здорово помог в бизнесе. У него

талант по этой части. Всё, что он не откроет, всё до сих пор

функционирует.

– Просто злой гений, – пробормотал весьма раздосадованный Максим, ему явно не пришлась по вкусу похвала в адрес моего бывшего мужа.

День сегодня у меня выдался крайне тяжёлым, с утра была планёрка, потом переговоры, и где-то в середине дня мне позвонила бабушка моего мужа, Анфиса Сергеевна. Я называю её своей свекровью, и она живёт с нами.

– Вика, – сказала она, – тебе тут какой-то мужчина звонил...

– Какой мужчина? – рассеянно спросила я, просматривая бумаги.

– Сказал, что режиссёр. Фамилия у него... ох, забыла... что-то с табакерками связанное, или что-то в этом роде...

– Табакерками? – удивилась я, и тут до меня дошло, – Табардеев?

– Точно, – воскликнула Анфиса Сергеевна, – Табардеев Ян Владимирович.

– И что сказал? – заинтересовалась я.

– Спросил тебя, и я дала ему твой номер мобильного. Ничего?

– Ничего, – вздохнула я, и отключилась.

Когда-то я играла в театре, и Ян Владимирович был моим режиссёром...

Что ему теперь от меня надо?

Я отвлеклась, и совершенно забыла о звонке. И подскочила, когда телефон в моей сумочке взвыл.

– Слушаю, – машинально воскликнула я в трубку, прижав её к уху, одновременно, потягивая кофе из чашки, принесённый мне секретаршей, затягиваясь сигаретой, и глядя одним глазом в бумаги.

– Здравствуй, Вика, – услышала я голос Яна Владимировича.

– Здрасте, Ян Владимирович, – очухалась я, – мне уже звонили, сказали, что вы меня искали?

– Да, искал, – воскликнул режиссёр, – послушай, Эвива, мне с тобой срочно поговорить нужно. Где мы можем встретится?

– Знаете, приезжайте ко мне в офис, – сказала я, и назвала адрес.

– Хорошо, уже еду, – и режиссёр отключился.

Я выпила ещё кофе, окончательно обалдела от бумаг, и

открыла окно, чтобы впустить немного воздуха, так как у меня было сильно накурено. Я постояла немного около открытой форточки, опять закурила, и услышала голос секретарши, раздавшийся через громкую связь.

– Эвива Леонидовна, к вам тут пришли.

– Пропускай, – велела я, и села в крутящееся кресло.

Дверь отворилась, и на пороге возник Ян Владимирович. Он заметно пополнел, и поседел с момента последней нашей встречи.

– Чёрт! Какая ты стала, Викуля, – восхищённо протянул он, садясь напротив меня, – я всегда говорил, что тебе мужчина нужен. Пока ты была замужем за своим бандитом, глаза, как у дикой кошки, огнём горели, а потом...

– Я помню, как вы предлагали мне свои услуги, – скривилась я.

– Ну, подумаешь, – воскликнул он, – я же откровенно под юбку не лез.

– Да, если бы вы залезли мне под юбку, отправились бы в ближайшее травматологическое отделение с подозрением на сотрясение мозга средней тяжести, – фыркнула я, и закурила.

– Да, с тобой связываться опасно, – засмеялся Ян

Владимирович, – Вика, мне нужна твоя помощь.

– Какого рода? – прищурила я глаза, и выпустила в потолок несколько струек дыма.

– Понимаешь, тут такое дело...

По мере его рассказа глаза мои становились всё больше и больше, а количество раскуренных и затушенных сигарет в пепельнице с каждой минутой катастрофически росло...

Недавно Ян Владимирович завёл себе любовницу, очень красивую женщину по имени Алиса. Я молча смотрела на Яна

Владимировича, и думала, что любовь – разрушающая сила, всепоглощающая, способная делать из людей дураков, и толкать их глупые, подчастую необдуманные поступки.

Алиса выросла в простой, вкалывающей день и ночь семье. В доме лишнего рубля никогда не было, и отец с младых ногтей втолковывал девушке, что нужно экономить, вести разумный образ жизни. В его понятии, разумный образ жизни заключился в тихой, спокойной жизни, найти себе достойную профессию, выучится, выйти замуж, родить детей, и экономить, экономить, и ещё раз экономить.

Возможно, я не права. Выросла в благополучной семье, рано

вышла замуж, и спряталась за спину мужа, и потому мне

чуждо подобное отношение к жизни.

Но Алиса слишком хотела красивой жизни. Ей с детства вбивали в голову, что всю жизнь надо экономить, и она для себя решила, что не будет делать этого никогда. Она больше всего на свете хотела покинуть провинциальный городок, и уехать в Москву. Что и сделала.

Родилась и выросла Алиса в маленьком городке во Владимирской области, росла смышлёной девочкой, школу окончила на отлично, и родители решили, что она должна поступать на педагогический во Владимире.

– Ни за что! – воскликнула Алиса, едва услышав заявление отца, – я поеду поступать в Москву!

При слове Москва в глазах родителей заплескался неподдельный ужас, и мать в панике воскликнула:

– О чём ты говоришь, глупая? Москва! Столица! Да кому ты там нужна? Ох, растили мы её, растили, учили уму-разуму, да так и не научили. Лёгкой жизни хочешь? Только ты там, в Москве живо проституткой станешь. Там знаешь, сколько желающих в институт поступить? Миллионы!

– Вот-вот, – вторил матери отец, – чтоб в Москве в институт поступить, связи нужны, а у нас их нет. Так что не выдумывай глупостей и иди на вечернее отделение в педагогический, будешь химию в юные головы в здешней школе вбивать.

Алиса сделала вид, что согласилась, но она понимала, что родители её не отпустят в Москву, и уже давно собирала деньги на билет. И одним ранним, холодным утром она выпрыгнула в окно с сумкой, в которую сложила самые необходимые вещи, оставила на тумбочке родителям записку, и села на поезд, отправляющийся в Москву.

У Алисы был талант к языкам, а по соседству с ними жила бывшая преподавательница немецкого и французского языков. Алиса очень понравилась пожилой женщине, она привечала смышлёную девочку, и обучила её двум языкам. Родители, когда узнали об этом, разразились руганью.

– Чего ты, дура старая, всякую ересь нашей девчонке в башку вбиваешь? – орал на соседку Григорий Кузьмич, – какой ей прок

в огороде от твоих языков?

– Гриша, перестань, – воскликнула Павлина Алексеевна, – почему

сразу в огороде? Может, ей повезёт, она выучит языки и станет переводчиком. Толмачи очень много зарабатывают, если повезёт, конечно. Да и потом, не так уж это и вредно, языки знать.

– Я сам ни одного не знаю, и, как видишь, жив-здоров, не развалился.

– Да, только зарабатываете вы копейки, а у девчонки талант, и, если она выучит, к примеру, японский, то ей в среде толмачей цены не будет.

Теперь Павлина Алексеевна занималась с девочкой тайно, не дай Бог, чтобы родители узнали. В школе Алиса впилась в английский, правда, преподавали его там на уровне школьной программы, на что-то большее рассчитывать не приходилось, и Алиса купила несколько словарей, и стала зубрить по ним.

Родители были в таком шоке, они окончательно разругались с соседкой, считая, что она сбила их дочь с пути истинного. И, когда Алиса садилась за словарь, отец тут же отнимал его у неё, и выгонял её в огород. Мол, нечего дурью маяться.

А потом и вовсе сжёг издание в печке.

Но Алиса тоже не промах, она стала хитрее. Она купила новый словарь более объёмный, и спрятала его так, что родители его не нашли. Она постоянно брала книги из библиотеки, преимущественно на иностранных языках, тех которые выучила, и шлифовала свои знания.

Вообщем, она решила поступать в Институт Иностранных Языков, Иняз, как его сокращённо называют.

И поступила. Она прошла по конкурсу, сдала на отлично экзамены, и была зачислена в институт, который закончила с красным дипломом. На последнем курсе она выскочила замуж. Сделала она это только для того, чтобы остаться в Москве, получить прописку, а её будущий муж был очарован красотой своей молодой избранницы.

У Алисы была нежная кожа, золотистые волосы и совершенно кошачьи, зелёные глаза.

Она была нежна, искренна, честолюбива, и очень добра. Её муж, кстати, сделал неплохую карьеру, открыл собственную фирму, причём очень грамотно, и всё в их жизни было

хорошо... Если бы не одно « но ».

Алиса не любила Евгения, своего мужа. А потом судьба

столкнула её с Яном Владимировичем, и они полюбили друг друга. Алиса заикнулась было, что хочет уйти от мужа, но тот буквально встал на дыбы, орал, на чём свет стоит, что ни за что не отпустит её, что он её любит, и без его согласия их не разведут.

– Хорошо, – топнула ногой Алиса, – тогда я забеременею от любовника, и нас тогда уже и без твоего согласия разведут. Понял?

Евгений это понял, очень хорошо понял, и приставил к жене охранника, чтобы тот близко к ней никого не подпускал. С тех пор в их семье начался ад. Алиса с Евгением ругаются каждый день, орут, на чём свет стоит, и однажды Евгений воскликнул:

– Даже если ты родишь от другого, я тебя не отпущу. Учти, у меня связи с мафией, я быстро и конкретно расправлюсь с твоим хахалем.

Вообщем, Алиса запугана, как никто, и они с Яном Владимировичем решили бежать. Но для этого им нужно умереть...

– В смысле, умереть? – не дошло до меня.

– Панарошку, – вздохнул режиссёр и посмотрел на меня, – мы хотим разыграть смерть Алисы, чтобы потом уехать за границу.

– А от меня-то что нужно? – недоумевала я.

– Твой муж следователь, а мне нужно, чтобы трупы, которые найдут в обгоревшей машине, признали нашими, и, чтобы криминалистика выдала мужу Алисы заключение, что автомобиль просто был неисправен, чтобы ни слова о тормозах, которые я собираюсь перерезать.

– А ещё... ещё... – я стала заикаться, – откуда вы трупы, чёрт возьми, возьмёте? – заорала я не своими голосом, случайно задев кнопку на селекторе, и услышала тихий вопль из приёмной, и звук, будто что-то разбилось.

Поспешила нажать на кнопку и сурово воззрилась на Яна Владимирович.

– Вы что, убить кого-то решили ради достижения своей цели? – вскрикнула я.

– Нет, что ты, – запахал руками Ян Владимирович, – ни в коем

случае! Я просто купил пару свеженьких трупов бомжей в

одном морге. Мужчина и женщина.

Меня медленно, но верно, начинало подташнивать. Пару свеженьких трупов бомжей... он говорит об этом, как о самом обычном деле. Словно пару трупов купить, равносильно ботинки почистить...

– Ян Владимирович, – решительно заявила я, – я в этом не участвую.

– Викуля, милая моя, ну, пожалуйста, – воскликнул Табардеев, – очень тебя прошу! Умоляю! Хочешь, на колени встану? Ты же женщина, для тебя любовь всегда была на первом месте. Неужели не поможешь двум влюблённым?

– Вы из меня верёвки вьёте, – вздохнула я, понимая, что уже согласилась на эту махинацию.

И этим же вечером поговорила с мужем.

– Ты с ума сошла?!!! – взвился Максим, – зачем ты согласилась?

– Макс, ну, что тебе стоит? – воскликнула я, потягивая из бокала терпкое красное вино, – просто замнёшь эту историю перед мужем Алисы, и влюблённые спокойно уедут в другую страну. Он же не даст им быть счастливыми здесь.

– Я с тобой спячу, – воскликнул Максим, и сдался.

« Смерть » Яна Владимировича и Алисы мы разработали до мельчайших деталей, мы с Максом приехали, когда Ян Владимирович перерезал тормозной шланг в чёрном

« Мерседесе », он с Максом перетащил трупы бомжей в машину, завёл машину и они её чуть подтолкнули...

– Ну, спасибо, – сказал мой бывший режиссёр, садясь в старенькие « Жигули » самого потрёпанного вида, – не знаю, как вас благодарить.

– Не надо благодарности, – улыбнулась я, и потянула Макса к своей машине.

– Не нравится мне всё это, – воскликнул он, когда мы ехали домой.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулась я, хотя я сама чувствовала, что что-то здесь не так. Но я не могла сообразить, что именно.

Утром ко мне приехала Ася, и позвала в салон красоты. Она

собиралась сделать себе маникюр, да и мои ногти нуждались в

срочном уходе, и я согласилась. Ася беременна, и собирается во второй раз замуж. Её первый муж умер из-за халатности врачей, впрочем, успев пострадать от любовника Аси, красавца каскадёра, а познакомилась она с Ренатом благодаря мне.

Хотя меня сей факт не греет.

Всё дело в том, что Ренат таджик, но со временем я успокоилась, и нормально с ним общаюсь, хоть он мне и не нравится. Слишком яркий, слишком красивый, каратист.

Мы поехали на моём джипе, оставив Асин « Бентли » около моего дома. Я припарковалась, и вскоре рассеянно следила за руками маникюрши, которая отточенными движениями пилила мои коготки.

Я всё время думала о Табардееве и Алисе... они собирались в Америку... я машинально посмотрела на свои ногти, на которые маникюрша наносила алый лак... и заорала.

– Боже мой! – схватилась за живот Ася, – ты меня до выкидыша доведёшь! Чего ты кричишь?

– Ногти! – выпалила я, а маникюрша вздрогнула.

– Я что-то не так сделала? – сдавленно спросила она.

– Полный порядок, – махнула я рукой, и положила на столик другую руку, – красьте.

В моей памяти всплыла картина, вот, Ян Владимирович и

Максим вытаскивают тела бомжей из багажника машины, на которой приехал режиссёр и Алиса, и запихивает их на переднее сиденье. Тогда я не поняла, что показалось мне странным, во всей этой сутолоке я только заострила внимание, и тут же забыла. Ногти... У этой девушки, что засунули в машину, ногти были в идеальном состоянии, что вообще странно, учитывая, что она бомжиха. Аккуратно подточены и покрыты тонким слоем розового лака. Вот чёрт!

Не буду к Максу обращаться, он только обозлится, попробую сама выяснить, в чём тут дело.

Я случайно услышала, как Ян Владимирович сказал, на какую улицу едет за трупами, скорее всего, там находится морг, где он покупал мертвецов, и я немедленно еду туда.

Когда маникюрша закончила колдовать над нами, мы с Асей прокатились по бутикам, Асюта даже заглянула в отдел детских вещичек.

– Зачем? – спросила я, слегка удивлённо, – у тебя же только

четвёртый месяц, успеешь купить.

– Сейчас хочется, – смущённо улыбнулась Асюта, и я поняла её.

Она просто не дождётся, когда малыш появится на свет, и хочет заранее закупить всё.

– На УЗИ ходила? – заинтересовалась я.

– Ходила, но ты будешь в шоке.

– Почему?

– Потому, что я собираюсь повторить твой фокус. Я тоже буду матерью двойняшек, и тоже мальчик и девочка.

– Обалдеть! – воскликнула я ошеломлённо, – а как назвать собираетесь?

– Мальчика Назар, в честь отца Рената, у них так принято. А девочку... ещё не знаю, Ренат предоставил этот выбор мне. Хочу как-нибудь красиво...

– О Боже, Аська! Не называй её, как ты выражаешься, красиво.

– Но почему? – подняла брови сестра.

– Меня назвали красиво, вот и мучаюсь.

– Я вообще-то хотела Леонсией назвать, – протянула Ася.

– Ты что? – поперхнулась я, – это имя цыганское. Назови Дашей.

– Дашей? Нет, Дашей не хочу. Владислава, Ладушка.

– О-о-о-о, – застонала я, – и в школе её спросят, не пора ли ей менять летнюю резину. Отвратительно!

– Только тебе в голову про резину пришло, – проворчала раздосадованная Аська, – я люблю цыганские имена.

– Многих цыганских имён нет в святцах, – пыталась я воззвать к её благоразумию.

– Точно, – воскликнула вдруг Ася, – я назову её Тереса.

– Это не наше имя, – пискнула я.

– Знаю, польское. А окрещу Таисией.

И я поняла, что её не отговорить, она твёрдо решила назвать девочку Тересой. Матерь Божья! Святые угодники!

Мы с упоением прошлись по детскому отделу, Ася с упоением выбирала вещички, а продавщица улыбалась нам.

– А у вас как на этом фронте? – спросила вдруг Ася, – ой, дайте ещё розовенькую.

– На каком фронте? – не поняла я.

– На этом фронте, – она погладила себя по округлившемуся животу, – вы вроде хотели ещё одного.

– Мы стараемся, – улыбнулась я.

Я рассталась с Асей, и поехала в морг. Это был обычный, муниципальный морг, без всяких прибамбасов. Я вошла в тёмное помещение, и, нервно дёрнув носом, так как в коридоре едко пахло формалином, ступая, как можно осторожнее, поскольку в коридоре не было света, и на своих высоченных шпильках я могла растянуться, и нос себе разбить, пошла вперёд.

Из-за двери в конце коридора сочился слабый свет, я легонько толкнула её, и моему взору предстала сногсшибательная картина.

Трое мужчин, один лет сорока, полноватый, другой пожилой и молодой человек приятной наружности, сидели за столом, на котором, вроде бы, я не врач, не знаю, должны вскрывать трупы.

То, чем они занимались, поразило меня до глубины души.

На столе лежал труп, чьи ноги торчали из под простыни, а мужчины, как ни в чём ни бывало, сидели рядышком, пили водку, и рассматривали порнографический журнал.

– Чего надо? – просипел один из них, – если труп надо вскрыть... – его взгляд остановился на моём дорогом песцовом полушубке, золотых перстнях и браслетах, на длинных серьгах, покачивающихся в ушах, на сумочке... он медленно встал, покачнулся, и направился ко мне, – а девушка при деньгах, – и я поняла, какие мысли его сейчас посетили.

Не дожидаясь, пока меня ограбят, я со всей силы огрела его по голове дамской сумочкой, и мужчина повалился навзничь.

– Чёртова кукла! – завопил он, а я опрометью выбежала в коридор, и, грохоча набойками на туфлях, выскочила на улицу. Я судорожно перевела дух, и быстро запрыгнула в свой джип. У меня огромный, алый « Хаммер », подаренный мне, кстати, моим бывшим мужем Димой.

Вспомнив о Диме, я вытащил мобильный, и набрала его номер.

– Алло, дорогой мой.

– Ого! – присвистнул мой бывший муж, – меня начинают терзать нехорошие подозрения. Когда ты вот так звонишь, и говоришь, дорогой мой, это означает, что ты во что-то конкретно влипла.

Или собираешься влипнуть.

– Кажется, уже влипла, – вздохнула я, – мне срочно требуется

твоя помощь. Приезжай по адресу...

И он согласился. Хоть и поворчал.

С Димой мы давно развелись, но я до сих пор влюблена в него. Казалось, что ещё мне надо? Я без ума от него, он от меня, мы могли бы быть вместе, но он бандит, и я, воплощение честности и порядочности, и не могу жить с преступником. Он наркоторговец.

Он до сих пор любит меня, во всяком случае, говорит так.

Хоть он и пытается вернуть меня, но всё же мужчина, а женщины млеют, едва увидев его.

Есть, от чего сходить с ума, уверяю вас. Дима самый настоящий шкаф, простите за грубость. Высок, строен,

широкоплеч, с железными мускулами, бицепсами и трицепсами. Силён невероятно. А ещё он красив. Эдакий мачо российского розлива, густые, цвета воронова крыла волосы, падающие свободной волной на лоб, чёрные, внимательные глаза, дерзкие, с лёгкой смешинкой. А ещё красиво очерченный рот, и мужественный, волевой, квадратный подбородок, и жуткий шрам через всю щёку.

Единственно, что меня в нём раздражает, это его манера одеваться во всё чёрное. Он любит готику, а его мрачная квартира напоминает средневековый замок.

Я помню, как мы ругались, когда я снимала со стен Босха и иже с ними, вышвыривала тяжёлые тёмно-синие занавески, покупала светленькие, и вешала картины собственного производства. Да, я художник. И, говорят, талантливый. Я сама о себе сказать такое вслух не решусь, но с удовольствием рисую.

Дима очень тяжёлый человек, и ужиться рядом с ним трудно, однако я всё равно без ума от него. Я сбежала от него три года назад, родила дочку, о которой он узнал год назад.

Я бы вернулась к нему, но он бандит, а вернуться к преступнику я не могу. Я не могу жить с человеком, преступившим закон.

Люблю его и ненавижу. Он твердит о своей любви ко мне, хочет начать всё сначала, но я не могу жить с наркоторговцем. Сейчас я замужем за следователем, и, кажется, счастлива.

Дима – это вулкан, тайфун. С ним спокойной жизни не дождёшься, хотя, чего таить, я такая же. Я могу вскочить, если вдруг прибрендится, и отправиться обедать в Париж, а

ужинать в Амстердам.

Отправиться на Северный Полюс, чтобы увидеть медведей, или на сафари в Африку. Мы с ним стоим друг друга, и оба это понимаем.