Текст книги "Ядовитый меч купидона (СИ)"

Автор книги: Наталья Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Даже странно, – пробормотала я.

– Что странного? – посмотрел на меня Арт.

– Я вообще думала, что будешь петь.

– Это было в молодости, – засмеялся он, – а романсы я до сих пор пою. Если находится подходящая компания. И я помню твои любимые. Когда-то ты с ума сходила от этого. Ой, извини, здесь же рядом твоя свекровь.

– Не волнуйтесь, молодой человек, я ненормальная свекровь, – засмеялась Анфиса Сергеевна, – я к ней отношусь, как к родной дочери, а не как свекровь к невестке.

– Разве так бывает? – поразился Артур.

– В жизни всё бывает, и грабли дважды стреляют, – выдала Анфиса Сергеевна, и мы опять засмеялись.

– Вот так мне повезло, – усмехнулась я.

– Действительно, редкое везение.

Мы ещё поболтали, потом пришёл Максима, и смерил Артура не самым добрым взглядом.

Но предпочёл не затевать ссор, я представила их друг другу, и где-то ближе к ночи Артур уехал.

Я проводила его, уже у двери он сказал:

– Жаль, что детство так быстро пролетело. Это было

прикольно. А где сейчас Артем? Я давно его не видел. Когда ты замуж вышла, он школу поменял. Он не объявлялся?

– Нет, – мотнула я головой, и на глаза стали наворачиваться слёзы.

– Эй, ты чего? – взял меня за руки Артур.

– Артем давно умер, – сдавленно прошептала я, – его убил мой бывший свёкр.

– Ты сейчас глупо шутишь? – осторожно спросил Артур.

– Не шучу, – эхом отозвалась я, – я сама об этом недавно узнала. Это было моё первое дело. Артем тебе ничего не говорил, что за ним бегала одна сумасшедшая?

– Что за сумасшедшая?

– Долгая история, – вздохнула я.

– Расскажи вкратце, – попросил он, и мне пришлось пересказывать всё произошедшее.

Артур был в шоке, больше ничего не скажешь.

– Ну и дела у вас тут творятся, – протянул он ошарашено, – а ты молодец, что порвала с Димой. Это не твой мужчина.

Он это сказал, а мне стало грустно. Я ведь так люблю Диму. Мы с ним распрощались, и я вернулась на кухню.

– Что это за тип? – взорвался Максим, – я с трудом терплю Дмитрия, а ты ещё какого-то поклонника притащила. Как это понимать?

– А я что, уже не могу иметь друзей?

– Ты хотела сказать, любовников? – сощурился Макс.

– Хватит чушь молоть, – заорала в свою очередь я, – Артур никогда не был моим любовником. Он был моим другом. Я уже не имею права ни с кем общаться? Человек приехал из-за границы, ещё хорошо, что ты не при нём скандал закатил. Всё! Я пошла спать, а ты спишь в комнате для гостей, – с этими словами я с размаху хлопнула дверью, и удалилась в спальню.

Я плюхнулась на кровать, и взяла со столика книгу. Какое он право имеет устраивать мне сцены ревности?

В отношении Димы может, но не устраивает. Потому что не знает о наших отношениях. А вот Арт тут абсолютно не при чём.

Я его никогда не любила, а лечь в постель с человеком без

любви не могу.

Но он скоро прибежит, и будет скрестись в дверь, и просить прощения. Но этой ночью он так и не появился, чем обозлил меня до невозможности.

Я переоделась в свою любимую пижаму, белую в красные сердечки, и спустилась на кухню.

Всю ночь я жевала шоколад в постели, пила кофе, и уснула лишь к утру.

Пробуждение было приятным, рядом сидел Максим, и он тут же, едва я открыла глаза, подал мне чашку кофе.

Мне это понравилось, Максим не перестаёт меня удивлять. Вообще-то все служители закона сухари, и вряд ли им придёт идея подать супруге кофе в постель.

А мой Макс исключение из правил, он принёс мне кофе, и мои любимые венские булочки. Я обожаю эти булочки, только в одном магазине в Москве можно купить такие, и стоят они дорого.

Ещё я заметила на кровати букет алых роз, Максим сегодня был в ударе.

– Прости меня, я последний идиот, – вздохнул он, – я был не прав. Ты меня простишь?

– Я подумаю, – улыбнулась я, – лучше поцелуй меня.

И он поспешил заключить меня в объятья...

В модельное агентство я позвонила за завтраком. Мне тут же ответили, что меня ждут через час, если опоздаю, могу вообще не появляться. Высказались на другом конце провода грубо, что мне не понравилось.

Именно поэтому я одела короткую лиловую юбку, красный топ без бретелек полуприталеного фасона, и джинсовый пиджачок. Я люблю этот пиджак, он очень короткий, где-то до лопаток. Вынула красные шпильки, сумочку в заклёпках, и поехала в агентство.

Молодая девица на рецепшен подняла на меня глаза, и недовольно спросила:

– Что вам надо?

– Я фотограф...

– Поднимайтесь на второй этаж, – ответила девица, но всё же задержала взгляд на моей одежде, а потом на украшениях, -

девушка, а где вы такие серёжки покупали? – спросила она

вдруг.

– Я не знаю, – улыбнулась я, – это подарок.

На мне сегодня были те самые шикарные серьги, которые мне вручил Нестеров. И я застучала каблучками к лифту, поднялась на второй этаж, и увидела таблички на дверях.

На каждой табличке значились фамилии, и я постучалась в эту, на которой среди прочих значилась Лазарева.

– Кто там ещё? – раздался женский голос, – чего встали за дверью? Её открывать за ручку надо. Гоблины!

Меня это покоробило, и я резко распахнула дверь. Откуда мне было знать, что разъярённая модель решит в это самое время сама открыть дверь. И я с размаху зафигачила ей по лицу дверью.

Девица истошно завопила, схватилась за лицо, а я просто поинтересовалась:

– Кто здесь Лазарева?

– Это я Лазарева, – подала голос хорошенькая модель с длинными, светлыми волосами, и прозрачными голубыми глазами.

Она была самой красивой из всех присутствующих, остальные походили на пугало, а подбитая девица с ходу налетела на меня.

– Ты что себе позволяешь? Как я в таком виде на подиум выйду? Дура африканская.

– А вы не хамите, – спокойно парировала я, и обратилась к Лазаревой, – я из журнала « График интернешенел », вы согласились сфотографироваться на обложку.

– Так вы из журнала, – подскочила Лазарева.

– А почему именно её? – подскочила подбитая, – она вообще новенькая.

– Вопрос не ко мне, – мотнула я головой, – я только фотограф.

Пойдёмте.

Лазарева выскочила со мной за дверь, и мы пошли вниз.

– А какая тема у вас? – спросила она, петляя по коридорам.

– Это будет реклама, – объяснила я её, – будет статья о пользе косметики. Все за и против. И нам нужно красивое лицо на обложку. Я сейчас сделаю несколько пробных снимков, как только начальство заценит, я позвоню вам.

Лазарева оказалась очень милой, она проводила меня в

специальную комнату в агентстве, и мы быстро расправились с

делом.

Закончив, я села в лифт, в котором уже были две модели. Эти девицы посмотрели на меня свысока, и мне тут же захотелось поставить их на место. С трудом я удержалась от некрасивого поступка, вернее, меня отвлёк телефонный звонок.

– Как дела с фотками Лазаревой? – спросил меня Генрих, это был он.

– У меня полный порядок, – ответила я, косясь на выскочек, – сейчас приеду в издательство.

– Лучше спокойно напечатай фотки, – сказал он, – приедешь завтра на планёрку.

– А сегодня...

– А сегодня ты свободна, как ветер. Может, ты всё-таки примешь моё предложение?

– Которое? – усмехнулась я, – выйти за вас замуж?

– Я бы не отказался, – засмеялся Генрих, – кто там рядом с тобой? Какие-нибудь заносчивые модельки?

– Прямо в яблочко, – засмеялась я, – как вы догадались?

– Тут и догадываться нечего, – хмыкнул он, – одной твоей фразы про замужество хватило, чтобы всё понять. Я вообще-то о работе говорил. Место главного редактора вакантно.

– Я не хочу, – упрямо повторила я.

– У тебя будет шикарный оклад, – попробовал он соблазнить меня деньгами.

– Милый, я не бедная девушка, – усмехнулась я, – а ты не знал, что я брачная аферистка? Вот разведусь с Максом, выйду второй раз за Димку, а потом разведусь, и оттяпаю половину египетских сокровищ.

– И какой толк? Всё равно его деньги достанутся твоей Василисе, а денег у него столько, что ещё её десять раз правнукам хватит жить безбедно, и даже в карты играть.

– При чём тут карты? – слегка удивилась я.

– При том, что потомки твоей дочери могут транжирить деньги, как хотят, при всём желании что-то останется.

– Ну, ты вообще даёшь! – расхохоталась я.

– Я разве не прав?

– Ты прав абсолютно, – воскликнула я, и вышла из лифта.

– Тогда вперёд и с песней, – скомандовал Генрих, – завтра чтобы

были фотки. И подумай насчёт должности. Это очень

интересная работа.

– Я уже думаю, мозг плавится при мысли об этом.

– Да ладно тебе, – и с этими словами он отключился.

Я закинула мобильный в сумку, и поспешила в ресторан. У меня на сегодня масса дел, а распечатать фотографии я могу и в ресторане.

Полдня я занималась документами, потом пришла Нинель Ефимовна, принесла мне бумаги на подпись. Я их тщательно просмотрела, была полностью удовлетворена, и всё подписала.

– Можно подумать, что ты мне не доверяешь, – покачала головой бухгалтер. Вы, наверное, удивитесь, что она говорит мне на ты, но Нинель Ефимовна подруга моей матери, и общаться как начальник и подчинённый мы не можем.

– Думаешь, что я что-то мухлюю? – спросила она.

– Да ладно вам, – махнула я рукой, – должна же я всё проверить, – и стала ставить подписи.

– Как твоя семейная жизнь? – спросила она вдруг.

– Отлично всё у меня, – посмотрела я на неё, и опять углубилась в бумаги, – дети шалят, зоопарк не болеет. Что у нас с новым рестораном? Прибыль хотя бы есть?

– Сам на себя пока работает, – ответила Нинель Ефимовна, забирая папку с документами, – думаю, через несколько месяцев будет и прибыль.

– Понятно, – вздохнула я.

– Не вздыхай так, – воскликнула Нинель Ефимовна, – этот ресторан через какое время стал приносить прибыль?

– Через пол года где-то, – наморщила я лоб, – пока я сделала рекламу, то да сё.

– А ты говоришь.

– Да, вы абсолютно правы, – кивнула я, – подождите, у вас цветной принтер работает?

– Работает.

– А меня что-то глючит. Сейчас зайду к вам кое-что распечатать, – я взяла диск с фотографиями для журнала, и поспешила к ней.

– Что это такое? – спросила Нинель Ефимовна, взяв одну из фотографий.

– Это для издательства, – пояснила я, – эскиз на обложку.

– Неужели тебе нравится там работать? – вскинула она брови, -

по-моему, журналистика – это нечто немыслимое.

– Вы с моей мамой мыслите одинаковыми критериями, – засмеялась я, – она тоже считает, что быть журналистом не комильфо.

– И совершенно правильно.

– Да перестаньте вы, – отмахнулась я, схватила фотографии, и побежала к себе. Сложила фотографии в папку, надела пиджачишко, и побежала по ступенькам.

Я хочу сегодня нанести визит Елизару Семеновичу, брату Елисея Семеновича.

Интересно, чем, руководствовалась их мать, когда давала имя старшему сыну? Она весьма необычная особа, это я уже оценила.

Я села в машину, и поехала в фирму « Войцович и компания ». Светившее солнышко радовало душу, пока в Москве хорошо, не очень жарко, и дождь прекратил лить.

Я затормозила около фирмы, припарковала свою машину, и была остановлена охранником.

– Это стоянка для сотрудников фирмы, отгоните машину, – строго сказал он, и тон его был железным.

– А куда ставить машину клиентам фирмы? – спросила я его.

– С той стороны стоянка для клиентов, – показал мне охранник, и пришлось отгонять авто.

Не успела я поставить машину, как сзади меня с визгом затормозила серебристая машина, из « Мерседеса » выскочила юная девчонка, но мне не понравилось другое. Она заперла мой джип, поставив машину поперёк. Не только я не могла выехать, несколько машин тоже было заперто.

– Девушка, – окликнула я её.

– Это вы меня? – повернулась она, сморщив носик.

– Вы не могла бы поставить машину нормально? – подошла я к ней, – ведь ни мне, ни другим не выехать.

– А мне какое дело? – вздёрнула тонко выщипанные брови нахалка, – когда я уеду, спокойно выедете.

– Что за наглость? – вскипела я, – сейчас же убери машину.

– Да пошла ты, – огрызнулась она.

– Я была о блондинках другого мнения, – прошипела я, – ты только убедила меня, что все светловолосые – дуры.

– Что ты себе позволяешь? – взвизгнула она, – Андрей! Андрей,

иди немедленно сюда!

Около нас тут же материализовался охранник, и девица завизжала.

– Немедленно уберите отсюда эту дуру, – ткнула она в меня пальцем.

– За дуру ответишь, – прорычала я, и вынула удостоверение, – я из журнала, мне нужен Каверин Елизар Семенович.

– Миленич Эвива Леонидовна, – прочитал охранник, передал меня другому охраннику, сидящему в приёмной, тот позвонил Елизару Семеновичу, и меня пропустили.

– Добрый день, – сказала я, входя в его кабинет, – вы Елизар Семенович?

– Да, это я, – сказал сидящий за столом мужчина, – так Елисей всё-таки согласился? Присаживайтесь, пожалуйста.

– Вы ничего не знаете? – удивилась я, опускаясь в мягкое кресло.

– Что я должен знать? – посмотрел на меня Елизар Семенович.

– Елисей Семенович был вашим братом? – зачем-то спросила я, не зная, как сказать ему, что его брат умер.

– Да, – кивнул Елизар Семенович, глядя на мою каменную физиономию.

– Вас не было в Москве две недели? – продолжала я « радовать » его.

– Да в чём дело? – взорвался он, – кто вы такая?

– Простите, я не представилась, – я вынула удостоверение, – я действительно работаю в журнале, в котором был генеральным директором ваш брат...

– Что значит – был? – поменялся в лице Елизар Семенович.

– Его убили две недели назад, – выдавила я из себя.

– О Господи Боже! – воскликнул он, – я не знал. Кто это сделал?

– Я не знаю, – покачала я головой, – и я хочу найти его убийцу.

– Так вы любитель? – догадался Елизар Семенович.

– Да, – просто ответила я, – я потому и пришла к вам.

– Да вы что, думаете, что я в этом замешан? – подскочил он.

– Я ничего не думаю, – покачала я головой, – я думала, что вы мне что-то подскажете, что могло бы вывести меня на убийцу. Насколько вы с вашим братом были близки?

– Мы были очень близки, – вздохнул Елизар Семенович, – стояли

друг за друга горой.

– Брат вам ничего не рассказывал? – продолжала я, – ничего не происходило в его жизни? Как вы думаете, кто мог убить его?

– Я даже не представляю, кому он мог помешать, – покачал головой Елизар Семенович.

– Я говорила с его супругой, она ничего определённого сказать не смогла.

– Я не люблю Галину, – протянул Елизар Семенович, – скользкая она какая-то, и очень хитрая. Не нравится она мне. Хотя, знаете, была одна история, после которой у Елисея случилась депрессия...

– Что за история? – подскочила я.

– Я не знаю, важно ли это...

– Важно всё, что может помочь расследованию. Я вас слушаю.

Я уже знала, что Елисей Семенович увлекался лазанием по горам. У каждого человека есть хобби, а страсть к покорению вершины появилась у него, когда он был ещё ребёнком.

Он зачитывался приключенческими романами, а, когда стал взрослым, увлёкся альпинизмом.

Он тратил большие деньги на это, постоянно лазил по скалам, и в один прекрасный, вернее, совсем не прекрасный день, он сорвался с горы.

На своё счастье, у него была отличная страховка, а его друг Василий погиб...

Какая интересная картинка... Галина говорила, что друга, с которым он лазил по горам, звали не Василием, а Геннадием.

Что это ещё за номер? Кто из них врёт?

И я поспешила спросить об этом Елизара Семеновича.

– Не знаю никакого Геннадия, – покачал головой он, – у Елисея никогда не было друга по имени Геннадий.

– Он мог вам и не говорить, – протянула я.

– Да я же сказал вам, мы были очень близки, – воскликнул Елизар Семенович, – мне он всегда рассказывал обо всём. А эта Галина хитрая бестия, и я не знаю, чего она там напридумывала.

– Простите, а вы ведь приходили на фирму к брату в тот день, когда его убили?

– Я был у него. А что такое?

– А в какое время вы были в издательстве?

– В два часа. А почему вы спрашиваете? Да вы что, подозреваете меня в убийстве?

– Вашего брата убили между часом и тремя. Это предположительное время смерти, точное, наверное, установлено после вскрытия.

– Вы совсем спятили? – взвился Елизар Семенович, – у вас нет никаких оснований меня подозревать.

– У меня действительно нет на это оснований, – кивнула я, – только по вашим словам я могу предполагать, что вы убийца.

Вы сами сказали, что были там в это время. Могли сказать и для отвода глаз, типа, я такой чистенький. Отпечатков ваших на ноже всё равно нет...

– Так его зарезали? – спросил Елизар Семенович.

– Коллекционным ножом моего бывшего мужа, – пояснила я, – вытащили из моей сумочки.

– Интересная вы женщина, – протянул Елизар Семенович, – носите в сумочке коллекционный нож, да ещё спёрли его у бывшего мужа. В отместку, никак?

– Почему в отместку? – слегка удивилась я.

– А как же? Украли такую ценность.

– Я её не крала, – озверела я, – её взяла моя дочь, – неизвестно зачем, выпалила я, – и я думаю, что убийца всё-таки не вы.

– Вот спасибо, утешили, – хохотнул он.

Я пропустила его сарказм мимо ушей.

– Это кто-то из издательства, я почти уверена. Только я не знаю, кто это может быть.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Елизар Семенович.

– Откуда посторонний мог знать про нож? Если только он не пришёл со своим ножом, и случайно нашёл мой. Это могло бы иметь место лишь в том случае, если бы я бросала сумочку, как попало, как это делает секретарша. Но моя сумочка всегда при мне. Убийца мог найти нож только случайно. Или он провидец? Проходил мимо моей двери, сквозь стены увидел нож в сумочке, и украл его? Я всегда

запираю двери. Так что случайность опадает.

– А вы не помните, когда потеряли нож? – спросил Елизар Семенович.

– В том и дело, что я понятия не имею, когда он исчез, -

горестно вздохнула я, – если бы я знала. Я хотела отдать его, а потом забыла.

– Немудрено и забыть. Вещица, наверное, не дешёвая, – хохотнул Елизар Семенович.

– У моего бывшего мужа таких вещиц до фига и больше, – стала злиться я.

– Интересно.

– Что вам интересно? – прищурилась я, – если его кто-нибудь ограбит, мне искать преступника долго не придётся.

– Чувствуется, злючка вы просто редкостная, – засмеялся Елизар Семенович, – давайте не будем обмениваться колкостями, а подумаем, кто мог желать зла моему брату.

– Давайте подумаем, – свирепо ответила я, и закинула ногу на ногу, – но я успела изучить взаимоотношения людей в издательстве. Там ненавидят только меня, и только одна девушка из отдела моды. Больше открытых конфликтов не было.

– За что же Мила вас ненавидит?

– Вы её знаете?

– Я знаю большинство сотрудников издательства, которым управлял мой брат. Там только этой змее могли желать зла.

– Она со всеми заелась? – спросила я.

– Она грызлась со всеми, с кем только можно.

– Я что-то не замечала. Она только в мою сторону снаряды при мне кидала.

– Наверное, она временно сосредоточилась на вас, – улыбнулся Елизар Семенович, – слишком вы красивая. Она взбесилась от того, что рядом появилась соперница.

– Не продолжайте, – отмахнулась я, – что ещё произошло тогда, когда ваш брат сорвался со скалы?

– Так я же сказал, погиб его лучший друг. У Елисея была жесточайшая депрессия, он даже в клинике неврозов лежал.

– Как называется клиника? – деловито осведомилась я, – адрес её дайте.

Получив желаемое, я покинула фирму, и, к своему неудовольствию, обнаружила, что моя машина по-прежнему заперта « Мерседесом » этой нахалки.

Пять минут я постояла, кипя от негодования, как

перегревшийся чайник, а потом вынула из сумочки мобильный,

и набрала Диму.

– Привет, моя хорошая, – начал было он, но я его перебила.

– У тебя есть эвакуатор? – спросила я его.

– Ну, ты, однако ж, и спросишь. А зачем он тебе?

– Одна кретинка, блондинка клиническая, заперла мою машину на стоянке. Я её вежливо попросила отогнать, а нарвалась на хамство...

– Я всё понял, – оборвал меня Дима, – скоро буду. Адрес говори, где ты сейчас находишься.

Через полчаса моя любимая машина была на свободе, а « гроб » блондинки Димины ребята выволокли за пределы стоянки, и куда-то увезли.

– Я очень надеюсь, что вы с ней ничего не сделаете, – предупредила я Диму, – я не хочу потом отвечать по статье, как пособница угонщиков.

– Расслабься, – засмеялся он, – кинут в первом попавшемся дворе, а хозяйка в милицию заявит, и найдут её авто.

– Милиция – это фигово, – обрадовалась я, – ей там нервы потреплют.

И мы разъехались в разные стороны, я к родителям братьев Кавериных, а Дима по своим каким-то делам.

А всё-таки хорошо, что у меня есть Дима. Он мой защитник, и моя опора. Впрочем, Максим тоже готов ради меня в огонь и в воду прыгнуть, но я предпочитаю смотреть на подвиги своего бывшего мужа. Что и говорить, любая женщина тянется к тому мужчине, который забрал её сердце.

А Дима не просто забрал, он его предательски похитил. И теперь медленно сжимает его, вытягивая из меня душу.

И за какие провинности мне послана эта сумасшедшая любовь?

С этими невесёлыми мыслями я двинулась на окраину Москвы, в район новостроек. Я думала, что они живут в стандартной новостройке, но дом оказался элитным.

Дом высотой с Нью-Йоркский небоскрёб, и всюду зелень. Я

сама большая любительница природы и высоких деревьев,

помню, когда срубили мою любимую берёзку, я долго плакала. Было такое ощущение, будто у меня отняли что-то близкое и родное, просто так взяли, и оторвали от сердца.

И внутрь попасть было тоже нереально. Нереально незаметно,

участок, на котором стоял дом, был со всех сторон огорожен, для полноты картины не хватало только вышки с конвоиром. Хотя сам конвоир вообще-то был, у входа стоял охранник в камуфляже, и цепким взглядом осматривал окрестности.

Меня он увидел сразу, что-то сказал по рации, и подошёл к моей машине.

– Здесь нельзя стоять, – железным тоном сказал он, – это частная собственность.

– Не могу я не лежать, не стоять и не сидеть, надо будет посмотреть, не смогу ли я висеть. Так, да? – прищурилась я, облокотившись на руль.

– Я же вам сказал, – начал звереть охранник, – я сейчас ребят позову, и они вас вместе с машиной на эвакуаторе оттащат.

– Спокойно, спокойно, – воскликнула я, – не надо эвакуатора. Я понимаю, вы имеете все основания подумать, что я киллер, и поджидаю жертву. Кстати, вы бы камеры на деревьях установили, если уж на то пошло.

– Вы меня совсем не слушаете, – зарычал охранник, а я вытащила удостоверение журналиста, и протянула ему.

« Корочки » капитана МВД я показывать ему побоялась. Вдруг он из правоохранительных органов? Охранниками становятся, как правило, уставшие от ментовской рутины, представители нашей славной милиции.

– И чего из того? – пожал плечами охранник, возвращая мне документ, – всё равно уезжайте.

– Мне нужно внутрь. Я к Кавериным.

– Они вас ждут? – нахмурился охранник.

– Я с ними о встрече не договаривалась, но это очень срочно.

– Ничем помочь не могу, – ответствовал охранник.

– Так позвоните им, – взмолилась я, – это вопрос жизни и смерти. Причём буквально.

– Я ни чем не могу вам помочь, – железным тоном ответил охранник, – и, или вы сами уезжаете, или я принимаю срочные меры.

– Да вы не понимаете, у них сын умер! – вскричала я, – я занимаюсь в свободное время частным сыском, и их невестка наняла меня, чтобы я нашла убийцу.

Охранник открыл было рот, но в этот момент к воротам

подъехал « Кадиллак », и окно приоткрылось.

– Михаил, ты что там делаешь? – услышала я красивый баритон, – открой нам ворота.

– Сию минуту, Семен Елизарович, – ответил охранник, и свирепо сказал мне, – что через пять минут вас тут не было, – и пошёл открывать ворота.

Семен Елизарович? И я выпрыгнула из машины, и крикнула:

– Извините, вы случайно не Каверин?

Охранник резко развернулся ко мне, а из машины выглянул седовласый мужчина.

– А вы кто будете?

– Я...

– Я сейчас вас от неё избавлю, – перебил меня охранник.

– Не трогайте её, – вышел мужчина из « Кадиллака », и подошёл ко мне, – так кто вы, моя прекрасная незнакомка?

– Вы Каверин Семен Елизарович? Отец Елизара Семеновича и Елисея Семеновича?

– Это я, – кивнул он.

– Мне очень нужно с вами поговорить. Я работаю в журнале, в котором директорствовал ваш младший сын.

– Елисей умер почти месяц назад, – сказал Семен Елизарович, и взял меня под руку, – давайте поговорим в более спокойной обстановке, – и усадил меня в машину, – Михаил, загоните автомобиль девушки на территорию.

Мы проехали внутрь, мрачный донельзя Михаил загнал мою машину, отдал мне ключи и удалился.

Семен Елизарович остановил машину, взял меня под руку, и предложил прогуляться по парку.

– Вы меня извините, что не приглашаю в квартиру, – мягко сказал он, – но моя жена и так несколько неадекватна, а, увидев вас, она просто озвереет. Она и так бьётся в припадке после смерти Емельяна.

– А кто это – Емельян? – спросила я.

– Тоже мой сын. Он был средним, и умер несколько лет назад.

– От чего он умер? – тихо спросила я.

– В автомобильной катастрофе погиб, – вздохнул Семен

Елизарович, – два года назад это было. И моя супруга теперь бьётся в истерике. Первые припадки у неё два года назад

начались, и со временем стало только хуже. Теперь она стала

ревновать меня к каждому придорожному столбу.

– Я вот думаю, кто мог убить вашего сына, – протянула я, – кому это нужно?

– Я тоже не представляю, – вздохнул Семен Елизарович, – что мог сделать Елисей, чтобы кто-то хотел его смерти? Он всю свою жизнь увлекался археологией, и лазил по горам. Только один случай был, когда Василий погиб, его лучший друг.

– Я вот что хочу спросить вас, – подскочила я, – мне Галина, ваша невестка, сказала, что того самого друга, который погиб, его звали Геннадий. А вы говорите Василий. И ваш старший сын тоже самое сказал.

– Вы уже успели и с ним пообщаться? – улыбнулся Семен Елизарович, – я не знаю, что там выдумала Галина, но того друга действительно звали Василием. Про Геннадия я впервые слышу.

– Что же мне делать? – озадачилась я.

– Оставить работу профессионалам, – вздохнул Семен

Елизарович, – зачем вы вообще этим занимаетесь? У вас что-то было с Елисеем?

– Почему меня все об этом спрашивают? – взвилась я, – у меня с ним ничего не было, и не могло быть.

– От чего же? Он был женат на вашей ровеснице.

– Мне плевать на Галину, – рявкнула я, – я не некрофилка, и у меня есть любимый муж. Я подружилась с Елисеем Семеновичем, наверное, он был отличным отцом своим дочкам. Я видела в нём что-то отеческое, что-то очень доброе. И не говорите мне, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает.

– Я вас понимаю, – кивнул Семен Елизарович, – он был очень мягким человеком, и умел слушать. Обо мне этого не скажешь, он весь в свою несчастную мать.

– Расскажите мне о детстве Елисея Семеновича, – попросила я, – может быть, я сумею из этого что-нибудь выудить.

– Тогда слушайте.

Детство Елисея Семеновича прошло безрадостно. Он родился

очень болезненным ребёнком, последний ребёнок в семье, он

оказался самым слабым.

Мальчик не вылезал из болезней, перенёс ветрянку, корь, коклюш, и даже свинку. А уж гриппом и простудой он болел

четыре раза в году. Два раза зимой, и ещё ранней весной и

поздней осенью. Это было его постоянное состояние.

Мать его тщательно укутывала, когда выпускала на улицу зимой, и надолго не отпускала. Так что он был под постоянным присмотром. Для Анны Максимовны, супруги

Семёна Елизаровича, на первом месте всегда были семья и дети, а всё остальное потом.

Она и не заметила, как обожаемые ею сыновья выросли, окончили школу, и решили поступать в институт. Первые два поступили с Институт Иностранных Языков, это она настояла, она хотела и Елисея туда отправить, но тот неожиданно воспротивился.

– Я не знаю, как старшие братья, – сказал он матери, – а я совсем не горю желанием становиться толмачом. Мне это совершенно не интересно. Если я и поступлю в этот институт, то только на факультет древних языков.

– Но зачем тебе древние языки, сыночек? – только и смогла спросить Анна Максимовна.

– Мне это просто интересно, – ответил ей сын, – и я хочу на археолога учиться.

Этим заявлением он мать чуть до сердечного приступа не довёл. Анна Максимовна привыкла, что её детки всегда под крылышком, а тут младшая детка решила улететь.

И она запретила сыну даже думать об этом, но Елисей Семенович не так прост, как кажется.

Он поступил в институт, но учил не романскую группу, как хотела мать, а древние языки.

После окончания института он продолжал изучать их, устроился работать в музей, и там, в музее, он встретил свою первую любовь. Его избранница была археологом, и она была очень красива. У неё были пышные, светлые волосы, и большие, голубые глаза. Она буквально свела его с ума, Елисей Семенович никому не рассказывал о ней, но отец догадался, что сын влюблён.

Но тут сын выдал такое, от чего Семену Елизаровичу чуть

плохо не стало.

Девушка эта была замужем, и она ему в матери годилась. К тому же у Клариссы, так звали её, была дочь. Совсем ещё ребёнок. И Семен Елизарович велел, чтобы сын забыл её.

Не надо думать, что он послушал отца, он просто разлюбил

Клариссу, но он встретил красивую, и незамужнюю итальянку, и влюбился в неё.

В этот раз всё вышло удачно, молодая пара поженилась, и они уехали в Италию. Елисей Семенович всё-таки поступил на археологический, когда он оканчивал институт, судьба свела его с Пантизилией, и они уехали в Рим. Там он опять поступил в институт, получил третье образование, и стал колесить по миру вместе с женой.

Только детей у них почему-то не было. Пантизилия всегда была рядом с мужем, выполняла, роль его помощника, а о Клариссе он и думать забыл.

Пантизилия умерла несколько лет назад, Елисей Семенович очень переживал из-за смерти супруги, он успел за эти годы привязаться к ней, да и помощником она была просто бесценным.

И тогда он женился во второй раз. Он нечаянно сбил Галину около перехода, долго извинялся перед ней, и вновь влюбился. Однако, он был очень влюбчивым.

Сначала между ними завязался роман, апофеозом которого стала свадьба. Через год Галина родила мужу дочку, а потом ещё одну.

Вроде бы всё было хорошо, но Семену Елизаровичу не очень нравилась его новая невестка. Но он отвлёкся от изучения Галины. В семье произошло несчастье, погиб Емельян, второй сын Семена Елизаровича, и всё остальное отошло на задний план.

И жена сразу же с катушек слетела, она стала бить посуду, закатывать мужу истерики. Врач объяснил пришедшему в ужас Семену Елизаровичу, что катализатором для случившегося послужил сильный стресс, и они уложили женщину в больницу. Анна Максимовна теперь каждый год два раза укладывается в лечебницу, но состояние её не улучшается. Сейчас она изобрела новую фишку, ревнует мужа ко всем представительницам женского пола.

В прошлом году вообще произошла ужасная, и в тоже время смешная история.

У Семена Елизаровича есть один друг, и у него умерла сестра. Она очень долго болела, у неё было больное сердце, и,

в конце концов, она покинула этот мир.

Друг в истерике позвонил Семену Елизаровичу, он не знал, что ему делать, и в панике бросился к другу.

Анна Максимовна случайно услышала этот разговор, услышала женское имя, и бросилась вслед за мужем.