Текст книги "Фальшивое счастье глупой ослицы (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Я отскочила от Димы, и увидела маман, и выражение лица у неё было глупое до невозможности.

– Я... это... того... – проблеяла я, схватила сумочку, и вылетела вон из дома.

Щёки горели, а руки тряслись так, будто я ночью кур воровала. Что со мной? Я же не люблю его.

Я села в машину, и судорожно разрыдалась. Нет, нет, нет.

Зачем, зачем, ты, Дима, стал торговать наркотиками?

Мы бы сейчас были вместе. Я не могу жить с бандитом, и, если бы он им не был, я бы вернулась к нему.

Я знаю, что он сволочь, скорее всего, убийца, но у меня ноги подкашиваются в его присутствии.

Чёрт! А как же Максим? Завтра наша свадьба, и я думала, что люблю его. Пожалуй, тоже люблю, но в присутствии

Димы я явственно ощущаю, что одного из нас заставили

проглотить магнит, а другого кусок железа.

Тихо, спокойно, завтра ты выходишь замуж, и выбрось бывшего мужа из головы.

И на том порешив, я поехала домой.

Утром, стоя перед зеркалом в чудесном, персиковом платье, я

вспоминала, как когда-то так же стояла, только на мне было шикарное, белое платье, а маман помогала мне прицепить фату.

– Ну, чего ты так трясёшься? – спрашивала она с улыбкой, – Дима очень хороший, и тебе будет с ним спокойно.

Но в тот момент я думала о Артеме, о том, кого любила всем сердцем. Дима обещал, что поможет мне выйти замуж за

Артема, сказал, что штамп в паспорте ему нужен только для того, чтобы выехать заграницу. Он солгал мне.

Правду он сказал мне в первую брачную ночь, я чуть ему рожу не расцарапала, а когда попыталась уклониться от выполнения супружеских обязанностей, он отвесил мне звонкую пощёчину.

Я никогда не испытывала такого унижения, хотя... это был первый и далеко не последний раз, когда он поднимал на меня руку. И меня при всём при этом тянет к нему.

Как это понимать? Может, я мазохистка? Это, пожалуй, единственно разумное объяснение.

Стук в дверь вывел меня из раздумий.

– О, Вика, ты такая красивая, – сказал Максим, входя в комнату.

– Жених не должен видеть невесту, – улыбнулась я.

– Хорошо, на церемонии завяжу глаза платком, – улыбнулся он.

Свадьба прошла на самом высшем уровне, маман постаралась, и сегодня я официально стала женой Максима.

Дима тоже пришёл, правда, с опозданием, показался в ЗАГСе, потом ему кто-то позвонил, и он уехал, и приехал уже на банкет. Вручил мне букет роз, ярко-жёлтых с красной сердцевинкой, и они мне очень понравились. И подарок принёс, огромную, плоскую коробку, и ещё небольшой футляр вручил мне отдельно.

– Что это? – спросила я.

– Может, понравится, – улыбнулся он, но пакость он всё же

сделал. А именно, притащил венок из роз в виде сердца, мы с

Максом обалдели.

– Что это? – слабым голосом спросил Максим.

– Сегодня скорбный день, – с каменным лицом сказал Дима, – сегодня сложила лапки великая любовь, и надо же соблюсти приличия.

Максим сложил руки на груди, а я подозвала официанта.

– Милейший, разберите это безобразие, а цвета поставьте в воду.

– Слушаюсь, – исчез официант.

– Ты в своём репертуаре, – прошипела я, оттащив Диму в сторону.

– Не обманывай себя, – прошептал он, – ты тоже без ума от

меня, малышка. Я это понял, когда ты стала целовать меня.

– Да пошёл ты.

– Что ты меня всё время посылаешь? – прищурился он, – вроде начитанная, а словарный запас не слишком богатый.

– Когда ты отвяжешься от меня? – закатила я глаза.

– Ева, я должен тебе кое-что рассказать.

– Потом расскажешь, – отмахнулась я.

– Нет, сейчас, – он схватил меня за руку, и вытащил на балкон. Тут же вслед за нами выскочил Максим.

– Что тут происходит? – сурово спросил он.

– Тебя сюда никто не звал, – огрызнулся Дима.

– Вика, – посмотрел на меня Макс.

– Макс, оставь нас, он мне что-то сказать хочет, наедине.

– Ну, ну, – ответил он, и вернулся в зал, но глаз с нас не спускал.

– В чём дело? – устало спросила я.

– В нас, я знаю, кто убил Артема.

– Что? – не поверила я своим ушам, – ты знаешь? И ты молчал?

– Молчал, – кивнул он, – я не мог сказать правду.

– Кто его убил? – схватила я Диму за рукав пиджака.

Дима вынул сигареты, закурил, потом посмотрел на меня, и вздохнул:

– Я люблю тебя, всегда любил. И не хотел я делать тебе больно. Да, я обманул тебя, но потом я подумал, ну, поженимся мы, и что дальше? Ты возненавидишь меня за обман...

– Так и получилось, – сердито сказала я.

– Не перебивай, за несколько дней до нашей свадьбы я побывал у Артема...

– Это ты его убил? – ахнула я.

– Нет, я сказал, не перебивай, – он выпустил носом дым, – я побывал у него, мы говорили о тебе, он рассказал, как вы любите друг друга, и я понял, что не могу доставить тебе боль. Я так полюбил тебя, что решил отказаться от тебя ради твоего счастья, позже я рассказал об этом отцу...

– Причём тут твой отец? – не поняла я.

– Это сделал он.

– Что сделал? – не поняла я.

– Через год после того, как мы с тобой развелись, мы с отцом

поссорились, орали так, что стёкла в окнах дрожали, и в

какой-то момент он крикнул: мальчишка, я не для этого убил

сопляка, чтобы ты потерял её.

Я почувствовала, что пол закачался у меня под ногами, и покачнулась. Обязательно упала бы, если бы Дима вовремя не подхватил меня.

– Тебе плохо? – спросил он.

– Зачем ты мне это рассказал? – прошептала я.

– Я хочу, чтоб ты знала, что я не такой уж плохой человек. Я хотел, чтобы ты была счастлива, а получилось, что получилось. Я не думал, что папа способен на такое.

Я слезящимися глазами смотрела на гостей, на Диму, и судорожно зарыдала, прижавшись к его широкой груди.

– Наверное, мне и сейчас следует отступить, – вздохнул он, обнимая меня, – но я так хочу вернуть тебя.

– Слишком поздно, – прошептала я.

– Нет, не поздно, – покачал он головой.

– Что тут происходит? – опять появился на балконе Максим, – Вика.

Я отпрянула от Димы, и вытерла слёзы.

– Ева, – схватил меня за руку Дима, – только пусть это останется между нами, я не хочу, чтобы его сажали. Прошу тебя.

– Хорошо, – кивнула я, – я буду молчать.

Мы вернулись с Максимом в зал, и он шёпотом спросил:

– Что он тебе рассказал? Что ещё за тайны?

– Да так, – отмахнулась я, – дела давно минувших дней.

– Но ты плакала.

– Я обещала молчать, ты слышал, – сурово сказала я.

– Вика! – раздался вдруг крик, и обернулась, и ахнула.

Ко мне подбежала та самая моя школьная подружка Зоечка

Храмовцева.

– Викуля! – заорала она, обняла меня, и мы с криками

закружились по залу.

– Викусь, тише, ты сейчас обязательно запнёшься за этот шлейф, и грохнешься, – воскликнула она, – ой, ты чего, плачешь?

– От счастья, – призналась я, – ты где пропадала?

– Идём, – Зойка вытащила меня на балкон, – ох, ты и дура! Ох, и дура!

– Ничего себе, поздравленьице, – хихикнула я.

– А я и не поздравляю тебя, – пожала плечами подруга, – только

такая идиотка, как ты могла бросить такого, как Дима.

– И ты туда же? – закатила я глаза, и тут же насторожилась, – подожди, а откуда ты знаешь Диму?

– Ты же помнишь, что со мной произошло? – спросила она.

– Помню, – вздохнула я.

Такое не забудешь. Я уже говорила, что Зойка была из неблагополучной семьи. Родители алкоголики, дочь им была не нужна, а в школе её травили все, кому не лень.

Только я не издевалась над ней, понятие у меня было, и я быстро взяла её под своё крыло. Мы были не разлей вода, делали всякие пакости, дрались с девчонками, и понимали друг друга с полуслова, полувзгляда.

За месяц до моего замужества Зойку изнасиловали какие-то мерзавцы в подъезде. Она пошла домой, хотела взять кое-какие вещи, и её увидели трое ребят.

Зойка вообще-то очень красивая, рыжеволосая и зеленоглазая, и не обратить на неё внимание трудно. Меня, мою сестру, и Зойку, когда мы где-нибудь вместе появлялись, называли невестами графа Дракулы.

В шутку, разумеется. Ну, согласитесь, вместе брюнетка, блондинка и рыжая. Смех, да и только.

В тот день Зойка так и не вернулась, не пришла на следующий день в школу, и я забеспокоилась.

Поехала к ней домой после школы, однако, родители её лыка

не вязали, но их соседка мне объяснила, что нашла Зойку

утром, в луже крови на площадке.

Те парни, поиздевавшись над ней вдоволь, два раза ударили её ножом, но Зоечка выжила. Она попала в больницу, жизненноважные органы у неё были не задеты, вообщем, всё кончилось благополучно, но после больницы она исчезла.

Я долго её искала, но так и не нашла.

– Где ты была? – сурово спросила я.

– Меня твой Димка вытащил из этого дна, – сказала Зойка, – а тех мерзавцев, что надо мной издевались, он как-то нашёл, и упёк за решётку, посадил меня сначала в реабилитационный центр, а потом познакомил со своим лучшим другом, испанцем. Я все эти годы жила заграницей, мужа очень

люблю, у нас двое детей, Марселло и Лаура, зайдёшь ко мне,

я тебе покажу фотки. Эх, Вика, зачем ты с ним развелась? Он

же хороший человек.

– Он наркотиками торгует, – вздохнула я.

– Не верю, – покачала головой Зойка, – что это за блажь?

– Это не блажь, я лично нашла у него упаковку толи кокаина, толи героина.

– А, может, это мука была? – прищурила зелёные глаза Зойка.

– Мука? – насмешливо спросила я, – в тайнике? Не иначе, как у него тайное увлечение, печь пироги.

– Ты всё такая же язва, – улыбнулась Зойка.

– Есть такое дело, – вздохнула я.

– А тут он приезжал в Париж, я была там по делам своего издательства, и мы столкнулись. Он пожаловался, что не может вернуть тебя, что ты замуж за мента собралась, вот я и рванула, чтобы вправить тебе мозги.

– Поздно приехала, – улыбнулась я.

– Да уж вижу, успела прямо на свадьбу. Вик, я вижу, он красив, этот твой Максим, но Дима лучше.

– Чем? – задала я вопрос.

– Всем, он красивый...

– Максим тоже красивый, ты сама это сказала.

– Порядочный...

– Максим тоже порядочный.

– В конце концов, богатый.

– Мне на это плевать, у меня всё есть.

– Только благодаря разводу с ним, деньги ты получила от него.

Он даже деньги тебе на ресторан дал.

– А ты откуда знаешь?

– Он рассказывал.

– Ясно, – я посмотрела на ночное небо.

– И потом, между вами сотни искр проскакивают, готовы в

любой момент броситься друг на друга.

– Я уже бросилась... – призналась я, вспомнив о вчерашнем порыве.

– Ого! А я что говорю? Вы с ним созданы друг для друга.

– Он сам разрушил нашу семью, – воскликнула я, – нечего было меня терроризировать. За что боролся, на то и напоролся.

Утром я проснулась с дикой головной болью. Вчера мы с

Зойкой благополучно поругались, потом напились, она дала

мне свой адрес, и укатила. Как она, интересно, в таком

состоянии за руль села?

– Ну, что? – первое, что увидела, это было улыбающееся лицо

Максима, – ну, ты и алкоголичка.

– Я ничего не помню, – призналась я, – слушай, правда, вчера была на празднике Зойка, или я белочку словила?

Максим засмеялся, и обнял меня.

– Правда, правда. Что скажут мои коллеги? Жена на свадьбе напивается. Думаю, я много интересного им расскажу про первую брачную ночь.

– А... ты им расскажи про первую добрачную ночь, – хихикнула я, – а вы что, обсуждаете пикантные моменты супружеской жизни?

– Что ты, нет, – улыбнулся он, – но, по-моему, тебе надо снять платье, и наверстать упущенное.

– Я с тобой согласна, – ухмыльнулась я и обвила его шею руками.

Спустились вниз мы, держась за руки, счастливые до невозможности.

– Только посмотрите на них, – засмеялся папа, – они своим сиянием скоро ослепят.

– Да уж, – процедила маман, но нам было плевать на её ёрничанье.

– Маркуша, – пропела маман сладким голосом, обращаясь к

моему мужу, – когда же капитаном станете? Если моей дочери

понадобилось выйти замуж за следока, то пусть хоть станет

женой генерала.

– Таким кем мне стать, милая тёщенька, капитаном, или генералом? – прищурился Максим.

– Как ты меня назвал? – у маман вытянулось лицо, – если ты ещё раз назовёшь меня тёщенькой...

– Я буду вас так называть всякий раз, когда вы будете называть меня всеми именами подряд, – отбил мяч Максим.

Папа уткнулся лицом в тарелку, и стал издавать странные звуки, похожие на смех.

– Не вижу ничего смешного, – процедила маменька, – а ты наглец, – посмотрела она на Максима, – и только попробуй назвать меня ещё раз тёщенькой. Обещаю, тебе не

поздоровится, – с этими словами она вылетела из-за стола, и, громко стуча каблуками, удалилась к себе.

– Не обращай на неё внимание, – улыбнулся папа, ему новый зять явно пришёлся по вкусу, – может, вы ещё побудете у нас?

– Мама тебе этого не простит, – я заправила волосы, и через час мы отбыли.

Анфиса Сергеевна обрадовалась, увидев нас, держащихся за руки. Её ещё вчера отвезли домой, она после общения с моей матерью была под основательным впечатлением, и я отправила её домой.

– Мне, кстати, дают две недели отгула, – сказал Максим.

– Может, поедем куда-нибудь? – предложила я.

– Куда?

– Не знаю, куда-нибудь заграницу.

– Знаешь, я с тобой ощущаю себя альфонсом, – улыбнулся Макс.

– Да ладно тебе, – махнула я рукой, – если тебя так это заедает, то помоги мне с документацией, а то я уже обалдела.

– Как скажешь, – Максим заключил меня в объятья, – так что ты там говорила про поездку?

– Хочу показать тебе Скандинавию, – сдвинула я брови, – ты был ошарашен порядками Лондона, а в Копенгагене ты хлопнешься в обморок.

– Это почему?

– Увидишь, – пообещала я, – у меня там, кстати, подруга живёт,

Беатка.

– Что это за имя? – удивился Максим.

– Польское, она полячка, Беата Марцинкевич, мы вместе в школе учились.

– А она нам не помешает?

– Нет, – засмеялась я, но нашим планам было не суждено сбыться.

Грохнули кого-то чиновника, и Макс увяз по уши. Генерал сказал, расследуешь это дело, отпущу, похоже, Макс в своём отделе на хорошем счету.

Ну, а я от нечего делать, решила продолжить расследование, и отыскать Викторию. Первым, на кого я насела, была дочка Алёны, Полинка.

Когда я приехала к ним, дверь мне открыла другая девочка,

тоже очень симпатичная.

У неё были нежные, аристократические черты лица, и мне она

напоминала Энн Хетуэй, актрису, игравшую главную героиню в фильме « Как стать принцессой ».

Тёмно-каштановые волосы, прямыми прядями лежащими на плечах, идеальной формы маленькие, аккуратные губы и широко раскрытые чайные глаза.

– Что вам угодно? – нежным голоском спросила она.

– А твоя сестрёнка, Поля, дома? – спросила я.

– Дома, – кивнула девчушка, и распахнула дверь, – проходите. Полина, – крикнула она.

– Чего тебе, Нелька? – крикнула в ответ Полина, – я же сказала, не мешай мне.

– К тебе пришли.

– Чёрт! – Полина выскочила в прихожую и отвесила сестре оплеуху, – я же сказала, меня нет, – и посмотрела на меня, – чего надо?

– Поговорить, может, пройдём в квартиру?

– Здесь поговорим, – огрызнулась Полина, – чего вам?

– Хорошо, – кивнула я, – твоя мать не упоминала о женщине по имени Виктория?

– Нет, не упоминала, – качнула головой Полина.

– Ты уверена?

– Думаете, мне пора рассеянным склерозом страдать? – прищурила глаза нахалка, – вот, когда буду в вашем возрасте, тогда может быть...

– Ты не хами, – строго велела я ей, – я тебе не сверстница,

чтобы ты могла безнаказанно дерзить мне.

– А что вы сделаете? – ухмыльнулась Полина, – попробуйте, поднимите на меня руку, милицию вызову.

– Была охота обо всяких глупых и борзых дур типа тебя руки

марать, – фыркнула я, развернулась на каблуках, и вылетела вон

из квартиры.

Стуча по ступенькам каблуками, я мысленно была готова придушить эту мерзавку. Чёрт, я не спросила, когда похороны Аленки, да она бы и не ответила, паскуда.

Злая, как сто тысяч чертей, я забралась в джип, вынула из сумочки сигареты, и щёлкнула зажигалкой. Открыла окно, и тут же из подъезда выбежала Нелли, и прямиком направилась

к моей машине.

– Можно с вами поговорить? – спросила она, вцепившись пальчиками в дверцу.

– Забирайся, – я поспешила открыть соседнюю дверцу.

– Меня Нелли зовут, – тихо сказала она.

– Я поняла, – кивнула я, – о чём ты хотела поговорить?

– Вы спрашивали Полину о Виктории, – сказала Нелли, – дело в том, что к маме последнее время часто приходила какая-то светловолосая женщина. Кто она такая, я нее знаю...

Нелли учится в девятом классе, и в тот день у них отменили физкультуру. Учитель заболел, и Нелли пришла пораньше домой. Она, как всегда, повесила куртку в прихожей, и прошмыгнула в ванную.

Нелли вообще старалась приходить домой как можно позже. Две старшие сестры, Полина и Алла, её терпеть не могли, и всячески задевали. Нелли вообщем-то ничего такого и не делала, чтобы настроить против себя сестёр, но они считали, что их младшая сестра подлиза. А Нелли по складу характера была такой, послушной, покорной, всегда готовой помочь, и за это получала тумаки от Полины.

Чтобы как можно меньше находится дома, Нелли пошла в рисовальный кружок, и всё время до вечера проводила там.

К тому же, как назло, приболела руководитель кружка, и Нелли пришлось возвращаться домой.

Она юркнула в ванную, и стала мыть руки, но тут до неё

донеслись голоса. Нелли и не думала подслушивать, но за

стенкой находилась кухня, и мать там явно была не одна.

– Чего ты припёрся, козёл? – зло спросила Алена, – никак совесть заела, что бросил меня?

– Можно и так сказать, – усмехнулся мужской голос, – я смотрю, ты совсем скатилась.

– Пошёл вон! – холодно сказала Алена, – сейчас придёт мой

муж, и я скажу, что ты пытался меня изнасиловать.

– Ты на себя в зеркало давно смотрела? Только пьяному бомжу придёт в голову изнасиловать тебя, а ты не ерепенься, у меня к тебе предложение.

– Предложение? Странно, что ты вообще обо мне вспомнил...

– Просто мне стало известно, что ты ищешь раритетные драгоценности, и я бы их купил.

– Хочешь надуть меня?

– Да пошла ты. Я честный человек.

– Честный! – вскричала Алена, – да ты бросил меня, когда я осталась без ничего.

– Да с тобой можно спать только за деньги, смазливая морда, и богатенькие предки. Мои предки были ювелирами, и мне одного взгляда хватило, чтобы понять, сколько стоят картины на стенах, а заодно определить качество серёжек в ушах твоей матери...

– Ах ты, урод! – прохрипела Алена.

– Называй меня, как хочешь, только мне наплевать на тебя. Мне нужны раритеты, и я их у тебя куплю.

– Тебе денег не хватит, чтобы это купить.

– Посмотрим, – сказал мужчина, но тут Нелли уронила мыло, и попутно свалила стакан, что стоял на полке, мать это услышала, и прибежала в ванную.

– Ты что здесь делаешь? – зло спросила она, – с уроков сбежала?

– Нет, что ты, – проблеяла Нелли, – нас отпустили.

– И тут подслушиваешь? – окрысилась Алена.

– Что ты, нет, я секунду назад вошла.

Алена прогнала Нелли к себе, и на этом инцидент был исчерпан.

– Не знаю, поможет ли вам это, – прошептала Нелли, – только не говорите Полине, что вы от меня это узнали...

– Да я с ней больше и разговаривать не буду, – откликнулась

я, судя по всему, тот, с кем разговаривала Алена, был тот самый её жених-дипломат, который женился на дочери какого-то ювелира. Вот бы найти его.

Я поблагодарила Нелли, и поехала на Тверскую, где некогда жила Аленка. Я практически ничего не знаю об Алене и её родителях, но пора узнать.

Я выяснила, кто жил с ними по соседству тогда, как я всё-таки люблю Интернет, и поехала к ним.

– Здравствуйте, – растерянно сказала женщина лет пятидесяти, пропустив меня в квартиру, – я вроде закон не нарушала. С чего вдруг милиция со мной пообщаться хочет?

– Я хотела расспросить вас о семействе Беленьких, – сказала я, разглядывая лепнину на потолке.

– Хотите кофе? – спросила вдруг хозяйка дома, которую звали

Зинаида Аркадьевна.

– Спасибо, не откажусь.

– Марина, принеси нам кофе и пирожные, – крикнула Зинаида Аркадьевна, – значит, вы интересуетесь семейством Беленьких? Но они давно здесь не живут. Вернее, Павел Владимирович и

Аглая Михайловна погибли от какой-то там тропической болячки, а Алену выселили сразу после из смерти. Квартира-то принадлежала государству. Бедная девочка, она так переживала, что осталась без жилья. Кстати, вы ведь меня обманываете, – прищурилась вдруг Зинаида Аркадьевна.

Тут в гостиную вошла пресловутая Марина, поставила перед нами чашки, не та простая керамика, которая стоит у меня на кухне. Я люблю тяжёлые чашки, с изображёнными на них котятами, Макс тоже, у него любимая чашка с сембернаром, но сейчас я получила роскошную, фарфоровую чашку, наполненную ароматным, чёрным кофе с кардамоном, и блюдце с куском аппетитного торта тирамису.

– К старости я становлюсь сладкоежкой, – вздохнула Зинаида Аркадьевна, – а вы как по этому делу?

– Я ещё не старая, – вырвалось у меня.

– Я вижу, – улыбнулась пожилая женщина, – но вы сладкое любите? Вот мой сын и дочь сладкого на дух не выносят, и меня ругают.

– Я очень люблю сладкое, – сказала я, откусывая кусочек.

Торт оказался выше всяких похвал, нежный, воздушный, с

чудесным сливочным кремом.

– Попробуйте кекс, – улыбнулась Зинаида Аркадьевна, убедилась, что я взяла кусочек, и продолжила разговор, – вы ведь не из милиции?

– Откуда вы знаете? – растерялась я.

– Эх, деточка, я же не слепая. Ты возьми на вооружение, если

уж занимаешься частным сыском, и косишь под следователя, то оденься как-нибудь победнее. А вот попадётся такой, как я, и мигом оценит твои шмотки, и колечки на пальцах. Ты явно частник.

– Любитель, – пришлось мне признаться, – я бывшая одноклассница Алены... не знаю, говорила ли она про меня... она очень меня не любила...

– Ты случайно не Вика?

– Вика, – кивнула я.

– Говорила она про тебя, – качнула головой Зинаида

Аркадьевна, – говорила, что у неё парня отбила. Она влюбилась, замуж за него хотела, а ты просто так, ради спортивного интереса, отбила у неё возлюбленного.

– Бред собачий! – вырвалось у меня, – ой, простите.

– Ничего.

– Это она парней отбивала у всех подряд, а я у неё отбила только после того, как она отняла парня у лучшей подруги. Разве это красиво? Отбивать парня у подруги?

– Согласна, некрасиво, – кивнула Зинаида Аркадьевна, – видать, я плохо знала Алену. Ой, а что, вообще случилось? Почему ты вдруг интересуешься ею?

– Убили Аленку, – вздохнула я.

– Как? – побледнела Зинаида Аркадьевна, – как убили?

– Так, – пожала я плечами, – у неё появилась возможность разбогатеть, вот она и подключила меня. Только меня она использовала, как безмолвного статиста, и в результате чуть не убили мою сестру, а потом я нашла её тело у себя в багажнике, и еле доказала милиции свою невиновность.

– Кто же её убил?

– Вот это я и пытаюсь выяснить. Скажите, вы знали жениха Алены? Дипломата?

– Дипломата? Да, был у неё дипломат, но он её бросил, когда её родители умерли. А звали его... дай Бог памяти... а, Юрий

Михайловцев его звали, вот. В МГИМО он учился.

Что ж, кое-что мы имеем. Я ещё пообщалась я Зинаидой Аркадьевной, выпила две чашки кофе, и вышла на улицу, где в это время выглянуло солнышко, и у меня сразу улучшилось настроение.

Щурясь от ласковых мартовских лучей, я забралась в машину,

открыла окошко и закурила. Сейчас мы позвоним Боде, пусть выяснит, что это за Юрий Михайловцев.

– Поздравляю, – выдал Богдан, услышав мой голос.

– С чем? – опешила я.

– Как с чем? С замужеством. Кстати, открой ноутбук, там сюрприз.

Заинтригованная сюрпризом, я схватила компьютер, открыла

электронную почту, и охнула.

Ни за какие коврижки не буду описывать, что было на экране. Наверное, Бодя облазил всю всемирную паутину, выискивая самую грязную порнушку, и, надо сказать, преуспел.

– Ты кретин! – выдала я, – ты это лучше моему бывшему пошли, думаю, он будет рад.

– Кстати, о твоём бывшем, он тут приходил, извинялся.

– Он что, опять тебе рёбра переломал? – испугалась я.

– Нет, это он за старое. Странный он какой-то, осунувшийся, и вид жалкий.

– Ясное дело, любимая женщина замуж вышла за другого, – фыркнула я, разглядывая свой маникюр. Пожалуй, надо съездить в салон, подточить ногти, а заодно накрасить их красным лаком.

– Эх, Вика, ты всегда была сердцеедкой. Чего надо?

– Что так грубо?

– А как с тобой ещё разговаривать? Викуль, может, тебе пойти на курсы хакеров?

– А такие существуют? – ошалела я.

– Нет, конечно. Но существуют компьютерные курсы, хотя, у тебя в матешей всегда был полнейший абзац, только Тёмка мог объяснить тебе кое-что.

– Да, это у него получалось, – вздохнула я, вспомнив об Артеме, – узнай мне, что сможешь, об Юрии Михайловцеве. По агентурным данным, он учился в МГИМО на дипломата, но женился на дочери ювелира, и позже сам стал ювелиром.

– Угу, а возраст какой?

– Не знаю, – честно ответила я, – но не меньше двадцати пяти лет.

– Я с тобой спячу, – выдал Бодя, и отключился.

Ну, а я поехала к маникюрше. Людочка обрадовалась, увидев любимую клиентку, в салон я ходила с размахом, и оставляла там круглую сумму, и была, вообщем-то, желанным посетителем.

– Садитесь, Эвива Леонидовна, – провела меня Людочка в кабинет, и занялась руками.

Аккуратно подправила форму, подточила, сделала все необходимые процедуры, и напоследок вынула привычный розовый лак.

– О нет, только не этот, давайте красным.

– Вам пойдёт, – оценила Людочка, и стала покрывать мои миндалины алым лаком.

Далее последовал педикюр, маска, поправление формы бровей, и тут мне позвонил Бодя. Людочка так и подскочила, услышав вой из моего кармана, и неудачно дёрнула мне бровь.

Я дёрнулась от боли, и сурово посмотрела на девушку.

– Простите, пожалуйста, – заблеяла Люда, – ваш телефон...

– Продолжай, – холодно велела я, и приняла звонок, – что интересного узнал?

– Да узнал кое-что... Ты, наверное, не удивишься...

– Что там такое? – забеспокоилась я.

– Сидел твой Юрий Михайловцев.

– За что, если не секрет?

– За убийство и ограбление.

– Да, ты прав, я не удивлена. Так кого он грохнул? Твою мать! Людмила!

– Я не хотела, – проблеяла Людочка, – я случайно.

– Бодик, давай потом поговорим, – сказала я решительно, – а то, если моя маникюрша услышит ещё что-нибудь о трупах, я без бровей останусь.

– Скину тебе всё в ноутбук.

– Давай, – я убрала телефон, и свирепо посмотрела на бледную девушку, – Люда, я теперь частный сыщик, и потому не надо пугаться, когда слышишь о трупах. И закончи, наконец, работу с бровями.

Девушка кивнула и взялась за дело.

Из салона я вышла, довольная сверх всякой меры, и тут вспомнила про Зойку. Она же здесь недалеко живёт, зайду – ка я к ней.

– Викуля! – обрадовалась Зойка, – давай, заходи. Рада, что ты пришла. Как семейная жизнь?

– Замечательно, – улыбнулась я, скинула пальто, и прошла в просторную гостиную.

– Дурёха, ты, Викуля, – покачала головой Зойка, плюхаясь на диван.

– Опять ты за своё! – стала сердится я.

– Ладно, ладно, – махнула рукой Зойка, – Хуанита! – заорала она диким голосом, но никто не отозвался, – чёрт, где она? Я

сейчас, – Зойка подскочила и вышла за дверь, но через пять

минут вернулась, – куда она умотала? По-русски ведь ни в зуб ногой. Слушай, давай выпьем.

– Давай, – приняла я идею, и прошла за Зойкой на кухню.

Зоя вынула из бара бутылку, и повертела в руках.

– Ты вино вскрывать умеешь?

– Нет, – улыбнулась я.

– Ладно, придёт Хуанита, попрошу её, у меня тут шампанское было. Выпьем за встречу.

Я её полностью поддержала. Зойка вытащила из холодильника камамбер и блё д Овернь, лучшие французские сыры, виноград, апельсины, и две бутылки шампанского.

– Мой Эрнальдик винодел, – вздохнула Зойка, – нет, ты сейчас обидишься, но я всё же скажу. Ты кретинка!

– Твои высказывания уже набили оскомину, – холодно сказала я, – хватит меня обзывать.

– Ты ведь знаешь, из какой я семьи? – посмотрела на меня Зоя, – и что ждало бы меня после изнасилования? Трасса. Если бы не Дима, меня бы уже давно какой-нибудь клиент грохнул бы.

– Зой, отстань от меня с Димой, меня уже все достали, – простонала я, наблюдая, как она возится с бутылкой, – тебе помочь?

– Не надо, – покачала головой Зойка, – ты, я смотрю, изменилась. Раньше ты ходила в придымленной одежде.

– Раньше меня одевала мать, вбила мне в голову, что нельзя

выделяться из толпы, а три месяца назад вся жизнь кувырком

пошла.

– Кувырком, говоришь? – прищурилась Зойка, – да, с новым мужем не только кувырком будет.

Я покраснела, когда до меня дошло, что она имеет в виду.

– И как он по этой части? – поинтересовалась она, – лучше

Димы?

– Претензий у меня нему нет, – ответила я, – но Дима более горячий.

Зойка ухмыльнулась, и стёрла пот со лба.

– Чёртова бутылка! – гневно сказала она, – не приспособленные мы. Этот шампусик, кстати, с винного завода Эрнальдо. У них с Димой совместный бизнес.

– Ты, похоже, с моим бывшим часто видишься, – сказала я.

– Довольно часто. Он друг Эрнальдо, и компаньон. У них эти винные заводы в Испании, Франции, Италии, Португалии и в Сочи. Димка тут пытался сагитировать Эрнальдо и на торговлю розами, но мой отказался.

– Розами? – опешила я.

– Ага, у твоего бывшего целая оранжерея роз в Болгарии, он поставками в Россию занимается, а часть идёт на ликёр к ним на завод.

– Не знала я этого, – покачала я головой.

– А ты и не интересовалась.

– Ну, почему не интересовалась... здесь он занимается нефтью. Имеет сеть казино, парк с иномарками, больше я не знаю.

– И тебя не прельщают его деньги? – посмотрела на меня Зойка.

– Нет, не прельщают.

– Жаль, марципану хочешь?

– Хочу, – оживилась я.

– Сейчас принесу фотки, марципан и всякие вкусности из Таллинна.

– Ты в Таллинне была?

– Ездили недавно. Чёрт! Мне это надоело! Сейчас будем вскрывать бутылку самым эффективным способом, – заявила Зойка, – помнишь, Аришка Марышева рассказывала, как её предки обмывали ремонт розовым шампанским?

– Помню, – расхохоталась я, и испугалась, – эй, не надо.

Но Зойка меня не слушала, и со всей силы встряхнула

бутылку. Пробка с протяжным звуком вылетела, и угодила прямо в люстру, которая не замедлила обрушится на пол, а шампанское фонтаном окатило нас.

Не к добру Зойка помянула Аришку Марышеву, шампанское

оказалось красным, и теперь потолок окрасился в красивый

розовый цвет.

– Интересно, нормальный человек поверит, что я решила немного улучшить фен – шуй в квартире, перекрасив потолок в розовый цвет? – задумалась Зойка.

– Не уверена, – покачала я головой, – но, если и поверят, то с твоими вкусами не согласятся, и потребуют перекрасить потолок. Это съёмная квартира? – догадалась я.

– Не покупная же, – дёрнула плечиком Зойка, и попыталась

зажать пальцем отверстие в бутылке, что только усугубило

положение.

Шампанское теперь полилось не вертикально, а горизонтально, и я сидела, облитая им с ног до головы.

– Слушай, ты это, не направляй на меня струю, – рассердилась я, и вынула бокалы.

Шампанского в бутылке осталось всего ничего, нам хватило только по бокалу, и Зойка схватилась за другую бутылку, но я, предвидя вселенскую катастрофу, отняла её у неё, и потребовала клещи.

При помощи клещей мы ловко вынули пробку и теперь мокрые, липкие наслаждались восхитительным сладким шампанским. Оно было чуть терпковатое, ароматное, и сладимое. Всего в меру, и из этого в меру получился шедевр.