Текст книги "Фальшивое счастье глупой ослицы (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Что ж, неудивительно. Днём я или в ресторане, или мотаюсь по городу, а сейчас ещё и расследование, ну, а ночью мне спать кое-что другое не даёт, а вернее, кое-кто.

– Вы, случаем, не беременная? – спросила женщина, а я обернулась, и прислонилась к стене.

– Что за глупость вы говорите? – в негодовании воскликнула я.

– А что такого? Вы женщина молодая, красивая, муж наверняка есть.

– Жених есть, – уточнила я.

– Хотите сказать, что вы до свадьбы жениха к себе не подпускаете? – ухмыльнулась женщина.

– Мы живём вместе, – неизвестно зачем сообщила я, и прислонилась лбом к холодному кафелю.

– А я что говорю? Значит, вы беременная.

– Просто график работы ненормированный, вот организм и

бунтует, – буркнула я, и как-то жалобно проговорила, – помогите

мне.

– Что случилось? – встревожилась женщина.

– Вы знаете Алену Беленькую? Она у вас уборщицей работает.

– Беленькую? Знаю, конечно, а что такое?

– Она моя бывшая одноклассница, вообщем, произошла

чудовищная история, и Аленку убили, и я не успокоюсь, пока

не найду её убийцу.

– Как убили? – ахнула женщина, – пройдёмте – ка.

Я последовала за женщиной, и вошла в небольшую комнату, в которой, наверное, обедали, поскольку всюду стояли чашки, поставленные на обеденные тарелки, а в них, чашках, находились по две ложки, чайная, и столовая.

– Садитесь, – кивнула она на стул, и открыла шкафчик, – чёрт, кофе кончилось, сейчас чаю наведу.

И тут я вспомнила про свой термос с кофе, и пакет с пирожками, и вынула их из сумки.

– А что это вы с собой термос таскаете? – удивилась женщина, – меня, кстати, Алла зовут.

– Эвива, – представилась я, – я очень много пью кофе, люблю его, вот и хлебаю его, пока стою в пробке. Да и не люблю я растворимый, у нас, в театре, его все пили, а я не люблю.

– Вы актриса? – округлила глаза Алла, – известная?

– Нет, известности мне это не принесло, – вздохнула я, – в фильмах не снималась, лишь играла в театре крошечные роли. Не моё это.

– Говорят, что сцена затягивает, – воскликнула Алла, и достала чашки, а я налила нам кофе из термоса.

– Я, значит, трясиноустойчивая, – усмехнулась я, и пододвинула пирожки, – угощайтесь.

– Вкусные, – откусила она от пирожка, – а вы что не едите?

– Не хочется, – покачала я головой, мне даже любимый кофе с трудом в горло лез, о пирожках я вообще помолчу.

– А что у кофе вкус какой-то странный? Не то валерьянкой, не то чем-то таким пряным пахнет.

– Это корица, – пояснила я, – я всегда в кофе добавляю капельку корицы, и соли.

– Странная, вы, однако, женщина, – усмехнулась Алла, – так, значит, вы частный сыщик без лицензии?

– Значит, да, – кивнула я, и отпила из чашки, – скажите, с

Аленой ничего странного последнее время не происходило?

– Чего странного?

– Ну... например, может, вы слышали. Как она по телефону с кем-нибудь разговаривала, или сама что говорила?

– Больно надо, с уборщицами дружбу водить, – фыркнула

Алла, – да мы с Ленкой и не общались почти, хотя, нет, с ней

Катька общалась, одна из швей. Они вместе уходили, разговаривали, вообщем, приятельницами стали. Да и не о чем было с этой дурой разговаривать, она всё твердила, что она дочь дипломатов, а мы смеялись за спиной. Как же, дочь дипломатов, и полы моет.

– Она, правда, дочь дипломатов, – воскликнула я, – её родители

погибли, и она потеряла всё. Казённую квартиру, дачу, даже драгоценности украли.

– Надо же, – покачала головой Алла, – как судьба-то завернёт!

– Да, вы правы, порой так завернёт, мало не покажется, – кивнула я, потягивая кофе, – так вы ничего не знаете?

– Я нет, но я сейчас позову Катерину, может, она что знает, – и Алла вышла из комнаты, вернулась она через пару минут, с молодой женщиной, лет эдак тридцати.

Я глянула на неё и вздохнула. Понятно мне, почему они с Аленой подружились...

Женщина явная алкоголичка, кожа, как печёное яблоко, да и вид у неё пропойный... С этой Катей, наверное, тоже никто не общался, вот они и подружились...

– А чего надо-то? – настороженно спросила женщина, – Алла

Сергевна, я сегодня вовремя пришла.

– Да не об этом речь пойдёт, – отмахнулась Алла, – вот, – кивнула она на меня, – к тебе из милиции.

– Что? – испугалась Катя, – я ничего не делала. Это всё Пашка, его затея.

– Вы это о чём? – сурово спросила я, вынула сигарету и щёлкнула зажигалкой.

– А вы о чём? – мигом сориентировалась Катерина.

Я хмыкнула, выпустила струйку дыма, Катя молча смотрела на меня, и, похоже, моё молчание её порядком испугало.

– Да... я... того...

– Успокойтесь, – холодно сказала я, – я к вам по поводу Алены

Беленькой.

То, что произошло дальше, меня порядком удивило. Катя вскочила с места, обратно села, потом вскочила, потом села...

– Да успокойтесь вы! – прикрикнула я, – чего вы скачете?

– Мы всё вернём, – закричала Катя, – не знаю, что это за хрень, но мы вернём.

– Катерина, быстро рассказывай, что ты там со своим Пашкой

натворила! – прикрикнула на неё Алла.

Катя заскулила, как побитая собачонка, и стала рассказывать. Как я и предполагала, с ней никто не общается, равно, как и Аленкой, и на этой почве они подружились.

Кате Алена рассказала всё о себе, о потере родителей, и о том, что вынуждена была перебраться из просторной

пятикомнатной квартиры в центре Москвы в крохотную двухкомнатную, о вынужденном замужестве.

Алена боялась остаться в старости в одиночестве, и поспешно выскочила замуж. Родила сыновей, взяла из приюта дочерей, и зажила, как ей казалось, счастливо.

Но потом с глаз словно спала завеса.

Дети, будучи маленькими, доставляли немало хлопот, а, когда выросли, стали вовсе неуправляемыми. Особенно старшая, Полина.

Девчонка оказалась на редкость красивой, но порочной. Она любила красивую жизнь, вовсю крутила с парнями, и Алена однажды застала старшую дочь на подоконнике в объятьях какого-то парня, в два раза старше Полины.

Ох, как она обозлилась. Загнала девчонку в дом, а парня чуть с лестницы не спустила, а потом надавала Полине оплеух.

Полиночка тоже в долгу не осталась, и стала орать похлеще Алены, за что последняя посадила дочь под домашний арест.

Ну, а та тоже не промах. Стала прогуливать уроки, курить на задах школы. Короче говоря, делала всё, что могло разозлить мать.

Надо сказать, желаемого она достигла, Алену вызвали в школу. И тем же вечером моя бывшая одноклассница попыталась достучаться до дочери, воззвать к её благоразумию, на что получила наглый ответ, что она ей, Полине, не мать, а раз решила взять ребёнка из детского дома, то пусть терпит.

У Аленки от такой наглости челюсть с салазок соскочила, она взяла ремень мужа, и от души отходила Полечку.

Вообщем, жизнь у Алены была хуже некуда, а мне она,

кстати, говорила, что вполне всем довольна, хотя и сожалеет о

потерянном благополучии.

Что ж, послушаем, что дальше расскажет Катя...

Это произошло восьмого марта, Аленка позвала к себе Катю,

и её мужа Павлика, они выпили, а Аленка вдруг подпёрла

ладонями лицо, и звонко расхохоталась.

– Вот как жизнь несправедливой бывает, у одних всё отнимает, а другим золото горстями отсыпает.

– Ты это о чём? – не поняла Катя.

– О своём, о наболевшем, – буркнула Алена, – есть у меня одна знакомая, такая сука. Я её недавно увидела, так она ещё

красивей стала, чем была в юности. А машина какая! Я такие только в кино видела. Она мне всю жизнь сломала.

– Она-то тут причём? – изумилась Катя.

– Притом, – кивнула Аленка, и потянула Катю на балкон, – понимаешь, Катюха, я в своё время у лучшей подруги парня отбила, он богатый был, сделал мне предложение, а она, сука, явилась в кафе и стала глазки ему строить, так он меня бросил. Чёрт! Я ведь почти замуж за него вышла, а она...

– Как это она умудрилась-то? – воскликнула Катя, – ты же красивая, а в молодости была ещё лучше.

– А она ещё красивее, ты бы её видела, ей с её раскосыми глазами, смоляными кудрями только на конкурс мисс Египет.

А шарма в ней столько, что она могла бы поделиться им с десятком женщин, и у самой бы его осталось с лихвой.

– Н-да, – только и смогла сказать Катя.

– Я на самое дно опустилась, а она живёт, и деньги не считает. Я поначалу порадовалась, она почти в старую деву превратилась после развода с мужем, а тут... Мини юбку одела, замуж собралась, и от любви вся расцвела. Я, как её увидела, от злости чуть на месте не померла. Ну, ничего, скоро и на моей улице будет праздник, и эта сука мне и поможет.

Больше Аленка ничего не сказала, но, вернувшись домой, Павел вдруг вытащил из-под куртки какую-то папку, и кинул на стол.

– Что это? – удивилась Катя.

– Это я из квартиры твоей подруги взял, – пояснил Паша, – да

она и не заметит.

– Ты что, спятил? – воскликнула Катя, она была в

совершеннейшем шоке.

С Павлом она познакомилась много лет назад, он тогда только-только вышел из тюрьмы, он был клептоманом, и крал всё, что попадалось по руку, и Катя боялась, что он опять

что-нибудь украдёт.

Она, как могла, пыталась отучить его от этого, но получалось плохо. Он даже на рынке норовил что-нибудь утащить с прилавка, они постоянно ругались из-за этого, но до Павла не доходило.

И вот, теперь он украл что-то у её единственной подруги.

Катя так рассердилась, что даже не нашлась, что сказать.

– Давай посмотрим, что там, – воскликнул он, – она сказала Полине, когда она пришла, чтобы убрала. Это никто не должен видеть.

– Боже мой! – воскликнула Катя, – дай сюда, это надо вернуть, – она вцепилась в папку. Но Павел всё же хотел заглянуть в неё, и вцепился с другой стороны, оба дёрнули папку к себе.

Оба выпустили, и бумаги, находящиеся в ней рассыпались по комнате.

То, что предстало их глазам, потрясло бы кого угодно, в папке находились снимки драгоценностей. Да каких!

Такой красоты Катя сроду не видела.

– Вы бы видели это! – восклицала она сейчас, а у меня на душе кошки скребли, – там такие колье.

– Бумаги, если я правильно понимаю, ещё у вас? – сухо спросила я.

– Да, – кивнула Катя, – я ей так их и не отдала, а она и не спрашивала. Вероятно, ей и в голову не пришло, что их Павел спёр.

– Ясно, – кивнула я, и повернулась к Алле, стоящей в дверях, – во сколько заканчивает рабочий день?

– В шесть, – ответила та.

Я кивнула, пообещала Катерине приехать к шести, чтобы забрать у неё эти бумаги, и покинула фабрику.

На улице разгулялась непогода, меня тихонько подташнивало, и я очень жалела, что со мной нет машины.

И вдруг мне до такой степени захотелось солёного, что если

сейчас же не заполучу, то просто умру. Странно, я вообще-то не чревоугодница.

Я опрометью кинулась в магазин, и первое, что я увидела, была селёдочка в банке...

– Пять банок селёдки дайте, – воскликнула я, – и батон.

Продавщица странно взглянула на нервную покупательницу, но

товар отпустила, а я на ходу вскрыла банку, и стала жадно

заглатывать куски рыбы.

– Вы вроде на голодающую не похожи, – растерянно воскликнула продавщица, – а едите эту селёдку так, словно голодающий с Поволжья.

Я в ответ промычала что-то нечленораздельное, и продолжала поедать рыбу.

– Вы хоть минералки купите, – воскликнула продавщица, – а то потом пить захотите.

Я кивнула, положила на прилавок деньги, и указала на бутылку с минералкой, получила её, и, наконец, проглотила кусок.

– Вы, случаем, не беременная? – неожиданно улыбнулась продавщица.

И эта туда же!

– Если человеку дико захотелось селёдки, то он обязательно беременный? – спросила я сердито.

– В большинстве случаев, – кивнула продавщица, – меня тоже на селёдку тянуло в интересном положении.

Чёрт! Достали!

Я молча кивнула, и пошла на выход. Как же плохо без машины! Звон мобильного заставил меня вздрогнуть, я взглянула на дисплей, увидела высветившуюся надпись

« Мой любимый », и приложила трубку к уху.

– Привет, дорогой. Что-то случилось?

– Замечательно отвечает моя невеста, – фыркнул Максим, – если у тебя звоню, значит, обязательно что-то случилось? Так, по-твоему? А то, что я соскучился, тебе в голову не пришло?

– Ты чего такой злой? – устало спросила я, чувствуя, как начинает ныть спина.

Да что со мной такое? Может, и в самом деле беременная?

– Извини, просто начальство мозг промыло, – ответил Макс со вздохом, – послушай, Вик...

– Ауньки, – откликнулась я.

– Я машину хочу купить, продаю свой металлолом, я тут ещё

прикопил, на « Форд » должно хватить. Вообщем, ты не знаешь, где можно купить качественную машину? Не хочу, чтобы брак подсунули.

– У моего бывшего мужа, – выпалила я, – у него самые качественные иномарки.

– Вик, я серьёзно, – протянул Максим.

– И я серьёзно, – ответила я с раздражением, – я этим как-то не интересуюсь, а у него, точно знаю, машины самые качественные. Парк с иномарками – его детище.

– Ясно, – мне послышалось в его голосе недовольство.

– Если не хочешь, ищи сам, где машину купить! – вспылила я,

и охолонула, – извини, я понимаю, ты терпеть не можешь Диму, но если хочешь гарантию качества, то брать лучше только у него.

– Надо подумать.

Пусть думает на здоровье, у меня сейчас других проблем хватает. Подумалось, может, я и в самом деле беременная? Отчего же тогда мне так плохо?

Нет, это вряд ли, и вообще мне надо заняться расследованием. Вот уж не думала, что Аленка притворялась. Она, выходит, до сих пор ненавидит меня, вернее, ненавидела...

Минуточку... Что же это всё значит?

Аленка просит меня помочь в раскапывании какой-то могилы

на кладбище, при этом говорит своей подруге, что скоро

обретёт благополучие...

С моей помощью, кстати...

Я люблю и уважаю историю, много читаю, и не раз слышала, что в могилах прячут сокровища. Кажется, я всё поняла.

Аленка нашла сокровище, почти нашла, узнала, что оно, сокровище, находится в могиле, и попросила меня помочь.

Господи! Но зачем ей понадобилась я? Она могла кого угодно нанять, чтобы ей могилу разрыли.

А ещё эта Виктория. Её участие мне вообще непонятно.

Нет, ясно одно, она сообщница, но зачем Алена привлекла её?

Вряд ли её радовала перспектива делиться сокровищами.

А поеду – ка я сейчас к Полине, расспрошу её про Викторию, помнится, Катя сказала, что Алена отдала папку дочери с

просьбой, чтобы та её спрятала.

А безответственная девица бросила папку, и Павел её

прихватил.

Полины дома не было, и тут я вспомнила о Богдане, моём бывшем однокласснике. Он компьютерщик от Бога, ас своего дела, и прошлый раз мне здорово помог. Я вынула мобильный, нашла его номер, и нажала кнопку вызова.

– О мой Бог! – услышала я его голос, – Викуль, только не говори, что опять вышла на тропу войны.

– Пришлось, к сожалению, – хмыкнула я.

– Меня одолевают большие сомнения, что ты сожалеешь об этом? Как там твой Шерлок Холмс поживает?

– Кто? – не поняла я, – а, Максим. Нормально поживает, помоги

мне.

– Вик, у меня без тебя дел полно, – вздохнул Богдан, – ну, хорошо, помогу. По опыту знаю, от тебя легко не отделаться.

– Молодец, соображаешь, – хмыкнула я.

– А то, ты как колючка от кактуса, вопьёшься, мало не покажется.

Не понравилось мне, ох, не понравилось, что меня сравнивают с колючкой от кактуса, но вообще-то Бодя прав, хватка у меня имеется, иначе я бы не могла бизнесом заниматься.

О, звёзды небесные! Я совсем забыла про ресторан, уже который день не появляюсь там, меня, видимо, травмировала история с Димой, и теми бандитами.

И, не помня себя, я поймала такси и поехала в ресторан, уже подъезжая к нему, я услышала звон в своей сумочке, водитель вздрогнул от моего звоночка, но промолчал.

– Слушаю.

– Эвива Леонидовна, здрасте, – услышала я голос нашей барменши Людочки.

– Здравствуй, Людмила.

– Эвива Леонидовна, к вам тут посетитель, вы не могли бы...

– Могла бы, – заверила я её, – уже приехала, – я отключила телефон, расплатилась с таксистом, и бросилась внутрь.

Вбежала на второй этаж, и увидела Диму, сидящего в кресле, а рядом с ним Людочку, которая сидела рядом с ним на крутящемся стуле. Её декольте сразу увеличилось в размерах, а юбка стала короче, я невольно усмехнулась, и подошла к этой

сладкой парочке.

– Ой, Эвива Леонидовна! – воскликнула она, спрыгивая со

стула.

– Я смотрю, ты тут развлекала гостя, как могла, – оскалилась я.

– Ну... я... того... – пробормотала Людмила.

– Стерва, – коротко, но ясно высказался Дима, с явным интересом разглядывая мои ноги.

– Если ты пришёл сюда, чтобы меня оскорблять... – начала я, но Дима меня перебил:

– Надеюсь, ты помнишь о кое-каких особенностях контракта?

Я схватилась за голову, села на стул, на котором дотоле сидела Люда, и вынула сигареты, закурила, и испустила тяжкий вздох.

– Чего тебе надо? – устало спросила я, – ты на пару с моей матерью отравляешь мне жизнь. Зачем ты устроил всё это?

– Чтобы быть поближе к тебе, – с улыбкой ответил этот нахал, встал и подошёл ко мне почти вплотную.

Меня обдало запахом дорогого одеколона, сигарет, и я оттолкнула его.

– Когда твоя свадьба? – спросил он, в упор глядя на меня.

– Через пять дней.

– Ты, чувствуется, совсем не волнуешься, – догадался он.

– Другие чувства одолевают, – кивнула я.

– Знаю я, какие чувства тебя одолевают, – кивнул Дима, и тоже

закурил, – эх, я бы всё сделал, чтобы идти с тобой под венец.

Душу дьяволу продал бы.

– Гореть тогда тебе в аду вечно, – пошутила я.

– И на том свете мне не обрести покой, я душу дьяволу продам за ночь с тобой, – красивым, музыкальным голосом пропел Дима.

– Послушай, оставь меня в покое, – жалобно попросила я, – ты сам разрушил нашу семейную жизнь. Достал меня ревностью к каждому столбу, не выпускал из дома...

– На то были причины, – вздохнул Дима.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи мне о них, – прищурила я глаза.

– Не могу, иначе со мной поступят так же, как поступили с Шаманом и Клыком... Мне ещё жизнь дорога.

– Боже мой! – воскликнула я, – во что ты ввязался?

– Сказал, не скажу, значит, не скажу, – холодно и как-то

отрешённо ответил Дима.

– Тогда пошёл вон, – спокойно сказала я, и отвернулась.

– Ева, – он попытался поцеловать мне шею, но реакция у меня, отменная, и острый каблук я с явным удовольствием вонзила

ему в ногу.

– Ева! – заорал он, – хватит мне увечья наносить! Мне и без тебя шрамов хватает!

Я хмыкнула, вынула сигарету, и Дима тут же щёлкнул зажигалкой.

– Сделай одолжение, уходи, – попросила я.

– Не могу, люблю тебя всем сердцем, – вздохнул он.

– Я больше не могу! – простонала я, и пододвинула к себе пепельницу.

– Странная ты женщина, – улыбнулся Дима, – за мной девушки бегают, спотыкаясь и падая, а ты близко не подпускаешь.

– Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали о том, что ты бандит, – ухмыльнулась я.

– Да никак не отреагировали бы, – усмехнулся Дима, – глупым блондинкам плевать, что за бизнес у их мужчины. Лишь в постели делал всё, как надо, и бриллиантами обвешивал.

– Сам и ответил на свой вопрос, – я выпустила изо рта колечко дыма, – я не блондинка.

– Ты красивая, страстная женщина. Волевая, горячая и в тоже время хрупкая, как ландыш.

– Ой, хватит мне лапшу на уши вешать, – отмахнулась я от

него, – твои пикаперские приёмчики на меня уже не действуют.

– Ага, значит, ты всё-таки была неравнодушна ко мне, – загорелись глаза у Димы.

– Отвяжись, без тебя проблем хватает, – буркнула я, услышала звон мобильного в кармане, и раскрыла его.

– Как там наша сыщица? – рассмеялся Богдан, – ещё нужны сведения о Виктории?

– Нужны, – воскликнула я, чуть не выронила сигарету, вынула из сумки ноутбук, и открыла его, – давай, скидывай, что нашёл.

– Интересная девушка эта Виктория, – сказал Бодя, и скинул мне информацию, а я вцепилась в неё мёртвой хваткой.

Прав был Богдан, она действительно интересной девушкой была. И я была права, Виктория сообщница Алены, и никакая она не дворянка, всё высосано из пальца.

Информация была краткая, но содержательная. Виктория

Несмеянова, вот такая фамилия, воровка. Начинала как

форточница, потом выше, несколько раз сидела, а сейчас и вовсе находится в розыске.

Милая девушка взяла банк, убила двух человек, и была

задержана, осуждена на двадцать пять лет. Но через год сбежала из зоны.

Я облокотилась о прилавок, вынула термос с остатками кофе, и налила себе в чашку.

– Ты, смотрю, так и не отказалась от этой привычки. Термос с собой таскать, – усмехнулся Дима, – ну-ка, что там у нас, – он пододвинул к себе ноутбук, – ух ты, да мы с тобой в интересной компании по могилам лазили.

– Более чем интересной, – хмыкнула я, – а как там твой самолёт?

– Самолёт вернули, – ответил Дима, – причём в целости и сохранности, вот только лётчика убили, а так... – Дима посмотрел на экран компьютера, и хлопнул себя по лбу, – совсем забыл, – он вынул из кармана бархатную коробочку, и положил передо мной.

– Что это? – испугалась я.

– Кольцо, которое обещал вернуть, – улыбнулся он, и открыл коробочку. На чёрном бархате поблескивало старинное кольцо с огромным изумрудом.

– Незачем было, – вздохнула я.

– Всё равно, оно твоё.

Я пожала плечами, закрыла коробочку, и кинула её в сумочку.

Потом посмотрела на адрес, где ранее проживала Виктория, и решила съездить туда.

– Кстати, как там моя машина? – вспомнила я.

– Завтра получишь назад своё авто, – пообещал Дима, – помнится, тебе понравился мой « Хаммер », мне тут прислали ещё один, красного цвета. Могу подарить.

– Спятил, да? – вскинулась я, – на кой чёрт мне « Хаммер »? Такая громадина? Ты мне уже подарил одного монстра, в автосервисе с полировкой замучились, а тут громадный джип.

– Ты же ездила на джипе, – напомнил мне Дима.

– Это был джип « Шевроле », а они не такие здоровые. Твоя машина сущий монстр, полдороги занимает.

– Как хочешь, – вздохнул он, и почти жалобно спросил, – может,

тебя подвезти?

Я уже хотела отказаться, но он так взглянул на меня, с такой

тоской и отчаяньем, что я поневоле согласилась.

Накинула пальто, взяла сумочку, и пошла за ним, но на

ступеньках опять подскользнулась, и Дима меня ловко

подхватил на руки.

– Аккуратнее, – улыбнулся он.

– Милый, верни меня на землю, – смутилась я.

– Я готов всю жизнь носить тебя на руках, – прошептал он, но требование исполнил, видимо, не хотел перечить со мной, боялся, что опять разозлюсь, и не поеду с ним.

Однако всё же позволил себе вольность, обнял меня за плечи, и усадил в машины, я увидела, что сзади кто-то мигнул

огнями машины, но не обратила на это ни малейшего внимания, и мы поехали в родные пенаты Виктории.

А жила она на самой окраине Москвы, от центра далеко, но зато какой воздух. Я вышла из машины, и чуть не задохнулась, Дима подхватил меня под руку, и мы поднялись на третий этаж, если верить написанному, именно здесь некогда проживала Виктория Павловна Несмеянова.

– А как ты им объяснишь, кто ты? – спросил Дима, когда нажала пальцем на кнопку звонка.

– Ты мне только всю обедню не испорть, – строго велела я.

– Кто там? – раздалось за дверью.

– Откройте, милиция, – рявкнула я, а Дима схватился за косяк,

и стал давиться смехом.

Нет, я так и знала, пронеслось в голове, и я пнула Диму, и исподтишка показала кулак. Он справился с собой, а, когда дверь открылась, был спокоен, как удав.

– Вы к кому? – спросила женщина в старом, застиранном халате.

– Я по поводу Виктории Несмеяновой, – сказала я, – она вроде бы здесь жила. Я ищу её.

– Так посадили Викторию, – сказала женщина, – уж, три года, как посадили.

– Нет, она два года, как сбежала, – сказала я, – и успела опять натворить дел.

– Проходите, – кивнула женщина, – только вам к её матери надо, Анжеле Евгеньевне.

– А вы ей что, не родственница? – удивилась я.

– Нет, конечно, я соседка, здесь же коммуналка, – пояснила

женщина.

Я посмотрела на обшарпанные стены, и мы пошли в нужном направлении.

– Не знал, что твой хахаль взял тебя в команду, – заявил Дима.

Ах, наглец, понимает, что при посторонних людях я на него не наброшусь, ведь нас мигом раскусят, а если не раскусят, то просто выставят вон.

– Даже документик тебе достал, – продолжал радовать меня Дима, а я лишь беспомощно скрежетала зубами.

Я зло посмотрела на него, и робко постучала в дверь.

– Войдите, – услышала я голос, и вошла внутрь.

Внутреннее убранство поражало своей бедностью, старый стол, кровать, и бюст Ленина в старой, чешской стенке.

Пожалуй, бюст меня больше всего удивил, но виду я, естественно, не подала.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я, – вы Анжела Евгеньевна?

Довольно пожилая женщин сидела в старом, видавшем виды, кресле, и внимательно нас разглядывала. Она была несколько чопорна, взгляд строгий, испытующий, наверное, она была учительницей...

О, мой Бог!

– Анжела Евгеньевна! – вскрикнула я, а Дима удивлённо на меня посмотрел.

– Миленич, – сухо сказала пожилая женщина, она явно узнала меня, – ну, здравствуй, Эвива, я почему-то не удивлена.

– Бог ты мой! – воскликнула я, глядя на пожилую женщину.

– Что, решила, что надо своего самого нелюбимого преподавателя и на пенсии достать? – поинтересовалась она, протирая платком стёкла очков.

– Что вы! – воскликнула я, – и почему нелюбимого? Между прочим, я по вашему предмету имела твёрдую пятёрку, что странно, учитывая мою нелюбовь к точным наукам.

– Да, зато во что эта пятёрка вылилась, – скривилась преподавательница.

Анжела Евгеньевна была классной руководительницей нашего класса, и одновременно учителем химии. Не любила она меня, ох, не любила.

Её явно раздражала резкая на язык, богато одетая девочка, и она доставала меня, как могла. Валила на меня все шишки, вызвала родителей, а потом грозилась и вовсе не дать аттестат.

Но последнему была веская причина, а именно, то, что я

вышла замуж в возрасте шестнадцати лет. Да, меня выдали за Диму, когда только школу заканчивала.

Интересно, о чём думала маман, отдавая меня на растерзание этому самодовольному эгоисту? Хотя, я понимаю, о чём она думала, она уже много лет влюблена в моего бывшего свёкра, а то, что дочь будет страдать, ей было как-то наплевать.

Так, Эвива, тихо, не расходись. Это она из лучших побуждений сделала, а мне в данный момент надо

успокоиться, и поговорить с Анжелой Евгеньевной.

Вот уж судьба столкнула, так столкнула, а я и не знала, что у моей бывшей классной руководительницы есть дочь. Да ещё преступница.

– Решила мою квартиру для острастки подорвать? – с каменным спокойствием спросила Анжела Евгеньевна.

– Господи! Анжела Евгеньевна! – воскликнула я, – хватит мне это поминать. Мне с вами поговорить надо. У вас что, есть дочь?

Лицо пожилой учительницы и так было каменным, а сейчас и вовсе приобрело какой-то неживой оттенок.

– У меня нет дочери, – слабо сказала она, и добавила, – она умерла много лет назад.

– Анжела Евгеньевна, – я взяла стул и села рядом с ней, – милая, помогите мне. Ваша дочь не умерла, её посадили.

– Откуда ты это знаешь? – удивилась Анжела Евгеньевна.

– Я веду расследование, и напала на след вашей дочери. Мне очень важно её найти, пока она мою сестру не убила.

– Боже мой! – схватилась за сердце Анжела Евгеньевна.

– Вам плохо? – испугалась я.

– Молодец, Ева, довела человека до сердечного приступа, – хмыкнул Дима, – ты всегда так конкретно допрашиваешь подозреваемых?

– Заткнись! – рявкнула я на него и повернулась к преподавательнице, – вы как?

– Всё в порядке, – вздохнула Анжела Евгеньевна, – значит, ты

стала следователем?

– Частным сыщиком, – на всякий случай уточнила я.

– Хорошо, – кивнула моя учительница, – тогда очень тебя прошу, поймай её. Она таких дел натворит, у неё идея фикс заполучить деньги, и как можно больше. Слушай...

Как это часто и бывает, на детях нормальных людей природа отдыхает. Вот так и получилось в случае с Анжелой Евгеньевной.

Будучи уже не молодой, она познакомилась с одним майором и без памяти влюбилась в него. Роман был бурный, но короткий. Анжела Евгеньевна попыталась удержать любимого ребёнком, но потерпела фиаско, когда она сообщила ему, что беременна, майор испугался и сбежал.

А на следующий день к ней заявилась женщина, и сказала, что она жена Павла Несмеянова, и что ей, Анжеле, ничего не светит.

Брак у них прочный, трое детей есть, а то, что супруг иногда любит сходить налево... что ж, с кем не бывает.

Она, жена Павла относится к этому философски, в конце концов, погуляет, и вернётся. То, что испытала бедная женщина, было сродни урагану, после ухода жены своего любимого она долго плакала.

Та предложила ей денег на аборт, но Анжела Евгеньевна отказалась. Она хотела ребёнка, лет ей уже много, вряд ли шанс родить представиться ей ещё раз.

Однако Марина Аркадьевна обозлилась, сказала, чтобы она близко не подходила к её мужу с этим ребёнком, алиментов она не получит, наорала на неё, наговорила гадостей, и ушла.

Потом к ней приходил сам Павел, ругался, уговаривал, но Анжела Евгеньевна всё же родила ребёнка, и даже сумела через суд любовника признать их дочь.

Однако на этом её требования закончились, алиментов она не просила, и ребёнка близко к отцу не подпускала.

Она хотела, чтобы её ребёнок был не таким, как все, хотела, чтобы он был особенным, и отдала дочь в школу музыки.

Но к музыке Вика была совершенно равнодушна, слуха у неё, и, тем паче, голоса, не было. Потом танцы, спорт, фигурное катание, но с этим тоже был полный абзац, Вика то ногу вывернет, то руку сломает, и Анжела Евгеньевна расстроилась.

Но к ней вдруг подошла учительница рисования дочери, Вика только-только поступила в первый класс, и сказала, что у девочки явный талант к рисованию, и предложила женщине отдать девочку в школу искусств.

Анжела Евгеньевна обрадовалась, и отвела дочь на рисование.

Вот тут Вика действительно делала успехи, но вскоре случилось нечто, окончательно добившие Анжелу Евгеньевну.

Вика была уже в девятом классе, в школе её хвалили, в школе искусств тоже, Анжела Евгеньевна наняла самых лучших репетиторов, и девочка учила французский и английский языки, немецкому же её обучала мать.

Но тут в школе собрали экстренное родительское собрание.

Оказалось, что кто-то вытаскивает деньги из карманов учеников, а тут и вовсе добрались до сумок преподавателей.

Учителя не знали, что и думать, уже у нескольких учителей пропала из кошельков крупная сумма денег.

Они так и не придумали, что делать, но однажды вору не повезло. Над сумкой директора учитель физкультуры застал...

Вику.

Скандал получился грандиозный, Вику исключили из школы, а Анжела Евгеньевна была в полнейшем шоке.

Она попыталась поговорить с дочерью, но та опустила глазки и горько заплакала.

Надо сказать, Вика внешне была сущим ангелом. Хрупкая, стройная, с длинными белокурыми волосами, и наивными, голубыми глазами. Этакая девочка – пай, ни больше, ни меньше.

Она расплакалась, бросилась матери на грудь, и, рыдая, рассказала, что мальчишки предложили ей поиграть в одну интересную игру, на деньги. Они сказали, что постоянно выигрывают, и Вика повелась.

Анжела Евгеньевна, конечно, старалась, чтобы дочь не чувствовала себя обделённой, занималась репетиторством, но обвешать девочку бриллиантами, естественно, не могла.