Текст книги "Ядовитый меч купидона (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Да у меня денег нет на неё, – воскликнул мужик.

– Так я тебе и поверила...

– Подождите... – попробовала я вмешаться, но женщина только пуще завопила.

– А ну закрой рот, – рявкнула на меня женщина, и в этот момент появилось ещё одно действующее лицо, сзади мужика материализовалась девица лет двадцати с тазом в руках, и огрела его им, тазом, с размаха по голове.

Я тихо охнула, а мужик осел на пол, да так и остался лежать без чувств. Из-под его головы медленно потекла кровь.

– Ирод, – пнула девка его ногой.

– Молодец, доча, – кивнула женщина, – хорошо его приложила.

– Да я сейчас милицию вызову, – воскликнула я, – что вы делаете?

– А ну закрой рот, и пошла вон отсюда, – рявкнула женщина, – ищи себе других клиентов.

– Ну, всё, с меня довольно, – теперь настала моя очередь добавить децибелов в голос. Я стала стаскивать парик с волос, и вынула из сумочки удостоверение, только не частного сыщика, а капитана МВД.

– Капитан Миленич, работаю под прикрытием. Все руки вверх!

Таз выпал из рук девицы, а женщина схватилась за сердце.

– Так вы из милиции? – спросила она.

– Да, любезнейшая, я из милиции, – воскликнула я, – и вашу дочь я сейчас заберу отделение. Покушение на убийство ей впарим, и отправится на нары.

– Не надо, – захлюпала носом женщина, – он сейчас оклемается, он не впер... – и она умолкла, понимая, что ляпнула лишнего.

– Я вас правильно понимаю, вы его этим тазом уже не раз

били? – воскликнула я.

– Нет, нет, это в первый раз, – слишком энергично замотала

головой женщина.

– Хорошо, – кивнула я, – сейчас вызову своих специалистов, и они быстро определят, сколько раз его припечатывали. Один, или всё-таки пять.

– Ой, очень вас прошу, не делайте этого, – всхлипнула

женщина, – хотите, мы вам заплатим? Мы бедно живём, но наскребём копейки, лишь бы не сажали в тюрьму.

– И за попытку дачи взятки должностному лицу при исполнении тоже ответите перед судом, – рявкнула я, уже доведённая до белого коления, – марш все в комнату, а я

« Скорую » вызову.

Они здорово труханули, а я вынула мобильный, и позвонила в частную клинику моего мужа.

Да, да, вы не ослышались, Максим недавно открыл частную клинику. Правда, спонсировала его я, но он обещал мне, что скоро вернёт деньги. Его здорово заедает, что его супруга зарабатывает в десять раз больше, чем он сам. По настоянию Анфисы Сергеевны он окончил медицинский, она сама хирург, но он давно понял, что это не его, и занимается сыском.

– Приёмная частной больницы-поликлиники « Ваше здоровье », – раздался отработанный голос девицы, сидящей в приёмной.

– Здравствуй, Алиса, – сказала я, – ты не могла бы пригнать бригаду медиков? Тут человеку плохо.

– А... – начала было она, но я её перебила.

– За оплату не переживай, я сама внесу деньги на счёт, только, чтобы мой муж не узнал, что я опять во что-то влипла. Окей?

Куда хочешь сходить?

– Лучше устрой мою племянницу на прослушивание в балетную школу.

– Ого! – воскликнула я, и призадумалась, – у меня вообще-то в этих кругах связей мало, но я попробую.

– Ой, спасибо тебе огромное.

– Да я ещё ничего не сделала, – воскликнула я, – ты адрес запиши.

Я убрала телефон в сумочку, и прошла в комнату. Девица

смотрела на меня испуганно, а её мать была бледная, как

простыня.

– Не надо в тюрьму, – прошептала она.

– Успокойтесь, и давайте поговорим, – сказала я примирительно,

и уселась на стул, отбив об него пятую точку, – сейчас сюда приедет « Скорая », и заберёт вашего мужа.

– Она не из милиции, – вдруг выдала девица, и мать тут же на неё налетела.

– Юля, ну, что ты такое несёшь?!!!

– С каких это пор милиция оплачивает простым людям больницу? – нагло спросила Юля, – ты частный сыщик, я в этом уверена.

– Хорошо, – кивнула я, – ты умная девочка. Я действительно частный сыщик, любитель, а вот мой муж настоящий капитан МВД, и я всё равно сумею обеспечить вам неприятности. Меня все знакомые и незнакомые называют ходячей неприятностью.

– У нас нет денег, чтобы возвратить вам за этого придурка, – хмуро сказала Татьяна.

– И не надо, – покачала я головой, – я иногда занимаюсь благотворительностью. А теперь давайте поговорим...

Но поговорить мы не смогли, прибыла вызванная мной « Скорая », и увезла Николая, так звали мужика.

– Я правильно понимаю, Максим Иванович ничего об этом не должен знать? – осведомился Михаил, один из санитаров.

– Вы всё правильно понимаете, – кивнула я, подождала, пока они погрузят свою нелёгкую ношу в машину, и вернулась к разговору.

– Татьяна, – начала я, – недавно вам ваша знакомая Римма продала сумку, очень красивую сумку, бежевую с золотыми сердечками. Вы не могли бы мне показать?

– А зачем вам? – насторожилась Татьяна.

– Могу и объяснить, – пожала я плечами, – сумка эта ворованная. На глазах у Риммы была сбита соседка её хозяйки, и она прихватила отлетевшую сумочку. Та, на которую покушались, наняла меня для расследования убийства её мужа. Она сейчас в коме, и мне нужно хоть что-то, что могло бы мне помочь в расследовании. Вы сумку разбирали? Там был мобильный? Ей звонили перед тем, как сбить её.

– Вот кошмар-то какой, – пробормотала Татьяна, – Юлька, неси

сюда сумку.

Та лишь кивнула, и принесла мне ридикюль. Сумочка действительно была очень красивая, ручка не слишком большая, но на плече была удобна. И я поспешила забраться внутрь сумочки. кнопку.щающая, что к

орила я, – , -

У Галины в сумочке был такой же бардак, как и у меня, и я просто вывалила содержимое сумочки но кровать.

Пачка леденцов, пачка влажных салфеток с ароматом кокоса, я

предпочитаю ель, блокнот...

Я поспешила открыть его, но там не оказалось ни одной нормальной записи, сплошные сокращения. Упаковка, простите, гигиенических салфеток, и ещё множество всяких, ненужных, на первый взгляд вещей, без которых ни одна женщина не обходится.

Но ни кошелька, ни сотового телефона, ничего там не было.

– Так, – подняла я глаза, – где кошелёк и сотовый телефон?

– Мы не знаем, – покачала головой Татьяна, – мы оттуда ничего не брали.

– Да, мы ничего не брали, – слишком энергично закивала головой Юлия, и я поняла, что она что-то скрывает.

– Быстро отдавай, что там у тебя, – строго велела я, – а то тебе плохо будет.

– Это такая классная вещица, – вздохнула девица.

– Юлия! – прикрикнула на неё мать, ты опять вздохнула, и ушла за перегородку.

Не успела она скрыться, как отворилась дверь, и в комнату ввалился здоровенный детина. Небритый, абсолютно лысый, и воняло от него перегаром.

– Иван, у меня больше нет денег, – воскликнула Татьяна, – уходи, нам с Юлькой есть надо. А ты всё пропьёшь.

– Что? Не дашь? – надвинулся на неё детина, и сжал кулаки, Татьяна заметно побледнела, и отступила назад.

Порядочки тут у них! Ну, я тебе сейчас покажу!

– Эй, – постучала я ему пальцем по плечу, – вам, по-моему, лучше сейчас уйти.

– А ты кто такая? – развернулся он ко мне, – а ничего девочка, – и он хлопнул меня по этажу чуть ниже талии.

Этот фокус сходит с рук только Диме, я ему просто противостоять не могу, лишаюсь всякого самообладания в присутствии этого сильного мужчины, и становлюсь безвольной

куклой в его руках.

А сейчас я несказанно обозлилась, и треснула этому уроду

коленкой по его мужскому достоинству. Он взвыл, а я вдобавок, словно того было мало, дала ему кастетом в нос.

Иван схватился ещё и за разбитое лицо, и вдруг выпрямился.

– Ах, ты маленькая сучка! – выпалил он, схватил меня за

волосы, и мне ничего не оставалось, кроме, как вытащить

газовый пистолет, и пальнуть в лицо этому уроду.

Слёзы лили все, я, Татьяна, Иван, и вернувшаяся Юля.

Иван заметно успокоился, газ, кастет, и моя коленка произвели на него отрезвляющее действие, и он с видом примерного мальчика уселся на стул.

– Ты кто такая? – только и смог выговорить он.

– Частный сыщик она, – пояснила Юлия, – мне тут Римма сумку с трупа продала.

– Я же сказала, она жива, и находится в коме.

– Да один чёрт, – отмахнулась Татьяна, и повернулась к дочери, – принесла?

– Вот, – протянула она мне вещицу, – электронная записная книжка, больше там ничего не было.

Я отложила книжку, и занялась сумочкой, меня больше волнует последний звонивший Галине.

Помню, я потеряла свой кошелёк, вернее, думала, что потеряла его, но потом совершенно случайно обнаружила дырку в сумочке. Вообщем, кошелёк завалился за подкладку, и сейчас я решила проверить эту свою мысль.

И я стала ощупывать подкладку, и почти сразу почувствовала что-то твёрдое. Нашла дырку, просунула туда руку, и вытащила на свет Божий сначала изящное нежного персикового цвета портмоне, а затем и мобильный.

Мобильный был шикарный, сенсорный, полусмартфон, и я стала просматривать меню звонков.

Последний звонок был входящий, и фамилия у звонившего была довольно странная, Герицо.

Почему-то мне кажется, что это не кличка, а имени такого я никогда не слышала, хотя это ни о чём не говорит. Номер был кривой, « билайновский ». Я повертела в руках телефон, потом взяла кошелёк, и заглянула в него. Ого!

Всего там было две тысячи долларов, двести евро, и десять

тысяч рублями.

– Вот это ничего себе, – у Татьяны даже голос сел, когда она

увидела столько денег сразу.

– Я это забираю, – решительно сказала я, – сколько вы заплатили за сумку?

– Триста рублей отдала, – ответила Татьяна, и тут же

спохватилась, – э, нет, так не пойдёт. В сумке много денег,

если вы её забираете, то отдайте нам половину.

– С какой стати? – подняла я брови, – я верну деньги их владелице, и себе ничего не возьму.

– Ты кому сказки рассказываешь? – ожил вдруг Иван, – не возьмёт она халявных денег! Я такой глупости за всю свою жизнь не слышал!

– А я не возьму, – упрямо повторила я, – я сама зарабатываю деньги, а чужого мне не надо. Вот, держите свои триста рублей, и до свидания.

– А ну стой, – преградил мне путь Иван, а Римма и Юля встали на его сторону.

Ладно, ничего не поделаешь, пришлось опять применить газовый пистолет. Пока они чихали и кашляли, я, со слезящимися глазами, вылетела вон из дома.

Плюхнулась на сиденье, и устало махнула рукой.

– Поехали.

– Что же вы за птица? – спросил пенсионер, трогаясь с места.

– Птица высокого полёта, – усмехнулась я, вынула сумочку Галины, и вытащила из неё визитницу.

Визиток там было не много, не то, что у меня. Если я делаю налёты на магазины, то с размахом, и у меня масса дисконтных карт, и прочей ерунды. К тому же я деловая женщина, и завожу соответствующие знакомства.

Хотя, вообще-то деловой женщине положено иметь две визитницы, одну для своих визиток, а другую для чужих.

Но мне просто некогда отпечатать себе карточки, пустая визитница так и болтается в сумочке.

У Галины же, повторяюсь, этого добра было мало. Несколько дисконтных карт, и вдруг я наткнулась на визитку некоего Кораблинова Игоря Владимировича. На визитке стояло несколько телефонов, а сверху, прямо над именем, стояла

надпись « ЗАО Уральские самоцветы ». Кто это такой?

И с каких это пор Галина заинтересовалась самоцветами?

Минуточку, почему слово Урал насторожило меня? А, ну,

конечно, Галина ведь родом с Урала.

Я растерянно посмотрела в окно, и вынула из своей сумочки сигареты. Что вообще всё это значит?

– Не надо курить в машине, – тут же отреагировал пенсионер,

но я его не послушалась, и щёлкнула зажигалкой.

– Я окно открою, – сказала я, и повертела в руках визитку, перевернула её, и обнаружила на обороте запись от руки.

« Amado mio, yo amar ti. »

Это на каком языке? Сто процентов, не на английском. Если переводить с английского, получается какая-то бессмыслица.

Чем-то похоже на латынь. Димка великолепно знает латынь, надо съездить к нему, и попросить перевести сию надпись.

Пока я раздумывала, мы уже приехали, я расплатилась с водителем, и пересела в свою машину.

Сложила вещи на сиденье, и вдруг вспомнила, что меня Артур пригласил на вечер. И сегодня я должна выглядеть так, словно иду на главнейшую встречу в своей грешной жизни.

И я поехала в тот бутик, где видела шикарное платье из белых тончайших кружев.

Едва увидев меня, продавщица в бутике даже в лице переменилась.

– Здравствуйте, – проговорила она каким-то странным, сразу ослабевшим голосом.

– Успокойтесь, – засмеялась я, – это же я, Эвива.

– Боже! – только и смогла выговорить Маша, продавщица, – что вы с собой сделали?

– Да, так, – отмахнулась я, – работаю под прикрытием.

– Ну, вы, однако, даёте, – пробормотала Маша, – а у нас новая коллекция нижнего белья, и есть платья для коктейлей в стиле ампир. Вот, посмотрите, – она выложила на прилавок чудесное платье из гофре цвета золотого песка.

Это последний писк, сверху оно здорово обтягивает, выставляя напоказ все прелести, с широкими бретелями, спущенными чуть ниже по плечу, а низ больше походил на ночнушку.

Создавалось такое ощущение, что кому-то не хватило ткани на

косынку, и он просто взял и вырезал её из платья, при чём с

двух сторон, от левого бокового шва до правого.

А мне такие вещи очень нравятся, и я взяла его померить, а ещё более скромное голубого цвета, и открытое цвета

шоколада.

Платья пришлись мне впору, сидели, как влитые, мне к ним сразу подобрали и обувь, и тут я вспомнила, что хотела померить то, кружевное.

– Маша, – крикнула я из-за ширмочки.

– Я уже здесь, – раздался её голосок, – вам чем-то помочь?

– Да, принеси мне, пожалуйста, то кружевное платье с витрины.

– О, оно очень дорогое, итальянское.

– Давай, тащи, – распорядилась я, и через минуту она подала мне вешалку с платьем.

Оно было белоснежное, с двумя разрезами, один справа спереди прямо по ноге, а второй слева сзади. Роскошнейшее декольте было присборено, вся спина и талия голыми, а по лопаткам проходила тонюсенькая ленточка, и две тоненькие бретелечки крепились к этой ленточке.

Сексапильно облегая мою стройную фигуру, оно доходило длиною до икр. Край не был подшит, он был закруглённый, и создавалось ощущение, что его не сшили, а выткали.

– Ну, как? – я распахнула ширмочку.

– Вы выглядите ослепительно, – воскликнула Маша, – но золотые туфли не идут к этому платью.

– Дай вон те, вон стоят серебристые босоножки.

– У вас глаз-алмаз, – вздохнула Маша, принесла мне обувь, и я их померила.

– Но к этому платью не пойдёт ваша большая сумка, тут нужен крохотный ридикюль, – подсказал мне Маша.

Из бутика я вышла с кипой пакетов, впрочем, это для меня обычное положение вещей. Свалила свои покупки на сиденье, и вспомнила, что у меня закончились сигареты. Дома-то есть, а мне нужно сейчас. Я осторожно высунула нос на улицу, дождик начинал накрапывать, когда я уже выходила из бутика. Думаю, я успею добежать вон до того ларька, подумалось мне, и я выскочила из машины.

– Дайте мне пачку « Парламента », – протянула я деньги продавщице. Она молча пробила чек, и подала мне пачку.

В этот момент на землю обрушился такой ливень, да с

градом, и я бегом бросилась к своей машине.

Не очень уютно под ледяным дождём открывать машину, руки у меня тряслись от спешки, и в результате я выронила из рук ключи, они улькнули сквозь металлические прутья решётки в канализацию.

Плюясь и чертыхаясь, поминая чью-то там бабушку, я

вытащила из кармана юбки отмычки, которые преподнёс мне

как-то Дима по большому секрету от Макса.

Если бы Максим узнал об этом, был бы грандиозный скандал.

Я не знаю, и не уверена, что смогу ими отпереть машину, но попытка не пытка...

– Чем это вы занимаетесь, девушка? – раздалось у меня над ухом, и я выронила теперь отмычки.

На моё счастье, они не угодили в канализацию, а, может, на моё несчастье, потому что сзади стоял гаишник.

– Э... здравствуйте, – проблеяла я, и гаишник поднял с земли отмычки.

– Да мне сегодня повезло, – усмехнулся он, – попытка угона.

– Это моя машина, – воскликнула я в негодовании, – ничего я не угоняю.

– Ага, – кивнул гаишник, – ты, радость моя, себя со стороны видела?

– Ну, и что из того? У меня документы на машину имеются, ключи я уронила в канализацию, но, если вы поможете мне

открыть машину, я вам их предоставлю.

– За идиота меня держишь? – несказанно обозлился гаишник, – я машину вскрою, а тут придёт настоящий хозяин.

– Да я хозяйка машины! – заорала я, окончательно теряя терпение.

– А откуда тогда у тебя этот набор юного взломщика? – язвительно осведомился гаишник.

– Подарили, – сказала я чистую правду, чем только развеселила блюстителя закона.

– Кто? Любовник-вор?

– Нет, любовник-мафиози, – опять сказала я чистую правду, и решила его немного поддразнить, – я изменяю своему мужу, кстати, милиционеру, с российским отделением козаностры.

Лицо гаишника побагровело, и я не знаю, что его больше

задело, наглость попавшейся угонщицы, или признание в

измене мужу, его коллеге, с отпетым бандитом.

Он усадил меня в « бобик », и отвёз в управление. Там я опять поведала свою незатейливую историю о том, как уронила ключи в канализацию, но мне никто не поверил, и отправили в камеру.

Да, день заканчивается паршиво, интересно, что мне скажет

Арт, когда узнает, что я не попала на вечер к нему, потому что сидела в « обезьяннике ».

То, что он будет в шоке, к гадалке ходить не надо.

Меня опять препроводили к главному, и спросили документы, которых, конечно же, у меня на руках не было.

– Документы в той машине, – упрямо сказала я.

– Девушка, – устало вздохнул страж порядка, – я уже пробил машину по базе данных. Как, вы сказали, вас зовут?

– Миленич Эвива Леонидовна.

– Что-то вы совершенно на неё не похожи, – протянул милиционер, – и потом, на это имя оформлена « Мазератти » с номером... А та машина, которую вы пытались вскрыть, оформлена на некоего Северского Дмитрий Глебовича.

– Это мой бывший муж, – воскликнула я, – и он подарил мне две машины, правда, я не знала, что джип на нём.

– Прекратите вы врать! – рявкнул милиционер, – лучше скажите правду, да, я пыталась угнать машину.

– Дайте мне позвонить, – заорала я, – сейчас сюда приедет Дима, опознает меня, и недоразумение прояснится.

– Вот только не надо командовать, – воскликнул милиционер, – а

Северского я сам вызову, и тогда посмотрим, какой он вам Дима. Первый раз слышу, чтобы бывший муж дарил такие дорогие машины.

И меня опять усадили в камеру, и я просидела тут с полчаса, прежде чем за мной пришёл конвойный.

В кабинете главного сидел Дима, и, едва я вошла, он обернулся. Он словно чем-то поперхнулся, когда меня увидел.

– Вы знаете эту девушку? – спросил милиционер, кивнув на меня.

– Впервые вижу, – ошарашено ответил Дима, а я так и подскочила на месте.

– Ты совсем спятил? – заорала я, дёргая руками, закованными в

наручники, – а ещё говорил мне, что узнаешь меня даже по

мизинцу. Языком, наверное, может, и узнаешь.

– Что ты себе позволяешь? – подскочил Дима, – о, теперь мне всё понятно! Вышла на тропу войны с преступностью? А я, знаешь, что сделаю за твою дерзость? Оставлю тебя здесь. Посидишь трое суток в « обезьяннике », научишься себя вести.

– Я что-то не понял, – воскликнул милиционер, – так вы знаете

её?

– Нет, – хмуро ответил Дима.

– Да ты негодяй, – завопила я, – немедленно скажи правду.

– А ты не хами, – прошипел он, и стал стаскивать с меня парик.

– Ай, больно, – дёрнулась я, – можно как-нибудь поаккуратнее?

– Так я не понял... – начал было страж порядка, Дима его перебил.

– Да, это моя жена, бывшая, – уточнил он, – я просто не успел оформить всё как надо.

– Хорошо, – кивнул милиционер, – а это откуда? – швырнул он на стол отмычки, – как вы наличие вот этого объясните?

– Я сейчас вам всё объясню, – воскликнул Дима, и они вышли из кабинета.

Через пару минут они вернулись, и у стража порядка было такое лицо... Он был ошеломлён, и испуган одновременно.

Дима меж тем взял со стола отмычки, конвойный снял с меня « браслеты », и мы вышли на улицу, где стеной стоял дождь.

– Ты что там устроил? – налетела я на него.

– Что ты там про язык говорила? – прищурился Дима, резко повернувшись ко мне.

– Да пошёл ты! – огрызнулась я, и залепила ему ногтями по щеке, а потом по другой, – извини, – язвительно процедила я, – не симметрично было.

– Женщина совершенно беспомощна, – хмыкнул он, стирая кровь с лица, и добавил, – пока она сушит ногти.

– Ты сейчас ещё схлопочешь, – вконец озверела я, но он схватил меня в объятья, и прижал к стене.

У меня голова закружилась от его губ, таких ласковых и нежных, и дерзких одновременно.

– Прекрати, – прошептала я сдавленно, когда он добрался губами до моего уха, – нас здесь кто-нибудь увидит.

– А тебе не всё равно?

– Мне не всё равно, у меня муж есть.

– Эту песню я уже слышал, – прошептал он, – тогда предлагаю сесть в машину, и поехать в укромное местечко, где нам никто не помешает.

– Дим, я чувствую себя последней дрянью, – неожиданно призналась я.

– Да? – ухмыльнулся он, – а раньше не чувствовала?

– Прекрати надо мной издеваться, – зашипела я, – ты прекрасно всё понимаешь.

– Я люблю тебя, – вздохнул он, – ты мне постоянно снишься.

– Наверное, в самых страшных кошмарах.

– И кто и над кем издевается? – прищурился Дима.

– Отвези меня к моей машине, и вскрой её. Тебя гаишники не тронут, всё-таки на правах хозяина.

– Я тебе её утром пригоню.

– Нет, она нужна мне прямо сейчас.

– Что ты за капризница? – улыбнулся Дима.

– Я люблю доводить тебя до белого коления, – я тоже навесила на лицо улыбку, – а вообще-то, там платье осталось.

– Что ещё за платье?

– Меня Артур пригласил вместе с Максом на один вечер.

– Что ещё за Артур? – нахмурился Дима.

– Только ты не начинай, – застонала я.

– Я всех мужчин около тебя готов растерзать на мелкие клочки.

– Мне нужно платье, – упрямо повторила я, и мы сели в его машину. Дима позвонил к себе в автомагазин, нам сюда доставили ключи, и мы поехали к моей машине.

– Что новенького у вас в редакции? – спросил вдруг Дима.

– Что это ты заинтересовался? – слегка удивилась я.

– Нельзя уже и спросить?

– Почему, можно, – пожала я плечами, – дела идут, контора пишет, а мне предложили должность главного редактора.

– Дорогая, это же замечательно, – воскликнул Дима, – ты набираешь обороты, и сделаешь роскошную карьеру.

– А я не хочу, – воскликнула я, – я не умею писать статьи, у меня даже в школе по сочинениям двойки стояли. А что может быть проще школьного сочинения? Я двух слов связать

не могу.

– Да глупости это, – воскликнул Дима, – не обязательно статьи

писать, для этого журналисты существуют, вот пусть и строчат перьями, а ты проверяй их писанину.

– Я не хочу, – повторила я.

– Что ты за упрямица?

– Я не упрямица, а вольная птица, – воскликнула я, и

попыталась донести до него положение вещей, – я не могу быть штатным сотрудником, как ты не понимаешь? Мне нужен скользкий график. У меня бизнес, я недавно здорово расширилась. Я так не могу. На меня давит дисциплина.

– Это я понимаю, – кивнул Дима, – но это карьера, и какая!

– Да не нужна мне эта карьера, – буркнула я.

– А что тебе нужно?

– Я хочу, чтобы ты превратился в хорошего человека, чтобы не было ничего этого, и, чтобы мы были вместе.

– Так давай будем вместе.

– Я так не могу. Дим, что ты всё-таки скрываешь от меня?

Чем ты так напугал этого типа?

– Я не скажу, – в голосе Димы появилась сталь, – не скажу для твоего же блага, пока. Как только мне разрешат, ты будешь первая, кто узнает правду. Я очень надеюсь, что ты поймёшь меня, и простишь за всё.

– Я не могу без тебя, – неожиданно сказала я с отчаяньем в голосе, – я умираю без тебя.

– Я тоже схожу с ума от любви к тебе, – он резко тормознул, – но сказать не могу.

– Тогда поцелуй меня, – сдавленно прошептала я, – скорее, – перепрыгнула к нему на сиденье, и сама стала целовать его.

Потом быстро вернулась на своё место, и уставилась в одну точку.

– Что это было? – бросил взгляд на меня Дима, и в одно мгновение набросился на меня.

Мы целовались, как сумасшедшие, но я его, в конце концов, оттолкнула, и велела ехать к моей машине.

Но, оказавшись, наконец, в своём джипе, я вспомнила про визитку. Быстро открыла окно, и окликнула Диму.

– Что здесь написано, ты можешь перевести? – спросила я его.

Он взял у меня из рук визитку, и спокойно сказал:

– Это на испанском. Любимая моя, я люблю тебя.

– И это всё? – изумилась я.

– И это всё, – улыбнулся Дима, – а что ты хотела?

– Да... нет... ничего... – пробормотала я, – хотя...

– А откуда у тебя эта карточка? – спросил вдруг Дима, – откуда ты знаешь этого Кораблинова?

– Я его не знаю, но смею предположить после этой надписи,

что он любовник жены моего убитого начальника.

– Я почему-то не удивляюсь, – пробормотал Дима, – она девушка молодая, а ему лет шестьдесят.

– Да прекрати ты скалиться, – рассердилась я, и услышала звон мобильного в сумочке.

– Да, слушаю.

– Вика, это Генрих, – услышала я, – на сегодня планёрка отменяется, приходи завтра с утра.

– Договорились.

– А сегодня скинь фотки мне на ноутбук.

– Как скажешь, – воскликнула я, – прямо сейчас и сделаю, – я убрала мобильный, попрощалась с Димой, и забралась в салон.

Быстро перекинула ему всё, получила ответный звонок, и Генрих велел мне завтра не идти с утра на планёрку, а фотографировать Лазареву в павильоне, разрешил мне опоздать на часок. В два будет совещание.

Обрадованная, я поехала домой. Сил уже ни на что не было, а ещё этот чёртов вечер. Максим вчера сердился, когда я сказала ему про приглашение Арта.

– Зачем тебе это надо? – спросил он, – что у тебя с этим Артуром?

– Макс, он пригласил нас двоих, – попыталась оправдаться я, – чего ты опять заводишься? Когда ты делал мне предложение, ты говорил мне, что не будешь изводить меня ревностью, если я захочу пофлиртовать.

– Ладно, молчу, – поднял руки кверху Макс, и на этом инцидент был исчерпан, он согласился пойти на это сборище.

Сейчас я собираюсь принять ванну, навести на лице марафет, обрядится в новое платье, и свести всех попавшихся мне на пути мужчин с ума.

Что я и сделала, едва появившись дома. Макса ещё не было, и, я с удовольствием поплавала в пене, потом распустила по плечам волосы, переоделась, и накрасила губы алой помадой. Потом подумала, и подвела глаза чёрным карандашом. Подводка мне очень шла, она делала и без того кошачьи глаза ещё более раскосыми. Потом застегнула на шее подвеску в виде Весёлого Роджера, и осталась довольна собой. Эта подвеска может показаться чудовищной, но она из чистого червонного золота, и мне её подарил Дима.

Он умеет делать сомнительные подарки, но мне нравится

шокировать людей, выделяться.

Потом я вдела в уши жемчужины на тонкой, длинной золотой подвеске, нанизала на руки тонкие браслеты, и спустилась вниз.

В это самое время пожаловал Макс. Он слегка оторопел, когда увидел меня.

– И ты ещё смеешь утверждать, что тебе не нравится Артур? – выдал Максим, больше он ничего не сказал.

Он просто пошёл наверх, переоделся в строгий костюм, и мы поехали на вечер.

Арт даже застыл, когда меня увидел. Потом подошёл, и галантно поцеловал руку.

– Ты такая красивая, – сказал он, не сводя с меня восторженных глаз.

А Макс со злостью посмотрел на него, но счёл за благо промолчать. Артур принёс мне бокал шампанского, и я стала разглядывать толпу. Я не люблю подобные сборища, и стараюсь не бывать на них.

Все ходят кругами с бокалами наполненными шампанским, говорят о какой-то ерунде. Здесь всё напыщенно, каждый норовит перещеголять другого, и меня всё это раздражает.

Я молча стояла в сторонке, наблюдая за происходящем, когда ко мне вернулся Макс. И с улыбкой спросил:

– И зачем мы сюда пришли?

– А я знаю? – пожала я плечами, – Артур так умолял меня прийти, что я не смогла отказать.

Макс хмыкнул, и растворился в толпе, оставив меня скучать.

– Вика, – появился Артур, – может, потанцуем?

– Я не хочу, – дёрнула я плечом. Нет, что-то мне больше не хочется ни с чем к нему обращаться, он меня уже достал.

– Здравствуй, Артур, – возник перед нами мужчина весьма

потрёпанного вида.

Из одежды на нём был потёртого вида костюм, ещё из тех,

что носили в том веке.

У меня есть любимый дедушка, он живёт в Литве с тех пор, как я вышла замуж, и в Москву не желает возвращаться ни под каким видом. Он оперный певец, гастролирует по странам, и набрал мировую известность.

Я хорошо помню, я была маленькая, и он по каждому парадному случаю вынимал свой любимый костюм. Тщательно отглаживал его, причём исключительно сам, не дай Бог, кто прикоснётся к костюму.

Я всегда садилась напротив, и наблюдала за этим действом.

Он всегда начинал с воротника, и заканчивал тем, что отглаживал подгиб пиджака. Это был для него своеобразный ритуал.

Он уехал сразу после моей свадьбы, моей первой свадьбы. Я помню скандал, который он закатил моей матери уже на следующий день после свадьбы.

– Зачем ты выдала её за этого типа? – орал он, – она же боится его! Ты не видишь, что ли, что это за человек? Он же чудовище! Ты лишила её счастья! Что ты за мать, раз тебе безразлично душевное состояние твоей дочери?

– Я люблю его отца, Эвива обязательно полюбит Диму, я в этом уверена, – злилась маман, – они идеальная пара.

– Да ничего они не идеальная пара, – кричал дедушка, – ты что, не видишь, что она несчастна?

Вообщем, они так поругались, что пух и перья летели, а потом дедушка уехал. Они с маман до сих пор в ссоре, и всё из-за того, что она выдала меня замуж за Диму.

Сколько я не уговаривала маменьку позвонить ему, она оставалась тверда, как скала, и он тоже упрямился.

И вот теперь я вижу такой же костюм, какой был когда-то у дедушки, на молодом мужчине лет эдак тридцати.

Волосы его были в беспорядке, но происхождение причёски явно не из дорогого салона, а на лице красовались огромные очки в уродливой оправе. Большинство учёных очень рассеяны, и не следят за собой, вот только Арт составляет исключение.

Мне поневоле вспомнился Богдан, мой лучший друг. Он был

замечательный компьютерщик, и просто очень хороший

человек. Но его убили прошлой зимой. Я попросила Богдана

выяснить Димины тайны, но странная получилась история.

Как только Богдан что-то нашёл, и позвонил мне, я приехала уже к его трупу. Максим, кстати, убийцу нашёл, но я не верю, что Дима тут не при чём.

Что-то он не договаривает, я это внутренним чутьём чую.

– Эй, Вика, ты о чём задумалась? – воскликнул Артур, – знакомься, это Марат.

– Мне очень приятно, – воскликнула я, разглядывая несуразного учёного.

– Мне тоже очень приятно, – воскликнул Марат, – Артур, ты не забудь, мы собирались завтра поработать над тем проектом.

– Я всё помню, – закивал Артур, и, когда Марат отошёл, воскликнул, – вот ведь зануда! Трудоголик!

– А чем он занимается? – заинтересовалась я.

– Он физик-ядерщик, и очень любит своё занятие. Он на этом деле неплохой капитал сколотил, постоянно какие-то премии получает.

– Ты тоже от него не отстаёшь, – улыбнулась я, – у самого неплохой капитал.

– Но я на этом не зацикливаюсь, – воскликнул Артур, – а для него в физике вся жизнь.