Текст книги "Фальшивое счастье глупой ослицы (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Не давала, – покачала я головой, – да он и не просил. А бомжихи, что стоят у ворот кладбища, подтвердили его слова, что какая-то молодая блондинка спрашивала про какую-то старушку.

– Просто преступление и наказание какое-то, – пробормотал председатель, – не хватало только, чтобы эту старушку хлопнули.

– Вот не надо, не надо, – возмутилась я, – не надо мне трупов.

– Да ладно вам, я так, для красного словца.

– И как мне эту Воронцову искать? – нахмурилась я.

– Походите, поспрашивайте, может, она просто сняла у кого-нибудь дачу, – предположил председатель.

– Только и остаётся, – вздохнула я, и, попрощавшись, пошла на выход.

Деревня всё-таки довольно большая, а жильцы могут и не сказать, что у них кто-то проживает. Откуда они знают, может, я из налоговой? Деревенские люди экономные, с государством делиться не хотят, но их можно понять, и искать человека, расспрашивая жильцов, сизифов труд.

Я окончательно расстроилась, и почувствовала, что к виску

медленно, но верно подбирается мигрень, зашла в местную

аптеку, где купила упаковку анальгина.

– Минералка у вас есть? – спросила я, взяв лекарство,

– Мы вам что, отдел газированных напитков? – нахмурилась провизор, – идите в продуктовый, там и найдёте газировку.

Я крякнула, и пошла в уже знакомый магазин. Продавщица, завидев меня, улыбнулась.

– Ну, что Татьяна не донимала? – спросила она.

– Не донимала, она исподтишка мне лобовое стекло в машине вилами проломила.

– Ой, мамочки! – вскрикнула продавщица, – а машина-то дорогая?

– Точно не знаю, это подарок, но не меньше миллиона.

– О господи! Миллион рублей!

– Евро, – усмехнулась я.

– Шутите?

– Нет, не шучу, – вздохнула я.

– Да Таньке не расплатится за стекло.

– А я и не буду ничего требовать. Отвезу в сервиз, и мне бесплатно её отремонтируют.

– Ну, если бесплатно, – улыбнулась продавщица, – ох, и дура эта Танька. Не понимает, что в один прекрасный момент нарвётся. С вами ей повезло, а то попался бы какой-нибудь браток, три шкуры спустил бы. Вы что-то хотели?

– Да, мне бы минералку.

– Минералки у нас нет, да и кто тут у нас её брать будет? Станут они деньги платить за простую воду, когда можно из колодца достать. Возьмите сок, вот, в стеклянной банке, яблочный. Он вкусный.

– Да соком таблетки не запивают, – покачала я головой, – да и потом, как я трёхлитровую банку вскрою? Думаете, я в сумке консервный нож ношу? А если и сделаю фокус, открою банку, то затем мне понадобится пластиковая крышка, чтобы её закрыть, а то в машине прольётся.

– Да уж, глупость дикую предлагаю, – засмеялась продавщица, – возьмите тогда сок в пачке.

– Да соком не запивают таблетки, – воскликнула я, – хотя,

давайте маленькую пачку, вон ту, с крышкой.

– Тут пол литра.

– Давайте, – кивнула я, и выпила сразу две таблетки.

Сок оказался отвратительным, да и не люблю я яблочный.

– Дайте пачку апельсинового, – попросила я.

– А этот что, не нравится?

– Не люблю яблочный, – призналась я.

– Держите, – она поставила на стол пачку с соком, я расплатилась, и пошла к машине.

Просто чёрт знает, что такое!

Апельсиновый сок оказался так себе, я бросила пачку на сиденье, и завела мотор. Машина плавно тронулась, но, когда я подъезжала к шлагбауму, пресловутая Татьяна опять выскочила с вилами, и бросилась на меня.

Спятила она, что ли?!!!

Похоже, у деревенских людей начисто отсутствует инстинкт самосохранения. Этой кретинке не приходит в голову, что у меня может быть крутой муж, или любовник, который ей потом за подобное попросту шею свернёт.

Я в полном шоке рванула руль в сторону, дабы не сбить эту идиотку. То, что у неё с головой полный абзац, ещё не значит, что я могу её отправить на тот свет.

Вообщем, я благополучно не справилась с управлением, машина вильнула влево, и я врезалась в будку, которая, как я успела в последний момент правильно предположить, являлась туалетом.

То, что произошло дальше не поддаётся никакому описанию.

Будка, в которую я влетела, разлетелась в одно мгновенье, и из неё, прошу прощения, всё содержимое фонтаном окатило мою машину.

Я попыталась отъехать от бушующей Ниагары, но всё стекло залеплено... Не буду уточнять, чем залеплено, я включила дворники, и всё это... блин... Вообщем, содержимое туалета оказалось у меня в салоне.

Чёрт побери, я сейчас задохнусь. Я на полную мощь включила кондиционер, дворники, и нажала на газ, игнорируя вопли Татьяны, которые она издавала при виде поверженного туалета, и поехала прочь, по пути снеся часть забора, и шлагбаума.

Отбиваясь одновременно от вылетевшей опять подушки

безопасности, я открыла окно, вытащила из своей сумки флакон с духами, почти половину вылила на носовой платок, и прижала к носу.

И вот в таком виде я причалила к автомойке.

– Добрый день, – проговорил молодой парень, и помахал у лица

рукой, что меня не удивило.

От моей машины исходило такое амбре, на зависть всем токсикоманам Москвы и московской области.

– Что с вашей машиной? – спросил он ошеломлённо, когда я выскочила из машины с такой скоростью, словно у меня под сиденьем находилась катапульта.

– А вы не видите? – оскалилась я, – вымойте её. Да делайте, что считаете нужным, но чтобы этой вони не было. Я сейчас задохнусь.

– Сделаем, – кивнул парень, – вон там кафе есть, посидите, пока мы машину отмоем.

Я последовала его совету, приземлилась в кафе, и заказала себе чашку кофе. Кофе оказалось растворимой мерзостью, пирожные в меню отсутствовали, а булочками можно было себе голову пробить, такие они были твёрдые.

Я отодвинула сомнительное лакомство подальше, подпёрла кулаком подбородок, и уставилась в окно.

– Вы пить будете? – подошла ко мне официантка.

Наверное, стоило ей сказать, что я не алкоголичка, но вступать в полемику не было сил, и я просто мотнула головой.

– Тогда чего сидите? Либо пейте, либо уходите.

– Хорошо же вы с клиентами разговариваете, – процедила я, – я на вас жалобу напишу.

– Жалобу она напишет! – упёрла руки официантка в то место, где должна быть талия, – нам хозяин ясно сказал, чтобы просто так не пускали.

– А я не просто так, я заказ сделала, – отбила я мяч.

– Да? Чашку кофе?

– Я питаюсь одним кофе! – заорала я, – а ваши помои пить вообще невозможно, могли бы приобрести машинку для экспрессо, – с этими словами я швырнула на столик деньги, и вылетела вон.

Настроение было испорчено, опять разболелась голова, и мне

нестерпимо захотелось домой. Забиться в тёплые пледы с чашкой чёрного кофе, коробкой белого шоколада, и с книгой моего любимого прозаика-романиста Анри Де Ренье.

Под один бок Маняшку, под другой Кляксича, огромного

чёрного котищу с оранжевыми глазами, доставшегося мне от

бабушки парня, которого я в юности любила.

Кляксич совсем молодой, ему только-только год исполнился, но за последние три месяца он совсем обвыкся у меня, и теперь полноправный член семьи.

А ещё у меня громадный перс Маус, белая шиншилла, и последнее время Анфиса Сергеевна жутко ругается, поскольку этот пушистый красавец всюду оставляет свою шерсть, и она не расстаётся с пылесосом.

Замыкает картину пекинес Сима, тоже мой любимец, и мне сейчас дико хотелось к своим бархатным питомцам, таким преданным и горячо любимым.

– Девушка, – крикнула мне парень с мойки, – готово, – и я поспешила на зов.

В машине ни чем не пахло, вернее, пахло, но только чистящим средством, моими духами, их запах удалить не смогли. А чему тут удивляться? Французские духи они и в Африке французские духи.

Ну, и ёлкой, моей любимой отдушкой.

– Вот счёт, – протянул парень мне бумажку.

– Ни фига себе! – воскликнула я, взглянув на цифры, – вы что, золотой губкой машину мыли? – но, тем не менее, расплатилась.

– Крутая вы тёлка! – воскликнул вдруг парень, пересчитывая деньги, а я от неожиданности поперхнулась.

– Спятил? Да? – воскликнула я, – да за такие заявочки можно так огрести, мало не покажется. У меня жених мент, а бывший муж бандит, вот натравлю их на тебя.

– Да вы чего? Того, да? – и он пошёл внутрь здания, – сама в багажнике чёрте что держит, и ещё угрожает.

Нет, вы видали?

Я как-то проигнорировала его заявление о багажнике. Села за руль, и рванула в Москву, намереваясь сдать машину Диме в его автосервис, чтобы поменяли стекло. А заодно нужно выправить бок. Я его помяла, когда снесла забор.

В кармане зазвенел мобильный, я увидела высветившийся номер Алены, и нажала на кнопку.

– Привет, Лен. Ну, что там у вас? Тут какая-то ерунда, вроде бы самолёт угнали...

– Викуль! – всхлипнула Аленка, – нам нужно поговорить.

Срочно!

– Да что случилось? – испугалась я.

– Приезжай скорее ко мне, я на Профсоюзной живу, – она назвала номер дома и квартиры, и отключилась.

Просто чёрт знает что такое! Я вдавила шпилькой в педаль газа, и понеслась с предельно допустимой скоростью.

Однако всё же угодила в пробку, в которой простояла битый час, но, в конце концов, приехала на Профсоюзную.

Припарковала машину, и вошла в подъезд. Лифт не работал, пришлось подниматься пешком, что ж, только лишняя зарядка.

Аленка не спешила открывать дверь, и стала понемногу беспокоиться.

– Вы кто? – раздался вдруг сзади девичий голос. Я обернулась, и увидела красивую, юную девушку.

Маленькая, изящная блондинка потрясающей красоты, совершенно обворожительная, и у меня мелькнула глупая мысль, вот бы познакомить Диму с ней.

А что? Переключился бы на это очаровательное создание, и перестал бы меня доставать. Но я тут же отбросила эту глупую мысль.

Дима собственник, и его, судя по всему, злит, что не он меня бросил, а я его, а девчонка, скорее всего, несовершеннолетняя.

– Так кто вы? – повторила вопрос девчонка, – чего вы в нашу квартиру ломитесь?

– А, ты дочь Алены? – дошло до меня.

– Да, меня Полина зовут, – представилась девчонка.

– А я Эвива, я бывшая одноклассница твоей матери. А где она? Мы договорились о встрече, я приехала, а она не открывает.

– Чёрт её знает, – пожала плечами Полина, а я поразилась такому отношению к родной матери.

Хотя, Полина приёмная, но Алена её вырастила. Разве так можно?

Полина вынула ключи, взялась за ручку двери, но та оказалась

открыта.

– Что за чёрт? – вскрикнула Полина, – совсем мать обалдела, двери не запирает. Или это вы её открыли? – она резко повернулась ко мне.

– Да ты что? – ахнула я, – я только что пришла.

– А откуда я знаю, когда вы пришли? – прошипела Полина, и вошла в маленькую, тесную прихожую, а я за ней.

– Эй, мать, – крикнула девчонка, – ты где? К тебе пришли, – она обошла всю квартиру, а я за ней по пятам.

Бедность сквозила изо всех углов, и, хотя, Алена, как могла, пыталась облагообразить жилище, кое-где ободравшиеся обои, старая, если не сказать, трухлявая мебель. Ужас просто!

– Полиночка, как же вы здесь живёте? – ужаснулась я.

– Вот так и живём, – пожала плечами Полина, – а чё? Бриллиантов хоть, как у некоторых, – она выразительно посмотрела на красивые серёжки, покачивающиеся у меня в ушах, – и нет, но живём нормально.

– Угу, – отозвалась я, ловя на себе завистливый взгляд Полины.

– У вас, наверное, муж богатый, – предположила Полина.

Я предпочла не развивать эту тему, осмотрелась, и спросила:

– А где твоя мама работает? Она что-то говорила про завод, дай мне адрес.

– Не завод, а фабрика, швейная. Она там убирается.

Получив адрес фабрики, я отчалила, включила в машине печку, и поехала в сервис.

Но по пути меня перехватил ГАИшник.

– Документы, пожалуйста, – потребовал он, и я протянула ему паспорт и права.

– Так, так, Миленич Эвива Леонидовна, – прочитал он, и заметил некий диссонанс на моём стекле, – это что?

– Где? – прикинулась я овцой.

– На стекле, – рявкнул милиционер, – это от пуль?

– От каких пуль? – округлила я глаза, – вы что? Спятили? От вил.

– А теперь я спрошу, от каких вил?

– От тех, которыми сено в стог складывают, – ухмыльнулась я.

– Издеваетесь? – прищурился ГАИшник, – а номерной знак почему на соплях держится?

– Я им туалет протаранила, – с ангельской улыбкой произнесла

я.

– А бок вам, наверное, корова помяла?

– Нет, я забор снесла.

– Угу, – протянул страж порядка, – багажник откройте.

– Зачем? – удивилась я.

– За тем. Живо открывайте!

– Но послушайте, я спешу, – воскликнула я, – давайте, я вам сто долларов дам, и вы меня отпустите.

– А ну, открывайте багажник! – заорал ГАИшник, хватаясь за кобуру, – что вы там прячете?

– Господи! Да ничего я не прячу! – вздохнула я, вышла из машины и покорно открыла багажник, и...

– Мама! – заорала я не своим голосом.

В моём багажнике, не подавая признаков жизни, лежала женщина. Её светлые волосы, перепачканные кровью, рассыпались, а тело лежало настолько неестественно, что не было никаких сомнений, что она мертва.

– Ага, попалась, птичка! – злорадно воскликнул ГАИшник, грубо схватил меня за руки и защёлкнул на запястьях наручники.

– Да что вы себе позволяете? – завизжала я, дёргаясь в наручниках, – я на вас жаловаться буду! Я этот труп впервые вижу!

– Хватит мне тут бабушку лохматить! – прикрикнул страж порядка, – в отделении будете объяснять, как к вам этот труп попал.

– Да не знаю я, как он ко мне попал, – возмущалась я, – я даже не знаю, кто это.

– Не знаете, говорите? – посмотрел на меня ГАИшник, и перевернул тело.

– Алена! – ахнула я.

– Вот, а говорите, что не знаете.

– Знаю, – сокрушённо проговорила я, глядя на мёртвое лицо бывшей одноклассницы.

– Ну, вот. Память явно приходит в норму, там, глядишь, вспомните, как убили женщину, и запихнули её в багажник.

– Да вы не в себе! – воскликнула я, – зачем мне её убивать?

Я... – мой глупый язык уже хотел ляпнуть, что я ехала к ней, но вовремя прикусила его, да так сильно, что вскрикнула от боли.

Страж порядка внимательно на меня посмотрел, но от дальнейших комментариев воздержался, усадил меня в милицейскую машину, а сам вызвал своих коллег из убойного отдела.

Что ж, видимо, судьба моя такая. Постоянно влипать в

неприятности.

Тело Аленки вынули из багажника, положили в чёрный, пластиковый пакет, и увезли в морг, ну, а меня в отделение милиции.

Дотошный следователь с ходу накинулся на меня с расспросами, на которые я отвечала пространно, даже сумбурно. Голова отказывалась варить, ещё больше разболелась, и я уже ничего не понимала.

– Вы вообще понимаете, в чём вас обвиняют? – устало спросил следователь.

– Понимаю, – кивнула я.

– Девушка, вы, случаем, не под кайфом? Я, пожалуй, вас отправлю проверить на наличие в крови алкоголя, и наркотиков.

– Давайте, давайте, до кучи, – махнула я рукой, – только дайте позвонить. Я имею право на один звонок.

– Вызывайте адвоката, – он протянул мне трубку стационара.

– Мобильный верните, – воскликнула я, – я номера наизусть не помню.

Он крякнул, но вернул мне телефон, и я позвонила Максиму, но абонент был наглухо занят, и я вызвала Диму.

– Эй, эй, вы имеете право только на один звонок, а не на два, – воскликнул следователь.

– Я не дозвонилась, значит, звонка, как такового, не было, – парировала я, услышала щелчок, и голос бывшего мужа.

– Привет, Ева.

– А откуда ты знаешь, что это я? – удивилась я.

– Знаю, – ухмыльнулся он, – что случилось?

– Я в милиции.

– И что ты там делаешь? – перебил меня Дима.

– Сделай одолжение, дай мне коротко всё объяснить, а то тут следователь на меня волком смотрит, того и гляди, телефон отнимет.

– Валяй.

– Короче, Алену, которой мы помогали, убили, а её труп запихнули ко мне в багажник. Меня остановил ГАИшник, нашёл в багажнике труп, и теперь я в милиции. Вызволи меня отсюда.

– Что ж ты своему жениху не звонишь? – зло спросил Дима, – а сразу мне.

– Дим, ну, пожалуйста, – простонала я, – давай наши разборки не будем сюда примешивать.

– Я тебя освобожу только при одном условии, если к алтарю с тобой вместо Максима пойду я.

– Да пошёл ты! – взорвалась я, и отключила телефон, – что за сволочь!

– Вы это о ком? – устало спросил следователь.

– Да так, о наболевшем.

– Что? Не хотят вас вызволять?

– Можно, я ещё позвоню? – тихо попросила я, а по щекам покатились злые слёзы.

– Звоните уж.

И я позвонила матери, она внимательно выслушала меня, крякнула, сказала, что летит, и отключилась.

Хоть один человек мне не отказал.

Однако в отделение она приехала не одна, а с Димой.

– Тебе чего здесь надо? – заорала я на него.

– Ну, почему ты такая грубая? – спросил он, – я к тебе со всей душой...

– Ты? Со всей душой? – вскрикнула я, – да ты помогать мне отказался! Я тебе в кои-то веки позвонила, а ты тут же за своё.

– Ах, она мне в кои-то веки позвонила! – вознес руки к небу Дима, – слава аллаху! Манна небесная низверглась к нашим ногам!

– Какая же ты сволочь! – прошептала я, – ты же прекрасно понял, что я хотела сказать.

– Понял, но я злюсь.

– На что, интересно знать?

– Ты знаешь, на что.

– А ну, прекратите! – прикрикнула на меня маман, а Дима занялся следователем, и меня выпустили под подписку о невыезде.

– Что ты сделала с машиной? – спросил мой экссупруг, увидев блестящую « Мазератти » в таком виде.

– Это не я, – сквозь зубы ответила я.

– А кто?

– Одна женщина из деревни.

– Эвива, я же тебя просила! – укоризненно воскликнула маман, – не надо больше ни во что ввязываться.

– А что мне было делать? – гневно воскликнула я, – ждать, пока Аську прихлопнут? А теперь, после смерти Алены, я даже не знаю, что делать. За что её убили? – задумалась я.

В этот момент около нас затормозили « Жигули » и из них выскочил Максим.

– Что случилось? – бросился он ко мне.

– Сущая ерунда, – усмехнулась я, – у меня в багажнике нашли труп. Кто его мог туда положить?

– Бог ты мой! – протянул Макс, обратив внимание на внешний вид машины, – как это ты так умудрилась?

– Отстаньте все от меня! – простонала я, – Дим, ты, кажется, обещал мне бесплатный ремонт, когда дарил мне авто? Или я что-то пропустила?

– Давай ключи, – хмуро произнёс Дима, – тебе надо не на иномарках ездить, а на тракторе. Его ты вряд ли сломаешь.

– И трактор сломаю, – обрадовала я его, – было бы желание.

– Да, ты можешь... Помнишь кольцо, что я подарил тебе на день рождения? Ювелир мне потом сказал, что надо было делать, чтобы застёжку сломать. Измаил Наумович был в шоке.

Я хихикнула, а Максим посмотрел на нас с недоумением.

– Как это – застёжка на кольце? Разве такое бывает?

– Ещё как бывает, – усмехнулся Дима, – в старину такое делали, застёгивали на пальце, и не снять. Кстати, я к тебе как-нибудь заскочу, – кивнул он мне, – верну колечко, оно так у меня и лежит.

Я кивнула, отдала ему ключи, и села с Максимом в его машину.

– Вик, это немыслимо, – воскликнул мой любимый, и заключил в объятья, – ну, что ты вытворяешь? Я уже не дождусь, когда мы официально станем мужем и женой.

– Думаешь, что, став замужней дамой, я остепенюсь? –

ухмыльнулась я.

– Во всяком случае, не теряю надежды, – он поцеловал мне ушко.

– Слушай, отстань, – оттолкнула я его, – лучше веди машину.

– Куда тебя закинуть? – вздохнул он, заводя мотор.

– Домой, я устала, как собака, всю ночь не спала, и хочу проверить документацию. А ещё я позвоню Аське, и от души наору на неё.

– За что? – заинтересовался Максим, трогаясь с места.

– Мне Дима тут ляпнул, что мы, оказывается, компаньоны. Клуб на двоих оформлен, понимаешь?

– Ах, сволочь! – воскликнул Макс.

– Тихо! Клуб оформляла Аська, и я не понимаю, как она могла так поступить. Вот и спрошу у неё.

Макс отвёз меня в особняк, и уехал на работу, а, сняв сапоги, пошла на кухню, откуда учуяла вкусные запахи.

– Что это вы такое готовите? – заинтересовалась я, включая кофеварку, и достала из ящичка чашку.

– Уху, – улыбнулась Анфиса Сергеевна, – я обратила внимание, что ты любишь рыбу.

– Что есть, то есть, – кивнула я, и я вспомнила, что у меня с утра во рту маковой росинки не было, не считая того мерзостного растворимого кофе, что я пыталась пить в кафе, и у меня потекли слюнки.

– Садись, – Анфиса Сергеевна налила мне тарелку супа, и я набросилась на еду.

Суп оказался восхитительным, а творожный торт на десерт ещё лучше, и, когда я звонила Аське, я была в благодушном настроении.

– Привет, – воскликнула она, – ты чего звонишь? Могла бы и зайти. Я тут обалдела от тоски.

– Читай уголовный кодекс, и радуйся жизни, – рассмеялась я, – а то, что ты обалдела, я уже давно поняла. Особенно после того, как я узнала о том, что ресторан оформлен на нас с Димой двоих. Как ты могла?

– О, мой Бог! – вскрикнула Аська, – Викуль, я тут не причём.

– Да? Интересно, вроде бы ты занималась оформлением ресторана...

– Не я, а мама. Она сразу, как узнала, отняла у меня

документы, и сама занималась оформлением.

Ясно. Ох, мама, как хорошо, что тебя сейчас нет рядом, я бы такой скандал закатила.

Моя мать юрист, причём высококлассный. Но она терпеть не

может юриспруденцию, ненавидит до мозга костей.

Мой дед, прадед, и так далее назад, были юристами, в большинстве своём нотариусы, но на моей матери династия прервалась, во всяком случае, так думал мой дед.

Он заставил её закончить юрфак, она какое-то время работала в консультации, пыталась сделать карьеру адвоката.

Опять же, назло своему отцу, она стала адвокатом, а не нотариусом, назло ему стала изучать уголовное, авторское и даже процессуальное право, и сейчас она один из лучших юристов Москвы.

Да, на ней свет клином не сошёлся, в отличие от Аськи и меня.

Господи, конечно. Ну, кто кроме неё мог сделать такую пакость?

– Эй, ты где там? – раздался в трубке голос Асюты, – куда провалилась?

– Я тут, – ответила я, вздохнув, я взмахнула рукой, свалила с кровати бумаги, пролила кофе, и вовремя успела кинуть на стол чистый лист бумаги, а то кофе попал бы на белый, пушистый ковёр.

– Может, зайдёшь? – жалобно спросила сестра.

– Если только завтра, – ответила я, пытаясь привести бумаги в порядок, – да и то не уверена. У меня дел по горло.

– Ну, давай, – проговорила Асюта, и отключилась, а я со злости, так и не разобрав бумаги, швырнула их на пол.

Маняшка, мирно сопевшая на моей подушке, подняла мордочку, внимательно посмотрела на меня своими зелёными глазами, и выразительно муркнула.

– Ну, что, бархатная подруга? – потрепала я её по мягкой шёрстке.

Манька опять муркнула, встала, потянулась, и поставила передние лапки мне на колено, и полезла мне под подбородок, издавая умопомрачительное мурлыканье.

– Хорошая моя, – обняла я кошку.

Очень хотелось позвонить матери, и наорать на неё, но вместо

этого я сходила на кухню, налила себе ещё кофе, взяла коробку конфет, и забралась на диван с кошками и книгой.

Однако сегодня у меня не читалось.

Мысли потекли в ином направлении, в направлении Алены, и

я решила завтра сходить к ней на работу.

Итак, я начинаю новое расследование, и гори всё синим пламенем. Пусть Макс что хочет, говорит, но я и не подумаю слушаться. Я уже обалдела от этих бумаг, и хочу расследовать.

И, приняв такое решение, я призадумалась. Когда же мне труп засунули?

Я оставляла машину, когда была на кладбище, в управлении милиции, и у больницы, наверное, следует исключить, ещё, когда в магазин дважды заходила, в Сельсовет, и на автомойке.

Когда же мне труп запихнули?

Стоп! Молодой человек на автомойке, тот самый нахал, что назвал меня крутой тёлкой, он ещё добавил, что у меня в багажнике чёрте что лежит.

Выходит, что труп запихнули мне или на кладбище, или в деревне.

Интересно, почему этот парень сразу милицию не вызвал, если увидел труп? Или испугался, что я его рядышком положу с этой девушкой?

Нет, минуточку, Алена мне позвонила уже после того, как я отъехала от автомойки. И что из этого следует?

Что тогда трупа у меня в машине ещё не было, его засунули позже. Наверное, когда я заходила домой к ней.

Точно, дверь в квартиру была открыта, и оставил её открытой убийца. Что же тогда у меня лежало в багажнике?

Так, немедленно еду на эту мойку. Я спрыгнула с кровати, надела любимую короткую, красную юбку, леопардовое пальто, розовые сапоги на тонкой шпильке, и побежала вон из дома.

– Ты уходишь? – выглянула из кухни Анфиса Сергеевна.

– Да, – лаконично ответила я, и выбежала на улицу.

Подскользнулась, шлёпнулась мягким местом на лёд, и вспомнила, что моя машина в ремонте. Чёрт! Как же теперь быть? Такси!

Я вынула из кармана телефон, вызвала такси, и поехала к

мойке. К счастью, мойка ещё не закрылась, и парень, которому я несколько часов назад заплатила крупную сумму денег, меня мгновенно узнал.

И не удивительно, не часто приезжают клиентки, у которых

машина в... Не буду, пожалуй, уточнять, в чём, да ещё с

трупом в багажнике. Хотя, трупа же тогда ещё не было.

– Что? Очередной уголок задумчивости протаранили? – усмехнулся парень, чем меня несказанно удивил.

По идее, он должен был побледнеть, посереть, решить, что я приехала убрать свидетеля, испугаться, а он, как ни в чём ни бывало, смеётся. Или он поклоняется Будде, и считает, что

смерть – это переход в высшее состояние? Минутку, вроде бы такая формулировка в коффуцианстве. Или всё-таки в буддизме? Чёрт его знает, меня сейчас не это волнует.

– Это у вас хобби такое? Туалеты ломать посредством машины? – с интересом спросил парень.

– Послушай, дружок, – пропела я сладким голосом.

– Петр я, – подсказал он.

– Хорошо, Петя, помнишь, ты сказал, что у меня в багажнике чёрте что валяется?

Улыбка сползла с лица парня, что меня только обрадовало. Значит, он всё-таки христианин, и боится смерти. Что ж, хорошо.

– Что было у меня в багажнике? – рявкнула я, и сурово сдвинула брови для верности.

– Вы... того... это... Я ничего не видел! – выпалил парень.

– Видел, видел, – усмехнулась я, вынула из кармана сигарету и щёлкнула зажигалкой.

Макс последнее время пытается отучить меня курить, и, откровенно говоря, жизнь моя превратилась в ад.

– Ты хоть понимаешь, что губишь своё здоровье? – гневно восклицает он, – и не красиво это, когда женщина курит. Раньше курящих девушек пепельницами называли, и я не хочу, чтобы моя жена курила.

И пошло, поехало. И так начались наши первые ссоры, а что будет потом? Если уж он сейчас, пока я ему ещё не жена, скандалы закатывает, и что-то требует?

Но я знаю, он беспокоится о моём здоровье, и курю теперь только на работе, или в машине, когда рядом нет Макса.

– Нет! Не видел! – воскликнул Петя, а я вынула из кармана

пистолет-зажигалку, и направила её на парня.

– Мама! – испугался мальчишка.

– Не бойся, дружок, – пропела я, – и говори, что было в моей машине? Труп, да?

– Какой труп? – прозаикался парень, – оружие ваше там было.

– Какое ещё оружие? – изумилась я, и убрала пистолет-зажигалку в сумочку.

– Пистолет с глушителем, – уточнил парень, чем несказанно меня удивил.

– Ты уверен, что там ничего, кроме пистолета не было? –

уточнила я, – труп, например?

– Вы спятили? – округлил глаза Петя, – не было там никакого трупа, только оружие. Я ещё подумал, надо бы в милицию позвонить, но передумал.

– Почему же передумал? – заинтересовалась я.

– А вдруг вы из мафии? Мне тогда впору гроб себе заказывать.

– Ясно, – кивнула я, – а ты ни видел, может, за мной кто следил? Проявлял интерес к машине?

– Да меня кроме работы, и денег ничего не интересовало, – пожал плечами парень. Он заметно расслабился, когда я убрала зажигалку, некогда подаренную мне Димой, но ещё выглядел настороженным.

Я поняла, что больше из него ничего не вытянешь, и поехала домой, меланхолично выпуская кружочки дыма.

Около особняка стояла машина Максима, да и встретил он меня с недовольным видом.

– Вика, ты что, опять что-то расследуешь? – спросил он сердито, сжимая меня в объятьях, – и от тебя пахнет сигаретами. На следующей неделе наша свадьба, веди себя прилично.

– Ты думаешь, что на нашей свадьбе я буду курить, хлебать из горла водку, и подмигивать свидетелю? – ухмыльнулась я, и плюхнулась на диван.

– Лишь бы с себя платье раньше времени не сняла, – он подхватил меня на руки и поволок в спальню.

– Сниму, – промурлыкала я, – и буду танцевать на столе.

– Да с тебя станется, – и он ногой захлопнул дверь в комнату.

Макс уехал, когда я спала, и я преспокойно закурила в

постели, и стала размышлять.

Выходит, что, когда я отъезжала от мойки, трупа в багажнике ещё не было, значит, его закинули мне, когда я была в квартире Аленки.

Замечательно!

Я спрыгнула с кровати, влезла в красную юбку, красное, кожаное пальто, застегнула сапожки, и побежала на кухню.

Анфисы Сергеевны не было видно, налила в термос кофе, и уже хотела уходить, но тут появилась моя так называемая свекровь.

– Ой, ты уже встала, – воскликнула она, – кашу будешь?

– Нет, нет, я побежала, – воскликнула я, сунула термос в розовую сумку, но Анфиса Сергеевна меня остановила.

– Что ты всё на бегу? На скоку? Пирожков хоть возьми, с рыбой и с вишней, твои любимые. Куда ты голодная? – и она передала мне пакет.

Взглянув на пакет, я почувствовала, что меня начинает мутить. Даже любимых пирожков не хотелось, но молча взяла пакет, забросила их в сумку, и полетела на швейную фабрику.

Фабрика эта находилась на самой окраине Москвы, да у Аленки, наверное, пол зарплаты уходило на проезд. Бедолага.

На входе я показала корочки, и беспрепятственно прошла внутрь.

Фабрика, а особенно швейная, имеет свой, особый колорит.

Я поднялась на второй этаж, и открыла первую, попавшуюся дверь, за которой услышала шум машинок, и увидела женщин, склонившихся за машинками. Так, это швейный цех.

Мне, наверное, нужен административный отдел, только где его искать?

– Простите, вы кто? – услышала я строгий голос, обернулась, и увидела полную женщину лет эдак сорока, одетую в потёртые джинсы и майку.

– Кто вы? – повторила она вопрос, – и как сюда попали?

– Капитан милиции Миленич Эвива Леонидовна, – сказала я, и вынула удостоверение.

Женщина внимательно изучила его, изучила меня, и хмыкнула.

– Издеваетесь? – прищурилась она, – а давайте, я позвоню

вашему начальству, и выясню, есть ли такой сотрудник у

них? – она похлопала по ладони моими липовыми

« корочками ».

– Ну, хорошо, – вздохнула я, – я не из милиции. Я сыщик-любитель, без лицензии, работаю из чистого интереса, помогаю милиции...

– Вообщем, зажравшаяся богачка, у которой от тоски крыша

поехала, и она решила поразвлечься, – сложила руки на груди женщина.

– Вот не надо, не надо, – пошла я в наступление, – я бизнесмен, и, должна вам сказать, что бумажная работа порой тяжелей сиденья за машинкой. Вы даже не представляете, какая это ответственность. Вы уходите с работы, а мысли только об

одном. Сделаешь что не так, под суд полетишь, а на нервной почве любая болезнь может развиться...

– Вплоть до ложной беременности! – ухмыльнулась женщина, и у меня в глазах потемнело, и пол ушёл из-под ног.

– Ой, вам что, плохо? – испугалась женщина.

– Голова закружилась, – прошептала я, и закрыла рот рукой, – где у вас туалет? – и опрометью кинулась в указанном направлении.

Пять минут меня полоскало, я подняла лицо, и зеркало бесстрастно отразило мою бледную физиономию, круги под глазами...