Текст книги "Адюльтер на трупе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Ко мне постепенно вернулась трезвость мысли, и я взглянула на дисплей. Маменька.

– Привет, мам, – устало отозвалась я, и открыла окно, чтобы выпустить сигаретный дым на улицу.

– Здравствуй, Эвива, – по слогам произнесла маман, – ты почему не приехала на обед?

– Времени не было.

– У тебя на всё есть время, но только не на семью. Где ты шляешься?

– Мам, у меня ненормированный рабочий день, – воскликнула я, – как раз во время обеда у меня был спектакль.

– Да, а ещё ты трепалась с Димой. Я очень надеюсь, что вы опять будете вместе.

– Откуда ты знаешь? – искренне изумилась я.

– Так это я тебе звонила пять минут назад, а ты, уверенная, что разговариваешь с Димой, наорала на меня.

– Извини, – покаянно проговорила я.

– Ничего, это же не в мой адрес, – вполне миролюбиво ответила

маман, что на неё вообще не похоже, – а какая истинная

причина твоего развода с Димой?

– Мама! – простонала я.

– Я должна знать. Я хочу, чтобы вы опять были вместе.

– А я не хочу. Мне не по вкусу жить на вулкане, выслушивать бесконечные сцены ревности, при чём безосновательно.

– Раз ревнует, значит любит, – со знанием дела ответила маман.

– Ну, да, конечно.

– Почему вы развелись?

Пару секунд я молчала, а потом выпалила:

– Он – торговец наркотиками.

– Что?! – закричала маман, – и ты говоришь мне об этом только сейчас?

– Да, – просто ответила я, – я обещала ему молчать.

– Я не верю. Дима не мог.

– Конечно, сейчас это недоказуемо. Но видеть его я не хочу.

– Ты когда домой придёшь?

– Не знаю.

– Чтобы к ужину была вовремя.

– Хорошо, – ответила я, убрала мобильник, выбросила в окно окурок, и закурила новую сигарету.

Да, я создала себе массу проблем. И за каким чёртом мне понадобилось увольняться из театра?

Я всегда подчиняюсь минутному порыву, а потом начинаю думать, правильно ли я сделала? Я постучала ногтями по рулю, потом вынула листок, и визитку, что мне дал Виталий Андреевич, и набрала номер телефона.

Трубку сняли после пятого гудка, и приятный мужской голос поинтересовался, что мне угодно.

– Мне ваши координаты дал помощник режиссёра из антрепризы Табардеева, – сказала я, – он говорил, что вы продаёте помещение на Тверской.

– Да, за миллион долларов.

Мамочки! От неожиданности я поперхнулась сигаретным дымом. Мой собеседник подождал, пока я приду в чувство, и вежливо произнёс:

– Я понимаю, вас ошеломила сумма, но район пафосный, сами понимаете. Мне срочно нужны деньги, и, если вы собираетесь подумать, то не тяните. Я воспользуюсь любой оказией, как я уже говорил, деньги мне нужны очень срочно.

– Хорошо, я завтра приеду, посмотрю. Часов в девять вас

устроит?

Назначенное мной время его вполне устраивало, и, мило

распрощавшись, я поехала Аське. Мне нужен человек, разбирающийся в юриспруденции, и лучшей кандидатуры мне

не найти. А её муж, Костик, архитектор, и его помощь тоже мне очень пригодится.

Наверное, я слишком долго сидела в бездействии. С утра до ночи в театре, который мне никогда и не нравился, потом дома, с кошкой на диване, но сейчас я совершенно разошлась, и записалась на курсы менеждмента, компьютерные курсы, и курсы по дизайну.

И приехала в контору к Аське.

Сестра находилась в возбуждённом состоянии, и довольно нервно отреагировала на мой приход.

– Чего тебе? – буркнула она, когда я вбежала в зал, где сидели несколько человек, и плюхнулась на стул рядом с сестрой.

– Мне нужна твоя помощь, – заявила я.

– Ты всегда вспоминаешь о родственниках, когда тебе нужна помощь? – спросила Ася.

– Не правда, о родственниках я всегда помню, – буркнула я, – но в данный момент мне срочно нужна помощь квалифицированного юриста и квалифицированного архитектора.

– Если ты хочешь восстанавливать дом, то обратись в строительную фирму. Только не понимаю, зачем тебе юрист.

– Я не дом собираюсь строить, а открывать клуб.

– Чего ты собралась делать? – не поверила свом ушам Ася.

– Открывать клуб. Помоги мне.

– Боже мой! – закричала сестра, – ты сошла с ума! Ты же ничего не смыслишь в клубном бизнесе.

– А ты мне объяснишь. Не такая уж я и тупица.

– Да. Но ты хоть представляешь, в какую сумму это тебе выльется? Да пока ты наладишь свой бизнес, ты больше

потеряешь. Да, Вика, ты в своём репертуаре.

– Ася, – рассердилась я, – если ты не хочешь мне помогать, не

надо. Сама справлюсь, – я вскочила с места, и пулей вылетела

из здания.

– Вика, стой, – услышала я голос сестры, и обернулась.

– Еле тебя догнала, – воскликнула Аська, тяжело дыша, – ну,

чего ты, в самом деле. У меня настроение плохое, дело проиграла, вот и злюсь. Пошли вон в то кафе.

Она подхватила меня под руку, и повела в кафе,

расположенное на другой стороне улицы.

Мы заказали по чашке каппучино, и по пирожному, и Аська вздохнула:

– У меня сегодня отвратительный день. Сначала ключи потеряла, потом какие-то охламоны мне шины прокололи. В довершение всего проигранное дело. Извини меня.

– Бывает, – хмыкнула я, и отпила кофе из чашки.

– Вика, послушай меня, – сестра подпёрла рукой подбородок, – я понимаю, ты хочешь открыть собственное дело. Но, прежде всего, нужно иметь познания в этой области.

– Я, всё-таки, не идиотка.

– Я знаю, но это сложно. Столько всего нужно, и столько связей.

– Связи есть у тебя.

– Так это чьё дело получается? Твоё или моё?

– Я прошу тебя только всё мне объяснить.

– Замечательно, у меня множество томов по предпринимательскому праву. Вперёд, и с песней, читай, познавай.

– Ась, – с тоской произнесла я, – так это же сколько времени надо?

– Много. Я тебе книг одолжу.

– Ладно, – вздохнула я, – я вижу, ты вредничаешь. Хоть сходи завтра со мной, я буду покупать здание.

– Ты всё-таки не отказалась от своей бредовой идеи. Чёрт с тобой, съезжу, а то мало ли, подсунет он тебе что-нибудь не то. Ты у нас девушка наивная. Кстати, а как же театр?

– А я уволилась.

– Что? – ошалела Аська, – уволилась?

– Да.

– Похоже, сестрёнка, ты серьёзно настроена.

– О, ещё как.

– Ой, времени уже много, поехали домой.

– Поехали, – вяло согласилась я, – мне только к Кларе надо заскочить, за машиной.

– За какой машиной?

– Я ей свою временно дала, хочет перед новым кавалером пофорсить.

– А ты пока на её?

– Да, вот, сейчас сгоняю, заберу джип, и домой, – я расплатилась, и мы расстались.

Я поехала к Кларе, припарковала машину, и отнесла подруге ключи. Клара напоила меня кофе, мы поболтали о том, о сём, про клуб я не сказала, из суеверия.

Боже мой, что Клара сделала с машиной?!

Мой любимый джип был покрыт слоем грязи, только соскребать.

Я подошла к машине, вставила ключ в зажигание...

– Помогите! Кто-нибудь! – услышала я сзади, машинально обернулась, и увидела бегущую в мою сторону молодую девушку.

Пару шагов я сделала бессознательно; то, что произошло потом, я понимала плохо. Раздался дикий грохот, звон, меня откинуло, я врезалась в бегущую девушку, и вдвоём мы протаранили витрину какого-то магазина.

Последнее, что я помнила, лёжа под слоем стекла, это крики людей, вой милицейской сирены, и отключилась.

Сознание вернулось ко мне лишь в больнице. Сначала я даже не поняла, где нахожусь. Белые стены, потолок... Я что, умерла?

– Очнулась, – услышала я чей-то голос, попыталась приподняться, но острая боль в спине заставила меня рухнуть обратно на подушки.

Только теперь до меня медленно доходило, лежу в больничной палате, да что, чёрт возьми, со мной произошло?

В конце концов, я окончательно пришла в себя, и увидела медсестру, меняющую капельницу.

– Что со мной? – спросила я.

– С вами всё в порядке, – успокоила меня медсестра, – я сейчас доктора позову.

Доктор пришёл не один. Вместе с ним в палату, преодолев

сопротивление врачей, ворвались мои родные, даже Дима

приехал.

Подумайте только, заботничек! Как – будто его волнует

состояние его бывшей жены!

– Боже мой! Эвива! Как же это произошло? – восклицала маменька.

– Я ещё сама ничего не понимаю, – сердито ответила я,

попыталась пошевелиться, и простонала, – как больно. Да что со мной?

– У вас сломаны два ребра, – прояснил ситуацию врач, – и ещё так, по мелочи. Сотрясение мозга, многочисленные гематомы, царапины.

– Ничего себе мелочи! – ошалела я, – а теперь объясните, что всё-таки случилось? Последнее, что я помню, это какая-то девушку, которая окликнула меня, потом мы вместе с ней пробили витрину, и больше ничего не помню.

– Так тебя взорвать хотели, – вмешался Дима, – взрыв должен был прозвучать через минуту после того, как ты вставишь ключ в замок на дверце. Эта девушка тебе жизнь спасла, если бы она тебя не окликнула, тебя можно было бы с асфальта чайной ложкой соскребать. Там тротила было ого – го – го, сколько.

– Господи! – прошептала я, чувствуя, что внутри всё трясётся, – опять. Кому это надо?

– Вот и я думаю, – прищурился Дима.

– Нужно тебя срочно спрятать, – заявила маменька, – где следователь? Пусть отменит подписку о невыезде, тебе нужно куда-нибудь ехать. В Париж, например.

– Думаешь, в Париже меня не достанут? – устало спросила я, в этот момент дверь распахнулась, и вбежала Клара.

– Боже мой! – воскликнула она, – как это могло произойти? Как я могла не заметить, что у машины кто-то крутится?!

– Не переживай, – вздохнула я.

– Как ты? – подруга присела на краешек кровати.

– Могло быть и хуже.

– Это я виновата, – хлюпала носом Клара, – я должна была следить за машиной.

– Что за глупость?! – воскликнула я, – успокойся. Думаю, если не взрывчатка в машине, то какой-нибудь другой способ нашли, чтобы от меня избавится.

– Кто же всё это затеял? – задумчиво произнёс Дима, – и зачем?

– Вот пусть милиция это и выяснит, – сердито процедила

маман, – чтобы на мою дочь покушались?! Уроды! А я им

подогрею скорость.

– Это каким же образом? – стало мне интересно.

– Портретами американских президентов перед носом помашу.

Увидят валюту, и будут носится, как муравьи.

– Ну, ты даёшь! – рассмеялась я.

– Она уже смеётся, – воскликнула папа, – это хорошо.

– Не загружайте её, – вмешался врач, – потом ещё следователь придёт, а ей нужен покой.

– Следователь? – подала я голос, – случайно не Иван Николаевич?

– Случайно он, – вошёл в палату старый знакомый, показал удостоверение, и велел, – оставьте меня с пострадавшей наедине.

Дима бросил на меня странный взгляд, но ничего не сказал, и вместе со всеми вышел из палаты.

– Ну, что, Эвива Леонидовна, – вздохнул Иван Николаевич, доставая из папки листок, – что-то мы в последнее время слишком часто встречаемся.

– Наверное, само провидение сталкивает нас, – улыбнулась я, отмечая, что у следователя очень добрая и усталая улыбка. Наверное, будучи молодым, он был настоящим красавцем.

– Давайте, Эвива Леонидовна, вспоминайте, кто может так вам желать зла.

– Да не знаю я.

– Поймите, если мы не обезвредим убийцу, он доберётся до вас. Может, вы кого обидели, случайно, не желая этого, а тот затаил обиду. Вы же актриса, а театр далеко не храм.

– Предполагаете, что кто-то мстит мне за отбитую роль? – усмехнулась я.

– Ну, хотя бы.

– Нужно быть полным кретином, чтобы за роль « Кушать подано » убить человека.

– А в кино вы не снимались?

– Снялась в двух эпизодах, но роли были маленькие. Хотя...

– Что? – у Ивана Николаевича глаза и зубы загорелись, – что – хотя?

– Я вела передачу, но она быстро провалилась. Тогда на роль ведущей претендовали двое, я и моя коллега по театру. Она очень злилась, когда выбрали меня.

– Вот вам и мотивчик, – потёр руки следователь.

– Но Аня не могла, – жарко воскликнула я, – она не способна на

убийство.

– Эх, Эвива Леонидовна, вы наивная маргаритка, – вздохнул Иван Николаевич, – вот я недавно маньяка поймал. Молодой парень, только-только из армии вернулся, светлый, голубоглазый, просто ангел с виду. А оказалось, что он перерезал горло пятидесяти девушкам. Его родственники, и знакомые были в таком шоке, когда узнали правду. Убийца, это тот человек, на которого ни за что не подумаешь. Вы, наверное, предполагаете, что на вас бывший муж ножи точит?

– Мелькала такая мысль, – призналась я, и рассказала о том, что от его имени мне прислали букет.

– Это кто-то, хорошо вас знающий, – задумчиво пробормотал следователь, – это никак не могли быть те, кто убил девушек из аукционного дома.

– Дима пришёл к тому же мнению, – поморщилась я.

– Умный, однако, ваш эсксупруг.

Хвала в адрес Димы мне не пришлась по вкусу, но хватило ума промолчать.

– Имейте в виду, два раза вы спаслись, в третий раз план убийцы может и свершиться, если его не остановить. В первый раз вас перепутали с домработницей, второй раз вас остановила девушка, которую чуть не убили в подъезде, а третьего раза может и не быть. Подумайте над моими словами, – сказал на прощанье Иван Николаевич, взял у меня адрес Ани, моей коллеги, и ушёл.

На следующий день ко мне пришла Ася. Она долго ахала, накормила меня домашними пирожками с рыбой, которые я очень люблю, потом пришла маман, тоже с выпечкой, и, когда меня после двухнедельного больничного режима выписали, я уже смотреть без отвращения не могла на пироги.

Даже Дима оказался неоригинален, приволок пирог с сыром, испечённый его французским поваром. Сговорились они, что ли?

После больницы я теперь даже хлеб есть не смогу.

Немного очухавшись, я позвонила тому мужчине, что продавал здание на Тверской, но он разочаровал меня тем, что помещение уже продал. Но посоветовал другое, тоже в престижном районе, ближе к Красной площади, более дорогое.

Услышав про цену в два миллиона евро, со мной чуть

нервный припадок не случился. И я стала подумывать о том, чтобы открыть клуб не в центре Москвы, а на окраине.

И платить нужно не так много. Тем более, что таких денег у меня нет.

Я поделилась своими проблемами с Аськой, а она, загадочно улыбаясь, сказала, чтобы я не волновалась, и умчалась.

Что бы это могло значить?

Пока я ломала голову, ко мне пришёл Дима, в которого я запустила серебряным кувшином. К счастью, не попала, а то можно было начинать сухари сушить. Пресловутый кувшин тяжёлый, как собака, и башку им запросто пробить можно.

Прежде всего, Дима ошарашил меня заявлением, что он купил мне помещение под клуб. Сказать, что я разозлилась, ничего не сказать. Ну, Аська, сестра называется.

Теперь мне стало понятно её загадочное лицо, когда она говорила, чтобы я не волновалась.

– Как я тебе долг буду отдавать, ты подумал? – свирепо поинтересовалась я.

– Подумал, – ответил этот нахал с неизменной ухмылкой, – натурой, – и я огрела его подушкой.

Вдобавок он пригнал мне « Мазератти ». Когда я увидела серебристую, с зеркальной поверхностью, машину, чуть на месте не скончалась. Представляю, как буду мучаться с полировкой. Впрочем, это проблемы сотрудников автосервиса. Вы спросите, почему я не отказалась от подарков бывшего мужа?

Если честно, то я и сама не знаю. А машина мне очень понравилась, я как-то очень быстро нашла с ней общий контакт. Аська помогла мне оформить помещение под клуб, а я, воспользовавшись массой свободного времени, начала изучать предпринимательское право.

Надо сказать, это оказалось очень увлекательным чтением.

В довершение всего позвонил Иван Николаевич, и сообщил, что Анна Бравинская арестована. Его люди нашли у неё пакет, в котором сохранились остатки взрывчатки, идентичной той, что была в моей машине.

Сказать, что я расстроилась, ничего не сказать.

Я доверяла Ане, и такого не ожидала. Мы были подругами,

хоть и повздорили из-за той передачи, но много общались, и

она не раз говорила, что более не обижается на меня.

Что ж, придётся смирится. Однако, я всё же не удержалась, и поехала к ней в СИЗО.

Вид Анюты поразил меня. Она была бледной, как полотно, под глазами круги, а левая бровь рассечена.

– Что это с тобой? – не удержалась я, имея в виду шрам над

глазом.

– Камера лихая попалась, – вздохнула Анюта, и присела на краешек табуретки, – зачем ты так?

– Ты это о чём? – удивилась я.

– Засадила меня зачем сюда? – тихо спросила она.

– Но ты же...

– Покушалась на тебя, – вздохнула Аня, – да мне бы и в голову не пришло бы убить тебя. Я всегда считала тебя своей лучшей подругой, хотя ты общалась в основном с Кларой.

– А пакет, найденный у тебя?

– Вик, ты детективы когда-нибудь читала?

– Нет, – честно ответила я.

– Оно и чувствуется, – вздохнула Аня, – дай сигаретку.

Я открыла пачку, и вопросительно посмотрела на неё.

Аня закурила, выпустила несколько колечек дыма, и поскребла ногтём поверхность стола.

– Ань, не томи, – воскликнула я.

– Понимаешь, Викусь, – медленно проговорила она, – не один преступник ни за что не оставит у себя такую улику. Это всё равно что, пойти и признаться в содеянном. Пакет мне подкинули.

Я задумалась, и тоже закурила. Может, в чём-то она и права. Но, если так обстоит дело, то есть все основания полагать, что она специально оставила у себя пакет, чтобы озвучить вот эту мысль.

– Ты имеешь все основания так думать, – прошептала Аня, видимо, я последние свои мысли произнесла вслух, – но я никогда и не думала убить тебя. Я клянусь тебе!

Я молча встала с места.

– Вика! – закричала она, хватая меня за руки, – Вика, я прошу тебя, умоляю, поверь!

Дверь хлопнула, вошёл конвойный, и ловко застегнул на её запястьях наручники.

– Вика! – зарыдала она, – я этого не делала!

Я смотрела на неё, и меня словно что-то прострелило. Нет, Аня этого не делала. Её кто-то грубо подставил, но кто?

– Я верю тебе, – сказала я, глядя ей в глаза.

– Спасибо тебе, – прошептала она, и конвойный увёл её.

Из следственного изолятора я выпала, совершенно

деморализованная.

Я верю Ане, сама не знаю, почему, но верю.

А теперь я должна выяснить, кому я перебежала дорожку, и вызволить Анюту из тюрьмы.

Я забралась в свою красивую машину и поехала к Асе. Попрошу её через свои каналы узнать, были ли у Ольги Алексеевны подруги. Хотя, я и так загрузила сестру своими проблемами. Она сейчас занимается юридической стороной вопроса, касающегося моего клуба.

И что же делать?

А я знаю. Позвоню сейчас Арине Михайловне, и спрошу, чем занимается Ольга Алексеевна. Арина Михайловна сняла трубку сразу же, выслушала меня, быстро поняла суть вопроса, и через полчаса перезвонила мне.

Ольга Алексеевна работала в банке, и была начальником отдела кредитования. И я поехала в банк.

Почему я решила начать с Ольги Алексеевны, а не с покушений? Я просто не знаю, с чего начать.

Букет, как я выяснила, мне послали от имени моего бывшего мужа. Вот чёрт!

Чуть не въехав в автобус, я повернула назад, и помчалась, как ведьма на помеле. Какая же я идиотка!

Надо было попросить описать этого типа, и спросить, покупали ли цветы, или с посыльным отправили.

В « Лепесток » я ворвалась, как сумасшедшая.

Потребовала Полину Викторовну, которая тут же узнала меня, и спросила, как продвигается моё расследование.

– Потихоньку, – ответила я, – скажите, ваша продавщица случайно

не запомнила, какой из себя был тот, кто покупал цветы?

– Сейчас спросим, – Полина Викторовна пошла в зал, я за ней.

Продавщица, уже другая, не Юля, задумалась, вспоминая тот день, всё-таки не вчера, две недели миновало.

Я её не торопила, чтобы не сбить, и Катя, так звали

продавщицу, в конце концов, вспомнила. Да, в тот день приходил мужчина, заказал букет белых роз. Какой он из себя, она тоже запомнила. И, когда она сказала, что у него чёрные волосы, чёрные глаза, что он бледный, и, что одевается во всё чёрное, меня словно прострелило. Она точь-в-точь описала Диму. Дрожа всем своим существом, я спросила про его телосложение, и вздрогнула. Катя сказала, что он был высокий,

явно очень сильный, и, если не боксёр, то бодибилдингом занимается точно.

– Очень эффектный мужчина, – закатила глаза эта глупышка, – я тогда подскользнулась, вода разлилась из вазы для цветов, а он меня подхватил. Руки у него стальные. И ещё шрам у него на лице, неприятный.

Ах ты, сволочь, подумалось мне, Анюту засадил в каталажку.

На кого, интересно, ты свои преступления будешь сваливать?

– И ещё, букет был просто куплен, или заказан?

– Так, сейчас посмотрим, – Полина Викторовна открыла журнал, – заказан.

– А можно поговорить с посыльным?

– Да, конечно, Витя, подойди сюда.

– Что-то случилось? – появился в торговом зале молодой

худощавый парень лет двадцати.

– Ты отвозил в посёлок Тальянка букет белых роз, это было месяц назад.

– Нет, – выдавил из себя парень.

– Послушай, не ври, – стала я злится, – кто-то доставил мне букет, передал охраннику, а его сообщник поджёг мне дом, и убил домработницу. Если ты не скажешь, я тебя в милицию сдам.

Паренёк пару секунд помолчал, и тихо спросил:

– Меня посадят?

– А есть, за что? – прищурилась я.

– Не знаю, но, вообщем, – парень замялся, – тут такое дело, я этим букетом подъехал к посёлку, почти подъехал...

И вдруг, прямо перед его машиной резко затормозил джип, из

него выскочил мужчина.

– Вы что вытворяете? – заорал Виктор, выскакивая из машины, – спятили?

– Тихо, – сказал мужчина, и вынул пистолет. Вид оружия здорово испугал Виктора, а мужчина сказал:

– Букет давай.

– Какой букет? – испугался парень.

– Тот, что у тебя в машине. Я его заказал для своей девушки, и теперь передумал, хочу сам ей его подарить.

– Я не имею права, – воскликнул парень, – меня уволят.

– А мы не скажем, давай сюда бумагу, сам распишусь, а ты молчи, ничего не было.

– Назовите имя и фамилию девушки, – всё-таки проявил бдительность парень.

– Эвива зовут, Миленич, – с усмешкой сказал мужчина, это парня успокоило, значит, он и в самом деле тот, кто заказал букет, к тому же мужчина дал ему сто долларов.

– Вот, – выдавил Витя, – я, право, не хотел.

– Как он выглядел? – насела я на парня.

– Да я его толком и не разглядел, темно было. Вроде бы тёмноволосый, да тёмноволосый, весь в чёрном, высокий, широкий, как шкаф.

Это описание мне мало что даёт, но оно очень смахивает на Диму.

И какого чёрта ему требовалось сначала заказать для меня

букет, а потом отнимать его? Ничего не понимаю.

Не успела я об этом подумать, как зазвонил мобильник.

– Да? – рявкнул я злым голосом.

– Наверное, мне следовало тебя спросить, – услышала я голос этого мерзавца, – но я говорил с Аней, и она убедила меня, что не виновата.

– Знаешь, – прохрипела я, – я тоже пришла к этому выводу.

– Замечательно, что мы мыслим в унисон, – обрадовался он, – я освободил её, внёс залог.

– Что?! – заорала я так, что Катя опрокинула вазон с розами, а Полина Викторовна попятилась.

– Ты что, не рада? – растерялся Дима, – я думал, что ты обрадуешься, когда твоя подруга будет на свободе.

– Я буду рада, когда тебя на свободе не будет, – взвизгнула я, -

думаешь, я не понимаю, зачем ты её освободил?

– Уж не знаю, что ты себе вообразила, – нервно ответил Дима, – но я догадываюсь, кто может на тебя покушаться, почти наверняка. Я потому и освободил Анюту, чтобы изловить эту негодяйку.

– Немедленно забери залог! – вскричала я, – ты меня слышишь?

– И не подумаю, – холодно ответствовал Дмитрий, – нам нужно поймать преступника. Аня на свободе, значит, на тебя опять будут покушаться. И тут-то мы схапаем настоящего преступника.

– Здесь только один настоящий преступник – ты! У меня есть свидетели, что убийца ты.

– Это кто же? – насмешливо спросил этот негодяй.

– Так я тебе и сказала! Чтобы ты и свидетеля убрал? С тебя станется, чего ещё ждать от торговца дурью.

– Ева, как ты выражаешься? – возмутился Дима.

– Не называй меня так, – заорала я, придя в окончательное бешенство, – прошли времена, когда мы были мужем и женой.

– Они ещё вернуться, Евочка, – и он отключился, а я в порыве

ярости швырнула телефон в стену.

Ни в чём не повинный аппарат грохнулся на пол, и разлетелся на части. Н – да.

– Ой, – воскликнула Полина Викторовна, и подняла с пола то, что ещё пять минут назад было дорогим аппаратом, – трубка не меньше десяти тысяч стоит.

Я фыркнула, схватила « симку », и выбежала на улицу.

Злость понемногу стала утихать, вернулось здравомыслие, и я поехала в магазин, чтобы купить новый мобильник, номер которого Дима, естественно, не узнает.

Я окончательно распоясалась, и, увидев на витрине телефон, при виде цены за который, любого нормального человека стошнило бы, любого, но не меня, и рванула к продавцу.

– Мне вон тот телефончик, – показала я.

– Вот этот? – решил уточнить продавец.

– Этот.

– Отличный выбор. Полусмартфон, – и я получила шикарную « раскладушку », красного цвета, в розовых стразах, а к ней футляр, вешающийся на шею. Тоже красный, переливающийся.

Слава Богу, что я предусмотрительно записала все номера

телефонов, что были у меня в памяти, и теперь внесла всех своих знакомых в память телефона. Позвонила домой, сообщила новый номер, и поехала в банк.

Сказала, что хочу взять кредит для основания малого бизнеса, и попросила позвать Ольгу Алексеевну.

– Но начальник этим не занимается, – возразили мне, – вам нужен операционист.

Я скрипнула зубами, и попросила позвать зама, или кто там её замещает, на что тоже получила отказ. Уже не зная, с какой стороны подбираться, я вышла на улицу.

О, я знаю, как подобраться к заму. Надо представится милицией. Вот только где взять корочки?

Пару минут я раздумывала над проблемой, потом подошла к ларьку, увидела выставленные на витрине красные корочки с надписью « Удостоверение », и полезла за деньгами.

Став обладательницей корочек, я заехала в фотоателье, где тут же получила фотку. Хорошо сейчас стало, пару минут, и готово, вот, что значит цифровой фотоаппарат. Помню, когда меня первый раз повели фотографироваться. Огромный,

допотопный аппарат, и сплошные занавески, на фоне которых меня сфотографировали.

Ну, да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. И я рванула к Аське. С моей бедной сестрёнкой стало плохо, когда она услышала о моей просьбе.

Сначала она долго пила воду, а потом обмахивалась папкой с бумагами.

– Ты спятила! – вымолвила она наконец.

– Отнюдь, – покачала я головой, и положила ногу на ногу.

– Но как ты себе это представляешь? Как я тебе печать достану?

– Ты умная, – подольстила я ей, – придумай что-нибудь.

– Ты меня и так своими проблемами загрузила.

– Кажется, ты уже со всем разобралась. Всё остальное я сделаю сама, сейчас поеду договариваться с ремонтниками.

– А какой это будет клуб? – заинтересовалась Аська.

– В смысле?

– В смысле – ресторан, или танц – холл?

– Наверное, танц – холл, – ответила я, – хотя, нет. Я смотрела

план, там два этажа. Внизу будет танц – холл, а наверху

ресторан.

– А что, здорово, – ответила уже обретшая душевное равновесие

Аська, – а какой ресторан будет?

– То есть?

– Какая кухня будет? Ты что какая сегодня? Обычно всё

ловишь на лету.

– Да так, – отмахнулась я, – кухня, говоришь? Ещё не решила. Значит так, сестрёнка. Вот, держи, – я сунула ей в ящик корочки, и была такова.

Аська попыталась мне что-то сказать, но я уже не слушала, и выбежала из кабинета. Меня больше всего беспокоило то, что Аня на свободе. В тюрьме ей в данный момент было бы безопасней.

Ох, Димочка, ох, отправишься ты у меня в места не столь отдалённые.

Чувствуя, что всё внутри дрожит, я запрыгнула в машину, и полетела к Ане домой.

– Это ты? – улыбнулась она, увидев меня, – заходи, – она провела меня на кухню, угостила кофе, и вздохнула, – хороший

человек – твой бывший муж. Он тебя любит.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – буркнула я, отпила из чашки, и решила идти напролом, – Аня, тебе лучше вернуться в тюрьму.

Анюта от неожиданности захлебнулась кофе, я постучала её по спине.

– Ну, как ты?

– Ничего, – проговорила она, и подняла на меня глаза, – но зачем мне в тюрьму? Ты всё-таки считаешь, что я виновна?

– Нет, Ань, я так не считаю, я просто знаю, кто на меня зубы точит. Дима для того тебя и освободил, чтобы прибить меня, свалить на тебя, а самому уйти на дно.

– Ты думаешь, что это Дима? – на лице у Ани был неописуемый ужас, – но зачем? Он мне сказал, когда отвёз меня, что любит тебя. Что мечтает воссоединиться.

– Ага, на том свете, – фыркнула я.

– Нет, ты не права. Он сказал, что знает, кто убийца, и что будем ловить на живца.

– Естественно, знает, – ухмыльнулась я, и посерьёзнела, – Аня, я

тебя прошу, не слушай его. Знаешь, почему мы с ним

развелись?

– Вроде он бил тебя.

– Изредка по лицу мог вмазать, из ревности. Я нашла у него целую пачку кокаина.

– Он не похож на наркомана.

– Он ими торговал, – простонала я, удивляясь непонятливости подруги.

Подруга отреагировала достойно, вновь захлебнулась кофе, мне же опять пришлось приводить её в чувство.

Потом достала бутылку коньяка, дешёвого, но мне сейчас было плевать, и мы управились с ней в рекордно короткие сроки, учитывая то, что пили мы из стаканов, другой посуды у Анюты не нашлось в виду того, что она затеяла ремонт.

Вся посуда была уложена в коробки, и найти в это бедламе что-нибудь не представлялось возможным.

Потом она нашла бутылку спирта аж на девяносто градусов, пришлось разбавить ЭТО кипячёной водой, а то мы бы на месте окочурились.

Никогда я так не напивалась, но мне было так хорошо, что все проблемы отошли на задний план, я встала о струнке

ровно, и стала декламировать стихотворение Блока « Незнакомка », Аня смотрела на меня мутными глазами, потом мы запели, вернее, будет сказать, завыли.

В стенку забарабанили соседи, видимо, им не пришлось по вкусу наше пение, что ж, на звание примы Гранд-опера мы и не претендуем.

Дальнейшее я помню плохо, кажется, приехала милиция, вышибла входную дверь, что-то требовала от нас, потом в эту круговерть ворвалось лицо Димы, и моё сознание отключилось. Пришла в себя я лишь утром, с дикой головной болью, приподнялась на подушках, и обнаружила, что нахожусь в своей комнате, в доме родителей. Рядом сидела тётя Аля, увидев, что я очнулась, положила мне лоб холодную, мокрую тряпку.

– Уберите, – застонала я, – холодно. Моя голова, – я села на

кровати, и схватилась за ноющую голову, – как я дома-то

оказалась? Ничего не помню.

– Если ты будешь меньше пить, локальной амнезией страдать точно не придётся, – поджала губя тётя Аля, – тебя твой бывший муж привёз. Чего ты его бросила, до сих пор не понимаю. Хотя мне он никогда не нравился, что-то в нём отталкивающее.

Эх, знали бы вы. Анька! О, звёзды небесные, если Дима

приехал в дом к Ане, и отвёз меня домой, то... то... Мозги не хотели соображать, но я всё же сумела их включить, и, одолеваемая беспокойством, потянулась за телефоном, лежащим на тумбе.

– Что опять? – устало спросила тётя Аля, но я её не слушала, и набрала номер подруги. Долго я вслушивалась в длинные гудки, и, так и не дозвонившись, повесила трубку на рычаг.

Видимо, у меня на лице было написано беспокойство, потому что тётя Аля обеспокоено спросила:

– Да что случилось-то?

– Ничего, – ответила я, и, держась за голову, отправилась в ванную.

Долго я разглядывала в зеркале свою опухшую мордень.

Как там, в анекдоте? Ходить не мог, ничего не видел, на