Текст книги "Адюльтер на трупе (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

А красная юбка сидела на мне, ни в сказке сказать, ни пером описать. Яркие вещи, говорите, мне идут?

И я дорвалась. Из магазина вышла, нагруженная сверх всякой меры, я оказалась последней покупательницей, и, едва вышла из магазина, за мной закрыли дверь.

А теперь домой. Там меня ждёт Маняшка, опять начнёт ластится...

Ехала я в приподнятом настроении, но оно вскоре сменилось тревогой. Двери, ведущие в посёлок, были настежь открыты, а когда я въехала внутрь, то увидела пожарные машины.

Они стояли... около моего дома. Вернее, того, что от него осталось.

– Что случилось? – выпрыгнула я из машины, и бросилась к милиционеру. Глупый вопрос, ясное дело, сгорел мой дом, но как это произошло?

– Посторонних попрошу покинуть территорию, – отреагировал блюститель порядка.

– Я не посторонняя, я хозяйка этого дома, – выпалила я.

– Хозяйка погибла при пожаре, – ответил милиционер.

– Да нет, я хозяйка. О Боже! – прижала я руки к лицу, – Ира!

– Какая Ира?

– Моя домработница, – стала объяснять я, – она сегодня должна

была наводить порядок.

– Так, так, – милиционер окинул меня взглядом, – лейтенант

Карамов. Документы можно?

– Да, пожалуйста, – протянула я ему паспорт и права.

– Эвива Миленич, – прочитал он, – да, вы и в самом деле прописаны здесь. Гаврилов, доложи майору, что хозяйка дома приехала. Там домработница лежит.

– Повезло вам, – воздохнул лейтенант, – кстати, ваша? – принёс он мою Маняшку.

– Моя, – обрадовалась я, беря на руки любимицу.

– Она тревогу подняла, – кивнул Карамов на кошку, – впрыгнула в окно соседей, и разбудила их. Сыну хозяев лицо малость расцарапала.

– Опять вы, – услышала я знакомый голос, – послушайте, Эвива Леонидовна, – обратился ко мне Иван Николаевич, – вы меня уже достали.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась я, – я безжалостная убийца, двух людей хлопнула, а теперь вы ещё скажите, что я собственный дом подожгла.

– Не утрируйте, – поморщился следователь.

– А что? А почему бы и нет? Кстати, он застрахован на два миллиона евро.

– Не злите меня, – предупредил меня Иван Николаевич, – а то

договоритесь, в « обезьянник » на трок суток полетите. И ваш

влиятельный муж вам не поможет.

– Он мне не муж, – поджала я губы.

– Да? А он мне сказал другое.

– Вы, вероятно, не расслышали приставку « экс » перед словом « муж », – скривилась я.

– Любит он до сих пор вас, видимо, – вздохнул Иван Николаевич.

– Это уже не ваше дело, – тоном снежной королевы ответила я, – лучше скажите, почему дом загорелся.

– Выясняем, выясняем. А вы пока у соседей посидите.

Соседи очень обрадовались, когда увидели меня живую, и невредимую.

– А я уж думала, что ты там сгорела, – воскликнула Марина

Даниловна, моя соседка, – слава Богу! Ой, давай, я Манюне

молочка налью. Такая умница, в окно влезла. Так несколько

коттеджей могло сгореть. Мы с другой стороны были,

Митюшка спал. Кофе будешь?

Не переставая болтать, Марина напоила меня кофе, и, когда следователь пришёл меня допрашивать, я уже была здорово оглушённая словоохотливой соседкой.

– Дом подожгли, – рубанул с плеча Иван Николаевич, – Эвива Леонидовна, может, вам уехать на время?

– Вы же несколько часов назад с меня подписку о невыезде взяли, – прищурилась я.

– Было дело, но тогда на вашу жизнь ещё никто не покушался.

– Что-то я не поняла.

– Вашу домработницу убили. Несколько огнестрельных ранений в спину.

Вот тут-то я и лишилась остатков соображения.

Минуточку, минуточку, а при чём здесь я? Может, это были воры?

– Вряд ли, – сказал следователь, последнюю мысль, наверное, я озвучила вслух, – у вас дома есть, что красть?

– Конечно, есть. Одной аппаратуры до фига и больше. Картины я, правда, отвезла на реставрацию, а драгоценности в сейфе...

– Вот и сейфом-то как раз ничего и не случилось. Не сгорел.

– А он несгораемый, – пожала я плечами.

– Наверное, специально покупали, – не преминул поддеть меня Иван Николаевич, – на случай, если дом решите поджечь.

– Угу, ещё обыщите меня на предмет пистолета.

– Миленич, прекратите. Дело, между прочим, серьёзное. Кому вы могли так насолить, чтобы от вас решили избавится?

– Понятия не имею, – пожала я плечами, – а вы это с двумя предыдущими убийствами не связываете?

– А это тут при чём?

– Ну, как же. Я до сих пор в поле зрения милиции вообще не попадала, а, как подвернулся этот труп, пошло, поехало.

– Ну, не знаю.

Он ещё поманежил меня, опечатал место происшествия, и

уехал.

– Ой, Вика, а где же ты теперь жить будешь? – встрепенулась

соседка.

– К родителям поеду, – вздохнула я, подхватила Манечку, и села в машину.

Мои другие любимцы, перс Маус, и пекинес Сима, тоже оказались у соседей, и я теперь задалась вопросом, куда их девать?

У матери дома есть невероятно злая болонка Маркиза, даже, когда я прихожу, она так и норовит вцепится мне в подол платья.

Чёрт, чёрт, чёрт! Я закурила, и попыталась упорядочить мысли. Как тот, кто поджёг дом, вообще прошёл в посёлок? А ну, поговорю – ка я с охранником, что сидит на посту.

Я подъехала к воротам, и постучала в окно будочки, в которой сидел охранник.

– Добрый день, – воскликнул он, выглянув в окно.

– Вернее, доброй ночи. Скажи-ка мне, кто вечером на территорию проезжал.

– Вы те же вопросы, что и следователь, задаёте. Да никто.

– Как, совсем?

– Да совсем.

– Но кто-то же мой дом поджёг.

– Может, через забор?

– Тогда он мастер спорта по прыжкам в высоту.

– А, может, катапульта? – предложил этот дурак.

– Меньше боевиков смотри, – поморщилась я, – иди уж. Эй, подожди, ворота открой.

Я выехала на трассу, но тут же услышала стук в окошко.

– Ты чего, Юра? – удивилась я, увидев охранника.

– Я совсем забыл, вам вот это передали, – он протянул мне букет моих любимых белых роз.

– Кто передал? – растерялась я, и положила цветы на соседнее сиденье.

– Не сказали. Вернее сказали, от фирмы « Лепесток » на

Тверской, но, кто заказал, он не знает.

– И передали их тебе? – сурово сдвинула я брови.

– Ну, да. Я расписался в получении.

В моём воспалённом мозгу забрезжил лучик понимания.

– А ну, вспоминай, – набросилась я на парня, – ты цветы взял в калитке, или вышел?

– Вышел, расписаться надо было.

– Насколько далеко ты отошёл о калитке?

– Метра на два, на три.

– А калитку закрыл?

– Нет, просто прикрыл, – ответил Юра, – да в чём дело-то?

– Ни в чём, – буркнула я, и нажала на газ.

Парень наивен, как весенняя маргаритка, и он, не подумав,

взял букет, и расписался.

Ему и в голову не пришло, что такие посылки следует передавать из рук в руки, а не оставлять у незнакомого человека.

А вдруг этот человек возьмёт, и подарит цветы своей девушке?

Не знаю, откуда преступники знали, что в будке сидит Юра, и, тем более то, что он верит каждому слову, но, в тот момент, когда Юра расписывался в квитанции, некто проник на территорию посёлка, и поджёг мой дом.

Замечательно. Выходит, что на меня открыли охоту?

Ох, кто бы ты ни был, держись, так просто я себя убить не дам.

Жаль, что Аська живёт с родителями, а то я могла бы сейчас поехать к ней, а не в родительский дом.

Посмотрев на ярко освещённое двухэтажное здание, я вздохнула, подхватила Маняшку, и пошла в дом.

– Ой, Викочка, – воскликнула моя бывшая няня, ныне домоправительница, Алевтина Семеновна, – давненько ты не приезжала. А что это на тебе? – она с лёгким изумлением уставилась на мою короткую юбку.

– Новый стиль, – хмыкнула я, и протянула ей кошек, Симку на поводке.

– Господи, а их-то ты зачем принесла? Они с Маркизой сейчас такое устроят.

Я невольно вздрогнула. Не успела я что-либо сообразить, как из гостиной вылетела Маркиза, и понеслась душа по кочкам. У Маняшки шерсть дыбом встала, хвост распушился, и животные с оглушительными воплями бросились по дому.

– Боже мой! – выбежала в прихожую маман, – Эвива, ты совсем

с ума сошла! Зачем ты притащила сюда своих животных?

– А куда мне было их девать? В питомник сдавать? –

обозлилась я, и швырнула красное, кожаное пальто на стул,

который стоял в прихожей, – мне дом сожгли.

Не знаю, что больше ошарашило маменьку, моя короткая

юбка, или известие о сожжённом доме.

– Что это на тебе? – она уставилась на моё одеяние.

– Юбка, – буркнула я, – ты слышала, что я сказала? Мне дом сожгли.

– Господи! – всплеснула руками тётя Аля, и с размаху села на моё новое пальто, – как же это случилось?

Спать легли все во втором часу, папа, Аська со своей семьёй, тётя Аля, все ахали, только маменька проигнорировала сообщение о том, что я временно осталась без крыши над головой.

Хотя, нет, не совсем проигнорировала, поджала губы, и сказала, что, если бы я не связывалась с преступными элементами, то никто дом не стал бы мне поджигать.

Я едва сдержалась, чтобы не встать, и не уехать к Кларе.

– А кое-кто деньги даёт преступным элементам, вместо того, чтоб милицию вызвать, – холодно парировала я, – у тебя чуть дочь не убили, между прочим.

– Чуть-чуть не считается, – сложила руки на груди маменька, – ладно уж, так и быть, оставайся.

– Большое великодушное спасибо, – сквозь зубы ответила я.

– А что это на тебе одето? – спросила вдруг Аська.

– Я решила сменить стиль. Давно пора, – и встала с места, – надо думать, моя прежняя комната свободна?

– Она всё время тебя ждёт, – тихо сказала маман, и я поняла, что вся её безразличность ко мне, всего лишь маска, под которой она скрывает свои истинные чувства.

Проснулась я рано, что вообще не характерно для меня. Но эти стены словно давят, здесь я прожила первый год в браке с Димой, здесь прошло моё детство, которое я вспоминаю с содроганием.

Ой, сегодня же мне идти в театр, но желания никакого нет.

Пожалуй, подам заявление об уходе, и дело с концом. Но на что же я буду жить? Впрочем, в театре я получала сущие копейки, и жила в основном на деньги, лежащие на

банковском счету.

Значит, надо чем-то заняться, открыть свой бизнес, что ли.

Денег у меня предостаточно, и я открою цветочный магазин.

Тьфу ты, чёрт. Надо срочно ехать в магазин, и расспросить продавщиц.

Стой, Эвива, стой. Ещё рано, « Лепесток » открывается в десять. Я перевернулась на другой бок, и мгновенно улетела в царство морфея.

Пи-пи-пи, чёртов будильник. Я нащупала рукой нарушителя спокойствия, и швырнула его о стену.

Попала я не в стену, а аккурат в окошко. Хвала Господу, окно было открыто. Судя по тому, что Манька спит у меня под боком, она ночью открыла створку, и влезла ко мне.

К моей комнате примыкает балкон, а рядом с ним огромное раскидистое дерево, по которому я в семнадцать лет ночью вылезала на улицу, и убегала гулять.

Вот чёрт, настенные часы показывают половину одиннадцатого, я кубарем скатилась с кровати, и помчалась в ванную.

На ходу застёгивая чёрный, короткий жакет, кожаную, красную короткую юбку, я бегом спустилась вниз.

– Не могу видеть на тебе эту непотребщину, – воскликнула маман, увидев меня, – красная юбка! Просто ужас!

– А мне нравится, – воскликнула я, схватила со стола пирожок, и побежала на выход.

– Эвива, ты когда вернёшься? – крикнула мне вслед маман.

– Не знаю.

– Мы обедаем ровно в час. Не опаздывай.

– Пообедаю в городе, – ответила я, и села в машину.

К « Лепестку » я подъехала ровно в двенадцать, припарковала джип, и вошла в магазин. В нос ударил уже застоявшийся здесь запах цветов, а милая девушка, стоявшая за прилавком, заученно улыбнулась.

– Вы хотите приобрести букет? – спросила она, – у нас большой выбор.

– Нет, нет, – поспешно воскликнула я, – просто от вашей фирмы мне прислали букет роз, и я хотела бы выяснить, от кого подарок.

– Простите, но это невозможно, – покачала головой

продавщица, – мы – солидная фирма, и, если будем выдавать

фамилии своих клиентов, то нам не будет доверия. Я не хочу

потерять работу.

– Я вас понимаю, – вздохнула я, – но поймите меня, – я взглянула

на её бейджик, – Юля, милая, помогите. У вас есть дети?

– Я что, настолько старая? – оскалилась девчонка.

– Ой, простите. Ляпнула, не подумав, вы действительно ещё очень молоды, – подольстила я ей, – а у меня есть четырнадцатилетняя дочь. Это не мне прислали букет, а ей. На день рождения. Она явно знает, от кого столь дорогой подарок, а мне говорить не хочет. Я же мать, беспокоюсь, мало ли что.

– Оставьте девчонку в покое, – зло ответила девушка, – не хочет говорить, так чего цепляться? У меня тоже мать, как заведёт. Одень юбку ниже колен, не красься, домой к девяти. От таких, как вы, нам жизни нет.

Я сурово сдвинула брови. Нет, вы послушайте, что за нахалка.

– Немедленно позовите вашего начальника, – ледяным тоном потребовала я.

Девчонка открыла было рот, но в этот момент в зал вошла женщина лет сорока, в строгом костюме.

– Юлия, – сухо сказала она, – что происходит? Почему ты хамишь посетителям?

– Уважаемая, помогите, – воскликнула я.

– Что случилось?

– Можно поговорить с вами наедине?

– Проходите, – она провела меня в свой кабинет, усадила в кожаное кресло, – Полина Викторовна, – представилась она.

– Эвива Леонидовна, – сказала я, – помогите мне.

– Это я уже слышала. Давайте ближе к сути.

И я стала повествовать о том, как мне подожгли дом, о букете, переданном охраннику.

– Передали букет охраннику? – воскликнула Полина Викторовна, – такого быть не может.

– Я знаю, что не может быть. Потому и пришла, мне совсем не улыбается, чтобы меня пристрелили. Помогите мне.

– А вам не приходило в голову, что убийцы просто слышали о нашем магазине, и назвали от балды, а букет купили на рынке, или где-нибудь в другом магазине.

Я замолчала, что и говорить, до такого варианта я не

додумалась. Глупая курица, рванула в магазин, сказали, в « Лепесток », я и рванула туда.

Что же делать?

– Всё-таки посмотрите, – взмолилась я, – у вас ведь учёт ведётся? Может, всё же у вас покупали?

– Хорошо, пойдёмте, – поманила меня Полина Викторовна.

Она вышла в торговый зал, где продавщица Юля как раз собирала букет для стоявшего у прилавка молодого человека.

– Юлия, дай журнал посетителей, – потребовала она.

Девушка мрачно посмотрела на меня, но ничего не сказала, и положила на стол журнал в кожаном переплёте.

– Ваша фамилия?

– Миленич.

– Интересно, – пробормотала она, – есть такая фамилия. Эвива Леонидовна, посёлок Тальянка?

– Да, – кивнула я, – букет белых роз.

– Да, так и есть, белые розы.

– А от кого? – жадно спросила я, и впилась глазами в страницу.

– Дмитрий Северский.

– Как? – заорала я диким голосом.

Полина Викторовна вздрогнула, и выронила журнал на пол.

– Кричать-то так зачем? – сдавленно проговорила она, поднимая журнал с пола.

– Вы не ошиблись? – дрожащим голосом спросила я.

– Вот, читайте, – она показала мне страницу, где чёрным по белому было написано, что такого-то числа такого месяца, года Дмитрием Северским был заказан букет белых роз. Для меня.

Ох, Димочка, ох, паршивец. Стоп! Выходит, Дима и есть кровожадный убийца? За каким чёртом ему меня убивать?

За то, что бросила его? Впрочем, от него можно всего ожидать.

Но почему только сейчас, три года спустя? По идее, он должен был меня сразу убить. Он преспокойно дал мне развод, слова не сказал, хотя, нет, сказал, да какое сказал, на колени передо мной в суде падал, просил не разводится.

А теперь решил отомстить?

А как же убийство Алины Марковой и Катерины Мальцевой?

Какое отношение они имеют к моему бывшему мужу?

А, может, убийства к покушению на меня не имеют

отношения? Чёрт знает что такое!

Рассерженная, я села в машину, закурила, и стала думать.

Итак, я нахожу труп, иду в « Баярд », нахожу Катерину, её

тоже убивают. Интересное дело, выходит, что за мной следили? Откуда тогда они узнали, что я поеду в « Баярд »?

Ну, нет, я так просто не сдамся.

Сейчас же еду в аукционный дом, только сначала загримируюсь, куплю рыжий парик, и поеду к Кларе.

В ближайшем магазине я попросила продавщицу рыжий, кудрявый парик, померила его, и осталась довольна.

– Вам не идёт, – сказала продавщица, помогая мне запихнуть волосы под парик, – вас в нём не узнают.

– Очень хорошо, – кивнула я, – мне этого и надо, чтобы меня не узнали, – расплатилась, и села за руль. Посмотрелась в зеркало заднего обзора, и осталась довольна. Купленная вместе с париком, красная шляпка, здорово смотрелась на огненных волосах, а красная помада вообще была вызывающая.

И в таком виде я явилась к Кларе.

– Вы к кому? – удивлённо посмотрела она на меня.

– Класс! – прислонилась я к стене, – ты меня не узнала, это то, что мне нужно.

– Вика! – ахнула моя подруга, – ничего себе, – она оглядела моё одеяние, – какая ты красивая.

– Мне идёт?

– Невероятно.

– Ключи давай, – я положила на тумбу ключи от джипа.

– Ты это тоже для того типа так вырядилась? – поинтересовалась Клара, и дала мне ключи от « Жигулей ».

– А то.

– Интересно, кто же он такой, столь радикально переменивший мою подругу? – задумчиво проговорила Клара, и захлопнула дверь.

Если вам пришлось после иномарки пересесть в нашу, российскую машину, то я вам от души сочувствую.

Стекло поднимать приходится при помощи ручки, кондиционера нет, печки тоже. Ужас. Слава Богу, терпеть это недолго.

В « Баярде » меня не узнали, и я стала озвучивать легенду.

Хочу продать картину, доставшуюся мне по наследству. Меня

провели в кабинет, усадили в кресло, и попросили подождать.

Через пять минут пришла молодая женщина, села за стол, и спросила:

– Что за картина у вас? Вы принесли её с собой?

– Картина Ван Гога. Принесу я её позже.

– Ну, прежде всего, мы должны проверить, действительно ли так ценно полотно, как вы говорите.

– И ещё я бы хотела продать вот это, – я вынула медальон. Женщина вдруг побледнела, взяла у меня из рук медальон, и стала его рассматривать.

– Откуда это у вас? – её голос стал другим, послышались сердитые нотки.

– Мне... э... друг подарил, – выпалила я, – так вам эта вещица знакома?

– Знакома, – кивнула женщина, просверливая меня рентгеновским взглядом, – замечательно. Вы бы хоть, если уж пошли на воровство, не сюда опять шли, а в другой аукционный дом.

– Подождите, какое воровство? – воскликнула я, – я ничего не воровала. Я его нашла.

– Нашли? – насмешливо переспросила женщина, – да я сейчас охрану вызову, и милицию, – она сняла трубку.

– Не надо, – закричала я, схватив её за руку, – не надо милиции. Я не воровала медальон, я его нашла. Его передала мне ваша умирающая сотрудница, Алина Маркова. Я нашла её тело в лесу.

Женщина положила трубку на рычаг, и внимательно вгляделась в моё лицо.

– Парик снимите, – попросила она, и, когда мои чёрные волосы упали мне на плечи, ахнула, – Эвива Леонидовна!

– Вы меня знаете? – удивилась я.

– Конечно, ведь вы один из самых желанных посетителей. Всегда много покупаете, и в основном дорогие вещи. Меня зовут Арина Михайловна, расскажите мне, как у вас этот медальон очутился.

И я принялась за рассказ.

– Теперь вы понимаете, почему я взялась за это, – вздохнула я, когда рассказ иссяк, – совсем не хочется очутится в тюрьме.

– Я вас понимаю. А теперь слушайте вы.

Недавно к Арине Михайловне пришла женщина, которая

сказала, что хочет продать старинную коллекцию. Она сказала,

что это фамильное, и что хранить она это не хочет.

На вопрос Арины Михайловны, почему, она ответила что-то

невнятное. Да Арина Михайловна и не настаивала. Она, правда, навела справки, и узнала, что у этой женщины умерли муж и сын.

Скорее всего, вещи принадлежали её мужу, а это так тяжело, когда натыкаешься на вещь, смотришь на неё и плачешь.

Женщине, наверное, было невмоготу владеть этим.

В коллекцию входил пресловутый медальон, кольцо, и браслет. Всё старинное, из серебра, с бриллиантами.

В положенное время всё было выставлено на продажу, и покупатели нашлись, но вдруг медальон пропал. Вызвали милицию, стражи порядка устроили допрос сотрудникам

« Баярда », охранникам, но никто ничего не знал.

Как медальон вынули из витрины, вообще было неясно. Ключи были у Арины Михайловны, и милиция заинтересовалась ею в первую очередь. Но, к счастью, у женщины было алиби, она всё время была рядом с владелицей коллекции, и та подтвердила сей факт.

– Выходит, его украла Алина, – вынесла я вердикт.

– Выходит, что так. Уму непостижимо. А её-то кто убил?

– Вот это я и пытаюсь выяснить.

– Надо позвонить в милицию, – вздохнула Арина Михайловна.

– Только не это, – воскликнула я в панике, – не хочу встречаться с милицией. Я и так утаила медальон, а следователь меня не любит.

– Но его же надо вернуть.

– Так подкиньте. Хотя, нет, я знаю. Дайте мне медальон, я вам его пришлю, а, ещё лучше, передам охраннику пакет с ним. Пусть милиция разбирается.

– А что, не плохая идея, – согласилась Арина Михайловна, и протянула мне вещицу.

– Простите, а у Алины не было знакомых по имени Роза?

– Роза? – Арина Михайловна задумалась, – что-то не припомню.

– А как звали ту женщину, владелицу коллекции?

– Ольга Алексеевна Брянцева. Вам, наверное, и адрес нужен, -

она взяла листок, что-то написала, и протянула мне.

– Спасибо, – кивнула я, взяла листок, и вышла из кабинета.

– Эвива Леонидовна, – окликнула меня Арина Михайловна.

– Да? – повернулась я, стоя уже в дверях кабинета.

– Картины, если я правильно догадываюсь, у вас никакой нет, -

с улыбкой спросила она.

– Правильно догадываетесь, – кивнула я, – я ни за что не стану ничего продавать. Предпочитаю коллекционировать.

Женщина кивнула, а я стала спускаться по ступенькам, вышла на улицу, где в это время подул сильный ветер, и пошёл мелкий, осенний дождь.

Я люблю осень, но не такую. Золотые листья, солнышко, это приятно, а дождь меланхолию вызывает.

Я оглянулась, увидела неподалёку ларёк, и пошла к нему.

– У вас есть пакеты? – спросила я, – мне нужны бумажные.

– Да, пожалуйста.

Я купила пакет, положила в него медальон, заклеила скотчем, который купила тут же, в ларьке. Медальон я предусмотрительно вытерла платком, ведь Арина Михайловна позвонит в милицию, а я не хочу, чтобы стражи порядка по отпечаткам на меня вышли. И отдала пакет стоящему на входе охраннику, с просьбой отдать Арине Михайловне.

Забралась в свою машину, закурила, и вынула из кармана бумажку с адресом владелицы медальона.

Посёлок, что ж, поедем к Ольге Алексеевне.

В машине было душно, но хуже было то, что воняло кокосовой отдушкой. Вкус, однако, у моей подруги.

Я сорвала с лобового стекла « освежитель », заехала в магазин, и купила с запахом ели. Надеюсь, Клара на меня не обидится.

Ольга Алексеевна жила недалеко от Москвы, и я добралась до неё за час. И ещё час нажимала на звонок у калитки, но мне так никто и не открыл.

– Вам Ольгу Алексеевну? – спросила какая-то женщина на « Мерседесе », затормозив около меня.

– Да вот, мне с ней поговорить надо.

– А она уехала. В Мадрид, отдыхать.

– А когда вернётся? – упавшим голосом спросила я.

– Недели через две, не раньше.

– Спасибо, – огорчилась я, и влезла в « Жигули ».

Что теперь делать? Это была единственная зацепка.

Я отрешённо смотрела на капли дождя, стекающие по стеклу,

курила, и не могла придумать ничего, что могло бы вывести

на след преступников. Звонок мобильного оглушил меня,

сигарета чуть не впала из рук, но я её всё же удержала, и

вынула телефон из сумочки.

– Слушаю.

– Послушайте, Миленич, – раздалось на другом конце провода, – я не намерен терпеть подобное отношение к работе. У нас сегодня спектакль.

– Здрасте, Виталий Андреевич, – бодреньким голоском ответила я, узнав, разумеется, голос помрёжа, – я не приду.

– Эвива, что происходит? – обеспокоено спросил Виталий Андреевич, – ты не заболела?

– Здорова, как корова, – весело ответила я, – надоел театр, до печени.

– Точно заболела. Ты там прими лекарство, и ляг в постель.

– Виталий Андреевич, – простонала я, – вы – заядлый театрал, а мне это не дано. Вы это сами говорили.

– Ты что, хочешь уйти?

– Да, – честно ответила я, – хотя, я сейчас приеду, напишу заявление.

– Отыграй хоть спектакль.

– Хорошо, сейчас буду, – я положила телефон на сиденье, и нажала лодочкой на газ.

В театр я влетела, как ветер, чуть не сбив вахтершу, тётю Лизу.

– Ой, Викуля, – воскликнула она, – что ты как носишься? Чуть с ног не сбила. Матерь Божья! Что это на тебе?!

– Нравится?

– Да ты что?! – с ужасом в голосе проговорила пожилая женщина, – такого я от тебя не ожидала. Ты всегда так прилично одевалась.

– Надоело быть белой вороной, – ответила я, и стал искать помрёжа.

К счастью, далеко бегать не пришлось, я столкнулась с ним на лестнице.

– Классно выглядишь, – отметил он, с явным удовольствием

разглядывая мои красивые, длинные ноги, – а то уже в старуху

превратилась. Ты это серьёзно, насчёт увольнения?

– Абсолютно, – ответила я категоричным тоном, – никогда не

была так серьёзна.

– Я давно ждал этого. С того момента, как ты первый раз

вышла на сцену, я понял, что ты тут долго не задержишься.

Ты не актриса.

– Только я слишком поздно это поняла.

– И чем ты теперь будешь заниматься?

– Бизнесом.

– Вот это в самую точку. Это твоё.

– Вы уверены? – удивилась я.

– Я вижу человека насквозь, из тебя получится отличная бизнесвумен.

Я отыграла свою последнюю роль, написала заявление, и ушла. Но, едва я вышла на улицу, меня остановил Виталий Андреевич.

– Эвива, – начал он, – у меня предложение.

– Какое?

– Один мой знакомый продаёт помещение на Тверской. Там раньше был ресторан...

– Предлагаете мне заняться ресторанным бизнесом? – улыбнулась я.

– Необязательно ресторанным, там можно и клуб открыть. Я просто предложил.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Держи адрес, если вдруг надумаешь, – он протянул мне листок и визитку.

– До свиданья, – попрощалась я, и села в машину.

Ну, вот, я теперь свободный человек. Я посмотрела на листок, и вздохнула. Интересно, сколько стоит аренда в этом районе?

Ладно, об этом подумаю позже, у меня сейчас другие проблемы.

Чёрт побери, с какой стороны теперь к этому делу подходить? Ольги Алексеевны нет, с кем же поговорить? Какую Розу имела в виду Алина?

Нет, мозги у меня точно не работают. Надо поговорить с соседкой Алины, а до этого прочистить мозги моему бывшенькому.

Я заехала в продуктовый магазин, купила чёрного и красного

перца, пару блоков « Примы », и села в машину.

Только попробуй, Димочка, что-нибудь мне сделать.

Получишь горсть перца в самодовольную рожу. Я смешала

содержимое двух пакетов, засыпала всё в карман. Конечно,

правильней было бы купить газовый пистолет, но сейчас на

это просто нет времени.

В приёмную своего бывшего мужа я влетела, как ошпаренная.

– Дмитрий Глебович занят, – подскочила секретарша, но я не обратила на неё ни малейшего внимания, и ворвалась к Диме.

– Привет, любимый, – пропела я соловушкой, и сложила руки на груди.

Он действительно был занят, за длинным столом сидели какие-то люди, которые тут же повернули головы в мою сторону.

Один мужчина, полноватый, с лысиной, снял очки, и задумчиво произнёс, глядя почему-то на мои ноги:

– Вы к кому, девушка? Мы вроде бы девиц лёгкого поведения не вызывали.

– А у нас теперь система самообслуживания, – промурлыкала я, – ходим по учреждениям, и предлагаем свои услуги, – и с удовольствием отметила, что лицо моего экссупруга побагровело, по лицу заходили желваки, а шрам задёргался.

– Прекрати нести чушь! – вспылил он, и обратился к присутствующим, – прошу меня извинить, это моя бывшая жена, и она малость чокнутая, – он встал из-за стола, ухватил меня под локоток, и вытолкал в приёмную, – совсем офонарела? Лариса, я же просил никого не пропускать, – налетел он для острастки на секретаршу.

– Она меня не слушала, – начала оправдываться Лариса, – влетела, как ураган.

– Как это понимать? – посмотрел Дима на меня со злостью.

– Понимай, как хочешь, – я села в кресло, и положила ногу на ногу, – мне с тобой, дружочек, поговорить надо.

– Мне с тобой тоже, – он наклонился ко мне почти вплотную, просверливая своими чёрными глазами.

– Иди, разбирайся со своими партнёрами по бизнесу, – оттолкнула я его.

Дима странно на меня посмотрел, и исчез в кабинете.

Через полчаса я получила возможность поговорить с ним, и,

как гарпия, вцепилась в него. Услышав про цветы, Дима вытаращил глаза.

– Я ничего не посылал, – сказал он, глядя на меня в упор.

– В журнале магазина стоит пометка, что цветы послал ты.

– И за каким чёртом, скажи пожалуйста, мне тебя убивать?

– Не знаю, – пожала я плечами, – тебе лучше знать.

Дима ухмыльнулся, подошёл ко мне сзади, положил руки на плечи, и прошептал:

– Да я сплю, и вижу, чтобы мы воссоединились.

– Лапы убери, – прошипела я.

– Давай рассуждать логически, – он сел около меня, – кто-то поджигает твой дом, и убивает домработницу. Он пробрался на территорию посёлка, пока сообщник отвлёк охранника. Букет был якобы от меня. Что из этого следует?

– Да? Что из этого следует? – прищурилась я.

– То, что человек, который покушался на тебя, отлично знает твою семью. Знает всё о тебе. Откуда он обо мне знает, если, как ты полагала, на тебя покушались те, которые убили девушек из аукционного дома?

– Выследили, – мрачно ответила я.

– На это время надо, а мы с тобой почти не видимся. С того времени, как ты нашла тот труп, мы виделись только вечером.

Тем вечером, когда тебе дом подожгли, мы с тобой находились в отделении милиции. Ты случайно не спросила, сколько времени было, когда букет послали?

– В восемь часов, – выдавила я.

– Ага, а я в это время был с тобой в отделении милиции. Ну? Как тебе? И ещё, поговори с посыльным. В журнале стоит пометка о том, что цветы были просто куплены, или с доставкой?

– Не знаю.

– Так, выясни. В чём проблема?

– Чья же это работа? – растерялась я.

– Ищи, ты же себя великой сыщицей возомнила, – усмехнулся Дима.

– Да как ты смеешь? – взвизгнула я, подскочив на месте, – я не желаю, чтобы меня считали преступницей.

– Да из тебя преступница, как из меня балерина.

– Да пошёл ты! – вспылила я, и выбежала из кабинета.

– Смотри, как бы тебя опять за девицу облегчённого поведения не приняли, – крикнул он мне вслед.

Ах, ты сволочь. Вне себя от ярости, я схватила папки с

бумагами, и вышвырнула их в открытую форточку, для острастки хлопнула дверью, и села в машину.

Да с ним разговаривать нормально невозможно.

Я попыталась закурить, но не смогла. Руки тряслись,

зажигалка выпала из рук, и в этот момент зазвонил телефон.

– Да, – сердито воскликнула я.

– Бедная моя жёнушка, – пропел этот негодяй, – никак жить не на что, иномарку продала. Смотрю я на твой металлолом, и сердце кровью обливается. Может, тебе « Бентли » купить? Я тебе новенькую, с конвейера, пригоню. У меня целый парк с пафосными иномарками.

– Я патриотка, поддерживаю отечественного производителя, – выпалила я, и отключилась.

Чтоб тебе! Я всё-таки закурила, но тут телефон зазвонил вновь. Ну, сейчас я тебе выскажу всё.

– Значит так, – заорала я, нажав на кнопку приёма, – если ты ещё раз мне позвонишь, то я расскажу всем истинную причину нашего развода. И пошёл к чёрту! – с этими словами я зашвырнула телефон на сиденье, и он вновь зазвонил.